Путешественники вышли на площадь и невольно остановились. Увиденное могло поразить кого угодно. Всю северо-восточную часть территории занимали три великолепных дворца. Рядом с ними даже трехэтажные дома аграпурцев казались мелкими и убогими. Гигантские здания строились ступенями и облицовывались разноцветной плиткой. Левое имело небесно-голубой оттенок, правое — розовый, а центральное — бледно-желтый. Дворцы скрывались за высокой сплошной стеной и буквально утопали в зелени садов. Сразу чувствовалось, что это архитектурное величие могли создать только истинные мастера, какими являлись иранистанцы. древняя, своеобразная культура. Аграпур был когда-то их столицей, и калифы не жалели средств на его украшение, — а туранцам хватило ума сохранить эту красоту. Точные геометрические формы, ровные ступени, ряды одинаковых окошек, на стенах причудливые рисунки, рассмотреть которые с такого расстояния, к сожалению, не удавалось.
— Клянусь Иштар! — восхищенно выдохнул Исхад. — Какая роскошь!
— Это верно, — согласился северянин. — Раньше здесь жили вельможи Иранистана. Они думали, что Аграпур будет принадлежать им вечно.
— Я слышал, гирканцы разрушали захваченные города, — вставил Эблис. — Почему же захватчики пожалели дворцы?
— Наверное, потому что уже тогда каганы хотели сделать Аграпур столицей нового государства. Правда, Тарим собирался разобрать эти творения человеческих рук и из полученных камней возвести вторую оборонительную стену, но смерть разрушила замыслы пророка. Его последователи решили сохранить и поделить захваченное богатство. С тех пор дворцы принадлежат самым влиятельным приближенным Илдиза. По знатности и древности рода они мало уступают королю. Отец нынешнего правителя хотел из розового дворца сделать храм, посвященный Эрлику, но наткнулся на упорное сопротивление. Расставаться с этим чудом его хозяин не собирался. Королю пришлось отступить, — пояснил киммериец.
В самом центре площади на квадратном постаменте размещался памятник. Ничего подобного шемиты раньше не видели. Они не удержались и подошли поближе. Скульптур великолепно изобразил одного из иранистанских владык. На высоком троне сидел худощавый пожилой мужчина с заостренной бородкой, большими глазами и тонким прямым носом. Массивная чалма, длинное до пят одеяние, на ногах сандалии, руки лежат на подлокотниках. Калиф смотрел на восток, в сторону Вилайета, он словно предчувствовал, что угроза его стране придет именно оттуда. Фигура правителя была вырублена из цельного куска мрамора. От времени, ветра и пыли она потускнела, но не потела красоту и величественность. Туранским мастерам далеко до подобного совершенства. Кроме путешественников, возле памятника толпилось еще человек сорок, в основном, торговцы из дальних стран Хайбории. Аквилонцы и немедийцы, офирцы и кофийцы, аргосцы и зингарцы — все невольно понижали голос и с восхищением разглядывали скульптуру.
— Пора идти, — проговорил Конан. — Подобных изваяний в Аграпуре десятки. Когда-то их было несколько сотен. Уцелела лишь малая часть. Захватчики разрушили все женские фигуры. Это противоречит культу Эрлика.
— Но в Иранистане уже не ставят памятников, — заметил советник Андурана. — Мне доводилось бывать там. Красивые богатые города, но до такого величия им далеко. О женщинах разговор особый. Они ходят без покрывал на лицах, как в Туране, но больших прав тоже не имеют.
— Ничего удивительного, — ответил киммериец. — Аграпуру сотни лет. Его построила древняя раса иранистанцев. Время, поражение от гирканцев, бегство и длительные скитания отложили свой отпечаток на этот народ. Многие знания мастеров утеряны навсегда. Изменилось и отношение к женщинам.
Путешественники покинули площадь и двинулись на юго-восток. Миновав два квартала мелких лавочек, отряд достиг моря. Перед людьми раскинулся бескрайний, суровый и непредсказуемый Вилайет. Сегодня он был спокоен и тих. Прозрачная вода накатывалась на прибрежный песок и, лениво шурша, медленно возвращалась обратно.
