Этот идиот не знает, что, если не крутится руль, нужно нажать на газ -тогда руль повернется...
-- Я застрял на Фар Рокавей...
"Застрял"? Он захлопнул в машине ключи и теперь среди ночи поднимает хозяина. Возьми, остолоп, каменюку, трахни по стеклу, открой замок, а утром -- вставь новое стекло! Раз заплатишь, -- впредь не застрянешь... Но так говорить нельзя. Нужно встать, одеться и -- отвезти запасные ключи.
И все-таки, если не опускать руки: искать пути перестройки бизнеса, тыкаться, спрашивать-переспрашивать, то в конце концов прояснится некая своеобычная закономерность: когда на площади Колумба для первого взноса требуют 50 тысяч, на Лексингтон берут 40, а в черном Бруклине -- 23.
Ты предусмотрительно снял с шеи цепочку, спустился в метро и вынырнул из-под земли в районе заброшенных складов... Знакомые груды шасси и трансмиссий, снятых с краденых кэбов... Разверни колченогий стул и усядься на него верхом.
-- Джерри, сколько нужно, чтобы "выехать" на своем медальоне?
-- Смотря какую машину ты хочешь -- новую или старую?
-- Машина у меня есть...
-- Двенадцать "штук".
Когда Мухаммед требует 23, Джерри удовлетворяется двенадцатью...
-- А какие займы, проценты?..
Пока Джерри будет выписывать в столбик 18% -- по первому займу, 26% -по второму, возьмись обеими руками, да покрепче, за спинку оседланного стула, чтобы не свалиться ненароком, когда ты увидишь, что по третьей ссуде, которую Джерри предоставит тебе как доброму старому клиенту -- из своих личных средств, платить придется всего лишь 4,5 процента!..
-- В месяц, -- объяснит Джерри. -- Четыре с половиной процента -- в месяц...
Могильной жутью повеет на тебя от маленькой да удаленькой этой цифры, но одновременно в твоем сознании возникнет и здравая мысль, что горбатить за эти проценты будешь -- не ты... 10.
Отдав все, что удалось накопить, ты опять заключаешь сделку на кабальных условиях, но зато в твоем бизнесе произошла революция: теперь ты выращиваешь два колоса там, где вчера выращивал один... За кэб, который сдается водителям, ты по-прежнему получаешь доллар в час, но сверх того, став хозяином медальона, одновременно наживаешь и второй, мистический доллар-призрак. Доллар, который тебе д а ю т , но который тотчас же исчезает: в кармане ростовщика или в окошечке банка... На этот доллар не купишь сосиску. Этот доллар нельзя разменять на четыре квотера. Его вроде бы нету, но в то же время -- он есть!..
Полновесная ценность этого доллара ощутится лишь года через три, когда недоступный для тебя прежде брокер с площади Колумба встретит тебя на пороге своего кабинета, пригласит в кресло и, мельком просмотрев твои бумаги, объявит, что, мол, стоит тебе подписать вот этот документик и еще вот этот, да поставить свою подпись на обороте, как ты станешь хозяином корпорации, то есть еще ДВУХ медальонов!..
С трудом шевельнется приросший к гортани язык:
-- Елки-палки, за корпорацию ведь нужно кучу денег положить в виде первого взноса...
И тут сын великого Энди Гринбаума -- Ноэль Гринбаум доверительно коснется твоей руки:
-- От вас, сэр, мне не нужно ни единого цента! Доллары, которые ты не разменивал на квотеры, доллары-призраки, которые исчезали в окошечках банков, выпали кристаллами на дно оплаченной части займов... Не дрейфь -подписывай!.. Здесь и здесь... Не забудь -- на обороте...
Отныне у тебя -- забот невпроворот! С утра пораньше ты в ремонтной мастерской; потом надо выкроить время, чтобы подскочить на распродажу скатов, потом -- на свалку, где распродают по частям ворованные кэбы, прицениться, сколько стоит дверца, почем крышка капота. Нужно еще приискивать и недорогой "рафик" и в "Пост"
"ВОЗМОЖНОСТЬ ЗАРАБОТАТЬ 600 ДОЛЛАРОВ В НЕДЕЛЮ! САДИТЕСЬ ЗА БАРАНКУ ХОТЬ СЕЙЧАС!"
Теперь твой телефон станет твоим проклятием: он будет разрываться. "На день или на ночь?". Не успеешь положить трубку -- опять звонят. "Да, абсолютно. Ну, зачем даже спрашивать такие вещи?.. Кэб -- как птичка, как новенький..." Но каждый звонок -- это деньги! Пятьдесят долларов платит тебе таксист, который получает работу и еще пятьдесят дает недотепа-хозяин, который сам не в состоянии подыскивать водителей для своих драндулетов...
Вокруг перегруженной займами корпорации будут порхать арендованные медальоны -- подспорье, и твой поезд будет все набирать и набирать скорость: 12, 16, 22, 36 долларов в час! И когда ты ешь, и когда ты спишь -- все крутится и крутится колесико волшебного счетчика... Но, с другой стороны, и ночных звонков, треволнений, хлопот, неприятностей, которые будут доставлять тебе водилы, станет так много, что ты призадумаешься: а правильно ли ты их выбираешь? Ведь они звонят и звонят... Ты старался отбирать для себя -самых честных, но они на поверку все подряд оказывались прохвостами. Каких только сказок они ни рассказывали, чтобы урвать из твоих денег хоть несколько долларов или, на худой конец, отсрочить платеж?!.. То выдался "мертвый" день, то полицейский придрался "ни за что", то взломали ночью багажник и украли запаску, то заболел ребенок...
