Первые ряды инквизиторов были уже близко. Что ж, настал черед последнего боя, и уже не колеблясь, Флак снял с шеи цепочку, с запечатанным в цилиндр амулетом Аккумуляции. Блеклая на вид зеленоватая палочка, извлеченная из своего тубуса, обожгла пальцы холодом, пробравшим даже сквозь перчатки. На секунду, задержав дыхание, Флак разломил ее… и ничего не произошло. Как ему сказал Мбаи, вручая ее: 'На крайний случай, действительно крайний, когда выбор будет между помереть совсем, или немного помучаться перед этим. Благодаря этому — ты помучаешься чуть дольше.' Похоже, что это и была та самая ситуация, когда нужно продержаться немного подольше.
Подошедшие на расстояние выстрела из арбалета инквизиторы ускорились, разметав заклятьями снег, и разумеется, белая мгла накрыла кавалергардов. Впрочем, не так уж отсутствие обзора и помешало, все равно арбалетов ни у одной из сторон не было, да и неэффективны болты против щитов магов. Когда видимость восстановилась, противник был уже в десятке шагов. Выставив перед собой руки они снова осыпали ряды обороняющихся градом заклятий, к их удивлению огненные шары, ледяные иглы и прочие не слишком гуманные плетения рассеивались буквально в паре сантиметров от бойцов. Впрочем, Инквизиторы не были бы элитой, если бы позволили обескураженности завладеть своими умами. И пусть не сработала магия, честная сталь все еще была при них, как и численное превосходство. Защитные поля сжались до размеров среднего пехотного щита, повиснув вдоль предплечья на расстоянии ладони. В руки их выпорхнули из ножен длинные клинки, напоминающие каролинги, длинные прямые клинки обоюдоострой заточки. Доспехами же, традиционно, инквизиторы пренебрегали, разве что роскошные меховые шубы, оберегали их тела от холода. От других угроз они предпочитали защищаться иными методами, более полагаясь на скорость и магию, чем на грубую силу. Последние метры до рядов кавалергардов инквизиторы преодолели парой стремительных скачков и взлетел над полем тот самый особенный звук — врубающегося в тела металла, скрежета проламываемых доспехов и многоголосого стона, смешанного с боевыми кличами обеих сторон. Разумеется, многие бойцы кавалергардов не зря носили звание элиты, они попытались парировать удары и именно эта привычка подвела их. Клинки напитанные силой магов Ордена рассекали оружие воинов Вятиля, практически не встречая преграды на пути. И лишь достигая доспехов, их энергия внезапно пропадала, превращая разрушительный артефакт в самый обычный, добротный клинок. Оказавшиеся безоружными, бойцы первой шеренги взялись за кинжалы, забросив попытки парирования ударов, сосредоточившись на одной цели — добраться до противника. Принимая на свои тяжелые доспехи удар за ударом, многим из них удалось дотянуться до противника. Несмотря на то, что простой меч против доспеха далеко не лучший вариант, вятильцы все равно несли потери. На каждый их удар падало три, и поражение было лишь вопросом времени.
— Назад! Отходим к реке! — разнесся зычный рык Флака над основательно поредевшим отрядом.
Медленно, шаг за шагом отряд начал движение к водоему. Когда они поднялись на вершину холма, их осталось почти впятеро меньше, а не израненных не было вовсе. Посеченные доспехи с трудом, но выполняли свою роль, защищая тела воинов и затупив немало клинков. Стоило перевалить за гребень, как орудия начали постреливать, сбривая ядрами показавшихся на холме инквизиторов. К сожалению, серьезного урона такой огонь причинить не мог, а шрапнельные гранаты посекли бы и своих, но он дал небольшую передышку, позволившую им спуститься к самой воде, прикрыв тем самым свои тылы. Впрочем, противник не слишком торопился отступать, и снизился лишь темп давления. Догадываясь, что орудия опасаются задеть своих, инквизиторы старались держаться как можно ближе к противнику.
Внезапная атака стоила жизни бойцам прикрывавшим адъютанта герцога, мгновение и клинки ударили по доспеху Флака. Подоспевшие на помощь солдаты оттеснили нападавших, защитив своими телами старого вояку.
