— Славненькая, хорошенькая девонька, — приговаривала старуха, разжигая огонь под котлом внушительных размеров. — Скоро мы сварим супчик, хороший, вкусненький супчик, а потом мы покушаем этот супчик, ох, покушаем… И все благодаря тебе, девонька, ласточка моя… Без тебя рази я отведала бы такого супчика? Нет, не отведала… Благодарствую, девонька, порадовала ты старую, ох, порадовала…
Девонька по имени Виста стояла рядом, крепко-накрепко привязанная к огромному столетнему дубу, что каким-то чудом вырос здесь, на болоте. Тучи озверевших комаров кровожадно гудели над ней, и время от времени она отчаянно вертела головой, разгоняя их голодную свору. Вот только делала она это больше по привычке, потому как вовсе не чуяла укусов, ибо все чувства без остатка поглотил страх. Древний, животный страх, от которого дрожали коленки и слабели конечности. А причина страха стояла рядом, бубня что-то под нос и деловито хлопоча над котлом.
Все утро старуху преследовал горящий взгляд Висты, и будь в нем хоть толика силы, гореть бы ей давно уже синим пламенем. Но где там, проклятая ведьма даже не смотрела в ее сторону. А Виста никак не могла опомниться после произошедшего. Еще бы! Вчера вечером девушка едва не таяла, поражаясь гостеприимству старухи. Та и пропарила гостью в баньке, сытно накормила-напоила, спать уложила. А поутру Виста очутилась в прочных путах…
Утомившись сверлить старуху полным ненависти взглядом, Виста зло сплюнула и отвернулась. Ее взгляд бесцельно скользнул по неказистой избушке, перескочил на пару огромных свай, подпиравших избу, и девушка остолбенела, боясь поверить глазам. Сваи поросли густым мхом, так что увидеть, из чего они сделаны, было невозможно даже сейчас, при ярком дневном свете. Но зато теперь Виста отчетливо разглядела то, что поначалу приняла за обнажившиеся корни. Гигантские толстые пальцы вырастали из основания свай, завершаясь крутоизогнутыми мощными когтями, глубоко вонзающимися в мягкую, заболоченную землю. Если бы курица могла вырасти до размеров дома, эти когти могли бы принадлежать ей.
Старые ночные страхи, навеянные рассказами матери, вспыхнули с удвоенной силой, едва Виста вспомнила, кому могли принадлежать такие когти, и кто именно живет в таких избушках. Последние сомнения относительно своей судьбы и назначения этого громадного котла рассеялись без следа — ведьма, или вернее, баба-яга, собиралась ее съесть. На завтрак или уже на обед!
Пока старуха начиняла котел разнообразными приправами, Виста в очередной раз проверила крепость сыромятных ремней. Если бы удалось освободить руки! Впервые в жизни она пожалела, что ее родной клан Серебристых Клинков больше полагался на отточенную сталь, чем на магию. Почему, спрашивается, из немалого количества кланов Ночных Лезвий, процветавших на родине, ее угораздило попасть именно в этот? Девушка тяжело вздохнула. Если бы она попала хотя бы в клан Серебряных Теней! Она слышала, что там упор делается на боевую магию, и члены клана могут творить волшбу безо всяких рук, силой одного взгляда! Правда, они были весьма слабы в рукопашной схватке, но так ли это важно для Ночных Лезвий? Ведь их сила проявляется в скрытности и внезапности, а не в открытом бою. Попади она в свое время к Серебряным Теням — сейчас бы ведьма узнала, где тут у них раки зимуют!
Поговорка пришла в голову легко и естественно, и Виста мысленно похвалила себя за хорошую подготовку, впрочем, могло ли быть иначе? Ночные Лезвия всегда тщательно готовятся к любому заданию, ибо внимание к мелочам и скрупулезность в деталях есть залог успеха. В особенности, когда отправляешься за тридевять земель, в совершенно незнакомую страну… Конечно, Висте было проще, ведь ее мать родилась и выросла на Руси. Пусть и заочно, по рассказам матери, но все же Виста была немного знакома с этой лесной страной. Скорее всего, славянское происхождение и определило решение старейшин послать сюда именно ее…
— Вкусненькая моя девочка, — продолжала радоваться ведьма. — Давненько уж я не кушала славненького, мяконького, нежненького девичьего мясца, ой-ой-ой, давным-давно. Разве тут, на болоте, разживешься приличной едой? Не-е-ет, где там. Ходють одни тощие, да костлявые, тьфу! Никаких зубов на них не напасешься! Горе одно!
— Ты что-то путаешь, ста… бабушка! — Виста еще надеялась выкрутиться из беды и удержалась от резких слов. — Это у меня мяконькое и нежненькое? Ты же, вроде, и в баньке меня парила вчера, неужто не разглядела?
Баба-яга подозрительно скосила на пленницу глаза, призадумалась, вспоминая крепкие мускулы, тонкими змеями обвивавшие тело девушки, и закивала.
— Твоя правда, девонька, запамятовала я совсем, прости старую, склероз, понимаешь, замучил вконец. Триста годков намедни стукнуло, рази все упомнишь, но теперь, кажись, припоминаю… Ты же жилами вся перевитая, как мужик какой-нибудь! Спасибо, что предупредила, надо будет отварить, как следует, да приправ, конечно, поболее.
Старуха с укоризной посмотрела на девушку.
