Расположившись прямо за рвом, в отрытых прямо в снегу укрытиях, прикрывшись сверху импровизированными маскхалатами и присыпав это все снегом, мы ждали. Солнце, едва проглядывавшее в прорехи между серых туч, свидетельствовало, что дело идет к обеду, когда караван дал о себе знать самым простым образом. Нет, не шумом. В качестве тягловых животных здешние жители использовали волов, запрягаемых в повозки попарно. Чудовищно сильные и выносливые, эти животные обладали всего двумя недостатками. Во-первых, скоростью передвижения они едва-едва приближалась к неторопливому пешеходу, а во-вторых, они пахли. Нет, не так. Они воняли! Свалявшаяся шерсть, позволявшая этим животным без особых тягот переносить холода, имела нехорошее свойство прицеплять к себе всякий мусор, остатки еды и даже навоз. Все это наделяло караван таким ароматом, что ветер, донесший это благоухание до людей, которые за месяц, проведенный вдали от цивилизации отвыкли от слишком резких ароматов, заставил поморщиться каждого, даже тех из них, что в свое время немало времени отдали работе на животноводческих фермах.
— Ну и запашок, — хохотнул Сагитт, — как будто снова прячусь в конюшне дядюшки Грума.
Один парень все же поддался на эту подначку, и спросил:
— У тебя был дядюшка, ты же вроде сирота?
Тот только отмахнулся:
— Да я просто с его женой спал, а он это как-то не очень оценил, и решил что я лучше буду смотреться, если стану короче на голову.
Разрядив таким образом, обстановку перед боем, Сагитт зачерпнул ладонью немного снега, скатал из него небольшой ком и отправил в рот. Глупее всего было бы выдать себя паром, вырывающимся при выдохе. Его примеру последовали и остальные бойцы, лишь я обошелся без этого, ввиду отсутствия необходимости в дыхании вообще.
Данный караван отличался от разбитого нами отряда, спешившего на помощь — поскольку спешить им никуда было не надо, то маги, если таковые и были, не тратили сил на расчистку пути, просто волы проминали широкими копытами снег, не слишком замечая сопротивление, равно как и телегу позади. Следующая упряжка повторяла то же самое, еще более утрамбовывая дорогу.
Охранение присутствовало скорее символическое — от небольших ватаг разбойников. Двигаться рядом с колонной защитники каравана не могли из-за глубокого снега, поэтому они рассредоточились по всем телегам, кутаясь в огромные тулупы. Рядом с ними или лежали ножны с мечами, или топоры плотно обосновались на кушаках, подпоясывавших стражей поверх зимней одежды. У пары человек я заметил луки, впрочем, со снятыми тетивами, арбалеты как будто вообще не использовались. Стоило только волам поравняться с крайними стрелками, те, заранее снарядившие оба ствола пулей, подстрелили первую пару волов. Одного, пуля попавшая под лопатку, свалила сразу, а вот второй стрелок сглупил, и выстрелил в голову. Надо учитывать, что мозг у быка совсем небольшой, а вот череп, наоборот — очень толстый, так что пуля банально сшибла ему один рог и сорвала кусок кожи, обезумевшее от боли животное рвануло в сторону, но тяжелая телега и туша второго вола погасили этот порыв, а второй выстрел угомонил животное. Надо же. Если бы я хотел сделать лучше — не вышло бы. Рванувшийся в сторону бык развернул телегу поперек дороги, почти перекрыв ее, оставив только узкую щель слева, за которой скрывалась безопасность, если удастся вырваться. Возница второй повозки рискнул. И напрасно. Рухнувший по грудь в канаву вол утянул туда и перевернул повозку, выпавший возница погиб без единого выстрела придавленный ею, а пара выстрелов по животному довершила начатое, закупорив выход намертво. Теперь, пока не выпрягут туши — о расчистке пути придется забыть. Почти то же самое произошло и с другой стороны, там, правда, обошлось всего одной парой животных, Тем не менее, развернуть остальные телеги стало задачей малореальной. Грохот выстрелов, не заполошный, как в прошлый раз, а размеренный — каждый стрелок тщательно выбирал цели, заставил попрятаться выживших за свои транспортные средства. По сути, погибли только возницы, да те из солдат, что находили на виду. Наступила тишина. Лишь кто-то из подстреленных нарушал ее булькающими стонами.
