Губернатор. Во всяком случае не большее преступление, чем поднимать мятеж против трона его императорского величества и расшатывать основы Российской империи.
В о л о д и н. За трон и основы России они не ответственны. Они в своем доме и вас сюда не звали. Вы насильственно навязались им и теперь затягиваете петлю на их шее. Почему вы им не даете жить так, как они хотят? Что вам от них надо? Зачем вы пришли сюда?
Губернатор. Они, я думаю, и вас не звали, зачем же вы пришли?
В о л о д и н. Я пришел трудиться, я пришел за куском хлеба.
Губернатор. А я пришел защищать вас.
В о л о д и н. В вашей защите мы не нуждаемся. Мы принесли сюда свой труд, а вы свои штыки, свои виселицы.
Губернатор. Володин, без штыка они вам хлеба не дадут.
В о л о д и н. Мне не нужно хлеба, замешанного на крови.
Губернатор. Да я не о вас забочусь. Я солдат моей империи, которая хочет водрузить свое знамя на Бендер-Бушире и на берегах Босфора. А этот путь не одеколоном поливать надо, конечно. Его надо пробить штыком, а продукция штыка - это кровь и кости.
В о л о д и н. Так могут думать только палачи. Кто ответственен за эти горящие дома, за эту потоком льющуюся братскую кровь?
Губернатор. Ну, снявши голову, по волосам ведь не плачут, не так ли?
В о л о д и н. Они, генерал, не волосы. Это - люди, кровь их человеческая, братская кровь!
Губернатор. Они братья только вам и изменникам родины. А мне они враги. Политика не знает жалости. Не уничтожь я их, уничтожат меня.
В о л о д и н. Генерал, мы решительно требуем прекращения этой кровавой бойни.
Губернатор. Ее не мы создала, и не нам ее прекращать.
В о л о д и н. Нет, ее создали вы.
Губернатор. Пожалуйста, попробуйте прекратить; мы создали, а вы прекратите.
В о л о д и н. Мы прекратим, генерал, но это обойдется вам дороже.
Губернатор. Прекращайте!.. Гм, а что с вашей рукой?
В о л о д и н. Это не имеет отношения к нашему разговору.
Губернатор. Я все знаю, Володин. Выходить к этим дикарям с белыми флагами могут только потерявшие голову дураки. Ведь у них лишь один бог пулемет. Если бы им удалось объединиться, я вынужден был бы подставить под их пули головы родных сынов империи. А теперь пусть сами расхлебывают. Наша хата с краю. Нам не жалко, лошади чужие, и хомут не свой...
В о л о д и н. Так могут думать только палачи.
Губернатор (вскочив). Володин, вы повторяетесь. Вы - предатель отечества и нации. Вы хотите использовать затруднительное положение империи и свалить ее венец под ноги врагов. В такое-то время вы хотите обострить борьбу классов. Это смерть для нации. Вот где действительно братоубийственная борьба. Но вы этого не добьетесь.
В о л о д и н. Превращая классовую борьбу в национальную, вы можете лишь оттянуть время, но заставить массы замолчать навсегда вы не сможете.
Губернатор. Ага, значит, не будь национальной войны, была бы классовая? Так ли я вас понял? Шах и мат, господин Володин. Вы - очень плохой игрок, вы проиграли. Бросьте же все это, пока не поздно. Уйти с половиной убытков уже есть прибыль. А конец игры будет для вас страшен. Империя - это борющийся орел. Он дерется с орлами, а вы не более, как воробьи с разбитыми крыльями, только в ногах путаетесь.
В о л о д и н. Но этот орел о двух головах высасывает кровь трудящихся России. Уж близок его конец, и ни одну из своих голов спасти ему не удастся.
Губернатор. Володин!.. Я вас не задерживаю, господин Володин. Можете идти. Я хотел только последний раз предупредить вас, что политика, это кровавые шахматы. Если будем живы, конец увидим. Значит, игра продолжается?..
В о л о д и н. Конечно, генерал, продолжается. Будем живы и результат увидим. (Резко повернувшись, выходит).
Входит полицеймейстер.
Губернатор. Поручик, его освободить, а других прямо в тюрьму.
Полицеймейстер. Володина освободить?
Губернатор. Да, освободить.
Полицеймейстер. Слушаюсь, ваше превосходительство. Вы правы, у него слишком большое влияние.
Губернатор. Вы еще молоды, поручик. Я прекрасно учитываю положение. Они теперь безопасны. Интернациональное единство взорвано навсегда. Колесо истории повернулось вспять. Мятежный корабль ударился об скалу и разлетелся вдребезги. Теперь они ничего из себя не представляют... Освободить и... не позднее, чем завтра, вручить мне обоих. Его и Эйваза Асрияна.
Полицеймейстер. Простите, ваше превосходительство, живых или мертвых?
Губернатор. Поручик, вы должны понимать политические термины. Мертвых.
К А РТИНА ПЯТНАД Ц А ТА Я
Подпольное собрание.
В о л о д и н. Товарищи, заседание кончилось. Теперь, не теряя времени, за работу. Рабочие ждут решения. Надо разъяснить всем, что это наше выступление должно довести дело до решительного конца. Ни одного промысла, не примкнувшего к забастовке! Идем, товарищи. Выходить поодиночке.
Б а х ш и. Во всяком случае, товарищ Володин, это заседание еще больше перепутало мои мысли.
В о л о д и н. Идем, Бахши, мы поговорим по дороге.
Э й в а з. А знаете, товарищ Володин, я буду на вас жаловаться.
В о л о д и н. Кому?
Э й в а з. Генерал-губернатору. Вы не хотите исполнить его желание.
В о л о д и н. Нет, Эйваз, твои рассуждения неправильны.
Э й в а з. Как то есть неправильны? Вы сами говорите, что губернатор называет политику кровавой шахматной игрой. И что же, он мне будет объявлять мат, а я буду молчать? Клянусь, я .ему такой мат преподнесу, что и сам не рад будет.
В о л о д и н. Пойми, Эйваз, что организация не может заниматься террором против отдельных лиц и убийствами из-за угла.
Э й в а з. Ничего подобного. А почему они убивают? Вы связываете нам руки и ноги. Каждый день убивают то одного, то другого. Хорошенькое дело, ты убивай, а я буду смотреть. Убьет он одного, а я за него пять.
А р а м . Эйваз прав, очень даже прав.