— Как же тебя, милая, угораздило такими страшенными жилами обрасти? Порядочные девушки должны быть мягкие, нежные, иначе кто же их замуж возьмет? Хорошо, что ко мне попала, а то пришлось бы тебе в девицах всю жизнь маяться!
Виста мысленно выругалась. Людоедский юмор бабы-яги изрядно раздражал, но она была вынуждена сдерживать гнев. Изобразив на лице искреннюю заботу, она продолжила.
— Бабушка, а почему ты в суп соли не кладешь?
— Ишь чего, соли ей подавай! — сварливо отозвалась ведьма. — Соль нынче в цене! В город ее везут издали, а ко мне и вовсе перепадает от случая к случаю. Когда вот такие дурехи по лесу плутают… Разве что из твоих запасов взять?.. Аль на потом оставить?
Старуха крепко задумалась.
— Сыпь, бабуля, сыпь, не жалей! Иначе сладость не отобьешь ведь!
— Много ты понимаешь! В ней, в сладости, самый человечий вкус… — возразила баба-яга и с подозрением уставилась на нее. — Хотя тебе-то, козявка, откуда знать?
— Отчего же не знать, бабушка, знаю. Очень хорошо знаю, приходилось и мне отведывать. Меня учили все кушать, все, что ходит, летает или ползает! Из всего, что мы пробовали, думаю, человечина не самая худшая еда!
— Неисповедимы пути божьи, — пробормотала ведьма. — Приятно все же съесть такого воспитанного и грамотного человека, который чтит и уважает старость… А то попался мне в прошлый раз богатырь один… Вообще-то он ничего оказался, мясистый, с жирком где надо, но ведь у меня уши завяли, пока он варился! Такой нечестивец был, ох! Такие слова плохие говорил!.. А еще помню…
Баба-яга пустилась в воспоминания, а Виста печально вздохнула. Да, эту закоренелую людоедку жалостью не проймешь! Но складывать руки было не в ее характере.
— Послушай, старая, — угрожающим тоном начала Виста, решив сменить подход. — А ведь за меня отомстят. Жестоко отомстят, уж поверь! За меня вступится весь мой клан Серебристых Клинков. Да будет тебе известно, что в наших краях это самый опасный и самый жестокий клан Ночных Лезвий!
Заметив, что ее слова не произвели на ведьму ровно никакого впечатления, Виста пояснила.
— Серебристые Клинки — лучшие охотники на колдунов и ведьм! В наших краях нет ни одного мага, который не вздрагивал бы при имени нашего клана! — гордо заявила она.
Девушка лукавила, но совсем немного. Их клан действительно специализировался на магах — ведь за них хорошо платили. Другие маги, естественно… Старуха скорчила грустную мину и закачала головой в притворном ужасе.
— Беда прямо-таки в ваших краях, ой, беда! Как там несчастные люди живут… Ночные убивцы какие-то, серебряные клинья… Бедная девонька! Тяжело тебе видать пришлось там, ну да ничего, скоро тебе уже будет нечего бояться. Я ужо позабочусь! Я ж тебе не князь какой кровожадный, людей долго не мучаю. То есть я их вообще не мучаю, я их просто кушаю!
Довольная собой ведьма противно захихикала, продолжив готовить обед, а Виста недовольно скривилась.
— Уж не про великого князя Владимира Красное Солнце ты говоришь?
Ведьма метнула на нее взгляд исподлобья.
— Про него родимого, чтоб ему пусто было!.. Только не солнце он, а Красно Солнышко, нерусь заморская!
— Это он-то нерусь? — удивилась Виста.
— Да оба вы неруси проклятые! Понаехали тут, житья от вас нету! С виду, как наши, гутарите даже по-нашему, но меня вам не провести! Я ваше нутро черное, басурманское, завсегда учую!
Ненависть прозвучала в словах ведьмы, и сердце Висты радостно екнуло. Может еще и выкарабкается отсюда!
— Вижу, что не любишь ты князя, ой, как не любишь!
— А за что ж мне его любить, выродка этого жидовского, убивца проклятущего. Это ведь тебе не ночной какой-нибудь, да серебристый. Этот и днем бьет, и ночью, и клиньями, и чем хочешь. Злодей будет почище всех ваших, вместе взятых!
— Так ты, может, и смерти его желаешь? — вкрадчиво продолжила Виста.
Баба-яга взглянула на нее, как на сумасшедшую.
— Кто ж этого не желает на Руси? Разве ж бояре его жирные, да дружина его поганая, где богатырь на богатыре все сплошь воры и убийцы! От которых простому люду только горе да разорение… А сколь уж наших перебили… У-у-у…
Старуха горестно покачала головой, сморщилась, явно собираясь пустить слезу, но быстро передумала. Видимо, испугавшись испортить себе аппетит.
— Слабоваты, значит, ваши-то оказались? — ехидно осведомилась Виста.
— Не тебе о том судить, девка! — рявкнула ведьма, оскалилась, показав крупные желтые клыки.
— Хорошо, не буду, — быстро согласилась девушка. — Но неужели не сыскалось умельца нужного, что мог бы с князем управиться?
— Где ж такого дурня сыскать? — хмыкнула ведьма. — Великий князь это тебе не хвост собачий! Это настоящий змий в человечьем обличье, он же вокруг пальца любого обведет! Кто ж супротив эдакого злодея выдюжит? Да и богатыри вокруг него днем и ночью толпятся, плюнуть некуда!
