Решительным сторонником и инициатором этой операции стал Главнокомандующий Объединенного флота адмирал Исороку Ямамото, а ее непосредственную разработку провели капитан Куросима, адмирал Ониси и морской летчик, капитан 2 ранга Гэнда, причем последние как раз и предложили использовать для этого самолеты с авианосцев.
Уже в январе 1941 года адмирал Ямамото представил план нанесения внезапного удара по Перл-Харбору с целью уничтожения главных сил американского военно-морского флота в самом начале войны.
Неуклюжий, невысокого роста, 57-летний Ямамото был прирожденным игроком и блестящим стратегом. Образование он получил в Гарварде, одно время занимал пост японского военно-морского атташе в Вашингтоне, поэтому он не строил никаких иллюзий относительно экономической мощи США. В случае войны против Америки, заявлял адмирал, Япония должна победить в первые полгода; уже на второй год ведения боевых действий у нее не будет никаких шансов одержать верх. По его мнению, цель данной акции заключалась прежде всего в том, чтобы сломить боевой дух не только вооруженных сил США, но и всего населения страны в целом и этим самым значительно повысить шансы Японии на победу в войне против столь экономически сильного противника. Учитывая беспрецедентный размах и риск операции, Ямамото собирался возглавить ее лично. Кипучая энергия и фанатическая целеустремленность позволили ему сломить сопротивление многих высших чинов армии и флота, провести скрупулезное планирование и подготовку налета, а также организовать получение новейшей военной техники и постоянную тренировку летного и технического состава.
К ноябрю ежедневная подготовка дала свои плоды: пилоты и экипажи истребительной, штурмовой и бомбардировочной авиации были полностью готовы выполнить возложенные на них боевые задачи.
При планировании операции особое внимание пришлось обратить на технические детали. Так, например, из-за того, что гавань Перл-Харбора была достаточно мелководной, была проведена сложная работа по приспособлению авиационных торпед для их применения на мелководье.
Но применение торпед могло оказаться совершенно бесполезным, если неприятель использовал противоторпедные сети или, как это обычно делали американцы, вражеские корабли швартовались попарно бортами друг к другу. В этом случае было бы невозможно со стороны рейда поразить «внутренние» корабли.
Еще одна проблема возникла с авиабомбами. Те, что были на вооружении морской авиации, не позволяли надежно поразить американские линкоры. Для решения этой проблемы японцы нашли оригинальное решение: в бронебойные бомбы были превращены тяжелые снаряды японских линейных кораблей. Снабженные оперением, эти 800-килограммовые бомбы, по замыслу японских военных специалистов, были в состоянии нанести тяжелые повреждения любому из кораблей ВМС США. Обычные для японской морской авиации 250-кг бомбы — основное оружие пикирующих бомбардировщиков — были признаны недостаточно мощными для американских линкоров, но их признали вполне годными против авианосцев, крейсеров и прочих кораблей меньшего водоизмещения.
7 ноября 1941 г. адмирал Ямамото издал приказ, по которому военные действия должны были начаться месяц спустя. Во исполнение приказа выделенные для атаки Перл-Харбора силы 22 ноября собрались в районе Курильских островов, а уже утром 26 ноября 1941 года среди разразившейся снежной метели оперативное соединение японского флота покинуло место своей стоянки на Курилах и взяло курс на Гавайи — на остров Оаху. До цели эскадре предстояло пройти по пустынному Тихому океану 5600 километров. В ее составе было 6 авианосцев, 3 крейсера, 9 эсминцев, 3 подводных лодки, 8 крупных танкеров и 2 линейных корабля, значительно превосходивших аналогичные американские линкоры.
Предусматривалось, что отдельные корабли могут отставать на маршруте из-за того, что не сумеют осуществить дозаправку топливом в открытом море. В этом случае соединение должно было бы продолжить движение без них. Однако никаких эксцессов во время похода не произошло, и дозаправка кораблей топливом благодаря интенсивным тренировкам прошла вполне успешно. 6 декабря японские корабли повернули на юг и двинулись к острову Оаху. Тогда же, накануне «дня X», адмирал Ямамото передал соединению Нагумо послание императора: «Уничтожьте врага!»
