- Ну, и ты приготовил речь? - спрашивает Юдичев.
Все прислушиваются. Сейчас должно последовать что-то веселое.
- Пока еще как следует не придумал, но примерно обмозговал.
Сорока пальцем потирает висок. Его веснушчатое мальчишеское лицо принимает лукавое и озорное выражение.
- Врет он все. Бесшабашный человек, - осуждающе покачивая головой, заключает Башарин. Сороку он считает легкомысленным и пустым человеком, часто одергивает его, но, несмотря на это, дружит с ним и охотно ходит в наряд.
- Я - вру! Да я такую тебе речь сочиню, реветь начнешь!
- Будто бы... Так сейчас и разрыдаюсь.
- А ну, попробуй, - подзадоривает Бражников.
- Давай, давай, Сорока! - раздается со всех сторон.
- Я бы им для начала так сказал, - польщенный всеобщим вниманием товарищей, продолжает Сорока. - Дорогие новобрачные! Вы сегодня, так сказать, записаны в книгу семейных людей. Желаю вам от всего нашего коллективного сердца поскорее заиметь маленьких человечков, которых мы, ваши боевые друзья и подчиненные товарищи, обязуемся нянчить и тетешкать всей нашей заставой... Есть у нас доблестный советский пограничник Ваня Башарин, он возьмет маленьких Усят на свои богатырские ладони и будет подкидывать до самого неба...
- Вот идол, а! - на лице Башарина расплывается мягкая, задушевная улыбка. Такими же хорошими улыбками озаряются лица и других пограничников.
- Ваши маленькие Усята станут расти на нашей заставе в общем государственном балансе. Мы соорудим им колясочки и будем катать по двору, а когда подрастут, завяжем красный галстук и отведем в школу, и так далее, и тому подобное... Почему вот я, хлопчики, человек женатый, а? Почему жена со мной только неделю прожила? Но и я своих ребятишек в генералы выведу!
- Подожди маленько. Может, сам в генералы выйдешь, потом уж... поддевает его Башарин, зная, что Сорока любит мечтать о командных должностях.
Реплика Башарина вызывает дружный хохот.
- А что ты думаешь, и выйду! Наперед совершаю подвиг, проявляю геройство! Окружная газета помещает мой портрет и описывает мой подвиг. Командование направляет меня в училище. Проходит годика три-четыре, к вам на заставу приезжает командир, на петлицах два кубаря. Перед ним выстраивается вся застава. Вы глаза вылупили и шепчете: "Это ведь наш Сорока!"
- Мы к тому времени демобилизуемся, не загибай, - добродушно говорит Башарин.
- Ты, милый, на сверхсрочную останешься. Не морочь мне голову, кивает на него Сорока и вдохновенно продолжает: - Старшина Башарин, подтянутый и ловкий, командует: "Застава, смирно!" И каблуками цок-цок, рапортует: "Товарищ начальник заставы, вверенная вам пограничная застава по вашему приказанию выстроена!" - "Вольно!" - командую я, Игнат Сорока, прохожу по рядам и останавливаюсь на левом фланге, против командира отделения товарища Юдичева и спрашиваю: "Почему, товарищ Юдичев, у вас такой кислый вид, словно вы дюжину лимонов зараз скушали? Ежели вы скучаете и у вас есть зазнобушка, можете собираться в отпуск, я разрешаю. Только не портите строевой вид вверенных мне орлов своим кислым лицом..."
- Почему у меня кислый вид? Ты это брось! У меня просто чирий вскочил, вот я и не купаюсь, - не выдерживает Юдичев и отворачивается в сторону.
- Значит, Башарин только старшина, а ты лейтенант? Здорово отхватил, - свертывая цигарку, замечает Башарин. - А может быть, я раньше твоего махну в училище?
Сорока резким движением подтягивает голые коленки к подбородку и, раскачиваясь всем туловищем, лукаво прищурив глаза, отвечает:
- Видишь, какое дело, Ваня... У тебя очень фигура старшинская. Человек ты рассудительный, хозяйственный, сети добре вяжешь, рыбак настоящий, особый вид картофеля умеешь выращивать, помидоры с капустой. Вообще, так сказать, личность ты сугубо тыловая...
