Несмотря на соглашение, с румынской стороны почти с первых же дней начались нарушения государственной границы. Используя горно-лесистый рельеф, мелкие банды уголовников, контрабандистов, шпионов и диверсантов каждый день то в одном, то в другом месте пытались проникнуть на нашу территорию. Но советские воины бдительно охраняли священные рубежи Родины. За боевое мастерство и подвиги при задержании нарушителей восемь пограничников нашей комендатуры были отмечены правительственными наградами.
Прикрываясь соглашением и разговорами о мирном урегулировании спорных вопросов, правительство боярской Румынии тайно от своего народа стало на путь прямой поддержки агрессивной политики Гитлера и готовилось к войне против Советского Союза.
В начале июня 1941 года немецко-румынские войска были подведены к самой границе. С наблюдательных пунктов нам было видно, как на той стороне артиллерия занимала огневые позиции и подвозила к ним боеприпасы. На различных участках границы небольшие группы солдат с целью разведки пытались проникнуть на нашу территорию.
Естественно, что в то время наши заставы не имели надежных оборонительных сооружений, однако вдоль границы и в глубине территории были выгодные для обороны высоты, которые мы оборудовали и могли использовать как опорные пункты. Этим и занялись части 17-го стрелкового корпуса, прибывшие из Черновицкого гарнизона. Напряжение нарастало с каждым днем.
И вот в 4 часа 30 минут 22 июня 1941 года нас разбудил гул артиллерийской стрельбы, разрывы снарядов и мин. На рубежах застав началась пулеметная и оружейная перестрелка.
Дежурный комендатуры доложил мне по телефону, что на левом фланге две заставы вступили в бой с противником. Точную обстановку он выяснить не успел из-за прекращения связи. Через несколько минут я уже был в штабе. Выслушав доклад дежурного, мы поднялись на наблюдательный пункт. Очереди пулеметов и автоматов сливались в сплошной треск, отдаваясь эхом в Карпатах. Из-за гор поднималось затемненное дымом солнце.
С наблюдательного пункта я видел, как примерно рота солдат противника перешла границу и углубилась на нашу территорию. Они шли во весь рост и с ходу вели огонь. Пограничники молчали. Но вот вражеские солдаты вышли на поляну, начали подниматься на высоту. И сейчас же одновременно заработали несколько наших пулеметов. Противник, понеся потери, залег.
Артиллерия врага вела огонь по Герце и западнее, по дороге. В разных местах горело несколько домов. Дым и чад от разрывов снарядов, мин и пожаров ползли по местечку. Испуганные жители метались по улицам, ища укрытия.
Кругом шел бой. По направлению удара было видно, что противник рвется к Герце. Действительно, вскоре до двух рот пехоты противника при поддержке танкеток вклинились на нашу территорию и подошли к населенному пункту. Пришлось выделить из резервной заставы группу, вооруженную четырьмя пулеметами. Это и решило исход боя за Герцу. Когда враги подошли совсем близко и намеревались начать атаку, им во фланг ударили пулеметы из резервной заставы. Неся потери, захватчики отступили. Этот успех воодушевил наших пограничников, и они потом отразили все попытки фашистов перейти государственную границу.
На второй день противник усилил атаки. Под прикрытием огня артиллерии только на Герцу наступало до двух батальонов пехоты, рота мотоциклистов и пять танкеток. Им удалось обойти местечко с двух сторон и перерезать дорогу, ведущую к Новоселице. Две наши заставы, заняв высоты, вели бои в окружении. Создалось очень тяжелое положение и в соседней комендатуре, на нашем левом фланге.
Выручили тогда подоспевшие подразделения 60-й горнострелковой дивизии. Они внезапно ударили по противнику во фланг и отрезали ему путь отхода. Совместными действиями стрелковых подразделений и пограничников прорвавшиеся на нашу территорию фашисты были почти полностью уничтожены или взяты в плен. К вечеру бой утих.
Ночью я получил приказ сдать по акту государственную границу частям 60-й горнострелковой дивизии, а личный состав комендатуры с охраны границы снять и сосредоточить в Черновцах. Мы окончательно поняли, что дневные стычки были лишь первым ударом врага, а война только начинается.
Из журнала боевых действий Надворнянского отряда о боевых действиях 17-й заставы у м. Снятин 1 июля 1941 года.
28 ноября 1941 г.
...1 июля 1941 г. 17-я застава под командованием начальника заставы лейтенанта Тихоненко, прикрывая отход 295-го стрелкового полка, заняла оборону южнее м. Снятин по фронту 2 км.
Застава имела 25 штыков, 2 станковых пулемета, 3 ручных пулемета, 3 ППД. В течение суток вела бой с противником силой до двух батальонов, со стороны которого были введены 5 бронемашин, 2 минометные батареи, 6 станковых пулеметов, поддерживаемых артбатареей.
Поскольку командир 295-го стрелкового полка полковник Руднев забыл отдать приказ заставе на отход после выхода своих частей, лейтенант Тихоненко, как истинный патриот своей Родины, оставался на месте и вел бой до последнего пограничника.
Застава противником силою до полка была окружена и уничтожена. Лейтенант Тихоненко в этом бою сражался геройски: будучи неоднократно ранен, оставался в бою, командовал заставой и впоследствии погиб смертью храбрых. Силами заставы был нанесен большой урон наступающему противнику. Последний потерял до батальона пехоты, выведено из строя три бронемашины и восемь транспортных машин.
Начальник пограничного отряда Военный комиссар,
подполковник Арефьев батальонный комиссар Карпов
Начальник штаба капитан Хашевин
Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны 1941—1945. Сборник документов. М., «Наука», 1968, с. 326.
[Из книги «Воспоминания и размышления». М., Изд-во АПН, 1969.]
1 марта 1944 года директивой Ставки я был назначен командующим 1-м Украинским фронтом. С этого дня на меня была возложена полная ответственность за успех предстоящей операции войск фронта.
4 марта 1944 года началось наступление войск 1-го Украинского фронта. Фронт обороны противника на участке Шумское — Любар был прорван, в образовавшуюся брешь были введены 3-я гвардейская и 4-я танковые армии. К 7 марта обе эти армии, опрокидывая сопротивление противника, вышли на линию Тернополь — Проскуров, перерезав важную железнодорожную магистраль Львов — Одесса.
Фашистское командование, почувствовав угрозу окружения своей проскуровско-винницко-каменец-подольской группировки, сосредоточило против 1-го Украинского фронта пятнадцать дивизий.
7 марта здесь завязалось жесточайшее сражение, такое, которого мы не видели со времени Курской дуги.
Восемь суток враг пытался отбросить наши войска в исходное положение. Измотав и обескровив контрударные части противника, наши войска на участке главного удара, усиленные резервами фронта, в том числе 1-й танковой армией, 21 марта, сломив сопротивление врага, начали быстро продвигаться на юг. Особенно стремительно шли соединения 1-й танковой армии. Одновременно успешно продвигались и остальные армии фронта, наступавшие с востока, северо-востока и севера. 1-я танковая армия, сбивая части противника, 24 марта захватила г. Чортков, а 8-й гвардейский корпус армии под командованием генерала И. Ф. Дремова утром того же дня вышел к Днестру. В район Залещиков и к Днестру подошла 20-я гвардейская механизированная бригада полковника А. X. Бабаджаняна. К Днестру же вышли части 11-го гвардейского танкового корпуса генерала А. Л. Гетмана.
В ночь на 25 марта 64-я танковая бригада полковника И. Н. Бойко захватила станцию Моши (на подступах к Черновцам), где в это время разгружался немецкий эшелон с танками и боеприпасами, который был захвачен нашими танкистами. 28 марта танкисты ворвались на Черновицкий аэродром, где шла подготовка к подъему в воздух десятков самолетов противника. Взлететь им не удалось.
29 марта частями 11-го гвардейского танкового корпуса генерала А. Л. Гетмана и 24-й стрелковой дивизии был полностью освобожден от немецких оккупантов г. Черновцы. С огромной радостью встретили жители советские войска.
По их просьбе Военный совет 1-й танковой армии решил установить на пьедестале танк лейтенанта П. Ф. Никитина. Надпись на мемориальной доске гласит: «Танк экипажа гв. лейтенанта П. Ф. Никитина первым ворвался в город при освобождении его от немецко-фашистских захватчиков 25 марта 1944 года». Именем П. Ф. Никитина названа одна из улиц города.
К концу марта вражеская группировка в количестве 21 дивизии, в том числе десяти танковых, одной моторизованной, одной артиллерийской, в основном была окружена.
На уничтожение окруженной группировки двигались с востока 18-я и 38-я армии, часть соединений 1-й гвардейской армии, 4-я и 1-я танковые армии (за исключением 8-го мехкорпуса) вышли за Днестр, отрезав пути противнику на юг. Наши войска, действовавшие на внутреннем фронте, к решительной схватке подошли в крайне ослабленном состоянии, не имели необходимого количества артиллерии и боеприпасов, которые отстали от войск из-за полного бездорожья. 3-я гвардейская танковая армия, имевшая в своем строю малое количество танков, была выведена по указанию Верховного в резерв на пополнение. 4-я танковая армия к исходу марта находилась в районе Каменец-Подольска также в значительно ослабленном состоянии.
Все это, вместе взятое, не обеспечивало энергичных действий войск по расчленению и уничтожению окруженной группы противника. Сейчас, анализируя всю эту операцию, считаю, что 1-ю танковую армию следовало бы повернуть из района Чортков — Толстое на восток для удара по окруженной группировке. Но мы имели тогда основательные данные, полученные из различных источников, о решении окруженного противника прорываться на юг через Днестр в районе Залещиков. Такое решение казалось вполне возможным и логичным.
