- Чудовищ, - добавил я. - Иногда и про чудовищ.
- Про чудовищ, - повторила Леди. - И о Старом Мозесе ты тоже напишешь?
- Могу написать и о нем.
- И когда-нибудь ты собираешься написать книгу? К примеру, о нашем городе и его обитателях? Я пожал плечами:
- Не знаю, может быть.
- Посмотри на меня, - попросила Леди. Я взглянул в ее лицо. Внимательней, - потребовала она.
Я исполнил ее просьбу.
И тут произошла странная вещь. Леди заговорила, и во время ее речи воздух между нами заблестел от переливчатого жемчужного сияния. Ее глаза накрепко завладели моим взглядом, я просто был не в силах отвести глаза.
- Некоторые называют меня чудовищем, - говорила мне Леди. - Другие называют меня такими словами, по сравнению с которыми "чудовище" можно посчитать нежным прозвищем. Когда мне было чуть больше, чем тебе сейчас, Кори, у меня на глазах убили мою мать. Чужая женщина завидовала дару моей матери и убила ее за это. В тот день я поклялась, что отомщу убийце. На той женщине было красное платье, на плече у нее сидела обезьянка, которая умела предсказывать судьбу и нести всякий вздор. Чужую женщину звали Ла-Руж. Всю свою жизнь я искала ее. Одно время я жила в Леперсвилле и в половодье плавала на лодке среди затопленных поместий.
В облаке мерцающего света, горевшего между нами, морщины на лице Леди начали разглаживаться. Казалось, что с каждой секундой она становится все моложе и моложе.
- Там я видела разные чудесные вещи, например живых мертвецов, и у меня был друг, отличный парень, пусть он даже и был весь покрыт чешуей и не ходил, а только ползал на брюхе.
На меня теперь смотрела совсем молодая женщина. Ее красота была настолько ослепительной, что мои глаза заболели, как от яркого света, а лицо залил жар.
- Там я познакомилась с мастером масок, самолично однажды плюнула в глаза Сатане и часто танцевала на балу Общества Тьмы.
Леди превратилась в юную девушку, с высокими и гордыми скулами, с длинными темными волосами, с острым подбородком; глаза ее были полны пугающих воспоминаний.
- В ту пору я действительно жила, - проговорила она своим чистым и сильным голосом. - Я успела прожить тысячу жизней и так и не умерла. Ты видишь, какой я была в ту пору, молодой человек?
- Да, мэм, - ответил я и поразился, услышав свой голос, который доносился откуда-то издалека. - Я вижу вас.
И в следующее мгновение наваждение рассыпалось в прах. Так быстро, быстрее удара сердца. Еще секунду назад я смотрел в лицо прекрасной молодой девушке и снова передо мной морщины Леди, которой вот-вот должно было исполниться сто шесть лет. Ее глаза слегка потускнели, но в их глубине вес равно горел лихорадочный жар. Точно такой же, что пробегал по моему телу - Может, когда-нибудь ты напишешь книгу и обо мне, сказала Леди. В ее словах мне послышался приказ, хотя казались они не более чем пожеланием. - А теперь почему бы тебе не пойти поболтать с Амелией и Чарльзом, пока я тут перекинусь парой словечек с твоей мамой?
Я сказал, что так и сделаю. На подгибавшихся ногах я прошел мимо мамы к двери. Моя рубашка вся была мокра от пота. Когда я наконец взялся за дверную ручку, что-то словно ударило меня, и я обернулся.
- Прошу прошения, мэм, - нерешительно начал я. - Нет ли у вас средства, которое поможет мне справиться с математикой? У меня на носу годовой зачет. Какой-нибудь волшебный напиток или что-нибудь в этом роде?
- Кори! - потрясенно воскликнула мама. Но Леди только улыбнулась мне.
- Молодой человек, - ответила она, - у меня есть то, что вам нужно. Передай Амелии, что я велела дать тебе стаканчик Напитка Номер Десять. После этого вы должны будете отправиться домой и проявить все прилежание. Нужно приналечь на учебу, и тогда результат будет отличный. Но только приналечь нужно будет по-настоящему, гораздо сильнее, чем вы это делали раньше.
Леди подняла палец.
- В этом-то весь фокус.
Я вышел из спальни Леди и тихонько прикрыл за собой дверь, готовый испить бокал с волшебством.
- Напиток Номер Десять? - переспросила мама.
- Стакан орехового молока, - объяснила Леди. - У нас с Амелией есть целый список напитков для тех, кому необходимо получить чуть-чуть уверенности в себе и в благополучном исходе предприятия.
- И в этом заключается все ваше колдовство?
- По большей части да. Главное - дать людям ключ от замка в их сердце, а после они могут справиться со всем сами.
Леди склонила голову к плечу.
- Но есть и другое колдовство. Есть настоящая магия. И об этом я хотела бы с вами поговорить.
Моя мама, не понимавшая, о чем пойдет речь, молча ждала.
- Я вижу сны, - сказала ей Леди. - Сны по ночам и наяву. Заданный порядок вещей нарушился. Ткань мира порвалась и на нашей, и на другой стороне.
- На другой стороне?
- Там, куда уходят мертвые, - объяснила Леди. - На другом берегу реки. Не Текумсы, конечно. Другой реки, широкой и темной, той, через которую и мне довольно скоро предстоит переправиться. Там я оглянусь назад, рассмеюсь и скажу: "Так вот из-за чего был весь сыр-бор".
Мама покачала головой, все еще не понимая, к чему клонит Леди.
- Мир дал трещину, - продолжала Леди. - И в мире живых, и в мире мертвых все пошло иначе. Когда Данбала отказался от угощения, я впервые почувствовала, что что-то пошло не так. Дженна Вельвадайн рассказал мне, что случилось в вашей церкви в пасхальное утро. В этом тоже замешан мир духов.
- Но там были просто осы, - пораженно проговорила мама.
- Для вас это были просто осы. Для меня это было послание. Кто-то, находящийся на той стороне, испытывает ужасную боль.
- Я не...
- Вы не понимаете, - закончила за маму Леди - В этом нет ничего удивительного. Я тоже многого не понимаю Но мне известен язык боли, миз Мэкинсон. В детстве я хорошо научилась этому языку.
С этими словами Леди протянула руку к своему ночному столику, выдвинула один из ящичков и достала оттуда листок линованной бумаги. Потом показала листок маме.
- Вам знаком этот рисунок?
Мама внимательно рассмотрела рисунок. Это был карандашный набросок мертвой головы, похожий на череп с крыльями, уносящими его от остова из костей.
- В своих снах я часто вижу человека с такой татуировкой на плече. Кроме того, я вижу руки, в одной из которых бейсбольная бита, обмотанная черной лентой, то, что мы называем костолом, а в другой - жесткая струна. Я слышу голоса, но что они говорят - не могу разобрать. Кто-то громко кричит на кого-то, а еще там играет музыка.
- Музыка? - От страха мама похолодела внутри, потому что на рисунке Леди она уверенно узнала череп, вытатуированный на плече несчастного утопленника из озера Саксон, о котором не раз рассказывал отец.
- Может быть, это играет пластинка, - продолжила Леди, - или кто-то бьет по клавишам пианино. Я рассказала обо всем Чарльзу. Подумав, он напомнил мне о статье, которую прочел в мартовском номере "Журнала". Ведь ваш муж был единственным, кто видел человека, что утонул вместе с машиной в озере Саксон, верно?
- Да.
- Как вы считаете, тут есть какая-то связь? Мама глубоко вздохнула, надолго задержала дыхание, собираясь с духом, потом выдохнула и ответила:
- Да, здесь есть связь.