88674.fb2 Жрец Лейлы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3

Жрец Лейлы - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3

Часть третья. Белая Ложа

Глава шестнадцатая. Пустыня Совириса

Я задумчиво рассматривал торговца. И видимо было что-то в моих глазах, что заставляло его ежиться, словно от холода.

— Знаете, уважаемый, — наконец я открыл рот, решив, что для начала стоит попробовать договорится. — Меня многие пытались обмануть, но так беззастенчиво — еще никогда.

— Господин, о чем вы? Какой здесь обман? — высокий почти болезненно худой старик, смотрел на меня предельно честными глазами. И я удивлялся… нет, поймите правильно, я тоже умею делать честные глаза, когда блефую, но все же виртуозность этого торговца вызывала восхищение и удивление.

— Уважаемый, — я чувствовал усталость и раздражение. Ну, никогда не умел ни торговаться, ни просто так покупать. Все-таки надо было будить Сигана и отсылать его за покупками. Вот уж кто тут развлекся бы на полную.

— Что победитель Танца Смерти забыл в Пустыне Совириса? — тягучий голос за спиной, в котором чувствуется шелест летящего песка.

Я очень медленно обернулся и всмотрелся во вновь вошедшего. Знакомое лицо. Гибкий, смуглый, пронзительные черные глаза из-под черной челки. Голову венчает простой темный тюрбан. Сабля у пояса. Сабля еще более знакомая, чем лицо. Я прищурился:

— Тинар Быстрый… я правильно помню?

На его лице расцвела скупая усмешка.

— Правильно, победивший.

Я уважительно поклонился:

— Я помню ваш танец…

— Твой, Лилиан Принц забыть невозможно так же, — воин тоже поклонился. — Однако, ты не ответил на мой вопрос.

Я задумчиво пожал плечами:

— Религиозный долг.

— Религиозный? — чуть удивленно повторил он. — Удивительную вещь произнесли только что твои уста.

— Эта удивительная вещь — правда, — ответил я и вздохнул. — Ты сам знаешь, насколько разнится религия Эмира.

— Ты — воин, — задумчиво пожал он плечами и внезапно остро взглянул на меня. — Куда именно ведет тебя твоя религия?

В принципе, что тут скрывать, и я честно ответил на его вопрос:

— К воротам Белой Ложи.

— Хорошо, — резко кивнул он и повернулся к, настороженно прислушивающемуся к нашему разговору, торговцу:

— Ромул. Все лучшее для этого молодого воина. Без обмана. Я проверю.

— Да, господин Тинар, — склонился тот в низком поклоне. Пальцы рук у него подрагивали, и я с новым интересом посмотрел на своего невозмутимого коллегу. Похоже, он тут известная личность.

Тот ответил мне взглядом:

— Надеюсь, брат воин, ты не сочтешь мою помощь оскорбительной?

Я удивился:

— Я должен увидеть в этом нечто оскорбительное?

Он покачал головой:

— Нет. Но культуры и люди слишком разные… Скажи мне, брат — воин, может ты присоединишься ко мне и моим спутникам? Наш путь пролегает не слишком далеко от Белой Ложи. Все равно ни один проводник не возьмется отвести тебя туда.

— Со мной два спутника, — кратко ответил я.

— Пусть и они приходят, — чуть поколебавшись, Тинар поднял глаза.

Но ничего не успел ни спросить не добавить, пропавший было торговец выбрал именно этот момент, что бы появиться с охапкой вещей, которые я у него вытрясал последние часа два.

Я расплатился под пристальным наблюдением пустынника, и видно было, как расслабился торговец, когда тот спокойно кивнул, услышав сумму, которую я должен выплатить за товар, которая оказалась в пять раз меньше той, которую торговец называл раньше..

— Южные ворота Совириса, — спокойно просветил меня пустынник, пока вещи упаковывали. — Приходи вечером со своими спутниками перед самым солнечным заходом. Прямо за воротами мой лагерь. Утром мы собирались отправиться в путь. Путь до дома не близкий.

— Хорошо, кивнул я. — Я это учту.

Тинар задумчиво вертел в руках перо, рассматривая пустой лист бумаги. Он никак не мог выбросить из головы утреннюю встречу с победителем Танца Смерти. В Мираге, он был сосредоточен на турнире, а после, слишком потрясен всеми танцами, что почти не обращал внимания на происходящее вокруг. Однако появление этого юного воина с сапфировыми глазами всколыхнуло все, что накопилось за все это время. Что нужно этому мальчику, с которым танцевала сама Голодноглазая, в каменном убежище магов?

— Мой господин?

Он поднял глаза на почтительно склонившегося в поклоне Суила.

— Друг мой, твой господин сегодня встретил саму смерть в обличии прекрасного юноши, и пригласил её проехать с нами некоторый отрезок пути.

Воин выпрямился и чуть недоуменно посмотрел на Тинара.

— Господин, вы кого-то пригласили в караван? Но это…

— Знаю, — спокойно оборвал его тот. — не разумно. Но этот мальчик обошел меня на турнире. Он выиграл его. Ты сам еще вчера высказывал желание посмотреть на него. Так вот и считай, что судьба услышала твои слова.

Воин побледнел и выпрямился:

— Слушаюсь, мой повелитель.

— Так то лучше, — вздохнул он. — Скоро этот мальчик придет сюда с двумя своими спутниками. Пусть люди будут не только предельно вежливы, но выскажут уважение этому воину. Его спутники не должны получить даже царапины, пока они являются нашими гостями.

— Будет сделано, мой повелитель, — снова поклонился Суил. И в этот момент полог шатра приподнялся и внутрь заглянул совсем еще мальчишка-караульный:

— Господин, там стоят три чужака.

— Пусть приведут сюда, — распорядился пустынник.

Тинар повернулся к Суилу:

— Я хочу, чтобы ты сейчас посмотрел на каждого из них. Но больше меня, конечно, интересует Лилиан Принц. Прочитай его силой духа пустынника.

Тот молча кивнул.

Они появились бесшумно, словно призраки. Все трое. Первым вошел Победитель Танца со Смертью, тот, на чье приглашение Голодноглазая вступила в круг Танца. И снова пустынник почувствовал эту странную дрожь, которая охватила его еще в первый раз, тогда перед турниром, когда его глаза наткнулись на эту тонкую фигуру. Та дрожь, которая приходила к нему лишь в схватке боя, когда он упивался битвой и пролитой кровью врагов. Это был восторг.

Тинар поднялся ему на встречу, и в этот момент, рядом с юным воином встала гибкая хищная фигура мужчины. Пустынник кивнул сам себе. Этого воина с кошачьими глазами и длинной косой, он помнил. Но в тогда, в Мигаре не имел возможности взглянуть ему в глаза. Теперь смотрел. Смотрел и понимал, что перед ним стоит не человек, а скорее кто-то из родственников Повелителей Пустыни. Неужели оборотень? Хищные глаза смотрели спокойно и по-кошачьи равнодушно, словно их владелец мог ничего не опасаться.

От третьего гостя веяло запахом и привкусом моря. И его глаза были похожи на глаза Лилиана Принца, хотя и были необычной расцветки. Но то, что пряталось внутри… Похоже эти двое не раз сражались плечом к плечу.

— Тинар Быстрый, — юноша с глазами цвета сапфиров чуть поклонился. — Твое предложение — путешествовать вместе, все еще в силе?

— Мое слово неизменно, — ответил он.

— Тогда позволь представить тебе моих спутников. Кэртис, — лениво чуть качнулась коса зеленоглазого. — И Сиган Убийца, — кивок и любопытный взгляд разноцветных глаз с лица, которое так сильно похоже на лицо правителя Мигара.

Когда они ушли, Тинар повернулся к Суилу и вопросительно взглянул на него, сцепив руки в замок, готовый слушать:

— Что скажешь, мой друг?

— Их ведет сама судьба. На всех троих печать силы и богов. Точнее на двух из них божественное благословение, а на зеленоглазом отметка Тьмы.

Тинар медленно кивнул:

— Как думаешь, что забыл темный в Белой Ложе?

Воин покачал головой, даже не рискуя высказывать предположений.

— Пригляди за ними.

— Слушаюсь, мой повелитель.

— Интересный этот парень — Тинар Быстрый. Явно не простой воин. Вон как перед ним стелятся. Да и шатер у него центральный в лагере, — задумчиво заметил Сиган.

Все трое возвращались в гостиницу, что бы подготовиться к утреннему отправлению в путешествие.

— Все, кто составляют его сопровождение — профессиональные воины, — подал голос Кэртис. — Он принимал участие в турнире Мигара, и они явно все это время ждали его возвращения здесь. Нам повезло. Путешествовать с отрядом воинов Пустыни — это намного лучше, чем отправляться в Пустыню в одиночку. Кто обратит внимание на возвращающийся домой отряд? А вот нас троих быстро бы обнаружили маги Белой Ложи. Я уверен, что они знают, что рано или поздно Лилиан придет по их души. Лучше пусть это знание придет к ним — поздно.

Сиган усмехнулся:

— Больше всего меня устраивает вариант тем, что не придется платить какому-нибудь каравану.

— Жадина, — тяжело вздохнул я.

— Я — пират, — обиделся он. — Неужели в тебе совсем нет даже малюсенькой жилки алчности, которой должен обладать мало-мальски приличный пират?

Я фыркнул:

— Значит я не приличный пират.

— Это уж точно, — расхохотался он. — С этим согласится любой, кто увидит тебя впервые, особенно при полном макияже.

— И умоется кровью, — кровожадно ответил я.

— И вот это будет поступок приличного пирата, — одобрительно отозвался мой капитан.

Мы оба заулыбались друг другу, а Кэртис только головой покачал:

— Пираты…

В гостинице, мы заказали себе плотный ужин, здраво рассудив, что в ближайшее время нам не светит комфортно поесть.

Кэртис, вгрызаясь в ножку какого-то подобия колика, внезапно сообщил:

— Пустыня Совириса является охотничьими угодьями клана Песчаных Котов.

Я поднял голову:

— Ты говоришь про оборотней?

— Да, у нашего клана с ними хорошие отношения, хотя мы давно не пересекались. Пантеры создания лесные, торчать в песках не любят.

— И что нам дают ваши хорошие отношения? — поинтересовался я, понимая, что Кэрт не просто так начал этот разговор.

Зеленые глаза прищурились:

— Есть один долг, который клан Песчаных должен выплатить моему отцу. Думаю, если долг возьмёт его сын, они не обидятся.

Я улыбнулся:

— Кэрт, хочешь сказать, что ты их можешь использовать, как оружие нападения?

— При необходимости, как мою маленькую армию, — открыто улыбнулся он. — Они задолжали нам очень крупно.

— Вот как, — я качнул головой. — В который раз убеждаюсь, насколько ты полезный спутник, мой пушистый друг.

Сиган фыркнул

— Лучше помолчи, — бросил в его сторону ленивый взгляд оборотень.

И вот, что удивительно, Сиган действительно промолчал.

Тинар наблюдал за своими гостями. И его уважение к Победившему росло с каждым днем путешествия, да и его спутники оказались не промах. На глазах вождя, эти трое умудрились, за несколько дней, расположить к себе даже самых подозрительных из его воинов. И пустынник понимал, что если бы эти трое задались целью, то он мог лишиться половины отряда, как минимум.

Суил тоже наблюдал и явно был недоволен происходящим. Однако еще более был недоволен тем, что его повелитель отказывался считать гостей — опасными для отряда и народа в целом.

— Ты сам видел, что они несут в себе, — пожимал плечами вождь. — А я видел, как смерть отозвалась и пришла станцевать с этим юношей. Поверь мне, Суил, если бы они хотели, вред был бы уже нанесен. У них другая цель, мы лишь средство, добраться до этой цели.

Воин только головой качал:

— Повелители Пустыни будут недовольны.

Тинар сумрачно посмотрел на него:

— Я попробую объясниться с ними. Если они действительно будут недовольны. Но я не вижу для этого причин. Если он направляются к Белой Ложе — это проблема магов, а не Пустыни.

— Война может обернуться тяжелым бременем для Пустыни, — ответил Суил и напоролся на внимательный взгляд господина так, словно это был кинжал.

— Пустынник боится воины? — легкая ирония, под которой… предупреждение.

Воины пустыни не знали страха, а то, что сейчас сказал Суил, весьма его напоминало. Тот вздохнул:

— Нет, повелитель, не боюсь. Но я все же предпочел бы, что бы война касалась лишь воинов, а вы знаете, что магам все равно кого убивать, мы лишь пыль под их ногами.

— Не думаю я, что до этого дойдет, — покачал головой Тина, смотря, как веселятся его воины у костра, где их балует веселыми песнями брат-пират правителя Мигара.

И внезапно замер. Или это совпадение, или у его воина сглаз появился, так как из темноты в круг света костра, внезапно выступила тень, которая спустя мгновение превратилась в огромного песчаного кота.

Над лагерем медленно сгущалась тишина.

— Повелитель Пустыни, — тихо пробормотал Тинар. Неужели интуиция подвела его в этот раз, и он действительно зря взял с собой этих троих?

Желтые глаза обводили людей взглядом разумного существа. И внезапно вперед выступила гибка темная фигура, только золотой искрой блеснула лента в тугой косе.

Шерсть на загривке кота вздыбилась, и утробный рык вырвался из оскаленной пасти.

Зеленые глаза почти светились в темноте, а холодный голос пронзал тишину, словно острый нож:

— Молокосос, рано тебе еще на меня пасть раскрывать. Позови кого-нибудь из старших.

Тинар в ужасе уставился на него. Неужели гость настолько лишился рассудка? И в этот момент оскорбленный кот бросился в атаку. Гибкая фигура легко уклонилась, и у приземлившегося оборотня на морде явно проступило озадаченное выражение, плавно переходящее в ярость и жажду крови.

— Что ж, — тихо прошелестел голос в ночной мгле. — Придется самому поучить тебя манерам, котенок.

И когда разъяренный кот прыгнул снова, ему навстречу метнулось гибкое черное тело.

Пустынники хором выдохнули, когда от удара сильной лапы, песочно-золотисный кот покатился по песку, а неподалеку замерла огромная черная кошка. сверкая знакомыми зелеными глазами.

— Все-таки оборотень, — покачал головой Суил.

И в этот момент, словно из-под земли над жалобно подвывающим котом появилась другой. Более старший, и видно побывавший в битвах, кот. Он внимательно всмотрелся в пантеру и внезапно отступил на шаг. А еще спустя секунду распрямился человеком.

— Приветствую одного из Эро на землях моего народа. И прости этого несмышленыша, — мужчина медленно поклонился.

От удивления даже кот у его ног перестал скулить.

Пантера тяжело вздохнула и перевоплотившияся Кэртис проворчал:

— Сразу бы так.

Песчаный оборотень улыбнулся, разглядывая его лицо:

— У тебя лицо и манера разговаривать, как у твоей прекрасной матери, Кэртис Эро.

— Ты знаешь меня и мою мать? — вскинул бровь темный.

— Конечно, — поклонился тот вновь. — Все кланы кошек знают о твоей семье, и я в свое время сам присутствовал на той свадьбе, где Клан Истинных соединился с кланом Обращенных… ты — дитя этого союза.

Кэртис удовлетворенно кивнул:

— Все верно.

— Прости Эмриса, — Повелитель пустыни посмотрел на своего младшего собрата. — Он еще слишком юн, и я теперь понимаю, что поторопился взять его с собой.

— Ничего. На ошибках учатся, — фыркнул пантера. — Теперь он десять раз подумает, прежде, чем начнет действие.

— Хотелось бы, — вздохнул кот. — Хотелось бы. Но, что отпрыск Кагано Эро делает здесь? Кланы пантер владеют землями достаточно отдаленными от Пустыни Совириса.

— Это долгий рассказ, — пожал плечами Кэртис.

— Хорошо, я выслушаю его чуть позже. Могу я пока засвидетельствовать почтение Тинару Быстрому, главе этого отряда?

— Конечно, — хмыкнул оборотень. — Но может, ты все же хотя бы представишься, пустынный брат?

— Прости мне мои манеры, лесной брат, — он чуть поклонился. — Я — Когор Дари — глава клана Песчаных Обращенных.

— Кэртис Эро из клана Пантер.

Когор сдержанно поклонился:

— Увидимся чуть позже, Кэртис Эро. — и, развернувшись, направился прямо к Тинару.

Я грыз яблоко и наблюдал за нашим гостем. Когор Дари задумчиво теребил кисточку, свисающую с его тюрбана:

— Опасное предприятие.

— Ты отказываешься? — невозмутимо поинтересовался Кэртис.

Тот качнул головой:

— Не мне одному это решать. Однако должен сказать, что за последний век маги Белой Ложи изрядно испортили отношения с моим народом. Даже если совет клана решит, что мы не поможем тебе и не выплатим долг, я сам со своими людьми приму участие и помогу любыми силами…

— Ты так ненавидишь Белую Ложу? — не выдержал я.

И желто-янтарные глаза взглянули на меня:

— Мой сын погиб за её стенами. Они выбросили его тело на песок, заявив, что даже понятия не имели о том, что он оборотень и из нашего клана, что просто приняли его за одну из магических игрушек. Белил принес официальные извинения, но ими не смоешь крови и не вернешь моего сына. Я давно искал способ…

— Что ж, — Кэртис поднялся на ноги. — Тогда у тебя есть шанс, Когор. Сколько времени потребуется, что бы мы могли услышать решение совета.

— Три дня, — ответил тот. — Вы как раз успеете доехать до точки, где отряд оправится в свой оазис, а вы свернете к Белой ложе.

— Хорошо, — кивнул Кэртис. — Тогда мы ждем ответа. Но если ничего не будет решено к тому моменту, когда мы войдем в ворота Белой Ложи, мы будем рассчитывать только на себя.

— Я понимаю… лесной брат

Когда он вышел, у меня в руке остался лишь черенок от яблока.

— Кэрт.

Он обернулся, и в глазах вопрос.

— Мне нужно всего лишь выкрасть трех жрецов из темницы Белой Ложи, мне не нужна армия, — сообщил я. — Путь даже такая.

— Тебе не нужна, — пожал он плечами. — А мне нужна. Кто будет магов отвлекать, пока ты по подземельям ползаешь? Если магов чем-нибудь вовремя не занять, они чудить начинают.

Я фыркнул.

Сиган потянулся и зевнул.

— Все равно ответ услышим только через три дня. Не о чем тут спорить.

Полог шатра поднялся и на место Когора скользнул молчаливый Тинар.

Мы все твое с интересом уставились на пустынника. Тот вздохнул и посмотрел прямо мне в глаза:

— Победивший. Я слышал разговор твоего друга с Повелителем Пустыни. Могут ли мои воины и я присоединиться к тебе?

Я вскинул бровь:

— Зачем тебе это, Быстрый? Ты не знаешь ни нашей цели, ни намерений. Даже коты могут отказать нам в помощи. Не смотря на долг, который их обязывает.

Тот медленно кивнул:

— Это я тоже слышал, но мои воины не хуже Повелителей Пустыни могут отвлекать. Давно уже мы ничего не могли противопоставить обнаглевшим магам из Белой Ложи, но теперь есть шанс нанести хотя бы мизерный вред… я не могу упустить его.

Сиган только головой покачал:

— Ну надо же как это парни всех до печенок достали. Видать действительно неладно что-то творится в этой Ложе.

Кэртис пожал плечами:

— Обычный дележ власти.

— Но у них же есть — Первый среди светлых магов.

— Есть, но ему как кукловоду необходимо, что бы его куклы в нем нуждались, так что пока они все думают, что он им для чего-то нужен, он не сможет умереть. Белилу выгодна такая позиция.

— Он тебе, похоже, не нравиться, — заметил я.

— Он никому не нравиться, — ответная усмешка не была веселой.

Я взглянул на пустынника:

— Что решаем с предложением уважаемого Тинар?

— Что с радостью и величайшей благодарностью принимаем его, — светло улыбнулся оборотень.

Я сидел на песке. Обняв колен, задумчиво рассматривал лагерь, раскинувшийся чуть ниже барханов. Песчаные коты пришли. Весь совет клана единодушно принял решение выйти против магов. Видимо ребята действительно перестарались превнося свет и добро в этот район Эмира.

Я поплотнее укутался в плащ, все-таки пустынные ночи в противовес жарким дням, холодны. Вся эта история смущала меня. Я все же не мог понять для чего армия…

— Потому что Станислава нужно не просто выкрасть, — тихий голосок за плечом. — Белую Ложу надо изменить. Такого решения совета богов. Верховный очень недоволен тем, что там происходит. А Свет просто требует уничтожить этот вертеп, который пользуется его именем. Тьма едва успевает утихомиривать это вспыльчивое воплощение.

— Так что, получается, опять я служу не только тебе? — тихо поинтересовался я. — Ты одолжила меня…

Легкие бабочки-ладони ложатся мне на плечи:

— Я старая эгоистичная богиня, — тихо говорит она. — И ты понимаешь, что я довольно часто подставляла тебя. Однако… в этот раз все по-другому… Да, я одолжила своего жреца для выполнения общего задания. За это мне вернут часть моей силы, отобранной богами когда-то… ты же понимаешь, Ли, мне нужно восстанавливать свои позиции не только среди смертных…

Я кивнул:

— Я понимаю, моя госпожа. — и резко сменил тему. — Если мы вытащим Станислава, что ты будешь делать? Оставишь его третьим Верховным?