— Раз орденские бестии прорвались, недолго значит осталось. Эй ты, — обратился он к чудом уцелевшему магу-связисту, — передай О'Бурони, пусть чертов демон врежет всем, что у него есть. Когда еще у него будет мишень лучше чем сегодня? — и разразившись кашляющим смехом, достал прощальный подарок и тщательно выбирая цели начал опустошать барабан.
Накатывающийся вал солдат ордена выглядел устрашающе. Лавина бойцов с ревом летела на наскоро возведенные укрепления солдат Вятиля. Вот они пересекли уже половину площади и продолжали приближаться. Сагитт устроился в угловом доме, как раз выдающемся торцевой стороной на площадь, и сейчас, сжимая в побелевших руках цевье ружья, ждал, когда дистанция до рядов неприятеля сократится настолько, что можно будет открывать огонь. Два десятка бойцов Оведов обосновались на первом этаже, забаррикадировав остатками мебели окна и двери. Стрелки же заняли второй этаж и крышу, которая у данного здания была совершенно плоской и на удивление приспособленной для размещения на ней даже небольшой баллисты, не говоря уже о десятке-другом людей. Вообще, эти строения изначально замышлялись на случай бунтов в городе, десяток постов в таких мини-крепостях в ключевых районах города могли основательно проредить толпу даже без огнестрельного оружия, но и в нынешних условиях такая позиция оказалась не лишней. Решив, что противник приблизился достаточно, Сагитт через мага передал приказ всем своим людям:
— Беглый огонь!
Первый залп по атакующим получился практически слитным. Тяжелые пули прошивали тела ватажников в первых рядах потеряв в скорости, но обладая еще достаточной энергией чтобы травмировать сзади идущих. Приберегая заряды в револьверах, стрелки принялись заряжать ружья картечью. И пока их руки на автоматизме выполняли все необходимые действия, множество глаз неотрывно следило за накатывающимся валом противника. Первые потери совершенно не смутили наступающих, и тела погибших скрылись под ногами последующих шеренг. Ритм барабанов тем временем все ускорялся, а следуя ему и дробная поступь атакующих перешла в грохот океанской волны. В таком порядке удерживать строй становилось невозможно, и постепенно он начал нарушаться. Немало тому поспособствовали и стрелки. Перезаряжались они с разной скоростью, так что выстрелы вскоре грохотали практически непрерывно, вырывая из строя противника бойцов. Даже если рана оказывалась не смертельной, прошедшиеся по телу упавшего следующие ряды довершали начатое. Первыми удар на себя приняли защитники баррикад в переулках, но там развернуться было крайне затруднительно, и сдерживающие противника на подступах Оведы одновременно его подставляли под выстрелы стрелков. Поднявшийся на завал солдат мгновенно превращался в отличную, хорошо различимую на фоне неба, цель. И даже если ему везло, и он спускался не привлекши к себе внимания стрелков — то только для того чтобы немедленно погибнуть под клинками численно превосходящего противника. В таких условиях реализовать свое превосходство орден не мог, так что волей неволей ему пришлось втянуться на центральную улицу, где и ожидали основные силы Вятильцев. Отступив чуть назад, они заманили противника в огневой мешок, когда солдатам ордена грозила смерть не только спереди, но и с боков, из занятых стрелками зданий и даже крыш. На какое-то время ситуация замерла в шатком равновесии. Численное превосходство Ордена быстро таяло, но тут их командование разыграло свой козырь — магов. Да, они уступали в умении, но зато их по прежнему было много, не так безнадежно как раньше, всего лишь на уровне "больше чем нам нужно". И пока наиболее грамотная часть колдунов из перебежчиков, пробовала на зуб защиту Вятильских кудесников, остальные, воспитанные в духе Ордена, постарались проредить наиболее назойливых противников. Каковыми, разумеется, стали стрелки. Пробные заклятья разбились о защиту выставленную магом Оведов. Да, если разбить основную силу противника, разгром укрепившихся стал бы лишь делом времени, однако убедившись, что подобное радикальное решение им не по зубам, орденские маги переключились на не столь значимую, но тем не менее весьма назойливую угрозу. Теперь маятник качнулся в обратную сторону, маги не давали и носа высунуть никому из окон. При этом, сами они старались держаться поодаль, не наступая совместно с остальными войсками. Шаманская братия так и осталась с той стороны площади, недосягаемые для ответного огня стрелков.
