Потому и уселись за стол этот почти к полудню. Во главе князь с княгиней. Слева от князя расположились люди, так сказать, военные: монах, Константин, Гаврюха, Корноух и (как всегда скромненько, замыкающим) Алешка. Справа от княгини сидели "штатские": прямо под княгиней, рядышком (Дмитрий отметил себе, и даже как будто с некоторой ревностью: ишь, приклеился, тихоня!) - Иоганн, за ним чехи: Рехек, Иржи, а за ними, как и Алешка скромненько, устроился Ефим. В нижнем торце, прямо напротив княгини утвердилась хозяйкой-распорядительницей Юли. Она командовала слугами и изредка отлучалась лично присмотреть.
Стол напомнил Дмитрию заставу на Смоленской дороге. Он был уставлен так плотно, что, взяв кружку или миску, ее нужно было обязательно (и аккуратно!) ставить на прежнее место, иначе что-то или опрокидывалось, или проливалось, или просыпалось. То есть пьяный за таким столом обнаруживал себя очень быстро.
На вчерашнем пиру у Великого князя из присутствовавших были лишь князь с княгиней, да монах с Юли. Но заметилось это только по монаху. Он, сев за стол, никого не дожидаясь, никого не спрашивая и не глядя вокруг (чтобы не помешали или от смущения - непонятно), сразу плеснул себе в жбан, сделал торопливо несколько глотков, сладко вздохнул и откинулся на спинку скамьи. Все сделали вид, что ничего не заметили, но Юли поторопила слуг налить, а князь сразу же поднял свой кубок:
- Ну, бобры, со встречей?! Поблагодарим ЕГО (показал глазами вверх) за помощь в переезде, за то, что новую жизнь начинаем вместе, дружно, в добром здравии и без потерь. Помоги нам, Боже, и дальше!
Дмитрий выпил (за ним все остальные) и оглядел стол - закусить. И остановился в нерешительности - чем?! Столько всего стояло! Только хлеба пять сортов! Он глянул на монаха. Тот нагреб на тарелку черной икры, обильно посыпал ее мелко нарезанным луком и, откусывая от ломтя белого, похожего на облако, папошника огромные куски, отправлял ее себе в пасть большой деревянной ложкой так аппетитно, что и Дмитрий сразу потянулся за икрой.
За столом сразу заметилась разница между "старожилами" и вновь прибывшими. Эти последние, несмотря на месяц уже московской жизни, все еще не привыкли к обилию местного стола и каждый раз терялись - с чего начинать.
Один Ефим (и с самого начала!) не показывал ни капли замешательства. Он спокойно и основательно, нисколько не хуже монаха, расправлялся с понравившимися ему "ествами", начиная с икры "красной рыбицы". Только посыпал он ее вместо лука специально для него мелко-мелко нарезанным чесноком.
Переждав, чтобы закусили, Дмитрий задиристо оглядел застолье:
- Ну как, потолкуем?!
- Потолкуйте, потолкуйте, - Юли стрельнула глазами в князя, туда и сюда, вскочила и убежала распоряжаться.
- Порасскажите мне, какова здесь "жисть", а то что-то теряюсь, на Москву эту вашу глядючи. А, отец Ипат?!
- Ым! Ым-ым-ым, ым.
- Понятно. А вы что скажите, паны оружейники?
- Тай что говорить... Чего на нее глядеть? Устраиваться, тай жить, посмеивается Рехек, - только нам тут ой тяжко будет.
- Что так?
- В Бобровке у нас за всю жизнь один пожар случился, дай то, я разумею, какой-то подгадил. А тут не вспели приехать... Боязно ж даже стукарню начинать, а уж сушильню!.. Не иначе в лесу где-нибудь подальшей.
- Да, с этим тут скверно. А вы что ж, стукарню и не начинали, что ли?
- Тай разве отец Ипат не рассказал тебе? Начали, тай кончить не вспели - сгорела со всей Москвой. Ий дела слабо йдут - с людьми плохо. Тут каждый сам привык ковыряться, в артели сбиваться не хотят. Хоть добра всего одна наковальня, а все норовит один, сам. А нам жей самим все сразу не поднять. За те полгода и знайшли всего четверых, кузнеца да трех деревяшников.
- Кого?!
- Ну й, плотников, да? Да й то не шибко блеск.
- Так прогоните к чертовой матери!
- Ай как же ж?
- А вы сами допереть не можете? Не выходит, так и не надо. Что в Бобровке делали сами, - детали, крепеж, металлическую мелочь, - все, что другим доверить можете, заказывайте у местных. У настоящих мастеров! Узнали уж, поди, кто тут чего стоит, познакомились?
- Познакомились... - Рехек ухмыляется как-то смущенно.
- И как?
- Тай всяко... И хорошие есть, и очень хорошие... Только... - и машет рукой.
- Что?
- Не угонишься за ними! Аж страшно, как пьют.
Обвалом грохнул хохот, так что возвратившаяся в этот момент Юли недоуменно раскрыла глаза. И от вида этих глаз у Дмитрия аж в паху защемило: "Ох, как же мне до тебя добраться, ведьма!"
- З найшим ремеслом в Москве жить плохо, - вступил Иржи, - слишком долгий процесс. А валится все с пожарами этими в один миг. И опять все сначала начинай. Этой же ж немыслимо.
- Так ты что, хочешь в сторонку куда-нибудь, что ли, в деревню?
- А хоть бы й так.
- Ну, так в чем же дело? Вот даст мне князь удел, мы вас в лесу и спрячем. Где вам удобней. Не запоете от скуки?
- Так не скучней же ж, чем в Бобровке... А удобней к речке, да жлезу поближейше. Мы узнали, жлезо тут берут недалеко, у Серпухова. Добро жлезо, не худшей немецкого.
- Вот как даже!
- И речка там добрейша, целая Ока...
- Ока?! - Дмитрий как молниями стрельнул в Гаврюху, Алешку, Константина, те сразу все поняли. - А в чьем владении этот Серпухов, а, отец Ипат?
- Ымм!! - монах сделал могучий глоток, хлебнул из жбана, вздохнул: Это князева братанича город, Владимира Андреича.
- А почему ты мне о нем ничего не говорил? Что он за человек?
- Человек... Этому человеку пока двенадцать лет...
- Да я тебе рассказывала в Бобровке, ты забыл, - сказала Люба.
- Все равно. Надо что-то сообразить. Люб, ты с братом поговори осторожненько, нам бы там обосноваться ох как важно!
- Поговорю.
- Ладно, с оружием ясно. А вы, разведчики, что скажете?
Алешка с Гаврюхой вместе, как по команде, пожали плечами, а откликнулся Гаврюха:
- Мало чего. В Москве разведки, почитай, нет. Та, что в дружине князя числится, делом не занималась никаким, пока мы здесь. Человек, ответственный у князя за разведку, боярин Семен, по прозвищу Мелик, объяснил нам, что рубежи княжества охраняют местные, кто по рубежам живет: коломенские, можайские, звенигородские. И серпуховские те же.
- Значит, в Москве вам тоже делать нечего?
- Ну, если считаешь, что окрестности Москвы нам знать не надо, то...
- Нет, считаю - надо, и нечего обижаться. Алексей, ты с местными охотниками походил?