— Крамиша, — перебила ее я, — скажи, когда ты написала вот это ?
Во рту у меня вдруг пересохло, а к горлу снова подступила тошнота.
— Написала несколько дней назад. Точно помню. Но это было после того, как Стиви Рей вернула нам наши мозги. До этого мне было не до стихов, я тогда ела людей, — Крамиша виновато улыбнулась и дернула плечом.
— Значит, вот это черное стихотворение написала несколько дней назад? — уточнила кивая на красный лист бумаги, исписанный четкым кудрявым почерком.
Джек громко охнул, словно только что понял смысл стихотворения.
— Великая Богиня! — выдохнул Эрик.
— Это просто. Оно последнее. Я написала его только вчера. Я была… — Крамиша осеклась и обвела нас выпученными глазами. — Зашибись! Да это же про него !
— Почему ты это написала? — спросила я, не в силах оторвать взгляд от черных букв. Крамиша тяжело рухнула на кровать и вдруг показалась мне такой же усталой, как Стиви Рей. Она безостановочно качала головой из стороны в строну, так что черно-рыжая шевелюра хлестала ее по посеревшим шоколадным щекам.
— Оно просто пришло ко мне, как другие. Слова приходят ко мне в голову, а я их записываю. Такие дела.
— Как ты думаешь, что это значит? — спросил Джек и ласково потрепал Крамишу по руке (совсем как Инфанту, которая спокойно уселась у его ног).
— Я про это не думала. Это просто слова. Они ко мне пришли. Я записала. Вот и все.
Крамиша посмотрела на красный лист с черными буквами и быстро отвела глаза, словно чего-то испугавшись.
— Значит, все эти стихи ты написала после Превращения Стиви Рей? — спросила я, разглядывая остальные стихи.
Сpеди них было несколько стихов, похожих на хокку.
— Милосердная Богиня, — раздался над моим ухом едва слышный голос Эрика. — И это тоже о нем!
— А при чем тут соус? — не понял Джек.
— С ним едят и в него макают еду, — пояснила Крамиша. — Разве ты никогда не пробовал?
Мы с Эриком двинулись вдоль стен комнаты. Чем больше я читала, тем сильнее стягивался тугой узел в моем многострадальном желудке.
— Крамиша! О чем ты думала, когда писала вот это? — спросила я, указывая на последнее стихотворение.
Она снова пожала плечами.
— Не помню. Наверное, о том, как мы снова вернемся в Дом Ночи, хотя зачем нам туда возвращаться? Я знаю, нам под землей лучше, но ведь неправильно, что про нас никто не знает, кроме Неферет? Она, считай, неправильная Верховная жрица. Это плохо.
— Крамиша, миленькая, ты не могла бы переписать для меня эти стихи?
— Думаешь, я спятила, да?
— Нет. Совсем не думаю, — заверила я, надеясь, что на этот раз шестое чувство меня не обмануло, и здесь таится нечто посерьезнее летучих мышей, которые недавно напугали меня в туннеле. — Я думаю, у тебя тоже есть дар Никс, и хочу, чтобы мы могли правильно им воспользоваться.
— А мне кажется, что Крамиша — наш новый поэт- лауреат, и надеюсь, она будет намного лучше последнего, — сказал Эрик.
Я сурово на него посмотрела, но Эрик только пожал плечами и усмехнулся.
— Что тут такого? Просто подумал, и все.
Несмотря на то, что мне было до сих пор больно вспоминать о Лорене Блейке (тем бо лее, когда о нем заговаривал Эрик), в глубине души я почувствовала правдивость этого замечания.
Кажется, моя интуиция понимала Крамишу гораздо лучше, нежели мой измученный догадками разум и тем более мое разыгравшееся воображение. Что бы я ни думала, но Никс явно покровительствовала этой странной девчонке.
«Ладно, черт возьми! Раз я тут единственная Верховная жрица, мне и решать!» — подумала я, а вслух сказала:
— Крамиша, я хочу объявить тебя нашим первым поэтом-лауреатом!
— Что-ооооооо? Шутишь, да? Нет, ты шутишь, ага?
— Нет, не шучу. У нас тут образовалось новое вампирское сообщество, причем, цивилизованное, — сказала я, особо выделив последнее слово. — Значит, нам нужен свой поэт. Им будешь ты!
— Я полностью с тобой согласен, Зои, но, по-моему, поэт-лауреат избирается большинством голосов Совета, — напомнил Джек.
— В чем проблема? Весь мой Совет здесь, со мной, — ответила я, и только потом поняла, что имел в виду Джек. Поэт-лауреат избирается настоящим Советом Никс, который когда-то возглавляла Шекина. Но у меня тут был свой Совет — Совет старост, состоявший из меня самой, Дэмьена, Эрика, Близняшек, Афродиты и Стиви Рей.
— Я отдаю Крамише свой голос, — первым заявил Эрик.
— Ну вот, — кивнула я.
— Ура! — просиял Джек.
— Вы все сумасдвинутые, но я все равно согласна, — просияла Крамиша.
— Пожалуйста, перепиши мне перед сном свои стихи, не забудешь? — напомнила я.
— Я это сделаю. Даю, считай, слово.
— А теперь идем, Джек. Дадим отдых нашему лауреату, — сказал Эрик и кивнул Крамише. — Поздравляю.
— Ага, и я тоже! — воскликнул Джек, крепко обнимая Крамишу.
— А теперь уходите отсюда. Мне нужно работать. Потом я буду спать. Поэт-лауреат должен хорошо спать, чтобы хорошо выглядеть, — решительно заявила Крамиша и уселась переписывать стихи.
Мы вышли из ее комнаты и снова очутились в туннелях.
— Это были стихи про Калону? — спросил Джек.
— Мне кажется, да, — ответила я и повернулась к Эрику. — А тебе?
Он мрачно кивнул.
— Богинечка! И что все это значит? — всполошился Джек.