ГЛАВА 18 Некоторое время спустя я начал подозревать, что перехитрил сам себя. Надо было не прятаться, а уносить ноги. Шайры явно чего-то ждали. Я выбрался из ямы, придирчиво оглядел себя с ног до плеч. Как будто никакой грязи ко мне не прилипло. Шайры вдруг перестали искать, замолчали; некоторые прищурились, другие скосили глаза. Должно быть, они почувствовали, что я зашевелился. С неба свалилась первая сова, превратилась в девушку и тут же принялась отпихивать от фавна, который и не подумал извиниться, свою соперницу. Рыжебородый заворчал как вулкан, готовый плюнуть огнем. Его топор со свистом рассек воздух. Редкие прохожие на улице стали озираться по сторонам. Первая девушка на мгновение отвлеклась от фавна, передала свое сообщение и вернулась к прежнему занятию. Судя по довольному виду шайров, сообщение их обрадовало. Гаррет, у тебя серьезные неприятности. Как бы мне их одурачить? Никаких полезных мыслей в голову не приходило. Единственное, что оставалось, - двигаться. Я перебрался через невысокую стену и заскользил на север. Меня прохожие тоже не видели, но поскольку я не был богом, .!e.$(bl не собирались. По счастью, тип, в которого я врезался, был сильно на взводе. Он извинился и побрел прочь; лишь немного погодя у него отвисла челюсть, и он завертел головой. Будем надеяться, что шайры ничего не заметили. И тут какой-то олух распахнул дверь своего дома, но не вышел, а встал на пороге, переругиваясь с благоверной. Супруга отпустила в его адрес два-три едких замечания. Пока он обдумывал ответ, я проскользнул в дом и очутился в крохотной комнатушке, где, судя по запаху, хранились мировые запасы чеснока. На мгновение мне стало жаль тех, кто живет в этом доме. Они явно не брались за уборку со времени Великого Землетрясения. Знаете, как бывает: столетия проплывают мимо, а в шкафах копится добро, которое давнымдавно следовало выкинуть, и даже плесень покрывается плесенью... Хозяйка дома возлежала на потрепанной циновке, сжимая в одной руке бутылку с дешевым вином, а второй придерживая такую же бутыль у губ. Невидимые мужчины в доме ее не пугали. Я расположился так, чтобы видеть улицу сквозь щель в двери (окон в доме не было). Из аллеи приблизительно в половине квартала к северу выглянул худощавый тип с крылышками на голове. Заметив типа, шайры заволновались и устремились к нему. Крылышкоглавый скрылся из вида. Сравнение "как молния" к нему не подходило. Он исчез быстрее облачка на небе в ясный день. Диковинная ватага кинулась за ним, воинственно завывая и размахивая оружием. Я решил воспользоваться случаем, вылез из мешка, чем страшно напугал хозяйку, которая поперхнулась вином. - Осторожнее, дамочка. Эта гадость стоит денег. Помахав женщине рукой, я вышел на улицу и пошел прочь с видом человека, который идет по своим делам. Убедил себя, что мне в башмак попал камень. Мысленное воздействие изменило мою походку. Пройдя три квартала и не встретив ни единого бессмертного, я рысью направился домой. Пронесся порыв ветра. Рядом со мной возник тот самый тип с крылышками. - Спасибо, - сказал я. Он загадочно посмотрел на меня и понесся вперед. Если присмотреться, его вполне можно было разглядеть в сумерках: он всего лишь быстро уменьшался в размерах. Я сбавил шаг, чтобы ничем не отличаться от остальных. На моих губах заиграла улыбка.
ГЛАВ 19 Совы всегда сулили несчастье, в особенности - если летали днем. Именно они навели меня на мысль, что я, пожалуй, рано обрадовался. А совам предшествовало появление целой стаи ворон. Вороны - птицы обыкновенные; когда сбиваются в стаи, они ведут себя как мальчишки-подростки. А когда видят пернатых хищников, которых можно ощипать, превращаются в весьма кровожадных тварей. На сей раз их жертвами стали две знакомые мне совы. Причем ворон было так много и каркали они так громко, что привлекли всеобщее внимание. Я прислушался к разговорам. Судя по всему, сов видели только мы с воронами, прохожие их не замечали. Хватало разговоров о знамениях. Что поделаешь, такие времена. Люди отчаянно ищут тех, кто сумеет наставить на путь истинный. Вот почему процветают религиозные культы и астрология с хиромантией. Быть может, у ворон зрение острее, чем у людей, а может, их просто так не одурачишь. Или они сами - наполовину божественного происхождения. В конце концов вороны присутствуют в мифах и преданиях многих народов. Короче, вороны погнались за совами, что меня вполне устраивало: совам явно было не до Гаррета. Продолжая рысить в направлении дома, я вдруг задумался: а не вернуться ли мне в Квартал Грез и не укрыться ли в одном из больших храмов, где меня не достанут никакие шайры с годоротами? Я выбежал на площадь монастыря Гравис. Сам монастырь давно разобрали по кирпичику, а на площади устроили блошиный рынок, где торговали всем на свете, от сена до продуктов и одежды. Скорее всего площадь уцелела !+ #.$ `o тому, что кто-то подкупил нужного чиновника, иначе ее давно бы застроили. Когда речь заходит об общественном благе, я сразу начинаю принюхиваться - не пахнет ли коррупцией или скандалами. В центре - очевидно, там, где находился заполненный бутом фундамент монастыря, - площадь слегка просела. Ее ширина составляла около двухсот футов. Я преодолел футов двадцать, когда рядом со мной возник крылатый Ёркен. Я пыхтел от напряжения, а он, похоже, вовсе не дышал.
