Ночью 22 июня младший лейтенант Кирилл Алексеев, отправив очередные пограничные наряды, собирался идти на отдых, как вдруг во дворе заставы, рядом с казармой, стали рваться снаряды. Прозвучала команда: «К бою!». Пограничники заняли оборонительные сооружения.
Более часа длилась вражеская артиллерийская подготовка, а потом показались цепи солдат. Гитлеровцы с засученными рукавами, стреляя на ходу, шли к окопам, где заняли оборону пограничники. Когда они приблизились на 200—300 м, Алексеев приказал открыть огонь. Пулеметные очереди и винтовочные залпы слились в сплошной грохот. Вражеская атака захлебнулась. Потом была еще одна атака, и еще, и еще... Так продолжалось несколько суток. Враг непрерывно штурмовал оборону пограничников, но сломить ее так и не смог. Во время одной из атак гитлеровцы захватили огневую точку пулеметчиков-комсомольцев Николая Никитина и Алексея Шередеги. Оба пограничника были ранены, у них уже не осталось ни одного патрона, ни одной гранаты.
Когда на следующий день после решительной контратаки пограничники отбили эту огневую точку, они увидели страшную картину: гитлеровцы отрезали у отважных бойцов уши, выкололи глаза, на лбу и спине вырезали звезды. Воины дали клятву отомстить врагу за мученическую смерть своих боевых товарищей.
Бои на участке заставы продолжались более недели. Особенно яростной была вражеская атака 28 июня. В этот день К. Г. Алексеев несколько раз лично вел бойцов в контратаки. Во время одной из них вражеская пуля сразила Кирилла. Сейчас имя бесстрашного героя носит одна из пограничных застав.
Мужественно защищали границу бойцы и командиры 7-й заставы, располагавшейся в с. Русском. После безуспешных попыток сломить сопротивление пограничников, продолжавшихся в течение трех дней, гитлеровцы начали обходить заставу с фланга. Комендант участка В. С. Селимов бросил на помощь ей группу бойцов во главе с лейтенантом А. Г. Юркиным. Воины внезапно контратаковали фашистов и вынудили их отступить за линию государственного рубежа. В этом бою лейтенант Юркин был ранен, но отказался уйти в тыл и в последующих боях личным примером воодушевлял бойцов.
Упорные бои шли и на участках других застав отряда. В каждом из этих боев рождались подлинные герои. Так, в течение пяти часов сдерживал натиск врага пулеметчик Михаил Комиссаров. Шесть раз ходили в контратаки бойцы 16-й заставы во главе со старшим лейтенантом А. К. Жабровцом. Стремительным контрударом пограничники 29-й заставы выдворили противника с нашей территории, захватив пушку, несколько минометов, 6 станковых и 11 ручных пулеметов.
Вместе с частями Красной Армии воины 97-го Черновицкого погранотряда удерживали свои позиции до 2 июля 1941 года. В боевых порядках пограничников часто находились работники местных партийных и советских органов во главе с первым секретарем обкома партии, ныне Председателем Президиума Верховного Совета Украинской ССР И. С. Грушецким, активисты. В одном из боев советские воины не только изгнали захватчиков за пределы советской земли, но и на протяжении нескольких километров преследовали их на вражеской территории. Были захвачены крупные трофеи и пленные.
Однако общая обстановка, сложившаяся к началу июля на фронте, вынудила наше командование принять решение об отводе пограничных отрядов и поддерживавших их частей Красной Армии на новые оборонительные рубежи. 2 июля начался отход. Но и в арьергардных боях советские пограничники проявляли высокое мужество и отвагу. 5 июля, например, они приняли неравный бой в районе высоты около с. Задубровки. В этом бою особенно отличился комсомолец-пограничник Н. П. Щербина, возглавлявший пулеметный расчет, которому было приказано прикрывать отход подразделений. В течение нескольких часов расчет сдерживал яростный натиск фашистов, а когда кончились патроны, вступил в единоборство с вражескими танками. Именем бесстрашного пограничника названа одна из застав округа.
