— Это еще проще. Он специально напомнил о такой возможности, надеясь, что ты ею воспользуешься.
— И какой же ему резон? — удивился соперник настоятеля.
— Очевидный. Ты побежишь, а телохранители Рыжего шарахнут тебе в спину чем-нибудь парализующим или оглушающим. Мало того, что тебя это сломит психологически, так еще и физически до вечера едва ли восстановишься.
— Не дождется он, чтобы я побежал.
— Не зарекайся. Какие бы планы не строил Крот, а для тебя это сейчас самый реальный шанс.
— О чем ты?
Таира посмотрела на Роджера, как на умственно отсталого.
— Нам предстоит длинный переход на новую базу. В городе полно войск соронгов, возможны стычки. Кроме того, по пути могут возникнуть и другие подходящие обстоятельства, когда внимание охраны будет отвлечено от тебя.
— И что?
— Когда я тебе шепну "Беги", ты помчишься изо всех сил и будешь активно петлять, как физически, так и ментально.
— Я не побегу.
— Не поняла.
— Я не побегу, — упрямо повторил юноша.
— Это из-за Матильды?
— Нет, она здесь вообще не причем.
— Что-то верится с трудом, — саркастически заметила наставница.
— Твое дело.
— Пойми. И Маркиз, и Мортафей были правы относительно нее. Не обижайся, но ты влюбился не в самую достойную представительницу рода леомуров.
— Можешь не стараться. Я и сам знаю.
— Гробить свою жизнь ради… — Алиса осеклась. — Знаешь?
— Да. Ночью мы говорили не только о звездах, она рассказала мне о своей прошлой жизни.
— Но ты все простил и по-прежнему любишь ее? — скорее заключила, чем спросила Таира.
— Нет. Любовь ушла, — Роджер помолчал, потом усмехнулся и томным голосом продолжил:- Образ таинственной незнакомки смыло беспощадной волной откровений.
— А если серьезно?
— Я понял, что любил не ее, а тот идеал, который сам же себе и придумал. Вместо страсти пришло разочарование, навалились безразличие и усталость. Наверно, потому и заснул так быстро, а ведь до этого планировал соблазнить красотку.
— Постой. И все же, несмотря на свое разочарование, утром ты вступился за нее перед настоятелем, за безразличную тебе обычную уличную девку?
— Не надо ее так называть. Оттого что я прозрел, она не перестала быть женщиной.
— Однако, — удивленно протянула наставница. — Тогда я тем более не понимаю. Если мнение дамы, из-за которой ты будешь драться с настоятелем, тебе безразлично, почему ты отказываешься бежать?
— Потому что кроме нее есть еще я, есть мой старый наставник, есть ты, Рамзес, Багир и многие, многие другие.
— Рамзеса с Багиром, к сожалению, уже нет.
— Но от этого мне не станет менее совестно перед их памятью.
— Вот те раз. Прыгать в пропасть только для того, чтобы не было стыдно перед памятью погибших товарищей. Думаешь, Рамзес тебя бы одобрил?
— Главное, чтобы я сам себя одобрил. Ведь они погибли ради того, чтобы я жил. Жил достойно, а не как самая последняя трусливая сволочь.
— Значит, бежать ты отказываешься наотрез?
— Да, — поставил все точки над всеми буквами юный самоубийца.
Алиса посмотрела на своего подопечного как-то по-другому, словно впервые увидела за инфантильностью и взбалмошностью юноши стальной стержень мужского характера. Она исчерпала свои аргументы, да наставнице и самой не хотелось продолжать разговор, унизительный для обоих собеседников. Впереди ее воспитанника ждало серьезное испытание, ему требовалась психологическая поддержка и советы опытного мастера, а у девушки перехватило горло. В неловком молчании прошло несколько долгих минут ожидания приглашения на казнь. Наконец, в подвал спустился магистр в сопровождении двух помощников-телохранителей.
— Пора в путь, мой жертвенный ягненок. Алтарь ждет.
Роджер покосился на развеселившегося Рыжего, но не сказал ни слова и двинулся к выходу. Алиса вопросительно посмотрела на главного храмовника. Этьен подавил свою неуместную веселость и без всяких витиеватостей сообщил информацию о правилах перехода:
— Вы двигаетесь непосредственно за бригадой Мавра, я со своими лиатами иду следом за вами. Любое отклонение мальчика от маршрута колонны рассматривается, как попытка к бегству, огонь открываем без предупреждения. В условиях пересеченной местности или в случае других осложнений бить будем на поражение. Вопросы имеются?
Хотя магистр обращался к Таире, но ему, не поворачивая головы, ответил молодой храмовник, стоящий в проеме выходной двери:
— Вопросов нет. Лучше попридержите своих псов, чтобы у них нервы не расшалились, или им с перепуга не померещилось что-нибудь. Я не сбегу, слово даю.
Когда Роджер вышел, ошарашенный Этьен покачал головой и сказал, вроде бы ни к кому не обращаясь:
— А мальчишка-то совсем обнаглел. Даже жаль будет терять такого нахаленка. Из него мог бы вырасти вполне зубастый волчара.
Алиса, не говоря ни слова, повернулась к непосредственному начальнику спиной и вышла из каземата. Такое поведение трудно было назвать разумным, но поступить по-другому она не смогла. Рыжий скрипнул зубами, но не окрикнул девушку, хотя ему очень хотелось поставить малявку на место. К сожалению, время для разборок было не очень подходящее.
Осмотрев помещение, магистр задумался о том, как поступить с трупами погибших храмовников. Надо было заставить бойцов Шантана похоронить их, но его бригада уже покинула монастырь. Терять время в поисках других исполнителей было нелепо, а заставлять своих помощников делать грязную работу глупо.
Самое главное, что в главном зале мальчишку, вверенного его заботам, поджидали только двое из его лиатов. Если наставница наглеца, которой влюбленный болван в ранге настоятеля необоснованно доверяет, встанет на сторону юнца, шансы сбежать у пацана будут вполне реальными. И чтобы там этот молокосос не говорил, Этьен не настолько наивен, чтобы доверять высокопарным трескучим фразам.
Его задача — доставить жертву к алтарю в целости и сохранности, а похоронными церемониями пускай занимаются те, кому эти трупы мешают. Мотнув головой в сторону выхода, магистр, сопровождаемый помощниками, беззвучно покинул каземат. В соседнем зале вместе с Роджером, Таирой и двумя телохранителями Рыжего, их дожидался еще и Мавр с тремя своими бойцами.
Выражение лица у черного и косматого бригадира, отличавшегося своенравным характером, было сильно озабоченное, если не сказать встревоженное. Идея воспользоваться чужими лапами, чтобы похоронить погибших товарищей, показалась удачной лишь в первое мгновение. Потом пришло ощущение тревоги.
— Что случилось?