- Пошевеливайся, - посоветовал он. Тоже мне, гений. Я оглянулся - и понял, что в его словах есть доля истины. - Неплохая мысль. Выполнить ее оказалось нелегко. На площади кишмя кишели продавцы и покупатели, карманники и гадалки; больше всего было зевак, которые изнывали от безделья. Я снова оглянулся. Ёркен положительно был прав. К шайрам прибыло подкрепление. Женщина верхом на единороге, почти полностью обнаженная, мускулистая до безобразия, ростом футов шесть с половиной, кожа лиловая, как баклажан, на голове железный шлем с полумесяцем на макушке, вся увешана оружием. К седлу приторочены веревки и сети, на руке сокол, у ног скачут псы, жуткие твари, помесь волка и гончей, огромные, как пони, на которых ездят гномы. Пожалуйста, богиня охоты во всей своей красе. Подобно многим древним богам, наверняка со странностями. Питается собственными детьми или чтонибудь еще в том же духе. Псы захлебывались лаем, копыта стучали, преследователи улюлюкали. Богиняохотница была не единственной, кого я раньше не встречал. Над мостовой плыла фигура, напоминавшая разворошенный стог сена; время от времени эта фигура роняла клубы черного дыма. Не было видно ни рук, ни лица, но, взглянув на фигуру, я вдруг ощутил слабость и пошатнулся. "От Нога не скрыться", - прогремел у меня в голове чей-то голос, похожий на голос Покойника, только, если хотите, с душком. Вернулся Ёркен, раздосадованный моей медлительностью. - За мной. - Он вновь полетел прочь, но уже не так быстро. Толпа раздавалась перед ним, хотя никто из простых смертных Ёркена не видел. Я припустил за ним. К сожалению, от судьбы не скроешься.
ГЛАВА 20 Охотница неумолимо приближалась. Расстояние между нами сократилось ярдов до тридцати, и тут я резко свернул. Голос в моей голове напомнил: "От Нога не скрыться". Обладатель голоса плыл среди стаи гончих. Казалось, он удивлен тем, что у меня хватает наглости убегать. Я бросился в узкий переулок, на бегу снимая с талии волшебную веревку. Ёркену это не понравилось. "Не смей!" - крикнул он и для вящей убедительности покачал головой. Я его не послушался - залез в свой мешок и продолжил путь уже невидимым. Быстро темнело, но я все же разглядел, как охотница со свитой пронеслась мимо переулка. "А ты боялся", - с усмешкой бросил я Ёркену. Тот было ухмыльнулся в ответ, но ухмылка тут же сползла с лица крылатого посланца. Я обернулся и увидел у себя за спиной нечто черное и бесформенное. Затем показалась охотница. У ног единорога суетились псы: отталкивая друг дружку, они пытались взять след, которого там не было. Впрочем, мои преследователи полностью доверялись чутью - или слуху, или не знаю уж чему - старины Нога. Несмотря на то, что я был невидим, вырваться на свободу мне не удалось. Я попытался было без лишнего шума скользнуть в чью-нибудь заднюю дверь, но меня настиг Ног. Послышался шорох, словно волочилось по земле, шелестя чешуей, змеиное тело. В мой невидимый мешок начали просачиваться через отверстие вверху некие черные червячки. Голос сообщил: "От Нога не скрыться". Похоже, старина Ног знал, что говорит. От него, скажем так, попахивало. К сожалению, мне не представилось возможности дать ему, как мужчина мужчине, совет относительно правил личной гигиены. Меня будто хватил паралич. Я все сознавал, но не мог пошевелить и пальцем. Убедившись, что я в столбняке, Ног выскользнул из ,%h* наружу. Рук у него вроде бы не было, однако он ухитрился подтащить мешок к охотнице. Та запустила руку внутрь, пошарила, схватила меня за локоть и выволокла на волю с такой легкостью, словно я был куклой. Несчастного Гаррета перекинули через единорожью спину, после чего богиня испустила торжествующий вопль и натянула поводья. Единорог встал на дыбы, забил в воздухе копытами - и рванул с места в галоп; собаки помчались следом, Ног Неотвратимый плыл рядом с животным. Над нами промчались совы; их по-прежнему преследовали вороны, однако они выкроили мгновение, чтобы отметить успех своих собратьев радостным уханьем. Охотница наложила на черный лук, который неожиданно возник у нее в руках, стрелу с серебряным наконечником. Выстрелила - и на мостовую рухнула громадная черная птица. Стрела прошла насквозь, сделала в воздухе петлю и вернулась обратно к мамочке. Объяснять дважды воронам не пришлось. Они слегка отстали, но до конца от погони не отказались. Время от времени то одной, то другой сове доставалось от них по-новой (обе птички, надо признать, все больше напоминали ощипанных куриц). Мы покинули Танфер и направились на юг, к богатым поместьям. Терпеть не могу эти места. Всякий раз, когда я туда попадаю, со мной обязательно чтонибудь случается. Стоит только посмотреть на моих похитителей, чтобы сообразить, что предчувствия меня не обманывают. Интересно, почему никто из прохожих не полюбопытствовал, что это за парень плывет по воздуху. Или, очутившись на спине единорога, скрючившись в позе, нимало не соответствовавшей моему положению в обществе, я тоже стал невидим для простых смертных? По дороге к нам присоединились остальные шайры. Некоторые из них, в особенности тучный лысый карлик, с трудом поспевали за охотницей. Тем не менее никто и не подумал сбавить шаг. Какие они милые, эти боги!
