- Ну, ладно, - сказала она, распрямляясь, - эту тайну ты можешь иметь.
"Да, - подумал я, - с тайной мне не повезло".
- Ну, как, приближения не чувствуешь? - спросил я. И тут же не удержался и добавил: - А удаления?
Мы долго шли через двор. Потом, распустив волосы, она исчезла. Я побыл там еще немного. Ряд гулких кафельных помещений, откуда-то доносятся шаги, голоса...
Я вернулся к себе и лег. Спать я не спал, но сон видел. Вернее, я понимал временами, что это сон.
Я иду по улице между двумя кирпичными домами. Впереди темная вода, мост на наклонных скрещенных бревнах слегка сдвинулся, отстал от берега, висит. Люди тихо перебираются внизу по воде. Почему-то очень страшно.
Потом я вхожу в какой-то дом, долго иду по желтоватым лестницам, коридорам, наконец вхожу в темную комнату, там все говорят тихо, шепчутся. На полу, на стиральной доске, спеленатая, лежит она.
- Плохо, - говорит кто-то над ухом. - Она все говорила: "Лучше бы другой конец, лучше бы другой..."
Тут я наполовину проснулся и успел подумать: "Нет, это какие-то не ее слова - "другой конец". Она бы так не сказала".
И сразу же начался второй сон - легкий, светлый. За окном по железному карнизу, покрытому белым снегом, проезжают люди в шубах, в сани запряжены олени, все освещено розовым солнцем. Вот останавливаются, слезают, через стекла разглядывают комнату. Сразу за карнизом - белый сверкающий провал, снег, чувствуется, очень легкий, пушистый.
Я проснулся. Было действительно уже светло. Под самым окном мели тротуар, шаркали метлой, я сразу подумал - неужели сухой, не смочили? Тогда - пыль. Запершило в горле. Но нет, наверное, смочили, смочили...
Дорогой, поздравляю! Ты, может быть, уже знаешь, что у нас родилась дочка, вес три двести, длина пятьдесят сантиметров. Я ее еще толком не разглядела. Только успела заметить, что, кажется, твои бровки.
Теперь на тебя ложатся обязанности не интересные, но очень важные. Во-первых, к выписке (9-го, часов в 11) мне нужен гардероб: принеси костюм замшевый и свитерок. Затем рубашка, трусы и лифчик (можно тот, что я тебе отдала в приемной родилки). Потом еще туфли и ваты с марлей. Теперь дочке. Ты мне сегодня сообщи, что у тебя есть к выписке. Узнай у мамы непременно сегодня или завтра о том, что она приготовила. Есть ли косыночка, подгузники, тонкие рубашечки. Теперь. Посмотри список того, что я тебе писала на календаре-шестидневке, и сделай так, чтобы все было. В аптеке купи ваты, рожки и соски и узнай, где есть весы напрокат. Отнесись, пожалуйста, без раздражения ко всему этому и постарайся к нашему приходу все сделать. Обо всем, что есть и чего нет, сообщи мне обязательно завтра. Принеси мне косметичку.
Целую.
Родила я в 1 час ночи и тебе не советую.
Попишу еще немножко, пока врача нет. Интересно, как тебе девочка покажется. Мне она ужасно нравится. Жить бы нам в квартире с холодильником и друг с другом.
Как светская жизнь протекает в городе? Не пустует ли "Крыша" и кем она заполняется? Напиши, а? Ить интересно. Удочки отпала пуповина. Это хорошо.
Дорогой! По телефону звонить не разрешили во избежание простуды. Поэтому ты мне пиши письма, длинные и интересные: где был, что делал, с кем делал, чего добился в общем, все те вопросы, которыми ты особенно любишь делиться. А если серьезно, то можешь писать о чем-нибудь другом или вообще ничего не писать. Ты к нашему возвращению должен: помыть окно, вытереть пыль - в общем, навести идеальную чистоту. Как насчет кроватки? Поищи. В бюро справок есть список вещей для ребенка при выписке. Посмотри его и принеси, что нужно. Вот и все. Рад?
