Произошло же это потому, что перед закатом солнца на экране радара «Лексингтона» появились отметки от нескольких групп самолетов, приближающихся с юга, а его патрульные истребители обнаружили одну из них в разрыве облаков. Это была группа Такахаси. Измотанные двумя долгими боевыми вылетами, японские пилоты искали свои авианосцы. «Уайлдкэты» с «Лексингтона» немедленно ринулись в атаку и сбили пять самолетов «Кейт», причем трех из них записали на счет погибшего в этой же схватке лейтенанта Пола Бейкера из эскадрильи VF-2. Более маневренные «Вэлы» сумели уклониться от атаки, однако вскоре подоспели истребители с «Йорктауна» и сбили один пикировщик и еще три торпедоносца ценой потери одного истребителя.
Спасаясь от американских самолетов, японские пилоты рассеялись и окончательно потеряли ориентировку. Такахаси попытался связаться со своим авианосцем по радио, но из-за атмосферных помех и работы на тех же частотах американских радиостанций сделать ему этого не удалось. Около 19.00 он приказал для экономии горючего сбросить торпеды и бомбы в море.
Наконец, в ночной тьме Такахаси и несколько оставшихся с ним экипажей заметили долгожданные авианосцы. Сбросив скорость, капитан-лейтенант выпустил шасси и начал снижение.
«Лексингтон» в это время принимал последние истребители воздушного патруля, когда офицеру-сигнальщику показалось, что самолетов садится больше, чем положено, причем некоторые из них идут на посадку с зажженными габаритными огнями, что американскими правилами категорически запрещалось! А Такахаси лишь только в нескольких десятках метров от палубы разглядел на авианосце огромную дымовую трубу и понял, что корабль, на который он хочет садиться, американский! Немедленно дав газ и убрав шасси, он ушел в темноту. Тут же опомнились и американские зенитчики, открывшие бешеную стрельбу по всему, что находилось в воздухе. И свои, и чужие самолеты, спасаясь от зенитного огня, скрылись во мраке, какой-то самолет все-таки был сбит, но лишь потом выяснилось, что один из «Уайлдкэтов» пропал без вести.
Японские пилоты буквально рыдали от злости — вот он, вражеский авианосец, вот тот случай, когда в темноте их самолеты не видно, а освещенная цель лежит как на ладони, но бомбы и торпеды уже сброшены в воду! Определенно фортуна в ту ночь была явно не на их стороне!
В конце концов на свои авианосцы вернулись только четыре японских самолета. Девять были сбиты, еще 12, израсходовав горючее, сели где-то на воду, а два дотянули до ближайшего берега. Уцелевшие пилоты додожили, что американское соединение находится всего в 50–60 милях. Вице-адмирал Такаги тут же подумал о ночной атаке. Он уже начал планировать нанесение артиллерийско-торпедного удара силами двух крейсеров и шести эсминцев, когда пришла радиограмма командующего Транспортным соединением контр-адмирала Абе с требованием на завтра защитить его корабли от воздушных атак американцев. Поэтому Такаги пришлось повернуть на север, чтобы наутро быть между транспортами и угрожающими им вражескими кораблями.
Тем временем оператор радара на «Лексингтоне», наблюдая за отходящими самолетами противника, увидел, как в 30 милях к востоку их отметки пропадают с экрана, что позволяло предположить, что именно там они совершают посадку на авианосец. Он немедленно доложил командиру корабля, что неприятель находится совсем рядом. Адмирал Фитч и капитан «Лексингтона» Шерман тут же начали уговаривать Флетчера организовать ночную атаку японских кораблей крейсерами и эсминцами либо торпедоносцами эскадрильи VT-2, имевшими опыт ночных посадок на авианосцы. Однако Флетчер не поддался на уговоры ни того, ни другого и даже более того — отдал приказ об отходе на юг, видимо, так и не решившись оставить свои корабли без эскорта судов охранения.