ГЛАВА 21 Огромный дом прятался за деревьями. Перед ним, на расстоянии четверти мили, возвышалась каменная стена высотой около десяти футов. У ворот, в духе времени, стояли охранники, однако сами ворота были распахнуты настежь. Шайров охранники не заметили, меня - тоже, поскольку я до сих пор сидел внутри своего невидимого мешка. Черт побери, я сам облегчил шайрам задачу! К дому мы подъехали уже в темноте. Как следует разглядеть здание мне не удалось; я подумал, что вряд ли узнаю его при свете дня. А стоит ли сюда возвращаться днем? Кстати сказать, знает ли Покойник, где я и что со мной стряслось? Эх, лезет в голову всякая чушь... Охотница спешилась, швырнула поводья подручному божеству - пухленькому мальчугану, который наверняка стал бы победителем в мировом конкурсе обладателей золотистых кудрей. Затем стащила меня с единорога, взвалила на плечо и внесла в дом. Мальчуган взмахнул крохотными крылышками и полетел прочь, ведя в поводу единорога. Меня кинули на медвежью шкуру, расстеленную у камина, в котором потрескивало пламя. Мебели в комнате почти не было (должно быть, раньше здесь в дождливые дни устраивали балы). Я уставился на свою пленительницу, прекраснее которой не встречал в жизни. К несчастью, в ней не было душевного тепла, она буквально источала ледяной холод. Готов спорить на что угодно, она - из разряда богинь-девственниц. Ног что-то проскрипел. Совы подлетели к огню и превратились в прелестных, но слегка потрепанных девушек. От их прозрачных накидок осталась едва ли пара-тройка нитей. При иных обстоятельствах я бы, пожалуй, захлопал в ладоши... Великан с топором, карлик и все прочие, включая собак, глядели на медвежью шкуру. Насколько я понимаю, интересовал их вовсе не дохлый медведь. Я различил и другие лица (и звериные морды). На всех лежала, если можно так выразиться, печать мифологичности. По одной из стен пробежали тени, возник паренек с козлиными копытцами, который тут же начал приставать к девушкам. Приятный голос, в коем, впрочем, прозвучали снисходительные нотки, произнес:
- Мистер Гаррет, не соблаговолите ли для начала вернуться в нашу `% +l-.abl? Я задергался всем телом, кое-как извернулся и вытаращился на типа, восседавшего в кресле у камина, как две капли воды похожего на Имара. Возможно, то был близнец верховного бога годоротов, более цивилизованный, чем его брат, способный не только рычать, но и достаточно вежливо изъясняться. Он протянул руки к огню, словно у него были проблемы с кровообращением. Я напряг силы и со стоном (ни в коем случае не садитесь на лошадь, если вас не вынуждает к тому ситуация) поднялся. Повозился с узлом, наконец развязал и выбрался из мешка. Никого из моих похитителей чудесная веревка Магодор, похоже, не заинтересовала. На всякий случай - а вдруг кто-нибудь из них одумается? - я поспешил спрятать веревку. Да нет, зачем им какая-то веревка, когда у них есть Ног, божество мусорных куч.
- Примите мои извинения за тот способ, каким вас сюда доставили, мистер Гаррет. Вы отчасти виноваты сами. Вам не следовало убегать. Я глядел на него добрых пятнадцать секунд, потом сказал: - Нет, вы не из них. - Простите? - озадаченно переспросил он.
- Не из шайров. - Я обвел рукой комнату. Он нахмурился. - Никогда не слыхал, чтобы у богов были хорошие манеры. Уж об уважении к смертным я и не говорю. На его лицо легла тень. Она отличалась от тех теней, что царили в комнате; это была тень изнутри, тень раздражения. - Если желаете, мы можем разговаривать иначе.
- Я бы предпочел, чтобы со мной вообще не разговаривали. Я не трогаю вас, вы не трогаете меня, и все довольны.
- Не все. Вы нам мешаете. Угрожаете нашему существованию. Неужели вы полагаете, что мы можем такое допустить? Я сглотнул три раза подряд. Тип в кресле отличался тем же буйным нравом, что и его близнец, только вел себя несколько сдержанней. Однако если вдуматься, мое положение далеко не безнадежно. - Как же я могу угрожать вашему существованию?
- Годороты наняли вас с тем, чтобы вы отыскали Храмовый Ключ. Они забыли сказать, что та группа, которая потерпит поражение в борьбе за ключ, исчезнет без следа. - По-моему, вам нужен кто-то другой. Я ничего не знаю ни о каком ключе. По комнате пронесся шепоток. У меня по спине поползли мурашки.
- Странно, мистер Гаррет. Торбит утверждает, что вы почти искренни. Однако... - И он пустился во всех подробностях описывать мою встречу с годоротами. Я огляделся по сторонам, пытаясь запомнить лица. Покойнику - если мы с ним когда-нибудь снова встретимся - наверняка пригодятся малейшие подробности.
- Вам прекрасно известно, что ни на что конкретно я не согласился. Моей целью было выбраться оттуда. - Тем не менее вы и не отказались, - заявил добродушный двойник Имара.
- Никакой суд этого не проглотит. Сплошное принуждение и физическое давление. - Ответом мне был недоуменный взгляд. Естественно. Иначе боги просто не умеют, поэтому и не понимают. Они привыкли повелевать людьми. Смертные для них - игрушки.
- Да, клятву верности вы годоротам не давали, - признал мой собеседник. - Это весьма разумно. Однако что привело вас на улицу Богов? Почему вы начали задавать вопросы и с какой стати забрались в храм?
- Я был уверен, что меня пытаются обдурить. Честно говоря, годороты на богов не тянут. Сами посудите, назваться богом может каждый. А где доказательства? Они не продемонстрировали мне ничего сверхъестественного, так, трюки из арсенала бродячего фокусника. - О волшебной веревке я упоминать не стал. - Короче, я решил, что со мной валяют дурака. Публика зашевелилась. Скорее всего меня не поняли. Тип в кресле погрузился в размышления. Пускай подумает. Вряд ли он, конечно, воспримет точку зрения смертного, но все же... Вновь послышался шепот, от которого стыла в жилах кровь.
