— Что ж, — вымолвил северянин. — Туран — действительно интересная страна, со своими обычаями, нравами и законами. Когда-то берега Вилайета населяли многочисленные и разрозненные кочевые племена. На восходе — гирканцы. На юге вендийцы и иранистанцы, на закате — предки заморийцев. События развивались медленно. Люди пасли скот, выращивали хлеб, торговали, иногда воевали друг с другом. Но вот в одном гирканском клане появился весьма необычный человек. Высокий, худощавый, с черными густыми усами, грозным орлиным взглядом. Его имя было Тарим.
— Слава вечноживому Тариму! — молниеносно воскликнул Хамар, — вставая на колени и касаясь лбом земли. — Слава вечноживому Тариму, пророку бога нашего Эрлика…
Воин без перерыва провозгласил хвалу пророку девять раз. Девушка смотрела на туранца удивленно. Несмотря на то, что она довольно долго жила в Султанапуре, такого поклонения ей наблюдать не приходилось. Киммериец спокойно ждал окончания обряда. Хамар с достоинством сел на свое место, а Конан, как ни в чем не бывало, продолжил:
— Тарим совершил легендарное путешествие в Патению. Чудесная, легендарная страна где-то на севере Кхитая, — многие считают, что это миф, но они заблуждаются. Гирканец обрел там озарение. Встреча с огненным Эрликом направила его на путь веры. Я уверен — все именно так и было. Спустя несколько лет Тарим вернулся в свой клан и начал проповедовать новую религию. К нему потянулись люди. В короткий срок пророк объединил десятки кланов и стал уши-каганом. Степи Гиркании стали вождю тесны. Собрав несколько тысяч воинов, Тарим двинул армию на закат. Вендийцы отступили сразу, и ушли далеко на юг. Совсем другое дело — иранистанцы. Потерпев несколько внушительных поражений, они объединились. Разрозненные племена стали единым целым. Война приобрела затяжной характер. Эмиры Иранистана построили ряд крупных городов и фортов, в том числе Хоарезм, Шахпур и Аграпур. Владыки разбогатели, окружили себя роскошью, забыв об опасном соседе, а Тарим терпеливо ждал и копил силы. Соперников в Гиркании у него давно уже не было, что позволяло пророку призвать под свои знамена десятки тысяч бойцов. И вот ударили большие медные барабаны. Лавина всадников-номадов устремилась на запад. Они буквально сметали все со своего пути. Заслоны сбивались один за другим. Армия иранистанцев не выдержала удара и обратилась в бегство. Города сдавались практически без боя. С остатками разгромленного войска шах отошел на юг и создал новое государство. Теперь Туран и Иранистан разделяют широкие Ильбарские горы. На всех дорогах и перевалах стоят сильные сторожевые посты. Допускать старую ошибку южные соседи Илдиза не хотят. И Иранистан, и Вендия весьма настороженно относятся к правителю Аграпура. Ему мало кто доверяет.
— Так значит, Шахпур и Хоарезм строили не туранцы? — уточнила Селена.
— Смотря кого считать туранцами, — произнес наемник. — Управляют страной родовитые гирканцы, большая часть армии состоит из них же. Это основа власти короля, его опора и надежда. Есть еще местное население. Оно весьма разнообразно — иранистанцы, шемиты, пунтцы и даже стигийцы. Все племена разобщены и разрозненны, что позволяет держать их в подчинении. С мятежниками военачальники Илдиза не церемонятся. За каждого убитого солдата в селении казнят пятьдесят человек. Ни для женщин, ни для детей исключений не делается. Местным жителям под страхом смерти запрещено носить оружие. Не подчиняются владыке лишь кочевые племена, живущие на окраинах страны — козгары, зуагиры, арсы. Воевать с ними сложно. Король иногда отправляет карательные армии на их уничтожение, но делает это крайне редко. Он относится к кочевникам, как к неминуемому злу.
— Но при чем тут перевороты? — вымолвила волшебница.
