Глава 4
Вымотанный нервотрепкой, погоней и скачками по гракхам, новый ненавистник подземелий по привычке выбрал вершину очередного холма и, не маскируясь, завалился спать. На этот раз сон его был вполуха, потому что загнанный малыш ни на минуту не забывал о преследователях. Тем не менее, выбор между еще одним марш-броском и долговременным привалом был сделан без доли сомнений. В конце концов, и Барни с Гризли были сделаны не из металла. Если же они все-таки упрутся по-ослиному, то Роджер предпочел бы встретить их отдохнувшим и свежим.
Ночь пролетела спокойно и незаметно, хотя несколько раз проносились грохочущие поезда, лишь еще более оттеняя мерный шорох нежного прибоя. Жаркое южное солнце выбралось из-за гор бодрым и радостным, ему было глубоко наплевать на все ночные кошмары молодого путешественника. Потянувшись, юноша уже собрался спуститься к железнодорожному полотну, когда услышал негромкий вызов наставника. Чувствовалось, что в прошлый сеанс Мики потратил немало сил, и, не проснись его ученик заранее, едва ли бы он услышал слабенький зуммер сигнала. Понимая, как дорого обходятся учителю минуты их задушевной беседы, телепатический абонент привел свои мысли в порядок и лишь тогда открыл собственное сознание вызывающему.
Антвар был усталым и чем-то озабоченным, но на вежливый вопрос малыша о делах ответил стандартным "нормально". По-видимому, мастер хотел сказать, что у каждого свои понятия о норме. Не отвлекаясь на формальную любезность, он попросил краткого и полного отчета, чем сильно удивил ученика, привыкшего к полуфилософским дружеским беседам с наставником.
К чувству удивления тут же добавилась легкая растерянность, поскольку полноты в собственном рассказе молодой первопроходец как раз и не планировал. Совесть не долго сопротивлялась стыду, в результате чего эпизоды с колбасками и спасением малыша из доклада оказались изъяты. Как следствие, боровоподобный лежебока и его странное преображение остались за рамками повествования.
Относительно шорга Мики выразил сомнения в идентификации, подчеркнув, что представители других рас для леомура все на одно лицо, а у страха глаза размером с блюдце. Поведение гракхов вызвало у него такое же изумление, как и у Роджера. Проблемы с ними иногда возникали, но на практике Антвару не приходилось слышать о столь масштабных коллективных действиях подземных жителей. Наставник похвалил устойчивость психики ученика, одобрил его планы, пообещал порыться в литературе по гракхам и, сославшись на занятость, покинул сознание юного лиата.
Подбодренный вниманием со стороны старших и не чувствуя уже себя настолько одиноким, беглец спустился с холма. Не раздумывая, он бодро зашагал на север, стараясь излишне не высовываться, но и не терять рельсы из виду. Вскоре он достиг жилой зоны, и бдительность пришлось утроить. Риск оправдывался желанием добраться до разъезда, на котором останавливаются составы. Желание воспользоваться транспортом после пешего путешествия через туннель у начинающего туриста только окрепло.
Несколько минут спустя за поворотом показалась платформа. На ней в ожидании поезда толпились четлане, создавая суматошную сутолоку, которая не позволяла проникнуть в вагон с гарантированным соблюдением режима. Выбрав позицию наблюдательного пункта на одном из пустынных склонов недалеко от станции, Роджер пролежал в укрытии более двух часов.
За это время он подробно изучил особенности движения железнодорожного транспорта. В изредка останавливающихся пассажирских составах народу было слишком много, чтобы можно было надеяться проскользнуть незаметно. Товарные же и пассажирские поезда дальнего следования пролетали полустанок, не притормаживая. Продолжать дистанционную разведку дольше смысла не было, и юный скаут решил пойти на риск, тем более что около платформы время от времени сновали леомуры весьма задрипанного вида.
Преодолев отвращение и замаскировавшись под попрошайку, Роджер спустился к полотну и, крадучись, добрался до станции. На ее территории в этот момент было относительно пустынно. Облюбовав укрытый навесом закуток неподалеку от лестницы на платформу, разведчик начал изучать ментальное пространство. Ярче всего на общем фоне выделялись огоньки редких кобортов, ожидающих подачи транспорта.