Но мог ли приготовившийся к нападению флот пройти тысячи морских миль так, чтобы это осталось никому не известным, пусть даже бытовой и всякий другой мусор с его кораблей в воду не бросали? Конечно же, нет! Кроме дипломатического кода криптологи американской разведки уже осенью 1941 года знали еще четыре секретных японских военных кода и в промежутке с 28 ноября по 6 декабря расшифровали семь донесений, переданных с берега японской эскадре. Стало ясно, что целью ее похода является Перл-Харбор. Однако от командующих флотом и сухопутным гарнизоном на Гавайях эту информацию почему-то скрыли.
Впрочем, и контр-адмирал флота Хасбэнд Э. Киммель и генерал-лейтенант Уолтер Шорт были предупреждены о возможности начала войны с Японией в самые ближайшие дни. Но среди перечисленных возможных объектов нападения Гавайские острова по непонятным причинам не упоминались. Более того, сообщение Шорта и вовсе гласило: «Враждебные вылазки возможны в любое время. Однако Соединенным Штатам желательно, чтобы первое наступательное действие исходило со стороны Японии».
В результате Хасбэнд Э. Киммель так никаких мер безопасности и не принял. Моряки вверенных ему кораблей несли службу по расписанию мирного времени и даже представить себе не могли, что вот-вот разразится война! Кое-что сделало лишь армейское командование: в частности, самолеты на аэродромах выстроили «в линейку», поскольку именно так их было легче всего охранять!
На стоящих в гавани линкорах и крейсерах не были установлены противоторпедные сети, о чем японская разведка сообщила в Токио, откуда информацию сразу же передали адмиралу Нагумо. Не было над базой и аэростатов заграждения, и эту новость также отнесли к числу хороших. Плохой новостью стало известие о том, что все американские авианосцы и тяжелые крейсеры находятся в море на учениях, между тем как именно авианосцы представляли для японцев цель № 2. Как бы там ни было, а выбирать ему не приходилось.
В 3 часа 30 минут по гавайскому времени (в Вашингтоне было 9 утра) на борту шести японских авианосцев «Акаги», «Кага», «Сорю», «Хирю», «Сёкаку» и «Дзуй-каку» пилотов подняли по тревоге, поскольку уже через два с половиной часа они должны были взять курс на Перл-Харбор. Многие из них еще накануне написали домой прощальные письма. Им объяснили: США намерены лишить Японию места на земле и их задача — этому помешать.
Через четверть часа американский тральщик «Кондор» обнаружил перископ подводной лодки всего в трех километрах от буев, обозначавших вход в гавань Перл-Харбора, — в той зоне, где американские подлодки обязаны были всплывать. Капитан «Кондора» передал сообщение патрульному эсминцу «Уорд». Эсминец приступил к поискам: в течение часа капитан «Уорда» пытался обнаружить лодку, а затем прекратил поиски, посчитав, что «Кондор» ошибся. Он даже не послал об этом донесение в штаб — из многих промахов, сделанных в тот день, этот был самый первый.
В пять часов утра на японском авианосце «Акаги» 39-летний летчик капитан 1 ранга Мицуо Футида, назначенный руководить налетом на гавань, завершил приготовления к предстоящему заданию. На красное белье он надел красную рубашку, чтобы в случае ранения другие пилоты не увидели бы кровь на одежде своего командира и не утратили свой боевой дух.
В 5 часов 50 минут шесть авианосцев, находившихся на расстоянии в 350 километров от острова Оаху, развернулись против ветра и увеличили скорость, чтобы облегчить самолетам старт. Пилоты встали рядом со своими машинами и повязали на лоб «хатимаки» — полотняную ленту с иероглифом «победа». Они знали приказ: если кого-нибудь из них собьют, он должен направить горящий самолет на одну из целей. Большинство летчиков отказались взять с собой парашюты.