— Я ведь не рассказал самого интересного, — усмехнулся киммериец. — Тарим подчинил себе практически все побережье Вилайета. Его войска остановились в пустынях севернее Султанапура. Идти дальше не имело смысла. Воевать там было не с кем. Холодный дикий край… Зато на западе находились богатые сильные страны. Могущественный и непобедимый уши-каган грезил о походах на Шем, Коринфию, Немедию. Он хотел пронести веру в Эрлика через всю Хайборию, к западному морю. Но никто не вечен. Тарим не успел осуществить задуманное и навсегда ушел на Серые Равнины. Вот тут-то и началось…
Северянин остановился. В горле пересохло. Открыв флягу, киммериец сделал несколько глотков вина. Терпкая, сладковато-пьянящая жидкость разлилась по жилам. Аллал подбросил хворост в костер, и пламя вспыхнуло, осветив небольшое плато у грота. Воины Эблиса уже спали, и лишь десятник с интересом прислушивался к словам Конана. Несмотря на свой угрюмый, неприветливый вид, шемит оказался довольно любопытным парнем. Глупцов Рамазан редко продвигал по службе. Начальник королевской стражи неплохо разбирается в людях, и всегда ценил живость ума и тягу к знаниям.
— Тарим умер, — проговорил Конан. — Его заветы были забыты. Еще не остыли угли погребального костра, а уже началась драка за власть. Вместе с пророком в Туран пришли десятки крупных кланов, во главе каждого стоял честолюбивый каган. Междоусобные войны не прекращались несколько лет. Гирканцы истребляли друг друга. Удивительно, что никто из соседей не воспользовался столь благоприятной ситуацией. Видимо, страх перед конницей Тарима был слишком велик. В конце концов, победил сильнейший. Однако ни о каких походах на запад уже не вспоминали. Мало того, король Турана сменил кочевую жизнь кагана на роскошь дворцов. Так получилось, что завоеватели сохранили города иранистанцев. Обычно они разрушали здания, ломали стены, продавали жителей в рабство, но, видимо, еще во времена пророка некоторые военачальники присмотрели себе место для ханства. Соратники нового владыки получили во владение земли, города, невольников. Туран стал типичным богатым государством. Но вот беда — на престол до сих пор чересчур много желающих. Потомки многих каганов считают себя уязвленными и постоянно готовят заговоры. Убийство правителя в Аграпуре — обычное явление. Опора трона — гирканцы, но они же и главная угроза для него. Недаром предшественник Илдиза создал тайную службу. Теперь каждое сказанное слово во дворце известно владыке.
Люди Мишрака ходят по тавернам города, прислушиваются к разговорам, пытаясь выявить бунтовщиков и заговорщиков. Многих пьяных болтунов сгноили в подземельях Аграпура. Воцарилась тишина. Путешественники обдумывали сказанное киммерийцем. Их тайна стоит дорого. Если Илдиз узнает о целях отряда, то неприятностей не избежать.
Неожиданно в беседу вмешался Эблис.
— Я слышал, что похороны Тарима были очень пышными, — негромко сказал десятник.
— Это верно, — кивнул северянин. — Описания есть во многих туранских летописях. Они очень подробные и детальные, но точно никто не знает, где погребен пророк. Тайна умерла с древними каганами, поклявшимися молчать, несмотря на внутренние разногласия. Тарим увел с собой на Серые Равнины много людей. Где-то в туранской степи пятьсот рабов выкопали огромную могилу. На дне соорудили деревянный помост, покрыли его бархатом, а сверху поставили хрустальный гроб. Пророк, всегда носивший простую гирканскую одежду и презиравший богатство, лежал в дорогих золотых доспехах, с мечом и луком в руках. В могилу опустили десять любимых лошадей вождя, сто его жен и наложниц. Золотые монеты и драгоценные камни воины кидали в могилу горстями. Несметные сокровища, ставшие добычей армии Тарима, прятались в землю навсегда. Прочитав последние молитвы, каганы подожгли помост. Пламя достигало пятидесяти локтей в высоту. Ржание животных, отчаянные крики женщин, вопли рабов, привязанных к столбам…
Огонь Эрлика поглотил всех. Выбраться наружу по высоким отвесным стенам было невозможно. С заходом солнца сотня оставленных в живых невольников начала закапывать могилу. К утру их тоже убили. Чтобы никто не нашел место захоронения, триста всадников целый день утаптывали степь. Но и номадов ожидала страшная участь. Во время ночлега пятьдесят телохранителей пророка перерезали всем воинам горло. В Аграпур вернулись лишь каганы. О судьбе телохранителей, думаю, вы догадались. Их мертвые тела были похоронены с большими почестями.
— И никто так и не нашел могилу? — спросил Аллал.
— Нет, — вымолвил Конан. — И искать не советую. Правители Турана только за одну эту мысль отрубают нечестивцу голову. Святотатство жестоко карается во всех странах, а тем более, когда речь идет о пророке. Я прав, Хамар?
— Мне даже страшно произносить подобные слова, — мгновенно отреагировал воин. — Эрлик не прощает грабителей могил.
