Хертогенбос.
Фома Аквинский имел полное право повторить стоиков: мир лежит во зле.
Все, что случается в нашем мире, может быть делом рук демонов.
Босх вполне разделял это умонастроение.
Его первый биограф молодой монах Доминик Лампсоний был уверен, что Босх побывал в аду, и, обращаясь к художнику, с которым был знаком несколько последних лет жизни мастера, писал:
Что означает, Иероним Босх, этот твой вид, выражающий ужас, и эта бледность уст? Уж не видишь ли ты летающих призраков подземного царства? Я думаю, тебе были открыты и бездна алчного Плутона и жилища ада.
Рассказывают (пишет Доминик Лампсоний), что Босх долго искал лицо для изображения Святой Вероники, которая промокнула белым платком пот на лбу Христа на крестном пути, пока не нашел прелестную девушку, дочь арбалетчика вер Бенинга по имени Алейт. Живописец одел ее в изысканное аристократическое платье с головным убором, вдел в уши тяжелые жемчужины и так преобразил простушку, что та исполнила свою роль на картине с истинной святостью ангела.
Закончив работу, Босх не стал снимать с нее украшения, а подарил бесценный жемчуг вместе с тем платьем - вдобавок к щедрой награде, уплаченной ее семейству.
Прошло два или три года, а то и несколько лет, и Босх принялся искать старика с желтыми глазами для знаменитой картины мучений Христа "Увенчание тернием", того, с козлиной бородкой, который пиявками пальцев и особенно наглостью взора высасывает вампиром кровь с лица Спасителя, схваченного римлянами.
В поисках столь отвратительной рожи Босх спустился на самое дно Хертогенбоса, в притоны, где внезапно увлекся мерзостью одной падшей старухи, которую решил изобразить в виде Иродиады на полотне о казни Иоанна Крестителя... карга была так ужасна, что Босх пообещал ей целых три гульдена... та согласилась, а когда художник приступил к рисунку, сказала, что знает, как позировать живописцу, потому что в молодости позировала для Святой Вероники.
Босх пригляделся к этой развратной старой колоде и вдруг узнал в ней тень Алейт, ту самую, чья прелесть и чистота когда-то убеждали зрителя в возможности милосердия. Господи! С какой страшной быстротой пожара разврат обуглил юное деревце.
После этого горделивого признания старая шлюха стала задирать юбку, чтобы убедить гостя, что ее прелести еще не износились. И действительно, у мерзавки оказалось молодое белое тело, хоть и цвета нестираной простыни.
Отшатнувшись, Босх оттолкнул старую ведьму и вышел вон из вертепа, где его караулил хозяин, который потребовал с него за визит денег и не отставал, пока не получил свое. Пока же тот клянчил гульдены, мастер, к вящему ужасу, узнал из полупьяной болтовни сводника, что потасканную шлюху зовут навозной жемчужиной, потому, что когда она выходила на панель в чудесном платье аристократки с жемчужинами в ушах, у потаскухи не было отбоя от клиентов.
И еще записал Доминик Лампсоний.
Что во время поездки в Испанию к королю Фердинанду Арагонскому и Изабелле Кастильской царственная чета показала живописцу ад, вход в который еще мавры обнаружили вблизи от Толедо.
Бишкиль.
Стонас придумал новую пытку на гауптвахте.
Он раздевает арестантов донага, чтобы те не смогли замотать голову майкой и хотя бы процеживать через ткань дух хлорной отравы.
Старшина по-прежнему не скрывает своих адских выдумок, а, пользуясь очередным застольем в общежитии, с хохотком рассказывает о корчах гнусов от обильной потравы.
Все офицеры-холостяки корчатся от хохота, лейтенант-дознаватель уходит из-за стола под его пытливым прицелом.
Жалкий демарш конформиста...
Я вижу адову головешку, что чадит злом.
Сад земных наслаждений: мамка фоска
Но уже через месяц этот обугленный огнем бес спас героя от возможной погибели.
Тезаурус: Мамка - на уголовном жаргоне это коронная проститутка, нимфоманка, обслуживающая свою адскую похоть беспрерывным многочасовым совокуплением с зеками, идущими к лагерной самке в порядке живой очереди.
Фоска - молодая проститутка-минетчица.
Но не будем забегать вперед, изложим все по порядку.
Сначала на оперативке у комбата главный врач батальона капитан медицинской службы Иванков, заикаясь от трусости, доложил о пяти переменниках, заболевших триппером.
Откуда? Поднял удивленно бровь Охальчук, сгоняя со стола в кабинете на бренный пол спаниеля.
Они што труг труга в жопу япут?
Иванков стоял ни жив ни мертв, в гневе полковник мог выбить зубы кулаком, а то и рукояткою револьвера.
Через неделю бледный Иванков в ужасе доложил на оперативном сборе, что число заболевших триппером в зоне достигло 30 человек! Карантин и медчасть переполнены. И... заикаясь, добавил... в том числе у двоих предварительный диагноз - люэс...
Охальчук побагровел, вскочил из-за стола, пугая любимца Джерри.
Сифон? (Сифилис.)
Иванков кивнул.
Спаниель, почуяв смятение хозяина, жарко облаял врача из-под стула.
Мать-перемать! Тревога!
Зону полностью закрыли от всяких наружных работ.
Ввели ночное дежурство офицеров по казармам заключенных солдат.
Запретили выключать свет на ночь в расположении рот.
Через два дня в карантине дисбата лечились от триппера еще 12 солдат переменного состава, а число зараженных сифилисом достигло 4 человек.
Как черт кидал свои кости - кому вручить адскую спирохету, а кому всего три пера на пилотку, - одному Богу известно.
Ты, плять, когда форанков заведешь, лейтенант! Рявкнул полковник в мою сторону (форан - осведомитель среди заключенных) и, сдаваясь, отрыгнул гнев вполголоса начальнику штаба - звони Самсону.
ЧП уходило из круговой поруки омерты наверх в КГБ.
Батя в отчаянии пал на милость тех, кто сильнее.
Через день в дисбат прикатил капитан госбезопасности Самсоньев.
Где он встречался со своей агентурой, никто не знал. Только не в штабе и, конечно, не в зоне. Скорее всего, в карантине санчасти, куда стукачей из лагеря доставляли заранее под видом больных.
В этот приезд он зашел ко мне только под вечер.
Устало пошутил на антисоветскую тему.