За столиком в дальнем углу рядом с фикусом в кадке восседал толстяк и изучал меню.
Бретт увидел, как он встряхнул салфетку, заткнул ее за воротничок и вытер лоб клетчатым носовым платком. Бретт вспомнил, что требовал Дхува: не привлекать внимания, не нарушать ход действия. Надо попробовать в него вписаться. Он одернул пиджак, поправил галстук и вошел в зал. Сразу же рядом с ним возник официант. Бретт достал бумажник и вынул чек на пять долларов.
— Столик на одного подальше от оркестра, — попросил он и оглянулся. Геля в поле зрения не было. Он проследовал за официантом и оказался поблизости от толстяка. Очень хотелось заговорить с ним, но сначала следовало оглядеться и дождаться благоприятного момента.
За соседними столиками тщательно выбритые мужчины в идеально сидящих костюмах с белоснежными воротничками чинно беседовали с ослепительно улыбающимися дамами, державшими в изящных пальчиках бокалы с вином. До него доносились обрывки фраз:
— Моя дорогая, ты знаешь…
— …совершенно невозможно, он должен…
— …только восемьдесят миль…
— …для этого сезона…
Возникший из небытия официант поставил перед Бреттом тарелку молочного супа. Бретт взглянул на набор ложек, вилок и ножей и покосился на соседей. Важно соблюдать ритуал. Он развернул салфетку и уместил ее на коленях, добросовестно расправив малейшие складки. Выбрал самый большой бокал и поднял глаза на официанта. Кажется, пока все идет как надо.
— Вино, сэр?
Бретт кивнул в сторону соседнего столика.
— То же, что пьет эта пара.
Официант на минуту исчез и, вернувшись с бутылкой, показал Бретту этикетку. Бретт кивнул. Официант извлек пробку с помощью сложного приспособления и, налив в бокал немного вина, замер в ожидании.
Бретт сделал глоток. По вкусу это в самом деле было похоже на вино. Он снова утвердительно кивнул, и официант наполнил бокал. Бретт подумал: любопытно, а что если скорчить гримасу отвращения и выплеснуть вино на пол? Нет, слишком рискованно — можно нарушить ход действия.
Танцевавшие пары уселись за столики, а их место заняли другие. Оркестр играл меланхоличную мелодию. Бретт поглядывал на толстяка, который шумно ел свой суп. Официант принес большой поднос.
— Прекрасный день, сэр, — сказал он.
— Замечательный, — согласился Бретт.
Официант поставил поднос на столик, снял крышку с блюда.
— Хрустящий картофель, сэр?
Бретт оценивающе оглядел официанта. Некоторые големы казались более «человечными», чем другие, что, возможно, зависело от роли, которая предназначалась каждому. Голем, упавший во время процессии, вероятно, был самым простым и примитивным — просто «человеком толпы». Официант же должен уметь общаться, отвечать на вопросы. Может быть, из него удастся кое‑что вытянуть?
— Как назы… как правильно пишется название этого города?
— Простите, сэр, я никогда не был силен в правописании.
— А вы попробуйте…
— Картофель, сэр?
— Да, пожалуйста. Попробуйте произнести по буквам…
— По‑видимому, следует пригласить метрдотеля.
Уголком глаза Бретт поймал какое‑то движение. Гель?
— Не стоит, благодарю вас, — торопливо произнес он. Официант подал овощи, долил вина в бокал и неслышно удалился. Вопрос был задан слишком в лоб, решил Бретт. Надо попробовать окольный путь. Когда официант опять появился, Бретт зашел с другой стороны.
— Отличная погода, не правда ли?
— Да, сэр, великолепная!
— Лучше, чем вчера.
— Согласен, сэр!
— Интересно, Какая будет завтра?
— Возможно, пройдет небольшой дождь.
Бретт посмотрел в сторону танцующих.
— Неплохой оркестр.
— Многим нравится, сэр.
— Это местный оркестр?
— Мне это неизвестно, сэр.
— А вы здесь давно живете?
— О да, сэр. — В голосе официанта явственно слышалось неодобрение. — Что‑нибудь еще, сэр?
— Видите ли, я приезжий. Не могли бы вы…
— Извините, сэр, меня просят к столу. — И официант ушел.
Бретт задумчиво поковырял мясо вилкой. Нет, расспрашивать големов бессмысленно.
Надо попытаться выяснить все самому. Он взглянул на толстяка, который как раз вытащил из кармана свой гигантский клетчатый носовой платок и громко высморкался. Никто не оглянулся. Пары продолжали танцевать, ничего не изменилось. Кажется, настал подходящий момент…
— Вы не возражаете, если я пересяду за ваш столик? — вежливо спросил Бретт, подходя к толстяку. — Знаете ли, хочется с кем‑нибудь поболтать.
Толстяк недоуменно прищурился и неохотно пододвинул пустой стул. Бретт сел, поставив локти на стол, и наклонился к собеседнику:
— Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что вы настоящий.
Толстяк опять прищурился.