— Кстати, именно из-за похорон уши-кагана произошла первая ссора правителей Турана и вождей кланов, оставшихся в Гиркании, — заметил киммериец. — Последние считали, что Тарим должен быть погребен на «канабе», — это город курганов, поле для захоронения выдающихся военачальников. Впервые древнюю традицию нарушили. Этим поступком каганы хотели показать свою силу и независимость. Возникло новое государство — Туран. Оно не захотело подчиняться никому… Пророк объединил всех гирканцев одной верой, но его завоевания их снова разделили.
— Потому Илдиза и величают королем, на манер правителей закатных стран? — удивленно уточнила Селена.
— Совершенно верно, — подтвердил северянин. — Владыка Турана хотел быть наравне с правителями Офира, Замеры, Коринфии. Практически все титулы новые господа заимствовали у иранистанцев. Они даже поселились во дворцах своих предшественников. Теперь бывших кочевников окружает богатство и роскошь. Простор унылой бескрайней степи воины сменили на благоухание и тень маленьких ухоженных садов.
— И как на это отреагировали коренные гирканцы? — поинтересовалась девушка.
— Как и следовало ожидать, — презрительно ответил наемник. — Они считают, что туранцы стали слишком слабыми, нерешительными и изнеженными. Между двумя странами весьма прохладные отношения, хотя до открытой вражды, конечно, дело вряд ли дойдет: слишком много родственных связей. Эмир Рамдана часто нанимает на службу бедных кочевников. Платит очень щедро, а оттуда они разъезжаются по всему Турану. В степь возвращаются немногие. Таким образом, армия Илдиза получает постоянную подпитку…
— Что позволяет королю совершать регулярные завоевательные походы, — вставила волшебница. — Он отобрал часть территории у Заморы и Офира. Не раз вторгался в Шем, но всякий раз получал достойный отпор.
— Все так, — усмехнулся Конан. — Пусть уж лучше военачальники сражаются на поле боя, чем устраивают заговоры и перевороты. У Турана очень сильная дисциплинированная армия, нет недостатка в желающих продать свой меч. Война — это грабеж и обогащение. Добровольцы буквально толпятся возле казарм. Когда-нибудь всадники Гиркании вновь обрушатся на западные страны, и уж тогда их не остановишь.
Киммериец посмотрел на своих собеседников. Аллал клевал носом и в любой момент мог упасть в костер. Дремал и Хамар. Относительно бодро держались лишь Селена и Эблис. Пора было заканчивать эту ночную беседу. Золотистая луна давно склонилась к горизонту, а значит, спать осталось совсем немного. Толкнув в бок Исайба, киммериец, зевая, сказал:
— Вставай на дежурство. Разбудишь меня на рассвете.
Через мгновение шемит уже сидел возле костра. Он поднялся так легко и быстро, будто и не спал вовсе. Эблис подбросил в огонь несколько сучьев. Едва слышная команда — и два «барса» заступили на пост, меняя десятника. Укрывшись плащом, северянин лег на нагретое место телохранителя Андурана. К нему прижалась девушка. Аллал и Хамар расположились чуть в стороне. Подробностей похода в Иглофийских горах наемники не знали, а потому правильно понять этот жест волшебницы не смогли. На устах туранца появилась ироничная усмешка. Воин даже не предполагал, что пережили Конан и Селена в Нордхейме. Чтобы выжить и не замерзнуть, они спали в обнимку, забыв на время о том, что между женщиной и мужчиной есть какая-то разница. На перевале тропы Ужаса это было единственное средство спасения. Сейчас волшебница поступила точно так же, не задумываясь о последствиях. Мнение наемников ее волновало мало.
Киммериец проснулся от легкого прикосновения к плечу. Пальцы по привычке сжали рукоять меча. Приоткрыв глаза, северянин неторопливо огляделся. В любой момент он мог нанести противнику удар или хотя бы защититься клинком. Прямо перед ним стоял Исайб. Кивнув на небо, шемит хриплым голосом произнес:
— Восход, господин.
В ответ Конан махнул рукой. Поднявшись на ноги, наемник неторопливо двинулся по плато. Вчера оно показалось ему несколько больше, но на самом деле ширина площадки не превышала трех сотен шагов.
