Или… А нахрен вообще хоть что-то делать? Ради чего я тут нервы треплю? На Кабанова срываюсь, потом от Лисина выхватываю? Нафиг мне руку отпилили? И ядреная бомба еще та. Блондинка поехавшая, американцы с африканцами. Шепилов еще… Зачем все это было? Нет, правда. В этом вообще есть хоть какой-то смысл? Может мне и не надо было во все это встревать?
Блин, депрессия у меня, что ли? Какой-то фигней голову забиваю. Надо, не надо… Сделано уже все. Задним умом все дофига умные. Что уж тут.
Праздник в городе подходил к концу и мурзилки начинали разбредаться по домам. Так что до медпункта добрались без особых проблем. Даже не пришлось делать особо сильный крюк вокруг площади. В окнах больнички горел свет, чему я хотел было удивится, но быстро вспомнил слова Лисина, про Пугачева с Селедкой. Мол, они вдвоем в медпункте шкерятся. Хм, а почему не в библиотеке? Солерия же с Лисси в особо близких отношениях, так ведь? Или она ее подставить боится? А меня не боялась? Ну да, наверное так. В принципе, вполне ожидаемо.
Дальше все происходило слишком быстро. Едва Кабанов затащил что-то блеющего ефрейтора в коридор, как из кабинета выскочила медсестра и тут же подняла визг. Сперва от вида здоровенного капрала, затем от избитого Лисина. Потом из-за меня. В итоге, устав орать, она скомандовала немедленно тащить раненного на операцию. А мне пожелала скорейшей и мучительной смерти от рук «ее величества».
Арфа грустно хлюпала носом рядом со мной, а Кабанов спросил разрешения «отбиться» на дальней лавке.
— Иди-иди. Ты тоже. — кивнул я хвостатой.
Арфа не решилась спорить и послушно поплелась в конец коридора. Если честно, то я на нее ни капли не злился. В конце концов, я ей даже обязан. Все таки, здорово когда кто-то за тебя заступается. Даже если это ушастая лилипутка, по каким-то невероятным причинам, запавшая на тебя. Неужто тут с котами такие проблемы, что аж на одноруких придурков вешаться приходится? Тем более, на таких как я. Лучше бы на Лисина слюни пускала… Нет, стоп, нахер Лисина! А то она бы меня в хуй пырнула!
Из перевязочной, в которой сейчас Свитхарт готовилась латать ефрейтора, показалась фигура Пугачева, а затем и Солярки. Судя по мешкам под глазами рядового и усталому виду принцессы, времени они зря не теряли. Боец, видимо, плакался, а Селедка утешала. Потом, может быть, они менялись.
— Что с Писиным-то случилось? — стараясь выглядеть бодрячком, полушутливо поинтересовался боец, поправляя свой автомат на плече и глядя то на меня, то на отмахнувшегося от него Кабанова.
Стоп!
— Откуда у тебя автомат?!
— А, это… Ну… — на бойца вдруг напало косноязычие и он немедленно принялся что-то блеять, опуская глаза.
— Он его брал с собой на ферму. Хотел пострелять вместе с Энни… Той фелисины с фермы. — подала голос Солерия, которую не меньше моего утомило слушать невразумительные ответы.
— А патроны?
— Одну… Один… Не знаю, как эти штуки у вас называются?! — раздраженно фыркнула она, отходя от солдата и встав рядом с зеркалом, напротив меня.
— Один патрон? — разочарованно выдохнул я.
— Магазин. Один магазин, товарищ лейтенант! Полный! Пострелять не успели… — наконец пришел в себя Пугачев.
— Понятно.
Ну что же, ругать его за это я точно не буду. Знал бы, что новый год закончится салютом из нашей казармы, я бы каждому бойцу по два ствола выдал. Даже Арфе с Сэйли. Да даже Бэйри бы выдал! И Селедке! Кстати, а где журнашлюшка… Тьфу, журналистка пропадает? Что-то я ее со вчерашней ночи не видел. Днем она, как я понял, по городу бегала, а на празднике ее не было…
— Леха там… Скоков все там же лежит. Нам бы похоронить бы его… — неуверенно начал Пугачев.