Через полчаса самолеты взлетели с авианосцев. В течение пятнадцати минут в небо поднялись 183 машины: пикирующие и горизонтальные бомбардировщики, торпедоносцы и истребители — первая волна атаки. Впереди всех летел самолет Мицуо Футида, который должен был отследить результаты атаки и вернуться последним, чтобы по возможности «подобрать» и привести на авианосцы отставшие самолеты, не имевшие на борту приводного радиооборудования. Полет осуществлялся в режиме полного радиомолчания. В открытом море их никто не видел и не слышал.
И тем не менее у американцев в Перл-Харборе еще был шанс успеть подготовиться к отражению японского удара.
Вспомогательный корабль «Антарес» заметил прямо перед входом в гавань рубку подводной лодки незнакомой конструкции. Она попыталась погрузиться, но не смогла — вероятно, из-за технических неполадок. С «Антареса» передали сообщение о подлодке на эсминец «Уорд». Командир эсминца отдал приказ: «Полный вперед! Все к орудиям!» За пятьдесят метров до объекта с «Уорда» дали два залпа. Один из снарядов попал в цель, лодка дала крен и погрузилась; с эсминца ей вслед бросили глубинную бомбу.
Командир «Уорда» сообщил об инциденте с подлодкой в штаб адмирала Киммеля. У американцев был еще целый час, чтобы объявить тревогу, приготовить к бою зенитные батареи и поднять в воздух истребители. Но, не получая никаких указаний из центра, адмирал бездействовал и, скорее всего, думал так: «У меня нет уверенности в том, что речь действительно идет о нападении. Каких только фальшивых сообщений о вражеских подводных лодках мы не получали! Надо немного подождать». Это было второй ошибкой, сделанной в этот день. В казармы после бурно проведенной субботней ночи прокрадывались опоздавшие из увольнения. До утренней церемонии подъема флота оставалось всего лишь несколько часов.
Между тем два японских гидросамолета, посланные на разведку, покружили над гаванью и возвратились к эскадре. Пилоты сообщили: никакого движения кораблей нет, хорошая видимость, легкая облачность, северный ветер в десять узлов. Первая волна атаки прошла уже треть пути. В тот момент, когда Киммель решил оставить без внимания предостережение с эсминца «Уорд», американцы допустили свою самую большую ошибку. Радиометрист Джозеф Локкард обнаружил на экране радара мерцание десятков точек на север от острова Оаху. За все время службы он не видел подобной картины. Ему казалось, что прибор испортился, но, вглядевшись, Локкард понял: экран фиксировал большую группу самолетов — более полусотни машин!
Он связался по телефону с дежурным лейтенантом Тайлером. «Я вижу на радаре много самолетов, — сообщил Локкард, — направление пеленга — Оаху. Расстояние — 132 мили (212 километров)». После некоторого раздумья лейтенант Тайлер вдруг вспомнил, что слышал на днях от одного пилота, будто какая-то эскадра «Летающих крепостей» перебазируется из Калифорнии на Гавайи. «Должно быть, это они и есть!» — решил лейтенант и дал радисту приказ не обращать внимания. Так были впустую растрачены последние полчаса и упущен последний шанс подготовиться к нападению и предотвратить тяжелые потери.
На кораблях и на суше в распоряжении американцев находилось 993 зенитных орудия, но ни одно из них не было подготовлено к бою. А передовые части японской воздушной армады отделяли от острова Оаху всего 120 километров.
«Да, нам предстоит выдергивать перья из хвоста орла!» — подумал Футида, подлетая к гавани Перл-Харбора. И тем не менее он ощущал какое-то странное спокойствие. Непосредственно перед взлетом к нему подошел один из механиков и преподнес в подарок головную повязку самурая хатимаки: «Это подарок от всей нашей команды. Прошу вас надеть ее в полете на Перл-Харбор». Поистине это было прекрасно! Торжественность момента еще больше усилил поднятый на мачте их флагмана флаг адмирала Того, тот самый, под которым он вел свои корабли к победе в Цусимском сражении.
В 7.40 капитан Футида уже достиг острова Оаху и наблюдал из кабины своего самолета сине-зеленые воды Перл-Харбора и стоящие на рейде корабли: восемь линкоров, восемь крейсеров, двадцать эсминцев и множество других кораблей. С высоты 4000 метров все это больше всего походило на устроенный в кают-компании «Акаги» масштабный макет базы: крошечные корабли были абсолютно неподвижны, а вода напоминала зеленое стекло.
