Затвори он дверь кабинета, Агата непременно бы пробралась туда и обследовала содержимое принесенного отцом портфеля, теперь же, поскольку отец не пытался его скрыть, спокойно спустилась в кухню, откуда уже вторично донесся ворчливый призыв матери на ужин.
У хозяина дома появилась редкая возможность действовать свободно, но времени было в обрез. Поэтому из всех возможных тайников он выбрал тот, что оказался под рукой, - огромный старинный шкаф в кабинете, забитый до предела его, Хлюпа, удочками, сетками, сачками, блеснами, спиннингами, старыми куртками, резиновыми сапогами, множеством коробочек и банок с крючками, мушками и прочими приманками для рыбы. Портфель с оторванной ручкой надежно погряз в недрах этих многолетних залежей.
Карпинский тоже вернулся домой, где Кристина с Эльжбетой попеременно стерегли Клепу. Тяжесть свалилась с души Карпинского, хотя до конца преодолеть сомнения так и не удалось. Правильно ли он поступил? Другу Карпинский верил, как самому себе, однако слишком хорошо знал его жену. У бабы собачье чутье, а мужа она держит под каблуком. И хитрости не занимать. Правда, все эти негативные качества жуткой бабы проявляются под воздействием ее патологической ревности, но как знать...
Почувствовав, что больше не в силах совладать с душевной раздерганностью, Карпинский решил часть ее переложить на плечи близкого человека, раз уж судьба послала ему на сей раз женщину не только любимую и красивую, но к тому же умную и рассудительную.
Правда, умная женщина не сразу правильно поняла посылаемые сигналы судорожные кивки, конспиративное подмигивание и конвульсивные жесты. Призвав Эльжбету, Кристина передала ей Клепу с рук на руки за кухонным столом, а сама поспешила в спальню. Муж устремился следом и плотно прикрыл дверь.
- Мне нужно тебе кое в чем признаться, - взял он быка за рога, так как рассусоливать было некогда. - Видишь ли, я тут занялся с одним типом бизнесом...
- Я догадывалась, - перебила Кристина, с тревогой глядя на свою надежду и опору.
- ..ну и этот бизнес у нас получился, - докончил Карпинский.
У женщины отлегло от сердца, ведь она уже давно поняла, что ее любимый и бизнес - вещи несовместимые. И вдруг такое!
- Неужели ты хочешь сказать, что у нас появятся деньги? - недоверчиво вскричала она.
- Тес! - оглянулся на дверь хозяин дома. - Уже появились, сегодня сообщник передал мне мою часть, и так получилось, что тут же сразу шурина нелегкая принесла...
- А я тебе уже тысячу раз говорила - не пускать его в дом! Родная сестра общается с ним только через дверную цепочку, а ты?!
- А я.., да, ты права.
- Езус-Мария! - вдруг дошло до Кристины. - Он что.., успел это украсть?!
- Да нет, успокойся, коханая, еще не успел и теперь не украдет. Я и сам испугался, поэтому унес это из дому.
- Куда?
- В безопасное место. Самое спокойное и безопасное.
- Какое такое спокойное? На кладбище закопал, что ли? Ну, что молчишь? Говори же.
А у бедного Карпинского язык не поворачивался назвать Хлюпа, поскольку он лишь сейчас до конца осознал, что вряд ли дом приятеля можно считать безопасным и спокойным местом при наличии там пани Хлюповой, этой гарпии, гидры и дракона в женском обличье. И он, Карпинский, можно сказать, сунул свои сокровища прямо в пасть этим чудищам!
- Место безопасное, - наконец повторил он, не желая волновать жену. Пусть полежит там до тех пор, пока Клепа не выметется. Вот только потом куда все спрятать?
- Ничего не понимаю! - продолжала волноваться Кристина. - Ты что, выкинул какой-нибудь фортель? Почему не можешь хранить свои сбережения просто в банке?
- Видишь ли, - мямлил Карпинский, - бизнес наш был не вполне легальным...
- Преступным, получается?
- Что ты! Совсем нет. Но деньги от русских, а сама знаешь, как у нас на это смотрят. И слишком уж большая сумма...
- Сколько?
- Больше двадцати миллиардов, - собравшись с духом, выдавил Карпинский.
Кристина на момент лишилась дара речи.
- Ты.., ты сказал...
- Двадцать миллиардов.
