Неважно, как люди встречаются. Они могут быть из совершенно разных миров, никогда не ходить одними путями, но однажды они сталкиваются, и их жизнь меняется
Год 1917, январь 12,
Александровский дворец, Царское село.
По приезду Протопопова встречал небезызвестный придворный флигель-адъютант Мордвинов. Анатолий Александрович имел давние и тесные отношения с членами императорской семьи. Протопопов помнил, что именно Анатолий Александрович в оригинальной истории был дежурным адьютантом в тот день, когда Николай II отрёкся от престола, а от того подобрался весь. События, раз и навсегда изменившие облик его родной страны, витали в воздухе и с каждой минутой наэлектризовывались.
Что до Мордвинова, этот человек был достаточно хорошо известен прежнему Александру Дмитриевичу, от того наш герой легко вспомнил, что Анатолий Александрович никто иной, как полковник лейб-гвардии Кирасирского полка, а ещё он скромный, чуткий и отзывчивый человек, что редкость. Припоминал министр и то, что флигель-адъютантство при дворе началось у Мордвинова с окончанием многолетнего личного адъютантства у великого князя Михаила Александровича. Вот только любопытный факт — закончилось все тем, что отношения полковника и великого князя испортились. Протопопов сходу не мог припомнить причин отчего так произошло, но упускать из виду такой важный нюанс точно не стоило. Не зря между Государем и членами его семьи в последнее время намечались серьезнейшие разногласия, а последние вовсе активно контактировали с буржуазией и чуть ли не вслух обсуждали смену самодержца.
Мордвинову, человеку дотошному в делах, пришлось показать сундук «сюрпризом», хотя на въезде машину уже проверяли самым тщательным образом. И завидев его содержимое Анатолий Александрович с вопросом во взгляде покосился на министра.
— А это ещё зачем?
— Нужно, — коротко ответил Александр Дмитриевич, давая понять, что отчитываться перед флигель-адъютантом не намерен.
Курлов, уже видевший содержимое сундука накануне не преминул добавить, что ничего опасного или запрещённого в нем нет и господину флигель-адъютанту не о чем беспокоиться.
— Господа, не есть или нет, но с этим я вас в приёмную не пущу, да и господина Курлова аудиенции не назначено, если я правильно припоминаю, — поставил точку Мордвинов.
— И не надо пускать, сундук с Павлом Григорьевичем останется, пока Государь не велит вам его занести, — Протопопов обернулся к генералу. — Постерегете пока, будьте так добры?
Курлов кивнул — постережет, добр будет.
— Ещё, Анатолий Александрович, позаботьтесь о том, чтобы когда Государь прикажет сундук в приемную заносить, рядом оказалось пару мужских крепких рук, а то Павлу Григорьевичу одному тащить несподручно будет. Ну, или сами помогите, если посчитаете нужным.
— Вот если прикажет… — растерянно пожал плечами флигель-адъютант, всем своим видом показывая, что всерьез сомневается в таком ходе событий. — Тогда и разберёмся по ходу дела. Идемте? Время.
Прежде чем следовать за Мордвиновым, Протопопов хлопнул Курлова по плечу и подмигнул — все будет в порядке. Генерал был как на иголках весь. Он то хоть к царю на прием не шел, а место все равно давило, особенно если бываешь здесь не часто.
Александровский дворец встретил Протопопова роскошью. Человек, мягко говоря, не бедный и в прошлой жизни могучий себе позволить яхту, частный самолёт и любое баловство, Александр Дмитриевич изумлялся насколько здесь все было дорого-богато обставлено и устроено. И дело даже не в потраченных деньгах, а в том недюжинном таланте, который был у архитекторов. Протопопов впервые видел Александровский дворец до масштабной реставрации (1 января он видел дворец в темноте и слегка выпимши, от того как-то не проникся что ли величием) после бед Великой Отечественной Войны, когда место было серьезно повреждено. И от увиденного на коже выступали мурашки.