— Загляни в меня, старуха, — твердо сказала Виста, глядя в глаза ведьме. — Загляни, и ты узнаешь кое-что интересное!
Старуха вонзила пронизывающий взгляд в девушку, и будто холодные пальцы заползли внутрь ее головы. Виста вздрогнула от омерзения, нестерпимо захотелось закрыться, вытолкнуть прочь эти ледяные щупальцы, но она заставила себя сдержаться.
— И сильна же, однако, ненависть твоя… — удивленно пробормотала ведьма.
А затем она засмеялась противным, дребезжащим смехом, и смеялась долго, пока из глаз не хлынули слезы.
— Ой, девонька, насмешила ты меня, ой, насмешила… — она утерла слезы, скептически осмотрела девушку с ног до головы. — Ох, и дурная же ты баба, скажу я тебе честно. Ты же на мою удочку простую попалась, клуша глупая, а уж до Киева тебе вовек не доехать. Не я, так кто другой бы тебя с потрохами сожрал… Ну, все, хватит меня отвлекать своими глупыми побасенками!
Старуха пробормотала что-то, махнула рукой в сторону девушки, и Виста вдруг почувствовала, что рвущееся из нее ругательство застряло где-то внутри — заклятие молчания! Проклятая ведьма! Девушка отчаянно заскрипела зубами — пожалуй, последнее, что она могла еще делать…
А ведь она права, неожиданно пришло ей в голову. Она, Виста, лучшая в Младшем кругу клана, угодила на обед первой же встречной ведьме! Великие боги! Как же капризны они, как изменчиво их настроение и расположение…
Еще вчера утром Виста снисходительно посматривала на небольшой городок, куда она сошла с константинопольского корабля. Перед ней раскинулась обычная деревня, обнесенная земляным валом и частоколом. И это называлось здесь город! Выкопали ров, поставили тын, вот и весь город! Нет, конечно, она знала, что на Руси есть и крупные грады, сравнимые по величине и богатству с каменными исполинами востока и юга. Но первое впечатление о родине родителей она получила здесь, в этом маленьком приморском городишке. Именно здесь в нее вселилось чувство полного превосходства над жителями этой сонной варварской страны и непробиваемая уверенность в своих силах.
Уверенность дает силу, говорили клановые наставники, а самоуверенность — по голове. Так оно и случилось. Стоило ей услышать, что путь через лес вдвое короче большака, как она немедленно свернула туда, убежденная, что без труда проберется сквозь лесную чащу. А как же иначе, ведь в длинный список умений, приобретенных в клане, входило и умение ориентироваться в лесу!
Боги жестоко посмеялись над ней! Оказалось, что тамошние леса это ей не тутошние! Проплутав целый день по чаще, выбившись из сил, она еле живая добралась до этих болот и, если бы еще оставались силы, она бы прыгала от радости, наткнувшись на эту злосчастную избушку. В тот момент она даже не подумала о том, кто обычно селится в таких местах, нет, смертельная усталость заглушила обычную осторожность и предусмотрительность. Даже звериное чутье на опасность, которым славились Ночные Лезвия, и то отказало!
Хотя, Виста мысленно одернула себя, тут она погорячилась. Не почувствовать такую мощную волну враждебности, исходящую от этих мест, было невозможно. Скорее всего, обессиленная многочасовым блужданием по лесу, она просто не придала значения тревожным предчувствиям. Сил едва хватило, чтобы доплестись до двери и попроситься на ночлег. Дальнейшее она помнила смутно — баня, сытный ужин, мягкая постель, но зато хорошо запомнилось добродушное лицо старухи, хлопочущей возле нее. И похоже, что радушие хозяйки было вполне искренним, ведь она заботилась о своем пропитании!..
Старухино бормотание неожиданно стихло и Виста бросила испуганный взгляд — неужели все? Но ведьма не смотрела на свою пленницу. Она вообще никуда не смотрела. Ее глаза остекленели, а длинный крючковатый нос задвигался туда-сюда. Она что-то учуяла, или — сердце Висты забилось чаще — кого-то!
Втянув в очередной раз воздух, баба-яга повернулась к Висте, пригвоздив ее тяжелым взглядом. Девушка содрогнулась, а ведьма удовлетворенно хмыкнула и ласково взъерошила ей волосы.
— Что-то гости зачастили, не иначе — к дождю!.. А ты, детка, потерпи покудова, потерпи, ласточка моя… Вишь, ужин ко мне едет — встретить надо, да с уважением! Я скоро вернусь! — довольно ухмыльнувшись, старуха поспешила в избу.
Вскоре и Виста услышала конский топот. Она извернулась, насколько позволяли путы, пытаясь хоть одним глазком углядеть подъезжающего всадника. Это наверняка воин, это должен быть воин, причем очень храбрый воин, кто же еще в одиночку отважится путешествовать по таким гиблым местам! Копыта стучали совсем близко, Виста все вертелась, выворачивала до предела шею в надежде увидеть возможного спасителя, а уши уже ловили знакомое бряцание железа, характерное поскрипывание кожи — и не было в мире звуков, желаннее этих! А когда самым краешком глаза она разглядела высокий силуэт всадника, заметила торчащую из-за плеча крестовину двуручника, она едва не обомлела от радости. Она не ошиблась — это был отважный витязь, который мог спасти ее, а значит, должен спасти!
