После общения с Иркой Приходько я окончательно стал в институте своим. До этого общественность не могла определиться с отношением ко мне. Тем более, что и я не лез ни в какие комплоты и группы по интересам. А теперь я, в глазах публики, вхожу в клуб ухажеров Приходько, вэлкам, брат. Что может быть банальнее?
В результате теперь не я, а мне часто говорят «привет» первыми. И запросто стреляют сигареты на переменах.
Общественное мнение в России, как правило, возникает без повода и вопреки реальному положению дел. И бороться с ним бесполезно. Ну, это и в двадцать первом веке останется так же. Дорогие россияне гордятся одной страной, а живут в другой. И никакие факты и аргументы не действуют.
В общем, как-то пропала настороженность в общении. И оказалось возможным поболтать запросто и с пятикурсниками, и с некоторыми преподами.
Так, однажды, на перемене, парень с третьего курса, попросил угостить куревом. И как-то мы разговорились. В результате я поимел телефон чувака, у которого можно разжиться почти что любой видеопродукцией. Третьекурсник, похоже, думал, что меня интересует порнуха. Но я не стал ему говорить, что я ещё больший извращенец.
Покупка видеомагнитофонов оказалось удачным делом. Тамара и старуха проводят вечера у экрана. Совершенно забыв обо мне. И я решил не мелочиться.
Общество коллекционеров СССР создавалось с подачи КГБ. Это особо и не скрывалось. Но как всегда у нас, процесс стал неуправляемым. Время-то идёт, и новые тенденции часто просто не замечают.
Ленинградское общество коллекционеров располагается на Римского-Корсакова, пятьдесят три. В полуподвале. Оно, по идее, объединяет всех, кто что-то коллекционирует. Власти, как я понимаю, интересовали в основном произведения искусства и антиквариат. Но там оказалась заодно и куча странных хобби. В том числе и филофонисты (это про пластинки). А вот у них в секции, подотделом, недавно возникли видеоколлекционеры. Формально общество позволяет коллекционерам собираться, общаться, и обмениваться предметом страсти. Хотя, все все понимают. Серьезные разговоры ведутся на улице.
Человека, что мне рекомендовали, зовут Митя. По телефону он мне сказал, что внутрь меня не пустят, да и ни к чему. Попросишь вахтёра, он меня вызовет. В один из дней, я подвёз Овчинникову домой. И подъехал к дверям Общества коллекционеров.
Напротив дома, где оно расположилось, сейчас военные моряки. Оккупировали квартал, занятый казармами Флотского экипажа, с главным входом с Крюкова канала. Поодаль церковь, и площадка на берегу канала Грибоедова. Митей оказался вполне зрелый мужик. То, что я не пешком, а на авто, воспринял с удовлетворением. Мы покурили на набережной. А потом уселись в машину и поехали к этому Мите. Он живет в жопе мира, у Комендатского аэродрома.
Я просто сказал ему, что хочу приобрести кассеты с каким-нибудь сериалом. В идеале, латиноамериканским. Чувак оживился. Как я понял позже, он учуял серьезную поживу. Он рассказал, что Гостелерадио недавно рассматривало вопрос закупки бразильских сериалов. В общем, у него есть то, что мне нужно.
Пока мы ехали, он расхваливал товар. Сериал называется «Рабыня Изаура». — Из Аура? — прикололся я. — Не, ты не понял, это имя такое — Изаура. Типа Фёкла. Про любовь и рабство. Сколько серий? Там короткие серии, полчаса. Десять кассет. Беру.
Этот Митя живет в типовой девятиэтажке, в двухкомнатной квартире. В большой комнате стояло больше десяти видиков. Занятых размножением буржуазного контента. Он дал мне коробку с кассетами. Поинтересовался, если появится что-то подобное — брать? Само собой. Я буду позванивать. Порнуху опять не предложили. Видно я не внушаю доверия. Да мне и без разницы.
Не сказать что Софья Игоревна с Тамарой мне сильно досаждают вечерами. Но теперь, я вполне безнаказанно возвращаюсь подшофе, не будучи застигнут.