— А сам чего не закопал? А, ну да. Лопаты же у тебя в комнате были. Пардон, забыл. — хлопнул я себя по лбу.
Рядовой недоверчиво посмотрел мне в глаза и недовольно поджал губы. Что это он? Думал, я не в курсе, что он лопаты у себя ныкал, дабы я их не видел? Пф-ф-ф… Ну и что он в обиженного решил поиграть? Тьфу… Скоков ведь. Они же корешились. А я так безразлично говорю. Ну да, что это со мной?
— Потом. Сейчас не до этого. Иди вон, поспи немного. Скоро выдвигаемся. — нехотя изображая озабоченность, проговорил я, указывая взглядом на Кабанова, что уже растянулся на всю длину лавки.
И длины явно не хватало. Не один я от этих лилипутских размеров страдаю — кому-то приходится еще тяжелее.
— Куда идем-то? — напоследок спросил солдат, доставая из нагрудного кармана сигарету.
Я уже хотел было ткнуть пальцем в табличку о запрете курения, но передумал и жестом стрельнул сигарету.
— На Берлин. Немок убивать, французов порабощать и прапорщиков трахать. Точнее наоборот, но не важно. — покачал я головой, вставляя сигарету в зубы и закуривая.
Пугачев немного постоял, видимо раздумывая над тем, сколько я сегодня выпил, но ничего не сказал и молча отправился к остальным.
А я стоял и думал, кто из этих троих переживет этот день. И переживу ли его я. Хотел ведь один идти, да уже не выйдет. Не то чтобы я не мог отвязаться от этих оболтусов, но идти одному уже не вариант. Тем более, когда арсенал пополнился поделием Калашникова, а мне, инвалиду, с ним никак не управится. Пусть и с одним магазином, но уже что-то. Хотя, толку-то? Если броню прапора не взяли все эти супер-пупер ракеты, то куда там промежуточной пуле? Чем его бить-то вообще? Хотя… Броня-то может и крутая но явно не дотягивает до лобовой у танка. Нужно лишь РПГ надыбать на ближайшей помойке и не промахнутся. Всего-то делов…
Тьфу. Ладно, что-нибудь придумаю. Многоножку же замочил как-то? Тем более, насколько я заметил, прапор любит щеголять без шлема. А может я его и вовсе без брони застану — надо же ее заряжать или ремонтировать? Так что, еще посмотрим. Выбора все равно уже нет. Одна лишь иллюзия.
— Вы плохо выглядите. Очень плохо. — наконец сказала сказала Солерия, после долгой и неловкой для нее паузы.
Сама она выглядела не лучшим образом. Накрахмаленная рубашка красовалась следами пепла, а волосы то тут, то там заляпаны сажей. Походу и она к пожарищу ломилась.
Хмыкнув, я невольно прикоснулся культей к своему «ополовиненному» уху.
— Ты находишь? А по мне, так я само обаяние. — изобразил я подобие улыбки, но быстро осекся, заметив свое отражение в зеркале перед дверью в палату.
Я никогда не считался особенным красавцем — так, серединка на половинку. Немного симпатичный парень, в неплохой физической форме. Спасибо «Суворовке» и училищу, которые смогли перебороть даже подростковые пристрастия к табаку и алкоголю. Но сейчас я выглядел… Блять, даже не знаю. В зеркале был какой-то потасканный жизнью то ли алкаш, то ли наркоман. Искоцанная физиономия, здоровенная проплешина в волосах доставшаяся от одной из «пойманных» пуль. Большущие мешки под глазами и дымящаяся сигарета в зубах. Я выглядел точно так же, как те мужики, что встречались на улицах во времена моей юности. Те самые, в засаленных тельняшках или бушлатах, что ходили на костылях или катались в кресле-каталке. Те, что в пробках на дорогах, позвякивая какими-нибудь наградами, катались между машина и стреляли бабло «сколько не жалко».
— Ну хули, жопа в мыле, — рожа в грязи, вы откуда, — мы из связи. — ответил я скорее своим мыслям, чем замечанию Селедки.
Впервые за все время, ее невероятно белые глаза не казались такими пугающими.
— Если вас хорошенько искупать, убрать всю эту кровь и научить улыбаться, а не скалится, то еще не все потеряно. — попыталась она пошутить.