И надо заметить, что интуиция адмирала не подвела. На самом деле расстояние между эскадрами было не 30 миль, а все 95. Ночное нападение в этих условиях могло и не дать нужного результата, зато его авианосцы на следующее утро наверняка бы остались без прикрытия. С другой стороны, новый курс вывел его корабли из зоны плохой погоды, и теперь обнаружить их с воздуха не составляло большого труда!
В ночь с 7 на 8 мая командующие японскими и американскими авианосными соединениями фактически не сомкнули глаз. Было ясно, что недооценка сил противника и отсутствие должной разведки и связи стало причиной произошедших трагических событий. И если американцы вполне заслуженно могли говорить об успехе, то японские адмиралы желали только одного, а именно — скорейшего реванша!
Вот почему уже в б утра, еще за час до рассвета, адмирал Хара отправил в дальнюю разведку целую девятку самолетов «Кейт», а непосредственно ударную авиагруппу начали поднимать в воздух прямо с восходом солнца, еще до обнаружения кораблей противника. В воздух взлетели 69 самолетов: 18 торпедоносцев, 33 пикировщика и 18 истребителей сопровождения под командованием все того же неутомимого капитан-лейтенанта Такахаси. Поистине этот человек казался сделанным из железа: совершив накануне два тяжелейших дальних полета и проведя в воздухе более 10 часов, он на рассвете 8 мая вновь повел на врага свою сильно поредевшую авиагруппу. Именно этот полет, однако, и оказался для него последним.
Воздушное прикрытие авианосцев осуществляли всего 19 «Зеро». На этот момент это были все наличные силы, имевшиеся в распоряжении у адмирала Хары. В свою очередь, разведчики с «Лексингтона», взлетели в 6.25. Кроме палубных самолетов на разведку вылетели также В-17, которые сумели обнаружить японские транспорты с десантом и сбросить на них свой бомбовый груз, впрочем, без каких-либо особых результатов. Наконец в 7.22 лейтенант Смит из эскадрильи VS-2 заметил два японских авианосца и четыре крейсера в 190 милях к северу от своей авианосной эскадры, однако и сам был обнаружен японцами, которым, правда, ни перехватить его, ни сбить так и не удалось. Более того, по наводке Смита к нему вылетел командир эскадрильи лейтенант-коммандер Диксон и, прячась за облаками, более двух часов передавал на свои корабли координаты и курс неприятельских кораблей.
Одновременно в 7.25 теперь и японский палубный торпедоносец «Кейт», пилотируемый боцманом Канно, обнаружил оба американских авианосца и десять других кораблей. Так как ударная группа Такахаси взлетела всего лишь десять минут назад, перенацелить ее самолеты большого труда не составило. Однако американцы перехватили его радиограмму и поняли, что также обнаружены авиаразведкой противника и вот-вот подвергнутся его воздушному удару. Для адмирала Флетчера стало очевидно, что дело идет к встречному бою авианосных сил, и он тотчас же приказал как можно скорее поднять в воздух все самолеты. Правда, расстояние до противника для его торпедоносцев было все-таки слишком велико, поэтому кораблям был также отдан приказ развить ход до полного и идти ему навстречу, когда расстояние до него сократилось до 160 миль, американские самолеты начали свой старт. Часы показывали 8.15…
Канно в это время прятался в легкой облачности и видел, как оба огромных американских корабля вдруг развернулись против ветра и, идя полным ходом, один за другим начали выпускать самолеты. Он тут же сообщил об этом на свои корабли и, по-прежнему прячась в облаках, развернулся и полетел назад. На полпути домой он встретился со своими ударными самолетами и принял решение навести их на американцев, поскольку опасался, что, несмотря на точное целеуказание, они все-таки будут их искать, а это могло снизить шансы на успех. Как истинный самурай, он жертвовал собой ради победы, поскольку топлива в баках его самолета на обратный полет в этом случае уже не хватило бы, он пошел на это, горя желанием уничтожить врага.
