Лицо этого человека носило признаки насильственной смерти, убийства. Автомобиль погружался в глубину. Когда капот его ушел под воду, задняя часть оказалась задранной над водой. Прикованное к рулю тело снова дернулось, и отец увидел что-то на плече трупа. Голубоватое пятно, ставшее уже почти бледным. Нет, это был не синяк, это была татуировка. Череп с крыльями, которые уносили его прочь от сооружения из костей.
Раздался еще более ужасающий звук выходящего воздуха, когда очередные массы воды устремились в машину. Озеру нельзя было отказать в игрушке, которую оно требовало, чтобы упрятать в потайной ящик. Когда автомобиль начал скользить в водную темень, невидимый водоворот схватил ноги отца, чтобы утащить и его на дно. Стоя на красном утесе, я увидел, как его голова исчезла под водой, и закричал:
- Папа! - когда паника и страх проникли до самых моих кишок.
Он боролся под водой с мощью озера. Автомобиль скользил под ним вниз, и когда он стал отчаянно бултыхать ногами внутри своей мокрой могилы, образовавшиеся многочисленные пузыри воздуха устремились вверх и освободили его из плена, и он стал взбираться вверх по серебристому проходу к спасительному воздушному пространству.
Я увидел, как его голова пробила водную гладь:
- Папа! - закричал я пронзительно. - Возвращайся на берег, папа!
- Со мной все в порядке! - ответил он, но голос его предательски дрогнул. - Я плыву! - он начал по-собачьи подплывать к берегу, его тело неожиданно стало вялым и хилым, словно выжатая тряпка. Озеро продолжало бурлить в том месте, где автомобиль вспорол его поверхность, словно переваривало что-то нехорошее. Отец не смог залезть на тот выступ скалы, на котором стоял я, поэтому подплыл к тому месту, где смог зацепиться за лозы кудзу и за камни.
- Со мной все в порядке, - снова проговорил он, когда выбрался из озера и его ноги по колено погрузились в грязь. Черепаха размером с обеденную тарелку быстро проскользнула мимо него и погрузилась в озеро с недоуменным фырканьем. Я обернулся в сторону нашего молочного фургона: не знаю, почему, но я сделал это.
И заметил фигуру, которая стояла между деревьями в чаще леса, расположенного по другую сторону от дороги.
Она просто стояла там, одетая в длинное темное пальто, фалды которого развевались на ветру. Возможно, я почувствовал глаза того, кто наблюдал за мной еще тогда, когда я неотрывно следил за своим отцом, плывшим к тонущему автомобилю. Я слегка задрожал, холод пробрал меня до костей. Потом несколько раз мигнул, и на том месте, где только что стояла та загадочная фигура, снова были лишь деревья, раскачивающиеся на ветру.
- Кори? - позвал отец. - Дай мне руку, сынок!
Я спустился вниз, к грязному берегу и оказал ему помощь, какую был способен оказать продрогший испуганный ребенок. Потом его ноги коснулись твердой земли, и он откинул мокрые волосы со своего лба. - Надо найти телефон, - сказал он поспешно. - Там в автомобиле был мужчина. Он пошел прямо ко дну...
- Я видел... Я видел... - я указал рукой на лесную чащу, которая находилась по другую сторону от Десятой трассы. - Там кто-то был...
- Давай, пошли! - отец уже шагал к дороге крепкими мокрыми ногами, держа ботинки в руке. Я, как можно быстрее, поспешил за ним, словно превратившись в его тень, но мой взгляд вновь возвратился к тому месту, где я видел фигуру, однако никого там не было, вообще никого.
Отец завел наш молоковоз и включил обогреватель салона. Зубы его выстукивали дробь, лицо в сером предрассветном свете было бледным, словно свечной воск.
- Хреново, однако, - пробурчал он, и это потрясло меня, потому что раньше он никогда не позволял себе ругаться в моем присутствии. - Наручниками прикован к рулю. Он был прикован. Наручниками. Боже мой, лицо этого парня было все изуродовано побоями!!
- Кто это был?
- Не знаю, - он включил обогреватель на полную мощность, а потом повел машину на юг, к ближайшему дому. - Кто-то хорошенько поработал над ним, это уж точно! Боже мой, как мне холодно!
Грунтовая дорога свернула направо, и отец последовал по ее изгибу в том же направлении. В пятидесяти ярдах от Десятой трассы стоял маленький белый домик со стеклянной верандой на фасаде. Сад из розовых кустов возвышался с одной стороны участка. Под зеленым пластиковым навесом были запаркованы две машины: красный "Мустанг", а другой автомобиль - старый "Кадиллак", местами покрытый пятнами ржавчины. Отец остановил машину прямо возле фасада дома и сказал мне:
- Подожди здесь, - и в промокших носках направился к двери и нажал на кнопку звонка. Он вынужден был нажать на звонок во второй раз; только тогда дверь с колокольным перезвоном распахнулась и в проходе показалась рыжеволосая женщина раза в три крупнее моей мамы, одетая в купальный халат с вышитыми на нем черными цветочками.