— Если тебе научится не втягивать в свои разборки других, то может быть и не придется смотреть на таких как я. — поморщился я, стряхивая пепел в горшок с каким-то незнакомым фикусом.
Или хер знает что это за растение.
— Я и не думала тебя задевать, просто…
— Знаю. Забей.
Принцесса устало вздохнула и еле заметно покачала головой, думая о чем-то своем. Из палаты доносились оханья и аханья медсестры, что кляла какого-то мерзкого лейтенанта за убийство несчастного ефрейтора. На что «убитый» изредка постанывал и говорил что «все в порядке» и «еще не вечер». Я случайно встретился взглядом с Арфой, сидевшей возле уже дрыхнущего капрала. Судя по навостренным ушкам и виноватому отведению глаз в пол, она все слышала не хуже меня.
— Хотите кофе? — вдруг поинтересовалась Селедка.
— Не, я чай больше люблю. — отмахнулся я, корча кислую рожу и ясно давай понять, что не настроен на светские беседы.
— Тогда идемте. Я видела у госпожи Свитхарт отличную импортную заварку. — не дожидаясь ответа, принцесса легонько подтолкнула меня в сторону нужного кабинета.
Опять ей о чем-то побазарить приперло… Наверняка что-то просить будет. Или требовать. Может даже шантажировать начнет. Эх, почему у всех с местными нормально складывается, а мне только сволочи достаются? Я что-то не так делаю? Видимо да.
Не найдя в себе ни сил, ни желания бастовать, я послушно перешагнул через порог. Кабинет был какой-то помесью канцелярского помещения и склада. Во всяком случае, на столе была целая стопка больничных карт, а стеллажи у стены ломились от всевозможных склянок, банок и коробок со всякой медицинской фигней и лекарствами. Дождавшись, когда Селедка закроет за собой дверь, я наконец позволил выйти своему раздражению:
— Ну и что еще? О чем еще тебе надо «перетереть»?
Ушастая барышня проигнорировала недовольные нотки и включив настольную лампу, жестом пригласила меня за стол.
— Можем побеседовать о пользе чая, если изволите. — она одернула занавеску у окна и включила электрический чайник, стоявший на подоконнике. — Или можем совместить приятное с полезным. Конечно, если вы позволите вашему скромному хирургу осмотреть рану.
Проследив за глазами женщины, я с досадой понял, что она говорит про культю. Ну да, ее ведь уже пару дней не прочищали. Она и правда уже чешется и побаливает. Да и пованивает, если по правде. Но опять терпеть? Зачем? Чую я, что скоро уже все закончится. Не знаю как именно, но для меня, похоже, конец известен. А и хрен с ним.
— Да пофигу уже. Не долго мучатся осталось.
— Но-но! Что за пораженческие настроения?! — строго оборвала меня Солерия, доставая из недр ящичков стола, футляр со скальпелем.
Ну надо же, командирские нотки послышались. Решила в генеральшу поиграть?
— В том смысле, что за них можно и по роже получить можно? — прикололся я, намекая на свою разбитую физиономию.
— Не будем столь радикальны, хорошо? — с улыбкой закончила она, и взглядом попросила положить левую руку на стол.
Вздохнув, я снова не нашел в себе сил на возражения. Хочет культю почистить? Хрен с ней, пусть чистит. В конце-концов, она всего лишь хочет быть хоть чуть-чуть полезной. Хотя бы в собственных глазах.
— Ненавидите меня? — совсем тихо подала она голос, придерживая мою руку на столе.
Наслаждаясь убаюкивающей тишиной, приглушенным шипением чайника, и полутьмой кабинета, я невольно вздрогнул от ее слов.
— О чем ты?
Селедка не отрывала взгляда от моего обрубка и аккуратно шуровала скальпелем. Было больно, но не так, как обычно. Похоже, что принцесса имела неплохой опыт в таких делах. Или была подобрее, чем местная медсестра. А может, просто лучше притворялась.
— Ты знаешь о чем. Хочешь, чтобы я сама все сказала? Вместо тебя? Ладно. — ее голос был все таким же тихим и немного отстраненным.
Будто она боялась, что если будет говорить в пол тона громче, то в нее молния ударит.