Вдоль моря тянулась защитная стена. По высоте и количеству башен она значительно уступала западной и южной части города. Возле ворот дежурили десятка два стражников. Укрывшись в тени навеса, воины внимательно наблюдали за прохожими. Группа чужаков с мечами на поясах не могла остаться незамеченной, но выбираться под палящие лучи солнца никто не пожелал. Несмотря на значительное усиление охраны, туранцы несли службу на побережье весьма расхлябанно. Так было всегда. В нападение пиратов на хорошо защищенный город аграпурцы не верили.
Миновав ворота, путешественники вышли к порту. Длинный каменный причал уходил далеко на юг. Возле него со свернутыми парусами и поднятыми веслами, покачиваясь на волнах, стояли сотни торговых судов. Судя по глубокой осадке, большинство кораблей загружены товаром. И это неудивительно. Как только поступит разрешение на выход, торговцы наперегонки устремятся к противоположному берегу. Тот, кто приплывет первым, получит бесспорное преимущество. Сейчас на рынке Рамдана цены взлетели неимоверно.
Но в данной ситуации есть и определенный риск. Аграпур буквально кишит ворами разных мастей. Суда за городской стеной для них лакомая добыча. Чтобы обезопасить себя от кражи, купцы нанимают охрану. Северянин не раз видел вооруженных людей, прохаживающихся по палубе кораблей. Толку от воинов немного, но отпугнуть грабителей стражники все же могут.
По причалу небольшими группами бродили поденщики. Для них блокада — сущий кошмар. Раньше они диктовали купцам свои условия, а теперь брались за любую работу, и даже за гроши. Озлобленные бездельем туранцы цеплялись друг к дружке, и в порту периодически возникали драки. Охрана в подобные разборки не вмешивалась. Наоборот, воины, стоя на приличном расстоянии, подзадоривали грузчиков, распаляя их ярость. Чаще всего подобные стычки заканчивались синяками, ссадинами и выбитыми зубами, но порой дело доходило до увечья, а иногда и до убийства. Вот тогда-то стражники и хватали незадачливых драчунов. Палач в Аграпуре без работы никогда не останется.
Вдоль причала тянулся длинный ряд складов, лавок и дешевых таверн. Здесь часто останавливались те, у кого не было денег для входа в город. Многие притоны служили ворам и разбойникам надежным укрытием. Власти, знали об этом, но хозяева заведений платили налоги исправно, а золото — главный довод для местных чиновников. В ночное время даже стражники предпочитали обходить стороной некоторые места. Поутру на берегу частенько находили трупы с ножевыми ранениями. Один забрел не туда, куда надо, второй выпил лишнего, третий проигрался и не смог отдать долг, — а играли здесь по крупному. За один вечер нищий становился богачом, а купец спускал корабли, дом и даже жену продавал в рабство. В порту жили по своим законам.
Возле огромных складов под навесами расположились охранники. Большинство из них дремали. Днем нападения можно не опасаться. Если группа путешественников и привлекла чье-то внимание, то исключительно из любопытства. На этом причале видели куда более диковинных чужестранцев.
Киммериец шел неторопливо, словно что-то искал. Рядом с ним двигались Исхад и Эблис, «барсы» следовали чуть в отдалении.
— Сколько кораблей! — восхищенно вымолвил десятник. — Теперь понятно, почему Аграпур процветает. Киросу даже не снилось подобное количество и разнообразие товаров. Все познается в сравнении.
— Это верно, — усмехнулся Конан. — Однако, ты видишь лишь половину судов, проходящих ежедневно в столицу Турана. Огромная часть богатств, поступающих в город, привозится контрабандой. Так гораздо дешевле и выгоднее. Местные налоги довольно высоки.
— Не думаю, что правителю Аграпура это нравится, — заметил советник Андурана.
— Само собой, — проговорил киммериец. — Но рядом с городом много удобных бухт. Корабли там разгружаются, и вскоре к столице движется обычный караван. Охрана у ворот получает заранее оговоренную мзду, и товары попадают на рынок почти без пошлины.
Отряд миновал склады и остановился возле таверны под названием «Морское чудовище».
Внешний вид у нее был довольно неказистый: здание из глиняных кирпичей, с облупившейся, выцветшей штукатуркой, с маленькими окнами и низкой деревянной дверью. Возле входа стоял темнокожий крепкий мужчина в широких красных шароварах, просторной белой рубахе и с длинным кинжалом на поясе. Судя по чертам лица, он являлся выходцем либо из Пунта, либо из Кешана.