— Глупость какая! — возмутилась она. — Ты должен понимать, что это невозможно. У меня для него есть дело, но не как для Верховного Жреца… а как для элитного…

Я улыбнулся:

— Не надо так кипятиться, моя маленькая госпожа. Я рад, что все так удачно складывается.

— Ты замечательный, — меня быстро чмокнули в макушку. И я перестал ощущать её присутствие.

— Лилиииан! — громкий голос Сигана, вырвал меня из задумчивости.

Я обернулся и увидел карабкающего по бархану пирата, чуть впереди невозмутимо шагал Кэртис, как всегда выглядя грациозно…

— Мы начали за тебя волноваться, — пропыхтел Сиган все-таки поднявшись, и встав передо мной, пытаясь отдышаться… — Пришлось пускать по следу поисковую пантеру. Ты не представляешь, какие эти поисковые пантеры капризные…

Голос Кэртиса был почти меланхоличным:

— Я либо убью это морское чудовище, либо оставлю жить, что бы я не один успел «насладиться» им в этом мире.

Я улыбнулся и поднялся на ноги. Потянувшись до хруста в костях:

— Как же мне нравиться жить.

Оба недоуменно уставились на меня.

— Что-то случилось, Лиани? — осторожно поинтересовался Кэртис.

Я с улыбкой покачал головой:

— Да нет, ничего такого… Просто собираюсь, как следует отоспаться сегодня. Думаю, с утра нам предстоит много работы? Насыщенный событиями денек будет.

Их нагоняющие шаги, я услышал лишь через пару мгновений после того, как прошел мимо этих двоих по направлению к лагерю.

Так втроем, мы молча вернулись в лагерь.

Белил — верховный маг Белой Ложи, задумчиво рассматривал доклад. Странное что-то в нем, что-то неправильное. Нет, конечно, он знал, что отряд Тинара Быстрого некоторое время простоял под стенами Совириса, вся пустыня знала, что пустынник отправился на Турнир Танца в Мигаре. Сейчас он, судя по всему, возвращался домой. Однако почему так много сопровождающих? Причем появившихся уже в середине пути? Что-то тут не так. Неужели этот бешенный пустынник собрался с кем-то воевать? Но с кем? Почти все племена пустыни знают его и не рискуют связываться. Нет таки идиотов. С другой стороны, Тинар прибыл из Мигара без титула победителя. А это означало, что у многих появился шанс отыграться.

Маг раздраженно покачал головой, все равно что-то ускользало от него, а он не мог понять, что именно. Это раздражало.

— Мейдок, — рявкнул он в сторону двери. — Где ты там?!

Юноша появился как по мановению взмаха руки:

— Господин?

— Распорядись о завтраке, — раздраженно приказ маг.

Тот моча поклонился и исчез за дверью. А Белил лишь языком прищелкнул. Мальчик вошел в нужный возраст. Еще несколько дней потерпеть до его магического совершеннолетия и… мужчина огладил свою длинную белоснежную бороду и аж зажмурился от удовольствия. Ну кто бы мог подумать всего каких-то двадцать пять лет назад, что он найдет такое сокровище прямо на помойке?

Глава семнадцатая. Мейдок

— Идиот!

Юноша покорно опустил голову, ожидая удара, который не замедлил последовать.

В последнее время, Белил был раздражителен больше обычного. И Мейдок прекрасно понимал почему. Шпионская сеть Верховного мага дала сбой. И последнему очень это не нравилось. К своему несчастью он не знал причины сбоев, хотя многие незначительные факты указывали на Черную Ложу, что не просто раздржло Белила, а приводило в неописуемую ярость. Он ненавидел Дэвида всеми фибрами души, и тем более презрительно-снисходительное отношение того к светлым и магам из Белой Ложи в частности.

Самое печальное, что сбой дала именно та структура, которая отвечала за слежку за новоявленным Жрецом Лейлы, коим объявил себя изгнанный из своего собственного королевства принц Лилиан. Конечно Белил не слишком верил во все это, тем более, если учесть семью, из которой вышел, так называемый жрец… Чтобы забытая богиня связалась с теми, кто уничтожил её культ? Бред.

Однако тот, факт, что следы изгнанника затерялись сразу после Мигара, где он ярко засветился, как Победитель Турнира, наводили на неприятные мысли, что Верховный Повелитель Черной Ложи собирается использовать этого мальчишку, как свою марионетку, не зря к нему приставили такую значительную фигуру, как Кэртис Эро — фактически являющегося правой и одной из самых доверенных рук Черного Колдуна.

Тот факт, что именно в Белой Ложе содержались плененные настоящие последние жрецы Лейлы. Наверняка известен самому Дэвиду. А значит, у него есть какой-то план. До основ которого Белили не мог докопаться.

Несомненно, что мальчишка попробует добраться до Белой Ложи и освободить жрецов, но что то даст Черной Ложе?

Белил никак не мог прочитать интереса Дэвида и злился еще больше. А тут еще и Мейдок пролил несколько капель из чашки, когда ставил её перед своим господином.

— Убирайся вон! И не показывайся мне на глаза до вечера!

— Слушаюсь, ваша Светлость, — юноша низко поклонился и выскользнул из комнаты.

Только в коридоре он позволил себе улыбнуться. Потирая правую руку, на котороую пришелся удар. Все шло по плану. Идея использовать Параною Белила по поводу Верховного Колдуна Темных — была гениальной. Благодаря этому, светлый маг даже не подозревал, что его ожидает в ближайшее время, и что потерянный объект его слежки на самом деле очень близко, и отнюдь не является чьей-то куклой, ну разве что в руках богов.

Манипулировать магами оказалось так просто и сложно одновременно… самая большая сложность всегда заключалась в тех событиях и их контроле, которые проходили вне стен Белой Ложи.

Мейдок давно понял, что светлые маги не являлись тем, кем представляли себя миру, они творили во имя Света такие вещи, что его тошнило при взгляде на некоторых магов, проживающих в Ложе. Темные, наверное, и то более приятны…

Митас рассказывал, что когда-то было все по другому. Хотел бы Мейдок видеть так ли было все на самом деле. Однако сомнений не вызывал тот факт, что Белая Ложа нуждалась не просто в хорошей встряске, а глобальной чистке.

И юноша не против был самостоятельно заняться наведением порядка.

Что бы воплотить это в жизнь, Мейдоку требовалось всего ничего — стать Верховным Магом Белой Ложи.

Над ним виднелся кусочек неба. Правда, тогда он еще не знал что это. Он даже не знал, что это что-то голубого цвета, и что он ВИДИТ… Просто раньше ничего подобного он не видел и не ощущал. Вообще до этого видеть не умел. Кто-то рядом горько плакал, его сжимало слегка, и это явно было неправильно, однако одновременно он слышал знакомый стук сердца, хотя и несколько суматошным. Но это несомненно было сердце его матери. И голос мамы теперь звучал как-то странно. Раньше он слышал его совсем по-другому, хотя… это все равно был голос мамы.

В принципе все началось гораздо раньше, но вот это воспоминание самое яркое, потому что оно было сразу, после того, как он родился. И наградили же боги страшным проклятием абсолютной памяти. Мейдок помнил не только то, что написано или сказано в его присутствии, юноша помнил миг своего рождения. Это страшно…

Дело том, что когда начинаешь осознавать и вспоминать впоследствии, многие вещи, которые в тот момент казались непонятными, раскрываются с новой стороны. И честно, он всегда завидовал тем остальным его окружающим, которые не помнили первых своих шагов и слов. А многие события из их жизни навсегда благополучно проваливались в темную бездну сознания, чтобы никогда оттуда не появляться. Юному магу, к сожалению, это было недоступно.

Мало того, ему пришлось заставлять себя вспоминать прошлое, и те звуки, которые по малолетству казались ему всего лишь непонятным шумом с определенными интонациями, выстраивать в понятные теперь слова.

Проклятие абсолютной памяти, в данный момент, он не променял бы ни на какие блага на свете. А так же еще один неоценимый талант: юноша был способен договориться с любым замком, как простым, так и магическим. Все двери гостеприимно предлагали ему свободный проход. Удивительное и очень полезное в жизни Мейдока свойство.

Оба этих таланта помогли ему не просто выжить, но многому научиться и фактически к своему магическому совершеннолетию взять под контроль всю Белую Ложу, оставаясь за кулисами, не замеченным и невидимым.

Мейдок знал, что приближается тот день, когда ему придется выйти на сцену и открыть свое лицо, потому что когда его магическая сила и дар наконец достигнут предела и сформируются в устойчивый поток… тогда Белил постарается забрать его жизнь. Именно для этого Верховный маг Белой Ложи держал при себе найденыша. Именно поэтому устранил его мать, когда перестал видеть её полезность.

И к своим двадцати пяти годам юный необученный, по мнению многих в Белой Ложе, маг, люто ненавидел трех человек: своего «благодетеля» Белила, своего отца и своего деда…

Он хорошо помнил рассказ матери о её судьбе, который она решилась рассказать за два дня до своей смерти, но не сыну, которому тогда исполнилось лишь пять лет, а его будущему настоящему учителю. Правду о Мейдоке с тех пор знал только он.

Её звали Элеонора Раис Винзар, третья дочь графа Винзора Мирейского. Ей исполнилось всего семнадцать, когда она попала в руки загонщиков Дикой Охоты короля Регила. Ей повезло… она выжила, и смогла вернуться домой. Но… семья с позором отказалась от неё. Опозоренная и изуродованная графская дочь не имела права на жизнь. Её отец сам вынес ей меч, на который она должна была броситься, но у неё не хватило воли и сил. Не смотря на все случившееся, девушка не могла вот так просто отказаться от жизни. Тем более, что как и многие женщины её семьи уже знала, что в глубине её сущности зародилась искра жизни.

Она ушла от дверей дома, забрав меч, который смогла перепродать. Элеонора первым делом сходила к хорошему магу, заплатив приличную сумму из вырученных за меч денег, что бы узнать имя отца своего ребенка из тех восьмерых, что пользовали её ту ночь. Маг оказался неплохим человеком, он даже назвал ей будущий пол ребенка и посоветовал уходить из города и страны как можно дальше, что бы отец ребенка никогда не узнал, что у него есть неучтенный бастард мужского пола. До сих пор, благодаря магическому вмешательству, которым пользовались многие благородные, стараясь защитить себя от бастардов, все женщины, кроме его жены рожали девочек.

Сын Элеоноры появился благодаря её собственной скрытой силе, которую никто не развивал.

Девушка последовала совету мага, но прежде смогла встретиться с одной из своих сестер. Та помогла ей покинуть город так, что бы их родители думали, что опозоренная дочь все же решилась на самоубийство.

Элеонора выбрала прибежищем Прибрежный Королевства и… прогадала… Она не была приспособлена к жизни на улице, она не могла быть даже шлюхой из-за изуродованного лица. Деньги быстро кончились, она едва-едва дотянула на них срок беременности, но родила сына на какой-то помойке в одном из закоулков Совириса.

Именно там её и нашел Белил, который ездил на встречу с наместником города и почувствовал огромный всплеск магической энергии при рождении сильного мага.

Когда он увидел бледную отощавщую уродину, маг сначала даже глазам своим не поверил, но ребенок на её руках, смотрел на него странным не детским взглядом, совершенно не похожими на мутные младенческие глаза.

Просканировав ребенка, Верховный Маг Белой Ложи пришел в совершенный восторг, он и не надеялся на такой подарок судьбы. Сила мальчика по достижению своего пика должна была быть огромной и необычной, и если её «выпить» знающему магу… Белил намеревался очень сильно продлить себе жизненный срок за счет Мейдока и изрядно пополнить свои магические запасы. Хотя для этого и пришлось бы подождать двадцать пять лет.

Он забрал мать и ребенка к себе в Ложу, и пристроил женщину работать на кухню. А через пять лет затребовал мальчика себе в услужение. К тому моменту, Элеонора уже прекрасно понимала, что попала отнюдь не в сказку и, хотя не понимала, что именно нужно Белилу от её сына, сильно тревожилась. И она успела найти своему сыну союзника. Именно этот маг высказал предположение, для чего нужен Белилу Мейдок и именно тогда Элеонора инициировалась, как маг, выпустив всю свою магическую энергию, которая все эти годы дремала внутри её хрупкого тела.

Но необученная, изломанная жизнью…она ничего не смогла противопоставить Верховному магу, и тот выпил её силу, словно вампир, готовясь к тому моменту, когда подрастет его основной донор.

Белил не знал, что Мейдок запомнил их разговор и последующую короткую битву в мельчайших подробностях, он думал, что подчистил память мальчику, но абсолютная память и магия не позволили забыть Мейдоку правду.

Последующие годы напоминали ад, но был еще Митас… Отшельник, заточенный в глубинах Белой Ложи. Точнее он сам добровольно себя заточил, после гибели своего друга — предыдущего повелителя Белой Ложи. Митас был очень стар, кроме всего прочего погибший приходился ему внуком, последним из его семьи. Ничего удивительного не было в том, что после его смерти, маг потерял интерес к жизни. Он ушел куда-то на нижние уровни, добровольно обрекая себя на затворничество, погрузившись в какие-то опыты и эксперименты.

Как мать Мейдока смогла познакомиться с ним? Сам Мейдок узнал лишь, когда ему исполнилось пятнадцать и он все же решился задать этот вопрос. Все оказалось просто, именно её в итоге отрядили носить отшельнику еду раз в неделю. Все боялись спускать в подземелья, там давно уже не властвовали люди, а новенькая, да еще и уродина, ничего не знала и никто не испытывал к ней жалости, так что… в итоге именно Элеанора заинтересовала старого мага, и он постепенно вытряс некоторые подробности её жизни. Он настолько заинтересовался некоторыми отпечатками, которые несла её аура, что однажды даже поднялся наверх, из своих подземелий, что бы взглянуть на её сына. Именно тогда Мейдок и услышал историю жизни своей матери и впервые услышал имя своего настоящего отца.

Ни он, ни Митас не знали, что юной Элеоноре осталось жить всего двое суток, иначе бы маг, скорее всего, не стал рассказывать ей о своих предположениях по использованию её сына.

Митас взялся тайно обучать Мейдока магии, а когда тому исполнилось пятнадцать лет — они разработали план, который начали медленно и верно приводить в действие, постепенно захватывая контроль над информацией и властью в Белой Ложе. Примерно тогда же мальчик познакомился с пленниками, заточенными в отдельной зачарованной башне, нечаянно пройдя сквозь несколько зачарованных стен.

Юношу всегда интересовал вопрос, почему жрецов держат в таких достаточно комфортных апартаментах, а не в казематах Ложи, где даже тюремщики напоминали монстров.

Тогда-то Станислав любезно рассказал ему о других планах Белила, для которых магу требовался огромный магический потенциал. У Белила была мечта. Этот маг не собирался довольствоваться одной Белой Ложей. В его планах было построить настоящую Светлую Империю с бессмертным императором во главе — соответственно им самим.

Он сам рассказал, что будет со жрецами, когда он добудет нужное количество силы. Все троих, признанных своей богиней, он собирался сделать своими рабами в новой империи, но для начала ему требовались все знания, которые сохранились в памяти и сознании жрецов.

Требовалось истощить жрецов магически, но подземелья Ложи были для этого слишком пропитаны магией смерти и отчаяния. А все прекрасно знали, что жрецы Лейлы способны восстанавливать силы из любого проявления магии. Поэтому для их пленения была специально выстроена башня, где не было применено ни крупицы магии, только жизни рабов и строителей. Как можно дальше от земли, которая так же могла дать им магию, так как в качестве охотников жрецы Лейлы привнесли земле и фауне очень много полезного. Магические щиты накладывались настолько далеко от самого камня, что до них не было возможности добраться, так как нужно было пройти слишком много закрытых и запертых дверей и замков не магического происхождения. Зато и с внешней стороны никто не мог пробиться. Таким образом в комфорте, не испытывая нужды в еде и различных благах, жрецы оставались полны физических сил и здоровья, но в полном одиночестве и постепенно растрачивающие свой магический запас, слабея с каждым днем.

Долгий процесс, но как успел заметить Мейдок, Белил был весьма терпеливой личностью.

Юноша сжал ладони кулаки, в отличие от него самого. И все же, он тоже ждал достаточно долго. Удивительно, но Мейдок не переставал истово надеяться на то, что сможет уничтожить Белила до своего совершеннолетия, как мага. И в этом ему поможет Лилиан Катани, старший сын Регила, человека которого Мейдок ненавидел так же неистово, как и Белила, хотя и не видел его никогда в жизни.

И даже больше, чем просто использовать нового Верховного Жреца Лейлы в своих планах. Мейдок очень хотел посмотреть ему в глаза и понять, что заставило принца устранить короля таким изысканным способом — сведя того с ума?

В конце концов, в отличие от самого Мейдока, Лилиан был его законным сыном.

Я провел по мечу тряпкой в последний раз и залюбовался переливом стали в неверном свете луны. Синее Пламя — меч Верховных Жрецов Лейлы. Моя Госпожа рассказал, что я единственный, кто сражается им одной рукой, удерживая его на весу, хотя все предыдущие владельцы рано или поздно становились мастерами во владении двуручным мечом. Откуда пошла эта традиция — передавать Пламя своему приемнику — она так и не рассказала мне.

— У него есть имя?

Я поднял голову и взглянул на Когора. Вождь клана Песчаных котов стоял совсем рядом, почти неслышно подкравшись ко мне.

Оборотень воспринял мое задумчиво молчание по своему и пояснил:

— У всех мечей такого качества и духа, как у вашего — есть имена.

Медленно кивнул:

— Его имя — Синее Пламя. И он говорит, что вы весьма прозорливы.

— О Лейла! Он уже начал разговаривать с мечом! — веселый голос за спиной песчаного заставил того почти ошалело вскинуться. Видимо Когор не слышал приближения пирата.

Сиган весело подмигнул мне:

— Хорошее имя для хорошего друга.

Я улыбнулся:

— Ты ведь не про мой меч пришел говорить?

— Нет конечно, — тот небрежно махнул рукой. — Мы приняли решение и даже разработали план.

— Хорошо, — кивнул я.

— Кэртис Эро действительно великий военачальник, — тихо подал голос Когано. — Совет клана решился выставить своих воинов именно после того, как прозвучало, что именно лесной брат поведет нас в битву.

— Да, — я медленно кивнул. — Они не прогадают. Когда светлые узнают о готовящемся нападении?

— По нашим расчетам как раз сегодня ночью-утром. Трудно не заметить небольшую армию под боком, — ответил Сиган. — Белил успеет подготовиться, но я сомневаюсь, что он поймут, что атака Ложи — это всего лишь отвлекающий маневр.

Я кивнул и взглянул в его разноцветные глаза:

— Я вижу в твоей душе разочарование, Сиган. Кто смог тебя уговорить остаться и отпустить меня в одиночку?

Тот как-то нерадостно хмыкнул:

— А ты догадайся.

— Кэртиса ты бы вряд ли послушался, — вскинул я брови.

— Верно. Это прямой приказ.

Я удивился:

— Лейла приказала тебе?!

Он медленно кивнул и остро взглянул на Когано. Тот отрывочно поклонился и отошел, что бы не мешать разговору двух жрецов.

— Она сказала, что тебе нужно некоторое время попытаться все сделать самому. И я смогу вмешаться лишь через несколько часов, не раньше.

— Что задумала наша госпожа? — пробормотал я.

— Я бы тоже это хотел знать, — качнул головой пират. — Очень. У меня такое ощущение, что освобождение Станислава — это не основная наша задача. Уж больно все ладно складывается. Даже эта небольшая пустынная армия так уж вовремя подвернулась.

Я пожал плечами:

— Лейла говорила, что Белая Ложа переполнила чашу терпения богов и даже собственного воплощения.

— Ничего себе, — присвистнул Сиган. — Мило. А что она говорила про семейные встречи?

— О чем? — искренне удивился я.

Разноцветные глаза блеснули:

— Когда я получал от неё приказ, у неё проскользнула фраза про семейные встречи, которые нужно проводить наедине без посторонних глаз…

Я покачал головой:

— Что-то не нравиться мне все это…

Пират молча положил мне руку на плечо. Он тоже чувствовал, как напряжение и чувство тревоги наполняет пространство, зарывается в песок, вольготно устраиваясь у нас в ногах.

— Пойдем, Кэртис расскажет тебе план, — наконец нарушил молчание пират. — К тому же его интересует твой собственный план. Что бы он знал, где тебя искать.

Я хмыкнул:

— Тогда ему придется чуть подождать, Лейла собиралась сообщить мне это буквально через минутку где-то часа два назад.

— Жалуешься? — прошелестело в воздухе. И босые пальцы ног поворошили теплый песок, остывающий в ночной прохладе.

— Как я могу, госпожа моя…

Она усмехнулась, и у меня прорезались нехорошие предчувствия. Сиган сочувственно сжал мне плечо.

— Это будет завтра ночью, — тихо заметил Мейдок, рассматривая бумаги, разбросанные на столе.

— Белил очень сильно бушевал? — насмешливые интонации.

Юноша взглянул на темную фигуру, устроившуюся в кресле, и невольно коснулся шеи в тех местах, где багровели синяки в виде отпечатков пальцев:

— Ну я бы тоже не обрадовался, обнаружив небольшую армию под стенами Белой Ложи, оказавшуюся там как по мановению палочки. Я восхищен оперативностью и быстротой противника. Очень шустрые ребята. И не смотря на то, что Белил их не воспринимает всерьез, ему все равно все это не нравиться.