— Из-за того, что втянула тебя… Всех вас. Во все это. Из-за того, что я не такая, какой должна быть. Что прячусь здесь. И посылаю тебя делать всю…
— Я тебя сейчас сам пошлю! «Посылает» она! Кошатина охреневшая… — раздраженно сплюнул я на пол, отворачиваясь к окну.
Солерия никак не отреагировала на мои слова. Лишь хмыкнула и еще глубже ушла в себя. Вернее, в мою культю. Ну и нафиг ее. Тоже мне «посыльная». Типа на смерть меня посылает. Хер там! Сам иду. И даже если и помру, то этих говнюков иностранных с собой заберу. И особенно прапора. Ибо нехер старших по званию взрывать! А если уж и взрываешь, то постарайся довести дело до конца.
— Как там, блять, говорят? Сейчас… А! Один кинжал во тьме, стоит тысячи мечей на рассвете. Понятно?! Нехуй мне тут сопли пускать. Я этим пидорам еще покажу, переулок между булок. Научу, блин, Родину любить. А этого прапора недоделанного заставлю и про устав вспомнить и про субординацию. Вот увидишь, я еще познакомлю его губы со своей жопой. Чмо колхозное! Какое-то говно из консервных банок напялил и сразу власть почуял. Ну ничего, я ему этим жезлом власти по губам проведу. Хуйло дегенеративное…
Сам не знаю. Всерьез я все это или просто угараю. Наверное — что-то среднее. Обидно мне. Я ведь этому дураку доверял. Думал что он свой, хоть и чокнутый. Просто безобидный маразматик со здоровенной пушкой. А он… Эх.
— Боюсь, не все так просто… Я подозреваю, что помимо вашего знакомого сослуживца, вы можете встретить еще одного… Одного знакомого.
Ее манера говорить полузагадками уже откровенно бесила. Типа она вся такая умная, а я весь такой тупой. Тьфу.
— Красноглазый что ли? Да похер. Ему тоже кочергу в жопу засуну. Что он сделает? Да ничего.
Но судя по реакции принцессы я не угадал. Хм. Кто еще есть?
— Валя что ли?
Солерия удивленно моргнула и уставилась мне в глаза с явным вопросом «Как ты понял».
А никак. Просто наобум сказал.
Вот как значит получается? Валентин у нас еще во всей этой кодле состоит? Странно. Он же мне помогал все время. Хотя стоп.
Да нихера он мне не помогал! Что он сделал вообще?! Бойцов моих от поезда с гвардейцами прикрыл? И меня от Селедки? Ох епт… Вот же пидор! Так это он все не по доброте душевной сделал, а чисто из-за выгоды. Чтобы Селедка со мной повозилась. И еще слова его эти, про то, что мне в разборки Селедки и краснопузика лезть нельзя… И что они меня пользовать будут. Вот гад! Да он же сам меня по полной использовал! Да он же в курсе был! Блять, да он же ту засаду в лесу и навел! Я же прямо от него вышел и меня тут же «приняли».
Не, херня… Сам-то он почему меня не грохнул? Даже типа как «предупреждал». Намекал на всякое. Жалко ему меня было, что ли? Или еще что-то? Что-то тут не сходится. А может и сходится, просто я что-то позабыл или не понял.
Блин… Что-то к драконам-то я и не готов. Ох, вот это мне уже совсем не нравится. Он же огромный! И бронированный. Что я ему сделать-то могу? По такой гадине из танка только стрелять. И из самого большого и мощного! И еще попробуй попади… Эх, ну что за жизнь. Почему я не могу себе врагов по статусу подбирать? Вечно всякие «многоножки» и морпехи попадаются. Где же доходные алкоголики и привокзальные бичи с циррозом во все туловище?
Хотя ладно, мурзилки и спящие негры тоже были. Жалко что кончились, только драконы и терминаторы остались. Эх, не в ту сторону я воевать собрался, да поздно уже. Ну Селедка, ну спасибо! Лучше бы промолчала.
— Уже испугались? — со смешком спросила она, прерывая мои раздумья.
Похоже что весь хоровод мыслей отражался на моей физиономии. Быстро помотав головой, я вспомнил про пачку сигарет.
— Херня.