Американские самолеты были также хорошо видны, и все они стояли на аэродромах. Не было никаких признаков того, что на базе объявлена тревога. «Тора! Тора! Тора!» («Тигр! Тигр! Тигр!») — передавал его радист адмиралу Нагумо, — неожиданность нападения была полной! Затем Футида посмотрел назад и увидел позади себя небо, полное самолетов. «Приступить к атаке!» — отдал он приказ своим самолетам по радио, сопроводив его сигнальной красной ракетой, которая означала, что следует действовать по плану «А». В соответствии с ним торпедоносцам следовало атаковать линейные корабли, стоявшие на так называемой «Аллее линкоров». Горизонтальные бомбардировщики должны были подняться до кромки облаков и оттуда сбросить термитные бомбы на нефтехранилища; пикировщикам следовало бомбить танкеры и те «внутренние» линкоры, которые были недосягаемы для торпед. Часы его показывали 7 часов 49 минут. Спустя шесть минут на цели пошли пикирующие бомбардировщики, минуту спустя свой удар нанесли торпедоносцы. Уничтожение Перл-Харбора началось…
В одной из арабских сказок про знаменитого Багдадского вора рассказывалось о том, что сокровищницу калифа Багдада охраняли три громаднейших негра, столь сильных, что каждый из них мог в одиночку бороться с быком, из-за чего она считалось абсолютно недоступной для грабителей! И все-таки знаменитый Багдадский вор ее обокрал! Внимательно наблюдая за стражами, он заметил, что один из негров подвержен курению гашиша и все время спит, даже на ходу; другой был трусливым настолько, что шуршание мыши в траве повергало его в трепет, а третий был глух, словно пень.
Разведав все это и дождавшись темной ночи, Багдадский вор взял выдолбленную тыкву, прорезал в ней глаза и оскаленный рот, укрепил внутри свечку, поставил ее себе на голову и, облекшись в белый саван, возник, словно привидение, на пути у трусливого негра. Тот вскрикнул и упал замертво. Глухой не услышал, сонливый не проснулся… А тем временем Багдадский вор вошел в сокровищницу калифа и украл из нее столько сокровищ, сколько был в состоянии унести!
7 декабря 1941 года нечто подобное произошло и в
«Жемчужной гавани» острова Оаху…
«А ведь все могло быть совершенно иначе, — думал Футида, разглядывая сверху результаты действия самолетов своей волны, — совсем иначе, если бы в дело не вмешался сам адмирал Ямамото». Он вспомнил тот день, когда вместе с другими офицерами его совершенно неожиданно пригласили на встречу с адмиралом. «Зачем, собственно, — подумал еще тогда Футида, — ведь все уже давно решено, подготовка к атаке практически завершена, что можно тут еще обсуждать?» Но оказалось, что пригласили его совсем не напрасно. Более того, он был просто поражен услышанным.
«Сегодня ночью, — своим спокойным, негромким голосом обратился к собравшимся Ямамото, — я видел сон, в котором ко мне явилась наша мать — богиня Аматэрасу. «Ты хочешь уничтожить корабли врага, — сказала мне богиня, — но ты забываешь о том, что прямой путь к победе далеко не всегда самый лучший. Вспомни историю. Разве наши предки побеждали своих врагов только силой? Нет, очень часто они старались изолировать их, сделать так, чтобы сила врага вроде бы и не уничтожалась, но как бы совсем переставала существовать, а тем временем люди вроде Ода Набунага и Иэясу Токугава торжествовали победу. Дзю-до — гибкий путь к победе куда более разумен, нежели путь грубой силы, доступный любому иноземному варвару». Услышав эти слова, — продолжал адмирал, — я сразу же проснулся и потом еще некоторое время лежал и размышлял. И вот к какому заключению я в итоге пришел, как Главнокомандующий Объединенного флота:
— Мы нанесем удар по американской базе на острове Оаху, но нашей главной целью будут не стоящие там боевые корабли, а резервуары с жидким топливом, которые, собственно говоря, и делают этот остров столь важной стратегической базой. Многие годы американцы завозили туда горючее для своих кораблей, так что теперь его там сотни тысяч тонн. Лишив американцев горючего, мы лишим их и кораблей, действующих на Тихом океане, потому что тогда им вновь придется завозить его на эту базу из Штатов, а мы им этого как раз и не позволим, развернув завесу из подводных лодок к востоку от Гавайских островов. Попасть в танкер торпедой несравненно легче, чем поразить военный корабль, следовательно, возместить уничтоженные запасы они будут уже не в состоянии, в особенности если мы также уничтожим и разгрузочные терминалы. Таким образом, уничтожение запасов топлива на острове Оаху станет куда более существенным ударом по врагу, нежели вывод из строя нескольких его боевых кораблей».
