- Мои на торжище подсмотрели. Лодка - чистый ушкуй, так только, чуток под купецкую подделана. А в ней пятнадцать морд "купцов". С Верха пришли. Пол-дня помотались туда-сюда по торжищу - и в лодку. И назад, на Верх. Ушли. Четверых, правда, оставили.
- А за ними, за лодкой? Следом?!
- Следом? Не вот... Берегом-то я послал верховых, догонят. Но они ведь, наверное, так Волгой и пойдут, а моим через Оку переправляться. Могут и потерять.
- Могут... - Бобер упер глаза в пол и с минуту как спал. Потом встрепенулся:
- Василич! А вот ты на их месте когда бы напал?
- Дак поутру раненько. Пока все тепленькие, в постелях.
- Я бы тоже. Но ведь они не глупей нас. А?
- Ясное дело. Но что из этого?
- Переночевать им надо тут где-то поблизости. Не будут же они перед дракой всю ночь веслами махать.
- Само собой.
- Как думаешь - где? Может - на стрелке?
- Близко. Обязательно увидит кто-нибудь, шум подымет. Народу там шляется... Вот за стрелкой в пяти верстах заводь есть. Большая. И лес там по берегу густой.
- Ну вот тебе и место. Давай тогда, Василич. Срочно!
- Что?!
- Перво-наперво гонца к Оке. Мигом! Предупредить, чтобы подготовили переправу для двух сотен всадников. Стрелков лучших... Две сотни быстро соберешь?
- Часа три...
- Долго! К вечеру - кровь из носа! - надо быть у той заводи. С конями! Два часа тебе, не больше. Сколько наберешь. Но не меньше сотни. Запасов никаких, только еды на день. Завтра там уже нечего будет делать. Я пойду с ними.
- Я сам хотел.
- Тебе город стеречь. Подними по тревоге ополчение ремесленников. К вечеру чтобы с луками расселись по берегу вдоль всего города. На стрелку тоже сотни две посади.
- Это ладно, это все сделаю. А вот ты... Зачем тебе с конями возиться, переправлять? На конях до Оки, а там так, скорее получится.
- Не просекаешь?
- Честно скажу, Михалыч, - нет.
- Ушкуйников может быть либо чуть, так, побаловаться - сотня, полторы. Тода их надо тихо в заводь ту пропустить ночевать, а ночью окружить и всех перебить.
- Всех?!! Ты что, Михалыч, побойся Бога!
- А что?
- Христианские души как-никак...
Дмитрий даже не стал плеваться, как обычно, а только головой покачал, да стукнул кулаком по колену:
- Всех, Василич, всех. Тогда другие задумаются, может, хоть чуть. Ты воевода или поп, чтобы о душах их заботиться? Ох, смотрю я на вас, здешних... Что в Москве, что тут. Как до дела доходит, так сразу - "души христианские", "тоже люди", "не ведают, что творят", "пожалеть"... Нельзя так! Воюешь - так воюй! По-настоящему, до конца! А если жалко - иди в монастырь. И нечего тут обсуждать - все! Но ушкуйников может быть и много. Тогда придется просто пугать, а не испугаются - драпать. Вот когда без коней не обойтись.
- Это как же?..
- Ну подплывет к заводи той сотня ушкуев. Что будешь делать?
- Ну-у... сотня... Такого не бывало.
- Ну полсотни.
- Тоже вряд ли... Хотя...
- Ну сорок! Даже тридцать. Ведь сотней не окружишь. Но напугать можно. Отскочат, высаживаться побоятся. Дальше пойдут.
- А мы им и у города погрозим! Они на Низ и свалятся!
- Нну! Ты сам мне все и объяснил. Давай, действуй. А я за Оку.
* * *
- Князь, ты на ушкуйников? Я с тобой!
- Гриш, тебе делать нечего?
- Есть. Но ты ушкуйников не знаешь. Это ребята те еще, даже тебя зашибить могут. Я с тобой.
- А ты откуда их знаешь?
- Долго рассказывать. Но раз говорю, значит, знаю. Не спорь, возьми.
- Да я не спорю. Как у нас с разведчиками-то?
- Семнадцатую партию отправил. Этих за Волгу.
- Сколько теперь за Волгой?
- Пять. Двенадцать с этой стороны и там пять.
- Идут из леса-то?
- Идут. И все гуще. Ну еще бы! Какой хрещеный разбойничать станет, если нормально жить можно. Да еще нехристей щипать! А тут тебе... Ровно в сказке! И детишки пристроены, и дом, и двор... Моя Дашка - не поверишь плачет от радости и за тебя каждый день молится. А уж мужичкам каково тое занятие по душе! Против нехристей-то.
- Хм! Ну ладно (перед Бобром как-то некстати вызывающе нарисовался профиль Гришкиной жены), нам долго говорить некогда. Со мной, так со мной. Собирайся! Через час выступаем. По дороге про ушкуйников расскажешь.