- Езус-Мария! Двадцать миллиардов чего?!
- Я пересчитал на злотые. Но оно в долларах.
- Ушам своим не верю! Господи, машина у тебя на ходу рассыпается, холодильник того и гляди выйдет из строя, мы с трудом дотягиваем до первого, а ты говоришь о миллиардах! Да ведь это.., виллу можно купить! "Мерседес"! Два "мерседеса"! Все! На одни проценты можно жить безбедно!
- Вот именно. Я тоже так думаю, И мы еще решим, что делать с деньгами, но завтра мы оба уезжаем, так что я боялся такую сумму оставлять в доме, вот и припрятал. Надо было и ваши побрякушки туда же отвезти. Хотя, с другой стороны, это такая малость...
- И вовсе не малость, а если и малость - все равно не желаю ее лишиться. Ну да теперь ничего не поделаешь. Завтра с утра переговорю с Витовской, а ты постарайся поскорее вернуться из Ольштына и глаз не спускай с Клепы.
Так ничего и не решив пока с Кристиной, Карпинский все же облегчил душу и твердо пообещал себе назавтра найти действительно безопасное и спокойное место для своих сокровищ. Авось за одни сутки пани Богуся особого вреда не причинит, а в случае чего верный Хлюп грудью встанет на защиту его собственности.
Но душевное спокойствие продолжалось недолго. В Ольштыне сразу же выявились неисправности в телефонной установке, за которой Карпинский приехал, и устранение этих неисправностей опасно затягивалось. Совершенно издерганный Карпинский в своем воображении уже видел шурина и Хлюпиху, разворовывающих его имущество. Клепа запихивал в свой чемодан фотоаппарат и фамильную серебряную сахарницу Карпинских, а мерзкая баба, конечно же, обнаружила спрятанные мужем ценности и теперь, злобно хихикая, перепрятывает в такое место, где их не найдет ни одна живая душа. Чертов ворюга разыскал-таки коллекцию марок и вот тоже сует ее в свой огромный чемодан, специально, мерзавец, с полупустым приезжает...
Ну наконец-то все дела закончены, можно ехать. Старый "фольксваген" мчался вихрем, нога Карпинского словно приросла к педали газа. И ничего плохого не произошло бы, не будь водитель таким взвинченным. Ничего плохого не произошло бы и в том случае, если бы проклятый трактор с прицепом выехал с проселка чуть попозже или даже раньше. К сожалению, он выехал именно в этот момент...
***
Закончив работу, пани Витовская отправилась домой в Кристинином манто, неся в сумочке драгоценности обеих хозяек, а Эльжбета заступила на дежурство, оставшись с Клепой в квартире один на один и решив прогулять последние лекции. Из-за прогула девушка не особенно расстраивалась, но ее злила идиотская обязанность стеречь вора, а кроме того, были кое-какие планы на вечер. Отец же все не ехал. И не звонил предупредить, что задерживается. Зато позвонил Хлюп.
- Это ты, Эльжбетка? - замученным голосом поинтересовался Хлюп. Дочь приятеля он знал с ее рождения. - А Кристину можно?
- Нельзя! - раздраженно рявкнула девушка. - Она в Кракове. И отца тоже нет. Никого нет, зато имеется дядюшка жу.., ну, вы знаете. А отец еще не вернулся из Ольштына.
- Я знаю. И что касается отца.., он.., по всей видимости, сегодня домой не вернется.
- А почему?
- Потому.., ты, главное, не волнуйся. Я тебе сейчас скажу, но ты не волнуйся.
Самый лучший способ заставить человека разволноваться - сказать ему такие слова. У Эльжбеты чуть трубка из руки не вывалилась.
- Я не волнуюсь! - хрипло заверила она отцовского друга, покрываясь холодным потом. - Говорите сразу, что стряслось. Отец жив?
- Жив, жив! - обрадовался Хлюп. - Хотя и не совсем. Несчастный случай под Плонском, он там у них в больнице лежит. У вас сохранилась страховка на машину? Машина, знаешь, вдребезги...
- Да черт с ней, с машиной! Что с отцом?
- Ничего страшного, рука, правда, сломана. Он, к счастью, сразу из машины вылетел и на эту руку упал, так мне сказали. И еще голова. Головой на что-то твердое угодил, так что голова тоже разбита. Пока без сознания, но говорят будет жить.