- Похоже, вы вновь говорите почти искренне. Отлично. Надеюсь, вы представляете себе ситуацию. В Танфере появились чужие боги, которые сразу /.+cg(+( место на нашей улице. Это означает, что многим божествам суждено испытать определенные неудобства, а для нас с годоротами - что кому-то придется исчезнуть. Лично я не хотел бы сгинуть без следа. - Я тоже. - Вы по-прежнему убеждены, что вас обманывают? - Да нет, мне все больше кажется, что дело серьезное. - Мне нужен ключ, мистер Гаррет.
- Если хотите, могу за вас помолиться. С чела моего собеседника сорвались крохотные молнии. По всей видимости, я сказал что-то не то. Правда, он быстро овладел собой. - Вы убегали от моих друзей. Почему? Ведь вы не служите годоротам. - А вы посмотрите на них. Ни дать ни взять кошмар наяву. Вновь засверкали молнии, прогремел гром. Гаррет, ты перегнул палку. Я огляделся. Твари, которые шныряли в тенях, могли прятаться у меня под кроватью в далеком детстве. Шайров было гораздо больше, чем годоротов. И выглядели они не слишком дружелюбно. Одним словом, смерть язычнику. - Где вы собираетесь искать ключ? - Нигде. Я всего лишь хочу, чтобы меня оставили в покое. Думаете, приятно, когда к тебе пристают всякие подозрительные личности, нисколько не заботящиеся о твоем благосостоянии? В очередной раз послышался шепот. Толпа, которая, если меня не обманывало зрение, становилась все гуще, зашевелилась. Кстати, насчет кошмаров наяву я слегка погорячился. Там были очень даже симпатичные богини с нормальными волосами, прелестными зубками и вполне пристойным количеством рук. Перевод не требовался. Торбит Круговод - кем бы он там ни был подтвердил полное отсутствие интереса с моей стороны. Ничего я искать не собираюсь. Плевать я хотел на Храмовый Ключ. У Гаррета нет ни малейшего желания спасать чью-то божественную задницу.
- Знаете, у меня есть друзья-пивовары, которым нужна моя помощь. Я бы охотно занялся их проблемами.
- Времени в обрез, мистер Гаррет. Нам необходим смертный, который бы нас выручил. У нас не так много приверженцев, все они весьма почтенного возраста. Поймите, здесь нужна не вера, а добрая воля. Вы - самый подходящий кандидат. Вы работаете за плату. Мы вознаградим вас так, как вы и не мечтали. Ну да. Обещать все мастаки, а как доходит до расчетов, получаешь пшик.
ГЛАВА 22 Уверен, что вслух я этого не произносил. Но, должно быть, моя мимика была достаточно красноречивой. Эх, Гаррет, Гаррет, кто же так ведет себя с богами? Главарь прорычал: - Заприте его в темнице. Пускай пораскинет мозгами, авось, образумится. Я попытался было возразить, но мрачные личности, похожие на оживших горгулий, оставили мои возражения без внимания. У них были каменными не только головы, но и мышцы. Проголосовали: большинство высказалось за предложение Ланга (единственным голосом против был мой). Меня выволокли из комнаты, потащили по лестнице, мимо двух дряхлых старикашек, которые прекрасно все видели и даже склонились в подобострастном поклоне. В конце концов я очутился в довольно просторном помещении, обстановку которого составляли рваное армейское одеяло (наверняка краденое, иначе его бы здесь не было), хилая свечка и два горшка емкостью в кварту, один пустой, а другой полный. Очевидно, мне предстояло исполнять обязанности прокладки между горшками. Дверь захлопнулась. Я тут же принялся за дело, то есть, как от меня и ожидали, пораскинул мозгами и решил, что уж лучше подчиниться. Если бы бедолагу Гаррета не отвлекли, он бы, пожалуй, и впрямь поддался на уговоры Ланга. Еще не успела опуститься поднятая моим появлением пыль, как дверь распахнулась и в темницу ворвались девушки-совы. Они даже не потрудились что-нибудь на себя накинуть. Их глаза озорно сверкали. "Ой!" - воскликнул я, и тут они на меня набросились. Они явно предпочитали дело словам. Сказать откровенно, я не добился от -(e ничего, кроме глупых смешков. Когда я попытался принять суровый вид, они восприняли это как вызов. Не могу не похвалиться: уже не сопротивляясь неизбежному, я все равно продолжал задавать вопросы, ибо помнил, что должен отрабатывать свой хлеб. Некоторое время спустя у меня возникли опасения, что допрос будет продолжаться вечно. Мои подружки проявляли удивительную ненасытность. Когда они наконец ушли, я рухнул на пол. Интересно, что это означало? Они не пытались ничего выведать, не требовали никаких обещаний - были весьма прямолинейны, настойчивы и целеустремленны. Дверь распахнулась вновь. Появилась женщина, которая меня во все это впутала. У нее опять были рыжие волосы, и выглядела она очень неплохо.
- Похоже, Лила с Димной здесь уже побывали, - проговорила она, принюхавшись. Таким тоном люди обычно рассуждают о погоде. - Понятия не имею, что им было нужно... - Они получили, что хотели. Это простые, глупые девицы... - Что простые, я заметил.
- И глупые. - Женщина постучала себя по голове. - Тебе нравится моя внешность? - Я готов завыть на луну. - Она буквально притягивала к себе. - Но вам от этого пользы не будет. - Устал, бедняжка.
- При чем тут это? Просто я не люблю, когда меня к чему-то принуждают. Сразу становлюсь упрямым.
- Ты должен кое-что понять. Даже если шайры не получат того, что им нужно, тебе этого тоже не видать.
- То же самое утверждали годороты. Ну и ладно. А вот если заупрямлюсь, кранты всем - и годоротам, и шайрам. - Упоминание о крантах мне не слишком понравилось. Не то чтобы я сам себе верил, но... Надеюсь, Торбит не прислушивался к нашей беседе. - Чего ты хочешь? - Чтобы меня оставили в покое.
