С одной попытался заговорить - получил в ответ надменный взгляд.
- Мне кажется, я читаю!
Ей кажется, что она читает.
Хотя, в общем-то, разговор их известен. Если двое их - обязательно почему-то говорят, что они польки или что они двоюродные сестры. На другое ни на что фантазии не хватает. Такой - известно уже - происходит разговор:
- Здравствуйте. Вы кого ждете?
- Не имеет значения.
- А после куда пойдете?
- Не важно.
- А пойдемте ко мне!
- Это зачем еще?
- Чаю попьем.
- А мы чай не любим.
- А что же вы любите.
- Молоко. - Хихиканье.
- И долго вы будете здесь сидеть?
- Пятнадцать суток. - Дикое хихиканье.
И в этот раз одну такую сумел зачем-то разговорить на свою голову. Сразу же целый ворох ненужных сведений был на меня высыпан: как вчера на дежурстве придумала в шкафу спать, где халаты; как на свадьбе у брата все гости передрались в кровь...
И лепечет ведь просто так, явно не различает меня в упор, думает, что я ее подружка какая-нибудь.
Но на следующий день договорился зачем-то с ней встретиться. Почему-то на вокзале назначила.
Прихожу на следующий день - она ждет. Вся замерзла, кулаки в рукава втянула, ходит, сквозь зубы: "С-с-с!"
Тут только сообразил я, почему на вокзале, - она же за городом живет! По болоту пробирается, подняв макси-пальто, до электрички, потом в электричке полтора часа... И все это для того, чтобы чашечку кофе выпить надменно.
С ней подружка ее. Пальто такое же. А может, одно пальто на двоих у них было, просто так быстро переодевали, не уследишь.
Смотрит на меня с явной ненавистью. Как-то иначе она, видимо, меня представляла. А подружка молча тянет ее за рукав в сторону.
- Ты что? - говорю. - Я же тебе одной свидание назначил.
- Без Люськи, - злобно так говорит, - никуда! Мне она дороже тебя!
Рот так захлопнула, глаза сощурила - и все!
- Ну что ж, - говорю, - может быть, в столовую какую-то сходим?
- Да ты что? - говорит. - За кого ты нас принимаешь?
- А что такого? В столовую, не куда-нибудь!
Пришли, сели. И все. Про меня забыли. Словно десять лет со своей подружкой не виделась, хотя на самом деле, наверно, наоборот - десять лет не расставались.
- ... А Сергеева видела?
- Сергеева? Ой, Люська! Пришел, весь в прикиде - ну, ты ж понимаешь!
Моя-то фамилия не Сергеев! Может, потом они и меня будут обсуждать, но пока моя очередь не наступила.
Вижу вдруг - из сумки у нее кончик ломика торчит, изогнутый.
- А ломик зачем? - спрашиваю.
Посмотрела на меня - с удивлением, что я еще здесь.
- А чтобы жахнуть, - говорит, - если кто-нибудь плохо будет себя вести.
- Слушай, - говорю. - Сделай милость, жахни меня, да я пойду.
3. Они
- В общем, - он говорил, - когда я тебя увидал, я уже в жутком состоянии был! В жутком!
- И я тоже, что интересно, - улыбаясь, отвечала она.
- Да? А выглядела прекрасно.
- А может, мне ничего и не оставалось, кроме как прекрасно выглядеть!
- Сначала, когда я тебя увидал, меня только боль пронзила. Надо же, подумал, какие есть прекрасные девушки, а мне все время попадаются какие-то жутков-чихи! Потом, гляжу, ты все не выходишь и не выходишь...
- А я только тебя увидела, сразу подумала: надо брать! - Она засмеялась.
- Серьезно, - говорил он. - По гроб жизни буду себе благодарен, что решился тогда, с духом собрался. Батон, который все грыз на нервной почве, протягиваю: "Хотите?" И вдруг эта девушка, чудо элегантности и красоты, улыбается, говорит: "Хочу" - и кусает.
- А как я бежала сегодня, опаздывала! Ну, все, думаю, накрылся мужик!
Они сидели за столом в гулком зале. Она - немного склонившись вперед, держа сигарету в пальцах точно вертикально. Замедляла дым во рту, потом начинала его выпускать.
Они спустились по мраморным ступенькам, пошли к такси.