Сильные впечатления.
Правильная атмосфера, которая настраивала должным образом.
Мордвинов провел министра в восточный флигель дворца, прямиком в апартаменты императорской четы. Сам Анатолий Александрович то и дело смотрел на часы, доставая их чуть ли не каждые десять секунд. Опасался, что время поджимает? Так до трёх ещё десять минут, если что.
Подошли к коридору, разделяющему постройку на две анфилады. Нервозность Анатолия Александровича заключалась ещё и в том, что он постоянно оглядывался. И вообще вёл себя странно, как будто он не флигель-адъютант, а мелкий воришка, который боялся, что его с поличным застукают и по рукам надают. Впрочем, Протопопов не придавал поведению Мордвинова особого значения. Мало ли с чем связана спешка — может человек в туалет хочет, в конце концов. Вот и торопится, дабы не случился грех.
По левую руку в коридоре располагались комнаты Императора, которые вели во двор. По правую руку — комнаты Императрицы, их окна выходили в парк. Николай, как настоящий мужчина давал своей женщине лучшее, отказываясь от вида прекрасных пейзажей, а заодно жертвуя временем, которое он мог провести в их созерцании и думах о России матушке.
Однако к удовольствию Анатолия Александровича далеко идти не пришлось. Приемная была первым встретившимся помещением на их пути. Все просто — планировку при строительстве делали так, чтобы она учитывала придворный церемониал. Впрочем, что-то подсказывало Протопопову, что сегодня этот церемониал был злостно нарушен. На это, помимо того факта, что к флигелю дворца Протопопова вёл Мордвинов, указывал факт присутствия на крыльце не кого-нибудь, а самой императрицы Александры Фёдоровны.
Протопопов, при виде царской особы слегка оторопел и даже смутился. Как бы не каждый день видишь перед собой Государыню. Но дело было далеко не только и не столько в том, что перед ним особа царских кровей. Как же Алекс была хороша собой! Обращать внимание на что-то отдельное из ее внешности не было никакого смысла — она казалось идеальной во всем. Наш герой, давно отвыкший от природной и естественной женской красоты (в своё время он даже не смог найти себе «натуральную» секретаршу, чтобы без филлеров, ботекса и нарощенных волос), изумился до глубины души. Забывший лет так десять назад о том, что такое страсть, женщины и секс, он вдруг почувствовал себя неловко от того, что наглым образом раздевает Алекс взглядом. Теперь то, помолодев на несколько десятилетий разом, Александр Дмитриевич вновь почувствовал себя мужчиной физиологически. И только теперь Протопопов понял, что за те дни, что пребывал в новом теле, он до сих пор не виделся с женщиной вот так близко, на расстоянии вытянутой руки. И с какой женщиной!
Протопопов, пытаясь справиться с охватившими его чувствами, сглотнул, сделал глубокий вздох.
Императрица вышла из одной из комнат по правую руку, толкая перед собой инвалидную коляску, на которой сидела близкая подруга и «неофициальная» фрейлина Анна Александровна Вырубова, которая с недавних пор имела инвалидность и перемещалась исключительно в инвалидном кресле. Выглядела Вырубова крайне болезненно, чуть больше года назад она попала в жуткую железнодорожную аварию и врачи не давали ей шансов выжить.
Одета Александра Фёдоровна была совсем легко, не под стать хваткому зимнему морозу — меховая муфта, длинное платье, которое только подчеркивало ее хрупкую и стройную фигуру. На Вырубову был накинут теплый плед.
При виде императрицы Мордвинов разом растерялся, весь покраснел и на несколько секунд застыл, будто вкопанный.
— Александра Федоровна… — промямлил он.