- И не расчитывай. Ты же разумный человек, Гаррет. Давай заключим сделку.
- Дело в том, что сделки с богами чреваты для людей неприятностями. Если верить мифам, боги частенько забывают о своих клятвах. Сулят смертным золото и женщин, обещают власть над миром вообще и над конкретной страной в частности - мол, только выполните нашу просьбу. А стоит спасти божественную задницу... - Между прочим, раз уж речь зашла о божественных попках, с этой частью тела у моей собеседницы все было в порядке. - В благодарность идиота-смертного, помнится, превращают то ли в рыбу, то ли в птицу... - Ты циник, Гаррет. - Уж какой есть. Женщина задумалась.
- Пожалуй, ты прав. Отчасти. - Она пристально поглядела на меня. Ее тело словно излучало жар, однако лицо оставалось бесстрастным. - Что такое?
- Ты для меня загадка. Я встречала верующих и неверующих, фанатиков, скептиков и еретиков, но еще ни разу не сталкивалась с человеком, которому было бы на нас плевать. - Как ни странно, подобное отношение ее нисколько не гневило, скорее забавляло. - Я хочу, чтобы меня оставили в покое. - В покое оставляют только мертвых. - Ну да, и это зависит от того, каким богам они молились при жизни.
- Может быть, упрямец, может быть. - Женщина одарила меня загадочной улыбкой и вышла из камеры. По всей видимости, она осталась довольна беседой. В Танфере было несметное количество богов. У каждого пантеона, естественно, была своя религия. Некоторых богов иначе как сумасшедшими назвать было нельзя. Если соперничающие пантеоны, те же годороты и шайры, являются смертным и подтверждают существование не только свое, но и своих врагов, отсюда следует, что существуют и все остальные божества. С моей извращенной точки зрения напрашивался и другой вывод: что вероисповедания истинны все до единого. Может, основать свою собственную церковь - скажем, Божественного Хаоса? Все истинно, и нет ничего истинного. Мысль о том, что все боги существуют на самом деле, отнюдь не была для меня неожиданной. Мне всегда нравилось представлять, что боги существуют до тех пор, пока в них хоть кто-то верует. Однако от сделанного мной вывода бросало в дрожь. Выходило, что те догмы, которым следуют приверженцы наиболее бредовых культов, истинны, если в них кто-то верит. Если эта идея овладеет массами, немедленно начнутся разборки. Среди религиозных представлений есть и более, и менее привлекательные. Лично мне симпатичен рай с пылкими красотками и бесплатным пивом, именно в такой я хотел бы попасть после смерти; не хочется ни превращаться в искорку света, ни становиться угрюмым призраком вроде тех, какие вызывают некроманты, ни изнывать до скончания времен от вечных мук, ни тем паче просто и тупо умереть (что, по-моему, вероятнее всего). Пожалуй, над этим стоит задуматься.
ГЛАВА 23 К сожалению, меня одолевали посторонние мысли, да и подумать толком мне не дали. Каждые пять минут дверь распахивалась, и появлялся очередной шайр с тем же самым поручением - уговорить брата Гаррета, убедить, что он должен найти ключ. Я получил несколько весьма интригующих предложений от парочки богинь, на которых, судя по их со мной обращению, произвел неизгладимое впечатление. Может, так оно и было на самом деле. В глубине души я пожалел, что нет времени воспользоваться этими щедрыми предложениями. Наконец я задремал, затем погрузился в чудесное сновидение, в котором пышнотелые богини решили основать вместе со мной новый рай на земле. Они согласились забыть своих прежних товарищей и супругов, этих любителей шнырять в тенях и размахивать оружием, мрачных и бестолковых типов. И тут надо мной вновь распростерла черные крылья моя проклятая судьба. В дверь постучали. Почудилось, будто жужжит пчела. Зашептались голоса. Жужжание стихло. Стук в дверь повторился. Я не откликнулся - наверно, потому, что никак не мог оправиться от изумления: надо же, у кого-то хватило вежливости не вламываться без разрешения! Короче, я решил не высовываться: приоткрыл один глаз и стал ждать. Дверь открылась. На пороге стояла девушка. Какой сюрприз! С первого взгляда она показалась мне деревенской простушкой, со второго - померещилось, что я ее знаю. Она походила на крестьянскую дочь, так и пышущую здоровьем, от рождения обреченную на полевые работы и беспрерывные роды. Но не стоит забывать, что меня окружают боги: скорее всего эта девушка - богиня телят или весенних посевов. Она тронула меня за плечо. Я пригляделся повнимательнее. Свеча сквозь нее не просвечивала. А все предыдущие посетители, не важно, как они себя вели, отличались некоторой... гм... прозрачностью. Я открыл глаза и уставился на девушку. Нахмурился. Мы явно были знакомы... А! Она смахивала на резко помолодевшую Имару, жену Имара. Впрочем, верховный бог шайров выглядел как близнец главаря годоротов. Может, передо мной дочь Ланга? Да нет же! Я встречал ее в парке. Точно!
- Чего надо? - осведомился я. Девушка, по всей видимости, не собиралась воспользоваться древнейшим женским средством убеждения. - Тсс. Я пришла помочь.
- Забавно. На волшебницу ты не похожа. - Я ущипнул ее. Она вздрогнула. У всех моих гостей кожа была почти горячей, а тут - нормальная температура; к тому же девушке явно недоставало божественного самообладания. - Ты - человек. - Умница, Гаррет! Я точно видел ее в парке, никаких сомнений. И пикси тоже видели.
- Наполовину. Пойдем. Ну скорее же! - Из коридора донеслось сердитое жужжание. - Торопись, пока они не сообразили, что кто-то проник в дом. Чтобы принять решение, мне потребовалась целая вечность - шесть или семь секунд.