— Вершина биоинженерной эволюции, это, по вашему, херня?
Откуда она такие слова знает? Блин, их даже я не знаю. Стыдно даже как-то. Ладно, главное вид не подавать.
— Пф, вершина… Поллюции он вершина. Я такую же вершину утром в унитазе смыть забыл.
— Доспехи презрения, значит? — хмыкнула девушка, смачивая ватку в перекиси.
— Чего?
— Ну… Знаешь, я все думала… Твое безрассудство, это следствие храбрости или глупости? Похоже, и то и другое. Но не только. — задумчиво заявила она и заглянула мне в глаза.
— М-м-м… Спасибо за комплимент? — пожал я плечами и тут же получил едва ощутимый шлепок ладонью по культе.
Мол, не дергайся, придурок.
— Теперь я начинаю понимать, как тебе все это удалось.
— Что? В смысле, ты о чем вообще?
— Ну-у-у… — протянула сисястая, решая продолжать или нет.
Взглянув мне в глаза еще раз, она еле заметно кивнула сама себе:
— Я только сейчас поняла, откуда в тебе столько ненависти и презрения. Ты же сам взращиваешь ее в себе. Целенаправленно, со всей ответственностью и заботой. Словно цветы в саду. А затем пользуешься ими. Ты ведь не испугался той гусеницы-переростка? Ты ее презирал и хотел уничтожить, верно? И с теми солдатами и феленидами было так же? Я ведь попала в точку, верно? Это самовнушение и замена страха — злостью, не так ли?
— Полная чушь. — честно признался я, вызывая у Солярки приступ смеха. — Не, ну… Жить захочешь, не так раскорячишься. Блин, а что еще остается? Ну прет на тебя какая-то срань из хренового ужастика, что делать? Муравью хуй приделать? Вот и накручиваешь себя. Это еще на занятиях объясняли. Ярость всяко лучше паники или ступора. А презрение там или нет… Ну, блин. Вы же лилипуты! Говорящие кошкодевки. Ну скажи мне, ты можешь воспринимать за равного какую-нибудь… Блин, ну сложно воспринимать того, кто тебе в ширинку дышит. Да еще и смотрит блестящими глазами. Ты поняла, короче. — сумбурно выложил я свои мысли.
Забавно, за всей этой белибердой никто из нас не заметил, что чайник уже вскипел. А рука вновь забинтована. Запизделся я, что-то.
— Надеюсь, ты не станешь брезговать пить с «какой-то кошкодевкой» из одной кружки? Вторую разбил твой солдат, прошу простить.
— Сахару добавь тогда. И спирту… Хотя не надо, а то совсем вырублюсь. — махнул я рукой, закуривая новую сигарету.
Пепел и бычки я бросал прямо на пол. Не, ну, а что? Пошла эта Свитхарт в пешее эротическое. Сука этакая! Едва Лисина увидела, так сразу орать начала, что я его избил. А между прочим — все наоборот было. Впрочем, признаваться я не собираюсь. Не хочу чтобы кто-то узнал, что меня свой же солдат отмудохал. Позор-то какой! Это же весь авторитет по известному месту пойдет! Нет уж, пусть лучше сволочью считают.
— На равных, не равных… Не знала, что ты такой высокомерный, титулованный аристократ. Герцог должно быть, не иначе… Ох, ну я же с тобой на равных? И ничего. Мне нравится! Сама себе удивляюсь, но нравится… — вздохнула Солерия, засыпая в кружку целую гору сахара.
Она хочет чтобы у меня жопа слиплась, что ли? Или брагу в кружке варить собралась? Или как ее там делают… Понятия и не имею.
— Знаешь сколько мне лет? Не отвечай. Сама не знаю. А знаешь сколько за мной регалий или достижений числится? Тоже нет? И хорошо! И ничего! Старейшая и премудрейшая «говорящая кошкодевка» на равных общается с юным и глуповатым человеком. Понимаешь? А ты мне все свои колючки выставляешь. Ежик насупленный. — поджала она губы, закончив превращать кружку в сахарницу.
— Жуть какая. — притворно скривился я.
Да плевал я на все ее регалии. Всю эту херню Ленин упразднил еще хрен знает сколько лет назад. А то что она об этом не знает — ее половые трудности. Хотя, мозгов у нее явно побольше чем у меня. Да и не только их… Блин, что-то она слишком часто грудью стола касается. Душно стало.