— Он в курсе, кто ими руководит?

— Нет, — улыбнулся Мейдок. — Его Светлейшиство думает, что просто Тинар Быстрый слишком уж расстроился из-за проигрыша в Мигаре и решил таким вот экзотическим способом смыть позор со своей репутации. А оборотни просто подвернулись под руку. Они давно точили на Белила зуб. Верховный маг собирает весь совет для экстренного совещания. Но никто не видит особой угрозы от кучки варваров.

— Удивительный парень этот Лилан Катани, — покачал головой сидящий. — И я явственно вижу происк судьбы во всем этом.

— Вы предвидите, учитель? — тихо поинтересовался Мейдок.

Тот медленно кивнул.

— Мы будем предупреждать жрецов?

— В этом нет нужды, — тихо ответил Митас и поднялся на ноги.

Не смотря на свой возраст, этот маг обладал высокой мощной фигурой от рождения, и его изборожденное морщинами лицо было лицом не старика, а скорее пожилого человека:

— Тебе нужно кое-что сделать, Мейдок. И к завтрешней ночи повторить одно заклинание.

Я с ужасом смотрел на свою богиню:

— П-повтори. Пожалуйста, что ты только что сказала.

Она лукаво улыбнулась и терпеливо повторила:

— Я сказала, что тебе придется воспользоваться канализационными трубами. И не надо так скрежетать зубами. Это единственное не охраняемое место в башне.

Я мученически застонал, вот не зря меня мучили такие плохие предчувствия.

Богиня хихикнула:

— Ли, ты ведь не надеялся, что я просто открою тебе портал. Если бы все было так просто…

— Но канализация?!

— Она не охраняется раз в пять лет. Как раз завтра ночью.

— А что происходит? — подозрительно осведомился я.

— Белая Ложа насквозь пронизана магией. Особенно её нижние уровни. И отходами являются не только привычный мусор в человечесом понимании. Завтра пойдут отбросы магии, которые впитывает в себя песок пустыни. Завтра ни один человек не сможет находиться рядом с выходом таких вот магических нечистот.

Я задумчиво покрутил головой:

— Госпожа моя, я человек, между прочим….

— Вот для этого я могу даровать тебе защиту. Но не надолго. Есть определенные ограничения. И тебе придется пересечь весь путь самое большее за полтора часа. Потом защита рассыплется….

— А вонь? — простонал я.

— Нуууу…

— все ясно, — тяжело вздохнул я. — Что еще мне надо знать?

— Тебе нужно найти человек по-имени Мейдок. Только он сможет провести тебя безпрепятственно к пленникам.

— И почему он это сделает?

Лейла улыбнулась:

— Потому что ты пообещаешь ему помощь.

— Какого рода?

Она всплеснула руками:

— Нет, ну какой ты все-таки подозрительный, Ли. Ты поможешь ему стать Верховным Магом Белой Ложи.

Я смотрел на свою богиню и понимал, что тут что-то странное происходит.

— Госпожа моя, а почему именно я? Ведь моя задача освободить жрецов. Такой договор надо заключать с Кэртисом, особенно если он действительно захватить Белую Ложу. Ведь тогда она станет владением Темных и подпадает под законы захваченной крепости.

— А я тебе не говорила? — удивилась она, и я не ни мгновение ей не поверил.

— Нет, — напряглось что-то внутри меня натянутой струной.

— Потому что он — твой брат.

Я тихо выдохнул, и устало попросил:

— А можно чуть подробнее?

Тонки ладошки легли мне на плечи, затем обхватили за шею. Я обнял свою богиню в ответ. И, наконец, услышал рассказ:

— Он на несколько месяцев младше тебя. Его мать была жертвой охоты твоего отца и вовремя ушла из города. Через три дня у Мейдока день рождение, ему исполниться двадцать пять лет. Его мать одна из дочерей графа Визора, ты должен его помнить, только он думает, что дочь умерла. Никто не знает о Мейдоке и Регил тоже не знал.

— А сам… Мейдок?..

— Знает, — шепот щекочет мне ухо. — Он необычный, как и все вы. Сам Свет выбрал его в качестве замены Белилу. Мейдоком невозможно управлять. Но его не интересует ни Мирейя, ни трон. Он ненавидит Белила, Регила и графа Визора.

— Почему я узнаю о нем только сейчас?

— Потому что тебе нельзя было слишком долго думать над этим, — тихо ответила богиня. — Ты должен встретиться с ним, поговорить и помочь ему стать Верховным Магом Белой Ложи.

Я молчал некоторое время, вдыхая слабый цветочный запах волос своей госпожи.

— Я… понимаю… наверное…

— Прости, — она чуть отстранилась.

— Я повинуюсь тебе, моя госпожа, — тихо ответил я. И она растворилась в моих руках.

Я медленно упал спиной на песок, всматриваясь в звездное небо. Надо было встать и идти, меня ждали на совещании, но столько новостей… еще один брат… Его мать явно была необычной женщиной, раз смогла выжить в этом жестоком мире. Родить его…

Я встряхнулся и поднялся на ноги.

Похоже, стоит сообщить некоторые факты военачальникам армии. Боги решили, что делать с Белой Ложей, на откуп победителям её явно не собираются отдавать.

— Что-то грядет, — тихо заметил Станислав.

— Почему ты так решил? — Корал поднял глаза от картинки. Которую выкладывал весь этот медленно тянущийся день.

— Чувствую напряжение вне этих стен.

— Кроме того, — подал голос Винил. — Белил не почтил нас своим присутствием, хотя сегодня именно такой день, когда он приходит обязательно вытянуть из нас очередную порцию силы. Да и Мейдока не видно уже несколько дней.

Станислав повернулся от стекла и пристально взглянул на своих друзей.

— Я думаю, нам стоит подготовиться. Что-то назревает серьезное. И от нас постараются избавиться.

Корал поднялся на ноги:

— Думаешь, пришло время?

— Да, — кивнул Станислав.

— А если это не так?

— Тогда Белил узнает, что мы скрывали от него намного больше, чем он думал, и что мы почти полностью сохранили свои силы, — тихо ответил синеглазый жрец. — И скорее всего посчитает возможным выпить нас до дна, так как мы станем слишком опасны для него, потому что он перестанет верить в возможность превращения нас в послушных марионеток.

— Я всегда доверял интуиции Станислава, — после долгого молчания заметил Винил. Его слепые глаза смотрели в никуда. — Я думаю, нам нужно рискнуть.

Корал хмыкнул:

— Что бы ни было, я с вами. После полувека заключения вместе, и не надейтесь отвязаться от меня просто так. И вообще, с чего вы решили, что Белил справиться с нами троими? Мы может и стали чуть послабее, чем были, но все же… по Эмиру снова ходят жрецы Лейлы, а значит с ними наша вера в богиню снова имеет силу.

Глава восемнадцатая. Белая Ложа

С собой я мог взять только кинжал. Синее Пламя всегда на грани вызова, так что я был в принципе вооружен и опасен. Сиган одолжил мне свой головной платок, чтобы спрятать непокорные пряди волос, остальное я заплел в тугую косу, очень похожую на косу Кэртиса… Ничего лишнего. Моя задача заключалась в проникновении в одну из самых неприступных крепостей Эмира… Всего лишь.

Кэртис собирался атаковать коло полуночи, дав мне форы в три часа. Полтора часа на преодоление канализации, и полтора часа на поиск и знакомство с Мейдоком. Все по-честному.

Я глубоко вздохнул. Как ни странно но вход в сток обнаружился недалеко от нашего лагеря, так что особо бегать не пришлось. Но для начала придется поползать и я махнув на прощание рукой Сигану, нырнул в узкую дыру между горячих от дневного нагрева камней. Вниз. В странную, зловонную темноту. К тварям, что бродят в подземельях. Среди нечистот производимых Белой Ложи.

Похоже, будет весело…

— Тинар Быстрый не смог забыть? — магистресса Луара криво улыбнулась. — Чего же он ждет, стоя под нашими стенами? Я бы на его месте давно уже пыталась пробиться, атаковать или еще что-нибудь.

Белил поморщился:

— Луара, этот варвар не настолько уж и туп. Он чего-то ждет.

— Светлейший, вы думаете, у него есть какой-то план? — подал голос один из самых молодых магов.

— У всех военачальников есть какой-нибудь план, — проворчал маг, потирая узкий подбородок, на котором уже давно ничего не росло. — А Тинара сейчас решили поддержать оборотни. Похоже, они до сих пор не забыли нам ошибку с тем мальчишкой. И угораздило же, Вас, магистресса, эксперементировать над тем оборотнем.

Луара пожала плечами:

— Он всего лишь животное. На большее он и не годился. И я до сих пор не понимаю, чего нам бояться? Зачем мы собрались здесь? Неужели, вы действительно полагаете, что эти варвары с их союзничками-оборотнями пробьют нашу оборону? Что они вообще могут?

Белил покачал головой:

— Никто не говорит, что нас кто-то захватит. Сейчас вопрос стоит таким образом: этот прецедент может дать надежду другим кланам. А если вся пустыня встанет против нас, не уверен, что нам удастся отделаться простым испугом. Наглецов под нашими стенами надлежит наказать и наказать так, что бы на века и века все забыли о самой возможности помышлять о нападении на Белую Ложу.

Маги зашевелились в своих креслах, они все недоумевали, зачем был так экстренно созван магический совет, когда с нападением должны разбираться воины, однако, теперь слова Верховного мага все прояснили. Многим из них придется размять косточки и стряхнуть пыль с подзабытых боевых заклинаний.

Со своего места поднялся главнокомандующий светлыми войсками:

— Господа маги, позвольте мне пару слов вставить.

— Докладывайте, Лорд Динар, — кивнул Белил.

— Ситуация такова, что почти все наши войска были отправлены на границу Пустыни, разбираться с двумя городами, которые высказали признаки неповиновения. На стенах Белой Ложи осталось не так уж и много воинов, хотя их численность все же превышает количество тех, кто встал лагерем у наших стен. Они до сих пор не высказали никаких признаков агрессии. Просто стоят и ждут, и одновременно, не отвечают ни на один из наших запросов.

— Вы высылали к ним посланца? — поинтересовалась Луара.

— Да, магистресса, — поклонился мужчина. Его светло-серые глаза смотрели почти безмятежно с лица, изуродованного шрамами.

Луара с некоторым неодобрением поджала губы. Этот воин не обладал никакими магическими способностями, хотя и славился своими неожиданными комбинациями на военном поприще. Для магистрессы, все кто не принадлежал к касте магов, были ущербными созданиями. И ей претило разговаривать с воином, но… он был командиром их воинов.

Женщина взмахнула веером, прикрывая свою несколько дрябловатую грудь, которая выглядывала из глубокого выреза розового строгих очертаний платья.

— И?

— Он не вернулся, — спокойно отозвался воин. — Это и заставило нас начать подготовку к обороне.

— Но почему обороне? — подал голос кто-то из магов. — Почему мы просто не атакуем этих наглецов и все.

— Потому что, — рявкнул Белил, поднимаясь на ноги. — Они до сих пор ничего не сделали, и если мы просто сметем эту стоянку варваров с лица Эмира, без каких либо объяснений, то у многих возникнут вопросы. Мы с вами не Черная Ложа, которая может отделаться фразой: «Что они просто не так на нас посмотрели! У нас и так хватает проблем с теми государствами, которые граничат с нами владениями. Правители Прибрежных Королевств уже намекали о том, что они предпочтут пойти на поклон к Черным…»

Маги на местах завозились, кто-то презрительно фыркнул.

Белил взял себя в руки и посмотрел на главнокомандующего:

— Динар, что показал магический посланник?

— Ничего, Светлейший, — пожал плечами тот. — Над лагерем мощная магическая защита.

— Еще вчера её не было, — побледнел маг. В зале наступила почти мертвая тишина. Все напряженно прислушивались к докладу.

— Была, — вздохнул Динар. — Просто это был морок, который нам показывали, а теперь они не видят причин тратить на это силы.

— Морок? — выдохнула Луара. — Значит, варваров поддерживает какой-то маг?

Воин покачал головой и повернулся в сторону невысокого юноши, которого было почти не видно за его спиной.

— Гунар. Расскажи, ты у нас по магической расшифровке силен и господам магам будет понятней.

Тот нервно поправил золотистую прядь волос, выбившуюся из-под форменной шапки боевого мага разведчика. Видимо он совсем недавно получил свои нашивки, потому что явно не привык докладывать такому высокому собранию о своих предположениях.

— Это не совсем магическая защита и морок, госпожа магистресса, — он прокашлялся, чувствуя, что голос охрип и не слушается.

— Что это значит? — раздраженно нахмурилась дама.

— То, что это божественная защита. В лагере, скорее всего, находится довольно сильный жрец какого-то из богов. Именно божественная сила дарует ему и всему лагерю магический полог, который недоступен для взора магического посланника.

— Жрец? — рядом с Белилом шевельнулся старенький маг-погодник. — А вы, юноша, не могли бы показать нам этот полог? Возможно, мы смогли бы определить, какому божеству принадлежит наш гость.

— Да, ваша светлость, — уважительно поклонился тот и сплел руки особым образом.

Старичок одобрительно хмыкнул, когда увидел, как между уверенных пальцев возникло облачко. А юноша-то был не промах, не зря главнокомандующий его к себе приблизил.

— Ну-ка, ну-ка, — наклонился он вперед.

Белил закусил губу, рассматривая темный сгусток в руках юного мага.

И внезапно все маги отшатнулись. Гунар вскрикнул, когда темное облако окутало его самого, но мгновение спустя облако рассеялось и высокое магическое собрание увидели, что рядом с юношей мерцает призрачная фигура высокого молодого человека со светло-русыми волосами, рассыпанными по плечам. Разноцветные глаза насмешливо смотрели прямо на Белила с красивого лица, а прямо над переносицей незнакомца нестерпимо полыхали три синих лепестка.

— Уважаемый, мое имя — Сиган Клейорик, я новый Верховный Жрец Лейлы. — глухой голос, присущий именно магическому посланнику, прозвучал в зале. — У вас время ровно до полуночи. Вы должны освободить из заточения трех жрецов Лейлы, которых удерживаете в своей Ложе против их воли. Тогда мы уйдем с миром. Если нет, то мы атакуем вас.

Фантом рассыпался мелкими сияющими искрами, которые растаяли, не долетев до пола.

Старичок-погодник поднял необычайно ясные глаза на Белила:

— Мы держим в плену трех жрецов Лейлы?

— Какая чушь, — верховный маг сплел пальцы рук в замок.

— Разве? — спокойный голос от дверей, ведущих в залу, потряс многих до глубины души. Почти все присутствующие, за исключением нескольких молодых магов, появившихся в совете уже при правлении Белила, помнили этот голос.

— Митас! — Луара вскочила со своего места. — А я думала, что ты уже умер.

— Нет еще, — покачал отшельник головой, выходя на середину залы и пристально смотря на Белила. — Верховный, почему бы тебе не сказать правду и не открыть высокому собранию, кто именно заключен в башне выстроенной пятьдесят лет назад руками рабов, без единого магического вмешательства. В Башне, которую ты называешь своей резиденцией, но бываешь там не более одного раза в неделю?

— Вы, что поверите этой странной уловке с фантомом? — Белил выпрямился на своем месте, не собираясь сдаваться вот так просто.

Старичок рядом с ним покачал головой:

— Я стар, Белил, и в последнее время мне многое не нравиться в нашей ложе, но я старик. А кто будет вслушиваться в брюзжание старика.

Многие покачали головами. Все слишком хорошо знали Залила, одного из стрейших магов всего Эмира. Говорили, что даже Верховный маг Черной Ложи с почетом встречал этого мага у себя.

Тот тем временем продолжал:

— Однако, я многое повидал на своем веку и магического посланника, напитанного божественной силой от простого фантома отличу. Почему же новый верховный жрец возрождаемого культа пришел по наши души? Откуда ему взять такую информацию? Разве что от своей богини… он достаточно молод судя по виду, значит ем дано задание. И что-то я не верю, что Митас просто так покинет свои подземелья… итак, Светлейший, кто же заключен в башне?

Мейдок ждал. Предвидение никогда еще не подводило его учителя. У каждого свое проклятие, думая о том, сколько всего не смог предотвратить Митас, зная о том, что произойдет, Мейдоку легче было смириться со своим собственным проклятым даром памяти. Учитель посмеивался над им, говоря, что это дар, а не проклятие, но сейчас юноша был в корне не согласен, потому что перед глазами снова и снова встала картина умирающей изможденной женщины, чьи высохшие губы все время повторяли проклятия, путая два имени — Регил и Белил. В чем-то даже похожие. И вот теперь, Мейдок ждал того, кто рос рядом с этим никогда невидимым врагом. Того, кто этого врага уничтожил.

И словно по расписанию в черную решетку вцепились сильные бледные пальцы, испачканные грязью и слизью. А затем прутья, словно повинуясь магическому импульсу, медленно со скрежетом начали раздвигаться.

Мейдок широко раскрытыми глазами смотрел на это, видя, как напряглись пальца рук, побелели костяшки, выдавая усилия прилагаемые их хозяином. Потому что магии не было. Толстые надежные прутья канализационного люка раздвигались, повинуясь физической силе.

Слухи о силе принца Лилиана не лгали.

А потом в полумрак коридора шагнула гибкая фигура. И Мейдок поднял легкий меч, который держал в руках.

— Не двигайся, — острый кончик лезвия кольнул меня в обнаженный участок шеи.

И я замер, повинуясь повелительному шепоту. КАК?! КАК я не заметил его?! За последние полтора часа, я научился определять врага за метры от себя, а этого парня не заметил.

— Не переживайте так, Ваше Высочество, — тихий насмешливый шепот, словно он читал мои мысли. — Просто я воспользовался моментом, когда божественная защита спала с вас, словно шелуха, и на это драгоценное мгновение вы потеряли ориентацию в пространстве, почти не заметив этого. Так что у меня просто было преимущество, которым я и воспользовался.

— Ты ждал именно меня? — спокойно поинтересовался я. — Именно там, куда я должен был прийти?

— Это преимущество магии, Ваше Высочество. Предвидение.

— О, — я замолчал, осмысливая. Вот уж попал, так попал. Но пока этот парень не старался меня убить, а значит ему что-то нужно.

— Повернитесь, Ваше Высочество, я хочу посмотреть вам в лицо.

Я вздохнул и повиновался. Мне тоже было интересно посмотреть на этого шустрого типа.

— Ну от вас и вонь, — скривилось красивое, но излишне худое, словно его постоянно недокармливают, лицо.

— Сам бы прополз по вашей канализации, господин маг, — ласково улыбнулся я в его наглые черные глаза.

— Нет, — скривился он. — Я не из таких храбрецов, да и боги мне не благоволят, что бы личную защиту накладывать.

Мы молча смотрели друг на друга, и что-то медленно переворачивалось внутри меня, когда я вглядывался в черты его лица. Черные волосы, неровно остриженные на уровне плечей, и что бы не мешались стянуты на лбу кожаным потертым ремешком. Очень выразительный рот и горькая ранняя складка на лбу. Подозрительные, лихорадочно поблескивающие глаза. Этот парень не доверял, пожалуй, никому.

Не выдержав наступившей тишины, пока он размышлял над чем-то, разглядывая мое собственное лицо, я тихо спросил:

— Ты — Мейдок?

Лезвие меча чуть дрогнуло, и прокололо мне кожу, однако я даже не дернулся, ожидая ответа. Теплая капля крови скользнула по шее.

— Ты знаешь обо мне?

— Теперь да.

— Все?

— Только основное. То, что сочла нужным сказать Лейла мне о моем… еще одном брате.

Очень худые пальцы сжались на рукояти меча так крепко, что, казалось, вот-вот его сломают. Едва слышный треск был тому доказательством. У Мейдока была фамильная сила Катани.

— Какой он?

Я стоял, осмысливая вопрос и, наконец, вздохнул:

— Регил — ублюдок, каких только поискать. Тебе повезло, что ты жил вне его сферы внимания.

— Ты совершенно не знаешь моей жизни! — внезапно вспылил он.

— А ты моей, — резонно указал я.

Мы оба замолчали. Потом неожиданно лезвие меча опустилось.

— Ты пришел за Станиславом и остальными, я правильно понимаю?

— Да, — честно признался я.

— Зачем пришли остальные?

Я пожал плечами:

— Оборотни хотят Белила и убийцу сына предводителя клана. Тинар хочет славы безумца, посмевшего атаковать неприступную Белую Ложу — он как-никак воин Пустыни и не мог пройти против такой славной драки. Все служат отвлечением внимания.

— Я предлагаю договор тебе и твоим союзникам, — тихо проговорил он.

— Какой?

— Оборотни получат Белила и того, кто убил молодого кота. Ты получишь своих жрецов, варварам будут открыты врата Ложи, но они должны будут только заблокировать несколько участков Ложи, которых я укажу. Сейчас В Ложе всего несколько отрядов, войско отправилось усмирять и производить впечатление на непокорных. Правда Динар остался, но если его вовремя локализовать, то неприятностей он не доставит.

— А маги?

— Это будет моя задача, — жесткий голос, уверенного в своей силе человека. Мой брат интересный человек, оказывается.

— Сделка предполагает условия и выгоды для обеих сторон, пока я услышал условия для себя и моих союзников. Что ты хочешь за помощь?

— Все просто, — он улыбнулся, но глаза оставались холодными и колючими. — Я хочу стать верховным магом Белой Ложи.