Приказав дозарядить оружие, я взял второй взвод, с которым и обошел караван сзади, оттуда, откуда они прибыли. Так вроде и ловушку не сдали и под огонь своих, если что не попадем, да и они смогут нас прикрыть, буде таковая помощь потребуется. Из одного фургона на нас с устрашающим ревом выпрыгнул огромный воин с двуручным клинком. Как он там только поместился с таким? Впрочем весь бой завершился десятком пуль, которые тот схватил еще не успев коснуться стопами земли. И даже это его не убило. Истекая кровью он пытался подняться, опираясь на практически отсутствующую от запястья руку. Да, медленные пули столь большого калибра крайне опасны. Они не оставляют аккуратных отверстий, а разрывают плоть в клочья, порой затягивая в рану ошметки одежды или доспеха, что практически наверняка приведет к дальнейшему заражению крови. По сути, даже если этот воин и переживет этот бой, ему суждено умереть в хосписе. Дав знак людям продолжать движение, я опустил ладонь на голову богатыря и забрал его жизнь, постаравшись не изуродовать его. Не дело это, глумиться над побежденными. Отпустив обмякшее тело, двинулся дальше, догоняя своих бойцов. Попутно подстрелили еще нескольких особо ретивых защитников каравана. И лишь добравшись почти до его середины, столкнулись с каким то подобием организованной защиты. Полтора десятка солдат, сгрудившихся вокруг мага, который поддерживал щит. Его, в свою очередь, периодически проверяли на прочность щелкающие по поверхности пули, тоже не добавлявшие колдуну хорошего настроения. Вынув отложенные свинцовые стержни, над задачей напитывания которых я в свое время хорошо потрудился, отправил их оба в полет. Результат стоил того. Первый стержень влип в щит, и было хорошо видно, как тяжело магу дается удерживание этого предмета. Второй скомкал его, как кирпич сминает подвешенный лист оберточной бумаги, но до мага все равно не достал. Она снаряда упали на землю, но отсутствие защиты над отрядом уже сделало свое дело, короткая вспышка канонады и только курящийся над телами дымок. Подойдя я подобрал свинцовые карандаши, используемые ныне немного в несвойственной им роли, хотя… перо ведь сильнее меча, как говорили классики, не так ли? Вот и еще одно тому подтверждение.
Дальнейшее оказалось совсем просто, отогнав пленных, которых собралось более полусотни в сторону, мы устроили ревизию добычи. Продовольствие, снаряды для баллист, алхимические принадлежности, обмундирование и стройматериалы.
Как выяснилось из допроса караван-паши, извлеченного из объемистого сундука в одном из фургонов, все это требовалось доставить на склады поблизости от столицы, где была расквартирована часть магов. Расположились они в одном дворянском поместье, поскольку находиться среди простой солдатни сочли не по чину. А самое главное, они везли жалование для этой части. Тем временем, низкорослый толстяк обряженный в какое то подобие женской ночной рубашки из дорогой пурпурной ткани, и надетой поверх дорогой шубы, которая делала его похожим на какого то сутенера, только вот цвет кожи подкачал. Впрочем, Сагитт реквизировал все мало-мальски ценное, пока он заливался соловьем:
— Ой, вы таки знаете, там столько магов, столько магов! А ведь знаете, я даже не помню, сколько нам денег надо доставить было. Это все от страха, точно вам говорю. Совсем беда, с годами стала. И на лица памяти так никакой не было, да еще зрение все хуже, уж и читать приходится нанимать служку. Такие расходы! Мы еще не знакомы, ведь? Меня зовут Изамуил, всегда к вашим услугам. Если вам нужно что-нибудь достать, всегда могу достать то что вам нужно, за малую толику. Хотя для вас — для вас даже бесплатно, вы нравитесь мне, точно вам говорю!
А у меня тем временем зарождался небезынтересный план. Окликнув своих, я спросил:
— Ну господа, что будем делать с этими? — кивнув на пленных.
Да, я понимаю, что проще всего было бы их убить. Но тут есть такая проблема — груда тел на дороге может вызвать ненужные вопросы, и главное — озадачатся поисками тех, кто это сделал. Посему, выслушав предложения, сводившиеся не к выбору "что делать?", а скорее "как бы их убить половчее?". Покачав головой, я немного поправил ребят:
— Нет. Убивать мы их не будем. Значит так, сейчас они оттаскивают убитых в канаву у дороги и засыпают снегом, затем три взвода конвоируют пленных до лагеря, и ждут нашего возвращения. Если не вернемся в течение трех суток — снимаетесь и уходите обратно в Круксау. Все ясно? Приступаем.