— Ты хоть представляешь, как тебе повезло? Половина моего двора жизни бы не пожалела, особенно чужой, чтобы на твоем месте оказаться! Чтобы со мной и вино распивать и шутки пошлые подшучивать! С тобой сама принцесса как с равным общается. Такая милость! Такой политический рычаг. Нет, не рычаг — трамплин! Из грязи в князи, кем бы эти самые «князи» не были… — дернула она плечиками. — А ты вечно такую моську делаешь, будто я тебя рыбьим жиром пою.
— Разрешите обосраться от счастья? А то уже невмоготу — распирает. По ноге потекло. Сейчас уже мухи налетят… — раздраженно добавил я, пытаясь понять, всерьез она или очередную кору отмочить пытается.
Или она реально хочет меня убедить, что подохнуть за ее благополучие — великая честь для меня?
Селедка никак не отреагировала на мои подколки и продолжила в том же духе:
— В тайны свои посвящая, помощи прошу, жизнь доверю. Представляешь какой ты важный? — с озорным блеском в глазах закончила она и забрала у меня початую кружку.
Блин! Я только сейчас заметил, что в лазарете окна поменяли! Вчера же их все взрывами повыбивало, а сегодня уже как новые. Или это магия какая? А, не важно. Стоп, че она там базарила? А, точно.
— Ага. Лукин. Дмитрий Лукин. Водка с коньяком — взболтать, но не взбалтывать. То есть, смешать, но не смешивать… Блять, короче просто водку! — неумело попытлался отшутится я, нихрена не до конца понимая что она несет.
Принцесса раздраженно дернула белоснежными ушами и наклонилась ко мне через стол:
— Ты понимаешь, что мы можем больше не встретится?! Что это, возможно, наш последний раз? А?
— Ты это к чему вообще? — я быстро отвел взгляд от бледной кожи, блеснувшей из под рубашки.
Какой еще «последний раз»? Она перепихнутся предлагает что ли? Пугачев ей вообще все мозги отбил?
— Ох, какой же ты тугой… А-а-а, бесишь! — вдруг недовольно зашипела Солерия, откидываясь назад и толкая чай в мою сторону.
Обиженно, совсем по детски, поджав губы, Селедка требовательно уставилась мне в глаза. То ли ожидая извинений, то ли откровений — хер пойми. Но я лишь снова пожал плечами и приложился к кружке. Чай и правда был хороший. Правда крепкий — чисто чифирь, но так даже лучше.
— Слушай, ты чего добиваешься-то? Пытаешься доказать, что помереть за тебя — великое счастье и честь?
— Ты тупой?! Нет, ты совсем придурок?! Дурак?! Кретин?! Дебил?! — буквально «бабахнула» принцесса. — Как тебе такое в голову-то пришло?! Да я бы сейчас… Седлать твою мать! Я же просто пытаюсь сказать… А! Какой же ты невыносимый… — эмоционально выпаливала она снова и снова.
— Ну и пей свою бурду! — наконец заявила Селедка и демонстративно отвернув голову, поднялась из-за стола.
Спать хочу. Даже реагировать лень. Хрен знает, что ей там не нравится. Да и пофигу мне. Устал уже ничего не понимать. Легче отмахнутся. Принцесса уже собиралась выйти в коридор, но задержалась в дверях, будто вспомнив что-то важное.
— Если… То есть, когда вы отправитесь… Пометьте как-нибудь свой маршрут. Значки установите или иным путем. На ваше усмотрение.
— Типа, если нас всех перебьют, то ты сможешь турпоездки устраивать? Типа по местам боевой славы? — хмыкнул я.
Принцесса хмуро покачала головой и уже открыла дверь, но вдруг остановилась:
— Знаешь, иногда мне так хочется снова почувствовать себя снова юной и наивной что порою… Ай, забудь! Я запросила поддержку из дома. — посерьезнев, заявила она. — Так что… Твоя задача всего лишь установить местоположение противника, пометить свой маршрут и ждать подкрепление. Это понятно?
Блять, она сразу сказать не могла?! Полчаса какую-то херню молола, а о важном, только сейчас заикнулась!