Наступило молчание.
— Мы что же, даже не попытаемся нанести по ним удар? — спросил крайне изумленный капитан Куросима. — Ведь весь план в этом случае придется менять, многое переделать, а времени на это у нас уже практически нет.
— Я думал об этом, — все так же спокойно ответил ему Ямамото, — и, как мне кажется, нет никаких особых причин ни для того, чтобы менять план, ни для того, чтобы так волноваться. Мы просто совсем немного его скорректируем.
По данным разведки, — тут Ямамото подошел к большому макету, изображающему «Жемчужную гавань», и, взяв в руки указку, показал собравшимся сделанные на ней сооружения, — основные склады с топливом находятся здесь, здесь и здесь. Вот — резервуары с топливом для текущих нужд флота, а вот это — главные хранилища, заглубленные в грунт.
По первоначальному плану наши горизонтальные бомбардировщики должны были сбросить 800-килограммовые бронебойные бомбы на корабли. Теперь им предстоит сбрасывать термитные бомбы на нефтехранилища. Легкие пикирующие бомбардировщики, несущие бомбы в 250 кг, сбросят их на авианосцы и те резервуары с топливом, что уцелеют после первой атаки. Торпедоносцы атакуют торпедами авианосцы, линкоры и танкеры — для них это будут приоритетные цели, а если каких-то кораблей в гавани почему-нибудь не окажется, то пусть себе топят любые другие судна. Впрочем, хочу подчеркнуть, желательно не столько топить вражеские корабли, сколько постараться нанести им возможно более тяжелые повреждения. Люди по своей натуре весьма глупы. Им часто бывает жаль расставаться с поломанными вещами, и они будут пытаться их починить. А это — время, это потребность в рабочих руках и материалах, не говоря уже о топливе, которого американцам после нашего удара будет катастрофически не хватать. Что касается истребителей, то они займутся самолетами на аэродромах. Ни один из вражеских самолетов не должен взлететь, чтобы оказать нам сопротивление. На каждый наш самолет, пусть даже и в перегрузку, должна быть подвешена 250-килограммовая бомба.
Последнее, о чем я хотел бы сказать, — добавил адмирал Ямамото, — имеет отношение к чисто технической проблеме. Поскольку нефть в резервуарах необходимо гарантированно поджечь, я приказываю добавить в боезаряды всех наших бомб порошкообразную окись алюминия, что, по мнению специалистов, с которыми я консультировался, приведет к увеличению температуры вспышки при их взрыве. Затруднить тушение пожаров должно применение фугасных бомб с часовыми взрывателями. Вот, собственно говоря, и все.
План Ямамото и в самом деле не потребовал больших изменений. Бомбы были переснаряжены, пилоты горизонтальных бомбардировщиков отработали все приемы бомбометания по целям, которые им отметили на выданных им «слепых» картах, где не было никаких названий, кроме целей, помеченных кружками. Для каждой из эскадрилий наметили свою группу резервуаров.
И вот теперь далеко внизу капитан Футида видел последствия всех этих поистине титанических усилий его товарищей по оружию. Он видел, как взрывы бомб, сброшенных с пикирующих бомбардировщиков, покрыли стоящие ближе к берегу корабли, хотя самих самолетов так и не увидел.
