Но не было солнца, вообще никакого света не было, кроме моей налобной фары. Впрочем, ее хватало, чтобы видеть всю необъятную Долину Слез. Под слезами разработчики Игры подразумевали водопад. При всей их пошлости кое-что удалось — хотя бы вот эти подземные красоты.
К тому же и место очень удобное. Наш командир Миша напоследок решил подарить мне синекуру. Охранять подходы к Сокровищнице — самое легкое, что только может быть. Единственный путь, которым могут подобраться враги — это узкий шкурник, изгибающийся прихотливыми узлами. Выход прекрасно просматривается, и как возникнет там вражья башка — спокойно стреляй из чего хочешь. Быстро выскочить из шкурника невозможно, нацелить оттуда охранника — тем более. А вдобавок еще и акустика здесь интересная — шорох ползущего тела куда громче водопада. С точки зрения физики, такого не бывает, но здесь-то не физика, здесь Игра.
Все-таки я не выдержал, рассказал командиру о переводе в «Между небом и землей». Пускай не строит насчет меня планов, команда лишается игрока, а замену когда еще дадут…
Всю эту неделю я так старательно притворялся спокойным и ироничным, что даже и сам слегка поверил, будто все обойдется. И лишь ночами, когда снились мои перемазанные вареньем девчонки, грыз подушку. «Не раскисать, не раскисать» — внушал я себе. Не терять достоинства — все остальное уже растерял. С кого еще брать пример гладиатору — лишь с римских стоиков.
Я человек пунктуальный. Какие бы грустные мысли ни шебуршились в черепной коробке, но с отверстия шкурника я глаз не сводил и палец не снимал со спускового крючка «Ягуара». Маломощный лучевик, зато бесконечная батарея. Самое удобное здесь оружие: обвала не вызовешь, а в человеке легко дырку сделаешь. Орков «Ягуар» берет уже хуже, троллей и скелетов совсем не бьет, но этой живности здесь не водится. Сюда и враг-то не ползает, потому что враг не дурак, знает: нахрапом Сокровищницу не взять. Только утонченной магией, и то, если удалось найти Камни Силы.
Звука не было — ни шороха, ни скрежета. Поэтому когда сзади деликатно кашлянули, у меня захолонуло сердце. Палец рефлекторно надавил на спуск, и узкий зеленый луч прожег дырочку в каменной плите. Хорошая дырочка, карандаш можно вставить.
— Ну что ты такой нервный, Андрюша? Хорошо еще, себя не подстрелил. Ты бы это, витамины принимал. Успокаивающие.
Олег был сама доброжелательность. Оружия при нем не наблюдалось, руки он скрестил на животе и, казалось, испускал флюиды абстрактного гуманизма.
— Как? Как ты смог сюда пробраться? — выдохнул я, забыв поздороваться.
— Ноу-хау, Андрюша, — Олег уселся на здоровенную гранитную глыбу, даром что та была мокрая. — Да и какая тебе разница?
— Как это какая? Значит, сюда любой из ваших «серых братьев» может впереться? Не по шкуродеру, а так? И Сокровищницу грабануть?
Олег взглянул на меня с искренним удивлением.
— Ну что ты как маленький? Не надоели игрушки-то? Шкуродер, сокровища… Ты что, душой за победу болеешь? Серые, бурые — это ерунда. И система зачетов тоже ерунда.
Ну, кому ерунда, а кому досрочное освобождение.
— Вот чудак, — вздохнул Олег, — ну какой же ты наивный… Или притворяешься? Короче, помнишь тот наш разговор? Не надумал? А то меня уже спрашивают…
— Не понимаю я тебя что-то, — пожал я плечами. — И вообще не люблю намеков. Хотя это уже и неважно. Все равно я тут последний день, в подземельях. Переводят меня, в «Между небом и землей».
— Ага, знаю, — кивнул он. — Классная игра. Ну что ж, поздравляю, на свежем воздухе-то оно всяко приятнее.
— Спасибо, но прыгать с крыш — не для моего сердца. Только кто ж меня спросит-то?
Он высоко поднял брови.
— Мне бы твои проблемы… Детский сад, штаны на лямках. Андрюша, дорогой, да ведь это решается на раз. Есть люди, я уже тебе говорил. Серьезные люди. С такими кодами допуска, что тебе и не снились. И отменить твой перевод им, как два файла перекинуть. Хочешь, поговорю?
Сердце екнуло. Ну вот, началось. Легко было посылать его неделю назад. Тогда я не висел между небом и землей. Лишь теперь начинается настоящая вербовка. Когда клиент созрел.