Очень хочу домой.
Совсем забыла. Ты чего не тащишь мне косметику? Возьми бигуди (три штуки), пудреницу и карандаш. Ты заверни это в газетку, а потом положишь в мешочек типа целлофан.
Дорогой! Сейчас доктор сказала, что завтра после двух часов в справочном бюро будет известно, выпишут меня или нет. Можно позвонить, и тебе сообщат.
Она кричала удивительно громко, при этом вся наливаясь красным, только маленькие ноздри от напряжения белели. Иногда она замолкала и тут же начинала с удивлением икать. Потом била ногами через фланель.
Мы решили назвать дочку Дашей, в основном, в честь прабабушки, но и не без влияния популярной в том сезоне песенки "Хэлло, Долли!", которую своим неподражаемым хриплым голосом исполнял известный негритянский певец Луис Армстронг, параллельно подыгрывая себе на трубе.
Дочку, конечно, сразу же захватили женщины - теща, жена, тетка. Я сидел на кухне, брал целлофановые мешочки с фруктами, что жена принесла обратно из родильного дома, вытряхивал фрукты в тазик с водой - помыть. Сливы ровно легли на дно, образовав лиловую мостовую какого-то города, персики плавали посередине, как оранжевые пушистые экипажи, яблоки всплывали и висели наверху, как розовые облака.
Потом я стянул с веревки пеленку, стал сушить ее над газом, сквозь темное, мокрое полотно виднелся синий гудящий кружок. Но тут набежала теща, оттолкнула, вырвала пеленку и умчалась.
"Мне кажется, я никому не интересен", - подумал я.
Тяжело вздыхая, я стоял в длинной очереди в кассу.
- Значит, так, - опомнившись, заговорил я, когда очередь подошла, бутылку подсолнечного масла... Громыхание кассового аппарата.
- Пачку гречневой крупы... Громыхание.
- Полкило творога... Вот такие неинтересные покупки, - не удержавшись, сказал я.
- А что делать? - неожиданно сказала кассирша.
И главное, когда я донес все это, пытаясь удержать в охапке, и высыпал на стол, жена быстро глянула и сказала, как ни в чем не бывало:
- Ага. Ну, ладно. Поставь в холодилу.
На кухне сидела теща, занималась обедом, разговаривая сама с собой: спрашивала и тут же отвечала, говорила и сама же опровергала. Войдя, услышал отрывок последней возмущенной фразы:
- ...разве это дело - давать чучелам деньги?! Увидев меня, она колоссально оживилась.
- Скорей послушайте, - сказала она, - какой я сочинила стишок: "Жила-была девочка. Звали ее Белочка".
- Неплохо, - задумчиво сказал я, - а еще есть: "Шел Егор мимо гор..."
- Весной мы с Дашенькой поедем к Любе, - сияя, сообщила теща.
- Кто это - Люба?
Выяснилось, что это ее сестра, живущая где-то на Урале.
"Ну, это мы еще посмотрим", - хмуро подумал я.
Она стала жарить рыбу - валять в муке, раскладывать по сковородке.
Я все норовил вскочить, умчаться по делам, сидел как на иглах.
- Какие-то вы странные, - говорила теща. - Поешьте рыбы.
Долго жарит, долго...
Щелкнул замок - пришел с работы тесть.
- А-а-а, - слышен его голос. - Ну, я сейчас, сейчас.
Сейчас он, наверно, снимает плащ, аккуратно вешает его на распялку, потом ставит галоши, строго параллельно, берется с двух сторон за бантик на ботинке, тянет. Долгое время вообще ничего не слышно, только Дыхание: вдох, выдох. Что он там - заснул, что ли?
Наконец, потирая руки, входит в кухню.