— Эй, хозяин, здесь ли ты? — прогремел молодой, но уже мощный голос.
Прибывший спешился и направился к избе. Он шел медленно, не оглядываясь, и не замечая Висты, скрытой в тени дерева. Вспомнив красочный рассказ бабы-яги о вкусном богатыре, девушка забеспокоилась, замычала, заметалась изо всех сил. И витязь, наконец, заметил ее.
— Великий Перун, девка!
Его брови еще ползли вверх, а ноги уже несли вперед, к пленнице. Удивление на лице быстро сменилось радостью, и это было понятно, ведь не каждый день удается вызволить из полона красну девицу! Он шел, гордо расправив плечи, а Виста, со все возрастающим интересом рассматривала его, рассматривала, пока не открыла рот от удивления. К ней приближался самый настоящий, сказочный богатырь! Светло-русые волосы волной ниспадали на его огромные саженные плечи, голубые глаза смотрели по-детски ясно и чисто. Завершал образ упрямый подбородок, выставленный далеко вперед. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не ряд шрамов, исчертивших лицо вдоль и поперек, впрочем, здесь, на варварском севере иные каноны красоты. По мнению местных жителей, шрамы только украшают мужчину, и сейчас девушка была готова согласиться с ними — такого мужчину шрамы действительно украшали. Витязь был молод, но его могучие мышцы уже выпирали из-под кольчуги, перекатываясь буграми по всему телу. Это был, наверное, великий богатырь, из тех, о которых рассказывала ее мать. Но тогда Виста не верила, ведь на ее родине самый крупный воин едва ли на полголовы был выше ее! Представить же такого могучего богатыря она была просто не в состоянии… И вот теперь один из этих легендарных витязей собирался вырвать ее из лап ведьмы-людоеда! Просто сказка какая-то!
На пороге избушки мелькнула тень и сердце Висты сжалось в комок. Витязь шел, пожирая ее взглядом, и ничего не замечал вокруг! И радость в душе мгновенно сменилась гневом, заставив заскрежетать зубами… Эта безмозглая гора мускулов, сплошь увешанная железом, даже не озирается по сторонам!
Витязь медленно, как завороженный, приближался к девушке, пытаясь понять, что же его так привлекло в ней. Черные глаза? Пепельные волосы, затянутые сзади в короткий хвост? Или высокий излет темных бровей?.. Но детали уже ускользали от его внимания, складываясь в единое целое и совершенно очаровательное существо. Кожаные штаны и куртка отлично повторяли все обворожительные изгибы женского тела, а плотно перетянувшие ее сыромятные ремни только подчеркивали ее достоинства. Ошеломленный встречей с таким чудом витязь даже остановился, любуясь прекрасной незнакомкой, и лишь ее отчаянное мычание вернуло его в реальность и он, смутившись, поспешил на помощь.
Он был уже совсем близко, когда за его спиной показалась ведьма, сжимая в руках длинный нож. Она двигалась быстро и бесшумно, а странные отблески на лезвии заставили Висту вздрогнуть. Это был зачарованный нож. Для такого броня — все равно, что масло!.. Призвав на помощь всех богов, каких только знала, девушка собралась с силами и ее голос, наконец, прорвал колдовской барьер.
— Обернись, дурень!
Ее вопль обрушился на витязя, как оплеуха. От неожиданности он резко отшатнулся, и старуха со всего разбега врезалась в его широкую спину. Выронив нож, она упала без чувств, обливаясь кровью из разбитого носа. Витязь обернулся и растерянно развел руками. На лице проступило искреннее недоумение — то ли сначала бабку в чувства привести, то ли пленницу освободить… Но, в конце концов, победила молодость!
Едва ремни были разрезаны, как Виста обессилено рухнула ему на грудь, попыталась высвободиться, но где там, затекшие мышцы совершенно не слушались.
— Спокойно, — незнакомец ободряюще улыбнулся, аккуратно положил девушку на землю, принялся растирать онемевшие конечности. — Сейчас я разомну все, разгоню кровь, будешь как огурчик!
Силы постепенно возвращались и вскоре Виста попробовала подняться, но ноги предательски подогнулись и она больно ударилась коленями об землю. Но это не остановило ее. Скривившись от боли, она прямо на четвереньках поползла к старухе.
— Эй, ты куда? — воин изумленно уставился ей вслед.
А Виста, подобрав по дороге нож, уже тянулась к горлу бабы-яги.
— Эй-эй, погодь-погодь, разве можно беспомощную старушку так…
— Беспомощную?!!
Прежде, чем он успел что-либо сделать, Виста быстрым движением перерезала ведьме горло. Гнев ли придал сил или дело было в чародейском ноже, но голова ведьмы отделилась чрезвычайно легко, повиснув на одном лоскуте кожи. И в этот миг старуха открыла глаза и ее взгляд буквально впился в лицо девушки. Виста задрожала, не в силах отвернуться, ее тело прошила резкая боль, а затем будто содрогнулся весь мир. В глазах помутилось, а когда все вернулось на свои места, глаза ведьмы оказались закрыты. Тут же хлынула рекой кровь и девушка брезгливо отбросила труп. Сорвав крупные листья лопуха, Виста вытерла окровавленные руки, лезвие и тотчас обратила внимание на покрывавшие его магические знаки. Некоторые были немного знакомы, и это вселяло уверенность, что она сможет разобраться со всеми возможностями чародейского оружия. Но даже сейчас ощущалась его скрытая мощь…
Оторвавшись от изучения ножа, девушка кое-как поднялась и смерила витязя презрительным взглядом.
