-- МАТЬ! -- сказал я вслух.
Ложка с горкой риса застыла у рта сирийца. Фрэнк скосил глаза в мою сторону... Я почувствовал, что в моей жизни опять настала минута исключительной важности.
Тишину нарушил писклявый голос корейца:
-- Конечно, доктор -- это мать мальчика, -- произнес он безразличным тоном. -- Потому-то она и не решилась его оперировать...
Видали прохвоста! Никогда бы не подумал я, что мой друг Ким способен на такую подлость. Но справедливый Фрэнк не обратил внимания на болтовню корейца и шагнул ко мне:
-- Как ты догадался? Я скромно потупился.
-- Здорово! -- сказал Фрэнк. -- В нашем кубрике только я один сумел разгадать эту загадку.
Швейцар последовательно осмотрел мою лысину, чахлую, с седыми волосками грудь, плохо заправленную в джинсы рубаху, давненько не чищенную обувь. Наверное, на всем крейсере, где он служил, не было такого неопрятного матроса...
-- А ну-ка, послушай! -- испытующе произнес Фрэнк. -- ПОЕЗД ДЛИНОЙ В ОДНУ МИЛЮ ПРОХОДИТ ЧЕРЕЗ ТУННЕЛЬ, ПРОТЯЖЕННОСТЬ КОТОРОГО ТАКЖЕ СОСТАВЛЯЕТ ОДНУ МИЛЮ.
Навострил уши интриган Ким Ир Сен; словно саблю в ножны, сунул ложку в термос обжора-Акбар.
-- ПРИ СКОРОСТИ 60 МИЛЬ В ЧАС -- СКОЛЬКО ВРЕМЕНИ ПОНАДОБИТСЯ ПОЕЗДУ, ЧТОБЫ ПРОЙТИ СКВОЗЬ ТУННЕЛЬ?
-- Одна минута! -- выпалил кореец. Фрэнк даже не посмотрел в его сторону, а я тем временем мучительно напрягал свой мозг:
не завалялись ли случайно в складках моего серого вещества остатки премудростей, которые в незапамятные времена вдалбливал в мою вихрастую тогда голову наш вернувшийся с фронта учитель физики в старой шинели, с деревянной колодкой вместо правой ноги?.. Нет, не даром, видать, он ругал меня: "Лобас, у тебя в голове ветер! Не будет из тебя толку, пойдешь в дворники!". Он оказался пророком: ибо даже здесь, на другом конце света, в Америке, я стал если не дворником, так шоферюгой-таксистом, которого, к тому же, на днях будут судить, как проститутку, поскольку закон не учитывает рода занятий преступника...
-- Так сколько времени понадобиться поезду? -- уже нетерпеливо переспросил Фрэнк, но тут мое ухо опять ощутило чье-то нежное дыхание:"ТWО". На этот раз я смекнул, что мне помогает местный, американский ангел, поскольку подсказки свои нашептывает он -- на английском языке...
-- Две минуты! -- сказал я, и Фрэнк хлопнул меня по спине:
-- Молодец!
-- Одна минута! -- заспорил кореец.
-- Одна! -- ерепенился Акбар.
-- Стойте возле своих машин! -- приструнил их Фрэнк, обнимая меня за талию. Он смотрел на мою физиономию с такой радостью, словно это было личико испаночки.
-- Ты русский? -- спросил Фрэнк.
-- Русский, -- ответил я. Однако на том наш разговор -- иссяк.
Фрэнк искренне хотел подружиться с близким ему по уровню интеллекта человеком, но он не знал, о чем со мной говорить... Мне же еще сильней, чем Фрэнку, хотелось закрепить нашу только что родившуюся дружбу; однако как это сделать, я тоже не знал... О чем я мог беседовать с молодым швейцаром? О девушках?.. О бейсболе?..
Отлично понимая, что если я когда-нибудь расскажу эту историю, то мне никто не поверит: ну, скажут, это ты уж точно выдумал! -- я попросил Фрэнка переписать для меня загадки про Доктора и про Поезд -- своей рукой. Просьбу мою Фрэнк охотно согласился исполнить, тут же примостился переписывать и даже добавил еще одну загадку, очень сложную, про десять яблок, которую потом ни я и никто из моих знакомых, включая профессора Стенли, не смог разгадать. Зато Стенли сказал, что, переписывая загадки, Фрэнк не сделал ни единой грамматической ошибки и что все запятые в его автографе, который я бережно храню и по сей день, стоят на местах... 2.
Пока Фрэнк писал, Ким с Акбаром прогоняли клиентов от входа в отель, но вот швейцар вернулся на свой пост, и "аэро-портщики" приуныли. Из вращающейся двери показалась грузная женщина с модным портфелем.
-- Такси? -- спросил Фрэнк.
-- Да, пожалуйста...