Покопавшись в сознаниях нескольких четлан, он выяснил, что ожидаемые ими составы, которые они именовали "электричками", доходят лишь до ближайших больших обитаемых зон. Рисковать ради столь мелкой цели по-крупному очень не хотелось. Впрочем, добираться пешком до железнодорожного узла, где останавливаются нормальные поезда, а не только подкидыши, тоже было опасно. Как удалось выяснить, по пути на север туннели встречаются с завидной регулярностью, а любовь странника к подземельям умерла прошлой ночью.
Погрузившись в сомнения и раздумья, кандидат в пассажиры не сразу обратил внимание на легкие возмущения астрала. Опомнился он лишь тогда, когда из-за угла лестницы появился ободранный и грязный леомур. Вид незнакомца внушал скорее жалость, чем страх, хотя уверенная, пускай и крадущаяся, походка говорила о том, что пришедший ощущает себя хозяином положения.
Конечно, не следовало забывать, что юный путешественник тоже существенно растратил свой лоск в результате неумелой маскировки под побирушку. Но кто мог гарантировать, что внешний вид подбирающегося к нему нищего не является такой же фальшивкой? Внутри у Роджера все сжалось, но он сохранил внешнюю невозмутимость. Мики хорошо научил ученика соблюдать лицо при неожиданных встречах, поэтому в его позе лишь слегка изменился наклон головы.
Отсутствие паники в поведении Сильвера слегка смутило незнакомца, который предпочел остановиться на безопасном удалении, после чего неожиданно сорвался на примитивный наезд.
— Эй! Ты кто такой? Что делаешь на моей станции? Чего молчишь? Я что, непонятно спрашиваю? Или ты немой?
Самое удивительное, что замухрышка был лиатом, а образы, которыми он сопровождал свои наскоки, отличались артистичностью и экстравагантностью. Это так разительно отличалось от предметной шелухи, одновременно сыпавшейся на юношу, что тот на какое-то время потерял дар речи. Ему даже пришлось слегка сглотнуть слюну, чтобы восстановить способность к общению. От этого мелкого жеста местный нищий вздрогнул, как от удара, и замолчал.
— Вы так много спрашиваете, что я даже не успеваю отвечать. Боюсь утомить словесным потоком ваше бесценное сознание. Впрочем, если вы не против, я ограничусь только именем. Меня зовут Роджер. Разрешите узнать ваше имя.
Молодой странник нахально повел себя инверсным образом. В отличие от вежливых тонов информационного ряда, его астральный образ был украшен широкой издевательской ухмылкой.
— Мне плевать, как тебя зовут. Ты зачем на мою территорию залез, умник лопоухий? Давай вали отсюда, я еще ему представляться должен, видите ли.
— Ваша территория? Ах, простите, я не заметил границы и предупреждающей надписи. Не подскажете ли, насколько далеко она простирается?
— О чем это ты? Какая граница? И так все знают. Зона горной платформы — моя, на морской платформе хозяйничает Тайфун, а в здании вокзала — Барсук.
— Получается, что не все, раз я не в курсе. Кстати, а четлане там наверху, они-то хоть знают, кто тут главный?
— Остряк, да? Я не понял, ты валить собираешься?
— Что?
— Не что, а куда. К чертовой матери или еще подальше. Мне по фигу. Главное, чтобы отсюда.
— Что-то вы путаетесь в направлениях. Впрочем, хочу вас разочаровать, придется потерпеть меня некоторое время. Я внятно обрисовал ситуацию?
— Ну, смотри, ты сам нарвался, теперь не обижайся, — с этими словами незнакомец совершенно неожиданно развернулся и исчез за поворотом.
Юный агрессор, вторгшийся на чужую территорию и подготовившийся отражать нападение замухрышки, изумленно уставился на опустевший закуток. Недоумевая, он попытался мысленно проследить за аборигеном. Короткими перебежками самозваный хозяин платформы проскочил мимо вокзала и исчез в дебрях маленького курортного поселка.
