— Д-да, — Егор Денисович обратил свой взгляд теперь на нее, и улыбка на его губах моментально убила едва народившееся Ленине раздражение. — Думаю, мы полностью согласуем за два-три дня.
Нина мысленно застонала. Они собирались уехать из Загоровска самое позднее завтра утром.
— Два-три дня?!
Лена уронила многозначительную паузу. Секретарша Верочка поставила перед ней чашку кофе с примостившейся на блюдце квадратной шоколадкой; Егор Денисович заулыбался шире.
— Ну, — сказала Лена, — мы рассчитывали… У нас большая загрузка, думаю, наше руководство…
— Мы подготовим очень интересный для вашего руководства договор, — мягко сказал Егор Денисович. — Думаю, оно будет довольно вашей работой.
Лена, судя по лицу, горестно вспомнила о шефе, который с ней спит, но ни в грош не ставит. А Нина, как ни странно, обрадовалась: перспектива творческих бесед с директором почему-то улучшила ей настроение.
— Обратные билеты мы вам закажем, — заверил Егор Денисович. — Наш курьер привезет прямо в гостиницу.
— Хорошо, — согласилась Лена. Нина ограничилась кивком. Егор Денисович улыбнулся ей — без всякого сомнения, это была адресная, очень личная улыбка.
— Вы устали с дороги, правда? Вечером мы могли бы встретиться, у нас на территории есть отличное кафе. И обсудили бы за чашечкой чая художественную сторону проекта… Хорошая идея, как вам кажется?
Полотенца в номере заменили, палас заново пропылесосили и даже окна, кажется, наспех протерли снаружи.
— Я на диване, — сказала Лена. — Люблю спать на диване, если одна. Ты, если хочешь, забирай себе эту дурацкую двуспальную…
И замолчала, остановившись перед входной дверью. Нина, вытянув шею, заглянула Лене через плечо: когда они входили десять минут назад, никаких бумаг тут не было. А теперь в щели под дверью торчал оранжевый прямоугольный листок.
— Спам какой-то, — пробормотала Нина.
Она вытащила бумажку из-под двери; листок был плотный, без картинок, с текстом на одной стороне: «Антонова Елена Викторовна. Городское управление электрических сетей сообщает о задолженности. Вы должны выплатить в счет задолженности за электроэнергию три тысячи сорок рублей пятьдесят копеек. Оплата должна быть произведена в течение двадцати четырех часов».
— Бред, — растерянно пробормотала Нина.
— Вот козлы бородатые, — сказала Лена, снова раздражаясь. — Ну, я им устрою задолженность, я им…
— Погоди, — быстро сказала Нина. — Я сама.
И, снова обувшись, она спустилась к администраторше. Все еще бледная, но с обновленной косметикой, девушка выглядела как ни в чем не бывало и улыбалась, хоть и натянуто.
— Скажите, пожалуйста, — обратилась к ней Нина, — вот этот листок нам подсунули под дверь: кто подсунул, зачем и что это означает? И объясните, пожалуйста, как здесь очутились фамилия-имя-отчество Елены Викторовны?
Девушка, едва взглянув на оранжевый прямоугольник, вдруг побледнела, даже позеленела и покачнулась за стойкой, будто готовясь упасть в обморок. Нина за нее испугалась.
— Простите, — пролепетала администратор. — Это… у нас в городе…
— Что у вас в городе? — Нина говорила тихо, но очень твердо. — Вы же понимаете, что насчет задолженности — полная чушь, мы утром приехали и ничего не могли задолжать «городскому управлению электрических сетей»… Существует вообще в природе такое управление?
— Н-не знаю, — промямлила девушка. — Это… я не знаю, как объяснить. Никто не ходил по коридору. Никто из персонала не мог такое подсунуть.
— А данные? Не из вашей ли учетной карточки?
— Не знаю, — девушка овладела собой. — Ничего не могу сказать. Обращайтесь к старшему администратору, он будет после четырех.
— Странные шутки, — Нина пожала плечами. — И странная месть. Моя спутница — человек нервный, но рваные полотенца в номере — тоже ведь непорядок, правда?
— Это не месть, — сквозь зубы сказала девушка. — Я здесь вообще ни при чем. Но если… если хотите… — она перевела дыхание. — Ей надо эти деньги, вот сумму, что указана, отдать кому-нибудь. Или купить на эти деньги лекарств и отнести в больницу. Или просто милостыню… раздать.
— Сейчас, — желчно отозвалась Нина.
— Ну, что там? — прокричала из ванной Лена, когда Нина притворила за собой дверь номера.
— Предлагают тебе милостыню раздать на эти деньги, — проворчала Нина.
— Что, вот так, сто баксов — милостыню? Кучеряво они живут, у себя в Задрищенске!
Нина скомкала листок и выбросила в пластиковую корзину для бумаг.
Вечер удался.
«Беседа за чашечкой чая» вылилась в ужин за бутылкой хорошего вина. Нина подсознательно ждала разочарования: короткая встреча, полная недомолвок, предпочтительнее долгой беседы. Обаятельный директор при ближайшем рассмотрении мог оказаться недалеким и пустым.
Однако же не оказался.
Он разбирался в живописи, он специально ездил на театральные премьеры, он собирал коллекцию джаза. Он говорил комплименты естественно, как воду пил, а подмечая мелкие недостатки эскизов, был доказателен и точен. К концу вечера они договорились быть на «ты»; Лена, купаясь в периферийных слоях милейшей беседы, наблюдала за Ниной с некоторой грустью.
Машина директора подвезла командированных дам к порогу гостиницы. Шагая к лестнице, Нина успела заметить напряженный взгляд администраторши; девушку должны были сменить под утро.
— Это хорошо, Нинель, — рассуждала Лена, устраивая себе логово на диване. — Это тебе полезно… Ты ведь красивая, умная, талантливая, а все одна — почему? Слишком хороша ты для среднестатистического мужика. Мужик это понимает. Ты это понимаешь…
— Ленка, — сказала Нина, — давай спать.
— Нет, а я говорю, что это хорошо! Кольца на пальце у него нет. Семейное положение неопределенное. И на тебя смотрит, знаешь, с интересом, я этот взгляд отлично различаю…
— Давай спать, Лен.
— Ну давай. Я завтра с утра поеду с договорами разгребаться, а ты спи, если хочешь, хоть до обеда…
Накинув халат, Нина на цыпочках прошла в ванную и в коридоре вдруг остановилась.
Из-под входной двери выглядывал белый листок. Нина взяла его в руки.
«Елена Викторовна, можете не верить, — прочитала распечатанный на принтере текст. — Но эти деньги надо отдать кому-нибудь за двадцать четыре часа. Пожалуйста, сделайте это. Пожалуйста. Иначе будет поздно».
— Ленка?
Лена уже спала, натянув одеяло чуть не на самую макушку. Не то она много выпила, не то здорово умаялась прошлой бессонной ночью.
— Лен?