- Прекратите это безобразие, - обрушился я на него.
- Нечаянно пошутил... товарищ командир, - не знал, как оправдать свою неуместную болтовню Трапезников.
- Опять нервы? Как вам не стыдно? - наступал я на Поедайло.
Матрос ерзал на месте.
- Больше этого не будет. Поверьте...
Несколько глубинных бомб были сброшены, видимо, только затем, чтобы отогнать нас от поврежденного транспорта. Преследования за нами мы не замечали. Пройдя еще около часа под водой, "Малютка" всплыла и, бесшумно рассекая морскую гладь, направилась на восток, к родным берегам.
Появилась возможность сравнительно спокойно проанализировать наши действия за день. Стоя на мостике "Малютки", я долго перебирал в памяти события этого дня. Подробно и критически взвешивая каждое свое действие, я с горечью обнаружил, как много я допустил про. махов. "Ведь если бы не было этих элементарных ошибок, транспорт был бы потоплен, а лодка не подвергалась бы угрозе погибнуть от взрыва собственной торпеды", - раздумывал я и не находил себе оправдания.
- Товарищ командир, снизу докладывают: радиограмма передана, квитанция получена, - прервал мои размышления вахтенный.
Перевалило уже за полночь, когда я, наконец, спустился в центральный пост и пошел в свою каюту. Но в отсеке меня встретил матрос Свиридов и попросил взглянуть на очередной боевой листок.
Листок открывался большой карикатурой: "Малютка" изображалась в виде крокодила, проглатывающего баржу. Внутри крокодила были отсеки. В одном из них сидел трусливый Поедайло и, закатив глаза, молился изображению буйвола, по самые рога погрузившегося в воду у берега нашей протоки. Механик и боцман с самодовольными улыбками смотрели друг на друга. Впрочем, всех подробностей я даже не успел рассмотреть. Карикатура мне не понравилась.
- Мне кажется, здесь пахнет бахвальством, товарищ комсорг. А как вы считаете? - спросил я.
- Немножко есть, - нехотя согласился Свиридов, - зато смешная.
- По-моему, и с Поедайло вы переборщили. Не стоит его так...
- Нет, стоит, стоит, товарищ командир. Он такой болтун! Его ничем не проймешь. Разрешите, товарищ командир?
- Что разрешить? - не понял я.
- Пробрать его.
- Проберите, кто вам запрещает?! Но имейте в виду, Поедайло сам очень сильно переживает... и надо знать меру во всем.
- Есть, товарищ командир! - у Свиридова заблестели глаза. - Переделать карикатуру.
- Ладно, оставьте так. Жалко, много труда затрачено. Кто рисовал?
- Костя Тельный. Ему старшина Гудзь, правда, помогал... Учит любить труд, - с усмешкой пояснил комсорг. Не успел уйти Свиридов, как явился Каркоцкий. Он доложил о неправильном поведении части подводников. Особенно ему не нравился Гудзь, который излишне нервировал своих подчиненных.
- Надо бы пробрать как следует этого губернатора отсека, - закончил парторг.
- Поговорите с Цесевичем, - посоветовал я. - Поставить на место старшину, конечно, следует, но пусть это сделает сначала его непосредственный начальник. Если не поможет, пустим в ход тяжелую артиллерию общественности.
Разговор коснулся и Поедайло. Каркоцкий считал, что "Малютку", как подводную лодку, одержавшую первую боевую победу, в базе будут встречать с большим почетом. И люди, склонные к зазнайству, могут не в меру распоясаться. Под такими людьми старшина имел в виду прежде всего Поедайло.
- Раз он трус, то, конечно, зазнайка и пьяница, - утверждал парторг.
- У нас он еще ни разу не напился.
- У нас он еще ни разу и не увольнялся...
- Напьется, посажу под арест.
Каркоцкий был прав: в базе нас встретили с большими почестями. Несмотря на ранний час, подводники всего соединения выстроились на палубах кораблей, украшенных флагами расцвечивания.
Лишь только нос лодки приблизился к плавбазе, я стремительно поднялся по трапу на палубу корабля и отдал рапорт комдиву.
- Товарищ капитан второго ранга, - произносил я слова рапорта, стараясь, чтобы голос мой не дрогнул, - подводная лодка "Малютка" вернулась из боевого похода. Уничтожена фашистская баржа с грузом и поврежден транспорт. Механизмы лодки исправны, личный состав здоров!
Принимая рапорт. Лев Петрович смотрел на меня так, как смотрит отец на сына, выдержавшего трудный экзамен.
За официальной частью последовали дружеские поздравления и пожелания. На "Малютку" устремилось так много людей, что, казалось, и одну десятую их не вместят ее тесные отсеки.
Однако не только радости ждали нас в базе. Пока мы были в походе, на фронтах Великой Отечественной войны события развертывались со стремительной быстротой и очень неудачно для нашей Армии и Флота. А мы, находясь в море, ничего не знали, так как не слушали последних известий.
Комиссар дивизиона подробно рассказал нашему экипажу о последних событиях. Только непоколебимая вера в правоту нашего дела, в силы нашего народа и в мудрость Коммунистической партии поддерживали в нас бодрость духа, когда мы узнали о новых оставленных нашими войсками городах и селах.
Это были самые тяжелые дни Великой Отечественной войны, когда опьяненные временными удачами немецко-фашистские войска рвались вперед.
Пал героически сражавшийся с превосходящими силами врага Севастополь. Гитлеровские полчища устремились на Кавказ и подошли к Моздоку. Началась ожесточенная битва на подступах к Сталинграду. Враг подошел вплотную к великому городу Ленина, защитники которого поразили весь мир своей стойкостью и героизмом.
Над нашей Родиной нависла грозная опасность.
Экипаж "Малютки" и не помышлял об отдыхе. Рано утром следующего дня началась подготовка к новому походу. После утреннего доклада командиру дивизиона я возвратился на лодку. Работы на корабле были в полном разгаре. Проверялись и испытывались механизмы, приборы и боевая техника, устранялись мелкие неисправности.
- Товарищ командир, матрос Поедайло вернулся с берега с фонарем и большой шишкой на голове, - доложил мне механик, как только я поднялся на мостик.
- Что за фонарь? - не понял я.
- Синяк под глазом. И то и другое, вероятно, результат воздействия палки или какого-нибудь другого твердого предмета, примененных при обороне, доложил Цесевич.
- А как он сам объясняет свое состояние?
- Говорит, что упал... но врет, конечно.
- Передайте, чтобы во время перерыва явился ко мне.
- Перерыва в работе никто не желает. Может быть, сейчас вызвать?
- Нужно, чтобы на корабле соблюдался порядок. Перерывы должны быть перерывами, а работа работой!
В те тяжелые дни люди работали, забывая даже о минимальном отдыхе. И, чтобы сохранить силы личного состава, мы буквально заставляли людей отдыхать.
- Товарищ командир, разрешите обратиться! - вмешался в наш разговор с Цесевичем боцман Халилов. - Каким сроком можно располагать для ремонта?
- Ремонта не будет! Нужно проверить состояние боевых механизмов и устранить неисправности. А ремонт мы закончили еще перед выходом в море.