— Передай Мбаи, что пусть они делают что хотят, но утихомирят этих недоумков!
Ворвавшийся в окно огненный шар растерял во время полета большую часть своей энергии, так что лопнув он опалил только остатки мебели у стены и оставил жирное черное пятно на стене. Занявшийся было огонь, бойцы немедленно затоптали. Тем временем, связист передал Мбаи пожелание Сагитта. Первое время ничего не изменялось, те же редкие выстрелы обороняющихся, все же умудряющихся подловить удачный момент, шелест летящих фаерболов, и треск их же, но попавших в цель, каковой становился чаще всего все та же, многострадальная стена. Но все эти звуки заглушались многоголосым криком и металлическим лязгов металла о металл, стоящими над полем боя, в которое превратилась самая широкая улица городка.
— Мбаи выбил защиту магов, и теперь ушел в глухую оборону, марксманы достали четверых, остальные спрятали свои задницы в непростреливаемые зоны. — доложил связист.
— Отлично! Эй, живее там, нашим ребятам не повредит поддержка! Огонь!
Воодушевленные бойцы схватились за револьверы, разряжая оные в гущу врагов, даже не слишком заботясь о прицеливании. В такой толчее почти наверняка ни один выстрел не пройдет даром. Оведы, получив поддержку шагнули вперед, тесня противника и снова замерло шаткое равновесие.
— Шарпшутерам! Не тратьте снаряды и внимание на простых солдат. Ваши цели маги и командующие!
Кивнув в подтверждение того, что приказ понят, маг-связист снова забормотал передавая послание группе обосновавшейся в башне.
Несколько десятков минут прошло в ожесточенном бою, Сагитту начинало казаться уже, что все, что есть в его жизни — это лишь цикл 'расстрелять барабан, спрятаться, перезарядиться, повторить'. Невесть сколько времени минуло с того мгновения, как ему пришлось взяться за оружие самому, поскольку бойцов стало не хватать. Солдаты Ордена могли быть какими угодно подонками, но трусами они не были никогда. Выстрел за выстрелом бойцы высовывались из окон, разряжая оружие. Но назад успевали скрыться не все. То метко пущенная стрела, то удачное заклятье убивало или выводило из строя одного вятильца за другим. Легкораненым поручили перезаряжать оружие, убитых разоружали и оттаскивали к стене, чтобы не мешали вести бой. Казалось, что этой бойне не будет конца.
Кровавая вакханалия продолжалась до тех пор, покуда среди Орденского воинства не начались проблемы с командованием. Шарпшутеры выполняли приказ в наилучшем виде. Любой, кто выделялся излишним роскошеством одеяний и не лез на передовую — получал пулю. Любой, кто проявлял инициативу, создавая вокруг себя какое то упорядоченное образование — получал пулю. Любой, кто просто выглядел чуть лучше чем другие — в отсутствие иных целей получал пулю. Так, огромное воинство, превосходящее своих противников численно в несколько раз, оказалось по сути очень агрессивной и хорошо вооруженной — но толпой. Организованные контратаки пресекались раз за разом. Попытки прорваться через баррикады так же оказывались безуспешными.
Когда отколовшийся от основной массы отряд окружил часовую башню, Сагитту оставалось только скрежетать зубами. Несколько магов тотчас попытались вскрыть полог, выставленный Мбаи, вокруг старого строения. За что немедленно поплатились, обзаведшись лишней парой вентиляционных отверстий, стоило им лишь обозначить себя. Прорываться же через магический полог вручную оказалось для бойцов задачей не из простых. Но не похоже было, что солдаты будут себя щадить. Оставлять такую высоту, которая фактически не давала поднять головы, было бы непростительной глупостью. Бросая на башню взгляд за взглядом в выдающиеся минуты передышки, Сагитт отмечал на ее камнях новые подпалины, что делало архитектурное произведение все более мрачным и угрюмым. Щит Мбаи становился все менее заметным, пропуская все больше ударов, пятнающих стены башни. Когда бой переместился из под ее стен внутрь, он даже не заметил. Просто в один миг увидел, что уже ворота отсутствуют, а выстрелы глухо грохочут уже внутри.
