Пока зона оставалась в руках мятежников, они могли держать ворота цеха открытыми, но при малейшей опасности готовы были захлопнуть их.
Глюк не оставлял надежды найти пусковой механизм программы «Ноль», предполагая, что он где-то здесь.
Перед тем, как идти на Центр, Кинг забежал в цех к Глюку. Они обнялись, похлопали друг друга по плечу, пожелали взаимной удачи.
— Может, пойдешь с нами? — с надеждой спросил Том.
— Нет, сейчас нет. Хочу проверить одно свое давнее предположение. Наконец-то я добрался до этого пускового механизма. Торопись в Центр.
Том резко отвернулся от Глюка и побежал во двор, где его ждал объединенный отряд.
Мятежники быстрым маршевым шагом двигались по радиальной дороге, которая вела к воротам Центра.
Кинг, как и все, с кем он прибыл сюда с поверхности, всего однажды был в Центре: в тот первый день, когда их сортировали, и распределяли по зонам. Это был самый жуткий день в их жизни. И вот предстояла вторая встреча с Центром, быть может, в самый счастливый или последний день их жизни.
— Ты помнишь, как нас сортировали в первый день? — спросил у Кинга пожилой низкорослый биор с совершенно белой головой. Том изумленно посмотрел на него.
— Ты тоже, оказывается, думаешь об этом?
— Мы все думаем об этом, — ответило ему несколько голосов.
Кинг приостановился, пропуская мимо себя отряд.
— Интересно, как дела у тех, кто остался в капсулах? — спросил кто-то.
Никто ему не ответил. Чем дальше, тем большее напряжение охватывало людей. Кинг подумал о Мери: надо было взять ее с собой.
Отряд не прошел и половины пути, как чуть не напоролся на колонну авто, мчавшихся навстречу. Кинг сообразил, что это спешит подмога к заслонам СБ в зонах.
Авто взвизгнули тормозами и начали разворачиваться. Проскочить вперед они не могли, потому что мятежники занимали всю проезжую часть дороги. Они сразу же повели по авто непрерывный огонь.
— Вперед! — крикнул Кинг и устремился в сторону авто.
Оттуда ударили молнии. Бежавший рядом с Томом Нареш озарился голубым светом и упал. Кинг на секунду остановился. Нареш был мертв — лучевое оружие могло только убивать. Том дотронулся пальцами до груди Нареша, прощаясь с ним, и побежал дальше.
Ни один агент не успел выскочить из авто на дорогу, мятежники прикончили их там же, потеряв при этом более двадцати человек.
— Быстрее, быстрее, — торопил людей Кинг.
Но напрасно надеялся он застать врага врасплох. Крайт наблюдал скоротечный бой на радиальной дороге и подготовил для мятежников в открытых воротах Центра засаду. Все могло получиться, как он задумал, если б один из фанатиков не выстрелил преждевременно.
Мятежники, разделившись на два отряда, отпрянули в стороны — под прикрытие ограды Центра и пошли на приступ ворот. Крайт приказал закрыть их, но его люди, сидевшие в засаде, испугались атаки мятежников и отступили в глубину двора. Положение Крайта осложнилось. Открытые ворота были уже не ловушкой, а брешью, которую нужно было удерживать. Отряд Кинга постепенно просачивался во двор Центра. Все пространство вокруг него полыхало голубыми сполохами. Защитники Центра били из окон аппаратных, в которых укрылись, а отряд Кинга с тыла. Среди людей Крайта началась паника. Они заметались по двору.
Крайт уже подумывал: не пора ли прекратить штурм Центра и бросить все силы на уничтожение отряда Кинга, когда раздался голос. Казалось, он звучал везде.
— Внимание! Внимание! — рокотал он. — Последняя минута настала! Вы не хотите быть благоразумными и поэтому погибнете… Включаю программу «Ноль»! Если вы немедленно не прекратите борьбу и если мятежники не сложат оружие! Даю на размышление три минуты, три минуты, три минуты… — разносило эхо.