- Веди. - Вряд ли мне грозит что-то более серьезное, чем та ловушка, в которую я угодил. Ведь вот как бывает: бросил косточки - и... - Кто ты такая? Зачем ты за мной следила? И что тебе нужно? - Тсс! Объясню, когда выберемся.
- Договорились. - Я залюбовался ее стройной спинкой и тем, что пониже. На девушке была белая крестьянская юбка с бледно-голубым фартуком. Прелестный вид. Признаться, во всем этом бардаке было кое-что приятное. Не помню, когда встречал столько симпатичных женщин за столь короткое время. И пускай некоторые из них со странностями. В конце концов у каждого из нас свои слабости, а жизнь учит идти на компромиссы. Светлые волосы девушки были заплетены в косы. К ней лучше всего подходило слово "крепкая". Во всех смыслах. Как правило, это качество мужчин особенно не интересует. Однако... Девушка поманила. Я встал. Она приоткрыла дверь, выглянула в коридор, поманила снова. Я вновь уловил сердитое жужжание. Невидимая пчелка то ли сердилась, то ли проявляла нетерпение. Охранника у двери не было. Навряд ли шайры его вообще выставляли. Зачем им охранники, когда у них есть Ног? А может, то было очередное проявление божественного высокомерия по отношению к смертным. Интересно, как моя новая подружка намерена справиться с девушкамисовами, Ногом и охотницей, у которой собаки, оружие, сети - и никакого чувства юмора?
- Идем! - поторопила меня девушка, не повышая голоса. Молодец, знает толк в конспирации. Да, она была вполне материальным существом. Половицы тихонько поскрипывали под ее ногами. Под моими они застонали. А те, кто навещал меня раньше, двигались бесшумно. - Сюда, мистер Гаррет. Чтобы выбраться на волю, девушка избрала странный маршрут - не тот, каким меня доставили в мое просторное обиталище, и не тот, который выбрал бы я сам. Узенький коридорчик вывел нас к раскрытому окну. Прохладный ветерок шевелил белые занавеси. Снаружи светила почти полная луна, в свете которой дом казался огромным кладбищенским надгробием. Любопытно, что же дальше? Жужжание стало вдруг гораздо громче. Кто-то произнес: - Давай, детка, шевели попкой. Голос доносился снаружи, откуда-то сверху. Девушка вылезла в окно. По-видимому, ее совершенно не смущало то, что одета она неподобающим образом. Высунув голову, я обнаружил, что моя спасительница карабкается вверх... Брр! Какого?.. Где веревка? Веревки не было и в помине, хотя я ожидал обратного. Вновь послышалось жужжание. Я вскинул голову и успел заметить некое движение на крыше. Между тем девушка забралась на выступ не шире моей ладони и, не теряя времени, двинулась куда-то вбок. Только тут я заметил, что выступ - на деле вовсе не выступ, а верхняя кромка какого-то причудливого барельефа, разглядеть который было невозможно, поскольку лунный свет на него не падал. Сделав глубокий вдох, я совсем было собрался сообщить юной красавице, что предпочитаю ходить по земле, но меня опередили.
- Эй! - воскликнул кто-то у меня за спиной. - Эй, там! Ты кто такой? Что ты здесь делаешь? Обернувшись, я увидел старика, скорее всего привратника. На нем была ночная рубашка, однако в руке он держал устрашающего вида мясницкий нож. В коридорчик из распахнутой настежь двери сочился тусклый свет. Если его навещали столь же часто, как и меня, неудивительно, что он спит с мясницким ножом... Судя по всему, вступать в беседу старик не собирался. Он взмахнул ножом. Я прикинул, не воспользоваться ли веревкой Магодор. Но времени было в обрез, да и куда тут ее привяжешь? Может, прыгнуть - и вся недолга? Подумаешь, упаду, зато не зарежут. До земли не больше мили... Далекое жужжание усилилось.
- Чего застрял, придурок? Дай ему в рыло, и пошли. - Я уловил аромат "травки". Оглянувшись, я узрел пухленького младенца с лицом тысячелетнего карлика. Младенец плавал в воздухе, на нем была только набедренная повязка, /.$.'`(b%+l-. смахивавшая на пеленку.
- Ну чего вылупился? Шевелись, козел! - Он вскинул голову и гаркнул: Эй, детка, ну и обормота ты себе подцепила! Он держал в руках крошечный лук, за спиной у него болтался колчан со стрелами, во рту тлела громадная самокрутка. Жужжание доносилось у младенца из-за спины, запах исходил от самокрутки. Я кое-как взобрался на выступ. Говоришь, обормот? Гляди. Армейская закалка иногда годится и на гражданке. Смотри, карапуз! Старик высунулся из окна и вновь взмахнул ножом. Ржавый клинок нанес воздуху глубокую рану в опасной близости от моего носа. На мгновение мне показалось, будто старикан намерен вылезти наружу. Тональность жужжания изменилась. Продолжая карабкаться, я рискнул повернуть голову. Младенец наложил на тетиву стрелу, выстрелил и поразил старика в тыльную сторону той ладони, в которой он сжимал рукоять ножа. - Поднажми, придурок! Если бы не ты, меня бы никто не заметил.