— А взамен? — Мне удалось сохранить ироничный тон. — Только не надо заливать на тему бесплатного сыра. И пожалуйста, без намеков. Ну не понимаю я их.
Олег посмотрел на меня, сунул куда-то руку — и секунду спустя протянул мне зеленую лепешку.
— На вот, подкрепись. Короче, ладно, буду тебе все разжевывать, как младенцу. Вот гляди. Вы тут, команда бурых, воюете с командой серых. Чем кончится игра, никто заранее не знает. А между прочим, вся эта бойня пишется. И люди смотрят, как телеинфо.
Смотрят и спорят. Что такое «спорят», понимаешь? Правильно, делают ставки. Читал, может, была раньше такая штука, ипподром называлась? Ну вот, и здесь вроде того. Большие деньги ставят большие люди. И очень хотят выиграть. Но заметь: не хакать базы результатов, не сажать бацилл в программу симуляторов. Значит, что остается? Правильно, договориться с геймерами. В общем, смотри. Вот полезет сюда человек серых, Сокровищницу брать. Ты как хороший мальчик должен ему черепушку поджарить, да? Но ты еще и умный мальчик, поэтому ты стрелять не станешь, а как бы не заметишь его. Он тебя, конечно, пришьет, не без этого. Все же чисто быть должно. Потом серые побеждают, сам прикинь, с Сокровищницей-то раз плюнуть. Большие дяди получают свои большие деньги. Проигравшие дяди скрипят клыками, но поделать ничего не могут, никакого хака ведь, люди играли. Ин-Ра тоже по барабану, кто выиграл: главное — алгоритм крутится, эмония течет. А потом благодарные дяди расплачиваются с персоналом. Вот и вся схемка. Нравится?
— Нет, — ответил я честно. — Не нравится. Не люблю бандитов. Но прыгать с крыш не люблю еще больше. Когда, говоришь, этот серый приползет?
Как это оказалось просто, продаваться! Никаких терзаний, угрызений. Ничто внутри не свиристело, не ныла дырявым зубом совесть. Наоборот — даже нечто вроде слабенького азарта шевельнулось в душе.
Какая тебе цена, выяснится, лишь когда придут по твою душу покупатели.
Не раньше.
И даже не пришлось ничего врать ребятам. Оказалось, у меня случился микроинфаркт — во всяком случае, такая запись возникла в моем персональном файле. Причем, даже не из-за игровых потрясений, а сам по себе. Вот и среагировали датчики. Сидишь себе в кресле, похожем на зубоврачебное, мигает разноцветными огоньками симулятор реальности, посылает в нужные зоны коры точно выверенные импульсы — и любуешься ты на подземный водопад. А чуткая аппаратура бдит. Вольнонаемным, конечно, лучше — у них и фильтры, и, если что, их тут же выкидывает из игры в реальность, а там сразу спасительная инъекция. А у нас — наблюдение в пассивном режиме. Логи пишутся — и ладно. Теоретически, эти логи просматривают здешние медики…
В моем случае теория претворилась в практику. Сразу же в медпункт потащили, замучили анализами, а в итоге — отменили перевод на крыши. Пещеры, стало быть, для здоровья полезнее. Что самое забавное — год срока мне вновь не навесили. Подарок судьбы… Особенно если забыть, чем за него заплачено.
А чем заплачено? Да, команда проиграла эту сессию. Неприятно, конечно, но никто ведь не умер с голода — синтетическая еда, «гарантийка», хоть и безвкусна, однако вполне питательна. Дни не пошли в зачет — но будут впереди и другие игры, другие победы. Не всегда же улыбчивый Олег станет просить меня о маленькой услуге. Лишь в исключительных случаях… очень редко. В конце концов, еще не факт, что я соглашусь. Сейчас-то мы квиты, и ничего мне больше от него не нужно. Ни уменьшения срока, ни денег.
Интересно, а догадывается ли Информационный Разум, что внутри его прожорливых Игр ведутся и другие игры? Человеческие, слишком человеческие… Но в них почему-то играть куда противнее, чем кормить господ Алгоритмов своей высококлассной эмонией. Как там у классиков? «Желудочный сок высшего качества»?
— Вот сюда, пожалуйста, пройдите! Вас с нетерпением ждут.
Медсестра Люся была сама прелесть — молода, в меру сексапильна и при том не лишена чувства юмора.
