— Что это?.. — пораженно спросил я, все еще опасаясь приближаться.
— Это Дасс, — грустно сказал потусторонний голос; я не стал требовать пояснений — мне почудилось смазанное движение за спиной, справа, а это было гораздо интереснее. Мне нестерпимо хотелось хоть раз увидеть загадочного обитателя квартиры. — Какой дурак включил плитку?..
— Я, — осторожно ответил я и тут же перевел стрелки на Барсика — дескать, это он посоветовал (это была чистая правда).
— А вы этому охламону больше верьте, — усмехнулся невидимый собеседник.
— А что тогда делать?..
— Стоять на месте. Я сейчас…
Мне снова почудилось движение, как будто бы кто-то призрачный вышел у меня из-за правого плеча и подошел к плите. Некоторое время ничего не было видно, только из духовки сами собой вылетали хлопья сажи. Ершик зашевелился, скатился на пол и исчез за углом.
— Это шушанчик, — пояснил Барсик, заметив мой интерес. — Мелкие и совершенно бесполезные существа. Многие заводят их просто так, для души, некоторые даже дрессировать пытаются, хотя мозгов у шушанчиков, по-моему, нет совсем… Иначе зачем они в печках живут?.. Дасс Вику старый друг подарил, чтобы веселее было. Сначала я предлагал ее съесть, но потом мы как-то привыкли… Я и не знал, что она в плите живет.
— Все, можно включать. — Ручка повернулась будто бы сама собой. — Только в следующий раз сначала стучите по дверке, Дасс сама убежит, мы ее к этому уже приучили…
— "Мы", — язвительно передразнил Барсик. — Я к этому не имею никакого отношения, я ее сразу съесть предлагал! А ты чего стоишь?.. Ставь на плиту кастрюлю, водой наполняй… Лей-лей, я скажу, когда будет достаточно… Все, хватит. Теперь чисти три картофелины, одну луковичку, две морковки, мой три помидора, зелень и крупу… Всю измельчай, засыпай, наливай чуть-чуть масла — и это будет суп.
— А коты едят суп?..
— Нет, но ты же теперь меня кормишь, значит, я должен заботиться о твоем здоровье. А людям надо на обед есть жидкое.
— У меня есть растворимая лапша, — с тоской в голосе сказал я. — Я могу ее поесть.
— Эту гадость?! Нет уж, только не в моей квартире.
— Вообще-то квартира моя, — заметил невидимый житель, по-видимому, никуда и не уходивший.
— Вообще-то, — внушительно сказал я, — квартира принадлежит Настиной маме, и официально здесь живу только я, а вас вообще не существует!
Повисло натянутое молчание. Мимо меня что-то пролетело к ближайшей стене, а Барсик неожиданно сел на задние лапы и всхлипнул.
— Эй, ты чего?..
— Ты не представляешь… — жалобно протянул Барсик, — как это обидно… не существовать. Ходют тут всякие, все хозяева, все значительные, всем на тебя плевать, даже видят не единицы… Никто не верит, что ты есть и что ты умеешь разговаривать… А Вику и вовсе все говорят не доставать живых, все равно ведь уже помер…
Он говорил все это совсем по-человечески, безо всяких "мур-р-р" и "мяу", а я вдруг понял, почему они пугали жильцов по ночам — не для того, чтобы в них поверили и их вывели, а просто потому, что им скучно, невесть какой век куковать в старом, почти необитаемом дюплексе, без каких-либо шансов выйти наружу… или просто увидеть что-то новое.
— Извини, я… не подумал, — с запинкой сказал я.
Барсик снова всхлипнул, мотнул лапой.
— Вик обиделся, да?..
Кот поднял на меня глаза и хмыкнул.
— Не обращай внимания. Он вообще очень обидчивый, но сердиться долго не умеет. К вечеру успокоится. Картошку лучше чисти…
Я, все еще чувствуя себя очень виноватым, споро почистил картошку (этому меня в армии научили), быстренько все порезал и засыпал.
— А масла нет.
— Как это нет?! — всполошился Барсик, смешно взмахивая лапами.
— Совсем нет. Ни масла, ни соли.
Кот немного подумал.
— Сходи к Насте и попроси. У них точно есть.
Мне было немного неудобно дергать Настю по такой ерунде (у нее и так сессия на носу), но оставаться в одной комнате с надутым Барсиком и невидимым, но тоже очень огорченным моим поведением "хозяином" квартиры было не лучшей альтернативой.
Я вышел с кухни, привычно влез в потрепанные босоножки, поправил лохмы на голове, постучался в соседскую дверь.
Настя открыла почти сразу же. Как у нее это получилось — в одной руке она сжимала кружку с кофе, а в другой конспект, — осталось покрытым мраком тайны.
— Здравствуйте, — неуверенно сказал я.
Настя дожевала печенюшку и тоже поздоровалась. Я сообразил, что отвлек ее не от подготовки к экзамену по философии, а от более привычного обеда (сам я к сессиям готовился довольно редко — мне хватало шпаргалок, написанных соседом по комнате по моим конспектам, поделенных по-братски).
— А вы не могли бы одолжить мне немного растительного масла и соли?.. — неуверенно спросил я, сам удивляясь, насколько дурацки звучит эта фраза. "Не могли бы одолжить"… тьфу.
— Да, конечно, проходите…
Она посторонилась, заперла дверь за моей спиной, зажав на короткое время конспект зубами. Я очень старался, чтобы усмешку было не заметно.
Мы стояли в обширной прихожей, со старым коричневым шкафом, явно недавно заново покрашенным, и новым трюмо, на котором еще лежали паспорт и руководство по сборке. Все было очень чисто и очень аккуратно. Даже заведомо старая мебель не выглядела разваливающейся; я подумал о том, что хозяйка, наверное, страдает манией чистоты.
Из прихожей выводил короткий коридор — очевидно, в гостиную и одну из спален. Справа примостилась довольно узкая винтовая лестница; справа, косяк к косяку, располагались двери в туалет и на кухню.
Я скинул босоножки (надо было идти в тапочках, но дома я всегда ходил босиком, и домашняя обувь у меня была не в почете) и пошел вслед за хозяйкой.
На кухне что-то звякнуло, что-то упало с гулким стуком, послышался звук льющейся воды.
— Господи, опять! — чуть не плача воскликнула Настя.
Ровно на середине довольно широкой (метров двенадцать, наверное) стояла поверженная стиральная машинка, из крышки которой торчала вилка.
— Опять, — со вздохом сказала Настя, обходя грандиозную лужу на полу, — вы извините, у нас это довольно часто бывает… Я сейчас соль найду… Опять в ремонт звонить, они там скоро уже пари заключать начнут, когда же я приду в следующий раз!
— А зачем в ремонт?..
— Она теперь не работает. Это уже шестой раз, — грустно сказала Настя, выдергивая вилку. Машинка обиженно мигала красной лампочкой "стирка прервана пользователем". — Ну сколько можно объяснять, что это бытовой прибор, он не опасный!
— Он начал крутить одежду, — нудным голосом произнесло что-то из-под самого потолка. — Наверняка ведь повредит… И прыгать начал. Он вырывался из стенки, наверняка сбежать хотел! Или убить кого-нить…