- По мне, лучше бы тебя здесь и не было. Как все же приятно быть молодым и глупым! Лет десять назад я бы забрался на такую стену не глядя. Футах в двадцати над окном болтался конец веревки, спускавшейся с крыши, козырек которой нависал над нами. Хорошо еще, что для подъема выбрали самое низкое место... Моя новая подружка, молодая и глупая, простонапросто подпрыгнула, ухватилась за веревку и полезла вверх. Старик с ножом, несмотря на раненую руку, последовал ее примеру и повис, выпучив глаза. Когда ноги девушки исчезли за парапетом, летучий младенец взмыл вверх с той же медлительной грацией, какую можно наблюдать у крупных летающих насекомых: они как бы подчеркивают всем своим видом, что презирают закон тяготения, обрекающий большинство их собратьев на вечное пребывание на земле. Поднимаясь, карапуз так и сыпал цветистыми фразами. Какую пару мы бы составили с этой девушкой! У нее - болтливый карапуз, у меня - мистер Большая Шишка... Я зажмурился, вдохнул полной грудью, прислушался к крикам старика, открыл глаза, помахал бдительному старикашке рукой - и шагнул вперед. Когда мне было девятнадцать, мы с приятелями выпендривались друг перед дружкой, а заодно и перед врагом, рискуя сломать себе шею. Но теперь-то я разменял четвертый десяток, живу гораздо более размеренно и комфортабельно. В известной мере, разумеется. Ну почему я отказался, когда папаша Вейдер предлагал мне работу на пивоварне? Я ухватился за веревку, обнаружил, что в руках еще сохранилась какаяникакая сила, подтянулся и полез вверх. Естественно, в моих движениях не было и намека на изящество, однако это меня ничуть не волновало. - С ума сойти, детка! Этот хмырь оторвал-таки свою задницу! - Быстрее! - крикнула мне девушка с крыши. - Иначе нас поймают. Легко сказать. Я прибавил прыти, преодолел крутой подъем и плюхнулся на крышу, настолько широкую, что на ней можно было бы устроить плац для парадов. Или выращивать пшеницу - если, конечно, сначала уложить поверх камня слой земли. Я поднялся. Девушка вновь поманила к себе (видимо, это она умела делать лучше всего). Судя по всему, она не предполагала, что операция по спасению Гаррета может затянуться. Летучий младенец с самокруткой в зубах мрачно наблюдал за происходящим со спины громадного коня, который вполне подошел бы великану. Над лопатками младенца виднелись кончики крыльев размерами не больше голубиных. Должно быть, ему не так-то просто удержаться в воздухе. Коней было два.
- Ну уж нет, - сказал я. - Нет. Ни за какие деньги. - После катания на единороге Черной Моны у меня болели все без исключения ребра, и я отнюдь не собирался вновь подвергать их испытанию на прочность. А ведь единорог не лошадь, так, дальний родственник. С лошадьми же у Гаррета отношения напряженные. Неужели мне настолько не терпится сбежать, что я соглашусь вверить свою жизнь одному из этих чудовищ? - Погляди на психа, крошка. Он не...
- Пожалуйста, успокойтесь, мистер Гаррет, - попросила девушка, успевшая сесть на одного из коней. Похоже, она нервничала. - Ты не понимаешь. Они могут подвести в самый неподходящий момент. Крыша заходила ходуном, словно в доме проснулся кто-то большой и страшный.
- Увидимся, малышка. - Карапуз взмахнул крылышками и с жужжанием скрылся во мраке. Я подошел ко второму коню. Чудо-юдо иссиня-черного цвета выглядело так, словно на нем в древности ездил на битвы рыцарь-тролль. На мгновение мне показалось, что без веревочной лестницы на него не забраться. Но ничего, обошлось. Завершив долгий подъем, я перекинул правую ногу через конскую спину и с удовлетворением отметил, что мы с конем глядим в одну и ту же сторону. Теперь можно и на крышу с высоты посмотреть... На крышу?! Только теперь до меня дошло, что я сижу на коне, который находится на крыше дома. Что за бред? Неужели меня разыграли? Если напрячь память, можно вспомнить кое-кого из так называемых друзей, у кого достанет ума подстроить такую подлянку. Но вокруг не видно ни души, никто не хихикает, прикрывая свою мерзкую эльфийскую пасть мерзкой эльфийской ладонью. Впрочем, ни один из моих друзей, настоящих и мнимых, не потратил бы ту сумму, в которую все это наверняка обошлось. Девушка взвизгнула, как подвыпившая баньши, и хватила коня пятками по ребрам. Счастливица! Животное устремилось следом за растаявшим во тьме карапузом. Конь, который достался мне, оправдал мои худшие предположения: он рванулся вперед, даже не посоветовавшись со мной.
ГЛАВА 24 Проклятые животные оказались еще тупее, чем я ожидал. Им вздумалось перейти на рысь. Конь девушки был пониже в холке, и ноги у него были короче, так что мой постепенно начал нагонять. Мне оставалось только вопить без умолку да отчаянно цепляться за гриву. Девушка ухмыльнулась и помахала рукой. Мы прыгнули с крыши. Мой конь, не моргнув глазом и ни на вот столечко не притормозив, резко вильнул в сторону, чтобы не столкнуться с другим животным. Лишь тут я сообразил, что подо мной - оборотень: в считанные секунды у коня выросли огромные крылья, широкая грудь сузилась, круп стал едва ли не тоньше осиной женской талии. Надеюсь, никто не слышал, как я заскулил от страха. Мы устремились ввысь, к луне. Серебристый смех девушки напоминал перезвон небесных колокольцев. Эх, молодость, молодость! Она была уверена, что мы в безопасности... Что касается меня, я был поглощен мыслями о том, как удержаться на коне, поэтому забыл даже думать о совах и прочих неприятностях. Подъем продолжался. Танфер распростерся под нами как на ладони; я и не представлял, что город такой громадный. Справа сверкала в лунном свете речная излучина, похожая на исполинский ятаган. В городе светилось множество огоньков. Танфер никогда не засыпал, количество ночных его обитателей приблизительно равнялось количеству дневных. Он как бы объединял в себе сразу несколько городов, так сказать, менял лица в зависимости от времени суток и более-менее затихал лишь в предрассветный час. Я крепче вцепился в конскую гриву. Хотелось молиться, но я подавил это желание: быть может, проклятые зверюги выделывают пируэеты нарочно, чтобы заставить Гаррета воззвать к небесам. Впрочем, вид ночного Танфера захватил меня настолько, что вскоре я почти успокоился. С высоты птичьего полета становилось ясно, почему в Танфер стремятся все кому не лень. Он поистине прекрасен. Чтобы почувствовать вонь, увидеть нисчету, боль и жестокость, столкнуться с противоречащей здравому смыслу ненавистью и не менее бессмысленным благородством, нужно спуститься на грязные улочки. Танфер - как прелестная девушка: обнимешь ее, зароешься лицом в душистые волосы - и лишь тогда заметишь струпья, вшей и блох. Признаться, даже в самых диковинных своих снах я не поднимался в небо, не парил над землей подобно некой чудесной птице. Лунный свет превратил водоемы в роскошные сверкающие блюда, а сточные канавы - в затейливые серебристые руны. Наши летучие скакуны повернули, и земля поплыла у меня под ногами. Поразительно! Мои руки затекли от напряжения, но страха я больше не испытывал, ему на смену пришло благоговение. - Правда, здорово, мистер Гаррет? - крикнула девушка.