Я едва успевал за ее быстрой походкой, Люся неслась по коридору, как пуля. Очень занятая девушка.
Бок у меня все еще болел, и от интенсивной ходьбы прихватывало селезенку. Две недели назад я, конечно, был совсем никакой, но и сейчас приходилось тяжко. «Множественные ушибы, внутренние кровоизлияния, перелом ключицы», — зачитывала Люся на обходе заведующему отделением. Здесь еще практиковались обходы — пожилой доктор Иван Степанович больше доверял своим глазам, чем диагностической технике.
Как же это было глупо! Вместо того, чтобы лететь к дежурному посту — я ввязался в драку. Вроде и не мальчик уже, и мозги имеются, а вот в одно мгновение весь мой здравый смысл отключился. И, шагнув вперед, я залепил по носу рыжему Толяну.
Едва лишь эта горилла возникла в нашей камере, я понял: глюк системы. В нашу интеллигентную 17-ю камеру — и вдруг настоящего уголовника? Получившего срок за «причинение особо тяжких повреждений», как он нам с гордостью поведал в первую же минуту? Почему не в тюрьму старого типа? И еще говорят, будто программы под управлением Ин-Ра не знают сбоев! Вот же он, явный сбой и баг — наглый, веселый, с крошечными глазками на плоской физиономии. И это — геймер? Член нашей команды? Наверняка ведь из какой-нибудь глухой дыры, где до сих пор вилами выгребают свиной навоз и в интернет выходят по телефонному соединению. Прибил кого-то, а вместо заслуженного лесоповала угодил к нам, на Полигон № 194.
Толян скучающе осмотрел нас, пришел к какому-то выводу — и без лишних слов выкинул из тумбочки вещи Женьки Сысоева, хилого студента, получившего свои полтора года за раздачу в Сети лицензионной музыки. Женька даже не понял, что произошло, растерянно кинулся собирать свое имущество.
Зато я понял все прекрасно. Точно время изогнулось петлей, и на дворе — прошлое тысячелетие. Зоны, вышки, сторожевые псы. И главное, такие вот уроды, компенсировавшие недостаток мозгов избытком мускулатуры. Когда я писал «Побег из Бутырок», столько всего прочел, на гигабайт потянет. Даже в архивы ездил, древние, бумажные, которые до сих пор не оцифрованы — в «силу слабой общественно-культурной значимости».
И теперь я знал, как все повернется дальше. Если сейчас этого Толяна не поставить на место, он воцарится у нас всерьез и надолго. И жаловаться майору Луценко бесполезно. Чтобы убрать отсюда уголовника, надо пересмотреть решение «Фемиды-2050». Такого допуска нет ни у майора, ни даже у начальника Полигона полковника Груздева. Значит, пойдет электронная писанина и в конце концов упрется в коллектив разработчиков нашей косоглазой Фемиды. А им объясняться с Ин-Ра тоже особой охоты нет. Прощай хлебное место, прощай репутация… Значит — замнут.
Мешкать было некогда, с каждой минутой растерянность в камере нарастала, а с нею и незримая власть Толяна. Да, это оказалось страшно. Уж куда страшнее, чем в игре, когда на тебя отовсюду выскакивают голодные орки, а боеприпасы кончились. Но ничего другого попросту не оставалось.
И тогда я шагнул вперед.
…Все могло окончиться совсем уж плохо — озверевший Толян топтал меня с упоением, а дурной силы в нем накопилось немерено. Очень скоро я уже не мог не то что сопротивляться — но даже и закрывать голову от ударов.
Потом народ опомнился, наваждение схлынуло — и ребята бросились на Толяна всей толпой. Каждого по отдельности он легко бы раскатал в блин, но наши взяли числом. Впрочем, ничего этого я уже не видел: сознание заволокло багровым туманом, и не было в нем ничего, кроме соленой боли.
Дальнейшее мне известно лишь по рассказам. Пока наши крутые герои пытались уронить Толяна, сообразительный Женька сбегал за дежурным по этажу. Парализатор — очень полезное изобретение.
Полковник Груздев, разумеется, спустил дело на тормозах. Толяна посадили в одиночную камеру и определили в одиночную игрушку «Смертельные трюки». Брать его к себе в команду никто не захотел, а бунт на Полигоне начальству тоже был без надобности.
Только вот для меня это закончилось не медпунктом. На вертолете отправили на «большую землю», в нормальную больницу. Полагалось, конечно, к заключенному охранника приставить, но, когда мне стало малость получше, Груздев лично вызвал меня на видеочат.