Дверь квартиры распахивается настежь:
- Я кого просила мусор выбросить?
Становлюсь в позу:
- Пушкина!
- Я тебе покажу Пушкина! Я тебя, в гроб сходя, благословлю! Ты у меня сам застрелишься, бездарь! Марш на помойку!
Пререкаться со вздорной бабой - ниже моего достоинства. И пойду! И выброшу! Пальцы стальным захватом смыкаются на пакете с мусором. Рвется тонкий полиэтилен.
- Еще на пол мне рассыпь!..
Лидка хмурит брови. Нетушки, актрисуля. Не верю. Одарив жену надменной улыбкой, я покидаю отчий дом. Хлопаю дверью. Шествую по лестнице. С чувством собственного превосходства.
Начинаю гнусно хихикать. Индюк надутый! Придурок-муж из "семейного" ток-шоу для дебилов. Как жена меня терпит? Верно сказала: бездарь! И место мое - на помойке...
Самоуничижение - паче гордыни?
Возле мусорного бака стояли туфли. Черные. Лак, кожа "под чешую", итальянские. Каблуки всего на треть стоптаны. В доме завелся олигарх? Сорит деньгами? Подарил бы мне... В последний момент я все-таки отдернул руку. У меня не жадность! И не зависть. Чтоб я туфли с помойки взял?! Гордыня, где ты? Ау! Да что ж это, блин, творится?!
В квартире было тихо. До звона.
- Лидок? Ты дома?
Тишина сгущается, ватой лезет в уши. Собственное дыхание кажется громом. Кто-то скулит. На кухне. Чероки? Кто тебя обидел?!
За столом сидела Лидка. Плакала, закрыв лицо ладонями.
Какие у нее тонкие пальцы...
- Что с тобой?
- Отстань.
- Ну извини меня, дурака. Я ж не нарочно...
- Не трогай меня... Пожалуйста.
Хоть бы вызверилась, что ли? Я б понял.
- Чего ты, Лид? Все нормально, все хорошо...
Она вдруг отняла руки от лица. Взглянула на меня в упор, смаргивая слезы. Будто впервые увидела.
- Ничего не нормально, Толя. Ничего не хорошо.
Новый грипп. Интервью у Хачатуряна. Вирусолог, профессор. Адрес - ниже. Бегом!
SMSка от шефа.
- Ну? - спросил профессор вместо "здравствуйте".
- Интервью, - напомнил я.
- Ну-ну...
И профессор убрел в недра квартиры.
Нервничая, я последовал за ним. Так меня встречали впервые. Попадались неврастеники, мизантропы, кретины, пижоны... Ноев ковчег. Вирусолог выбивался из общего ряда. Юркий, как ящерица. Мелкий, как разменная монета. Самодостаточный, как Мона Лиза.
А еще он был, что называется, выпивши.
С утра.
В кабинете царил мрак. Солнце без особого успеха тыкалось в задернутые шторы. Тени, силуэты, звяканье бутылки о рюмку. Мне профессор не предложил.
- Ну?
Разнообразием он не баловал.
- Угостите акулу пера?
- Легко.
Бутылка звякнула во второй раз. Нет, не жадность, понял я. Гордыня? Брезгует мелким репортеришкой? Вряд ли. Это у меня сегодня гордыня. Два гордеца сцепились бы еще на пороге. Хотя моя нынешняя гордыня...
Я задрал нос. Вышло не очень.
- Это лечится? - спросил я напрямик.
- Нет.
- Совсем?
- Абсолютно. Пейте, уже все равно.
Я сделал глоток.
- Бренди?
- Арцах. Армянская водка.
- Чем пахнет?
- Кизилом.