Подняв самолеты в воздух, американцы начали подготовку к тому, чтобы отразить японский налет, которого, по их мнению, следовало ожидать примерно в 10 часов. Для этого все вернувшиеся из разведки самолеты «Донтлесс» были вновь заправлены топливом и также подняты в воздух, чтобы в этой экстремальной ситуации выполнить функцию истребителей прикрытия. Вооружение — два 12,7-мм синхронных пулемета — им это вполне позволяло, а по маневренности эти самолеты лишь немногим уступали истребителям «Уайлдкэт».
Благодаря радару американцы обнаружили приближение вражеских самолетов на расстоянии в 70 миль в 8.55. Всем самолетам, прикрывавшим авианосцы, в том числе и тем, у которых заканчивалось горючее, было приказано немедленно идти на перехват. Точных данных о высоте полета обнаруженных целей радары американских кораблей еще не давали, поэтому истребителям было приказано держаться на высоте 3000 метров и пытаться атаковать бомбардировщики до их перехода в пикирование. «Донтлессы» должны были кружить на высоте 500–600 метров и перехватывать низколетящие самолеты-торпедоносцы.
Тем временем разведка из пяти «Уайлдкэтов» доложила о примерном количестве вражеских самолетов, а также о высоте их полета. Затем их заметили и корабельные наблюдатели и передали сигнал «Приготовиться к отражению воздушного налета!». Прошло еще несколько томительных минут, пока наконец в 9.18 японские самолеты не начали атаку.
Навстречу им устремились все имевшиеся в наличии американские самолеты: 23 «Донтлесса» и 12 «Уайлдкэтов», которым удалось в общей сложности сбить более десятка вражеских самолетов, однако сорвать атаку им все же не удалось. Авианосцы и корабли охранения, не имевшие опыта совместного маневрирования в столь сложной боевой обстановке, разошлись в стороны, что резко снизило эффективность их общего зенитного огня.
Впрочем, японские летчики видели перед собой лишь только одни американские авианосцы и именно их атаковали в первую очередь. Капитан-лейтенант Такахаси приказал двум группам самолетов «Кейт» атаковать «Лексингтон» слева и справа и заходить на цель одновременно с обоих бортов под углом в 45° к курсу корабля. Пытаясь отвернуть от торпед, сброшенных одной группой, корабль при этом должен был неминуемо подставить свой борт под удар второй!
Зенитчики сбили два «Кейта», атаковавших слева, еще до сброса торпед. Затем «Лексингтон» повернул, и торпеды, сброшенные остальными машинами «левой» группы, прошли мимо. «Правая» группа немного отстала, и корабль успел развернуться ей навстречу. Японцам пришлось опять разделиться и вновь нападать на него с двух сторон. Две торпеды прошли под кораблем слишком глубоко, чтобы сработали взрыватели, еще две некоторое время двигались параллельным курсом, обгоняя авианосец, но все же две очередные торпеды поразили его в левый борт. Два белых столба воды поднялись выше полетной палубы. Корабль сразу же получил дифферент на нос и заметно снизил скорость.
Кроме того, в «Лексингтон» попали две бомбы: одна—в 127-миллиметровое зенитное орудие, другая — в дымовую трубу. От взрывов вспыхнули пожары. Еще три бомбы разорвались в воде рядом с левым бортом и нанесли дополнительные повреждения его подводной части.
Еще восемь торпедоносцев атаковали «Йорктаун», но тот, будучи меньше «Лексингтона» по размерам, был и более маневренным и смог сравнительно легко уклониться от идущих к нему торпед. В результате в корабль попала только лишь одна 250-килограммовая бомба, пробившая на нем, однако, сразу четыре палубы и только лишь после этого взорвавшаяся в кладовой для хранения промасленной ветоши. На судне тут же вспыхнул пожар, погибло 30 человек, густые клубы дыма закрыли почти весь корабль. Однако реальные повреждения корабля оказались совершенно незначительными, а пожар на нем потушили уже через 10 минут!