— Эта старушка — людоедка, — сообщила она назидательным тоном. — И если бы не я, ты бы уже варился в этом котле на ужин!
Молнии били из ее глаз и витязь невольно поежился, когда одна из них ударила в него. Похоже, девушка уже жалела, что убила старушку так быстро. Клокочущей в ней ярости хватило бы, пожалуй, еще на дюжину таких!.. Но даже в гневе она сохраняла свое очарование, оставаясь столь же прекрасной, сколь и опасной. Не для него, конечно, для себя. Надо бы с ней помягче, решил он, намучилась, видать, бедняжка, у дуба.
— Надо же, а я было подумал, что это я спас тебя! — пошутил витязь, но девушка почему-то не оценила шутки.
— Ты подумал?!! Чем это ты думаешь, интересно? Впрочем, известно, чем думают мужчины при виде беспомощных женщин!.. А осматриваться в незнакомых местах тебя никогда не учили?!!
Задетый в лучших чувствах, витязь почувствовал некоторое раздражение. Язык у незнакомки, похоже, в заточке не нуждался.
— Чего это я должен был осматриваться? — возмутился богатырь. — Из-за этого ножика?
— Ножика? — взвилась Виста, подскочила к нему и резко, без замаха, ударила волшебным клинком.
Воин давно уже ожидал чего-то подобного. Тлевший в девушке огонь гнева, похоже, выбрал очередную жертву и выплеснулся на первого подвернувшегося — своего спасителя! Он успел прикрыться рукой, одновременно попытался перехватить запястье этой взбалмошной девки, но та на удивление ловко ускользнула в сторону.
— Ты что это? Совсем спятила? — он грозно насупился, пристально следя за ее движениями. — Теперь я понимаю, зачем тебя связали!
— Ты с детства тупой или как? — выкрикнула девушка, поражаясь его несообразительности. — Посмотри на руку, чудо железное!
Он недоуменно глянул на руку и округлил глаза, увидев тонкую, ровную линию, пересекавшую наруч. «Ножик» разрезал булат, как холст!
— Зачарованный нож?.. А это, верно, баба-яга… — задумчиво произнес он, покосившись на труп ведьмы.
— Прямо провидец, — пробурчала Виста.
Она шагнула к витязю и улыбнулась так мило и приветливо, что морщины озабоченности на его лице сразу сложились в ответную улыбку. И лишь глаза по-прежнему смотрели настороженно, так, на всякий случай.
— Меня Мстиславом кличут, — назвался витязь.
— А меня Вистой.
Витязь улыбнулся еще шире, довольный, что девушка, наконец, успокоилась. И хотя доставая ему до плеча, она исхитрялась смотреть на него сверху вниз, это не могло испортить ее очарования.
Тем временем ясный солнечный день быстро портился. Откуда ни возьмись налетел резкий, порывистый ветер. На небо выползли тучи и чуть ли не наперегонки бросились к солнцу, спеша заключить его в свои объятия. Мстислав встревожено покосился на быстро темнеющее небо. Похоже, скоро у них появятся непрошеные и весьма неприятные гости!
— Говорил я тебе, не трогай старушку, — вздохнул он. — Теперь вот дождь собирается… А за ним и упыри нагрянут…
Виста вспомнила страшные рассказы матери об этих болотных тварях и заторопилась. Конечно, в клане Серебристых Клинков учили сражаться с разнообразной нечистью и нежитью, но уверенности, что освоенные там методы помогут здесь, у нее больше не было. Баба-яга преподала ей хороший урок!
— Я быстро, только свои вещи заберу!
Виста бегом бросилась в избушку, чувствуя на себе пристальный взгляд молодого воина. Едва она скрылась в доме, Мстислав шумно выдохнул воздух, попытался собраться с мыслями. Что это на него нашло? Его глаза буквально приклеились к ней, будто он впервые девку увидел!..
Он взглянул на небо и ему стало не по себе. Небо темнело слишком быстро. Бросив на землю последний отчаянный луч, солнце окончательно скрылось в дождевых тучах.
Мстислав покосился на ведьму. Обезображенная при жизни, после смерти она выглядела еще гаже. Было бы неплохо довести дело до конца и успокоить ее навсегда, подумал витязь, вот только где время взять… Он выругался, занес ногу, намереваясь пнуть труп, и замер в нелепой позе. Голова ведьмы неожиданно задрожала, глаза открылись и витязя аж передернуло от ее взгляда. Синюшные губы растянулись в зловещей ухмылке, шевельнулись, пытаясь что-то сказать. Витязь хмыкнул, не больно-то поговоришь с перерезанным горлом, и вдруг заледенел, прочитав по губам страшные слова. Вы скоро умрете, прошептала мертвая голова…
За спиной хрустнула ветка и он резво отпрыгнул в сторону, выхватил меч. От избушки шла вооруженная до зубов амазонка! Из-за спины Висты хищно выглядывала длинная рукоять меча с квадратной гардой, на поясе нож, тоже с длинной рукоятью, а через грудь шла перевязь с метательными ножами. Дополнял арсенал небольшой арбалет, который она старательно укладывала в кобуру. Мстислав залюбовался ее точеной фигурой, заулыбался, но под ее насмешливым взглядом смущенно осекся.