- Да уж. - Вот ощутим под ногами твердую почву, я ей растолкую, что мистером Гарретом звали моего дедушку. Я оглянулся. Если за нами и отрядили погоню, то она пока нас не настигла. Но неприятностей наверняка не избежать. Кстати, вот подходящее заглавие для моей автобиографии: "Беда шагает по пятам". Хотя - не столько шагает, сколько подстерегает в засаде. Интересно, способен ли Ног взять след по воздуху? Девушка испустила пронзительный вопль и взмахнула рукой. С ее пальцев посыпались лиловые искры. Конь моей новой подружки устремился вниз, к земле. Моя животина ринулась следом, не обращая внимания на испуганные возгласы седока. Желудок подкатил комом к горлу. Танфер стремительно приближался, с каждым мгновением все больше утрачивая свое очарование. Желудок остался где-то там, среди звезд. Хорошо, что сегодня я не ужинал. Иначе пришлось бы облегчаться на лету. Лошади спускались по широкой дуге, мерно взмахивая могучими крыльями. Стали видны улицы, вскоре я уже мог различить отдельные дома и ночных прохожих, никому из которых не пришло в голову взглянуть на небо. Люди вообще редко смотрят вверх (чем я иногда пользуюсь). Сказать по правде, наблюдать за ночной жизнью города со спины летучего коня было весьма любопытно и давало массу новых ощущений. Паника отступила, я снова обрел способность соображать. Гаррет, ты можешь собой гордиться! Твое белье осталось сухим. Должно быть, старина, ты потихоньку привыкаешь к подобного рода приключениям. Что собой представляют эти лошади? Откуда они взялись? Кто такой летучий карапуз в пеленке? Он ведь где-то поблизости, голос слышен великолепно. Таких существ я раньше видел только на картинах, авторы которых обращались к мифологическим сюжетам. Я уже имел сомнительное удовольствие лицезреть единорогов, вампиров, мамонтов, пятьдесят разновидностей громовых ящеров, вервольфов и целую кучу других, не менее сказочных существ. Знакомство с ними частенько заканчивалось для меня синяками и шишками. Однако крылатые лошади и вульгарный лучник-недомерок принадлежали к тому разряду существ, который я всегда мнил вымыслом живописцев. К символам. Подобно грифонам, страусам, камелопардам и циклопам они редки, как адвокаты, которыми движет только стремление восстановить справедливость. Лошади скользили крыло к крылу. Карапуз жужжал где-то неподалеку, но разглядеть его я не мог. Похоже, мы летим в центр города, к Бруксайдскому парку. Я до сих пор не знал, как зовут мою полубожественную спасительницу, равно как не имел ни малейшего понятия, с чего ей понадобилось меня спасать. Девушка испустила очередной вопль. Я полез за волшебной веревкой. Не ты одна умеешь показывать фокусы, голубушка.
- Эй, подруга! Ты кто такая? Имя у тебя есть? - В ушах свистел ветер, с коим сливалось жужжание крыльев карапуза, который по-прежнему прятался во мраке. Справа раздался звонкий смех. Лошади как будто пошли на посадку. - Зовите меня Кэт, мистер Гаррет. Плохая девчонка Кэт.
- Мне нравятся плохие девчонки. - Я был не прочь продолжить беседу, но у меня вдруг перехватило дыхание. Мы опустились так низко, что очутились на одном уровне с островерхими крышами домов. Мой конь захлопал крыльями, сбрасывая скорость, однако, несмотря на его усилия, мы продолжали мчаться сломя голову. Как ни странно, я был еще жив. Конь встал на дыбы, раскинул крылья, подставляя их встречному воздушному потоку, содрогнулся всем телом. Скорость резко упала. Животное втянуло крылья, его грудь стала шире, круп раздался; в следующую секунду оно на полном скаку коснулось земли. На спине у него никого не было. По крайней мере так почудилось бы стороннему наблюдателю, ибо я, собрав остатки мужества, влез в свой невидимый мешок. Для начала я завязал мешок под мышками, поскольку руки могли понадобиться. Конь вихрем промчался под деревьями, но я все же успел ухватиться за толстую ветку. Опля! Мой скакун словно и не заметил, что с его спины исчез груз весом в добрых двести фунтов. Пальцы не выдержали, и я кулем повалился на землю. У меня хватило сил - bo-cbl мешок на голову и отползти в сторонку. Будем надеяться, моя спасительница спохватится не сразу. - Мы тебя видели! Мы тебя видели! завопили гнусные пикси. Впрочем, если особо не прислушиваться, крики пикси похожи на воробьиное чириканье. Лично я бы решил - воробьи жалуются на то, что их разбудили среди ночи.