По японским данным, американцы сбили 26 самолетов, участвовавших в налете на «Лексингтон» и «Йорктаун», причем в числе сбитых оказалась и машина капитан-лейтенанта Такахаси, который, видимо, все-таки слишком устал, вовремя не среагировал и стал жертвой атаки одного из американских «Уайлдкэтов». Но несмотря на потери, радости японских адмиралов не было предела. Еще бы! Ведь по возвращении на борт пилоты доложили о потоплении сразу обоих авианосцев противника! По их сообщениям, получалось, что в «Лексингтон» попало якобы сразу девять торпед, а в «Йорктаун» — три торпеды и 8–10 бомб, чего не выдержал бы ни один корабль! Что же касается истребителей сопровождения, то те отрапортовали об уничтожении 69 самолетов противника — т. е. выходило так, что противник в этом бою понес беспрецедентные потери и был фактически полностью уничтожен!
Между тем ударные авиагруппы с американских кораблей продолжали полет в направлении японского флота. С летевшими навстречу им японцами они так и не встретились, не разглядели их за пеленой тропического дождя и разошлись, не заметив друг друга. Группа «Йорктауна», шедшая первой, состояла из 24 пикировщиков и девяти торпедоносцев под прикрытием шести истребителей. С «Лексингтона» отправились 22 пикировщика, 12 торпедоносцев и девять истребителей, всего 82 самолета.
Американские пикировщики постепенно набрали высоту в 5000 метров, торпедоносцы со своим тяжелым грузом шли в два раза ниже, а истребители должны были прикрывать и тех и других. Эскадрильям с «Йорк-тауна» удалось точно выйти на цель, а вот в группе «Лексингтона» три истребителя и 18 пикирующих бомбардировщиков, заблудившись в тумане, так и не нашли противника, хотя лейтенант-коммандер Диксон продолжал кружить над японским соединением и передавал в эфир его координаты.
Пикирующие бомбардировщики с «Йорктауна» увидели противника в 9–32, но из-за того, что они потом еще почти полчаса ожидали подхода торпедоносцев, неожиданной для японцев атаки не получилось. Все «Зеро» успели стартовать и встать в круг над своими кораблями. Затем японские корабли разбились на три группы и, развив ход до полного, начали уходить от американцев в зону дождя. Тут уж пилотам ударной авиагруппы пришлось поспешить: одни ринулись на «Сёкаку», а другие атаковали «Дзуйкаку», которому уже почти удалось найти там себе убежище. Впрочем, несмотря на то что атака получилась скоординированной, противник оказался к ней готов. «Зеро» перехватили торпедоносцы, и тем пришлось сбрасывать торпеды на слишком большом расстоянии от японских кораблей, так что тем удавалось от них увернуться. Только один самый упорный «Девастэйтор» сумел приблизиться к «Дзуйкаку» и сбросить торпеду на опасной дистанции. Японский пилот, унтер-офицер Такео Миядзаки, жертвуя собой, пошел на таран, однако чуть-чуть промахнулся, задев крылом лишь киль американского самолета…
Отвернуть от идущей на корабль торпеды было уже невозможно, однако оставалась надежда, что идущий полным ходом корабль сумеет ее обогнать и она пройдет у него за кормой. Если бы у японского корабля была бы чуть больше скорость, то так бы все и произошло, и торпеда бы его миновала. Но… нехватка всего лишь нескольких миль в скорости хода привела к тому, что она угодила ему прямо в винты по левому борту и своим взрывом оторвала их начисто. Винты правого борта повреждены не были, но страшной силы динамический удар повредил их опорные подшипники и уплотнители в дейдвудных трубах. Авианосец лишился хода. В машинное отделение стала поступать вода.
