Змеиный Язык утверждала, что члену АБЗДДИ нужно снизить норму, поскольку его призывали другие обязанности. Ксапан возражал, что Жаба не принес подписанный контракт, так что никакие послабления здесь не действуют.
В базовом соглашении не нашлось оговорок для подобных случаев. Хорек и Змеиный Язык долго пялились друг на друга, после чего последняя поднялась в квартиру Чесни, чтобы задать животрепещущий вопрос: «Готов ли ты упорствовать и дальше?».
И когда Чесни ответил утвердительно, костяшки стали валиться. С грохотом.
— Теперь ты понимаешь, — заключил Сатана.
Чесни покачал головой, но не в знак возражения. Просто никак не мог переварить информацию, которую вложил Люцифер в его сознание, включая графические изображения, вызвавшие бы неудержимую диарею у самого Иеронима Босха.
— А теперь позволь мне показать кое-что, — продолжал Дьявол.
— Ты уже показал более чем достаточно, — проворчал Чесни, но рука с наманикюренными пальцами властно сжала его ладонь, и они мгновенно перенеслись в другое место — нечто вроде вершины гигантской скалы, вот только вид с нее открывался странноватый. И тут до Чесни дошло.
— «Все царства мира»… — процитировал он. — Это сюда ты приводил…
— Назови имя, — перебил Сатана, — и я сброшу тебя вниз.
Он зябко передернул плечами, словно пытаясь оправиться от судорог.
— Смотри сюда.
Чесни повиновался, и все, на что он смотрел, каким-то образом увеличивалось и становилось отчетливее, пока он не перенесся на место действия — фабрику, где собирали компьютеры. Но линия сборки была остановлена, служащие отсутствовали, а в идеально чистом помещении царила тишина.
— Жадности пришел каюк, — пояснил Дьявол. — Никто не заказывает товар, потому что никто не желает получить прибыль от продажи. А если бы и желал, никто не хочет получать жалованье, изготовляя компьютеры.
Еще мгновение — и они вновь оказались на скале.
— Смотри, — повторил Сатана.
Чесни очутился в другом помещении — ночном клубе на той же улице, что и его квартира: пустые кабинки, потухшие огни, пустая танцплощадка, пыльные бутылки за стойкой.
— Похоти пришел каюк. Молодые люди не стремятся произвести впечатление на молодых женщин, а те не стремятся ответить на призыв.
Далее последовал четырехзвездный ресторан: стулья составлены на столах без скатертей, грили и печи давно остыли, холодильники забиты мясом и вянущими овощами.
— Ясно, — вздохнул Чесни. — Чревоугодию пришел каюк. И никто не пытается дотянуться до Джонсов, потому что зависть выключена, и индустрия развлечений плюхнулась на задницу, ведь люди больше не играют. Мода умерла вместе с тщеславием.
Ресторан исчез, и они вновь обнаружили себя на скале.
— А каким образом ты собираешься продемонстрировать мне отсутствие гнева? Покажешь парня, сидящего в пещере и перебирающего собственную бороду?
— Я покажу тебе, что такое гнев, — прошипел Дьявол, но тут же сделал видимое усилие сдержаться и глубоко вздохнул: — Покажу, что я вплетен в основу и уток мира. Ты подорвал один из главных устоев существования.
— Нет, — запротестовал Чесни, — я всего лишь стукнул молотком по пальцу и не выругался. Все остальное последовало с твоей половины дома.
Он хотел сказать еще что-то, но неожиданно очутился на парковой скамейке, только теперь его собеседником был стройный темноволосый индивид с четко прорисованными чертами лица и крошечной эспаньолкой. Сатана несколько раз согнул и разогнул длинные пальцы, словно душитель, разогревающийся перед очередной вылазкой. Слабый серный смрад вплелся в ветерок.
— Мы можем сделать специальное предложение, — заявил Дьявол. — Никакого мелкого шрифта. Никаких сюрпризов. Все, что пожелаешь. Президент. Кинозвезда. Самый богатый человек в мире. Билл Гейтс — твой дворецкий, королева английская — в роли горничной.
— Однако в конце концов ты заберешь мою душу, — уточнил Чесни.
— Стандартное соглашение.
— Но я не стандартный клиент, верно?
Брови Дьявола сошлись к переносице. Небо потемнело.
— Это необходимо уладить, — процедил он.
— Прекрасно, — кивнул Чесни. — Согласен с твоими аргументами, основой и утком, необходимостью греха, но не готов отдать душу только затем, чтобы заткнуть дыру в профсоюзном договоре адских сил.
Ответом послужил скрежет зубовный.
— Сочувствую, — вздохнул Чесни. — Нет, честно, сочувствую. Но почему вы не можете договориться со своими работниками?
— Они ужасно упертые, — покачал головой Сатана.
— Как насчет того, чтобы произвести самых страшных грешников в помощники палачей?
— Против правил. Худшие все еще здесь, и им придется страдать, когда попадут в мои лапы.
— Нельзя ли изменить правила?
— Только не те, которых я не устанавливал.
У Чесни возникла новая идея:
— Как насчет того, чтобы повысить наименее грешных?
— Мы пытались, — пробормотал Дьявол. — Но у них… духу не хватит.
— Сокращенная рабочая неделя?
— Мы и так отстаем от расписания.
— В таком случае, мне больше нечего сказать, — объявил Чесни.
— Если подпишешь соглашение, я могу устроить тебе очень долгую жизнь, — пообещал Сатана.
— Какой бы долгой она ни была, вечность намного дольше.
— Да, — согласился враг рода человеческого, — и становится еще дольше, пока мы тут рассиживаемся и ни к чему не можем прийти.
— Спасибо за то, что не «подогрел» меня прямо здесь, наверху.
— Повторяю, — выдавил Сатана тоном, предполагающим, что терпение его находится на пределе, — не я устанавливаю правила.