Священник скривился, прищурив один глаз.
— Навряд ли.
Викториус понимающе кивнул головой. Подобные слова, сказанные с такой уверенностью и непринужденностью, действительно успокаивали. Священник откинулся на обтянутую кожей мягкую спинку кресла, улыбнулся, и поспешил сказать что-нибудь по-настоящему умное.
— Знаешь, брат, ты, конечно же, можешь не верить во все это, но ты ведь сам все видел своими глазами. Пациенту стало лучше, он пришел в себя, начал адекватно воспринимать окружающий его мир. Как бы там не было, но это сработало. Да и, в конце концов, ты ведь сам позвал меня.
— Я просто не знал, что еще делать, а ты как раз оказался в больнице, вот я и позвонил тебе. — ответил Викториус.
— Да, я заметил, что псих-машина приехала очень поздно.
— Они не всегда быстро работают.
— Да неужели?
Мило протянул свою худощавую руку к чашке с кофе и начал размешивать сахар маленькой металлической ложечкой.
— А вообще, — продолжал скептически настроенный работник медицинской помощи. — Я ведь и не сказал, что не верю. Даже больше — я, наверное, все-таки готов поверить. Просто, я врач с университетским образованием. Конечно, нам еще там говорили про различные пара-нормальные явления и вещи, которые наука не в состоянии объяснить, но, тем не менее, я бы хотел соприкоснуться с более убедительными доказательствами.
— С очень большой натяжкой могу назвать медицину наукой. — улыбнулся священник. — А если серьезно: ты просишь убедительных доказательств, но что бы для тебя на самом деле являлось доказательством существования Бога, а? Скажи мне. Приведи пример. Даже если бы ты Его увидел, то сослался бы на галлюцинации. Ведь так? Даже если бы Он тебя исцелил, ты счел бы это случайностью.
Викториус пожал плечами, понимая, что, скорее всего, так бы оно и было.
— А какие тогда, вообще, предпосылки вашей веры? — спросил он.
— Вот, что я тебе скажу. — начал священник. — Не пытайся никогда доказать другому человеку существование Бога — это глупое и бессмысленное занятие. Доказать что либо можно лишь только самому себе на основании собственной жизни. Поиск истины — это одинокий путь.
Викториус задумался. Такого он раньше еще не слышал.
— Хорошо, а почему ты не хочешь предположить, что тот парень просто болен, что он просто психически нездоров.
— Я могу это предположить. Но на основании собственного опыта — я просто знаю… Я не первый раз встречаюсь с чем-то подобным. Для меня это так же реально, как разговор с тобой. Я в состоянии отличить одну ситуацию от другой. Я живу в этом постоянно. Это моя работа.
Молодой врач кивнул головой и задумчиво уставился в окно. Дождь продолжал идти. Его маленькие и, казалось, уже уставшие капельки изредка попадали на стекло и медленно стекали вниз. Золотая листва безжизненно опадала с деревьев на землю. Заканчивался очередной биологический период жизни флоры и фауны и наступал спальной сезон, а казалось, что закончился старый и вот-вот начнется новый этап его собственной, его — Викториуса Малочевского — жизни.
— И как ты себя чувствуешь после этого? Ты только что изгнал беса и можешь вот так вот просто… есть.
Священник улыбнулся.
— Нормально. Только устал немного.
— Серьезно, устал?
— Да.
Наступила небольшая пауза.
— Знаешь, Мило, мне всегда хотелось сделать что-нибудь важное в этой жизни, что-нибудь очень значимое, я всегда хотел чувствовать, что живу не напрасно, что моя жизнь действительно имеет какое-то значение. Именно поэтому я пошел работать врачом. Я всегда хотел бороться со злом, помогать людям. Я всегда хотел быть… героем, что ли.
Мило допил свой кофе и медленно и аккуратно поставил чашку на блюдце.
— Твоя работа — на самом деле очень важна, я считаю. Но проблема в том, что ты сражаешься не со злом, ты сражаешься лишь с его последствиями. А я — с его причиной. Последствия всегда будут существовать, пока существует причина. Понимаешь?
Викториус кивнул.
— Но даже последствия являются… злом, только другого рода. Знаешь, Бог дарует каждому человеку жизнь, и Он не хочет, чтобы человек страдал. Бог любит человека и, в любом случае, всегда хочет исцелить. Так что ты в определенной степени все же выполняешь Его волю.
Молодой врач наклонил голову и рассмеялся.
— Да что ты.
— Серьезно.
— Ну что ж, это не может не радовать.
Викториус весело помотал головой и снова посмотрел в окно. Дождь продолжал идти. Его маленькие и, казалось, уже уставшие капельки изредка попадали на стекло и медленно стекали вниз. Золотая листва безжизненно опадала с деревьев на землю. И действительно казалось, что начинается какой-то новый, неизведанный ранее, период жизни.
— А знаешь, я хоть и не психиатр, но все же буду очень внимательно наблюдать за ходом лечения того парня, и, в конце концов, докопаюсь до истины.
11.
Сквозь туманный и уже почти забытый мир воспоминаний Викториус услышал совершенно реальные, существующие в настоящем времени, звуки. В его комнату открылась дверь. На пороге стоял тот самый мужчина, благодаря которому священник здесь оказался и который называл себя основателем организации. Он медленно подошел к кровати и, не долго думая, осторожно присел с краю.
— Отдыхаешь?
Викториус отодвинулся к спинке и, подогнув под себя ноги, также принял сидячее положение.
— Да, отдыхаю.
— У тебя был очень задумчивый вид, когда я вошел.
— Я… размышлял.
— Вспоминал прошлое?
— И это тоже.
Основатель наклонил голову.
— Ну и как оно?
— Что? Прошлое?
— Да.
— Лучше, чем настоящее. — ответил священник после небольшой паузы.