Тем временем 24 «Донтлесса» из эскадрилий VB-5 и VS-5, дождавшись, когда торпедоносцы лягут на боевой курс, также устремились в атаку с высоты в 5000 метров. На них тотчас же напали «Зеро», однако перехватить пикирующие самолеты оказалось не так-то легко. Куда больше американским пилотам помешало запотевание стекол в их кабинах и прицелов, и тем не менее двух попаданий в «Сёкаку» они все-таки добились. Причем первая бомба разворотила носовую часть полетной палубы, сделав старт самолетов с него невозможным, тогда как другая, пробив ее, вызвала сильный пожар в мастерской по ремонту авиадвигателей. Сбросив все бомбы, уцелевшие самолеты с «Йорктауна» благополучно вернулись на свой корабль и там доложили о трех торпедных и шести бомбовых попаданиях в японские корабли, а также об 11 японских истребителях, якобы сбитых их стрелками. Воистину поговорку «врет, как очевидец» в тот день вполне можно было применять к обеим сражающимся сторонам!
Лидер авиагруппы «Лексингтона» коммандер Олт сумел довести до цели всего лишь четыре пикировщика, 12 торпедоносцев и шесть истребителей сопровождения. Проблуждав в облаках, они появились над японским соединением только в 10.40. Олт пытался связаться с пропавшей эскадрильей VB-2, однако не смог этого сделать. Тогда он решил атаковать врага оставшимися силами. И целью их атаки вновь стал авианосец «Сёкаку».
Торпедоносцы под прикрытием истребителей снизились до самой воды, но тут их вновь атаковали «Зеро», из-за чего все сброшенные ими торпеды прошли мимо цели. Зато один из пикировщиков сумел «положить» свою бомбу точно в центр полетной палубы японского корабля. И хотя два самолета были сбиты, а коммандер Олт тяжело ранен, это был очевидный успех!
Поскольку все навигационные приборы на его машине были разбиты, Олт вышел на связь и попросил вывести его на «Лексингтон» по радару. Попытка оказалась безрезультатной, так как оператор радара не смог отыскать его самолет среди множества других отметок на своем экране и оказать ему хоть какую-то помощь. В своей последней радиограмме Олт передал: «Помните, что мы добились попадания 1000-фунтовой бомбы в авианосец и еще один корабль тоже». Видимо, после этого он потерял сознание и его «Донтлесс» упал в море. Всего же из четырех пикировщиков, атаковавших «Сёкаку», назад вернулся только лишь один самолет!
На «Лексингтоне» многие «Девастэйторы» уже даже перестали ждать, поскольку бензин на них должен был уже давно закончиться. Поэтому, когда они вдруг начали один за другим возвращаться и безо всякого маневрирования садиться на палубу, с авианосца их неожиданно встретили зенитным огнем, поскольку зенитчики приняли их за японцев и только по счастливой случайности никого не сбили.
По возвращении экипажи доложили о попадании во вражеский авианосец двух бомб и пяти торпед. При этом они утверждали, что это был не тот корабль, который уже повредили самолетами с «Йорктауна», а какой-то другой. При этом некоторые даже «видели своими глазами», как японский корабль после этого начал тонуть…
К полудню все какие только возможно самолеты вернулись на свои корабли, и обе стороны наконец-то выяснили, что после обмена воздушными ударами ни у японцев, ни у американцев боеспособных авианосцев больше не осталось. Японцы посчитали, что их пилоты потопили сразу оба американских корабля, тогда как американцы были убеждены в потоплении по крайней мере одного из двух японских авианосцев и в том, что другой корабль получил серьезные повреждения.
Свои повреждения и потери американцы хотя и посчитали большими, однако же отнюдь не чрезмерными. Так, крен на «Лексингтоне» удалось выровнять путем перекачки водяного балласта, пожары на нем были локализованы, полетная палуба повреждений не имела. Авианосец начал принимать самолеты для заправки их топливом и пополнения боекомплекта на случай возможной новой атаки японской авиации.