Впрочем, сейчас парня больше заботило то, что происходило непосредственно рядом с ним. Несмотря на проблемы с выбитым командным составом, противник не спешил сдаваться. Хотя и скоординированность их действий стремилась к нулю, порой одни отряды начинали контратаку, но другие не следовали их примеру, из-за чего смельчаки оказывались в котле, или же наоборот — из-за давления отряд отходил, оголяя фланги других отрядов, что немедленно стоило им множественных потерь, тем не менее, численность орденских рядов по прежнему оставалась неприлично велика.
Вдруг, как будто по рядам противника прошла коса самой Смерти, забирая души и иссушая тела, и солдаты не выдержали, дрогнули, ломая строй. Началось даже не отступление, а паническое бегство. Вслед им летели пули, в горячке боя вятильцы догоняли бегущих и рубили, кололи. Но и у них немного осталось сил, люди устали. Так что масштабного преследования никто не объявлял.
Скрипнули ступени лестницы. Сагитт обернулся и обнаружил своего командира. Жутко изуродованные латы, посеченные так, будто целое поселение дровосеков задалось целью превратить целый доспех в металлические опилки. Неизвестно, каким чудом оно держалось вместе, и почему командир при таких ранах был еще жив. Весь доспех был буквально залит обледеневшей на морозе кровью, а тяжелый палаш, казалось, стал продолжением его руки.
— Ну что, парень. Жутковатый видок, хочешь сказать? Ничего, ты сейчас выглядишь не лучше.
И правда, Сагитт оглядел себя — изодранная одежда, измазанная в пыли, пепле и чужой крови, которые в изобилии покрывали пол. Оттаскивая раненых или уворачиваясь от ответных выстрелов — было не до забот о чистоте, так что выглядел он и правда, не слишком опрятно. Вымученно улыбнувшись одним правым уголком рта, он ответил:
— Ничего, думаю, за победу мы заслужили баньку. Как думаете, шеф?
После отступления с холма, мы прикрывали огнем отступавших к реке кавалергардов Флака. Насевшие на них Инквизиторы расправлялись с солдатами как с детьми, буквально опустошая ряды солдат. Залп за залпом, ядра вырывали из промерзшей земли комья, оставляя за собой измочаленные тела воинов-магов Ордена. Но эффективность подобного огня мягко говоря оставляла желать лучшего. Что толку выбивать по паре тройке человек, если их там несколько тысяч.
Отжатые к реке солдаты все же смогли организовать какое-то подобие обороны, отражая волну за волной. Если инквизиторы могли отходить для перегруппировки, бросая вперед свежие силы, то кавалергардия Флака была лишена подобной роскоши. Их отряд таял на глазах. И когда уже почти весь склон холма был занят цветами Ордена, как отметил один из канониров в своих мемуарах впоследствии, через чудом уцелевшего мага-связиста, Флак передал последний приказ.
Сглотнув подступивший к горлу комок, мой связист дающим петуха голосом, озвучил его:
— Адъютант герцога, он просит огня. Говорит, если нужно — можете их не жалеть, сударь.
Я склонил голову в знак уважения к купившим нам время ценой собственной жизни солдатам.
— Уважим просьбу, парень. Канониры! Заряжай специальные подарки! Посмотрим, насколько хороши эти бестии.
Вскрыв ящики со 'спец' боеприпасом, со всеми предосторожностями помощники канонира зарядили покрытые руническими письменами ядра в стволы орудий.
— Залпом! Огонь!
Окутавшиеся дымом, орудия откатились назад, послав свои смертоносные подарки инквизиции. В их рядах полыхнуло зарево, затмившее на мгновение свет солнца. Верх холма практически испарился, вместе со значительной частью войск. От чудовищного жара снег превратился в пар, минуя жидкую форму, и даже до сюда доносились вопли обожженных людей, которым повезло оказаться с другой стороны склона. Или не повезло, как посмотреть. Кому-то смерть в мгновенной вспышке покажется большим благом, чем мучительная от девяностопроцентных ожогов тела.
— Сколько еще таких подарков?
— По одному на орудие было, вашбродь! — гаркнул один из канониров.
Печально. Ну да ладно.
— Шрапнельными заряжай!
