Орлов резко отдергивает руку, а я не сразу понимаю, что только что произошло.
Какая мерзость!
— Дэн, да ты полный кретин! — рычит на меня.
Слезы снова рвутся наружу, а моё эго хочет отомстить. Так, значит, да? Нет уж! Без боя не сдамся!
— Игорь, — томно спрашиваю я, невинно хлопая ресницами. — А тебе не кажется, что грудь стала больше? Я бы сказал — тяжелее… — и расправляю плечи, выставляя чуть вперед.
Игорь машинально опускает взгляд. Нет! Он — откровенно пялится именно туда! На лице столько противоречивых эмоций. Шумно сглатывает и словно в замедленной съемке вижу, как делает шаг навстречу, а его руки сами ползут, видимо, чтобы проверить лично и пощупать полушария Мии.
Сердце снова пропускает удар в ожидании тепла.
Прикусываю губу и выдыхаю. Плакать совсем не хочется, как и шутить. Вот это я сейчас попал… Остановите Землю — я сойду! Мозг кричит об опасности и отвращении, а всё тело, каждая его клеточка ждёт этих прикосновений! Да что это?! Чувствую себя чьей-то марионеткой… Просни-и-ись, Дэ-э-э-н!
Я же мужчина! Помогите! Хээлп! ХЭЭЭЛП! Игорь, очнись! Я пошутил!!! Я больше не буду!!!
Орлов поднимает на меня взор потемневших глаз. Во взгляде столько противоречивых эмоций. Чувствую, как спирает дыхание, и я не могу произнести ни слова. Мозг судорожно ищет пути отступления, но никак не находит; тело не слушается, а колени начинают дрожать и подкашиваться. Моя рука сама собой тянется к его шее и я, кажется, приподнимаюсь на цыпочки, чтобы дотянуться до неё в этом маленьком низеньком теле…
Что за шутки??? Почему я не могу себя контролировать? Вот сейчас я бы точно заплакал от безысходности… Но, черт! Почему даже это не получается???
— Я за кошель… — бодро зашла Марина в квартиру, застыла на пороге и, кажется, что-то упало на пол. Хорошо, что я не видел выражение её лица в этот момент… — ком…
Интересно, а придумали ручку, стирающую память одним нажатием? Я бы купил… Можно даже две. Чтоб наверняка!
Ведь смогли создать как-то это чертов мир — Зэсис! Откуда-то же взяли эту идею! Умудрились совершить переселение души в чужое тело! А ручку?! Алло!
Мы же с ним чуть не… Бррррр!
Как я теперь должен с этим жить?
О! Точно! Чай… Или что там они делали, чтобы люди ничего не помнили в Зэсисе? Может пару кружечек попросить?…
Черт!
Я больше так не буду! Честно! Верните мне моё тело… Пожалуйста… Кто-нибудь…
— Солнце моё, это из-за женских гормонов в организме. Так бывает у девочек… — пыталась успокоить меня Марина, первой придя в себя, после увиденного.
Приятно, конечно, когда девушка меня так ласково называет — «Солнце моё…». Только я-то — НЕ ДЕВОЧКА!!! Спасибо, блин, утешила! Они с братом словно сговорились добить меня окончательно! Изверги! И поиздеваться в отместку не могу — себе только хуже делаю! Чтоб их!
Ещё сильнее плачу, а Марина продолжает говорить, всё ещё делая вид, что не знает, кто я на самом деле:
— А Игорь… Ему сложно, потому что… Кстати! — блондинка резко повернулась лицом к брату и с подозрением на него покосилась. — Что между вами с Мией в Зэсисе произошло, что ты ТАК смотришь на мою подругу, м?
Орлов теперь сидел на почтительном расстоянии от меня. Красный и злой, как синьор Помидор.
