– Я это к тому, что, быть может, нам с Даниэлем лучше остаться и подстраховать майора Шепеля.
Полковник Джеф вопросительно посмотрел на Константина. Вообще-то, использовать офицеров недружественной разведки в качестве прикрытия категорически запрещалось инструкциями, но в сложившихся обстоятельствах майор Шепель решил взять ответственность на себя. Черт с ними, с инструкциями. Два дюжих и хорошо обученных молодца в любом случае не будут помехой в Сигурде.
С Теодорой из клана Ферей Шепеля познакомила Селена. Произошло это в храме Макоши, очень странном сооружении, обнесенном каменной стеной. Внутрь храма Константин не рвался, памятуя о том, как ласково обошлись его милые служительницы с сотрудниками разведки конкурирующей конторы. Нет слов, местные жрицы способны закружить в вихре страсти любого субъекта, носящего штаны, но вот последствия этой любовной игры предсказать практически невозможно. В последнее время Шепель все больше склонялся к мысли, что яфетские боги и богини вовсе не мифические существа, плод разгоряченного воображения обывателей, а какая-то форма жизни, доселе неизвестная на цивилизованных планетах. Она чужда людям, но сумела глубоко проникнуть во все поры яфетского общества, а теперь пытается распространить свое влияние и на другие планеты, используя подвернувшиеся человеческие тела как носители. Последнее открытие сулило, между прочим, кучу проблем по возвращении к родным пенатам как самому Шепелю, так и всем арнаутцам и дафнийцам, оказавшимся на этой странной планете. Не исключено, что их вовсе не пустят домой, чтобы не допустить распространения заразы. Константин не сомневался, что полковник Джеф и подполковник Дагон, отправленные им в Борисфен, свой долг выполнят в любом случае и предупредят Союзное и Федеральное правительства об опасности, грозящей цивилизации землян, но он настоятельно советовал им не торопиться с возвращением на Дафну, а для начала воспользоваться связью космопорта. Пусть на Дафне и Арнауте переварят полученную информацию и адаптируются к возникшей ситуации, иначе, чего доброго, они начнут мочить всех людей, прилетающих с этой необычной планеты.
Теодора поджидала Шепеля в беседке, расположенной посреди чудного сада. Константин с интересом разглядывал цветочные клумбы и удивлялся, что такая красота может произрастать неподалеку от пыльных улиц подозрительного во всех случаях города Сигурда. Беседка была увита растениями, очень напоминающими виноградную лозу. Вот только вино из здешнего винограда выходило прескверным. Шепель даже не рискнул сорвать ягоду, чтобы попробовать ее на вкус.
– Леди Теодора, прошу прощения за свою настойчивость, которая, возможно, показалась вам странной.
Теодора была стройной, рослой и очень красивой девушкой с вьющимися каштановыми волосами. Константин был слегка удивлен этим обстоятельством, поскольку до сих пор на Яфете ему встречались только жгучие брюнетки. Столь же нехарактерным для Яфета был зеленый цвет глаз девушки.
– Вы фригиец?
– Да, – соврал Шепель. – Наши власти весьма обеспокоены усилением влияния жрецов храма Ваала в Склавинии.
– Верховная жрица Людмила говорила мне о вас, сир Константин. Что вы хотите от меня?
Теодора держалась с достоинством прирожденной яфетской леди и жрицы, однако в зеленых глазах ее таилась тревога. Положение дочери лорда Зидора Ферея было двусмысленным. С одной стороны, она нареченная невеста женихов из клана Тимон, с другой – ее чуть ли не насильно подталкивали в объятия принца Петра из клана Агран, что, вероятно, вызывало гнев богини Макоши и ее служительниц.
– Вы знаете, что ваш будущий супруг принц Петр – вампир?
– Как вы смеете! – надменно вскинула голову Теодора.
– Успокойтесь, миледи, – мягко попросил Шепель. – Я понимаю ваши чувства, но все-таки вынужден быть откровенным. Вы, разумеется, слышали о странных происшествиях, случившихся в королевском замке. Кстати, из ваших служанок никто не пострадал?
Теодора стала белее мела, пухлые губы ее мелко задрожали, но леди справилась с собой и произнесла почти спокойным голосом:
– Откуда вы знаете? Я не рассказывала об этом даже Людмиле.
– Напрасно. Она ведь ваша родственница.
– Мне сказали, что это болезнь.
– Кто сказал?
– Королева Климентина.
– Но ведь эта болезнь может быть заразной.