Такое впечатление, что ни флигель-адъютант, ни императрица не рассчитывали встретить друг друга у входа в приемную царя и не знали, что теперь с этим делать. И ещё меньше Императрица похоже рассчитывала увидеть здесь Протопопова, заставшего ее вот в таком полудомашнем одеянии. Ее лицо при виде Александра Дмитриевича налилось густым румянцем. То ли увидела, чем занят господин министр, (а женщины ой как хорошо чувствуют на себе мужские взгляды) то ли министр стал с некоторых пор ей отвратителен настолько, что она не могла отныне это скрывать.
Но как же заводили Александра Дмитриевича женщины, которые не подпускают тебя на расстояние вытянутой руки.
Вся это сцена случилась настолько стремительно и была настолько неожиданной, что все присутствующие обомлели. Протопопов ждал, когда его представят Александре Федоровне, а Мордвинов, казалось, был готов провалиться сквозь землю.
Почему так произошло? Это предстояло выяснить.
Но, в конце концов, Императрица так и не вымолвив ни слова, неожиданно резко развернула коляску с Вырубовой, тоже совершенно обескураженной и пожелала уйти, демонстрируя своё недовольство публично. Протопопов наблюдая за ее реакцией все же предположил, что эмоции Алекс связаны с тем, что Николай не поставил свою жену в курс, что сегодня после премьера князя Голицына у него будет назначена ещё одна встреча с членом своего кабинета. А быть может до императрицы дошли слухи о выступлении Протопопова на совете министров и о его желании собрать думу раньше срока, что было сродни пощечине для Александры Федоровны после убийства Распутина?
Как бы то ни было, Императрица, развернув коляску с обескураженной подругой, собралась уходить немедленно.
— Пойдёмте, Анна, нам здесь откровенно нечего делать! — сказала она мягким голосом.
Однако далеко уйти ей не удалось. Алекс запуталась в собственном платье и, потеряв равновесие, сначала завалилась на коляску, а затем, перевернув ее и легонько вскрикнув, упала прямо на пол! Рядом на пол упала Вырубова, совершенно беспомощная, не способная подняться самостоятельно.
Мордвинов застыл, ошеломлённый и не понимал ровным счетом, что ему делать дальше. Протопопов же бросился к Вырубовой, которая больно ударилась при падении. Поднял Анну Александровну на руки, одновременно поддел коляску ногой, ловко ставя ее обратно на колёса. В это время Мордвинов, опомнившись, помог подняться Императрице. Та упала на коленки, испачкав платье. Теперь, вновь стоя на ногах, Алекс внимательно наблюдала за тем, как Протопопов бережно усадил Вырубову в коляску и накрыл ее пледом.
Закончив министр обернулся, считая своим долгом убедиться, что с Императрицей все в порядке и наткнулся на ее восхищённый взгляд.
— Спасибо господин Протопопов… — прошептала императрица своим ангельским голосом, едва слышно и дальше обратилась к Мордвинову. — Анатолий Александрович, помогите отвезти Анну Александровну ко мне в покои и вызовите доктора ради бога.
Мордвинов тут же взял коляску и покатил. Алекс хотела двинуться следом, но замерла, посмотрела на Протопопова и неряшливо как-то улыбнулась.
— Сегодня вы мой герой, Александр Дмитриевич, — Алекс протянула Протопопову руку для поцелуя.
Министр не заставил себя долго ждать и прильнул губами к руке Алекс.
Все это длилось мгновения, но Александр Дмитриевич понял, что ради этой женщины он если понадобится перевернёт вверх дном Землю.
Потом Императрица одернула свою руку и удалилась вслед за Мордвиновым, оставив Александра Дмитриевича таять, как брошенный на солнце лёд. Министр проводил ее взглядом.
В себя Протопопов пришёл тогда, когда вернулся взмыленный флигель-адъютант.
— Три минуты осталось до приема, — сообщил он, снова вытаскивая часы. — Пойдемте же!
Он подвёл Протопопова к царской приёмной. Вытянулся по струнке, открыл дверь, пуская Александра Дмитриевича внутрь.
Зашли.