-- Куда едете? -- поинтересовался Фрэнк, и мы, все трое, насторожились. Это было что-то новенькое. До сих пор честный швейцар никому такого вопроса не задавал...
Женщина ответила, что едет в "Кингс-госпиталь", в Бруклин и добавила еще какое-то слово, которого ни один из нас не расслышал. Но даже не расслышав, мы, таксисты, догадались, что слово это чрезвычайно важное...
-- Ты хочешь, -- спросил Фрэнк корейца, -- поехать в "Кингс-госпиталь"?
-- Всю жизнь мечтал! -- отрезал Ким, подчеркивал, что он замечает перемену в поведении швейцара.
-- А ты, -- спросил Фрэнк Акбара, -- этот госпиталь знаешь?
-- Я в Бруклин не поеду! -- с вызовом отвечал сириец.
Швейцар, однако, не стал ругаться с обнаглевшими таксистами, а просто открыл дверцу моего чекера и пригласил женщину садиться...
Теперь, убежденные, что швейцар схитрил и обвел их вокруг пальца, оба кэбби ощерились:
-- Первый кэб получает первую работу!
-- Здесь очередь!
-- Ты и ты! -- гаркнул на них Фрэнк. -- Чтоб вашего духу тут больше не было! Ясно? Вот первый кэб! -- и швейцар указал на "додж" стоявшего позади меня черного таксиста... 3.
Выезжая через несколько минут на шоссе, я уже знал, какое мы не дослышали слово: "И ОБРАТНО..."
"В "Кингс-госпиталь" и ОБРАТНО!" -- вот что сказала Фрэнку женщина с модным портфелем. Улавливаете нюанс? Разве Ким и Акбар отказались бы отвезти эту пассажирку в Бруклин, если бы знали, что счетчик будет превссело стрекотать и всю обратную дорогу -- в Манхеттен?! Кому охота возвращаться из Бруклина пустым? Но чем, скажите на милость, дальний рейс в Бруклин и н а. з а д -- хуже аэропорта?..
"Позволь, позволь, -- слышится мне вопрос, -- а как же ты повез эту женщину? Нсужто ты знал, где, находится "Кингс-госпиталь"?
Господи, да конечно же, не знал! Но ведь я понимал, что Фрэнк подсовывает мне эту работу! Как же я мог ляпнуть, что не знаю дороги?.. Таксист не знает дороги только в том случае, если ехать невыгодно. Спросите любого кэбби, где находится город Брсхунец и он, не задумываясь, ответит, что не раз там бывал!.. Если только нужный вам адрес находится за городской чертой и, стало быть, оплата двойная, мы все знаем!.. Чем трудней будет найти адрес, чем больше я наделаю ошибок, тем больше -- заплатит клиент!
Ну, а если бы пассажирка твоя, когда ты начал у всех встречных переспрашивать дорогу к госпиталю, возмутилась бы, как же, мол, так: взялся везти, а куда -- представления не имеешь?!..
Пусть бы только попробовала! Да посмей она пикнуть, я бы знаете как ее отчитал! В краску вогнал бы! Застыдил... За что? За черную неблагодарность. Ведь все остальные кэбби вообще отказались ее взять! О, я уж выдал бы!..
Но женщина ничем не возмущалась. Направляясь по шоссе имени Рузвельта на юг, крайне смутно представляя себе, в какую точку огромного Бруклина моей клиентке нужно попасть, я знал куда более важные вещи, чем место расположения какого-то дурацкого госпиталя. Я знал, что моя пассажирка -психиатр из Хьюстона. Что в Нью-Йорк она прилетела всего на один день (т.е. времени жаловаться на таксиста у нее нет) и, наконец, что ей нужна квитанция! Эта врачиха не только не знала Нью-Йорка, но еще и собиралась платить мне чужими деньгами, и яс чистой совестью несся по самому длинному маршруту -- по Кольцевой дороге! 4.
Когда я разыскал госпиталь, на счетчике уже было больше, чем я заработал бы, получив пассажира в Кеннеди... Деньги, естественно, в этот день сделались легко и быстро, и часам к восьми вечера я уже вернулся домой.
Увидев меня в дверях в такое необычное время, жена побледнела, как полотно, но тут же по выражению моего лица поняла, что ничего плохого не случилось... Я быстренько принял душ, и мы дружно, славно, всей семьей уселись за стол. Наутро я отвез жену на курсы в Манхсттсн, а часам к девяти опять-таки был уже дома. На этот раз, увидев меня в дверях, жена ничуть не испугалась и спросила:
-- Ну, ты видел своего Фрэнка!
-- Как же я мог видеть Фрэнка, -- еле сдерживаясь, ответил я, -- если сегодня в "Американе" закончился съезд виноторговцев? Фрэнк, по-твоему, стоит под "Американой"?!
Только теперь до жены дошло, насколько нелепый она задала вопрос.