сказал Сергей. — Еще раз кота тронешь — я тебе нос откушу.
— Да я тебя… — трепыхался толстячок, — а ну пусти… распустили вас…
да я вас всех…
— Топай отсюда. Засранец! — прошипел Сергей и вышвырнул толстячка через
открытую дверь в коридор.
Толстячок отскочил от стены, чудом устояв на ногах, одернул халат и засеменил
прочь, продолжая выкрикивать угрозы из коридора. Сергей постоял немного
в дверях, прислушиваясь к бубнежу, и с довольной улыбкой прошел к Стасу.
— Здорово!
— Привет, — ответил Стас, пожимая протянутую руку.
— Это ты правильно сделал, что пришел к профессору. Сдает старик. Ученики
иногда еще приходят, но разве сравнишь нынешнюю молодежь с вами.
— Ну ты скажешь тоже, — ответил Стас. — Просто все сейчас заняты добыванием
средств к существованию. Теперь не поразгружаешь вагоны, как мы в молодости.
— Это точно, время другое, — согласился Сергей.
Он поставил сковороду на плиту и включил газ. Тут его окликнул женский
голос, и Сергей вышел из кухни.
Стас посмотрел на девочку, сидевшую на корточках и гладившую лакающего
молоко котенка. Его тощенький хвостик торчал в потолок антеннкой. Стасу
вдруг стало гадко. Ведь он на самом деле забыл про старика. А профессор
всегда был одинок. Одиночество само по себе очень страшно, а одиночество
в старости страшно вдвойне. Начинаешь понимать, что твои дни, месяцы,
пусть даже годы, сочтены. Ты никому не нужен, потому что не можешь ничего
дать. Это все, конечно, громко звучит — борьба со злом во вселенском масштабе.
Можно возвыситься в своих глазах до уровня Георгия Победоносца. Но почему-то
никто не замечает зла рядом с собой. Обычного, бытового зла, которое происходит
в двух шагах. Гораздо проще разглагольствовать на темы «кто виноват и
что делать», но при этом не делать ничего. А чаще всего и сделать-то надо
не так уж и много. Изменяя всего лишь себя, мы изменяем целый мир.
Стас не успел заварить чай, как вернулся профессор. Он был очень рад сидеть
за одним столом со своим учеником и пить чай с вареньем. Стас это заметил,
и ему снова стало стыдно. Старику и нужно-то было совсем немного: чтобы
ему хотя бы изредка звонили.
Вовке же здесь, похоже, понравилось. Он улыбался профессорским шуткам,
рассказам из преподавательской и археологической практики. И чай был каким-то
особенно вкусным…
— Андрей Борисович, я вас очень прошу, не увлекайтесь походами в музей.
— Станислав, но он же не граф Монте-Кристо, — удивился профессор. — Не
сидеть же мальчику в заточении. Иногда надо и воздухом подышать.
— Конечно, надо, — согласился Стас. — Только все же лучше, чтобы Вовка
поменьше бывал на глазах у посторонних.
— Но…
— Андрей Борисович, позже я вам все объясню, — улыбнулся Стас.
— Ну что же. Дома так дома, — согласился профессор. — Мы и дома найдем
чем заняться.
Через час Стас ушел. Главное было сделано, какое-то время Вовка будет
вне игры. Стас не хотел рисковать и поэтому решил спрятать его у профессора.
Здесь его точно никто не найдет. И как же все-таки гадко, что поводом
для визита к старому учителю была необходимость в его помощи.