Пограничники-прикарпатцы, принявшие на себя первый удар вражеских войск на линии государственного рубежа Советского Союза, проявили образцы мужества и отваги, внесли достойный вклад в героическую борьбу нашего народа и Вооруженных Сил страны против коварного врага, своим героизмом и самоотверженностью способствовали срыву планов гитлеровского командования на «молниеносную войну», помогали развертыванию частей и подразделений Красной Армии. Их героические подвиги яркой страницей вошли в историю Великой Отечественной войны.
Сейчас на тех рубежах, где в суровые военные годы сражались против врага воины в зеленых фуражках, несут службу пограничники 70-х годов, наследники боевой славы своих отцов. Днем и ночью, зимой и летом они зорко оберегают родную землю. На пограничных заставах с каждым годом множатся ряды отличников службы, боевой и политической подготовки, классных специалистов, подлинных мастеров своего дела. Слова, произнесенные на XXIV партийном съезде Генеральным секретарем ЦК КПСС товарищем Л. И. Брежневым о том, что все, созданное народом, должно быть надежно защищено, стали боевым девизом их ратной службы. И для выполнения этой задачи воины-пограничники отдают весь жар своих сердец, все свои силы и мастерство.
21 июня 1941 года я засиделся в штабе армии, который располагался в г. Станиславе (теперь Ивано-Франковск), за разработкой очередного планового учения и вернулся домой очень поздно. В четвертом часу ночи меня разбудил телефонный звонок:
— Товарищ генерал,— докладывает оперативный дежурный.— Вас срочно вызывает к аппарату начальник штаба округа генерал-лейтенант Пуркаев.
Быстро одеваюсь, еду в штаб. Дежурный докладывает: «Только что по «ВЧ» звонил командующий войсками округа генерал-полковник Кирпонос и приказал срочно вызвать в штаб командующего армией генерал-майора Понеделина и вас. Командарм еще не прибыл».
Я доложил командующему войсками о своем прибытии.
— Какова обстановка в полосе вашей армии? — спросил генерал М. П. Кирпонос.
— Пока все спокойно.
— Хорошо. Возьмите бумагу, карандаш и записывайте. Немецко-фашистская авиация сегодня в 3.00 бомбила Киев, Одессу, Севастополь и другие города. С 3 часов 30 минут артиллерия противника ведет сильный огонь по нашим пограничным заставам и укрепленным районам. Приказываю:
1. Немедленно поднять войска по тревоге, рассредоточить их и держать в боевой готовности; авиацию рассредоточить по полевым аэродромам.
2. Огневые точки УР занять частями укрепрайонов.
3. Полевые войска к границе не подводить, на провокации не поддаваться.
Я повторил записанное распоряжение.
— Выполняйте,— сказал М. П. Кирпонос.— Пусть командарм позвонит мне.
Положив трубку, я приказал оперативному дежурному поднять личный состав штаба по боевой тревоге. Затем начал передавать по «ВЧ» связи командирам корпусов и армейским частям полученный приказ. В это время прибыли генерал П. Г. Понеделин и член Военного совета бригадный комиссар И. П. Куликов. Я доложил им о приказе и принятых мерах. Вскоре собрался и весь состав штаба. Ознакомившись с обстановкой, офицеры приступили к работе.
Примерно через час генерал М. А. Пуркаев вызвал меня к аппарату «Бодо» и передал условный сигнал для реализации плана прикрытия государственной границы— «КОВО 1941». Я сразу же доложил об этом командарму, в кабинете которого находился и член Военного совета. Мы немедленно оповестили соединения и части.
По плану штаба Киевского Особого военного округа (КОВО) наша армия, имевшая два стрелковых и один механизированный корпуса, должна была прикрыть станиславское и черновицкое направления.
Военный совет и штаб армии разработали подробный план прикрытия государственной границы. Согласно этому плану армия имела оперативное построение в два эшелона: первый составляли стрелковые корпуса для создания прочной обороны, второй — механизированный корпус для нанесения мощного контрудара в случае прорыва противника.
На правом фланге (на станиславском направлении) в районе Старого Самбора, Турки, Болехова, Борислава располагался 13-й стрелковый корпус (командир — генерал-майор Н. К. Кириллов). В его состав входили две горнострелковые дивизии: 192-я (командир — полковник С. Д. Губин) и 44-я (командир — генерал-майор С. А. Ткаченко). Штаб корпуса находился в Бориславе.