Ты отдавал предпочтение пожилым, осмотрительным, семейным -- они калечили кэбы. Они врезались на полном ходу в фонарные столбы, в автобусы; они превращали в груды металлолома дорогие "вольво" и "кадиллаки"... И всегда, непременно, что бы ни произошло, клялись и божились, что виноват во всем какой-то другой -- "мазер-факер"61.
Лишь со временем откроется тебе, что они -- все одинаковы. Ты даешь им возможность трудиться и содержать свои семьи, но разве они это ценят?! Шоферня -- это отбросы общества, выродки, мразь! Пожалеешь, уступишь -оставят тебя нищим; поезд пойдет под откос... А потому, если ты белый, сажай в свои колымаги -- черномазых; если ты пархатый Хаим -- нет для тебя лучшей кандидатуры, чем араб; если ты настоящий янки -- бери греков и китаез: тогда тебе легче будет их презирать...
Был "мертвый" день? Но разве в хорошие дни я повышаю арендную плату?
Полицейский нарушил закон? Подай на него в суд...
Ребенок? У меня тоже есть дети!..
Хочешь работать -- плати и работай. Не заплатишь -- долг будет удержан из депозита, и катись на все четыре стороны!.. Дневная или вечерняя?.. Уже договорились!.. Да, мне нужен водитель с сегодняшнего дня!.. ЭПИЛОГ
-- Поднимите правую руку! -- сказал судья Ванг. -- Поклянитесь, что будете говорить правду. Только правду. Ничего, кроме правды.
Я поклялся, и тогда мне был задан вопрос, на который обязан ответить каждый, кто заявил ходатайство о получении американского гражданства:
-- Вы ЛЮБИТЕ АМЕРИКУ? -- спросил судья.
-- Да, -- соврал я: -- Люблю... * * *
Дожидаясь, когда ее вызовут в кабинет иммиграционного судьи, -рассказывала потом жена, -- она больше всего боялась, что перепутает, кто кого приводит к присяге: Спикер Палаты -- Государственного Секретаря или наоборот... Но судья Ванг не стал терзать мою жену каверзными вопросами. На собеседовании с нею судья в основном говорил сам:
--Ты русская,-- сказал моей жене судья Ванг, --а потому, не старайся быть американкой в большей степени, чем женщины, которые в этой стране родились... Почаще готовь русские блюда, старайся соблюдать русские обычаи и праздники, покупай для сына русские пластинки и русские книги -американскими он обзаведется сам...
Я слушал слова судьи Ванга, обращенные к моей жене, и думал о том, что смысл их относится и ко мне... Разве я не старался быть американцем в большей степени, чем любой из моих американских начальников на радиостанции? И разве в конечном итоге я не добился того, что моя работа на."Радио Свобода", о Которой я когда-то мечтал, -- стала моим позором?..
Пять прожитых в Америке лет, пусть немногое, но все-таки кое-что изменили в моем образе мышления, и теперь я смутно догадывался, что, претендуя на некую миссию: говорить СОВЕТСКИМ ЛЮДЯМ ПРАВДУ! -- сам-то я оставался, пожалуй "советским человеком", только -- навыворот, с обратным знаком...
Каждый прожитый в Америке день делал меня чуть-чуть более похожим на людей, окружавших меня, и я постепенно начинал сознавать, что говорить правду советским людям нужно было и там; а теперь, в Нью-Йорке, жить духовной жизнью России, которую я по собственному желанию покинул, -- это поза; и не надо пытаться подчинить (или посвятить) свою жизнь какой-то единственной, пусть и достойной цели (даже КРАСНОЙ ЛАМПОЧКЕ, к которой я когда-то так рвался), а надо --просто жить... * * *
Я уже побывал по меньшей мере у десятка таксистских брокеров: и на площади Колумба, и на Десятой авеню, и уже сторговал у Джерри старенький кэб и восстановил былое знакомство с Джозефом-Иоськой, но решил все же не подписывать контракт на аренду медальона, пока не наведаюсь еще раз -- в рыбный магазин...
Звенели на тарелках весов смерзшиеся серые комья; черный продавец-подросток вдохновенно обвешивал, обсчитывал и развлекал толпу.
Заметив меня среди покупателей, Миша не выразил особой радости.
-- Ты очень долго думал, -- сказал Миша через прилавок. На место, которое некогда предлагалось мне, был взят другой человек. ..
Но ведь я пришел к Мише вовсе не за тем, чтобы получить работу в его лавке. Я хотел предложить богатому рыбнику -- бизнес! Мы с ним на пару купим корпорацию: два такси -- одно для него, а второе для меня. На своем кэбе я буду работать сам, а Мишин сдадим в аренду. Я буду следить за этой, второй машиной, как за своей, буду нанимать шоферов. Через пять лет банковские займы будут погашены, и Миша, не ударив палец о палец, утроит вложенный капитал: станет владельцем полностью выплаченного медальона... Чем плохой бизнес?
-- А кто говорит, что плохой?! -- откликнулся Миша и поинтересовался, сколько денег нужно вложить, чтобы купить два медальона. ..
-- Тридцать шесть тысяч, -- назвал я самую низкую цифру брокера из Южного Бронкса.
-- Гит! -- кивнул Миша и поинтересовался еще одной подробностью: какую часть этих денег должен дать он и какую даю я...
К неприятному этому вопросу я был, разумеется, вполне готов. Моя доля вложений составит ровно пятьдесят процентов, но -- в виде восемнадцати чеков по тысяче долларов каждый, которые Миша будет ежемесячно депонировать на свой счет...
Ничего больше добавить я не мог; черед говорить был Мишин, и он сказал: