- А что они подумают про меня?
- Не все ли тебе равно, что эти малознакомые люди подумают про тебя?
- А она? - Леха спрашивает.
- Кто она? Помнишь ли ты хоть ее лицо?
- Это абсолютно не важно! - надменно Леха отвечает.
- Да. - Тут я историческую фразу произнес: - Четко можно сказать, что ты кузнец своего несчастья!
- Так, - со вздохом Дзыня говорит, - придется карате применять!
- Придется, видимо, - согласился Леха.
Занимались они карате давно уже. Бегали с Лехой на цыпочках ног и рук, с диким воплем бились с размаху головой о стену, удары бровями разучивали: левой, левой, потом неожиданно правой.
В номере Дзыня достал из чемодана длинный ларец черного дерева батя-дирижер из Гонконга ему привез. На малиновом сафьяне лежат разные приспособления для карате. Особенно, помню, меня там жужжалка потрясла: боец крутит ее перед собой, она жужжит и всех, видимо, валит с ног.
Потом Дзыня шкаф распахнул, стал одежду выбирать для битвы. Решил одеться "совсем просто", как он сказал, - строгий джинсовый костюм!
Взяли мы волшебный ларец, но тревога меня не отпускала: не поймут они карате!
Так и получилось.
Дали нам, надо сказать, неплохо. Но на этом, к сожалению, история эта не прекратилась.
Леха с девушкой той, из-за которой сыр-бор разгорелся, переписываться стал! Тогда такое было: лишь то считается достойным, что достается с трудом.
И действительно: ничто нам так трудно не досталось, как невеста для Лехи.
Звали ее Дня. Каким-то холодом уже от самого имени веяло! Правда, Леха в разговоре со мной легкомысленно ее Дийкой называл, но чувствовалось - это только в разговоре со мной!
Однажды врывается ко мне потный, взъерошенный!
- Ну все! - Обессиленный, сел. - Согласилась она! Завтра приезжает!
- Ну, поздравляю тебя! - Лехе говорю. Кивнул, счастливый, потом озабоченно спрашивает меня:
- Ты человек умный, разбираешься, что к чему. Скажи, куда б ее завтра повести, чем поразить?
- А ты к слону нашему ее отведи! - говорю.
- Точно! - обрадовался Леха.
На следующий день звонит, расстроенный страшно:
- Дийка говорит: "Это абсолютная дичь!"
- Да вы, что ли, ходили уже?
- Нет еще...
- Ну так сходите же! - ему говорю. Вечером звонит, абсолютно уже убитый, еле говорит:
- Дийка требует... чтоб мы все деньги... взятые у слона... вернули ему, иначе она немедленно уезжает!
- Замечательно, - говорю.
Продали все, что могли, вернули деньги.
Вскоре после этого Леха мне говорит:
- Знаешь, чего мы тут с Дийкой надумали?
- Чего?
- Решили свадьбу нашу у тебя на даче играть!
Честно говоря, для меня это неожиданностью было - что свадьба их у меня на даче будет.
"Ну ладно уж, - думаю, - все-таки он мне друг. Не так много у него радостей в жизни. Пускай!"
Когда я в день свадьбы приехал на дачу, Леха, гордый, а-тю-тю-женный, водил меня по прибранным, украшенным комнатам.
- Красиво, старик? А? Красиво?
Я зато привез массу жратвы, все деньги, можно сказать, стратил. Ладно уж!
Потом гости появились. Какой-то романтик с гитарой. Доманежиевский, литературотоваровед. Еще какие-то. Никто не был знаком ни с Лехой, ни со мной, и никто, главное, и не собирался с нами знакомиться!
Невеста приехала в велюровой шляпке. Где-то на крайнем Западе, говорят, снова такие в моду входят, но у нее-то она от позапрошлой моды осталась - это видно!
Ну ладно уж - решил сготовить им грудинку баранью с разварным рисом. Когда я притащил из кухни блюдо, перегородка между столовой и кабинетом была свалена, лежала на полу, гости ходили по помещению туда-сюда.
- Это по договоренности, старих, по договоренности! - Леха залопотал.
Какой я ему еще "старих"?! И по какой это "договоренности"? Видимо, не так себя понял!
Потом кто-то столкнул со стула мой пиджак прямо в ванночку с проявителем. В доме воды не было, пришлось бежать чистить пиджак на улицу к колонке. Тут вдруг подошел ко мне какой-то странник, с палкой и бородой (вот это действительно - "старих"!).
- Милок, помоги до дому добраться!
- А где ваш дом-то?
Показал светящиеся маленькие окошки - жутко высоко, видимо, на небе.