Я со всей силы дала ему локтем под рёбра:
— Слушай, ты..!
— Это же была шутка, чтобы тебя отвлечь, — простонал Март, не выпуская меня из рук. — Агнесса!
Мы отходим прочь от площади, и я снова жалею, что не представляю, как обуздать свой донум.
Может, и нет никакого дара? А тот перенос — просто случайность, магический выверт этой странной реальности…
— Что там написано? Под рисунком.
Март приподнимает бровь.
— Есть варианты?
— Конечно, есть, — сердито ответила я. — Хотелось бы узнать, кто из двоих садистов-извращенцев за меня взялся. Ставлю, конечно, на королевскую полицию, но и жрецов не исключаю.
И Март смотрит на меня, пристально, серьёзно, даже, пожалуй, слишком серьёзно для такого дурачка. И вдруг притягивает к себе ближе, обхватывает ладонями лицо, утыкается лбом в лоб.
— Ты чего?
— Мне кажется, на нас смотрят. Сделаем вид, что увлечены друг другом.
А мне кажется, кто-то врёт и не краснеет.
— Кто именно из жрецов тебя допрашивал?
— Лирт Веритос, если я не путаю имя. По виду главный. Длинные сиреневые волосы и взгляд уверенный.
Не то что бы в близости наших лиц было что-то особенное. И я была уверена, что Март не будет пытаться меня поцеловать, у него даже в мыслях такого нет, и всё же чужое тёплое дыхание касалось кожи, мысли путались.
— Почему ты назвала их садистами?
— Ну, насколько я понимаю, жреческий донум заключается в определенном… подчинении воли, — а может, Март — тоже жрец? Иначе как можно объяснить то, что я не чувствую в себе сил сопротивляться? — Им нет нужды запугивать или угрожать. Один только взгляд — и ты сам себя задушишь собственными руками. Непередаваемые ощущения, — от одних только воспоминаний мурашки бегут по телу.
— А следователь? — Март не задаёт вопросов и не выказывает никакого удивления, из чего напрашивается вывод, что с методами и талантами жрецов он знаком.
Интересно, откуда.
— А тот попросту пытался запугать и полапать, — хмыкнула я, и руки моего случайного спутника, ставшего вдруг таким важным и почти уже родным, больно сжались на плечах.
— Даже так?
Пожимаю плечами, пытаясь вернуться к прежнему хладнокровию.
— А кто бы ему помешал? Ещё надо сказать спасибо, что только полапал. Никогда ни в каком из миров не было закона над законом.
— Это королевская полиция! — цедит Март сквозь зубы. — Это…
Его слепая наивность и вера в благородство властей даже умиляют.
— Всё ещё смотрят? — говорю я вместо поддержания бессмысленного разговора. Почти с сожалением Март размыкает руки.
— Нет. Можем идти.
* * *
В соответствии с озвученным Мартом планом, сегодня нам следовало перекантоваться в Магристе, завтра днём сюда приезжала благополучно выбравшаяся из Винзора сестрица, а завтрашней ночью мы встречаемся с человеком, который должен доставить поддельные документы торговой гильдии, по которым мы могли бы покинуть Магристу и уехать в забытый Тиратой автономный округ Магратан, переезд куда крайне поощрялся властями ввиду необходимости развивать сей отсталый и малолюдный регион.
План мне не нравился.
Не нравилось находиться в столице, где на каждом третьем фонаре сияла моя физиономия, а поскольку бумажные объявления и афиши здесь распространены не были, прохожие с удовольствием разглядывали этакую диковинку.
Одновременно — не нравилась идея покинуть Магристу, не сделав и попытки разобраться хоть в чем-нибудь. В мои личные планы не входило пожизненное поднятие иномирной целины, в пассивном ожидании чуда, особенно в том месте, куда активно зазываемый народ переезжать не спешил. Очень даже вероятно, что выехать оттуда будет намного сложнее, чем попасть, а жить так и вовсе невозможно.