Вскоре капитан Шерман с удовлетворением выслушал доклад о том, что на борту его судна потушен последний очаг возгорания и что корабль практически полностью вернул себе свою боевую мощь…
В это время старший боцман Том Хэнк проверял коридоры под ангарной палубой, опытным взглядом отмечая каждую неисправность. Конечно, он мог послать сделать это и кого-нибудь из матросов, однако привык к тому, чтобы лично отвечать за каждую мелочь на борту судна, и всегда говорил, что «если что-то тебе нужно сделать хорошо, то сделай это сам!». Вот и на этот раз он быстро шел по коридору, в котором то тут, то там на полу валялись сорвавшиеся с креплений на стенах огнетушители, не прибранные, змеившиеся по полу шланги, словом, весь тот кавардак и беспорядок, который никоим образом не должен иметь места на боевом корабле.
Вдруг в нос ему ударил едкий запах бензина. Подняв голову, он увидел, что от идущего под потолком топливопровода по всей стене расплывается большое мокрое пятно. Еще дальше на стенах было еще несколько таких же пятен, а в одном месте бензин с потолка тек уже целой струей. Было очевидно, что от сотрясений и взрывов, которые испытал его корабль, в бензоцистернах и топливопроводах образовались трещины, и теперь из них тек бензин, пары которого могли в любую секунду взорваться от малейшей искры!
Том Хэнк бросился бежать по коридору к ближайшему посту связи, откуда сразу же позвонил на капитанский мостик. «Сэр, сэр, — обратился он к Шерману, забыв обо всякой субординации. — У нас повреждены цистерны и трубопроводы с бензином, и он растекается по коридорам под ангарной палубой. Достаточно малейшей искры, и корабль рванет… Нужно немедленно все обесточить, проветрить все палубы, а весь бензин скорее слить за борт!»
Шерман похолодел. Грозная опасность была, оказывается, совсем рядом, а они о ней даже не подозревали! Он тут же приказал обесточить весь корабль, строжайше запретил курить, а начальнику службы борьбы за живучесть принять все меры к тому, чтобы как можно скорее овладеть ситуацией. Бензин из цистерн тут же начали сливать в море, а вместо него начали накачивать водяной пар из турбинного отделения. Все иллюминаторы были раздраены, после чего корабль развил максимально возможный для него ход, чтобы как следует проветрить все помещения.
Вскоре запах бензина на «Лексингтоне» полностью выветрился, и на нем вновь было включено электричество. По корабельной трансляции кто-то включил популярную песню «А все-таки наша взяла!», и чуть ли не весь экипаж подхватил ее задорный мотивчик, так как имел для этого все основания!
Впрочем, скоро выяснилось, что, хотя на борту обоих авианосцев все еще находится 70 боевых самолетов, реально подняться в воздух могут лишь 50. Еще хуже обстояло дело с горючим и боезапасом: на «Лексингтоне» авиабензина не было вообще, да и на «Йорктауне» его оставалось в цистернах «на донышке», так как запас его не пополнялся с 4 мая. Торпеды все закончились, а 1000-фунтовых авиабомб насчитывалось не больше трех десятков.
В итоге Флетчер решил не рисковать и отвести свои корабли к берегам Австралии, а затем идти на атолл Мидуэй. Получив сообщение о результатах операции, адмирал Нимитц, командующий Тихоокеанским флотом США, также подтвердил его решение, посчитав сражение в Коралловом море закончившимся. Правда, Флетчеру все-таки пришлось порядком поволноваться еще и на следующий день. Дело в том, что высланные им самолеты-разведчики вдруг передали ему сообщение о двух преследующих его японских авианосцах, а это означало, что все усилия и все принесенные его летчиками и моряками жертвы оказались напрасны. Отразить возможный удар уже не было сил, поэтому Флетчер приказал своей эскадре развить предельную скорость и отступать, одновременно предупредив Порт-Морсби о новой возникшей угрозе. Но вскоре разведчики разглядели, что «авианосцами» являются коралловые рифы, о которые разбиваются волны прибоя, и на американской эскадре пронесся дружный вздох облегчения.
