Тут я чуть прямо на лестнице в обморок не упал.
Я-то считал, что они меня любят, а они, оказывается, ненавидят, даже курточку мою спокойно не могут видеть!
Приехал я к себе домой, часа два по комнате бегал, успокоиться не мог.
И примерно после этого дня стал я чувствовать себя иногда нехорошо. Какая-то тяжесть по утрам в желудке, потом вдруг резкая боль, словно кто-то нож втыкает в живот. И все чаще стало прихватывать. То и дело сидишь, скорчившись, на скамейке, руками живот обняв, прикидывая на глазок, как бы до следующей скамейки добраться!
Однажды остановился я передохнуть, стал "Медицинскую газету" читать. Почитаешь, закроешь глаза... в темноте зеленые буковки мерцают.
Снова открываешь глаза, читаешь: "...серповидная опухоль в низу живота... увеличение опухоли к вечеру... боль при длительной ходьбе".
"Что ж это? - вдруг я опомнился. - Ведь это же у меня! Все думал так, ерунда, а оказалось - болезнь, и вот даже в газетах про нее пишут".
Вспомнил еще, как Леху по моему анализу в Болгарию не пустили.
Все ясно.
Стал двухкопеечную монету искать, чтобы знакомому одному врачу позвонить, - руки дрожат, никак в карман не попасть!
Рядом стоял покачивающийся человек.
- Двухкопеечную, что ли? Дам!.. Все равно мне некому теперь звонить-то!
Дозвонился знакомому своему врачу, приехал к нему, он говорит:
- Ну, поздравляю! Одной ногой уже, можно сказать, ты в могиле! Надо срочно оперироваться, иначе худо!
Утром пришел я в поликлинику, назанимал очередей - послали меня сразу же на анализ крови, рентген и прогревание.
Горбоносый мужчина из очереди спрашивает меня:
- Вы в какой конкретно очереди стоите?
- Да понимаете, - говорю, - предпочтения еще не отдал.
- Тройную игру ведешь? - озлобился он.
Хотел я тут даже четверную повести - над укольным кабинетом лампочка замигала, врываюсь туда... Протягиваю свои бумаги.
- Уколы, - говорят, - вам не прописаны.
- Не прописаны? - говорю. - Жаль.
Снова стал тройную игру вести. Лежу в кабинете процедурном на прогревании, а одновременно с этим еще в двух очередях стою! Какой-то я виртуоз!
Выскочил с прогревания, с ходу - на рентген: холодную резиновую раму прижали к груди... Выскочил с рентгена, а тут и на кровь моя очередь! Замечательно!
Выскакиваю я, сдав кровь, горбоносый мужчина мне говорит:
- Чего радуешься-то? Ведь ты больной!
Тут я, честно говоря, немного приуныл. "Ничего, - думаю, - может, вылечусь еще?!"
Перед больницей встал я рано, побрился, надел новую футболку, трусы.
"Надо пораньше, - думаю, - пойти, а то все лучшие койки разберут!"
- Ты, - мать говорит, - прям как на праздник собираешься!
- А как же? - я говорю.
Когда я пришел к больнице, ворота были еще закрыты. Я подождал.
Впустили наконец в приемный покой. Там говорят:
- Ну что, будем оперироваться?
- Сразу?
- Сразу.
Подзывают молодого гиганта в халате и шапочке.
- Познакомьтесь, - говорят, - ваш хирург.
- Федор, - подает он огромную ладонь.
- Привет, - говорю. - Как, много операций делал?
- Пока, - говорит, - только на покойниках.
- Как?!
- Вот так. Все к профессору рвутся, а у меня никто не хочет оперироваться. Так, видно, и не начну.
Сначала мне страшно стало, потом думаю: "Что же это я? Говорю всегда, что молодежь надо продвигать, а сам ей, получается, продвигаться не даю?"
- Все! - говорю. - Делай! Куда мне?
- Да подожди ты, - радостно Федя говорит. - Завтра еще оперироваться, сегодня процедуры будут!
- А-а-а... Жаль!
Переоделся в больничную байковую пижаму, быстро отправился вслед за Федей в палату.
- Здравствуйте, - бодро говорю.