— Чего это ты распрыгался, как мартовский заяц? — Виста наконец справилась с арбалетом, с интересом окинула взглядом боевую позицию витязя.
Глаза ее вдруг прицельно сузились и Мстислав мгновенно обернулся. Вначале показалось, будто само болото пришло в движение, накатываясь зеленой массой на берег. И лишь затем он разглядел, как множество крупных, облепленных ряской человекообразных фигур вспучивали поверхность болота, выползали на землю. Они медленно поднимались, растопыривая перепончатые лапы, поворачивались в сторону людей, а затем, неуклюже переваливаясь, начинали продвигаться вперед. Грязь мерно чавкала под их широкими, лягушачьими стопами, из глубины утроб доносилось какое-то бульканье, но больше они не издавали ни звука. А их медленное, неумолимое шествие завораживало, притягивало взгляд…
Первым опомнился витязь.
— Упыри!!! — рявкнул он, бросаясь к своему коню. — Быстро они нас учуяли, за ноги их всех!
— Упыри, — повторила девушка, не сводя с них глаз. — Я столько слышала про них, а теперь вот вживую пришлось встретить…
Мстислав уже сидел в седле, когда она спохватилась, кинулась следом.
— Эй-эй, парень, а как же я?!
— А что ты? — сделал удивленное лицо Мстислав. — Где твоя лошадь?
— Нету… — девушка печально развела руками. — Бабка, наверное, сожрала на завтрак!
Она приблизилась к витязю, как-то жалостливо заглянула ему в глаза.
— Как языком чесать, так первая, — пробурчал он. — А как за бедной животинкой присмотреть, так нетути ее.
Ее глаза сверкнули, в руке вмиг очутился меч, и витязь лишь моргнул, не заметив, когда она успела его выхватить. Так ведь и рубануть успела бы, запоздало сообразил витязь…
— Ах, ты!.. Герой хренов! Езжай отсюда со своей животинкой! — она круто развернулась и решительно пошла навстречу подбиравшимся упырям.
— За что мне наказание такое? — витязь сокрушенно вздохнул.
Не любил он таких вздорных людей, ни среди баб, ни среди мужчин. Над другими-то шутки шутить они всегда горазды, как только не изгаляются, но стоит их самих тронуть, так сразу норовят морду отворотить… Или своротить…
Мстислав пустил коня вслед за Вистой, на скаку подхватил и усадил рядом.
— Совсем шуток не понимаешь… — проворчал он ей прямо в ухо.
Витязь хотел добавить еще кое-что, но вовремя одернул себя. Сиганет еще сдуру, спасай ее потом, а в благодарность — шиш с маслом.
Лес стремительно бросился им навстречу, сначала чахлый, приболотный, затем все крепче и крепче, выше и гуще. Мстислав обрадовался, погоня осталась далеко позади, и теперь рыскал в поисках знакомой тропки. Ему то и дело попадались знакомые приметы, предупреждавшие о том, что тропа уже рядом, что она вот-вот появится перед ними, надо только проехать еще чуть-чуть, потом еще чуть-чуть, потом еще.
Озабоченные поисками тропы, они не сразу обратили внимания, как деревья ощутимо раздались вширь и в высоту, набирая возраст и мощь, как почти полностью исчез подлесок, оставив взамен лишь толстый слой прошлогодних листьев. Они спохватились когда стало заметно темнее, но было уже поздно — их окружал древний, дремучий лес.
Лес молчал и в этом молчании людям чудилась затаенная угроза. Бесследно исчез обычный лесной шум — птичий щебет, шорох снующей туда-сюда мелкой живности. Мертвое безмолвие царило здесь, и лишь мягко шуршал под ногами ковер из прелых листьев. Угрюмые ели, будто оголодавшие упыри, потянулись к людям когтистыми мохнатыми лапами, а толстые корни вековых дубов поползли по земле, бросаясь под ноги, заставляя людей спотыкаться и падать. Далеко вверху сомкнувшиеся кроны напрочь перекрыли небо. Даже в солнечную погоду в таком лесу наверняка властвовал сумрак, веками укрывая от жгучего солнца всякую нечисть. И Мстислав уже чуял на себе чьи-то плотоядные взгляды…
Наткнувшись на очередной завал из валежин, Мстислав резко натянул поводья, спешился.
— Проклятие! — он недоуменно огляделся. — Я же шел правильно! Я не первый год тут езжу! Как мы могли забрести в такие дебри?.. Неужто леший, гад, попутал?! А ведь верно он, зараза такая!
Дальше пришлось идти пешком. Мстислав тщательно осматривал все деревья, кустарники, пытаясь разыскать нужное направление. Но все было напрасно. Везде царил темный древний лес, и тьма в нем продолжала сгущаться.
— Проклятый, — Мстислав свирепо озирался, надеясь увидеть лешего и лично вспороть ему живот. — Ой, доберется до тебя князь с дружиной! Вот тогда узнаешь, мерзавец, как дружинников путать!
— Стой, Мстислав, — Виста выбрала поляну попросторнее. — Сражаться лучше здесь.
