- Однако номинально я не пленник. Понятно. Не могли бы вы объяснить, почему говорите то хрен уедете, то не уедете? Я и не думал, что люди говорят на таком разном английском в формальной обстановке и повседневном быту.
Данамато вытаращился на него, не веря своим ушам.
- Какого черта?
- Это все радио и телевидение, мистер Марба, - объяснил Гроуфилд. Средний американец подвержен влиянию всей культурной шкалы. Это обеспечивает однородность, которая может показаться иностранцу такой причудливой.
- Спасибо, - сказал Марба, чуть склонив голову в сторону Гроуфилда.
Данамато с ненавистью смотрел на них.
- Вы закончили совещание?
- Я бы хотел задать вопрос, имеющий отношение к цели нашего собрания, сказал Гроуфилд.
- Тогда задавайте, - разрешил Данамато.
- Мистер Марба, не вы ли просили генерала Позоса порекомендовать Белл Данамато какого-нибудь работника?
На сей раз Марба улыбнулся милой задумчивой улыбкой.
- Да, я. Я был рад помочь хозяйке всем, чем могу.
- Вы из Африки, так ведь?
- Из Ундурвы, да.
- Сроду не слыхал, - вставил Данамато.
- Мне кажется, - вкрадчиво проговорил Марба, - что вы не слыхали о доброй половине народов мира. О нас мало кто слышал. Вы удивитесь, узнав, что шестьдесят шесть стран, членов ООН, уступают численностью населения городу Нью-Йорку.
Данамато наставил на него палец.
- Марба, - сказал он, - стоит вам открыть рот, и мы начинаем обсуждать не пойми что. Мы здесь не для того, чтобы обсуждать невесть что. Мы собрались для того, чтобы поговорить об убийстве моей жены.
- В связи с которым я выражаю вам свои соболезнования, - ответил Марба.
Почувствовав, что Данамато вот-вот выйдет из себя, Гроуфилд сказал:
- Я думаю, Би Джи, все объясняется тем, что Марба - политический деятель. В наши дни политики любят щегольнуть статистикой. Они переняли это у американских политиканов, дающих пресс-конференции. - Он повернулся к Марбе. - У себя на родине вы занимаетесь политикой, не так ли, мистер Марба?
Ослепительная, здоровая, бодрая улыбка Марбы вспыхнула снова.
- Я занимаюсь политикой везде, мистер Гроуфилд, - ответил он.
- А откуда вы знаете генерала Позоса? - спросил Гроуфилд.
- В основном, по работе в ООН. Мы встретились в Нью- Йорке, но я бывал и в его стране, а также сопровождал генерала во время морской прогулки на яхте.
- Как вы думаете, у вас с ним много общего?
- О чем это вы? - спросил Данамато.
- Это имеет определенное значение, - ответил Гроуфилд.
Марба снова убавил мощность улыбки, теперь она говорила о приятных воспоминаниях.
- В политическом смысле, я бы сказал, у нас с генералом много общего. Мы оба служим народам, стоящим в начале пути и добивающимся места под солнцем.
- А в личном плане? - спросил его Гроуфилд. Улыбка Марбы сделалась немного грустной.
- Генерал Позос слишком потворствует своей ненасытной плоти, - заявил он.
Гроуфилд улыбнулся в ответ, услышав это едва ли не самое сдержанное высказывание, когда-либо произнесенное за пределами Британских островов. Генерал Позос был донельзя толст, прожорлив как свинья и развратен.
- Что же касается меня, - продолжал Марба, - боюсь, мои потребности гораздо скромнее. По сравнению с добрым генералом я, пожалуй, вполне могу сойти за аскета.
- Но вы находили общий язык.
- В политике, - подчеркнул Марба.
- Этого хватило, чтобы вы вспомнили о нем, когда Белл Данамато понадобился кавалер, сопровождающий ее в свете, - заметил Гроуфилд.
Марба пожал плечами.
- В здешних местах он оказался единственным знакомым мне видным политиком. Кроме того, мне казалось, он, вероятно, может располагать связями в тех кругах, где можно найти нужного нам человека. - Он улыбнулся, указал на Гроуфилда и добавил: - Как видите, я был прав.
- Да уж, - кисло отозвался Гроуфилд, глубоко сожалея о том, что Марбе пришел на ум генерал Позос, а не кто-нибудь еще. Тогда и в переделку попал бы не он, а другой человек.
- Довольно об этом, - сказал Данамато. - Мне надо знать, что случилось вчера вечером.
- У меня все, - сообщил Гроуфилд.
- А может, и для вас тоже все, - буркнул Данамато и спросил Марбу: Что вы знаете о событиях вчерашней ночи?
Марба слегка передернул плечами.
- Ничего, - ответил он.
- Ничего? Так-таки и ничего? Вы ведь знаете, что моя жена мертва, не так ли?
- Разумеется. Я полагал, вас интересуют сведения об убийце. Не видел ли я, как кто-то крадется по коридору с проволокой в руках, и тому подобное. Я ничего не видел.
- Вы спали, когда это произошло? - спросил Гроуфилд.
- Да, конечно. Было четыре часа утра.