Мне выдали стипендию. Тридцать девять рублей семьдесят копеек. Мой староста, Витя, извинился за задержку. Что-то напутали в бухгалтерии. Я пригласил парней отметить. Большинство, под разными предлогами, отказались. Так что в «Очки» я пошёл с двумя старостами. Попили пива, поболтали. Два армейских друга. Служили сержантами в учебке. Потом поступили на подготовительное, а после в институт. Хохлы из Полесья. После учебы думают домой. Как я понял, у Вити папа при должности. Хотя, в Мишиной группе учится одессит Вася Христюк. Обещает составить протекцию на таможне, куда сам намерен распределится к родственнику. Нормальные ребята.
Мы, с Сурковым, много готовились. Несколько раз съездили на место. Отработали маршруты ухода. И, по разному прикидывали, что и как. Ясное дело, страшно ругались. Не бойся гранат, Душина! Они же совсем ручные! Я упирался насмерть. Пускай столь очевидный способ и был страшно заманчив.
Как-то незаметно в этих разговорах мы утвердились постоянными клиентами в «Фигле». Так стали называть рюмочную в Банковском переулке даже некоторые работяги из близлежащей типографии. Там теперь к нам относятся вполне по-свойски. И не только посетители, но и обе продавщицы. Тем более, что место, почему-то, не самое посещаемое. А одно появление Иво делает заведению треть плана.
Долго ли, коротко ли, но мы выступили на кафедре экономики. Финальные этапы подготовки к выступлению, меня потрясли. Мы не оттачивали и сокращали. Мы не формулировали афористично. Доцент Проничева тщательнейшим образом обсудила с каждым из участников его наряд. Мне просто-напросто было заявлено — Андреев, эта щетина не идет к твоему костюму!
— Э-э-э-э… Наталья Олеговна! У меня нет костюма!
— Вот и займись! До завтра успеешь? Я должна тебя в нем увидеть! Без щетины!
— Это насилие!
— И вправду, — вступила в разговор Лишова. — К чему это, Наталья Олеговна? Как его ни одевай, умней выглядеть не будет!
— Вот не нужно этого, Виктория! Конечно, женщинам проще живется, у них все хорошо с нарядами. И прекрати, Овчинникова, хихикать над товарищем, что выносит, практически, пытки!
— Поясни, откуда у тебя мысль, что женщинам проще? — Проничева, как всегда, вцепилась в принижение женских страданий. Это я не подумал.
— Ну, дык, если, к примеру, девушке хочется борща, она идет и варит борщ. А парню-то, если захотелось борща — нужно искать девушку. Что умеет его варить.
— Ха-ха, смешно! — сказала Лишова, — Я не умею варить борщ.
— И я, — хихикнула Ленка.
— Я не готовлю борщ, Андреев! — холодно заявила Проничева.
— Вычеркиваю, — сообщил я девчонкам. — Наталья Олеговна, я и не смел думать, что возможно…
— Пошел вон, Андреев! И чтоб завтра, с утра, в костюме!
— Послезавтра. Я не могу вас подвести костюмом Большевичка. Пойду, в салон новобрачных. Может — женюсь. Костюм будет!
Проничева оказалась права. На заседании, кроме нас выступали парни с Кибернетики. Очень интересно выступали. Я даже увлекся. Про математическое моделирование эконом-процессов. Но как они одеты? Это принижение и пренебрежение. То ли дело мы!
Славная Ленка в строгом костюме. Великолепная Лишова, в красивом, но сдержанном платье. Серьезный я, в черном финском костюме, ради которого Верка поставила на уши пол-Питера. Мы выглядели крайне выигрышно на фоне остальных. Расчет доцента Проничевой был совершенно иезуитский.
Овчинникова с Лишовой затуманили мечтательностью глаза старой профессуры. Я, сдержанно-мужественный симпатяга, лег на сердце женской части аудитории. И блистательная, синеглазая Проничева, как финальный гвоздь в сердца активных мужчин средних лет. И кто-то мне тут еще втирает за феминизм! Нашу статью рекомендовали к печати почти без обсуждения.
В процессе выступления немного потерзали Лишову, по поводу конвертируемости рубля. Но это скорее отдавая должное. А со мной были слегка пренебрежительны. Когда я сказал, что Сталин крупно ошибся, не сделав СССР соучредителем МВФ. Хотя бы потому, что Китаю, к примеру, будет легче. Хотя бы с доступом на финансовые рынки. Ведь Китай-то — соучредитель МВФ.