Быстро стащив туши волов и убитых в канаву, а так же перегрузив часть еды и стройматериалов на пленных, с задачей оттащить это все в лагерь, мы убрали с дороги и лишние повозки, после чего позаботились о ликвидации следов. Правда для этого пришлось срыть часть снега с дороги и посыпать свежим, чтобы скрыть кровь и следы боя. После этого — бойцы трех взводов отправились к лагерю, остальные переоделись в трофейную форму, которая оказалась просто царским подарком. А мы, тем временем, подготавливали план грядущего шоу. При такой скорости движения наша диверсионная группа должна подойти к поместью где-то к вечеру. С сундука с жалованием мы сняли замок, убедились, что денег там в достатке, и прикрыли обратно.
Сам я устроился на упряжке идущей в голове колонны. После четырехчасового марша, взгляду наконец открылся недалекий уже, потрепанный непогодой и отсутствием ухода небольшой дворцовый комплекс из нескольких зданий. Ружья и все, что могло бы нас выдать, я приказал убрать с глаз долой. Всем, кто мог говорить на диалектах Авольсы, пришлось занять места извозчиков и охранников, остальные же отправились в фургоны, с приказом не шуметь и не высовываться.
Неспешно подъехав к воротам, мы были пропущены без лишних проверок, на вопрос: "Кто идет?", хватило одного зычного рева Сагитта:
— Жратваааааа!
Удивительно, какое действие возымела столь нехитрая самоидентификация. Ворота открылись под гогот личного состава, падкого на примитивные шутки. Сагитт, напяливший шубу, найденную в закромах караван-паши, играл сейчас роль зажравшегося представителя "золотой молодежи" определенного родителями на теплое и хлебное местечко. Отозвав подошедшего проверять документы офицера, он что-то втолковывал ему, а после чего из рук в руки перекочевала малая толика монет, и красномордый проверяющий, даже не удосужившись взглянуть на бумаги, сгрузили с дальней подводы бочонок вина, на который им ткнул мой подчиненный, и укатили его в дежурку всем составом, оставив на посту пару молодых бойцов, которые с трудом удерживали свои штатные алебарды, а уж каски с завидным постоянством сползали им на глаза.
Вернувшегося довольным Сагитта, я спросил:
— Что ты ему наплел?
— Шеф, любовь некоторых людей к халяве — просто потрясает. Ну вот я с ним поговорил, и сказал, что по ошибке, мне загрузили на одну бочку вина больше, чем нужно, и поскольку мне его лицо кажется достойным — я предложил ему купить эту бочку. Задешево. Ну и вот, им развлечение и нам прибыток. — с этими словами он тряхнул мошной, в которой сытно звякнуло.
Затем, мы направились в центральный двор, и по пути, проезжая мимо группы мрачных типов в рясах, я дал сигнал, и один из солдат, прячущийся внутри фургона, прыгнул на ящик. Подпиленные заранее доски не выдержали, и сундук рухнул на мостовую, вывалив свое содержимое на всеобщее обозрение. Спешившиеся солдаты немедля окружили место падения, а Сагитт возмущенно орал, требуя кары богов на головы производителей трухлявых телег, халатных грузчиков, не потрудившихся запереть сундук и наконец, его взгляд "случайно" упал на эту группу магов, завороженно наблюдавших за спектаклем:
— А вы что встали? Это между прочим ваше жалование. И если вы думаете, что я буду все это грузить сам — то вы ошибаетесь. Нет, мы конечно можем доверить погрузку этим проходимцам, — он махнул рукой на охрану, — но если чего не досчитаетесь — сами виноваты. В общем, созывайте своих коллег, если они хотят получить деньги прямо сейчас, а я пока найду списки.
Пока это все происходило, остальная часть каравана втянулась на площадь, выстроились вдоль стены, притеревшись почти вплотную бортом к ней.
Я всегда говорил, что главное дать людям хорошую мотивацию, а остальное они сделают сами. Если бы мы гонялись за всеми этими шаманами сами, то не собрали бы и десятой части их, даже за сутки. А тут — прослышав что денег может не хватить всем, они стянулись весьма быстро, да еще и в полном составе. После чего устроили вполне себе так приличную живую очередь, с непременной руганью "а вас тут не стояло", как будто и не маги, а склочные бабы на рынке.
Решив, что дальше ждать опасно, и даже если кто не успел — это не сыграет большой роли, большинство все равно уже здесь, я поднял вверх руку, и отдал приказ: "Огонь!".