Мстислав осмотрелся и согласно кивнул. Девушка спрыгнула с коня, оглянулась и вдруг, резко изменившись в лице, пала на колени и неподвижно застыла, подобно деревянному идолу. Удивленный Мстислав подсел рядом и тронул ее за руку.
— Эй, что с тобой?
— Тихо, Мстислав, замри. Тут кто-то есть… Чтобы не случилось, не двигайся ни в коем случае! Я попробую отвести их от нас! — прошептала она.
Он настороженно огляделся, стиснув рукоять меча. Вокруг было тихо, пожалуй, слишком тихо. Кажется, неприятности готовились вот-вот обрушиться на них.
Будто от сильного порыва ветра взметнулся в воздух ворох листьев, чуть поодаль взметнулся еще один, за ним еще, и вскоре всю поляну накрыло плотной завесой из падающих листьев. А затем на поляну высыпали маленькие мохнатые существа и тотчас бросились к коню. Услышав отчаянное ржание верного коня, Мстислав вздрогнул, но, вспомнив предупреждение Висты, удержал себя на месте.
Малыш, огромный чалый жеребец, побывал с Мстиславом не в одной схватке. В любом бою, с людьми ли, с дикими ли хищниками его копыта с легкостью крушили вражьи хребты и черепа. Малыш никогда и ничего не боялся, разве что в далеком детстве, когда он еще не был боевым конем. Но теперь в его ржании Мстислав явственно услышал страх. Одного удара его подкованного копыта было достаточно, чтобы убить матерого волка, но моховики оказались слишком мелкими и слишком быстрыми для него. Он сражался яростно, но ни один из его ударов не достиг цели. Твари ловко уворачивались от него и прыгали, постоянно прыгали, вгрызаясь в горло, в брюхо, в ноги. Сердце Мстислава болезненно сжалось. Погибал его верный друг, с которым столько пройдено, столько прожито! Долг, напомнил себе Мстислав, сначала долг, потом чувства! Он должен быть в Киеве живым. А Малыш…
Было слишком темно, чтобы увидеть лошадиную морду, но Мстислав кожей почувствовал немой укор боевого товарища. Почему ты не сражаешься, хозяин, почудилось Мстиславу в его молчании, почему ты не рядом?.. Волна ярости захлестнула витязя, он напрягся, готовясь прыгнуть вперед, забыв обо всем, кроме боевой дружбы!.. И в этот момент его кисть пронзила жгучая боль, напрочь перехватив дыхание. Он судорожно вздохнул, бросил взгляд на руку и увидел тонкие длинные пальцы Висты, умело сдавившие какую-то жилу…
Перепуганное животное поднялось на дыбы и бросилось в лес, сопровождаемое голодной сворой. Но далеко Малыш не ушел. Сначала люди услышали, как грянулось оземь тяжелое тело, а затем по лесу понеслось довольное верещание моховиков.
Одним прыжком Виста очутилась на ногах, выхватила нож ведьмы и быстро очертила на поляне круг.
— За черту — ни шагу! — Виста кинулась к центру круга, вытащила что-то из сумки, положила на землю. — Отходим дальше, сейчас будет жарко.
Они отступили к самой границе круга, и Мстислав с ужасом заметил множество темных фигур, подступавших все ближе и ближе. Внезапно земля под ногами задрожала и стала теплеть. Мстислав изменился в лице, бросил тревожный взгляд на Висту.
— Все правильно, не волнуйся, — успокоила его Виста.
Желаемый эффект даже превзошел ее ожидания. Съежившийся было богатырь, заслышав такие слова, разом воспрянул. И грудь, вроде, шире стала, и нос задрался выше некуда.
— Это я волнуюсь? — вызывающе громко спросил Мстислав. — Да я…
Он не успел договорить. Из центра поляны с шумом вырвался столб пламени и застыл на высоте человеческого роста. От него дохнуло таким жаром, что листья вокруг истлели в один миг. В окрестных кустах затрещало, заскрежетало, завизжало. Это нечисть в страхе отпрянула от огня, сминая на своем пути все — молодые деревца, кустарник, друг друга. Началась какая-то возня, душераздирающие вопли ударили людей по нервам, а затем все стихло. Остался только треск разрываемой плоти и шумное чавканье. Видать, кого-то придавили в суматохе, подумал Мстислав, да сожрали тут же, чтоб не мучился. Эх, кабы они там все друг дружке горлы порвали!
Люди устроились у самой границы волшебного круга. Жара вокруг подземного огня стояла совершенно невыносимая. Мгновенно взопревший Мстислав стянул доспехи, оставшись в одной полотняной рубахе и штанах, но и те противно липли к исходящему потом телу. На Висте, кроме кожаной куртки и портов, ничего не было, и ей оставалось только повыше закатать рукава.
— Могучая же ты ведьма… э-э-э, чародейка, — Мстислав с уважением взглянул на Висту. — Как же ты умудрилась в лапы к бабе-яге попасть? Или она все ж сильнее?
Девушка покачала головой.
— Любая ведьма должна быть не столько сильной, сколько хитрой… А я даже и не ведьма, Мстислав, — с горечью призналась Виста. — Просто научилась паре-другой самых примитивных заклинаний, вот и все мое чародейство…
— А как же это, — он кивнул в сторону огня. — Это ты называешь примитивное заклинание?
Виста рассмеялась.