— Да-да, так и сделаю.
Не то чтобы от этих лилипутов был какой-то толк, но… Их же много, верно? И они фанатично преданы принцессе. Так что, думаю, они вполне способны задавить волной десяток-другой автоматчиков. Ну или хотя бы отвлечь. В любом случае, вместе помирать не так страшно.
— Кстати, а какой у тебя самого план? Как ты вообще собираешься найти их? — Солерия скептически изогнула бровь, подозрительно глядя на меня.
— Эм… Ну… Это уже мое дело. И раскрывать свои секреты я не собираюсь. — быстро нашелся я.
Не говорить же ей, что никакого плана нет? А про радиацию и прочее объяснять долго. Да и не факт что вся эта задумка сработает вообще. Блин, умеет же она боевой дух поднять, чтоб ее!
— Хм… Как скажешь. — хмыкнула она. — Я на тебя полагаюсь. Понял? И не сгинь там. Кретин… — снова заведя свою придурошную манеру и обозвав меня, она вылетела в коридор.
Блин, ужимки как у Сэйли. Ей точно сотни или тысячи лет? По-моему — пиздит как дышит! Ох, ладно, хрен с ней. Надо допивать да идти будить Кабанова. И Пугачева брать. И Арфу захватить. А что? Один здоровый, как черт, второй с автоматом, а третья дофига волшебная! Отличный набор! Чисто команда по спасению мира. Даром, что состоит сплошь из идиотов и инвалидов.
Посидев еще с минуту в одиночестве и допив свой чай, я решил, что пора бы уже и честь знать, да идти поднимать своих оболтусов. Селедка, судя по звукам доносившимся из палаты, присоединилась к медсестре с целью помочь продырявленному ефрейтору, так что в коридоре никого постороннего не было.
Арфа встретила меня глазами устремленными в пол и нервным подергиванием карманов на липучках. Пугачев лишь вопросительно уставился, а Кабанов начал громче храпеть. Я уже встал в позу и собрался провести инструктаж, но этот чертов капрал решил, что храпа для нас маловато и звучно испортил воздух.
— Короче, ситуация у нас такая… — начал я загибать пальцы, попутно пиная лавку с Кабановым, заставляя его подскочить да принять сидячее положение. — Во первых, дракон, во вторых, мультяшный хрен. Еще есть прапорщик в моторизованной броне и неизвестное количество вооруженных людей. И «вискасов» тоже, наверное. И всех надо убить. Все понятно или вам по форме довести надо? Нет? Ну лады. Вопросы есть?
Само-собой вопросы были. И было их очень много. На что я здраво рассудил, что нехрен тут рассиживаться и терять время, а все интересующие нюансы можно и по ходу дела уточнить.
Как ни странно, возражений не последовало. Нет, то что Кабанов с Арфой уверенными шагами поперлись на выход — это понятно. Капрал был до одури исполнительным, а Арфа… Ну, хуй ее знает. Помешалась она на мне, похоже. И, видимо, уже давно. А вот Пугачев удивил. Ни слова против не высказал. Просто молча повесил автомат на грудь и затопал следом за остальными.
Немного посомневавшись, я хотел было чуть задержаться и посмотреть как там ефрейтор. Но приблизившись к двери в палату, услышал как Лисин от души поливает меня говном, явно обращаясь к Солярке. Мол, я такой долбоеб, что мне нельзя доверять даже жопу подтирать. Свою или чужую он не уточнял.
Мда, что-то он совсем на меня обиделся. Слава богу у нас в армии срочникам пистолеты не выдают. А то я бы уже в земле валялся. И, вероятно, уже давно. И чего он на меня так взъелся? Наговорил еще с три короба… А и так уже натерпелся из-за этих дебилов. Как-то это нечестно все.
Все с этим Лисиным такие дружелюбные, заботливые, внимательные. Вон Свитхарт эта, сюсюкает, успокаивает, поддакивает. Хер бы отсосала на месте, не будь там раны. А на меня только гавкает. Да и остальные так же. Устроился — как сыр в масле. И, главное, весь из себя чистенький, незапятнанный. Просто идеальная репутация, блин. Молодец, конечно. Правильно все делает.