Мордвинов без всяких церемоний и прочего, на что уже не оставалось времени, велел гостю располагаться удобнее на диване. Сам Анатолий Александрович спешно вышел, видимо за доктором, как и просила Императрица. Вряд ли Анна Александровна сильно пострадала, но учитывая ее нынешнюю болезненность, осмотреть ее действительно не помешает. В любой момент близкой подруге Императрицы может сделаться хуже и надо, чтобы в такой момент рядом находился врач.
Когда дверь закрылась, Александр Дмитриевич взглянул на часы, теперь уже свои — все так, без трёх минут три. А показалось, что встреча с Алекс заняла целую вечность. Но нет же, не прошло и пяти минут про все. Чтобы сбросить сковывающее себя напряжение, министр размял шею и огляделся, осматривая приемную. На стенах деревянные панели, по всей видимости дубовые, выше ткань с затейливым печатным рисунком. На потолке плафон, светит ярко, но приятно. Окна довольно необычные, с витражными стёклами наверху. Есть камин, отделка — мрамор в массивном дубовом корпусе.
Здесь же диван с откидными столиками, пару столов и дюжина стульев, если не больше. По всей видимости, осталось с тех пор, как эта комната использовалась в качестве столовой. Предназначение столовой сменилось только при Николае.
Протопопов знал, что сразу за Приемной находится рабочий кабинет Николая и ожидал, что Император появится именно оттуда. Присел на диван, перекинул нога на ногу и принялся ждать.
Дверь в приемную открылась ровно три. Как раз в тот момент, когда секундная стрелка минула отметку «12». Протопопов понимал, что Государь вряд ли стоял с противоположной стороны двери с секундомером в руках, а от того был искренне поражён пунктуальности самодержца и врожденному чувству времени. Это в кабинетах чиновников России 21 века «пунктуальность» вымерла как таковая.
Вживую Николая II министр видел впервые, как и Алекс, поэтому засмотрелся. Ростом он был чуть выше самого Протопопова, может быть на несколько сантиметров. Сложен пропорционально и безукоризненно с точки зрения атлетизма. Военная выправка, мягкие и плавные движения. Александр Дмитриевич на миг подумал, что легко сделал бы из этого человека мастера спорта по самбо, запишись он в его секцию и наверняка бы повёз на чемпионат за золотом.
Волосы Государя имели несколько рыжеватый цвет, борода темнее, густая и ухоженная. Но прежде всего, Протопопова сковал непроницаемый взгляд Государя. Глаза серо-зелёные, большие, добрые и одновременно мудрые. В них застыла то ли глубокая печаль, то ли искра насмешливости — Александр Дмитриевич вряд ли бы разобрался вот так с ходу. Однако от этого взгляда стало сначала не по себе, а потом и вовсе жутко. Захотелось отвести свой взгляд, но Протопопов сумел взять себя в руки…
О Николае могли говорить что угодно, но только встретившись с ним лично, лицом к лицу, посмотрев в его бездонные глаза, становилось понятно — какой величины человек находится перед тобой.
Протопопов, продолжая тонуть в этом взгляде, вдруг поймал себя на простой и очевидной мысли, что он не прочь стать пехотинцем Государя. Забыть о себе, своих интересах, да обо всем забыть совершенно, чтобы только жить волею самодержца, служить ему верой и правдой, пока у Государя есть в этом надобность. От наваждения удалось избавиться далеко не сразу, понадобился весь опыт Александра Дмитриевича, чтобы собраться. Он даже про встречу с Императрицей на миг забыл, хотя казалось бы — это невозможно.
Только теперь министр понял, что вот уже несколько минут они с царём смотрят друг на друга, не сводя взгляд. Протопопов припоминал, что Государь считал крайне важным способность человека смотреть при разговоре другому человеку глаза и не отводить взгляд. Кстати, именно за это Николай не долюбливал Гучкова, который при разговоре смотрел куда угодно, но не в глаза собеседника. Оставалось надеяться, что министр выдержал свое испытание.
— Здравствуй, Саша, — мягко сказал последний русский император.