Я кивнул:

— Это мне понятно… но удержишь ли?

Мейдок пожал плечами:

— Это ведь будет моя проблема?

— Действительно, — медленно проговорил я. — Тогда вопрос по делу: как ты собираешься блокировать магов?

А вот теперь его улыбка была особо неприятной, и внезапно он стал поход на Регила. В этот момент никто бы не подверг сомнению тот факт, что это сын бывшего короля Мирейи:

— Ты видел тварей там в канализации?

— Видел, — передернул я плечами.

— Я имею возможность управлять кое-какими из них, тем более у меня есть поддержка среди оппозиции.

— Интересно…

А братец хорошо подготовился к перевороту.

— Я согласен.

Он удовлетворенно кивнул:

— Тогда осталось заключить соглашение.

— У нас не очень много времени, — предупредил я. — Мои союзники выжидают только определенный кусок времени, перед атакой.

— У меня его тоже не очень много, — отозвался маг. — Митас уже начал действовать, и как я подозреваю именно сейчас он должен был вступить в зал Совета Магов…чем это все закончится я не уверен. Но без этого соглашения, мы с тобой и о чем не договоримся, Твое Высочество.

— Говори, — упоминание мага Митас, о котором я смутно слышал еще в каких-то легендах и исторических хрониках, уже настораживало, а все остальное просто было нехорошим предчувствием неприятностей.

— Для начала тебя нужно избавить от этой вони, — черные глаза внимательно оглядели меня с ног до головы.

Слабое дуновение ветра и…воздух неожиданно стал чистым и свежим. Словно кто-то омыл коридор свей волной воды. Едва уловимый знакомый запах каких-то цветов. Очень смутный, словно из далекого прошлого…

— Спасибо, — весьма и весьма искренне выдохнул я.

А вот теперь улыбка, наконец, достигла его глаз. Но тут же пропала.

— Я хочу, что бы ты согласился на заклинание «Раскрытие души». Только в этом случае мы до чего-то договоримся.

Я вздрогнул и замер, размышляя. Да уж, удивил братец, ничего не скажешь. Это уникальное и. страшное заклинание, оно может быть использовано только с добровольного согласия обоих участников, но в его случае… оба не просто смогут увидеть побуждения и мотивы другого, происходит как бы слияние душ и один на какие-то мгновения становиться другим. Заклинание очень трудно удерживать в рамках каких-то ограничений, поэтому его используют только очень сильные и опытные маги. Мейдок мог быть сильным, но опытным?..

Я стиснул зубы, Лейла… имя богини напомнило о разговоре перед отправлением в Белую Ложу, и я выдохнул:

— Согласен. Но помни, не только ты увидишь меня, но и я тебя…

И внезапно лицо моего незаконнорожденного брата озарила какая-то странная грусть:

— Тебе не кажется, что нам обоим это в итоге не должно повредить? Это самый быстрый способ понять друг друга… как братьям…

— Это ведь не твоя идея, — тихо заметил я.

— Да, учитель обладает даром предвидения, он мне и подсказал, потому что в иных случаях развилки будущего весьма неоднозначны и для тебя и для меня.

Я покачал головой:

— Придется поверить тебе на слово. Мы сделаем это здесь?

— Нет, — черные глаза блеснули насмешкой. — Есть место, где нас не побеспокоят. Двигайся за мной и не используй магию ни в коем случае, иначе охранная система башни засечет тебя в два счета. А так я прикрою тебя шлейфом собственной магии.

Он развернулся и зашагал прочь, не оглядываясь, чтобы проверить иду я за ним или нет. Я скользнул следом, а в голове крутилось воспоминание о том, что маги созревают в двадцать пять лет, и судя по всему, мой брат как раз осознал пределы своих сил и возможностей. Интересно, каковы они, если он позволяет чужой божественной магии вплетаться в его собственную, маскируясь?

В какой-то момент он притормозил у стены, коснулся её рукой и… начал проваливаться в камень.

Я не позволил себе задуматься и нырнул за ним.

Ощущения были странными, необычными и очень… познавательными? Мы плыли в толще воды, поднимаясь все выше и выше, чтобы в какой-то момент вынырнуть на поверхность.

Я понял что стою, держась за стену в какой — то комнате и колени у меня явственно подрагивают. Ничего себе.

— А ты молодец, — задумчивый голос моего новоявленного брата. — Когда я в первый раз учителя протащил вот так, он не смог сдержать завтрак в себе. А ты даже на ногах стоишь. Да и теория подтвердилась…

— Какая теория? — поднял я глаза на него.

— Если спрятать силу жреца Лейлы под своей, то я способен вытащить всех троих твоих коллег из этой ловушки.

И вот тут я непроизвольно оцепенел, осознавая во что влип, поддавшись на его условия. Он притащим меня тюрьму для жреца Лейлы. Специально для этого предназначенную. Мейдок оказался страшным человеком и вполне пригодным занять место Верховного Маг в этом гадюшнике.

— Ну что ж, — я мрачно выпрямился, усилием воли, отрывая пальцы от стены. — Ты сам говорил времени мало…

Он внимательно посмотрел на меня и кивнул, словно отвечая на какие-то свои мысли.

— Садись.

Только тут я заметил мягкий удобный диван и, стараясь не выдавать радости, аккуратно на него опустился.

Худые до болезненности пальцы Мейдока тут же легли мне на виски.

— Сделай так же…

И я понял, что он тоже нервничает и боится. Поднял руки и осторожно отвел черные густые пряди его волос, касаясь висков.

— Смотри мне в глаза, — какой завораживающий голос у него внезапно стал, словно учился у сирен. И противиться приказу-просьбе нет желания и сил.

Я поднял взгляд, ловя его собственный.

Мейдок потрясенно смотрел в эти глубокие озера, похожие на драгоценные камни, которые затягивали, словно болотная топь. Затягивали, разворачивали сознание по своей воле.

Принц Лилиан был необычным человеком, но немного не таким, каким его успел представить себе Мейдок. Даже… совсем другим. Он не походил ни на Станислава, ни на Корала или Винира и совсем не вписывался в образ обозленного на своего отца принца.

Он… но думать уже нельзя, и маг аккуратно скользнул в темную синеву сознания и памяти своего брата.

Мейдок сливался с душой принца, чувствуя, как его ласково обхватывают и удерживают. Душа принца не металась, она была гармонична и устойчива. Жить с такой душой… было очень уютно. И поэтому внезапная боль и яркие картины чувства-образы были шоком.

…Крики-крики-крики-крики-крики матери…синие-синие глаза, словно отражение в зеркале, полные боли, отчаяния, ненависти… искаженное ярость и похотью мужское лицо… ярость-ярость-ярость-ярость… и БОЛЬ… такие яркие, с привкусом крови на губах воспоминания….

…Серо-зеленые глаза, в которых тонешь и растворяешься, где твоя боль и печаль становятся все мельче, потому что им есть своя цена. Мягкий золотой шелк волос под руками и… ирреальное чувство, которому нет названия… Сплетение эмоций… решения-решения-решения-решения-решения…

…Шепот матери… одни и те же слова… список людей… и вычеркнутые имена…

…Синие серьезные глаза мальчика напротив. «научи меня стрелять из лука»…

…Зеленые яркие бешеные глаза юноши. «Я всего добьюсь сам!»

…Прохладная сталь взгляда спокойной уверенности и затаенной горечи… И шок, когда на них падает седая прядь волос среди смолисто-черных «я видел Королевскую Дикую Охоту»…

… разноцветные глаза под цветным головным платком…

…Бескрайнее море, где нет ничего для человеческих страстей… и дракон поднимающийся в лунном свете из морской воды, а в его гриве запутавшись руками обнаженная ослепительная женщина с глазами-провалами…

…Кровь на губах, кровь на руках, кровь-кровь-кровь… и снова яркая острая БОЛЬ с серыми счастливыми глазами и губы сами шепчут «Мира»…

… Зеленая лента, вплетенная в косу и насмешливые разумные кошачьи глаза «друга». Серый котенок, играющий на ступенях храма, среди трупов, с длинными пальцами оборотня…

…И снова эти всепроникающие глаза… глаза богини… госпожи…любимой?..

Она смотрит пристально, внимательно и улыбается «ну-ка брысь. с тебя достаточно.»

Мейдок отшатывается, падая на ковер, сжимая руки в кулаки, чувствуя, как впиваются ногти в кожу ладоней. ЕГО ногти в ЕГО Мейдока кожу.

Судорожный всхлип с противоположного конца и он резко поднимает голову, что бы снова встретиться со слегка рассеянным взглядом сапфировых… нет, не собственных, а ЕГО, глаз.

Они некоторое время молча смотрели друг на друга, переваривая все, что пережили, восстанавливая СЕБЯ в своих собственных телах…

— Знаешь, — наконец, тихо проговорил Мейдок, чувствуя, что может это сказать. — Я бы не сказал, что ты вообще человек.

— Да и ты… — хмыкнул… принц? брат?..

Они тихо рассмеялись, одновременно, с абсолютно одинаковыми интонациями. «Раскрытие души»… никогда-никогда… по возможности, маг решил его не использовать… они сейчас были как один человек с двумя телами и двумя памятями… пожалуй теперь, Мейдок согласен был со словами брата, что это хорошо, что он не жил с королем Регилом…

— Что здесь происходит? — спокойный голос словно отрезал их смех. И оба брата синхронно обернулись к человеческой фигуре, замершей в дверях.

Митас улыбался, смотря на Белила:

— Я могу вас просветить еще об одном аспекте с варварами под нашими стенами. Там не только Верховный Жрец Лейлы, но и некий Кэртис Эро.

Главнокомандующий Динар вскинулся:

— Командующий Черной Ложей? Здесь?!

— А вы думаете, почему осторожный, хотя и бесстрашный Тинар решился на такую авантюру? — вскинул бровь маг.

— Откуда у вас такие сведения, Магистр Митас? — тихо поинтересовался еще один маг-погодник.

Тот улыбнулся:

— У меня есть возможности, Магистр Йорик. Но это больше не моя заслуга, если честно.

Белил сжал губы:

— Не точная у вас информация, Магист Митас. Этот фантом совершенно не похож на Верховного Жреца Лейлы. И его должны звать не Сиган Клейорик.

— Вы имеете в виду Верховного Жреца Лейлы — Лилиана Катани? — тонко улыбнулся маг. — А вы не думали в свое время, заключая договор с Верховным Жрецом Роя, что боги не любят вмешательств в свои дела? И могут восстанавливать силы разными путями? Вы не думали, что Лейла завела себе ДВУХ Верховных жрецов и желает получить ТРЕТЬЕГО?

— Магистр Белил, — тихо поднялся магистр Йорик. — Это правда, что вы заключали договор со жрецом Роя?

— А меня больше интересует информация о двух верховных жрецах Лейлы, — вставила магистресса Луара.

Митас тонко улыбнулся:

— Если высокое собрание позволит, я опишу то, что знаю, начиная с ситуации пятидесятилетней давности, думаю, многим из вас будет интересно послушать.

— Митас! — прошипел Белил. — Что ты себе позволяешь?!

— А вы, магистр Верховный Маг, сядьте и помолчите, — неожиданно резко заметил магистр Йорик. — Здесь и сейчас находиться весь совет светлых магов. И если после рассказа, вы не сможете ответить нам на все вопросы, я не уверен в последствиях… И попрошу не прерывать магистра Митаса, так как у нас не очень много времени. Насколько я помню, фантом дал нам время до полуночи.

Глава девятнадцатая. Жрецы Лейлы

Станислав проснулся мгновенно, от легкого прикосновения к обнаженному плечу. Рядом с ним замер Корал и его глаза, обращенные в сторону двери, ведущей из спальных покоев, почти светились в полумраке спальни.

— Что? — лаконично поинтересовался Санислав.

— Там кто-то есть.

— И творит магию, — тихий голос Винира с другой стороны. — Все очень профессионально, и если бы они не заговорили, я бы тоже ничего не почувствовал.

С тех пор, как они попали в эту башню, они старались не расслабляться, и каждую ночь один из них дежурил, приглядывая за остальными. Пятьдесят лет в заключении и словно в осаде. Сегодняшняя ночь была временем Винира и оба его друга полагались на слепого жреца, так как его слух мог уловить даже то, что казалось бы невозможно услышать. И вот теперь, он пригодился.

— Если они разговаривают, значит все не так уж и страшно, — Станислав сел на постели. — Убийцы не стали бы тратить время на разговоры друг с другом. А Белили знает насколько мы опасны.

— Это была не магия Белила, — подал голос Корал.

— Думаю, нам стоит взглянуть, — Станислав потянулся к своей одежде.

Оба его друга и товарища по заключению синхронно кивнули и тоже начали бесшумно облачаться в одежду.

Через несколько долгих мгновений, Станислав в полной готовности протянул руку к двери и решительно её распахнул.

Две смутные тени. Одна на столь знакомом и уже любимом диване и вторая поднимается с пола и кокон магии вокруг них. Что бы это не было за заклятие, оно касалось только этих двоих пришельцев.

— Мейдок! — мысленный голос Винира был немного растерян. — а второй…в нем сила Лейлы!..

И на бурный страшный миг, Станиславу показалось, что все их надежды пойдут прахом, так как если Белил поймал еще одного жреца…

— Знаешь, — тихий голос Мейдока с незнакомыми непривычными интонациями. — Я бы не сказал, что ты вообще человек.

— Да и ты… — хмыкнул второй, и вот в его голосе уже знакомая усмешка Мейдока.

Они тихо рассмеялись, одновременно, с абсолютно одинаковыми интонациями.

Станислав содрогнулся и выступил вперед:

— Что здесь происходит?

Неяркий свет разлился по комнате, освещая пришельцев и пленников башни. На трех жрецов с абсолютно одинаковым выражением лица смотрели двое. И жрец Лейлы содрогнулся во второй раз за эту пару минут. Он узнал побочное действие заклятия «Раскрытия души».

— Мейдок, — тихо вырвалось у него. — Что ты наделал?!

Тот пожал плечами и слабо улыбнулся:

— Так было нужно, Лорд Станислав. Иначе мы с Лилианом могли не понять друг друга. И события могли пойти по сценарию, который не нравиться ни мне, ни ему.

— Но это заклинание…

— Мейдок все сделал правильно, — тихий глубокий голос. — И… это был приказ богини. Она знала, что так будет.

Жрец взглянул в сапфировые глаза юноши, столь молодого, стол обманчиво хрупкого…немного не похожего на то изображение, которое им показывал Мейдок. Наверное, потому, что на его лице не было макияжа, а волосы, которые они видели свободными, туго заплетены в косу и закрыты цветным головным платком, который придавал ему безбашенно-пиратский вид.

— Лорд Лилиан, — тихо проговорил Станислав. — Верховный Жрец Лейлы.

Тот медленно кивнул, с интересом разглядывая своего предшественника. Благодаря сознанию и душе Мейдока, он теперь знал о них все то же, что знал сам Мейдок.

— Лорд Станислав, Лорд Корал и Лорд Винир, — он уважительно склонил голову в легком поклоне, а потом лукаво сверкнул глазами:

— Лейла призывает вас обратно на службу. Вы достаточно отдохнули у гостеприимных хозяев Белой Ложи.

— Не то слово, — усмехнулся в ответ Корал. — Но как мы отсюда выйдем?

— О, это не так уж и сложно, — сапфировоглазый юноша чуть насмешливо взглянул на юного мага, стоящего рядом с ним. — Как мы выяснили по пути, мой дорогой брат, обладает определенными возможностями. То как он привел меня сюда, так же он может вытащить нас всех отсюда. Удивительно, но Мейдока все замки и двери просто обожают и просто не могут ему отказать, если он хочет куда-то войти и кого-то протащить с собой.

Станислав все понял, но его задела одна единственная фраза, которую успел озвучить Винир:

— Вы сказали «мой дорогой брат»?

Новый Верховный Жрец Лейлы кивнул и, сообразив, что слепой жрец этого не видит, проговорил в слух:

— Вы правильно услышали. Мейдок мой брат по отцу. И младше меня на четыре с половиной месяца. По сему поводу, и тому, что у него через уже два дня день рождение, я решил не только выполнить приказ госпожи и помочь вам покинуть эту башню и Белую Ложу, но и сделать брату подарок на День рождение. И мне кажется, вы не откажетесь помочь в этом благородном деле.

Жрецы переглянулись, и Станислав осторожно поинтересовался, уже догадываясь:

— И что это за подарок?

— Сделать его Верховным Магом Белой Ложи, — бесшабашно усмехается этот молодой жрец, с которым богиня разговаривает, в то время как Станислав лишь раз слышал голос своей госпожи, когда клал Синее Пламя с его братом-луком под тяжелый камень разрушенного храма.

И его заразительная аура, которой поддаются Корал и Винир, почти не осознавая этого.

— Почему — то я догадывался о чем-то таком, — улыбается Корал. — Я совсем не против помочь очистить это место от Белила.

Винир молча кивает, и сапфировые глаза смотрят на Станислава. И в них нет ни ожидания, и вопроса, ни требования. Просто взгляд.

Станислав вздыхает:

— Я конечно уже стар для таких эскапад, но что не сделаешь ради Лейлы.

Тихий двойной смешок братьев. И жрец с тихим ужасом вспоминает, что теперь юный маг видел и пережил все, что пережил верховный Жрец Лейлы, а значит… Он смотрит в черные блестящие глаза мага и тот кивает, улыбаясь. Теперь он знает о Лейле наверное больше самого Станислава… Ведь он её ВИДЕЛ.

— Что ж… тогда я предлагаю выслушать Мейдока для начала, — тихо заметил Лорд Лилиан. — У нас осталось совсем мало времени до атаки на Ложу.

Сиган смотрел на луну, которая сияла над пустыней, освещая темный силуэт стен Белой Ложи. Жрец Лейлы надеялся, что у Лилиана все получится, в такую красивую ночь. Пусть здесь нет моря и нет плеска волн, но шуршание песка, передвигаемого невидимым ветром, столь же умиротворяюще, как звуки прибоя.

— Ты улыбаешься, — тихий голос Кэртиса за спиной.

Пират не обернулся, он уже привык к тому, что оборотень способен бесшумно подойти к нему.

— Да, хорошая ночь.

— Если через двадцать минут не будет никакого сигнала или известия от Лиани, я брошу войска в атаку.

— Тебе все равно придется бросить хотя бы часть из них в атаку, — возразил Сиган. — Мы обещали магам начать в полночь.

Оборотень криво усмехнулся:

— Но до полуночи еще час.

— А-а-а, — задумчиво протянул Сиган.

— О чем ты задумался, если даже забыл о времени?

— О драконах.

Кэртис с интересом взглянул на пирата:

— Ли говорил о твоей страсти к этим мифическим созданиям, а так же о твоем проекте в морях. Что заставило тебя вспомнить о них именно сейчас?

Разноцветные глаза мечтательно прищурились:

— Ты знаешь, пушистый друг, я не обо всем сказал Ли, что поведала мне Лейла. Потому что вторая часть её приказа касалась именно меня.

— И?

— Там за стенами Ложи есть человек, чья душа подходит к возможности возродить дракона.

Тихий удивленный вздох за их спинами.

— Правда ли это, служитель ночной богини? — потрясенный голос Тинара.

— Абсолютная, — кивок жреца. Он повернулся к вновь подошедшим пустынникам и Когору, их сопровождающему. — Но это еще не все. Богиня сказа, что в одном из оазисов пустыни осталась старая кладка драконы, которая погибла не успев вывести драконят и яйца стали мертвыми камнями, в глубине которых осталась не рожденная жизнь.

— Это судьба, — тихо прошептал Суил рядом со своим господином.

И пират усмехнулся, глядя на него:

— О да, драконий служитель. Ты знаешь, где эта кладка. Ей поклонялся твой народ поколениями.

Пустынник вздрогнул, глядя в колдовские глаза жреца, а тот продолжал:

— Я могу подарить душу и жизнь одному из тех яиц, что вы бережете как святыню. В этом мне поможет сила Лейлы.

И Суил медленно опускается на колени в остывающий после дневной жары песок:

— Если ты это сделаешь, священнослужитель Ночи, мой народ будет почитать тебя, как одного из своих легендарных воинов, которых драконы удостаивали чести делать своими всадниками.

Сиган вновь взглянул на темнеющие в свете луны стены Белой Ложи:

— Сделаю, воин. В морях уже изгибают свои тела прекрасные морские драконы. Я хочу увидеть, как крылья их летающих братьев распахиваются вот в такие ясные пустынные ночи.

— Хотел бы я знать, кого вы имеете в виду, Лорд Сиган, — новый голос, вмешивающийся в беседу.

И все присутствующие мгновенно готовы к отражению атаки. Худой юноша смотрит на них, насмешливо прищурив черные глаза. И Кэртис тихо ругается сквозь зубы, видя вплетения сапфировых нитей в ауре этого незнакомца. Такое знакомое передергивание плечами. Словно перед ними сам Лилиан в чужом теле:

— Как не стыдно, — укоризненно. — У меня очень нежный слух, Лорд Кэртис. А ведь я принес вам весточку от Ли.

— Ты — Мейдок, — утвердительно ткнул в него пальцем Сиган. — Его брат.

И темный выдыхает:

— Тогда понятно, почему Лиани позволил…

Мейдок понимающе кивает:

— Да… «раскрытие души»… так было нужно…

— Ты такой же сумасшедший, как и он, — ответил оборотень.