Одновременно японские истребители спикировали с высоты 3600 метров на четыре американских аэродрома, сбрасывая на них бомбы и стреляя из пушек и пулеметов. 402 машины стояли ровными рядами, крыло к крылу — лучшей мишени нельзя было себе и вообразить. Поэтому неудивительно, что уже в течение нескольких минут японцы завоевали господствующее положение в воздушном пространстве острова Оаху. На аэродроме Хикэм 250-килограммовая бомба попала в казарму: погибли 35 солдат, сидевших за завтраком. Рев пикирующих самолетов смешался с грохотом взрывов, криками и беспорядочной стрельбой
Между тем в 7 часов 55 минут на американских линкорах происходило все то же, что и должно было происходить в небоевой обстановке на кораблях ранним утром. Военные музыканты уже настроили свои инструменты, чтобы сыграть к утреннему построению «Звездно-полосатый флаг», но тут неожиданно появились японские бомбардировщики. Они стремительно пронеслись над морем на высоте пятнадцати-двадцати метров. Команды кораблей видели даже лица пилотов — некоторые из них презрительно ухмылялись. Через три минуты по радио раздался голос командира американской эскадрильи самолетов-разведчиков: «Воздушная атака! Это не учения!» Ударили первые сброшенные с японских самолетов торпеды, к небу взметнулись столбы огня и дыма. К зенитным орудиям и пулеметам отовсюду бежали матросы, офицеры, музыканты, санитары. На крейсере «Нью-Орлеан» военный капеллан Хауэлл Форджи выкрикнул ставшую впоследствии знаменитой фразу: «Молитесь Господу и начинайте раздавать боеприпасы!» К восьми часам американцы могли уже вести ответный огонь по противнику, но тут оказалось, что патронов для зенитных пулеметов, увы, не хватает, а снаряды для многих орудий уложены в надежно запертые ящики.
Самой крайней в «аллее линкоров» стояла «Невада». По счастливому стечению обстоятельств вахтенный офицер Тоссидж приказал держать на ней под парами два котла, что позволило ему сразу же начать движение, чтобы уйти с линии атаки. С первыми же выстрелами Тоссидж передал по внутрикорабельному радио: «Воздушный налет! Это не учения! Повторяю, это не учения!» Вслед за этим «Невада» открыла огонь, и почти тотчас же ее зенитчики сбили торпедоносец. Через две минуты в корабль попала торпеда, затем несколько бомб, но, несмотря на это, артиллеристы корабля продолжали вести огонь и сбили еще два торпедоносца.
Следующим на рейде стоял линкор «Аризона», и хотя его корпус частично закрывала плавмастерская «Вестал», в него сразу же попала торпеда, а затем и несколько бомб, вызвавших взрыв в носовом погребе боеприпасов. Мицуо Футида впоследствии вспоминал: «Мы уже почти легли на боевой курс, как вдруг на одном из линейных кораблей раздался взрыв страшной силы. Колоссальный столб черно-красного дыма поднялся на высоту 1000 метров. Даже мы ощутили удар взрывной волны, хотя находились вдалеке от гавани».
Страшный взрыв унес более 1000 жизней, в числе убитых были контр-адмирал Исаак С. Кидд и командир корабля Франклин Ван Валькенбург.
Затем бомбы и торпеды поразили линкоры «Уэст Виргиния» и «Оклахома», причем в этот корабль одна за другой попали сразу три торпеды. «Уэст Виргиния» села на дно на ровном киле, а вот «Оклахоме» не повезло: корабль повалился на левый борт и вскоре затонул. В первые же минуты атаки несколько торпед попали в линкор «Калифорния», на котором было затоплено машинное отделение. Корабль остался без электроэнергии, и снаряды к зенитным орудиям стали подавать вручную. И хотя к 9 часам подачу электричества все-таки удалось восстановить, из-за сильных пожаров, которые никак не удавалось погасить, команде приказали оставить корабль. Впрочем, тонула «Калифорния» очень медленно и только лишь 9 декабря окончательно села на дно.
Кроме кораблей удару подверглись и объекты на берегу: аэродромы Уиллер, Хикэм, Канэохе, Эва и база морской авиации на острове Форд в центре гавани.