На левом фланге (на черновицком направлении) в районе Коломыи, Черновцов, Каменец-Подольска (теперь Каменец-Подольский) дислоцировался 17-й стрелковый корпус (командир — генерал-майор И. В. Галанин). Он имел три горнострелковые дивизии: 58-ю (командир — генерал-майор Н. И. Прошкин), 60-ю (командир — генерал-майор М. Б. Салихов), 96-ю (командир — полковник И. М. Шепетов) и одну (164-ю) стрелковую дивизию (командир — полковник А. Н. Червинский). Штаб корпуса находился в Черновцах.
16-й механизированный корпус (командир — комдив А. Д. Соколов) в своем составе имел две танковые, одну моторизованную дивизии и 19-й мотоциклетный полк. Они располагались: 15-я танковая дивизия (командир — полковник В. И. Полозков) в Станиславе, 39-я танковая дивизия (командир — полковник Н. В. Старков) в Черновцах, 240-я моторизованная дивизия (командир — полковник И. В. Горбенко, в Каменец-Подольске, где располагался и штаб корпуса.
Кроме указанных соединений, в состав армии входили: 10, 11 и 12-й укрепленные районы, 4-я противотанковая артиллерийская бригада, 269, 274, 283 и 468-й корпусные артиллерийские полки, 37-й инженерный полк, 20-й и 30-й отдельные зенитные артиллерийские дивизионы, 293-й армейский батальон связи и другие подразделения и органы тыла.
Группировку армии с воздуха прикрывал Могилев-Подольский бригадный район ПВО. Оперативно командованию армии подчинялись два истребительных и один бомбардировочный авиационных полка.
Непосредственно на обороне границы находились 93, 94, 95, 96 и 97-й пограничные отряды, с которыми была установлена тесная связь.
Следует отметить, что 12-я армия имела до 35 процентов некомплекта личного состава. Горнострелковые дивизии не были полностью обеспечены вьючными приспособлениями, автотранспортом и средствами связи, особенно радио.
Армия располагалась в 500-километровой полосе, прикрывая два операционных направления. Поэтому Военный совет и решил концентрировать силы и средства на этих направлениях.
Соседом справа была 26-я армия нашего округа, имевшая всего два корпуса: 8-й стрелковый и 8-й механизированный. С ней у нас имелись надежная связь и хорошо организованное взаимодействие.
Слева располагалась 176-я стрелковая дивизия Одесского военного округа, с которой имел телефонную связь командир 17-го корпуса. Мы знали, что против армии стояли части 8-го венгерского армейского корпуса.
Получив сигнал на прикрытие государственной границы, соединения первого эшелона армии, соблюдая все меры маскировки, довольно быстро заняли свои полосы.
22 июня активных действий против войск армии противник не предпринимал. Из штаба округа, преобразованного в этот день в Юго-Западный фронт, и штаба 26-й армии нам сообщили, что немецко-фашистские войска развернули наступление в полосе этой армии. Особенно ожесточенные бои идут за Перемышль, который успешно обороняла 99-я стрелковая дивизия. Атаки частей гитлеровского 52-го армейского корпуса, стремившихся прорвать оборону к югу от Перемышля, в том числе и нашей 192-й дивизии, были отражены.
Во второй половине дня я позвонил начальнику штаба 26-й армии полковнику И. С. Варенникову, чтобы обменяться информацией об обстановке. Он сказал, что дивизии 8-го стрелкового корпуса сражаются стойко, но получен приказ командующего фронтом сосредоточить к утру 23 июня 8-й мехкорпус в районе Городка (20 км западнее Львова) в полосе 6-й армии. Так что они остаются с одним корпусом.
На левом фланге гитлеровцы начали наступление главными силами двумя днями позже. К этому времени наши войска заняли оборону и оказали врагу организованное сопротивление. Правда, создав огромное превосходство в силах, врагу удалось было ценой больших потерь вклиниться в нашу главную полосу на хотинском и сторожинецком направлениях. Однако решительными контратаками резервов 17-го корпуса и частей второго эшелона армии противник был разгромлен, а его остатки отброшены на исходные позиции. В ходе контратак некоторые наши части перешли государственную границу, но вскоре были возвращены, поскольку приказ Наркома обороны переход границы запрещал. К исходу четвертого дня войны соединения армии продолжали прочно удерживать занимаемые полосы.