Бергман стоял перед микрофоном всеобщей связи. Он был в белом костюме, в белой рубашке, в белых туфлях и сам белый, без единой кровинки в лице. Указательный палец его лежал на красной кнопке. Он прошелся взглядом по всем мониторам. Ему очень хотелось увидеть сейчас лица своих врагов, и поэтому он подключился к аппаратным в Центре, где они заперлись.
Да, враги его были похожи на истуканов с маской ужаса на лицах.
Вот она, настоящая власть над жизнью и смертью людей, над самим собой. Ради этой минуты стоило прожить такую жизнь… Три минуты прошло. Они не собираются отступать…
Бергман зажмурил глаза и нервным толчком утопил в панель страшную кнопку, ухватившись левой рукой за край пульта, чтобы толчок не сбросил его сразу на пол. Но толчка не было — ничего не изменилось. Бергман тупо уставился на кнопку, хотел было опять нажать на нее, но тут же отдернул руку. Программа «Ноль» не сработала! Волна радости внезапно ворвалась в него. Он жив! Жив! Жив! Сама судьба против его смерти! Какое счастье, что программа «Ноль» не сработала!
Бергман отвернулся от пульта и пошел к выходу из аппаратной. Теперь ему осталось сделать последнее — сдаться на милость победителей!
Никто еще не знал, как дорого заплатил Глюк за нейтрализацию Бергмана. Он все-таки нашел пусковой механизм программы «Ноль», но трех минут, отпущенных Бергманом на размышление, не хватило Глюку; чтобы обесточить механизм, он замкнул электрическую цепь самим собой.
Гроу с утра еще находился на плавучем туристическом комплексе, стоявшем над Большим каньоном. Сегодня исполнялось двадцать лет с того дня, как из подводного Города была эвакуирована последняя партия горожан, и Марку очень хотелось именно в этот день побывать в Городе, заглянуть в свое прошлое, связанное с ним.
Стояла ясная погода, и с верхней палубы, где коротал время Марк, далеко просматривалась водная гладь Атлантики. При безветрии дыхание океана едва-едва колыхало его могучую грудь. Мерность вздохов и выдохов океана очень хорошо передавалась через качку комплекса.
Гроу подошел к краю палубы, лег грудью на верхнюю планку ограждения. Слух его улавливал звуки деловой жизни на нижней палубе, где служащие фирмы готовились к приему туристов, но все это воспринималось Гроу, как нечто имеющее к нему самое отдаленное отношение. Зато каждый толчок океана, ритмично ударявшего в борт, подобно движению маятника часов, отсчитывал время, которое было предельно насыщенным для Марка событиями, хотя и далекими во времени, но очень близкими и дорогими ему. Он смотрел на пустую гладь океана и видел ее совсем не такой, а как двадцать лет назад загроможденной множеством судов. Они примчались сюда по сигналу бедствия, поступившему из глубины океана. Ошеломляло не место подачи сигналов, а его содержание. «Всем! Всем! Всем! — кричал кто-то на сухом языке азбуки Морзе. — Жизнь подводного Города в опасности! Нуждаемся в срочной помощи! Наши координаты…» Неведомый адресат сообщил свои координаты и прекратил передачу.
Обо всем этом Марк узнал, будучи на дне океана Поисковая группа его к тому времени уже обнаружила внутри правого склона каньона огромную пустоту и пробивалась к ней, высверливая в грунте цилиндрическую штольню. Буровая установка и состыкованный с ней аппарат, где находились акванавты, подобно огромной гусенице, втягивались в скалу. Следом шло специальное устройство. Откачивая из штольни воду, насыщенную измельченным гранитом, оно закупоривало штольню со стороны океана. Иначе существовала опасность, что, как только бур окажется в пустоте, давление воды вытолкнет его вместе с глубоководным аппаратом внутрь скалы, и океан вслед за ними ворвется в свободное пространство. Когда стало известно, что Город жив, Гроу попросил запустить в работу еще одно такое устройство.
Все время поддерживая с поверхностью видеосвязь, Марк и его товарищи видели, как к их станции подходили все новые и новые суда, подлетали электролеты. Взбудораженная сенсационным событием планета спешила оказать подводным горожанам немедленную помощь. Предлагали начать проходку еще нескольких штолен, но Марк и особенно гидролог из поисковой группы Лер категорически воспротивились этому. Они и без того опасались, что их выход в Город, связанный с повреждением внутренней оболочки, может вызвать непредсказуемые пока отрицательные последствия, а нанесение нескольких таких повреждений могло поставить под угрозу его существование вообще. С ними согласились.
