- А ты молодец, - проговорила она. Я улыбнулся ей в ответ, хотя мне было так больно, что я готов был заплакать.
- Сколько тебе лет, Кори? - поинтересовалась Чили.
- Двенадцать. - И сразу же вслед еще одна святая ложь:
- На самом деле мне уже почти тринадцать. Говоря это, я не сводил глаз с лица Чили.
- А сколько тебе? - спросил я ее.
- Мне? О, я уже почтенная леди. Мне шестнадцать.
- Ты еще учишься в школе?
- Один год отучилась, - ответила она. - С меня этого было довольно.
- Ты не ходишь в школу? - Я был потрясен таким известием. - Вот это да!
- Ну, положим, ее школа еще не окончилась, - отозвалась мать Чили, не прерывая своего шитья. - Школа тумаков, которые раздает жизнь, вот что я имею в виду.
- Ох, мама, - вздохнула Чили; в ее губках сердечком эти два слова звучали для меня как музыка.
Я позабыл о боли. Для такого мужчины, как я, боль была просто ничем. Я выдержу все что угодно, правильно сказала мама Чили. Я окинул взглядом мрачную полутемную комнату, обставленную старой и обшарпанной мебелью; когда я снова взглянул в лицо Чили, это было все равно что увидеть солнце после долгой ночной бури. Йод безжалостно жег, но прикосновения рук Чили были легки и нежны. Я подумал, что, должно быть, нравлюсь ей, иначе бы она не стала обращаться со мной так осторожно и заботливо. Я видел ее совсем голой. За всю свою жизнь я не видел обнаженных женщин, кроме мамы. Я знаком с Чили всего ничего, но что значит время, когда говорит сердце? Сейчас мое сердце говорило с Чили Уиллоу, которая мазала мне царапины и москитные укусы йодом и улыбалась. Мое сердце говорило ей:
Если бы ты была моей подружкой, я бы подарил тебе сотню светляков в бутылке из зеленого стекла, чтобы ты не сбилась в темноте с дороги. Я бы подарил тебе луг в диких цветах, среди которых не было бы двух одинаковых. Я бы подарил тебе свой велосипед с золотым глазом в фаре, чтобы он защищал тебя. Я бы написал для тебя рассказ, в котором ты была бы принцессой, и поселил бы тебя в замке из белого мрамора. Если бы ты сказала, что я нравлюсь тебе, я бы подарил тебе волшебство. Только скажи, что я тебе небезразличен. Только скажи...
- А ты храбрый парень, - сказала мне Чили. Где-то в дальнем, самом темном углу хижины заплакал ребенок.
- О Господи, - вздохнула мама Чили, откладывая шитье. - Опять Бубба проснулся.
Поднявшись из кресла, она двинулась в угол, откуда доносился плач, шлепая своими резиновыми тапками по дощатому полу.
- Сейчас я его покормлю, - сказала Чили, - пускай потерпит минутку.
- Ничего, не отвлекайся, я покормлю его. Билл скоро вернется, и на твоем месте я бы надела колечко - ты же знаешь, он от этого бесится.
- Да, знаю, - вздохнула Чили.
Глаза Чили потемнели, что-то в ее лице погасло. Она приложила ватку к последней царапине на моем плече и закупорила пузырек с йодом.
- Все, теперь ты здоров. Больница закрыта. Мать Чили вышла к нам, держа на руках младенца, которому не было еще, наверное, и года. Я остался стоять посреди комнаты, а Чили поднялась с колен и, повернувшись, прошла на кухню. Когда она вернулась, на безымянном пальце ее правой руки появилось тоненькое золотое колечко. Чили взяла у своей матери ребенка, уселась с ним в кресло-качалку и, покачиваясь, что-то тихо запела.
- Он постоянно хочет есть, - объяснила мне мать Чили. - Вырастет богатырем, это уж точно.
Сделав шаг к окну, она чуть отодвинула грязную занавеску.
- А вот и Билл. Он подкинет тебя до дома, паренек. Я услышал, как во дворе зарычал грузовик, затормозивший чуть ли не у самого крыльца. Дверь заскрипела и стукнула, закрывшись. В комнате появился Билл: он был высок и строен, у него были коротко стриженные волосы ежиком, карие глаза с тяжелыми веками, и ему было, наверное, все восемнадцать. На Билле были грязные джинсы и голубая рубашка с пятном машинного масла на груди, а в довершение всего он жевал спичку.
- А это кто такой? - первым делом поинтересовался он.
- Паренька нужно подвезти в Зефир, - ответила Биллу мать Чили. - Он заблудился в лесу.
- Обратно в Зефир я ни за что не потащусь! - отрезал Билл и цыкнул зубом. - Я только что чуть не изжарился в этом чертовом грузовике!
- Где ты был? - спросила Билла Чили, укачивая ребенка.
- Чинил тачку старика Уолша. И если вы думаете, что это было плевое дело, то лучше бы вам не злить меня.
Бросив взгляд на Чили, Билл прошествовал на кухню. Я видел, как его взгляд не остановился ни на ее лице, ни на золотых волосах, потому что он смотрел на нее и не видел, словно ее и не было здесь вовсе, и лицо Чили стало безжизненным и тоскливым.
- Деньги-то хоть привез? - подала голос мать Чили.
- Да, денег я привез. Вы что, держите меня совеем за идиота, думаете, я буду задарма ломаться в такую жарищу?
- У Буббы кончилось молоко! - подала голос Чили. Я услышал, как в кувшин полилась тухлая вода из носика насоса.
- Черт, - ругнулся Билл.
- Так ты отвезешь паренька в Зефир или нет? - снова спросила мать Чили.
- Нет, - ответил Билл.
- Подержи-ка. - Чили поднялась из кресла и передала ребенка матери. - Я сама отвезу его.
- Вот уж черта с два! - Билли снова вошел в комнату, держа в руке кружку с очередным Флинстоуном на боку, в которой плескалась вода. - У тебе больше нет прав, и потому я не дам тебе сесть за руль!
- Пойми, этому мальчику нужно...
- Не твое дело развозить пацанов по домам, - оборвал ее Билли, при этом его глаза снова смотрели на Чили и не видели ее. - Твое место в доме. Объясните ей, миссис Парселл.
- Я под чужие дудки не пою, - ответила мать Чили. Отстранив ребенка, которого протянула ей дочь, она снова опустилась в кресло-качалку, закурила новую сигарету и взялась за штопку.
Допив коричневатую воду из кружки до дна, Билли поморщился.
- Ладно. Черт с ним. Отвезу его на бензозаправку рядом с авиабазой. Там есть телефон, и он сможет оттуда позвонить своим родичам.
- Как ты смотришь на это, Кори? - спросила меня Чили.
- Я... - Моя голова до сих пор шла кругом от вида золотого колечка на руке Чили. Боль никак не отпускала мое сердце. - Это меня устроит. Вполне.
- Верно, пацан, соглашайся на то, что предлагают задарма, или отваливай, подхватил Билл. - Мне ничего не стоит спустить твою задницу с крыльца.
- У меня нет денег, чтобы звонить из автомата, - сказал я.
- Пацан, ты вообще никуда не годишься, у тебя чертовски жалкий вид, заявил Билл, возвращаясь с кружкой обратно на кухню. - Своих денег у тебя нет, а кроме того, ты пытаешься отнять деньги у меня. Мне работать надо, а не катать мальчишек по лесу!
Чили засунула руку в карман джинсов.