Что же касается японцев, то пораженный тремя бомбами «Сёкаку» хотя и не потерял хода, зато горел от носа до кормы. Сесть на него решился только лишь один самолет, а все остальные его машины принял лишившийся хода «Дзуйкаку». В итоге на нем оказался 71 самолет, однако лишь 39 из этого числа еще как-то сохраняли боеспособность. С такими силами нечего было и думать о повторной атаке на американские корабли, тем более что нужды в ней вроде бы уже и не было. Ведь летчики доложили о том, что уничтожили оба вражеских авианосца!
В высших японских штабах мнения разделились. Так, адмирал Иноуэ отдал приказ ударному соединению отходить и отменил десант на Порт-Морсби. Командующий Объединенным флотом адмирал Ямамото посчитал, что силы у соединения все еще есть, и потребовал добить американское корабельное соединение, хотя и не отменил решение Иноуэ относительно десантной операции.
Получив приказ от Ямамото, адмиралы Такаги и Хара все-таки решились на отчаянный шаг и подняли в воздух самолеты с «Дзуйкаку» еще раз, однако они так никого и не нашли и только зря израсходовали топливо и моторесурсы. К тому же «Сёкаку» и «Дзуйкаку» требовался срочный ремонт, поэтому оба корабля под эскортом тяжелых крейсеров адмирала Гото были тут же отправлены на базу в Куре. «Сёкаку» прибыл туда 17 мая, а «Дзуйкаку», который пришлось вести на буксире, только 21-го…
Интересно, что выводы, которые сделали японцы и американцы из сражения в Коралловом море, оказались прямо противоположными. «Противник ничего не знает о наших планах, его силы появляются в районе операции только через некоторое время после нанесения нами первого удара, он никогда не сможет «взломать» наши шифры», — решили японцы и, как оказалось, были неправы. Зато американский адмирал Честер У. Нимитц понял, что информации подразделения радиоразведки в Перл-Харборе не только можно, но и нужно доверять, и именно на ее данных начал строить планы своих операций на Тихом океане. А вот правильный вывод, сделанный обеими сторонами, был следующий: количество истребителей на авианосцах необходимо увеличить, а перехватывать ударные самолеты противника следует как можно дальше от своих кораблей.
Впрочем, в великом противостоянии Востока и Запада было рано ставить точку, пусть даже японцы и считали, что победили они. Борьба вступала в еще более ожесточенную и напряженную фазу: лучшие пилоты гибли, а вот кто после этого шел на их место? Да, битва в Коралловом море показала, что японские пилоты были прекрасно обучены, но… американские учились прямо в боях, причем едва ли не столь же быстро, если не быстрее! А все потому, что японцы в данном случае, как бы хорошо их ни готовили в летных школах, все еще принадлежали к патриархальной, земледельческой культуре и цивилизации. Они не ездили, подобно американским парням, на собственных автомобилях, у них не было фотокамер фирмы «Кодак» и портативных радиоприемников, а их девушки не знали нейлоновых чулок и химической завивки!
Для американских офицеров — выпускников летных училищ — мир техники был их миром, а самолет столь же хорошо понятен, как и электрическая кофейная мельница. Для японца, пусть даже он и заканчивал японскую летную школу, все эти достижения цивилизации были «не его», они принадлежали чужеродной культуре белых людей, которую он вынужден был заимствовать по необходимости. Ему было приятнее замешивать чай в старой потрескавшейся чашке его предков, а делать это бамбуковой ложкой; слушать сумимассен, а не джаз, и обходиться лишь тем необходимым минимумом вещей, который в США вызывал в лучшем случае снисходительную улыбку. Японцы не понимали, что это столкновение уже не отдельных стран, каким оно вроде бы им казалось, а двух цивилизаций, и что представители машинной цивилизации рано или поздно победят их только потому, что ее дети играют в самолеты и авто чуть ли не с пеленок, а повзрослев, ездят на них к своим девушкам на свидания… Вы скажете, что у японцев тоже была вполне современная военная техника, причем в чем-то она была даже лучше американской. Конечно, да, и кто же с этим спорит?! Однако заимствованное — не есть свое, и с этим тоже нельзя не согласиться.
Друзья-танкисты, Сталин дал приказ,