Кивнув в сторону заведения, северянин тихо произнес:
— Это то, что нам нужно. Ведите себя спокойно, но оружие держите наготове. Здесь частенько собираются разбойники и воры всех мастей.
Путешественники уверенно направились к таверне. Охранник внимательно оглядел чужаков и молчаливо отошел в сторону, впуская их внутрь.
Внутреннее убранство полностью соответствовало названию кабака. Помещение было чудовищным, — грязное, душное, полутемное. На столах неубранная посуда, часть скамеек разломана, на глиняном полу валяются чьи-то лохмотья, по стенам ползают насекомые.
— Какой ужас, — прошептал Исхад. — Неужели здесь едят? Меня бы стошнило.
В таверне стоял отвратительный запах тухлой рыбы. Пятеро поденщиков, разместившись в дальнем углу, ковырялись в оставленных с ночи мисках, пытаясь найти что-нибудь съестное. Тут же валялся пьяный босоногий нищий.
— Мы здесь ничего не найдем, — заметил советник Андурана. — Жалкое убогое заведение для неимущих.
— Ты заблуждаешься, — снисходительно усмехнулся киммериец. — «Морским чудовищем» владеет один из самых богатых и влиятельных людей побережья. Тут совершаются гигантские сделки и решаются судьбы целых народов.
Еще раз окинув помещение взглядом, шемит презрительно вымолвил:
— Сомневаюсь.
В этот момент из-за занавески у противоположной стены вышел невысокий коренастый мужчина. На вид ему было лет сорок — густая иссиня-черная шевелюра, смуглая кожа, вьющаяся борода, нависающие брови, неприятный пронзающий взгляд… На одежде отчетливо виднелись масляные пятна, сажа и следы крови: видно, только что трудился на кухне. Посмотрев на чужаков, туранец неприветливо сказал:
— Будете обедать?
Конан прекрасно знал тавернщика. В те времена, когда киммериец промышлял контрабандой, он не раз заходил в это заведение. Хозяина звали Шакур. Он являлся доверенным лицом настоящего владельца и мог узнать северянина, чего тому пока совершенно не хотелось. Наклонив голову, Конан укрылся за широкой спиной десятника и негромко велел Исхаду:
— Закажи пива.
С трудом преодолевая отвращение, советник Андурана повторил слова северянина. Мужчина развернулся и скрылся за занавеской. Вскоре он появился вновь. На металлическом подносе стояли вместительные чаши. Как только он удалился, шемит выдавил:
— Я не буду это пить.
— Как хочешь, — пожал плечами киммериец. — Пиво здесь неплохое, а мне необходимо время, чтобы осмотреться. Кое-что в «Морском чудовище» за прошедшие годы изменилось.
«Барсы» расселись на скамьи, терпеливо ожидая решения командиров. Кто-то из них прикладывался к поданному напитку, кто-то предпочел воздержаться. Внезапно занавески слегка раздвинулись, и в проеме появилось чье-то лицо. Рассмотреть человека Конану не удавалось. За ними наблюдали и делали соответствующие выводы, и это киммерийца не удивило. В здешних местах всегда так поступали.
Склонившись к Исхаду, северянин прошептал необходимые указания. Советник Андурана молча слушал, и хотя многое из сказанного ему показалось странным, однако спорить с киммерийцем шемит не решился. Между тем, тавернщик принес еще четыре чаши. Исхад протянул ему мелкую медную монету и, глядя в глаза мужчине, проговорил:
— У меня есть дело к Халиду.
Туранец изобразил на лице неописуемое изумление. Впрочем, актер он был никудышный: глаза бегают, руки нервно теребят одежду, на лбу выступила испарина. Вопрос явно застал тавернщика врасплох, от былой надменности не осталось и следа. Ему потребовалось время, чтобы прийти в себя и придумать подходящий ответ.
— Это какой Халид? — уточнил мужчина. — Каменщик или жестянщик?
На устах советника Андурана появилась презрительная усмешка. Кинув на поднос кошель, набитый золотом, шемит произнес:
— У меня серьезное дело. И долго ждать я не буду. В Аграпуре и без Халида достаточно предприимчивых людей. Понятно, Шакур?
— Вы знаете мое имя? — поразился туранец.
— Я много чего знаю, — неопределенно заметил Исхад.