И улыбка в ответ, словно это комплимент. Хотя да, для Лилиана это всегда было комплиментом.

— Наш план? — деловито интересуется главнокомандующий Черной Ложи.

— Лорд Лилиан? — голос за спиной.

Я поворачиваюсь к Станиславу, вопросительно изгибая бровь. Мой предшественник… какое странное чувство смотреть на него. Чувствовать его силу и могущество, не меньше моего и… опыт, намного больший, чем у меня. Словно я снова стою перед Растинм, только дружелюбным, своим… очень странные ощущения.

— Вы уверены в своих силах и своих союзниках. А ведь сейчас находитесь в той же ловушке, что и мы, и без Мейдока отсюда не выйти. Я понимаю, что «раскрытие души» полностью позволило вам довериться вашему брату, однако он может и не успеть выполнить свой план.

Я пожал плечами. Все это правильно. Но как нам обойтись без риска? И я, и Мейдок действуем теми методами, которые видим более эффективными. Однако этому существу нужны более точно сформулированные ответы.

— Я думаю, все должно выйти, как мы задумали, если только Мейдока не перехватил кто-нибудь. Но его персоной интересуется только Белил, а он с Советом магов решают как им быть. — я улыбнулся. — И потом, мы не безоружны, думаю не так уж легко расправиться с ЧЕТЫРМЯ жрецами Лейлы, находящимися здесь.

— Вооружены? — жрец, которого звали Корал поднял на меня заинтересованный взгляд.

Я снова улыбнулся и протянул руку, призывая Синее Пламя.

— О, — тихо выдохнул Станислав. — Теперь он принадлежит тебе…

Я кивнул и провел ладонью над сияющим лезвием меча:

— Он наполнен чистой силой нашей богини, а этой энергии никакие преграды не помеха. Сейчас он как проводник.

И все трое медленно кивают. Они видят и чувствуют это. Меч готов послужить проводником божественной силы и для них.

— Нам нельзя застревать тут надолго, — тихо добавляю я. — У нас так много дел. Да и Растина не мешало бы приструнить.

И синие глаза Станислава вспыхивают чистой ненавистью:

— Ты с ним уже пересекался?!

— О да…. Лейла тоже жаждет его крови.

И жрецы склоняют головы, в их глазах и сердцах я вижу желание угодить госпоже в этом её желании. Растин еще не раз пожалеет, что заключил сделку с Белилом и позволил сохранить жизнь этим троим.

— Богиня… — чуть поколебавшись произносит Станислав. — Ты действительно разговариваешь с ней?

Я медленно киваю:

— Правда. И вы увидите её во плоти, поверь мне. Но времена сильно её изменили.

Ни не успели мне ответить, так как распахнулась дверь в комнату, и все четверо мы готовы были атаковать незнакомца…

Кэртис ослепительно улыбнулся:

— Все, как и говорил Мейдок. Лиани, друг мой, ты сумасшедший, я тебе говорил? Ты как позволил светлому провести над тобой заклинание такого уровня и действия?

— Так надо было, — улыбнулся я темному.

— Дэвид будет просто в восторге от Верховного мага Белой Ложи с частичным восприятием жреца Лейлы, — он перевел взгляд на пленников. — Приветствую. Господа жрецы, не хотите размяться? Там целый Совет Магов сидит и ждет, когда мы придем и скажем им, что мы их обманули и явились на полчаса раньше.

Команда Станислава улыбнулась ему в ответ.

А Кэртис уже радостно скалится около меня:

— Мне определенно нравиться этот отпуск, Лиани. В первый раз мне открывают ворота захватываемой крепости, просто впуская мои войска, пусть и столь малочисленные. Обычно приходиться поломать голову.

Я хлопнул его по плечу:

— Надеюсь, твой господин не слишком расстроится из-за того, что Белая Ложа не станет его владением, а ты поможешь организовать нового правителя здесь?

— Думаю, ему было бы неинтересно иметь Белую Ложу у себя в качестве сувенира, она ему больше нравиться как соперник. Так веселей.

— Ну и хорошо, — заключил я. — Тогда предлагаю двинуться к господину Белилу и сообщить ему столь необычные новости.

— Думаю, он уже что-то подозревает, — усмехнулся оборотень, отдавая жрецам оружие, которое принес с собой.

— Где Сиган?

— Этот алчный пират ищет главное сокровище. И просил передать, что если ты испачкал его головной любимый платок, то он жестоко отомстит.

Я хмыкнул:

— А разве не я главное сокровище этого места?

— К сожалению, твой капитан считает, что человек с душой дракона намного больше ему нужен, чем ты.

— О, — невольно вырвалось у меня. — Тогда понятно.

— Предупреждая твои следующие вопросы: оборотни по тихому берут контроль над Ложей, им помогают несколько пустынников, а остальные тщательно изображают готовность атаковать Ложу с минуты на минуту…

И в этот момент башня содрогнулась…

— О, — улыбнулся, блестя кошачьими глазами, оборотень. — Кто-то пронюхал, что мы уже тут. Похоже, придется прорываться к зданию Совета. Повеселимся, господа жрецы?

— Во имя Лейлы, — зло усмехнулся Корал, и Станислав с Виниром только кивнули, покрепче обхватывая рукоятки мечей.

И я вижу, что ни Корал, ни Станислав не предлагают слепому жрецу постоять в стороне. Похоже, никто не сомневается в его способностях. А раз так, то и мне следуют довериться ему.

Я нырнул в сторону, не думая, подчиняясь рефлексу. И весьма вовремя.

— Исчадие Тьмы! — женщина в развевающихся шелках, которые её скорее раздевали, чем одевали, прекрасная и соблазнительная и такая опасная, снова сложила руки для нового огненного шара. Это был удобный момент, но я вовремя заметил за её спиной полу-обнаженного мужчину, с кончиков пальцев которого стекало какое-то заклинание. Обезвредив женщину, я рисковал оказаться под ударом её любовника. Да и Мейдоку наверное не понравиться, если мы тут перебьем всех его потенциальных подданных.

Но был еще один выход. Я рисковал — это все-таки Белая Ложа, сосредоточие Света, но мы уже удалились от башни на достаточное расстояние, что бы она не могла влиять на нашу силу. Я погружался в силу своей богини, призывая её и желая… Я выбрал сторону Любовника. Женщина своей красотой этого заслуживала.

Я соблазнял, увлекал, заставлял забыть обо всем, кроме желания и страсти. Желания обладать мной, отдаться мне, быть со мной и только со мной. Это сила, которую в свое время бог Сирен подарил своим морским детям — сиренам. Я видел обоих магов, я восхищался ими, я желал их обоих.

Женщина застонала сквозь зубы, опуская руки, её прекрасные голубые глаза затуманились, и я улыбнулся ей — она сдалась быстро.

— Проклятие, Лидия! — её спутник все еще хотел атаковать меня, но на его пути стояла его возлюбленная, закрывая меня своим собственным телом.

Я коснулся щеки Лидии, и она закрыла глаза, наслаждаясь столь невинным прикосновением. А в следующее мгновение, женщина опустилась у моих ног без сознания. И я оказался наедине с магом.

Он боролся с силой Ночи, я видел это, но яд страсти жреца Лейлы медленно поглощал его магию.

— Тварь, — простонал он. — Что ты сделал с нами?!

— Я — жрец Лейлы, маг, — шепнул я ему на ухо, чувствуя, как сдается все его существо, принимая меня. — Тебе нечего стыдиться, мало, кто может нам противостоять в искусстве соблазнять. Моя сила сейчас — это страсть, твоя и моя.

Его глаза закрылись и он опустился на пол, а я рывком, выныривая, вырвался из свой собственной силы, словно сбрасывая паутину заклятий. И картинка мира снова изменилась. Я задумчиво смотрел на два тела у своих ног. Они были живы, а я снова видел мир, привычным взглядом. Надо поменьше пользоваться силой Любовника, особенно в плане мужчин, а то не дай Лейла, поддамся собственному безнравственному поведению в этой ипостаси, а потом буду в нормальном режиме волосы себе рвать на голове. Потому что если в момент, когда я зачаровал этого мага, я действительно желал его. А вот сейчас испытывал только отвращение от своих действий. Да уж… неправильного жреца выбрала себе Лейла, совершенно неправильного, вот например тот же Станислав явно не стал бы мучаться такими заморочками.

— Хорошая работа. — вот вспомнишь всуе и они являются. Я повернулся к Станиславу. И напоролся на его понимающую улыбку.

— Ты привыкнешь, просто сейчас ты очень молод, но ты освоишь контроль, и твоя собственная сила не будет так пугать тебя.

Я молча кивнул. Хорошо. Значит, это состояние можно контролировать. Очень хорошо, но все же проворчал:

— Лет в сто?

— Кто знает? — он улыбнулся. — Идем дальше, верховный?

— Дорогу нужно уступать старшим, — любезно пододвинулся я.

У него оказался низкий бархатный смех.

Белил напряжено смотрел на Митаса.

Маги молчали. Теперь было не до разборок, Ложу не просто атаковали. Битвы и поединки разной степени велись уже по всей площади.

— Ты этого добивался? — наконец, прошипел маг.

— Я? — невозмутимо отозвался отшельник. — Не скажи, я всего лишь все эти годы спокойно сидел в своей лаборатории. А вот Ваша Светлейшесть умудрились натворить дел. — Сейчас по ложе передвигаются как минимум четыре, а то и пять жрецов Лейлы, ранга элиты, они очень злы конкретно на тебя, по коридорам орудуют оборотни, которых ты очень обидел. Кошки очень ревниво относятся к своим отпрыскам. Ты не знал? Мало того, ты умудрился прохлопать ушами главнокомандующего Черной Ложи, который как я подозреваю уже во всю изучает секреты Белой Ложи.

— Да как ты?!.. — приподнялся маг в своем кресле.

И его тут же перебил магистр Залил:

— Обвинения вполне имеющие под собой основания, магистр Белил. И мы видим зримое их воплощение.

— Может мы оставим разборки на потом? — поежилась магистресса Луара. — А сейчас дождемся Динара?

И словно в ответ на её пожелание, дверь зала распахнулись, пропуская мрачного командующего.

Все взоры вопрошающе устремились на него.

Воин поднял голову, оглядел магическое собрание и чуть передернул плечами:

— Нас кто-то предал.

— Что?! — слитный выдох.

— Кто? — возглас Белила.

— Не знаю, — пожал плечами Динар. — Но оборотни вошли беспрепятственно, миновав стены. Похоже, кто-то провел их подземными ходами, о которых мне ничего не известно. Вторжение началось с башни Верховного мага.

Белил застонал и медленно опустился в кресло. Митас насмешливо взглянул на него:

— Ничего не хотите нам рассказать, Ваша Светлейшесть?

— Что маги? — тихий голос магистра Йорика ворвался в конфликт, напоминая о том, что происходит на самом деле.

Главнокомандующий пожал плечами и взглянул на своего рыжего спутника. Юноша смущенно выступил вперед, но доложил по-деловому.

— Магов нейтрализуют очень необычной магией. Многие просто забывают про заклинания и рвутся куда-то, говорят, что их зовут. Я подключался к сознанию одного из заколдованных…

— И? — подтолкнул юношу магистр, видя, что тот замялся.

Гунар вздохнул и выпалил:

— Они зачарованы страстью! Они не хотят сражаться, их сознанием овладевает только желание хотя бы увидеть того, кто зовет. Держаться в основном те, кто уже влюблен и простой страстью и призывом их не одурачить…

— А ты значит у нас из таких, — прищурился задумчиво старик.

Щеки юноши залила краска.

Динар чуть насмешливо взглянул на своего мага. Тот, похоже, дал ему чуть иную интерпретацию своей устойчивости к зову.

— Значит все же жрецы Лейлы, — магистр Залил вздохнул и взглянул на Белила. — И похоже, лучше попытаться договориться. Уважаемый Динар, сможете ли вы связаться с командиром этих войск? Насколько я знаю, вы знакомы с Кэртисом Эро.

Тот поклонился:

— Да, магистр.

На ноги вскочила магистресса Луара:

— Подождите! С чего мы должны договариваться?! Здесь и сейчас нас более двух десятков величайших магов Белой Ложи и Эмира и нас пугает жалкая кучка варваров во главе с оборотнем темным и четырмя жрецами забытой богини?!

— Которые уже захватили большую часть Белой Ложи и привели свою богиню во плоти, — тихий голос взрезал тишину до того, как она успела взорваться криками поддержки или негодования.

— Юный Мейдок, — глаза Залила обратились к черноглазому худому юноше, появившемуся у одной из стен залы.

— Что этот мальчишка…

— Помолчи Луара, — нахмурился Митас. — Это мой ученик.

— Твой ученик?! — взвился Белил. — И с каких пор слуга стал твоим учеником?!

— С тех пор, как я увидел его магический потенциал, — холодно ответил отшельник.

Магистры Йорик и Залил переглянулись и прямо посмотрели на юношу, возле которого замерла еще одна тень.

— Юный Мейдок, — тихо повторил Залил. — Пять лет назад ты пришел ко мне и рассказал очень страшную историю. Сегодня мы видим её подтверждение. Но неужели решение предать Ложу было единственным?

И юный маг улыбнулся старику:

— Я не предавал Ложу, магистр. Я заключил договор с союзниками, потому что нахождение трех пленных жрецов в башне являлись потенциальной угрозой.

Магистр прищурился:

— А тебе не кажется, что теперь твоих союзников будет сложно выгнать из наших стен?

— Не кажется, — голос Мейдока звучал бесстрастно. — Верховный Жрец Лейлы согласился на «Раскрытие души».

Впервые у магистра расширились глаза.

— Какой высокий потенциал, — прошептал рядом магистр Йорик. — Митас, ты обучил его…

— Я лишь давал знания, — пожал плечами маг. — Мое предвидение подсказывало, как поступить, но вы же знаете, что я не все вижу и не так уж и далеко.

— Но сегодняшний день, ты видел, — утвердительно отозвался Залил, и не дожидаясь подтверждения, взглянул на Мейдока. — Юноша, вашему спутнику есть, что сказать нам, я правильно понимаю, Лорд Сиган, Верховный Жрец Лейлы?

Тот скинул капюшон и взглянул на мага разноцветными насмешливыми глазами:

— Вообще-то нет. Я обычно командую на море, именно там я и являюсь Её Верховным. А сейчас до вас должен добраться мой коллега — Верховный Жрец Лилиан, который вам и обрисует ситуацию. Я здесь больше по личному делу.

— И что же это за дело? — тихо поинтересовался маг.

Жрец поднял руку и указал на главнокомандующего Светлых.:

— Он.

Динара тут же загородил его маг, синие глаза сверкали ненавистью:

— Не приближайся к командиру, исчадие Тьмы.

Пират вскинул бровь:

— Малышка, у меня к нему деловое предложение вообще-то.

Гунар вспыхнул:

— Я…

В тишине рассмеялся Залил:

— То-то я думаю, что с тобой не так, мальчик. А ты оказывается девочка! Старый я дурак!

— В боевые маги не пускают женщин, — пробормотала та.

— Да и Динар воин, ближе к нему быть лучше боевым магом, — понимающе усмехнулся маг. — Но мне тоже интересно, что за дело у жреца Лейлы к нашему лучшему воину.

Сиган пожал плечами:

— У него душа дракона.

— И что это значит? — Поинтересовался Динар, опуская широкую ладонь на плечо Гунар. Похоже он не был удивлен секретом своего мага.

— Я хочу вызвать тебя на поединок и убить в четной схватке, — пояснил Сиган. — А после твоя душа возродиться в теле новорожденного дракона, по слову моей богини.

— Лестно, — усмехнулся воин. — Но я собираюсь еще немного пожить на этом свете.

Жрец Лейлы разочаровано вздохнул и вгляделся в девушку перед воином:

— Госпожа, а вы не согласитесь? Из вас получиться красивая дракона.

Гунар широко раскрыла глаза:

— Я?

И ладонь на её плече плотно сжалась.

— Она не согласна.

Пират пожал плечами и почти обиженно взглянул на Мейдока. Тот покачал головой:

— Ты сам говорил, что только честный поединок. Большего я тебе не обещал.

— Боги рассудят, — тихо ответил тот и взглянул на Белила:

— Уважаемый, а вот вас я бы убил просто так и даже денег бы не взял с благодарных людей, которых вы освободите от своего присутствия.

— Что все это значит? — спокойно поинтересовался верховный Маг Белой ложи.

— Брат вот этого парня, — Сиган кивнул в сторону Мейдока. — Узнал, что вы собирались сделать через два дня, в день и час его рождения.

На ноги поднялся магистр Йорик:

— Молодой человек, вы можете чем-нибудь подтвердить это обвинение? Оно очень серьезно.

— Я могу, — подал голос Митас. — Белил не обучал паренька специально, скапливая его неочищенную силу, что бы выпить его до дна, тем самым, продлив себе жизнь.

Окружающие с ужасом и омерзением взглянули на своего повелителя.

Белил презрительно скривил губы:

— Все это бездоказательно. И откуда у мальчишки семья? Он сирота, сын шлюхи, которого я подобрал на помойке из жалости и сострадания.

Глаза Мейдока сощурились от ярости, он побледнел, но не двинулся с места. Залил с одобрением взглянул на него. Он не ожидал, что мальчик окажется таким сдержанным.

— Белил, — тихий голос юного мага был слышан в каждом уголке залы. — Не оскорбляй мою мать. Она была смелой женщиной и хорошей матерью. Ты же оказался таким благодетелем, которого только в кошмарах можно узреть. Ты предал принципы Белой ложи и разложил немало хороших магов, а тех, кто не поддавался, попросту убирал. Я знаю все это. Потому уже лет восемь, как именно я контролирую сеть твоих шпионов. И знаешь еще что? Главнокомандующий Динар и войска Белой Ложи уже три года, как принесли мне присягу.

Маги повскакивали со своих мест, а Динар отодвинул Гунар за свою спину, и укоризненно взглянул на Мейдока. Тот пожал плечами, типа так надо. И воин кивнул. Надо, так надо.

— Что это значит, Митас? — магистр Йорик смотрел на отшельника.

Тот пожал плечами:

— А я и не говорил тебе, что именно я собираюсь сам управлять Белой Ложей.

— Ты с самого начала учил его, для того, что бы он занял мое место?! — Белил потрясал кулаком в воздухе.

— Да, — и Митас улыбнулся не очень приятной улыбкой.

Маг взревел раненным зверем, бросаясь вперед.

Глава двадцатая. Душа дракона

Обидно, но нашего появления даже не заметили. Похоже, в Зале Совета светлых магов происходило что-то настолько из ряда вон выходящее, что они даже забыли о вторжении в их владения.

Все взгляды были устремлены на круг магов, в центре которого застыл чуть полноватый, человек, с искаженным яростью лицом. От него веяло такой опасной и мрачной силой, что я на мгновение усомнился, что это светлый маг. Кровь и чужие жизни настолько напитали его магию, что магия перестала излучать свет, затянутая в трясину чужой страсти.

— Хорошая добыча — шепнул голос Лейлы в моем сознании, и я вздрогнул. Настолько странным я его никогда не слышал. И мало того, похоже, она обращалась не ко мне.

— Моя госпожа? — Станислав напряженный и… благоговейный.

— Убей его, Станислав! Мне нужна эта душа! Лиан, не вмешивайся, это не твой бой!

— Разве? — чуть насмешливо шепнул я. — А, по-моему, это как раз моя битва. Ты не видишь, госпожа моя, что напротив него стоит мой брат? И разве это не я пришел освободить твоих людей. Ради этого я пересек все Прибрежные Королевства, как Любовник и как Убийца. И сейчас ты отставляешь меня в сторону, как игрушку? Ты так меня видишь. ГОСПОЖА?!

— Да, как ты…

— Смею, Лейла, богиня моя, моя королева, смею, любовь моя. Потому что я твой. Но я не игрушка, помнишь, госпожа, ПОЧЕМУ я служу тебе!?

А меня с ужасом смотрели две пары глаз: Станислава и Корала, а губы Винира кривила странная усмешка.

— Ли?.. — и снова изменения Её голоса. — Я… немного увлеклась?

— Прошлое так просто не отпускает, верно? — мягко заметил я. — И людей и богов. Но если таково твое истинное желание, я отступлю и отдам Станиславу Синее Пламя.

— Ты снова это делаешь — вздох. — Как тогда в храме Венуса. Однако ты стал действовать тоньше.

— Учусь, госпожа моя. Учусь.

— Спасибо. — тихий шепот.

— Всегда пожалуйста — улыбнулся я.

— Но, Ли, дай Станиславу с ребятами размяться. Они полвека провели у этого человека в плену.

— Конечно — и я взглянул на Станислава.

Тот только головой покачал, приходя в себя.

— Времена действительно изменились.

Жрец мягкой походкой направился в сторону круга, где Белил, а это был именно он, смотрел на моего брата:

— …мальчишка. Ты сам не понимаешь, что натворил. Я привел Ложу к её небывалому величию. Даже Темные теперь предпочитают с нами не связываться, чувствуя нашу мощь. Такого не было при моих предшественниках.

Черные волосы чуть колышатся в отрицательном кивке:

— Ты слышишь ли себя, Белил? Темные БРЕЗГУЮТ с нами связываться. Я сам видел и слышал, что люди проклинают твое имя. — голос равнодушно констатирует факты, но под ним я чувствую клокочущую ярость и гнев. — неужели ты собирался выпить мою силу и жизнь ради величия Ложи?