В таком случае противник, переправившись через Днестр, мог занять правый берег реки и организовать там оборону. Этому способствовало то обстоятельство, что правофланговая 40-я армия 2-го Украинского фронта 30 марта все еще не подошла к Хотину.
Мы считали, что в этих условиях необходимо было охватить противника 1-й танковой армией глубже, перебросив ее главные силы через Днестр, и захватить район Залещики, Черновцы, Коломыя. Но когда командованию группы армий «Юг» стало известно о перехвате советскими войсками путей отхода на юг, оно приказало окруженным войскам пробиваться не на юг, а на запад через Бучач и Подгайцы.
Как потом выяснилось из трофейных документов, командование группы армий «Юг» собрало значительную группу войск, в том числе 9-ю и 10-ю танковые дивизии СС, и 4 апреля нанесло сильный удар по нашему внешнему фронту из района Подгайцев. Смяв оборону 18-го корпуса 1-й гвардейской армии, танковая группа противника устремилась в район Бучача навстречу выходящим из окружения своим частям.
Сколько человек прорвалось из окружения, ни я, ни штаб фронта точно установить так и не смогли. Назывались разные цифры. Видимо, все же вышли из окружения не десятки танков с десантом, а значительно больше.
В ходе тяжелых боев окруженные войска 1-й танковой армии противника потеряли значительно больше половины своих войск, всю артиллерию, большую часть танков и штурмовых орудий. От некоторых соединений остались одни штабы.
12 апреля началась ликвидация противника, окруженного в Тернополе. Через два дня вражеские войска там были уничтожены. 14 апреля город Тернополь был занят 15, 94-м стрелковыми и 4-м гвардейским танковым корпусами.
Закончив операцию, войска фронта перешли к обороне на рубеже Торчин, Берестечко, Коломыя, Куты.
Хуже обстояло дело с окружением проскуровско-каменец-подольской группировки. В ходе этой операции нам не удалось осуществить необходимую перегруппировку войск.
За время операции войска фронта продвинулись вперед до трехсот пятидесяти километров. Фронт обороны противника был разбит до основания. От города Тернополя до Черновцов образовалась громаднейшая брешь. Чтобы закрыть ее, немецкому командованию пришлось спешно перебросить значительные силы с других фронтов, из Югославии, Франции, Дании и из Германии. Сюда же была передвинута 1-я венгерская армия.
Войска фронта освободили 57 городов, среди них такие, как Винница, Проскуров, Каменец-Подольск, Тернополь, Черновцы, 11 железнодорожных узлов, многие сотни населенных пунктов и вышли к предгорьям Карпат, разрезав на две части весь стратегический фронт южной группировки войск противника. С тех пор у этой группировки не осталось иных коммуникаций, кроме как через Румынию.
Советские войска вновь показали высокое боевое мастерство и добились больших успехов. Победы наших войск были достигнуты не только благодаря мастерству и превосходству своей организации и технической оснащенности, но и высокому патриотическому духу, массовому героизму. За особо выдающиеся заслуги перед Родиной тысячи солдат, сержантов, офицеров и генералов были удостоены высоких правительственных наград. Я был награжден орденом «Победа» № 1.
...22 апреля меня вызвали в Москву, в Ставку Верховного Главнокомандования, для обсуждения летне-осенней кампании 1944 года.
Несмотря на то, что действия наших войск в зимне-весеннюю кампанию заканчивались большими победами, я все же считал, что немецкие войска сами по себе еще имеют все необходимое для ведения упорной обороны на советско-германском фронте. Что же касается стратегического искусства их верховного командования и командования группами армий, оно после катастрофы в районе Сталинграда, особенно после битвы под Курском, резко понизилось. Высшим руководящим кадрам немецких войск в связи с потерей инициативы пришлось иметь дело с новыми факторами и методами оперативно-стратегического руководства войсками, к чему они не были подготовлены. Столкнувшись с трудностями при вынужденных отходах и при ведении стратегической обороны, командование немецких войск не сумело перестроиться.
Оно плохо учло и то, что Красная Армия, Военно-Воздушный и Военно-Морской Флот как в количественном, так и, особенно, в качественном отношении в целом неизмеримо выросли, а войска и командные кадры оперативно-стратегического звена в своем искусстве далеко шагнули вперед, закалились в тяжелейших условиях вооруженной борьбы.
В самолете на пути в Москву, изучая последние данные с фронтов, я еще раз пришел к убеждению в правильности решения Ставки от 12 апреля 1944 года, в котором одной из первоочередных задач на лето 1944 года ставился разгром группировки немецких войск в Белоруссии. Предварительно нужно было провести ряд крупных ударов на других направлениях с тем, чтобы оттянуть из района Белоруссии максимум стратегических резервов вражеских войск.