Не забивая себе голову размышлениями о странности поведения нового знакомого, оставшийся в одиночестве разведчик выглянул из-под платформы. В сторону вокзала направлялся коборт в незнакомой ему форме. Проникнув в сознание объекта, Роджер узнал много интересного и полезного. Железнодорожник, а это оказался именно он, охотно поделился с лиатом сведениями об устройстве станции.
В частности, выяснилось, что четланин, способный остановить любой состав, работает в маленьком здании неподалеку от вокзала, и его должность называется диспетчер. Вообще-то, система управления движением контролируется автоматикой, но для экстренных случаев существует способ переключения ее в режим ручного управления. Правда, диспетчера работают попеременно, и тот коборт, который в настоящее время управляет процессом, вечером отправится домой отдыхать, а за пульт сядет его сменщик.
Понятно, что для сохранения режима анонимности столь серьезное вмешательство в деятельность слуг удобнее всего проводить под покровом темноты. Кроме того, начальник вокзала, который может призвать к ответу диспетчера, если тот начнет вытворять нечто несусветное, вечером покинет свое рабочее место. Другими словами, помешать задуманному будет некому. И еще, в случае выбора ночного времени операции у Роджера остается достаточно времени, чтобы захватить полный контроль над сознанием четланина.
К сожалению, допрашиваемый железнодорожник не знал ничего про сменщика диспетчера, и юноша прокрался к зданию вокзала, чтобы заглянуть в интос начальника. Найти важного коборта, заседающего в отдельном кабинете, большого труда не составило, но его сознание оказалось забито такой шелухой, что бедный леомур даже взмок. Стало понятно, что наскоком из этого предмета для приема пищи и ношения головного убора не удастся извлечь даже таблицу умножения.
Требовалось выбрать позицию для методических археологических раскопок. Разведчик облюбовал местечко на заднем дворике, укрытое от посторонних глаз какими-то вонючими баками. Увы, сосредоточиться на раскопке авгиевых конюшен в голове главного четланина на станции не удалось. Во дворе вокзала подозрительно возросла активность разумных существ. Нежеланных гостей Роджер вычислил еще на подходе: троица лиатов с развитыми телепатическими способностями двигалась точно в направлении его закутка.
Избежать знакомства было сложно, поскольку все возможные пути отступления были надежно перекрыты другими местными леомурами. Похоже, грязнуля, принятый им за базарного проходимца, не врал относительно своих возможностей устроить ему приключений на верхную часть окороков.
Как учил наставник, в критической ситуации необходимо излучать силу, даже если ты не способен шевельнуть языком. Нацепив на себя маску холодного безразличия, Роджер приготовился встретить неизбежное достойно, хотя бы даже только по форме. Качки, вышедшие из-за бачков производили бы впечатление тупых громил, если б не показушная игра виртуальными мышцами в астральном пространстве.
Покачивание душ не позволяло нанести прицельный ментальный удар, а вспыхивающие искорки телепатических переговоров препятствовали любой попытке перехвата контроля. Один из гостей шел впереди и, несомненно, являлся главой делегации. Двое настороженных телохранителей надежно прикрывали с флангов не только физическое тело босса, но и его искорку. Вывернув из-за мусорных бачков, они остановились и осмотрелись. По-видимому, увиденное не вызвало у них никаких серьезных опасений, поскольку главный с ходу перешел к делу:
— Это ты, что ли, Роджер?
— Я, — лениво и вальяжно ответил странник.
— Кто таков? Откуда взялся? Что забыл на вверенной мне территории?
— Опять куча вопросов. Что вы все такие вопрошающие? И это вместо того, чтобы представиться. Ты — Барсук, что ли?
— Какой я тебе Барсук?
— Мне сказали, что этот Барсук — хозяин вокзала.
— Кто ж тебе такое отморозил? Он только смотритель. Хозяин же тут я. Понятно?
— Не очень.
— Интересно… и что же тебе непонятно?
— Я так и не услышал имени…
— Моего? Может, тебе и ребятушек моих представить?
— Это их дело. Пока они со мной не беседуют, меня их имена не интересуют.
— Боюсь, когда они начнут беседовать, тебя уже ничьи имена интересовать не будут.