За спиной Мейдока стоит пожилой маг, и одобрительно кивает. Митас. Он правильно сделал, что отступил, так как Мейдоку надо убедить самому магов в том, что он достоин принять столь сложный и ответственный пост, а для этого он должен сместить Белила. Сам. Без помощи Митаса, которого иначе будут считать негласным главой, а Мейдока его марионеткой.

Станислав незаметно скользнул между столпившимся магами и встал рядом с Мейдоком. Только воин, которого я помин по воспоминаниям Мейдока, как Динара, дернулся было, но, увидев, как спокойно воспринял мой брат присутствие постороннего, остался стоять на месте.

Станислав коснулся плеча мага и заглянул ему в глаза. Эти двое были друзьями, хотя возможно сами о том не подозревали. Да, лорд Дэвид посмеется еще ад Верховным Магом Белой Ложи, который водит дружбу со жрецами ночи.

Белил потрясенно смотрел на Станислава.

— Ты! — прошипел он. Вокруг царила тишина. Похоже, многие маги узнали Станислава. А ведь он считался мертвым все эти пятьдесят с лишним лет. Белил явно не распространялся о том, кто содержится в его башне. Раз Станислав здесь, значит очень многое, если не все, что говорилось в этой зале до моего прихода, Мейдоком и его союзниками, скорее всего правда. Вот что я читал на лицах многих, кроме тех, кто был в курсе происходящего. И эти некоторые сейчас сильно боялись. Я чувствовал их страх на вкус. Да мой предшественник славился своей злопамятностью.

— Ты ошибаешься, — пожал плечами Станислав. — Но это не имеет значения. Моя богиня потребовала твоей крови и твою душу.

Белил рассеялся каркающим смехом. Словно горло ему царапали кошки:

— Прикрываешься словами ушедших богов? Лейла ушла в тот момент, когда ты перестал в неё верить, жрец. И это ты хочешь моей крови. А самозванец, который пришел освободить тебя просто глупец, который жаждет прикрыть свои пороки религиозным долгом.

— Лейла! — громко наябедничал я. — Он в тебя не верит.

Маг вздрогнул и то странное заклятие, которое я видел сверкающими нитями на его пальцах, полетело в меня огромным огненным шаром.

И всего мгновение, что бы отшвырнуть Корала и Винира подальше от себя, что бы ответить на приглашение Смерти станцевать еще один танец, смутная тень мелькнула перед глазами, когда магический огонь, от которого нет спасения никому, на кого он направлен, окутал меня.

— Шагай в центр пламени — шепнула Лейла.

— Я же говорил, что это мой бой, — весело отозвался я.

Последнее что я слышал, погружаясь в рев пламени, это дикий крик Мейдока.:

— Динар! Мой брааат!

Светло-серые глаза смотрят на меня, переливаясь перламутром. Сталью и серебром. Странные глаза, с вертикальным длинным зрачком. Длинный гибкий язык скользит по губам, приоткрывающим ряд острых зубов.

Я смотрю в его глаза и улыбаюсь, а вокруг ревет пламя.

— Это моя стихия — голос дракона гулкий и глубокий.

— Почему? — мой вопрос взвивается язычком пламени и опадает искрами.

— Тот, кем я был до этого времени, хотел проверить слова твоего друга, жрец Лейлы и брат моего нового повелителя. Если у него действительно была душа дракона, она должна была проявиться в центре магического пламени, так гласят хроники, которые читал этот человек. Старые пыльные хроники, которым многие века и века лет, тех времен, когда над Эмиром царили клинья драконьих стай.

— Ради меня, он пожертвовал своим смертным телом…

— Больше ради себя, — удивительно было видеть усмешку на драконьих губах. Завораживающе-страшное зрелище. — Он принес вассальную клятву, связав нас всех. Твой брат — это наш сюзерен, наш повелитель, и он хотел, чтобы ты жил.

— Надо будет сказать Митасу отдельное спасибо за то, что научил Мейдока этому «Раскрытию души». Вообще предвидение — хорошая штука, — заметил я.

Дракон рассмеялся.

— Похоже, твой друг был прав. Боги рассудили по-своему. Скоро я снова смогу расправить крылья.

Я улыбнулся:

— Сиган просто так не пошел бы со мной, он знает, что мы с Кэртисом справились бы и без него. Он знал, что найдет тебя здесь.

Дракон кивает:

— Нам пора уходить, иначе мое смертное тело сгорит, как и твое. А что бы я смог возродиться, нужно, что бы именно рука жреца Лейлы пронзила мое сердце. Я хочу, что бы это сделал ты.

Я кивнул:

— Хорошо. Ты спас мне жизнь, я не могу отказать тебе в этой просьбе.

— Еще увидимся, жрец Лейлы.

— Увидимся, дракон.

Я выскользнул из огня, и оказался сидящим на полу в зале Магов Белой Ложи. А на руках у меня умирал обожженный до неузнаваемости мужчина.

И конечно, я пропустил все самое интересное.

Кэртис не помнил, что случилось с его сознанием, когда он увидел, как Лилиан исчезает в магическом пламени. Оборотень прекрасно знал, что представляет из себя это заклинание. И прыгнувший в огонь Динар ничего не может сделать, только сгореть вместе с братом своего господина, которому он дал вассальную клятву.

Кровавая пелена затмила его взор, и он очнулся уже рядом с Белиом, миновав магический круг, которым тот себя окружил. Обернувшийся человеком, зверь усмехнулся прямо в лицо магу, крепко держа его за горло:

— Твоя магия настолько пропитана смертью, что приняла мою тьму за своего, маг…

И уже это было окончательным приговором теперь уже бывшему Верховному магу Белой Ложи.

Однако Кэртиса мало волновало то, насколько, он только что поразил окружающих их магов. На душе было пусто. Нет больше загадочных сапфировых глаз… нет улыбки странной и насмешливой, открытой и загадочной одновременно. Нет этих глаз… нет больше утренних диалогов и подколок… руки уже больше не нанесут макияжа, вызывающего и эпатажного… такой странный, противоречивый… нет больше… как пусто. Он и не знал, что станет так пусто и горько без присутствия этого мальчишки…

И ярость от осознания боли и потери рыком ревется из груди, а когтистые руки сжимаются на горле светлого, беспомощной куклой болтающегося в его руках.

Однако, Кэртис не был бы главнокомандующим Черной Ложи, и славился на весь мир своими подвигами, если бы е умел держать себя в руках.

Темный поворачивается в сторону замерших жрецов Лейлы и внимательно смотрит на Сигана, чьи разноцветные глаза без отрыва разглядывают замершие фигуры в магическом круге.

— Слишком просто, — шепчут губы жреца… и оборотень соглашается, кивая… они слишком много сделали, что бы пустить все усилия насмарку.

Кэртис улыбается бездушной улыбкой, которую видели только те, кто умирал от его руки.

— Ты, кажется, хотел выпить силу мальчика, колдун? — он намерено искажает звание Белила, присваивая ему статус темного создания. — Почувствуй, каково это…

И оборотень жадно прижимается к морщинистому рту старика. И когда жалкие остатки и капли силы уже вытянуты из стремительно усыхающего в его руках тела Белила, неожиданно в полной тишине звучит знакомый голос, полный омерзения:

— Фуууу! Какая гадость! Кэртис, плюнь эту гадость! Меня сейчас стошнит от подобного зрелища! Фу, Кэртис!

И настигает понимание, что не все еще закончено. И магический огонь не помеха выжить подобному язвительному созданию, коим является Верховный Жрец Лейлы — Лилиан Катани.

— Я всегда знал, что кошек можно дрессировать, — полный удовлетворения голос Сигана, когда он резко отшвыривает все еще живое тело бывшего мага, чувствуя себя переполненным чужой заимствованной силой, и кусочек Тьмы ласково мурлычет где-то глубоко внутри тела, начиная поглощать неожиданное угощение.

И Кэртис бы ответил этому наглому пирату достойно, но все перекрывает женский горестный полувой, когда девушка, детая как боевой маг, бросилась к страшному телу, которое осторожно держал на руках абсолютно невредимый принц..

Дрогнули остатки век на обожженном лице… вряд ли он бы смог бы увидеть её, даже если бы смог открыть глаза, потому что оборотень видел, что глаза воина выжжены магическим пламенем. Как он вообще дышал было не понятно.

— Гунар… — хриплый голос, но удивительно ясный. — Гунар, солнышко мое.

— О, Динаааар, — полустон.

— Скажи тому парню… жрецу Лейлы… Я хочу проснуться с крыльями. Я не знал, что все это время был в клетке. Не знал…Хотя всегда тосковал, когда видел небо… когда ты появилась…только ты смогла отодвинуть тоску… Поэтому…

Оборотень удивленно смотрел на того, кого знал, как своего коллегу. Его всегда поражали все донесения. Касающиеся Динара, потому что доподлинно было известно. Что этот человек не обладал никакими магическими талантами… Однако, если у него действительно была душа дракона… это многое объясняло.

— Тише, любимый… — девушка осторожно, не сдерживая слез, взяла его руку, больше похожую сейчас на закопченный скелет и прижала её к своей щеке. — прости меня… Не надо оставаться ради меня…

— Нельзя оставлять господина одного… — тихий-тихий шепот, полный боли, но не физической.

— Обещаю, — ответная боль. — Ты ведь дождешься?…

Он не ответил, тяжело дыша, и Кэртис мог разглядеть куски ребер, которые проглядывали сквозь лохмотья обожженной кожи.

Девушка подняла глаза на Лилиана:

— Господин… он не сможет сейчас дать честный поединок…

— Я понимаю, — голос жреца мягкий и шелковый. — Это не так уж и важно. Ведь его поединок уже состоялся. Он спас мне жизнь и затребовал цену. Боги согласились с ней.

Она закрыла глаза, когда его рука взметнулась вверх. Гунар не желала видеть удара, который нанесет её возлюбленному этот человек, хотя он и освободит душу Динара.

Лилиан отпустил рукоять стилета, оставляя его в теле воина и осторожно высвободился, оставляя девушку наедине с пустой оболочкой человека, которого она любила, и чье бремя согласилась только что на себя взять.

В полной тишине он отступил к оборотню и Сигану.

— На какое-то мгновение мне показалось, что ты умер, — тихо заметил Кэртис, найдя, наконец, в себе силы заговорить.

— Так почти и было, — кивнул тот.

Сиган молча положил руку на плечо друга и с силой его сжал, словно стараясь убедиться в его материальности.

— Динар был великим воином, — в гробовой тишине залы зазвучал голос Мейдока. — и мне никогда не забыть того, что он сделал для моего брата и для меня.

Лилиан поднял на него глаза и криво усмехнулся:

— Все знают, что темный маг не может выпить силу светлого не отравившись её. Как все только что убедились, Белил таковым не являлся — у Кэртиса слишком сытый для этого вид. Итак, у Белой Ложи нет больше Верховного Мага. Мейдок Катани, ты претендуешь на это место?

— Да, — твердо ответил юноша. И Кэртис одобрительно кивнул, вслушавшись в его интонации. Паренек быстро сообразил, что его только что приняли в королевскую семью, как равного, даровав фамилию отца. Лилиан, как старший сын и наследник имел право это сделать, даже не являясь королем Мирейи. Кириан вернул ему это право, аннулировав приказ короля Регила. Дэвиду этот соперник понравится.

— Тогда, как Верховный Жрец Лейлы, я подтверждаю наш устный договор. Поддержка наших союзников пустынников и Песчаных котов с тобой.

Тихий гул наполняет залу.

— Войска Белой Ложи тоже с тобой, Мейдок Катани, — звонкий и решительный голос Гунар, успевшей подняться на ноги и утеревшей слезы, опирающейся на меч Динара, рядом с его телом.

— Моя сила с тобой, Мейдок Катани, — тихий голос Митаса. — Я освобождаю тебя от плаща ученика.

Со своего места поднялся магистр Йорик. Глаза всех магов устремились на него.

— Юноша, ты подтверждаешь свои притязания?

— Да, — уверенно отозвался Мейдок. — И призываю Свет в свидетели, что я достоин этого титула, не смотря на свой возраст.

— Что?! — магистресса Лаура вскочила на ноги. — Ты думаешь…

Но она не успела закончить, словно в ответ на призыв вокруг юноши вспыхнул ослепительно яркий круг.

Кэртис невольно отшатнулся, чувствуя, как внутренности сворачивает от боли. И кусочек Тьмы, все это время поглощающий чужую силу, недовольно заворчал, стараясь зарыться глубже, пытаясь спрятаться от своего вечного противника…

Сапфировые глаза встревожено метнулись к оборотню и Кэртис не смог скрыть болезненной гримасы.

— О Лейла Великая! — Лиани понял все быстро. — Станислав, помоги мне!

Его предшественник бросил короткий взгляд и мгновенно понял, что от него требуется. Сила двух жрецов Лейлы, укрыла темного словно одеялом, укутывая с ног до головы, закрывая от воздействия силы Света, который решил явиться на зов мальчишки, стоящего посреди зала Магов Белой Ложи.

Кэртис почувствовал, как вокруг него воцаряется ночная прохлада. И только где-то на необозримом горизонте полыхает зачинающийся рассвет. Это было терпимо. Этим можно было даже любоваться. И оборотень улыбнулся. Наверное он будет единственным Темным. Кто сможет лицезреть истинное коронование Верховного Мага Белой Ложи его собственной силой. Кажется даже на памяти Дэвида, не было такого, что бы свет зримо являлся, выбирая себе смертного носителя. Золотоглазый колдун от зависти искусает себе локти.

— У тебя весьма ехидное выражение лица, киса, — тихо шепнул Сиган.

— Покусаю, — шепотом отозвался Кэртис на кису.

Пират скорчил ему рожу. И снова развернулся к действу. А Мейдок уже полыхал светом, который, казалось, облекал его, словно вторая кожа.

— Ну вот вам и естественный источник освещения, — тихо хмыкнул Кэртис. Жрецы вокруг него заулыбались. А черные пронзительные глаза, избранника света, укоризненно взглянули на оборотня.

— Вам бы темным только язвить и зубоскалить, — голос Мейдока сейчас совсем не напоминал его собственный, словно, это был и не его голос вовсе. В принципе так оно и было. Кэртис помнил, как Тьма снисходила на Дэвида. У того тоже полностью менялся стиль речи, интонации и даже тембр.

— Вам бы Светлым все по пафоснее сделать, — откровенно усмехнулся оборотень.

— Не хами, пушистый, — прищурился Свет глазами Мейдока. — Я могу и обидеться.

— Все, — Кэртис поднял руки в жесте безоружного. — Это просто рефлекс. Простите. Молчу и внимаю.

— Так то лучше, — удовлетворенно кивнул тот и обвел взглядом собравшихся. — Что ж, Мейдок, придется тебе немного потрудиться… когда я тебя покину, тебе будет несколько неприятно, и пару дней болью помучаешься. Но ты уж потерпи. Надо прямо сейчас вырвать сорняки, которые выросли в этом саду…

— Величайший, — очень вежливо обратился к брату Лилиан.

— Слушаю тебя, Жрец, — благосклонно обратился на него взор воплощенной силой.

— Можем ли мы покинуть сие собрание? — кротко поинтересовался юноша.

— Конечно, — усмехнулись губы его брата, иначе вам, как представителям Ночи, а особенно Темному будет очень больно. Я бы советовал выйти из Ложи, так как я изрядно собираюсь почистить это место.

— Прошу дать нам время, — низко поклонился Станислав, вмешиваясь в беседу.

— Пятнадцать минут.

Жрецы синхронно кивнули, подхватывая Кэртиса под руки, и бросились к выходу. Им здесь было не место.

Они едва успели. Оборотень смотрел, как начинают сиять в ночи стены Белой Ложи и остро сожалел, что не успел предупредить своих собратьев Песчаных котов. Теперь все, кто остался в Белой Ложе в момент полного воплощения носителя Света, окажутся верными сторонниками светлых. Все-таки некоторые методики светлых через чур категоричны.

— Да, — тихий девичий голос заставил всех невольно вздрогнуть. — свет иногда бывает просто нетерпимым. Не хотела бы я там оказаться сейчас…

Лилиан обернулся и опустился на колени перед своей богиней.

— Госпожа…

Она слабо улыбнулась:

— Спасибо тебе, Ли. Ты даже не знаешь, как вы славно поработали…

— Возможно, представляю, — тихо ответил он.

И Кэртис кивнул, разглядывая девочку лет шестнадцати, едва касающуюся босыми ногами песка пустыни.

Богиня одернула явно ставший коротким подол платья. Её улыба уже не казалась такой детской как прежде:

— Наверное, придется сменить наряды, — признала она и перевела взгляд на стоящих на коленях троих освобожденных жрецов. — Спасибо и вам троим… если бы не ваша безграничная вера… кто знает, стояла бы я сейчас здесь и сейчас… и… простите меня…

Последние слова ей дались с неимоверным трудом.

Жрецы ошарашено вскидывают головы, а по губам Лилиана и Сигана скользят понимающие улыбки. Этим троим еще привыкать и привыкать.

— Госпожа, — шепчут губы Станислава.

Но она растворяется в воздухе ночи, словно стираемая отблесками света, исходящими от Белой Ложи.

— Может, пойдем все-таки в лагерь? — устало предложил Кэртис. — Там и сможем подождать, пока это светопредставление закончится.

— Хорошая идея, — кивнул Сиган. — Весьма. Ли, ты мне должен объяснить одну вещь.

— Какую? Как я выжил в пламени?

— Нет, — покачал головой пират. — Хотя это тоже интересно. Меня больше интересует, почему этот Динар согласился, что бы ты его убил, а меня отверг?

— Потому что я красивее, — ехидно отозвался его друг.

Тот широко распахнул глаза и недоверчиво протянул:

— Погоди, ты хочешь сказать, что, что бы они соглашались умереть, мне нужно срочно начать подводить глаза и красить губы?!

Лилиан окинул его скептическим взглядом:

— Боюсь, тебе это не поможет.

Первым рассмеялся Винил. За ним Корал и Станислав. Кэртис хмыкну, глядя на веселящихся жрецов, и ждал, когда они придут в себя. Их битва была тяжелой. Им требовалось выплеснуть избыток эмоций.

Я лежал на песке и разглядывал звезды, стараясь не обращать внимания на свечение в стороне. Оно никак не желало становиться меньше, и я только мог надеяться, что с Мейдоком будет все в порядке после такой огромной нагрузки.

Тинару Быстрому очень повезло, что он не пошел с первым отрядом в Белую Ложу. Там остался Суил, его заместитель и правая рука. И сейчас Кэртис объяснял оставшимся пустынникам, почему не будет второй волны атаки, и чего им ждать, когда закончится эта ночь и Свет отпустит своих невольных пленников.

Сиган остался с освобожденными жрецами отвечать на их вопросы, а я тихо ушел, сославшись на то, что мне надо немного прийти в себя. И вот уже с час любуюсь звездным небом. Не так много времени пройдет, прежде чем эти звезды скроют огромные драконьи крылья. Динар оказался необычным человеком. Его душа не просто была подходящей для воплощения дракона. Если бы все было так, то он скорее всего не смог бы выжить в магическом пламени и уберечь меня так, что даже волоска е задело. Похоже, если я правильно понял, он и был драконом. Просто каким-то образом, заключенным в человеческое тело.

— Не так все сложно, — шепнула Лейла, присаживаясь рядом.

Я скосил глаза, любуясь её новым видом. Она выбрала темно-голубое платье, которое выгодно подчеркивало сформировавшуюся упругую грудь и стройные бедра. Золотые волосы рассыпались по плечам и спине, свободные от лент.

— У его была душа истинного дракона, потому что в прошлой своей жизни он им и был. Когда его подруга погибла в битве, он бросился на скалы. Проклиная все и вся, не желаю возвращаться в драконью шкуру. И в следующей жизни родился человеком.

— Но драконов давно уже нет на Эмире…

— Верно. Душа Динара пришла к нам из другого мира. И он снова хочет летать.

— Вот как… Сиган расстроился, что не его рукой душа дракона послана в твои чертоги…

— Он переживет, — она тихо улыбнулась. — И обида забудется, когда его усилиями дракончик выкарабкается из яйца. Но тебя ведь волнует не Сиган сейчас? И не Динар…

Я вздохнул:

— Ты проницательна, госпожа моя.

— Я возвращаю свою силу по частям, — помолчав, заговорила богиня. — Я меняюсь и физически. Так как это отражение моей сущности. Мне еще далеко до полного расцвета, который был прежде, но тебя пугают именно изменения?

— Боюсь, что ты, права, госпожа, — признался я.

— Ох, Ли… — она прижала мою ладонь к своей щеке. — Ты не расчешешь мне волосы? В них набился песок и вообще с распущенными сплошные неудобства…

Я слабо улыбнулся:

— Надо будет найти голубую ленту…

— Пока подойдет и зеленая, — губы богини улыбались. — Она мне нравится.

Глава двадцать первая. Верховный маг Белой Ложи

Я внимательно вглядывался в лицо Мейдока. Он спокойно ждал результата, стоя на границе лагеря. Что ж… я улыбнулся, разглядывая его ауру, которую пронизывали всполохи сапфировых нитей, так же как яркие сияющие белым волоски пронизывали мою. Свет учел свои прежние ошибки. Удивительно, но когда Белая Ложа приобрела свой прежний вид и перестала сиять из её ворот вышли несколько ошарашенные, но вполне адекватные пустынники и песчаные коты, чему тот же Кэртис был неимоверно удивлен.