Отчего-то не нравилось то, как едва ощутимо напрягался у Марта голос, когда он говорил про сестру, да и Ильяна эта не понравилась совсем, если честно. На мой взгляд, при любом раскладе тащить её за собой не было ни малейшей необходимости.
— Агнесса, — вздохнул Март, едва мы оказались за дверью комнаты в небольшой унылой гостинице, где нам предстояло пережить ночь — злоупотреблять гостеприимством Клариссы и её девочек он почему-то не пожелал. — Я понимаю твоё желание разобраться в произошедшем, но… Сказать по правде, мне трудно понять всю эту абсурдную историю. Не знаю, какие у тебя могли быть мотивы, но фелинос — это очень серьёзно. Он должен быть возвращён в храм. Навлекать гнев Единой на целую страну, это не шутки.
— Понять или поверить мне? — я оглядываюсь, оценивая перспективы ночёвки. Кровать низкая, очень широкая, одна штука. Прямо на полу валяются тёплые и явно пыльные одеяла.
— Всё это очень странно. Ты утверждаешь, что ничего не помнишь, но такого просто не может быть. Память — не заколка, чтобы её потерять!
— Ты мне не веришь, а я не вру. Меня действительно зовут Камилла. Они все ошиблись, они поймали не ту девушку. Фелинос украла, возможно, какая-то Агнесса, а я тут совершенно не при чём!
Поворачиваюсь к Марту, одновременно гневно встряхивая пыльное одеяло, и сама же оглушительно чихаю.
— Тогда кто ты? — о, этот участливо-насторожённый взгляд, как на психбольную. — Ты якобы потеряла память, но настолько уверена в том, что говоришь?
— Я не теряла память, — выдыхаю я. Возможно, объяснять всё следовало с самого начала, а теперь я понимаю, что любое придуманное объяснение будет звучать не столь абсурдно, как правда. — Я Камилла, родилась в другом мире, в котором у людей нет никаких магических донумов, у нас не верят в Тирату, нет кварков. И даже королей нет, правителя выбирает народ, ну, думает, что выбирает… не важно. Я не крала фелинос, я вообще не хочу находиться тут с вами всеми, честно говоря. Ну, у вас же тут магия, не может быть, чтобы вы о таком не слышали, что мне делать?!
— Тише, тише, — снова успокаивающе приговаривает Март, протягивая ко мне руку с таким видом, словно я взбесившаяся морская свинка. Вроде и смеху больше, чем страху, а тяпнуть за палец тоже может так, что мало не покажется. — Тише, Агнесса, Камилла, как хочешь, так и буду звать, делов-то. Агн… Камилла, знаешь, всякое бывает, миры там разные, донумы, кварки, ты главное не нервничай. Попробуй успокоиться, ложись спать, а вдруг тебе во сне сегодня приснится, где находится фелинос? Все наши проблемы бы решились мигом. Такое, знаешь ли, тоже бывает. Люди говорят…
Не верит.
— Не хочу тише, не хочу успокоиться, я уже не могу больше, — зло рычу я, хватаю подушку с кровати и запускаю в стену. Неожиданно тяжелая, словно набитая не пухом, а крупой подушка уверенно летит через всю комнату и… исчезает, словно воздух всасывает её в себя.
Глава 22.
Из сна меня выбрасывает, как стеклянную бутылку с посланием из морских глубин на песчаный берег.
В комнате полумрак. Приятная тяжесть одеяла позволяет смириться с утренней прохладой. Сквозь небольшую щель в плотных, суровых занавесках, почти что глухо закрывающих единственное окно самого экономного номера этой гостиницы, ладно, мотеля, подворья, на худой конец постоялого двора, робко пробиваются белые лучи Луавы.
Март спит, положив мягкую гладкую щёку на мою ладонь. Каштановые вихры волос прикрывают глаза. И я на пару секундочек замираю, глядя на эту умилительную сцену.
Никогда я ещё ни с кем в одной кровати не просыпалась. Любопытно, имелся ли такого рода опыт у лирты Агнессы. Пока что её жизнь для меня загадка.