Но все равно обидно!
— А вообще… Да пошел ты нахуй, долбоеб малолетний! — рявкнул я сквозь притихшую деревянную дверь и не дожидаясь ответа, пошел прочь.
Вот и попрощались, блин. Кто тут еще долбоеб, спрашивается. Еще бы ножкой топнул. Блин, вроде взрослый мужик уже, а все как дурак себя веду.
— Девиз связистов чем громче крикнешь тем дольше слышно. — как ни в чем не бывало громко продекламировал я, сходя со ступенек клиники.
Нефиг свои «переживалки» и «обидки» бойцам демонстрировать. Я их бодрый и наглый придурок-лейтенант. Таким был, значит таким и должен оставаться. Во всяком случае, пока все не кончится.
— А-а-а, вот и… И… И ты наконец. А я тебя искала, а ты вот он где. Подлец. Ни разу ко мне и не… Ох… Не подошел даже. — раздался чей-то пьяный заикающийся голос откуда-то снизу, когда я поравнялся с Кабановым.
Удивленно посмотрев под ноги, я заметил какую-то ярковолосую мурзилку, которая всеми силами боролась с гравитацией, пытаясь оторвать свою задницу от земли. Чему, со всем усердием, пыталась помочь еще какая-то лилипутка. Не «барабанщица» ли?
— Аффи, ну хватит уже. Ребятам пора домой. И нам тоже, правда ведь? — все сюсюкала трезвая малявка своей пьяной подруге.
— А эти двое откуда взялись? Не понял, вы их с собой брать собрались?! — офигел я, глядя то на капрала, то на Пугачева, на что те лишь пожали плечами, мол, «мы не при делах, оно так и было».
— Я тебе уже давно хотела… Ох, ядрена кочерыжка… Хотела сказать! Да. Ты урод! Понял, длинный?! И трус! — снова подала голос девчушка в узкой куртенке, наконец принимая стоячее положения и глядя на меня пьяными глазами.
С секунду потупив в ее хмельные земки, я махнул рукой и уже собрался командовать построение, но алкоголичка все не унималась:
— Но ты мне… Ты мне нравишься… Урод, слышишь? Ты и мне… Вот. Голос такой и на дороге так стукнул, у-у-ух! Но ты такой козел. Ни разу ко мне… Ох…
— Аффи, давай утром, хорошо? Давай утром с ним поговоришь? — вторила ей «барабанщица», пытаясь оттащить свою подругу от меня.
И судя по оскалу Арфы — лучше бы ей это сделать побыстрее.
— Нихера не понял, что это сейчас было. Но полностью согласен! — кивнул я, глядя то на борющуюся с рвотными позывами пьяницу, то на ее эскорт.
Странно. По-моему я ее где уже видел. Не спортсменка ли часом? Ладно, хрен с ними, пускай до других докапываются.
— Так ладно, утром поговорим. Кто бы ты там не была… Взвод!!! В колонну по двое, становись!!! Отставить!
Какие еще колонны, блин?
— Свободным строем, за мной, шагом-марш! — уже заметно тише махнул я рукой и игнорируя парочку странных мурзилок, затопал по тротуару.
Синюшняя кошатина все кричала что будет ждать и что я все равно лох и вообще нифига не самец. Господи, откуда в этом городе столько сумасшедших?
Я молча покачал головой и достал сигарету из своей пачки. Но раздавшийся крик заставил выронить ее на снег.
— Ну пиздец!!! — буквально взорвался Пугачев. — Сраный гаремник какой-то! Аниме ебучее! Сейчас, блять, опенинг заиграет. Цундере галимое! Аска на минималках! Нет, у меня уже конкретно жопа бомбанула! Ну какого хера-то а? Ну как так-то… Заебало уже. Тут люди сгорают. И фелениды тоже. Нашли время… — уже совсем тихо закончил он.
Подобрав сигарету и затянувшись, я лишь покачал головой. Почти ни слова не понял что за херню он орал, но спрашивать как-то стыдно.
— Ну охуеть теперь. — кивнула Арфа, явно соглашаясь с рядовым.
Стоп, она что, поняла его? Блин, да как так то?! Ай, ну вас всех в жопу. Где там эти счетчики-то кстати…