Но Суил, явно потрясенный всем происшедшим, передал просьбу Мейдока не входит в Белую Ложу, пока он сам не появиться у нас в гостях.

И вот теперь он стоял на границе, и я смотрел на него, впитывая изменения, которые произошли за эти двое суток.

— Ну и как? — поинтересовался я, наклоняя голову.

Он хмыкнул:

— Жуткая головная боль. Если бы не отвары Митаса, вообще бы соображать не мог. Быть носителем Света — это не самое радостное ощущение.

— Ты смог его контролировать, — я утверждал, а не спрашивал. Поэтому ничуть не удивился, увидев подтверждающий кивок.

— Маги напуганы до дрожи в коленках… — и добавил. — те, кто остался в сознании. — и печально улыбнулся. — Я не пущу вас в Ложу. Особенно Кэртиса Эро… Незачем темным знать истинное положение дел.

— Он все равно примерно предположит, — пожал я плечами.

— Пусть уж лучше предполагает, чем располагает точными данными.

И я ловлю себя на одобрительном кивке.

— У тебя завтра День рождения…

— И правда, — его голос звучит устало. — Но до праздников ли сейчас?

— Еще как до праздников, — я, наконец, пересекаю черту и встаю прямо напротив него. Протягиваю руки и кладу их ему на плечи. — Еще как. Это ведь твое совершеннолетие, как мага.

Он улыбается:

— Тогда можно, я отпраздную его с вами?

— Думаю, никто тебе в этом не откажет, Верховный Маг Белой Ложи, Мейдок Катани. И еще. — я стал предельно серьезен. — Ты обязательно должен будешь съездить в Мирейю. И не затягивай.

— Съезжу, — кивнул он. — Кроме братьев, там осталось незаконченное дело.

Я прищурился и… промолчал. Тому, кто смог удержать воплощение Света в узде, советы о ненависти и мести не требуются. Он сам прекрасно все понимает. Кириану должен понравиться наш новый брат.

— Что с Белилом? — поинтересовался я, отпуская его.

Мейдок пожал плечами:

— Помнишь? У нас договор, я отдаю его на суд пустынникам. Как и магистрессу Луару.

— Ту дамочку в розовом?

— Да, — он устало потер переносицу. — Её пусть судят Песчаные оборотни. Совет магов согласился с таким решением. Именно она проводила эксперименты над их сородичами. Свет Великий, сколько грязи скопилось в этом месте. Я едва смог удержать Свет, что бы он не выжег все и вся… мне не нужна марионетки… Но в некоторых случаях… я просто не смог не сделать этого. Лишение магии и изгнание только бы ухудшило ситуацию…

Я медленно кивнул, прекрасно понимая. Мейдоку мог бы помочь Кириан, который оказался в подобной же ситуации, получив на руки измученное и искалеченное королевство.

Мейдок задумчиво смотрел на меня:

— О чем ты думаешь?

Я объяснил.

Лицо мага просветлело. Темные глаза сверкнули живым блеском.

— Действительно.

— Только вот расстояние, — я пожал плечами.

— Расстояние не проблема, — усмехнулся он. — Я — Верховный Маг Белой Ложи, облеченный силой Света. Ты еще не знаешь, что это за возможности, брат. Но лучше всего это сделать после моего Дня Рождения.

Я удивленно качнул головой. Интересно.

— А сейчас я могу увидеться с твоими коллегами? — поинтересовался он. — Мы довольно долго были друзьями…

— Конечно, — усмехнулся я, отпуская его. — Они уже успели прийти в себя, и, насколько мне известно, во всю наслаждаются первыми сутками свободы.

День Рождение Мейдока мы праздновали с размахом. Конечно не прием с пафосными речами и низкими поклонами, но все же я, думаю, получилось намного лучше. Мейдок пришел с Митасом и бочонком вина из хранилищ Белой Ложи. Пустынники, которые прекрасно успели понять в какую сторону сменилась власть у светлых магов, а особенно после того, как им разъяснили, что этот молодой паренек только-только вступающий в полную силу, смог уберечь их воинов от воздействия Света, оставив им свободу выбора, решили искреннее отблагодарить новоявленного повелителя Белой Ложи… вообщем, пьянка получилась удачная, особенно когда появились еще и оборотни, удовлетворенные тем, что им отдали дамочку в розовом, ответственную за гибель их сородича. Кажется, Мейдок даже успел даже заключить какую-то предварительную договоренность с Когором.

Станислав и его друзья искренне веселились на дне рождения друга и вспоминали всякие смешные истории с его участием: как Мейдок впервые прошел сквозь стену в башне. И как они долго уговаривали его, что не являются чудовищами, принявшими человеческий облик, а он не верил, Мейдок смеялся и отвечал, что он продолжает так считать и ничего его в этом не разубедит; как Корал однажды. Выпив какой-то настойки Белила потерял контроль над собой и домогался бедного парня, пытаясь выполнить свой долг Жреца-Любовника, мой брат краснел и смеялся, разгоряченный вином, а Корал хитро предлагал повторит попытку и посмотреть, как теперь отреагирует нынешний носитель Света. Ему грозили пальцем и напоминали, чем все закончилось в прошлый раз. Жрец щурил глаза и тер скулу, соглашаясь, что рука у мальчика тяжеля не по годам. Похоже, Мейдок унаследовал физическую силу Катани, хотя не в той же мере, что я и остальные мои братья.

А потом на огонек заглянули Высшие магистры: пара милых старичков-погодников. И жрецы моментально переключились на них. Судя по посыпавшимся общим воспоминаниям, все пятеро были знакомы давно и немало крови друг другу попортили. В какой-то момент я увидел, как Мейдок тихо слинял из шатра, любезно предоставленного для празднования Тинаром.

Я поднялся и последовал за ним, попутно поймав вопросительный взгляд Кэртиса. Качнул головой и скрылся за пологом. Брата я нашел не так далеко. Он сидел на песке и любовался луной, диском нависающей над шпилями Белой Ложи.

— Устал?

Он вздрогнул и обернулся.

— Бесшумно ходишь, братишка, — устало выдохнул он и светло улыбнулся. — Знаешь, такое ощущение, что я весь переполнен чем-то…

— Это твоя сила, — пожал я плечами. — Она переливается и формируется в твоем теле, ища себе место и применение.

— И откуда ты все знаешь? — вскинул он брови, а в глазах отразились шалые звезды.

Я усмехнулся:

— По магии? Это не я. Это Лейла.

Он прикрыл глаза, помолчал, словно вспоминая что-то, а потом медленно выдохнул:

— Знаешь, как Станислав не пытался мне объяснить суть своей богини. Я все равно не понимал до конца. Пока не встретил тебя…

— «Раскрытие души» — страшная штука, — задумчиво ответил я. — Иногда видишь то, что тебе совсем не надо видеть…

— Я увидел то. что мне позволили, — внезапно криво усмехнулся он. — А потом твоя богиня отправила меня прочь из твоего сознания. Подозреваю, что мы были не совсем в равном положении.

— Возможно, — помолчав, согласился я.

— Тогда я еще не был Носителем Света.

— Если бы ты не пошел на этот шаг, то мог им и не стать, — тихо ответил я, начиная понимать, что тревожит моего брата. Трудно смериться с пониманием того, что боги и силы используют нас по своему усмотрению, словно марионеток или шахматные фигуры на доске.

— Хочешь сказать, что всему есть своя плата? — слабая горечь на языке.

— Да.

— Ох. — он схватился за голову и вздохнул. — не надо было столько пить. Не приучен — не берись.

Я сел рядом, обхватив колени руками:

— Да нет вообще-то, тебе это было нужно. Правда, завтра ты мне за это спасибо не скажешь.

— Это еще почему? — черный глаз подозрительно косит в мою сторону.

— Поймешь, когда утром проснешься, — усмехнулся я.

— Не боишься?

— Светоносной мести? — вскинул я бровь и тоже занялся разглядыванием Белой Ложи в лучах луны. — Нет. Меня богиня защитит. Твой Свет ей немножко теперь обязан.

— А она неплохо подстраховалась с этим «Раскрытием души», — голос Мейдока приобрел иные интонации и я медленно повернул голову, встречаясь глазами с воплощением Света.

— Или ты думаешь, что это было такое уж необходимое действие? — губы кривит сочувствующая улыбка. — Митас смог увидеть, то, чего добилась от нас Лейла. Это было её условие в использовании тебя, как средства для достижения нашей цели.

— Я верю своей богине, — тихо ответил я, не отводя взгляда от посветлевших до светлого серебра глаз моего брата.

Свет вздохнул, и надменная насмешка исчезла:

— Надеюсь, Мейдок так же будет верить мне, как ты ей. Удивительно, как может измениться даже такой кровожадный божок, как твоя богиня. Я ведь давно её записал во Мрак, она погружалась туда все больше и больше…

— И Сила может совершить ошибку, да? — я не смог, не успел удержать слов на губах, запрятать глубоко себе в глотку и никогда не выпускать.

Но Свет, надменный и вспыльчивый, только передернул плечами Мейдока:

— Может. Но вы, люди, порой так непредсказуемы, — внезапно пожаловался он. — вроде легко управляемы. Поняты и так легковесны, и вдруг все летит кувырком… я на этого человечка возлагал надежды, собирался сделать своим воплощением. Он ведь действительно весь сиял…

— Сияние смертных очень легко пачкается, — тихий голос мой богини подсказал мне разгадку, почему Свет стал столь разговорчив. Мы с Мейдоком были уже исключены из диалога, служа лишь посредниками. — Поэтому я проверяла своих жрецов властью и долголетием. Их сияние тускнеет, но они приобретают привычку служить и верить.

— Но сейчас ты изменила своим принципам.

— Верно, — согласие. — Потому что яркое. Путь и короткое сияние, сам можешь посмотреть, приносит больше плодов, чем долгий тусклый огонек. Видишь больше и яснее. Это как в темной пещере. Бредешь во тьме, и искра освещает тебе тропинку пути, видимую на два шага вперед… но что за границей этой тьмы? Стоит ли идти вообще? Куда именно ведет этот путь? Зажжешь искру полыхающим светом дело мгновения, и мгновение она продержится, освещая всю пещеру… ты понимаешь меня, Свет?

— Да, — тихий вздох. — Конечно, понимаю. Мы слишком очеловечились, Лейла? Мы приняли их образ мышления?

— Разве это так плохо? — шелест песка и журчание ручья в оазисе.

— Мне надо подумать, — и луна снова заполняет небосклон, а я понимаю, что все это время мой брат светился серебристо-белым светом, заполняя ночь.

Мейдок недоуменно моргает черными глазами. А я смотрю на отпечатки босых девичьих ног на песке и погружен в свои мысли.

— Ли? — тихий напряженный голос брата выдергивает меня из хоровода мыслей.

Я поднимаю голову.

— Хочешь кофе? — весь алкоголь выветрился из него за эти мгновения пребывания в нем Света.

— А что это такое?

— Как пустынники и не угостили тебя самым знаменитым напитком своих кланов? — слабо улыбнулся он. — Кофе тонизирует и несколько очищает сознание…

— Это нам с тобой, сейчас, наверное, в самый раз, — заторможено киваю я.

Мы помогаем друг другу подняться на ноги. В шатре за спиной слышатся веселые выкрики и песни, но, похоже, мы уже туда не вернемся. Только чей-то внимательный взгляд заставляет меня повернуть голов, и две тени стоят у приподнятого полога, зеленые глаза светятся в темноте, и киваю, сообщая, что все в порядке.

— Зови, если что. — тихий шепот Сигана в сознании.

— Позову. — даю обещание.

— Это был снова Свет? — тихо произнес за спиной Сигана.

Пират обернулся, что бы встретиться взглядом со Станиславом.

— И не только, — он вздохнул. — Похоже, Свет и наша Госпожа заключили какую-то сделку и сейчас пообщались, что бы выяснить все ли условия соблюдены.

— Это твоя интерпритация? — вскинул бровь Станислав.

— Ну, — пожал плечами Верховный морской Жрец Лейлы. — Только интерпретировать и предполагать мы и можем. Остальное можно попробовать узнать у самих участников, но сомневаюсь, что воплощения нам что-то ответят. А их посредники оба выглядели какими-то через чур пришибленными, так что я подозреваю, что и от них мы ничего не узнаем.

— Эх, я так понимаю, именинника мы потеряли? — вздохнул Корал.

— А это должно как-то отразиться на праздновании? — шутливо осведомился Кэртис, поворачиваясь и опуская полог шатра.

Все заулыбались.

Станислав кивнул, пряча на дне глаз, желание прояснить некоторые вопросы, но был достаточно опытен, что бы понять, что время ответов на них еще не пришло. Однако, он успел увидеть хрупкий силуэт в свете луны. Сердце странно щемило.

— Перемены слишком сильны? — тихий шепот Винира в голове.

Мужчина резко развернулся, и ошалело уставился в бездонные глаза друга, которые смотрят на него… в душу…

— Винир!?

И он наклоняет голову, подтверждая.

— Смутно пока, Стани. Очень смутно, но с каждой минутой все четче. Подозреваю, что к утру я снова смогу видеть.

— Будь благословенна Госпожа, — благоговейно прошептал бывший Верховный Жрец.

— Будь, — соглашается его друг. — Но мне хотелось бы уточнить цену вопроса.

Широкая усмешка Сигана:

— Позже будешь выяснять цены, дружище! Нам просто необходимо выпить за это!

Предложение поддержали дружным ревом все присутствующие.

А пират, разливая вино, тихо усмехается, чувствуя, как в груди разливается тепло. Все-таки их богиня очень тщеславна. Её жрецы должны наслаждаться видом своей Госпожи. И слепота не должна мешать в этом богоугодом деле. Виниру и остальным еще только предстоит понять, что не все, что делает Лейла подчинено великому замыслу.

— Только попробуй им это сказать. — мелодия в сознании.

— Как я могу, госпожа моя? — возмутился Сиган. — это же такое развлечение потерять. Но я так понимаю, я этого уже не увижу?

— Прости, — и не следа раскаяния. — Ты нужен мне в глубине Пустыни, а у них другая задача.

— Глубь пустыни? — он едва сдержался, что бы не нахмурится. — Госпожа…

— Я знаю — серебристые колокольчики — Знаю. Море и твоя сирена ждут тебя… Но кто кроме тебя сможет поднять новорожденного дракона в небо? Кто, Сиган?

Пират с силой сжал кубок в руке, не замечая, как он сминается.

— Дракон… я и забыл… ты умеешь соблазнять, о Великая…

— Умею — кокетливое согласие.

— Но мой ребенок родиться через несколько месяцев.

— Мне нужны эти драконы, Сиган. — тихий шепот. — Очень нужны.

— Сиган? — легкое касание плеча. — Что-то случилось?

— Все в порядке, киса, — выдыхает пират. — Все в порядке…

— Я бы так не сказал, — оборотень даже не огрызается на «кису».

— Я знал, на что шел, когда принимал три лепестка, — Сиган смотрит на смятую чашу в руке, легкое недоумение и он отбрасывает её в сторону. — Эй, тут какая-то хлипкая посуда!

— Возьми, служитель ночной богини, — рядом появляется Суил, протягивая ему полный кубок вина.

— Спасибо, драконий служитель, — он улыбается, принимая кубок. — Похоже, мы с тобой некоторое время еще попутешествуем вместе.

— Я буду только благодарен богам за это, — серьезно ответил пустынник.

Кэртис тихо фыркает и отходит. А потом и вовсе исчезает из вида, но Сигану уже все равно, он снова вовлечен в круг празднующих, лишь край сознания отмечает факт исчезновения Темного, но мысль скользит плавно, не задерживаясь…

— Я вижу ты неплохо развлекся. — одобрение и усмешка в голосе старого друга и господина.

— Относительно, — легкое пожатие плечей. — ты же знаешь. Я предпочитаю разрушать завоеванные крепости. А тут даже не скажешь, что что-то захватывал… так помог Светлым разобраться в некоторых ньюнсах.

— Да, уж — уже откровенный смешок. — Барды уписаются от восторга применяя эту фразу, и отписывая из чьих уст она прозвучала.

— Фи — он демонстративно морщиться. — Господин мой, откуда столь некрасивые и не подобающие вашему положению выражения?

— А ты побывай хоть на одном соревновании Менестрелей — морщиться потомок великого Барда, ради которого даже боги покидали свои Чертоги, что бы послушать его песни. Поговаривали, что однажды и вовсе к себе зазвали. Да так и не вернули в мир людей.

— Дэвид — задумчиво зовет по имени колдуна Кэртис.

— У тебя какая-то просьба, пушистый? — мягкие интонации.

— Вроде как, — вздыхает оборотень. — Я хочу пригласить Лилиана пожить в Черной Ложе.

Пауза. И осторожное:

— Это твое желание?

— Это мое желание — кивает он. — Хотя не буду отрицать, что Лейла намекала на возможность подобного. Ему надо выдохнуть хоть на какое-то мгновение.

— Согласен — тихий вздох. — Ему предстоит большая работа, и не только на благо своей богини. И если ты сам этого хочешь, то я дарую разрешение. Мне будет очень интересно подержать у себя в гостях Верховного Жреца Лейлы, а то Светлые меня как-то обошли в этом плане. Я, конечно, не собираюсь приглашать на таких же условиях, что в Белой Ложе, да и пятьдесят лет для моего ангельского терпения слишком сложный срок.

Кэртис весело усмехается.

— Так и скажи, что тебе хочется прищемить хвост наглому выскочке Верховному Жрецу Роя.

— И это несомненно — кивает проекция темного колдуна. — Этот парень забыл, что я все же постарше его буду. Он как-то излишне распоясался в последнее время.

Оборотень кивнул. Дэвид всегда довольно болезненно воспринял попытку нападения на своих подчиненных. А уж о своем главнокомандующем… задело его пренебрежение Растина, который посмел уложить оборотня на алтарь в качестве жертвы. И если многие правители в очередной раз вспомнили, как опасно раздражать Повелителя Черной Ложи после штурма и захвата Талига, считавшегося неприступным, то пора было напомнить это и некоторым долгоживущим.

— Не забудь прихватить мне кофе, — намекнул Дэвид. — А то мои запасы зерен подошли к концу, и им уже столько лет, в конце концов.

— Ты хочешь, что бы я тащил тебе мешок кофе через пол континента?! — немедленно возмутился Кэртис.

— Да нет, — пожал тот плечами. — Какие пол континента? Тебе всего лишь его надо доставить из Мирейи.

— Опять мудришь. — качнулся кончик косы оборотня.

— Сам все поймешь, — ворчливо отозвался золотоглазый колдун. — И это вы там пьянствуете. А мне еще поспать надо, а то утром посольство Восточной Империи принимать. Твой братец мне всю плешь проел: решите да решите, что им ответить…

Кэртис тут же преувеличенно подобострастно поклонился:

— Простите меня, Ваша Темность, что отрываю вас от столь важных дел.

— Клоун — легкое неодобрение и призрак проекции из далекой Черной Ложи развевается в воздухе.

Станислав смотрит на просыпающийся рассвет, медленно растекающийся по пустынным барханам. Рядом застыл Винир, не смея вздохнуть, и его плечо крепко сжимает рука Корала.

Пятьдесят лет вместе. Это очень долгий срок. Они стали все равно, что единым целым. Они понимали друг друга с полу-взгляда, полу-интонации, намека на чувство. Сложно будет привыкать к свободе и новому миру.

В тишине рассвета к ним шагает фигурка девушки в струящемся платье. Лучи восходящего солнца пронизывают её, словно она соткана из них. Золото длинной косы, понимающие серо-зеленые лаза и все трое медленно опускаются на колени. Она жмурится, и на лице у неё удовлетворение.

— Станислав. Винир. Корал. У меня для вас есть работа. Для всех троих. Я хочу, что бы вы отправились в Восточную Империю. В самое сердце рассадника Мрака. Лилиану пока туда нельзя, он слишком молод и импульсивен и не знает, что его там ожидает. Вы же уже встречались с теми, к кому я вас посылаю.

— Во имя тебя, Лейла, — беззвучно шепчут губы привычную формулу, а в душах тихая радость. Они вместе, и их богиня снова шагает по Эмиру, даря свой образ, который можно запечатлеть в душе. Награда за пятьдесят лет ожидания.

И она кивает, соглашаясь.

Мейдок смотри на дно третьей чашки с кофе, и задумчиво ворошит ложкой остатки гущи. Лилиан сидит и жмурится от удовольствия, слизывая сливки с очередной порции. Кто бы мог подумать, что Его Высочество столь страстно влюбится в кофе с первого глотка? Чаще всего все кто пробовал его впервые, относились весьма и весьма скептически. Однако Новый Верховный Жрец Лейлы явно был не из их числа.

— Насколько я знаю, в Мирейю идут поставки кофейного зерна, — замечает Светлый.

— Подозреваю, что Регилу не понравился вкус, и он велел никогда не подавать кофе в пределах дворца, — на мгновение приоткрыл глаза Лилиан. — Что ты разглядываешь в кружке?

— Возможные повороты будущего…

— Кофе обладает еще и провидческим даром? — тут он уже открыл глаза полностью и с сомнением взглянул на темную жидкость, показавшуюся из-под сливок.

— Многие пытаются гадать на кофейной гуще, — пожал плечами Мейдок. — У некоторых даже получается. — Он небрежно поставил кружку на столик. — Ли, что ты скажешь, если мы завтра утром отправимся в Мирейю?