Оставалось одно: максимально форсировать проходку штольни. Гроу начал проходку в нижней части оболочки пустоты.
Они вышли в Город довольно далеко от уже пройденного изнутри тоннеля. Прояви Гроу раньше больше терпения, он непременно нашел бы с помощью анализаторов устье внутренней штольни, и тогда поисковой группе потребовалось бы не более двух часов, чтобы оказаться в Городе. Но разве могли они представлять такую возможность, будучи уверенными, что в Городе давно уже нет ничего живого.
Марк отступил от края палубы, как бы отстраняясь от мыслей, которые все эти годы с одинаковой силой волновали его. Время никак не могло притупить остроту самых первых впечатлений, обрушившихся на поисковую группу сразу же, как только акванавты оказались на пороге жизни, которая больше походила на фрагмент какой-то инопланетной цивилизации, чем на ту, к которой они привыкли. Это ощущение еще более усиливали скафандры: акванавты не рискнули ступить в таинственным Город без них.
Не было в жизни Гроу, да, наверное, и у остальных членов поисковой группы более ярких и глубоких воспоминаний чем эти, связанные с первой встречей с подводными горожанами.
Сейчас трудно вспомнить, кто из них был в числе первых. Как только бур вошел в пустоту, Машина в то же мгновение объявила тревогу, и они примчались на авто к первому реактору энергетического пояса. Они втиснулись в узкую щель между тыльной стенкой реактора и оболочкой Города, из которой на высоте десяти метров торчал нос бурильной установки. С минуту стояли они, онемевшие, с запрокинутыми кверху лицами, а потом тишина раскололась криками радостного изумлении. Горожане повели себя как сумасшедшие: начали подпрыгивать, пытаясь дотянуться до акванавтов, стоявших на площадке, выдвинутой из бурильной установки; кое-кто предпринимал даже попытки добраться до них по отвесной стене.
Никогда не забудет Гроу силу первых объятий горожан, их залитые слезами счастья лица. Только ради одного этого момента стоило родиться на свет, жить, мучиться недостижимой мечтой или навязчивой идеей. Но так Гроу думал уже много позже. А в первые мгновения и он, и Эн, и остальные акванавты тоже плакали от счастья, отбросив прочь ненужные скафандры.
И вот с тех пор прошло уже двадцать лет…
Гроу устроился в шезлонге и вынул из кармана список участников экскурсии. Он читал его уже несколько раз и огорчался тем, что Эна не будет. Срочные дела не позволили ему составить компанию Гроу.
Несмотря на то, что экскурсия имела очень широкую рекламу, в списке ее участников значилось всего трое подводных горожан: Тонни Бэм, Дик Кинг и Джек Гарди. И то они согласились спуститься в Город из уважения к Гроу.
Марк так и не женился и жил вместе с семьей Джека — своего двоюродного брата по матери. У него с Марией было уже двое сыновей. Джек и помог Марку уговорить Тонни и Дика спуститься в Город. Что могло тянуть их туда, где они столько пережили?
Так же рассуждал в свое время и Том Кинг, ставший после эвакуации председателем комитета бывших подводных горожан.
— Нам нечего там делать, — говорил он. — Будь проклят этот Город во веки веков!
Том умер, не дожив двух лет до двадцатилетия эвакуации. Он был последним из бывших подводных горожан, родившихся на поверхности, прошедших все муки подводного ада и снова вернувшихся под солнце. Молодые разбрелись по всему миру и предпочитали не вспоминать о своем прошлом.
Марк медленно вчитывался в фамилии, обозначенные в списке. Нет, он не ошибся: кроме Гарди, Кинга и Бэма, никого из подводных горожан среди экскурсантов не будет. Однако пора уже спускаться вниз: вот-вот должен прибыть электролет с туристами. Джек не захотел лететь с Марком, Тонни и Дик могли обидеться на него за это.