– До сих пор от нее умирали только простолюдины, – недовольно повела плечом Теодора. – Благородные леди находятся под защитой своих богинь.
– В том числе и королева Климентина?
– А почему для нее должно быть сделано исключение?
– Потому что богиня Артемида отвернулась от своей жрицы, переметнувшейся на сторону Ваала.
– Что вам нужно от меня, сир Константин? – нахмурилась Теодора. – И кто вас прислал в Сигурд?
– Меня прислала леди Элеонора, дабы спасти вашу жизнь. Вы в курсе, что она беременна? А ведь это именно вы должны родить жениха для ее дочери, и этому мальчику суждено стать наследником короля Георгия.
– Его может родить любая из моих сестер.
– Нет, столько вы, старшая из представительниц клана Ферей в этом поколении. Леди Элеоноре было видение.
– Но мой отец уже принял решение, – горько усмехнулась Теодора.
– Воля отца не может быть выше воли богини, – твердо сказал Шепель и сам ужаснулся этому. Услышал бы его старый Степан Шепель, уж он бы вправил своему непутевому отпрыску мозги. – К тому же лорд Зидор понятия не имеет, кем на самом деле является его будущий зять.
– Меня не интересуют слухи, – холодно бросила Теодора.
– Вы, значит, слышали о дружбе вашего будущего супруга с Симоном Дарлеем?
– Ну и что?
– Ничего. Просто Симон Лис – гермафродит.
– Ложь! – даже притопнула ножкой Теодора. – Какая гадость.
Шепель про себя отметил, что на сообщение о связи жениха с гермафродитом леди Теодора отреагировала куда более бурно, чем на новость о его предполагаемом вампиризме. По мнению Константина, второй грех был куда страшнее первого, но, видимо, дочь лорда Зидора думала иначе.
– Симона Дарлей никогда не допустит, чтобы ее соперница утвердилась на ложе принца Петра. Кстати, она ведь урожденная Ферей и доводится вам не то тетей, не то дядей?
– Не богохульствуйте, сир Константин. Рано или поздно Симон Дарлей будет разоблачен и повешен. Лорды не потерпят содомита в своей среде.
– Возможно, – не стал спорить Шепель. – Но речь сейчас идет не о Симоне, а о вас, леди Теодора. Боюсь, что вы не доживете до свадьбы.
– Что вы от меня хотите?
– Я хочу, чтобы вы представили меня королю Аббадину как посланца вашего отца лорда Зидора.
– Вас разоблачат.
– Не думаю. Вы представите меня как фригийского рыцаря, сведущего в магии.
– Я должна обсудить ваше предложение с леди Людмилой.
– Не возражаю, – склонился в поклоне Константин. – Думаю, она не откажет посланцу леди Элеоноры. Покажите ей этот перстень.
Перстень действительно принадлежал верховной жрице храма Артемиды и был подарен Шепелю яфетянкой еще на далеком Арнауте. В ту минуту Константин и думать не мог, что этот внезапный дар невесты, расчувствовавшейся при виде нареченного жениха, пригодится ему на Яфете.
Видимо, леди Людмила опознала перстень, во всяком случае, она захотела перемолвиться словом с посланцем леди Элеоноры. Шепель прямо из сада был препровожден в апартаменты верховной жрицы и предстал пред светлые очи двоюродной сестры лорда Ваграма Дарлея. Леди Людмиле перевалило за пятьдесят. Ее фамильное сходство с лордом Ваграмом было очевидным, но, если верить Селене, в Склавинии не было других двоих людей, более ненавидящих друг Друга. Леди Людмила была консерватором до мозга костей, а лорд Ваграм поддался новомодным веяниям, исходящим от короля Аббадина. Их личная неприязнь, зародившаяся еще в юные годы, со временем переросла в политическую вражду. Темные, горящие фанатизмом глаза жрицы смотрели на чужака с подозрением, но без ненависти. Леди Людмила сохранила остатки былой красоты на сухом нервном лице, но, видимо, давно уже утратила желание нравиться мужчинам. Во всяком случае, в ее поведении не было и тени кокетства, столь свойственного яфетянкам.
– Леди Теодора передала мне ваш разговор, инопланетянин. Но мне хотелось бы услышать от тебя, в чем ты подозреваешь короля Аббадина.
– По нашим сведениям, леди Людмила, король Аббадин вступил в связь с навьей. Поспособствовали этому жрецы Ваала Харон и Зефар. С тех пор Аббадин находится под влиянием темной силы, стоящей за этими жрецами.