Тут большая часть публики стала саркастично-снисходительно посмеиваться и ухмыляться. Сейчас к Китаю, в Союзе, отношение пренебрежительно-уничижительное. Все эти шутки про тысяча первое китайское предупреждение, про мелкие группы войск по десять-двадцать миллионов человек, что бегают вдоль наших границ. Да и вообще, бытует мнение о слабости Китая, раз он терпит унижения на международной арене. Ну, Тайбэй там, американы вооружают. В провинциях смута.
Глядя на публику, я подумал, что именно они же будут потом дрочить на великий Китай, и рассказывать что — вот он, пример для подражания.
Только все время будут забывать, что и реформы Китай начал гораздо раньше нас. И не трындел направо и налево о величии и уникальности. А тупо работал. И на высшем уровне заявил, что больше ни с кем не воюет. Типо — унижайте, нам похер.
После выступления мы даже не выпили шампанского. Я развез девчонок по домам, и все. Жизнь потекла дальше. Я по-прежнему сидел на практике с Ленкой. На лекциях иногда оказывался рядом с Лишовой. Тогда мы с удовольствием говорили друг другу гадости.
Судя по всему планы, что мы строим с Сурковым, вполне реальны. Хотя бы потому, что требуют изменений и уточнений. Это мертвые планы неизменны. В общем, погоды стоят чисто питерские. То есть дождь. Совершенно ясно, что на Жигулях я, на проселках между Лугой и Московским шоссе и останусь. Так что я поеду на Волге. В принципе без разницы, но надежность. И я, вполне официально, заключив договор, загнал машину в таксопарк на ТО. Оказывается, у академика Гейнгольца была такая привилегия. Обсуживать свое авто на госпредприятии. Ну, не важно.
В общем, пригнал, и оставил. Слесарь Семен Иванович, сказал — приходи после шести, все будет как надо. Отвечаю.
От нечего делать, сходил в пышечную на Желябова, недалеко от ДЛТ. Тамара готовит вкусно, но диетически. А душа требует говнеца. Так что я с наслаждением стрескал семь пончиков присыпанных пудрой. И запил ужасным кофе с молоком из странного агрегата. И получил непередаваемое наслаждение.
Дворами, мимо капеллы, вышел на Певческий мост, и Дворцовую. Там монтируют трибуны и вешают на Эрмитаж огромный плакат с Лениным-Марксом-Энгельсом. Да и вообще город украшаю к празднику.
Я не стал, как собирался, выходить на набережную. А развернулся и пошел в Инженерный замок. Меня все таки терзает мысль про Чернобыль.
В Инженерном замке сейчас располагается Техническая библиотека. Там можно взять пленку с технической информацией по множеству разного рода вопросов. Сесть за стол, и, с помощью эдакого настольного диапроектора, поизучать. Что я и сделал. Прикол в том, что Павловский замок считается закрытым учреждением. Но я совершенно спокойно прошел во внутренний двор, поднялся по лестнице, разделся в гардеробе. Менту, на входе во двор, и вахтеру до меня не было никакого дела.[4]
А я тупо вписал в формуляр патенты НИТИ. Открытые, не секретные. И поизучал типы дозиметрических датчиков. Никто же не догадается, что они стоят на АПЛ, верно?
Один из драматичных моментов сериала «Чернобыль», о том, что никто толком не мог оценить уровень облучения на месте аварии. Этими вопросами занялись потом, после аварии. А сейчас только таскают разовые кассеты. И датчики АСУТП. А вот так, со стороны… А тут — пожалуйста. Берешь вот эту фигню, паяешь диодный мост. Да, питание еще… И калибровка. И методики. Но — херня. В любой мастерской — пара дней работы. Как бы это дело подбросить спецам? Или идею?
В понедельник утром, после первой пары, меня вызвали в деканат.
— Андреев! В твоем личном деле нет характеристики с места службы! — сказал мне декан.
— Леонид Степанович. Даже странно. Давайте я, не затягивая, седьмого ноября туда съезжу и привезу?
— А ты успеешь за один день?
— Запросто!
— Хорошо, скажи старосте, что я разрешил не идти на демонстрацию.
Описан мой поход в Техническую библиотеку летом 1984 года. Только я еще из библиотеки сходил позырить замковую часовню. (авт.)