Жрец некоторое время молчал, а потом осторожно поинтересовался:

— Ты уверен в своем желании и решении?

— Абсолютно, — спокойно отозвался Верховный Маг Белой Ложи. — И я хотел бы, что бы ты устроил мне несколько встреч, начиная с наших братьев, и с обязательным включением в программу посещение Верховного Жреца Доэра.

Лилиан поднимает чашку и отпивает маленький глоток. Тень улыбки скользит по его губам.

— Ничего против не имею. Только надо понять, что с остальными, ты потащишь с собой всех?

— Сомневаюсь, что придется.

И снова тень улыбки, только в ней появились темные тона грусти.

— Верно. У богов свои планы на нас. А твои магистры? Согласятся ли они?

— Согласятся, — выпрямился Мейдок и возле губ появилась жесткая складка. Тем более, я собираюсь прихватить с собой Митаса.

— Разумное решение, — отзывается Лилиан. — Очень разумное.

Глава двадцать вторая. Сын Эленоры

Растин открыл глаза и каким-то уже ставшим привычным движением коснулся переносицы.

— Опять плохой сон?

Жрец Роя резко сел. Белые, почти матовые пряди волос стелились по покрывалу его постели, бледные губы не улыбались.

— Да, Мой Господин, — тихий покорный ответ.

Растину, Верховному Жрецу Роя, Бога Мрака и Крови, действительно в последнее время снились плохие сны. Он снова и снова видел то летящее в переносицу лезвие меча, то огненные глаза бога моря, в которых горит неприкрытое желание обладать, то ревущее божественное пламя, окутывающее фигуру в темно-синих одеждах…

— У меня не очень хорошая новость. — Его гость почти не шевельнулся. — Юный жрец Лейлы освободил Станислава, а Лейла заключила сделку с воплощением Света. Она становится сильнее.

Растин так стиснул зубы, что еще чуть-чуть — и можно было бы услышать треск. Как плохо.

— Ну не стоит все воспринимать так уж пессимистично, — Рой оперся на локоть, уже полулежа на постели своего жреца. — Все становится лишь интереснее. К тому же, ты сгущаешь краски. Территория, которую Лейла так успешно захватила в свое владение, все еще достаточно невелика. Я уж молчу о количестве её последователей. Тебя не должно волновать сейчас её продвижение по божественной лестнице. Это мои проблемы. Но у тебя есть свой противник. И из-за твоей халатности в прошлом — теперь не один.

Блондин склоняет голову, принимая упрек. Действительно он допустил ошибку с Белилом и винить тут некого.

Призрачные глаза чуть прикрыты, словно бог устал от разговора, но Растин все же решается: мучающий его вопрос слишком долго терзал его душу.

— Повелитель?

— Что еще мучает тебя, мой жрец? — Голос бога стал низким.

— Когда этот мальчик применил божественный огонь, он… наслаждался этим. Его предшественник, как и я, всегда кричал от невыносимой боли…

Яркая зелень на мгновение мелькнула под ресницами:

Лейла сделала его фактически частью себя. Этот мальчик по меркам людей абсолютно безумен. Он обладает редким даром очарования, которое соблазняет богов. Так же, как ты. Лейла успела первой найти его и поймать нужный момент. Иначе он мог бы быть моим… Он не понимает, что это боль… И вряд ли поймет, даже если ему показать…

— Мой Господин?

— Сейчас уже ничего нельзя сделать. Даже не пытайся перетянуть его.

— Хорошо, Господин, — голубоглазый жрец покорно опускает голову. Едва заметно вздрагивает, когда чувствует касание морозно-холодных пальцев к своей щеке.

— Мальчик возвращается, Растин. Скоро он будет очень близко. И вы сможете встретиться и сразиться.

Он, повинуясь повелительному движению пальцев, поднимает лицо, чтобы погрузиться в призрачное пламя взгляда бога. Странная улыбка искажает это белое совершенное лицо, и человек теряется в охватившем его черном безумии и кровавых росчерках.

Лишь когда робкий солнечный луч касается сомкнутых век, голубые глаза неохотно открываются, и в них все еще плещутся отсветы и тени Мрака. Любимец бога… Он почти никогда не помнил, что происходило, когда он погружался в это состояние, но всегда возвращался полным сил. Словно насытившийся хищник.

Жрец лениво повернул голову и поморщился, увидев три тела, валяющихся на ковре в спальне. Видимо, прислужники заглянули к повелителю, по своему обычаю, и он выпил их жизни. Бог давно не появлялся, и слуги немного расслабились. Зря.

Растин сел в постели и в этот момент бесшумно открылась дверь. На пороге, с ворохом чистой одежды в руках стоял Габриэль. Он взглянул в глаза своему господину и удовлетворенно кивнул.

— Ванна готова, повелитель.

Жрец Роя усмехнулся:

— Я так понимаю, сегодня ты будешь моим слугой?

— Остальные предпочитают умереть, но не заходить сейчас в вашу комнату, повелитель, — дипломатично отозвался воин. — А я уже дважды выживал, когда Повелитель Мрака изволил почтить вас своим присутствием в игривом настроении.

Растин кивнул. Его бог ценил некоторые важные игрушки своего любимчика.

— Повелитель изволил сообщить мне некоторые новости о нашем юном «друге».

— Я думаю, они подождут до ванной, — качает головой воин, разглядывая засохшую кровь на теле свого повелителя.

Тот согласно склонил золотую гриву волос.

Верховный жрец Доэра Солнечного совершено не приличествующим своему положению образом спешил, почти бежал по залам Главного Храма Доэра в столице Мирейи. Недоумевающая свита, плюнув на все приличия, дабы успеть за своим верховным, резво перебирала ногами, обутыми в легкие сандалии, по мозаичным полам храма.

Наконец Тайриг резко притормозил перед дверьми в главный зал, где проходили торжественные церемонии и располагался алтарь Доэра. Самолично, недобро взглянув на стражу, которая было дернулась помочь, распахнул двери в зал и замер. Остальные за его спиной, врезались друг в друга скользя, чтобы только не задуть в своего повелителя и не попасть в то сияющее нечто, что просто взрывалось в центре главной залы.

— Светлейший, — хрипло прошептал в наступившей тишине кто-то. — Что это?

— Это? — Тайриг обернулся и одарил всех почти безумной улыбкой. — Портал перемещения очень могущественного мага, причем несущего в себе частичку истинного Света. Нас изволил почтить своим присутствием Верховный маг Белой Ложи.

На лицах его свиты проявилось явное недоумение по поводу такой радости. Все знали, что Тайриг очень недолюбливал Белила и вообще запретил тому появляться даже на ступенях того храма Доэра, где находится Верховный Жрец этого бога.

И в этот момент свечение вспыхнуло особенно ярко и исчезло как по мановению волшебной палочки. Благоговейная тишина нарушилась такой отборной площадно-солдатской бранью, что некоторые жрецы отчаянно покраснели.

Тайриг широко усмехнулся, вслушиваясь, словно в песню, в ругань Главнокомандующего Черной Ложи, темного оборотня Кэртиса Эро, который с чувством и толком рассказывал всю родословную Света, его приспешников, витиевато приплетал туда имя своего господина Верховного мага Черной Ложи и особо умные идеи некоторых религиозных фанатиков, которые додумались коллективным разумом засунуть в светлый портал насквозь темного оборотня, у которого на данный оттенок ауры самая адекватная на весь Эмир аллергия.

— Мы же прикрыли тебя своей аурой, — возмущенный голос на какое-то мгновение прервал рулады, но тут же перенаправил их в другое русло. Хотя мужчина вперемежку с нецензурщиной все же соизволил объяснить, что даже прикрытие ночной магией спасло его только от мучительной смерти в Свете этого портала, но отнюдь не от мучительной боли и зверского чихания.

— А ты хотел быстро и комфортно? — наконец прервал его мужской голос. — Уж поверь, я тоже не испытывал радости, когда ваш Дэвид таскал меня таким же образом через темный портал. И там прикрывающих меня жрецов сочувствующего бога не было. Так что я подписываюсь под словами, которые ты употребил в сторону своего повелителя, но мальчика не трожь. Он хорошо поработал, учитывая, что это его первый портал такой мощи и дальности.

— Митас. Живой! — ахнул Верховный жрец Доэра. — Так это все не шутка?!

— О, Тайриг, — махнул магистр, приветствуя старого друга. — А ты все молодеешь. Это комитет по торжественной встрече?

Тайриг обернулся и оглядел разношерстную толпу жрецов, служек и стражи за своей спиной. Усмехнулся:

— Да нет, это типичная реакция на фразу «к нам приехали бродячие артисты».

— Скорее уж зверинец, — проворчал Темный оборотень. — У меня мурашки по коже от этого места.

— Это просто остаточная реакция на портал, — с пола, наконец, поднялся темноволосый юноша, который аккуратно отряхивал от невидимой пыли свои светлые одежды. Официальный наряд… Тайриг широко раскрыл глаза, вглядываясь в регалии. Его бог не зря так лукаво улыбался, когда предупредил его, что НОВЫЙ Верховный Маг Белой Ложи через пять минут явится в главной зале его храма.

— Ваша Светейшество, — жрецу улыбался бывший наследник трона Мирейи, — позвольте представить вам нового Верховного Мага Белой Ложи, Мейдока Винзор Катани.

— Мейдок Винзор Катани, — медленно перекатил все три слова на своем языке Тайриг. Его глаза вспыхнули. — Сын Элеаноры Винзор?! Она жива?!

— К сожалению, моя мать умерла, когда мне было пять лет, — у юноши оказался глубокий, с легкой хрипотцой, как после долгого ораторствования, голос. — Но… вы её знали?

Тайриг расстроенно махнул рукой:

— Я чуть не отлучил её отца от посещения моих проповедей после той некрасивой истории. Когда ко мне пришла её сестра с просьбой о помощи, я помог Элеанор отправиться за пределы Мирейи, но она так и не дошла до храма Доэра, в который я просил её обратиться. Я так сожалел, что не смог её уговорить взять с собой сопровождающего.

— Мать была гордой женщиной, — задумчиво ответил ему маг. — И очень сильной.

Тайриг повернулся и внимательно вгляделся в Лорда Лилиана.

— Катани?

Тот склонил голову:

— Признать родную кровь несложно.

Тайриг улыбнулся:

— Особенно облаченную в белые одежды и регалии.

Тот пожал плечами:

— Мейдок все равно младше меня. Всего несколько месяцев, но тут даже часы и минуты бывают решающими. А я уступил трон Кириану.

Верховный Жрец Доэра понимающе улыбнулся. Кроме того, Мейдока явно не интересовал трон, его статус, можно сказать, стал неизмеримо выше простого королевского. Тайригу хватило сил увидеть и понять, что этот мальчик хотя и получил мощнейшую поддержку Лейлы и Митаса, но все равно его власть не будет номинальной при старом магистре. А через несколько лет, это поймут даже самые тупые, отметил Тайриг, когда на какое-то мгновение смог увидеть на дне черных глаз отблеск сияющего серебра света. Истинного Света. Вот уж действительно Стихии и Силы вслед за богами решили почтить Эмир своим присутствием.

Потом его взгляд споткнулся о два больших мешка, валяющихся у ног гостей.

— Что это? — поинтересовался он. — На багаж не очень похоже.

— Это кофе, — ворчливо отозвался оборотень. — Один мешок злому и черному колдуну, который заметно смягчает свой нелегкий нрав по утрам, если выпьет чашку этой пакости. Так что мне вся Черная Ложа молиться должна. Он в последнее время сильно экономил на напитке, так как весь экспорт контролировался Белилом. По-моему, он только за это ненавидел бывшего Верховного мага Белой Ложи. А второй — это вон новому наркоману, — он кивнул в сторону бывшего наследника Мирейи. — Только я так и не понял, почему это все навьючили на меня, а не на коня…

— Конь! — вскинулся жрец Лейлы. — Мой Призрак! Мейдок, где мой конь!? Ты же обещал, что сможешь его протащить с собой!

Маг недоуменно качнул головой и растерянно ответил:

— Так вроде охватывал…

Ослепительная вспышка и гневное ржание.

Тайриг не выдержал и расхохотался до слез. Это не Светлейший главный храм Доэра Справедливого и Солнечного, а балаган какой-то. Только лошади посредь главного зала ему и не хватало.

Его подчиненные с испугом смотрели на своего повелителя, который никак не мог остановиться. А в его голове заливисто вторило эхо божественного смеха. Доэр так же, как и его жрец, нашел ситуацию забавной.

Граф Адриан Винзор Мирейский устало опустился в кресло и недовольно покосился на разбитый графин. Надо, конечно, позвать слуг что бы убрались здесь, но… он взглянул на свои иссеченные морщинами руки. На пальцах сияют три родовых кольца, и ни одно из них он не может передать наследнику. Потому что нет наследников. Покойная жена принесла ему пять дочерей и ни одного мальчика. Словно заколдовал кто. И это проклятие продолжало действовать и на его дочерях. Ни одна из них так и не смогла разродиться живым сыном.

В такие моменты он с раздражением вспоминал плодовитого на мальчишек короля Регила и его жену. Вон только вчера объявили, что Его Величество король Кириан признал бастарда предыдущего короля, как своего брата. И ведь не побоялся, что тот старше его. Фамилию Катани ему пожаловали. Хотя бастард ведь.

Граф вздохнул, сейчас он согласился бы и на бастарда, так как хуже нет, чем передать свой род в руки муженька своей второй дочери. Первой-то и не надо ничего, у её супруга и титул, и финансовое состояние даже повыше графов Винзоров будет, да и по родовитости они могут поломать копья, так что сильно был доволен в свое время граф удачным замужеством старшей, хотя планировал её выдать за другого. Хорошо тогда еще договор чести не успели заключить, когда герцог её руки пришел просить.

А вот вторую пришлось выдать за богатенького, но купца. Пусть и с дворянской фамилией, но по наследству не переходящее. Вот он, как клещ, и вцепился в возможность стать Винзором. Третья дочь… Граф поджал губы… да, третья. Во веки вечные он будет проклинать Дикую Охоту Регила и бесчестье своей дочери. Во веки вечные. Честь семьи тогда встала на кон. И пусть возмущался Верховный Жрец Доэра, что он может понять в древней дворянской чести. Имя его третьей дочери не вычеркнуто из родового древа только по одной причине: она исчезла с родовым мечом и не было больше слышно о ней ничего, так что или она действительно бросилась на меч, как и долженствовало, или сгинула на веки. Четвертая после той истории и вовсе в культ Даяны-Девственницы подалась. Мечом владеть учиться отправилась, родной дом покинула, ни слова отцу не сказав, словно сердце захлопнула. Ну что ж… мала была еще, мало что в чести понимала. Все романтической дурью мозги были забиты. Хотя он не отказался бы взглянуть на неё сейчас.

А пятая… он мрачно посмотрел на осколки графина и расплывающееся на дорогом мигарском ковре мокрое темное пятно. Н-да… с характером девица уродилась, за каких-то три года двух мужей схоронила. Вот и сейчас ей выгодную партию предложили, а она идиотка, ломается, кто ж её, дважды овдовевшую возьмет, и так уже слухи ползут, что не своей смертью её супруги умирают…

В кабинет робко заглянул слуга:

— Ваша Светлость?

— Что еще там? — нахмурился он.

— Там к Вам посетитель. Говорит, что дело важное. Вопрос жизни и смерти.

Граф раздраженно поднялся на ноги. Кого это могло принести? Неужели опять плакальщики явились? То денег просят, то помиловать и не губить семью, то еще что удумают. Выгнать бы его сразу в шею, такого посетителя, но…

— Сейчас буду.

Он спустился вниз, в приемную гостиную, где ему навстречу медленно поднялся черноволосый худой юноша в довольно простых на вид одеждах, да только… граф наметанным глазом разглядел ткань, из которой сделаны светлые рубашка с брюками его гостя. Да и лицо какое-то смутно знакомое.

— Граф Адриан Винзор Мирейский? — спокойно поинтересовался тот, пытливо вглядываясь своими черными глазами лицо собеседника.

Знакомый взгляд. Черты лица… Граф прищурился:

— Да. Мне сказали, что это вопрос жизни и смерти. Чьей же? И кто вы, слуга так и не передал мне вашего представления.

— Конечно, я ведь не назывался и ничего ему не давал, — спокойно отозвался гость. — А что касается вопроса жизни и смерти, я не соврал. Ведь вам дорога ваша жизнь?

— О чем это Вы? — Граф нахмурился. Ему угрожают?

— Я должен был Вас увидеть, что бы понять, хочу я вашей смерти, как хотел её многие годы, или вы мне глубоко безразличны, — все так же спокойно пояснил загадочный юноша.

— К-кто вы? — Но граф уже догадывался. Он видел ответ в черных глазах и фамильных чертах Винзоров, которые проглядывали в госте.

— Мое имя Мейдок. Моей матерью была Элеонора Раис Винзор, — представился тот.

Граф побледнел и схватился за сердце, медленно опускаясь в ближайшее кресло.

Гость кивнул, в его взгляде не мелькнуло и тени сочувствия.

— Чего вы хотите? — хрипло поинтересовался, наконец, старик. — Титул? Власти? Денег?

Его внук поморщился:

— Поверьте, мне хватает того, что я имею. Да и посмотрев на вас, окончательно понял, почему мать предпочла умереть в рабстве магов, чем вернуться к семье. Я действительно пришел, что понять, хочу я вас убить или нет.

— И какое же решение Вы приняли? — помолчав, и собрав все свое достоинство в кулак, поинтересовался граф.

— Вы мне не интересны, — пожал плечами тот. — На ваше счастье, в моей душе жажду мести выжгли напрочь. Но я оставляю за собой право носить фамилию моей матери, так как именно её она мне дала после моего рождения.

— Я… не приму бастарда, — тихо почти выплюнул граф.

Сын Эланоры пожал плечами:

— Как я уже сказал, мне это не интересно. Я выяснил все, что хотел.

Как оказалось, последнюю фразу он говорил уже не графу, а своему спутнику, который все это время незамеченный просидел в тени одной из картин, повествующих о свершениях рода Винзоров.

— Слава богам, а то я уже засыпать начал, — недовольно отозвался тот и поднялся на ноги. Его высочество принц Кристиан Катани, известный больше как Бешенный Крис, скользнул каким-то невидящим взглядом по лицу своего подданного, словно по пустому месту. — Куда дальше, братишка?

— В храм Даяны-Девственницы, — улыбнулся тот теплой улыбкой. — Мама обещала, что, когда вернется, отдаст фамильный меч сестре, которая помогла ей в одну из самых проклятых минут её жизни. Я намерен выполнить обещание.

— О, прекрасные воительницы, — оживился Его Высочество, — А у тебя неплохие вкусы, несмотря на твои светлые замашки. Хорошо, что мы успели найти и выкупить эту железку, хотя прошло довольно много времени.

Резкими кивками попрощавшись с графом, оба покинули дом Винзоров. А его родоначальник сидел и смотрел в пустоту остановившимся взглядом, понимая, что отныне путь в светское общество ему навсегда заказан. Никто не будет общаться с человеком, который выгнал из дома мать одного из Катани, признанного своей королевской семьей. Это еще при том, что тот сам является Верховным Магом Белой Ложи. Это был конец Винзоров.

Мейдок смотрел на яркий полумесяц луны на небосклоне. Ночь накрыла столицу Мирейи, погрузив её в приглушенную живую тишину. Ему понравился этот город, ему понравились его братья, теплая улыбка Кириана, бешеный задор Кристиана, серьезный пронизывающий взгляд Кирилла. Они приняли его, словно давно потерянного, долго ожидаемого брата. Удивительные люди. Лилиан был прав, рассказывая о них. И он был абсолютно прав, когда посоветовал ему приехать в Мирейю как можно быстрее. Здесь он обрел ту заполненность и гармонию, которой ему так не хватало все это время, и которую он удачно подменял поставленной целью возвышения Белой Ложи.

— Я вижу, ты разобрался с делами?

Он обернулся к Лилиану. Тот подошел как обычно бесшумно и облокотился на один из выступов, посмотрев на город, разворачивающийся под его ногами.

— Да, — кивнул Мейдок. — Это оказалось даже проще, чем я думал. А где ты пропадал?

— Ходил на могилу матери, — задумчиво отозвался тот. — Потом заскочил посмотреть на Регила.

— Зачем? — тихо поинтересовался маг.

— Что бы проверить, все ли я еще помню, — спокойно ответил его брат. — Таким, как я все-таки надо некоторые вещи напоминать. Ведь именно для этого ты навестил графа Винзора, Мейдок Винзор Катани?

— Я сын Элеаноры Винзор, — все так же тихо ответил Мейдок.

— Вот и помни об этом всегда, — внезапно очень серьезно взглянули на него сапфировые бездонные глаза. — Помни об этом. И если понадобится напомнить, тебе достаточно будет навестить её отца, который так и не вычеркнул её род из своего древа.

Юноша сжал губы тонкой жесткой линией. Он не намеревался забывать что — либо. Никогда. Его память не позволит этого сделать.

И Лилиан удовлетворенно кивает, словно добился чего-то.

— Мне тут предложили отметить твой приезд в узком кругу. Поедешь? Жрец Доэра угощает.

— Ну если так, — улыбнулся тот. — То я никак не могу отказаться от разорения подвалов храма Доэра.

— Только придержи свое воплощение, — усмехнулся принц, — А то опять явится — всех протрезвит и свалит, а нам потом мучайся.

— Постараюсь, — ответная открытая улыбка.