Марина обнимала, прижав мою голову к ключице. И так близко к её груди… Кажется, она лучше понимает девочек и знает, как их успокоить. Тьфу, блин, что я несу?! Не дай Бог! Но в её объятиях мне приятно. Особенно, когда закрываю глаза, вдыхая её аромат, и ощущаю себя в своём нормальном, мужском теле…
Правда, теперь периодически приходится осматриваться, чтобы убедиться, что я в нужных объятиях. Нельзя допускать промахов! С таким-то сбоем заводских настроек!
— Марина! — строго сказал Игорь, скрипя зубами.
Я зыркнул на него и показал язык. Орлов подскочил на месте, сжав кулаки.
— Да… Как ты! Айщщ! — взревел и вылетел из комнаты Марины, хлопнув дверью.
А потом вообще вышел на улицу.
Марина отстранилась.
— Ты уверен, что ему не нужно говорить о моей осведомленности? — тихо спросила.
Я кивнул, успокоившись окончательно. Маленькая месть грела душу. Посмотрим, расскажет ли сам.
— Не издевайся над братом! — серьезным тоном сказала мне, — Ему очень тяжело, видеть тебя и знать, что не может проявить чувства. Это очень сложно… И мне… Не по себе от того, что происходит…Когда я… Не вижу в тебе свою подругу…
— Ты думаешь, будучи в своём теле, я бы так поступил? Мне, знаешь ли, тоже не легко от тех ощущений, которые я испытываю! Я — мужчина всем мозгом и душой, а женское тело и эти ваши гормоны! И ничего не могу… — чувствую, что опять начинаю плакать.
Да чтоб тебя!
Поднял глаза кверху и часто заморгал, глубоко дыша, чтобы сдержать чертовы слезы. Марина взяла мои ладони и слегка сжала.
— Ты молодец — быстро учишься, — ляпнула она, и тут же закрыла рот ладонью.
Черт! Я ведь даже злиться на неё не могу! Почему мне так смешно, что аж плакать хочется?!
***
Мы вернулись в квартиру Мии уже после ужина. Здесь было заметно спокойнее, хоть я всё ещё мучился с грудью. Игорь постоянно одергивал меня, как только я тянул руки к ним в надежде, что боль уменьшится, если хоть немного прижать. Но наедине со мной Орлов больше не оставался. И на том спасибо!
Меня тянуло к нему, как магнитом и тело растекалось лужицей под одним взглядом, каждая клеточка Мии ждала прикосновения и тепла. Ноги и руки отказывались слушаться и вели свой собственный образ жизни в непосредственной близости от этого опасного мужчины. У него тоже крышу срывало. В принципе, его вполне можно понять. Я-то только телом чувствую, а он — видит, слышит и чувствует Мию. И от этого мозгу сложно.
А с другой стороны была Марина, к которой меня тоже тянуло, когда в виде растекшейся лужицы после Игоря, я закрывал глаза и пытался сосредоточиться на блондинке и на том, что я мужчина.
От безысходности плакал, а потом смеялся до слез и снова плакал. И зажевывал своё расстройство зефиркой с копченой колбасой.
Проверив квартиру, Игорь с Мариной проследили за тем, чтобы я улегся в постель, и только потом вышли в кухню о чем-то разговаривать. Правда, хотели ещё отобрать у меня вкусняшки, которые я заныкал по карманам, но, увидев, что я готов за них бороться и может быть даже плакать — передумали.
***
— Какого фига ты тут делаешь?! Проваливай отсюда! — шипит на меня сонный голос.
— У меня странное предчувствие… Не могу уснуть… Живот тянет, грудь болит… А еще, вдруг стало холодно, страшно и одиноко, — бормочу я, внаглую укладываясь рядышком с теплым телом, и теснее прижимаясь. — Ты же не хочешь, чтобы я плакал всю ночь или разбудил кого-нибудь ещё?
— Уф, блин! Ладно! Но только один раз! — сердито бухтит, ворочаясь. — Руки убрал! Ещё раз тронешь — убью!