Из информации штаба фронта нам стало известно, что главный удар фашисты наносили по левому флангу 5-й и правому флангу 6-й армий, то есть на их стыке в общем направлении Сокаль, Дубно, Житомир, Киев. 24 июня гитлеровцы захватили Берестечко, Радехов, а 25 вышли в район Дубно. Создавалась реальная угроза глубокому тылу и коммуникациям 6, 26-й и нашей армий.
26 июня был, пожалуй, самый напряженный день. С утра в районе Луцка, Ровно, Дубно наши мехкорпуса нанесли контрудар по 1-й танковой группе врага. Затем три его пехотные дивизии (100, 101 и 257-я) перешли в наступление против трех стрелковых дивизий (99, 72 и 173-й) 26-й армии, а две вражеские охранные дивизии (444-я и 454-я) нанесли удар по нашей 192-й горнострелковой дивизии. На всех участках развернулись ожесточенные бои.
В этот же день из штаба фронта мы получили приказ Ставки передать во вновь сформированную 19-ю армию Южного фронта: 17-й стрелковый корпус в составе трех дивизий (96, 60-й горнострелковых и 164-й стрелковой) с занимаемой полосой обороны; 16-й механизированный корпус (15, 39-я танковые и 240-я моторизованная дивизии) и 4-ю противотанковую артиллерийскую бригаду. Таким образом, в составе 12-й армии остался один 13-й корпус (три горнострелковые дивизии — 192, 44 и 58-я).
Полоса обороны армии сократилась почти наполовину. Но 17-й корпус продолжал оставаться нашим соседом слева, с ним у нас была надежная связь и организовано тесное взаимодействие. Мы хорошо знали войска, их боевые возможности и считали, что левый фланг армии надежно прикрыт. Основное внимание поэтому командарм и штаб обращали на правый фланг. В полосу 192-й дивизии были перегруппированы два артиллерийских полка. Они оказали пехотинцам существенную помощь. Попытки противника наступать в высоких темпах были сорваны. Он нес большие потери в людях и технике. Особенно сильные бои происходили на рубеже Самбор, Дрогобыч, Борислав. Севернее этого рубежа вела бои 26-я армия. Как сообщил нам ее командующий генерал-лейтенант Ф. Я. Костенко, дивизии сражались стойко и мужественно.
С 26 по 29 июня бои носили исключительно ожесточенный характер. С 30 июня 6-я армия под натиском превосходящих сил врага оставила Львов. Соединения 26-й армии отошли на рубеж южнее Львова — Раковец, Роздол, Жидачев, а наша 192-я дивизия — на линию Стрый, (иск.) Тухля. Остальные две дивизии находились на государственной границе.
30 июня в 23 часа на основании указаний Ставки командующий Юго-Западным фронтом отдал приказ войскам на отход: «Армии ЮЗФ к 9.7 отходят на рубеж укрепленных районов: Коростенского, Новоград-Волынского, Шепетовского, Староконстантиновского и Проскуровского, где, опираясь на УР, организуют упорную оборону полевых войск с выделением в первую очередь артиллерийских и противотанковых средств. Промежуточный рубеж: Сарны, р. Случь, Оструг, Скалат, Чортков, Коломыя, Берегомет удерживать до 6.7 41 г.»[Архив МО СССР, ф. 229, оп. 9776, д. 83, л. 246—249.].
12-й армии надлежало начать отход в ночь на 1 июля и занять промежуточный рубеж: Чортков, Коломыя, Берегомет. Центральная 44-я и левофланговая 58-я горнострелковые дивизии, не имея соприкосновения с противником, отошли организованно, а 192-я правофланговая дивизия отходила в сложных условиях. Она не смогла оторваться от противника и все время вела напряженные бои.
В первых числах июля, в период отхода, в состав нашей армии были переданы 8-й стрелковый (командир — генерал-майор М. Г. Снегов) и 24-й механизированный (командир — генерал-майор В. И. Чистяков) корпуса. Последний насчитывал всего 15 танков старого образца из состава 26-й армии, управление которой было выведено в резерв фронта. Теперь нашим соседом справа стала 6-я армия.
Оперативное построение армии на новом рубеже было двухэшелонное. В первом эшелоне — 8-й и 13-й стрелковые, во втором — 24-й механизированный корпуса.