- Как ты можешь своему старшему наряда говорить такие слова? притворно возмущается Башарин. Он на самом деле любит хозяйственные дела. Сорока выдает его тайную мечту: стать старшиной и поехать на такую заставу, где есть большое хозяйство, или развести его здесь.
- Я тебе говорю это как будущий генерал... Понимаешь? А ему, товарищ Башарин, лучше знать, кого и на какую должность определить, - сделав строгое лицо и подняв палец кверху, заявляет Сорока.
Начальник заставы Усов, выйдя из дому и услышав веселый смех пограничников, не утерпел, вернулся в комнату, взял полотенце и направился к реке. Уж очень заразительно смеялись люди. Он любил свободное время провести и отдохнуть вместе с бойцами.
- Ну чего притихли? - спросил Усов, оглядывая улыбающихся пограничников. - Чьи байки слушали?
- Да вот Сорока болтал, - улыбаясь, признался Башарин.
- Продолжай, товарищ Сорока, не стесняйся, - грея на горячем солнце стройную мускулистую спину, поощрительно подмигнул Усов.
- Что продолжать, товарищ начальник... Денек сегодня добрый, припекает здорово. - Сорока прищурил глаза. - Денек такой... Рыбки думаем наловить...
- Давайте, ребята, поплаваем, - предложил Усов, быстро подошел к воде и бросился вниз головой. За ним с криком и хохотом кинулись остальные.
День сегодня был праздничный.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
В свободное от занятий время на заставе иногда проводилась военная игра. В ней принимали участие все желающие.
Выбрав время, начальник заставы собирал пограничников и заявлял:
- Завтра в шестнадцать часов будем играть. Я изображаю нарушителя. Буду пытаться перейти "границу". Задача - захватить "нарушителя". Кто выполнит задачу на "отлично", тому после коллективного обсуждения присуждается премия - книги "Поднятая целина" и "Чапаев".
- Кому-то повезет, - сокрушался Сорока, которому страшно хотелось захватить такого необычного нарушителя, как начальник заставы.
- Не беспокойтесь, товарищ Сорока. Я буду действовать на всех участках. Ваше дело - бдительно нести службу.
- А как вы докажете, что были на всех участках? Ведь наряд-то будет действовать не один, - не унимался дотошный Сорока.
- А след?
- На следу-то не будет написано, что тут проходил начальник заставы, а не другой кто-нибудь!
- Хорошо. Я буду в каком-то месте что-нибудь оставлять. Ну, скажем, на участке Сороки я "потеряю" коробку спичек, на участке Башарина платок. Если проползу к линии условной границы, то положу записку, где будет указано точное время, когда я там был. Вы предварительно проверяете полосу "границы" в обычном порядке, чтобы убедиться, что там ничего не было.
- Здорово придумано! - хором отвечали пограничники, увлеченные игрой.
- Ну, держитесь, товарищ начальник! - грозился Сорока и тут же спрашивал: - А ежели, товарищ лейтенант, наряд найдет этот ваш предмет, то будет наряду какое-нибудь поощрение в баллах?
- Будет поощрение! Повесим в ленинском уголке специальную доску и станем там отмечать результаты.
Для игры был отведен специальный лесной участок и намечена линия "границы".
Первый раз в игре участвовало несколько нарядов. В одном из них старшим был Сорока. Однако всех постигла неудача.
"Нарушитель" "растерял" свои вещи, но следов не оставил, словно не на ногах ходил, а летал по воздуху. Пограничники сошлись на сборный пункт и, растерянно топчась на месте, смущенно посматривали на улыбающегося начальника.
Сорока, неловко козырнув, хотел было сесть на пенек, но начальник заставы остановил его и приказал доложить о действиях наряда.
Сорока понял, что игра игрой, а докладывать надо, как положено по уставу. Доклад принимал политрук Шарипов и требовал соблюдения всех уставных правил.
- Значит, ничего не обнаружено? - спросил Шарипов и, подмигнув Усову, с сомнением в голосе добавил: - А может быть, так никакого нарушителя и не было? Надо проверить!