В утреннем свете все выглядело иначе. Голубые далекие вершины сверкали и искрились. Между ними блестел диск неторопливо поднимающегося солнца. Его лучи ударялись в снежные пики и разлетались в стороны, словно стрелы, выпущенные исполином. Скалы внизу еще находились в зоне тьмы и выглядели зловеще. Вечная грань между светом и мраком… Сейчас светлоокий бог побеждал. Граница быстро приближалась к долине, раскинувшейся у подножия уступа. Зеленая извилистая равнина с густыми зарослями кустарника и редкими изогнутыми деревьями, — именно туда предстояло спуститься путешественникам. Неожиданно сзади послышались странные возгласы. Эхо многократно их повторило. Киммериец молниеносно обернулся. Сдержать улыбку было трудно. Обнаженные по пояс «барсы» обливались холодной водой из фляг. От удовольствия они рычали, как настоящие хищники. Пока северянин прогуливался, поднялся уже весь отряд. Селена и Исайб готовили завтрак, Аллал им помогал. Подвергать себя водным процедурам никто из наемников не хотел. Утро было довольно прохладным, и при дыхании изо рта шел едва заметный пар. Приблизившись к воинам, киммериец поинтересовался:
— Источник где-то рядом?
— Да, — тотчас ответил Эблис. — Он находится у подножья плато. Фляги наберем при спуске. Вода там чистая, как слеза.
— Хорошо, — кивнул Конан, направляясь к спутникам. Девушка протянула ему большой кусок жареного мяса. Устроившись рядом с волшебницей, гигант неторопливо жевал.
Итак, он снова в Туране. Признаться честно, возвращаться сюда киммериец не собирался, а уж тем более, в Аграпур. Как здесь поступают с преступниками, северянин прекрасно знал, но выхода не было. Это самый короткий путь через Вилайет. Приходится рисковать. Душу терзала смутная тревога, и объяснения ей наемник не находил. Что-то не так…
Перекинув через плечо тяжелую дорожную сумку, и взяв в руки копье, Конан внимательно посмотрел на группу. Несмотря на туранскую одежду, опознать в воинах шемитов можно было без труда. Наверняка, конные патрули заинтересуются странным отрядом. На купцов они не похожи, на послов — тоже. Путешественники? Тогда почему без лошадей? Необходимо по пути придумать достоверную легенду, иначе трудностей не избежать.
— Вы проводили разведку? — обратился киммериец к десятнику.
— Только в долине, — проговорил Эблис. — Мы нашли три тропы. Одна ведет на запад. Там, примерно в двадцати лигах, протекает Ильбарс. Вторая уходит куда-то на юго-восток. Исхад ушел по третьей — на северо-восток. Думаю, эту дорогу ему подсказал наш мудрый правитель.
— Понятно, — улыбнулся северянин. — Веди туда же.
Воин выдвинулся вперед и уверенным шагом направился к спуску с плато. Вдоль скалы шла довольно пологая удобная тропинка, едва заметная с долины. Сразу было видно, что некоторые места искусно замаскированы человеком. Обнаружить ее мог только очень наблюдательный путник.
Конан увидел дорогу только сейчас. Отряд медленно, осторожно спускался вниз, вытянувшись в цепочку. Впереди двигались «барсы», за ними киммериец, Селена, Исайб, Аллал, и завершал колонну Хамар. Тяжелее всех приходилось волшебнице. Ей постоянно приходилось приподнимать длинное платье. Крайне неудобная одежда для путешествия… Возле родника, девушка довольно бесцеремонно подоткнула подол, обнажив ноги почти до колен. Мужчины невольно залюбовались открывшимся им зрелищем, но Селену это ничуть не смущало.
Наполнив все фляги водой, группа двинулась к Аграпуру. Путь предстоял нелегкий.
В пути прошло двое суток. Зеленая долина давно осталась позади. Отряд шел по пустынной каменистой дороге, петляющей между отвесными потрескавшимися скалами. Палящие лучи солнца выжгли в здешних местах всю растительность, а ветер причудливо обтесал камни. К счастью, тропа особой сложностью и опасностью не отличалась. Ледники были гораздо выше, а бездонные пропасти остались где-то на юге. По сравнению с переходом через Иглофийские горы — это просто прогулка.
Даже высокий темп, поддерживаемый Эблисом, не особо изматывал людей. К удивлению воинов, девушка спокойно переносила тяготы путешествия и на усталость не жаловалась.
Уже на первом привале киммериец отвел телохранителя Андурана в сторону и тихо, но грозно сказал:
— Исайб, тебе поручается самое важное и ответственное дело — жизнь Селены. Если с ней что-нибудь случится, демона нам не одолеть. Отвечаешь за малышку головой. Она должна всегда быть у тебя на глазах.
— Будет исполнено, господин, — покорно склонился шемит.
Приказ северянина воин воспринял дословно. Он не отступал от волшебницы ни на шаг, пару раз даже наступил ей на пятки. Не обошлось и без казусов.