Тут же задираются тенты фургонов, на которых выстроились солдаты в два уровня — первый ряд вставший на колено, второй стоя позади них — залпом разрядили стволы, заряженные картечью. Раз, второй. Затем бросив ружья и схватившись за револьверы, они перешли в атаку.
Я уже успел оценить главную слабость магов — длительность подготовки. Да, они чертовски серьезный противник если их много и если у них есть время на парочку другую ритуалов в тихом и спокойном месте. Однако, они практически бессильны против неожиданного нападения. Может быть могущественные архимаги и способны что-либо противопоставить против такого, но эти колдуны полегли после первого залпа точно так же, как обычные люди без какой либо защиты. А затем выжившие ударились в панику, что их и погубило. Лишь немногие пытались что-то делать, но неподвижные мишени по странному стечению обстоятельств поражаются куда точнее, чем движущиеся. Не прошло и минуты, как на площади остались только мы и трупы.
— Сагитт! Есть здесь что-нибудь, что может гореть?
Тот, представлял собой колоритнейшее зрелище в данный момент. Богатая шуба поверх форменного кителя, брякающий о пояс кошель, и дымящийся револьвер с руке. Над вопросом он задумался ненадолго, после чего выдал:
— Вино здесь дерьмовое. Моча, а не вино. Не будет гореть. А вот там, у складов, должны быть заготовлены емкости с запасом горючей смеси для метательных машин.
Бросившись к складам, нам по пути пришлось несколько раз отбивать нападения охраны, по счастью малочисленные и неорганизованные, бочки действительно обнаружились, составленные в пирамиды у внешней стены. Укатив пару емкостей к месту битвы, мы изрядно продырявили остальные, в том числе и одну из тех, что катили с собой, на месте, где мы основательно проредили магов, солдаты спешно таскали из бочки масло на припасы. Поскольку ведер не было поблизости — в ход шло все. Кухонная посуда, шлемы убитых солдат противника, переносили даже просто в ладонях. После всего этого мы бросились к воротам, прихватив из последней повозки сложенные там лыжи. Меня одолевали определенные сомнения, что подобная выходка останется незамеченной. Тут все мятущиеся мысли оборвал грохот у складов, и в небо взметнулись жирные клубы черного дыма. О да, о скрытности теперь можно и не мечтать. После чего мы припустили во весь опор в сторону леса. Он наша единственная надежда и опора.
После свершившегося переворота, пророк занял дворец правившей династии. По сути, единственные изменения заключались в перевешенном фраге на фасаде, да в изменившемся штате прислуги. Теперь здесь прибирались и ухаживали за домом не молодые девушки, подрабатывающие таким образом на учебу, а сгорбленные фигуры в балахонах, пол которых установить едва ли было возможно на первый взгляд. На словах проповедуя аскетизм, и не появляясь на людях иначе как в скромной робе, здесь в своей обители, пророк не отказывал себе в маленьких радостях жизни, окружив себя роскошью и богатством в таких количествах, что подобная пышность начинала рябить в глазах. Если бы поблизости оказался человек, обладающий хотя бы зачатками вкуса, то иначе как кичем — такое убранство он не назвал бы. Полное отсутствие единого стиля, кричащие краски с преобладанием золотого и алого, разумеется с аляповатыми украшениями, главным достоинством которых являлась не искусность работы, а обилие драгоценных металла и камней. Впрочем, дороживший своей шкурой человек едва ли стал бы позволять себе критиковать правителя Ордена Свидетелей Его. Несмотря на это, не проходило и месяца, чтобы на плаху не отправился очередной осужденный, вызвавший гнев начальства со скупыми строками приговора: "Саботаж. Предательство интересов Ордена.". Разумеется, новая власть не знала других методов убеждения кроме кнута, всерьез считая, что если его применять в два раза чаще, то можно обойтись и без пряников. Впрочем, в начале такой политики они обнаружили одну занятную особенность — люди, сволочи такие, почему то совершенно не ценили высоких целей Ордена, а смотрели исключительно на приземленные вещи — им не нравилось, что приходится голодать, они всячески старались избежать работ на благо страны, и даже (вот неблагодарные!) пытались сбежать в сопредельные провинции. Пришлось немного озаботиться пограничной службой, которая отныне должна была не только пресекать попытки проникнуть извне, но и заворачивать обратно желающих покинуть благодатные земли Ордена.