Отец обратился к ней:
- Мисс Грейс, мне необходимо воспользоваться вашим телефоном для срочного звонка...
- Вы весь мокрый! - голос мисс Грейс напоминал скрежет ржавой пилы. Она взяла сигарету в другую руку, и на пальце у нее неожиданно блеснуло кольцо.
- Случилось кое-что очень плохое, - сказал ей отец, и она вздохнула, словно налившаяся свинцом грозовая туча перед дождем, но потом сказала:
- Ладно. В таком случае можете пройти... Только поосторожнее с ковром...
Отец вошел в дом, и дверь с колокольчиками закрылась за ним, а я продолжал сидеть в нашем молоковозе. Тем временем первые оранжевые лучи солнца стали пробиваться из-за расположенных к востоку холмов. Я по-прежнему ощущал запахи озера: внутри грузовичка рядом со мной под креслом отца натекла лужа воды. Я видел кого-то, стоявшего в лесной чаще. Я знал, что я видел. Разве я не видел? Почему же он не вышел посмотреть, что произошло с тем человеком в машине? И кем вообще был тот человек в машине?
Пока я гадал над всеми этими вопросами, дверь вновь отворилась и на пороге показалась мисс Грейс, которая теперь уже надела поверх своего халата мешковатый белый свитер. На ногах у нее оказались полукеды, ее лодыжки были толстыми словно молодые деревца. В руках у нее была пачка печенья "Лорна Дун", и она подошла к нашему молоковозу и улыбнулась мне.
- Эй, там, в машине, - позвала она. - Ты, конечно же, Кори...
- Да, - ответил я.
Мисс Грейс не особо много выигрывала от улыбки. Ее губы были очень тонкими, нос - широким и плоским, а брови, подведенные черным карандашом, нависали над глубоко посаженными глазами. Она протянула мне пачку печенья:
- Печенье хочешь?
Я был не голоден, но родители учили меня никогда не отказываться от подарков. Я взял одно печенье.
- Бери два, - предложила мисс Грейс, и я взял второе печенье. Она сама тоже съела печенье, потом затянулась сигаретой, и слабый дымок пошел у нее из ноздрей. - Твой отец - наш молочник, - сказала она, немного помолчав. - Я думаю, ты найдешь нас в вашем путевом листе. Шесть кварт молока, две пахты, два шоколада и три пинты сливок.
Я сверился с листом и квитанциями заказов. Там оказалось ее имя - Грейс Стаффорд - и заказ, в точности такой, как она говорила. Я сказал ей, что сейчас достану все для нее, и стал собирать заказ.
- Сколько тебе лет? - спросила мисс Грейс, когда я принялся за дело. Двенадцать?
- Пока нет, мэм. Двенадцать исполнится только в июле...
- У меня тоже есть сын, - мисс Грейс стряхнула пепел со своей сигареты и принялась жевать очередное печенье. - В декабре стукнет двадцать. Он живет в Сан-Антонио. Знаешь, где это?
- Да, мэм. Это в Техасе. Там, где Аламо.
- Верно. Исполнится двадцать, а это значит, что мне должно стукнуть тридцать восемь. Уже песок сыплется, а?
Это явно вопрос с подвохом, подумал я.
- Нет, мэм, - рискнул я ответить.
- А-а, маленький дипломат, да? - она опять улыбнулась мне, но на этот раз улыбка прямо-таки светилась в ее глазах. - Бери еще печенье, - она оставила мне всю пачку и направилась к двери дома, а потом закричала, обращаясь к кому-то внутри дома:
- Лэнни! Лэнни, оторви от дивана свою задницу и иди сюда!
Первым показался мой отец. В свете наступающего утра он выглядел каким-то постаревшим, под глазами у него темнели черные круги.
- Я позвонил в участок шерифу, - сказал он мне, когда уселся на свое мокрое водительское сиденье и втиснул ноги в ботинки. - Кто-то должен будет поговорить с нами на том месте, где упала машина...
- Кто, черт побери, это был? - спросила мисс Грейс.
- Я не смог определить. Его лицо было... - он быстро взглянул на меня, потом опять повернулся в сторону женщины. - В общем, его очень здорово избили и покалечили...
- Надрался, наверное, до чертиков. Белая горячка - куда более вероятное объяснение...
- Я так не думаю, - отец ничего не сказал по телефону о том, что мужчина был обнажен, привязан за шею струной от пианино и прикован наручниками к рулю. Эта информация предназначалась только для шерифа, а уж никак не для ушей мисс Грейс или кого-нибудь ей подобного. - Вы когда-нибудь видели здесь парня с татуировкой на левом плече? Выглядит как череп с крыльями, которые несут его куда-то?