Второй залп хотя и уступал первому в результативности, но тоже неплохо себя проявил. На подлете к цели, догоравшая запальная трубка подрывала заряд, разбрасывавший картечь. В теории, это должно было помочь накрывать пехоту сверху, в наиболее незащищенную часть. На практике, мощности заряда едва хватало, чтобы разбросать пули в стороны, образуя сноп подобный выстрелу самой обычной картечи. Только вот она сама не способна и трети подобного расстояния преодолеть самостоятельно. Впрочем, достойных целей было раз-два и обчелся, те кто пережил первый удар сейчас спешно отступали, не заботясь боле ни о сохранении порядков, ни о чем, кроме собственно спасения собственной шкуры.
Воистину, артиллерия — настоящий бог войны. Это не раз подтверждалось на Земле, не стало отличным и здесь. С поправкой на местный колорит, разве что. Разбредавшиеся с холма остатки сил Ордена не стоили того, чтобы тратить на них лишний снаряд. Посему, поручив расчетам двигаться к воротам, я рванул вперед, полагая, что уж моя то помощь будет совершенно не лишней.
Стараниями пленных завал изрядно уменьшился, но не настолько, чтобы стать проходимым для мортир. Перемахнув через баррикаду, я мчался по улице, отмечая разрушения произведенные обстрелом. Догорающие казармы, разрушенные попаданиями ядер чьи-то домики, оказавшиеся на траектории артиллерийского огня, трупы, преимущественно в колетах Ордена.
Один раз я притормозил у высотки, по местным меркам, аж в пяток этажей, судя по всему взятой штурмом. Судя по телам погибших, поле боя осталось за моими бойцами. Но судя по грохоту пальбы вдали и сполохам пламени, вырывающимися порой над крышами домов, до победы еще далековато. Добравшись до места действия, в память врезалась картина боя — правильный строй исконной гвардии, несущей на своем гербе стилистическое изображение какой-то каракатицы (которую они почему то называют Оведом. По мне, так с той тварью, что мы грохнули не так давно в лесах — не имеет ничего общего, не то что видом, но даже числом конечностей) и разбивающееся об этот утес море людского хаоса, волна за волной омывающее его подножие собственной кровью.
Пара неких государственных учреждений, обосновавшихся по обеим сторонам улицы, выдавали свое канцелярское прошлое с головой. Кто еще будет строить такое унылое здание, главное достоинство которого — низкие эксплуатационные расходы? Не говоря уж о том, что вывески на фасаде здания простые граждане не вешают. Впрочем, даже если бы оной и не было, казенность здания выдавал так же и фасад, он единственный щеголял более-менее свежими следами ремонта. Привлекли меня, впрочем, не столько сами здания, сколько то, что их превратили в своеобразные укрепления, забаррикадировав двери и окна первого этажа.
Из оружия у меня остался лишь тяжелый палаш, который я забрал в оружейке взамен старого, еще трофейного, да дробовик за плечами, которому пока все не находилось дела. Этот клинок выгодно отличался весом, в большую сторону, что для моего уровня фехтования — было скорее благом. Либо я проломлю защиту противника одним ударом, либо мне больше не потребуется. Подобный урок, преподнесенный парой озверелых феминисток местного разлива, я усвоил хорошо. Набрав скорость, благо тут приходилось спускаться с холма, я перемахнул одним мощным прыжком через шеренги Оведов прямо в гущу солдат Ордена, щедро расходуя смертельные силы и восьмимиллиметровую картечь. Похоже, что это стало последней каплей, заставившей их дрогнуть. Преследовать отступающих что-то совершенно не хотелось, хотя я и не испытываю физической усталости, но такое количество событий перегрузит чье угодно восприятие.
Поймав первого попавшегося вестового, я вежливо осведомился у него, где найти Сагитта, лишь слегка приподняв его над землей. Полузадушенный парнишка махнул рукой в направлении дома, находящегося слева от меня. Пострадало это строение так уж сильно, как можно было бы ожидать, если не считать копоти и следов от пуль, рикошетивших от булыжной мостовой и выбивавших отметины на стенах. То что это не прямые попадания было ясно хотя бы из того, что большая их часть прилетала плашмя.
Видок у Сагитта, прямо скажем, был неважнецкий. Впрочем, как и у меня. О чем я его и уведомил, перейдя затем к цели своего визита:
— А где Мбаи, не видел?
— Как же не видел. В Часовой Башне засели, он и шарпшутеры. Кабы не они, тошно бы нам пришлось.
Если погибли эти ребята, то дела обстоят хреново… как есть хреново, я на них рассчитывал. И проверить их стоило немедленно.