Сейчас Пророк лежал в постели под двумя одеялами. Несмотря на жаркую погоду — его знобило. Собственно, после нападения, он хоть и выжил, но уже успел подзабыть, что такое тепло. Холод преследовал его с тех пор, засев в костях. И хотя он сумел сдержать распространение яда и законсервировать проклятье, полностью избавиться от них — так и не смог. Перелистывая отчеты присланные из разных концов его новой империи, возникшей на руинах прогнивших, пропитанных разложением и хаосом провинций, он озабоченно хмурился. Уничтожив аристократию и изъяв бесчестно нажитую собственность, он столкнулся со странной проблемой — вроде бы и работники есть, и вкалывают усердно (попробовали б они лениться!), а вот промышленность агонизирует. Чего-то изготавливается слишком много, другого — не производится почти совсем. Продовольствие так же распределялось неравномерно, где-то возникал избыток одного, где-то была нехватка всего. Параллельно возникла вторая проблема — вроде бы хорошие работники, будучи поставленными на руководящие посты, ничего не могли исправить и допускали совершенно банальные ошибки. Полностью разрушена была внешняя торговая сеть, даже то, что удавалось купить — поставлялось по драконовским ценам. Немного облегчала ситуацию экспансия, захваченные ресурсы облегчали симптомы. Хуже всего обстояло дело с магами. Вроде бы обучение построено правильно — все они очень быстро усваивали типовые заклятья, удавалось скопировать и поставить на поток чужие, но вот с разработкой чего-то принципиально нового возникали проблемы.
Доклады, доставленные сегодня, так же не радовали. Тху-Чен натолкнувшийся летом на серьезное сопротивление, потерял две трети своей армии. К счастью, разбил войска противника наголову. Сейчас он контролировал почти всю территорию Вятиля, а остатки армии Ольтира добьют по весне, когда им направят в помощь пару эскадронов магов и элитный полк инквизиторов. Заодно и порядок на покоренных территориях наведут. А то эти партизаны что-то совсем распоясались. Надо отметить, что партизанская деятельность для Ордена была не внове, и бороться с нею они научились неплохо. Институт заложников и карательные акции применялись в полной мере.
Другой неприятной новостью было то, что по словам разведки — эльфы Рэндаллье и гномы на западных взгорьях договорились о сотрудничестве. Поскольку для Аллина эти расы уже успели стать личными врагами — он сконцентрировал на их участке фронта весьма значительные силы, и если поодиночке война с ними была тяжкой, но с однозначным финалом, то после объединения перспективы стали совсем не такими радужными.
Пророк потер подбородок, с заметной небритостью, и выразил мучавшую его мысль вслух:
— Похоже с Вятилем надо кончать побыстрее, войска нужны как воздух.
Как ни странно, но в устроенном хаосе скрыться нам удалось относительно безнаказанно. Да, пару раз мы столкнулись с регулярными частями ордена, которые приняли нас за своих. Что неудивительно, учитывая чья форма была на нас надета. И если первый отряд был слишком велик, и мы сумели отбрехаться, то второй оказался вполне по зубам. И опять, неожиданность нападения сыграла нам на руку. Солдаты, привыкшие, что окруженный противник уже наполовину разбит, никак не ожидали, что противник сначала даст себя обступить и лишь потом атакует.
Вернувшись на место дислокации, мы обнаружили весьма интересную картину — возникли из ниоткуда пара основательных таких срубов. Пленные были разбиты на четыре группы, различных по величине — одни валили лес, другие его очищали от сучьев и таскали, третьи занимались плотницкими работами, а четвертые занимались приготовлением пищи на себя и остальных. К своему удивлению, ушлый караван-паша и здесь умудрился остаться главным. Метавшийся между своими подчиненными, он корректировал работу и раздавал ценные указания. Бойцы, занимались исключительно несением службы, в виде караулов и пригляда за пленными вполглаза.
Наше возвращение не осталось незамеченным, к счастью, зачатки дисциплины привитые за это время не дали расслабившимся бойцам покинуть свои посты. И уже вечером, когда вокруг собралось достаточное число благодарных слушателей, Сагитт начал повествование:
— Значит так, ну начало вы все помните, как мы им задницы на дороге надрали…
Дождавшись, когда погаснет возбужденный гам, он продолжил:
— Так вот, забрали мы их барахлишко, да поехали куды положено. Я, естественно, не будь дурак — там продал, тут обменял, деньжат срубил, заодно и связями обзавелся, так что ежели кто решит в Ордене тепленькое местечко найти — обращайтесь.
Снова взрыв хохота. Да, солдатам не нужен слишком тонкий юмор. Простые люди, простые радости, не становящиеся от этого менее весомыми.