— Это не примитивное, не спорю. Но это не мое заклинание, это сработал древний артефакт, вызвавший подземный огонь. Моя заслуга более чем скромная — я только запустила его в работу…
— Значит, если бы у тебя не оказалось этого артефакта, то нас бы уже того-этого… — он кивнул в сторону мелькающих во тьме жутковатых фигур.
— Может быть, они не смогли бы перешагнуть мою черту, — Виста пожала плечами. — В моей стране, во всяком случае, ни одна тварь не могла этого сделать.
Мстислав промолчал. Его внимание привлекла теперь линия магического круга. На вид самая обыкновенная черта, откуда в ней столько силы?.. За чертой громко топали, хрустели ветками. Чего им не сидится на месте? Витязь поежился, представив себе оскаленные клыкастые пасти, истекающие слюной, бродившие в нескольких шагах от него. Изредка из темноты тянулась чья-то когтистая лапа и тут же отдергивалась прочь от смертоносного жара. Хорошо, что не видно их противных харь, подумал Мстислав, а то ведь с детства всякими дурацкими сказками пуганый!.. Однако разыгравшееся воображение прекрасно заменяло недостаток света. В голову полезли образы один ужаснее другого, и Мстислав выругался. А все потому, что взрослые слишком любят пугать детей всякими страхолюдами! Не рассказывали бы ему в детстве всяких страшилок, он бы сейчас сидел спокойно, да поплевывал бы! Так нет же, взрослый мужик, а боится лишний раз взглянуть туда, в эту шевелящуюся тьму, позорище одно, тьфу!
— Ну, что ж, — вздохнула Виста, вытирая мокрое от пота лицо. — Жарковато, конечно, но зато несколько часов сюда точно никто не сунется. Можно спокойно отдохнуть.
Она легла спиной к огню и закрыла глаза.
— Ты что, спать собралась? — Мстислав не верил глазам. — А ежели огонь погаснет и эти… накинутся?
— Ну, значит, сожрут тебя спящего. Тебе же лучше будет, даже не испугаешься! — заметив изменившееся лицо витязя, добавила. — Шучу я! Пока есть время тебе надо обязательно отдохнуть. Начнется бой, а у тебя от усталости меч из рук валится.
— Не знаю, как у вас, — напыщенно сказал Мстислав, — а у наших воинов меч из рук не вываливается. Русский витязь сам от слабости упадет, а меч не выпустит!
— Конечно-конечно, огромная разница!
Чтобы не видеть беснующиеся за чертой уродливые тени, Мстислав закрыл глаза. Но заснуть он даже не пробовал. Как тут заснешь, когда только высунь руку — отхватят и добавки попросят…
Какая нечистая сила заставила свернуть его с проезжей дороги? Ехал себе тихо мирно, так нет же, захотелось выслужиться перед князем, решил сократить путь. Вот и сократил себе путь, жизненный!
В конце концов, мог бы и мимо избушки проехать. Но нет, потянуло его на дымок, лень же самому еду добывать! Учили ведь его старшие, предупреждали, лень — главный враг человеческий… С другой стороны, а может он и не виноват? Может ведьма наколдовала, заманила? Ведь эта девица языкатая мелковата будет, на один кутний зуб. А вот его, богатыря могучего, можно целую неделю лопать, да облизываться. Он же хоть и молод совсем, но силушку нагулял — сам Илья Муромец позавидует! Подумал-подумал Мстислав, и неловко ему стало — с Ильей он хватил лишку. Вот Добрыня может! Хотя, тоже навряд ли… Ну, уж Алеша Попович точно бы лопнул от зависти! Только ведь тот больше хитростью… Интересно, как бы этот хитроумный Лешак здесь бы поступил? Или тоже сидел бы и дрожал? Мстислав попробовал представить на своем месте Поповича, эту грозу тугаринов и девок красных, но так и не смог. Да фиг бы он вообще попал сюда, в такую глухомань! А попал бы, да рядом с такой девушкой, да он бы давно уже что-нибудь придумал! А вот ему-то что делать?
Мстислав вздохнул и посмотрел на заснувшую Висту. На его сердце разом потеплело. Он уже забыл о своих страхах, он забыл об упырях и прочей нечисти, поджидавшей их поблизости. Он смотрел на ее прекрасное лицо и не мог оторваться. Как он мог так переживать из-за каких-то там уродов, когда такая красавица на его совести! Пусть даже и ведьма! Да он, ради нее, всю эту нечисть мерзкую голыми зубами порвет!..
Он уже видел себя, смело идущего сквозь тьму. В его деснице сверкал меч, разя ночных тварей налево и направо. А другая рука нежно прижимала к себе беззащитную девушку Висту. Он запнулся, вспомнив, что она не столь беззащитна, как ему хотелось бы. Ладно, пусть будет немного иначе… Он шагал вперед, расчищая дорогу от наседающей нечисти, а сзади, прикрывая его спину, сражалась верная Виста. Твари рычали, визжали от страха, пытаясь убежать, укрыться где-нибудь от их карающих мечей. Но смерть настигала их везде. Ошметки осклизлых тел разлетались во все стороны. Вопли умирающих отмечали каждый их шаг, каждый взмах меча, сливаясь в столь сладостный звук боя.
Мстислав заулыбался, услышав особо яростный крик, и до него не сразу дошло, что твари кричат не в его видениях, а наяву. Он открыл глаза и удивился — Виста уже стояла на ногах, напряженно вглядываясь во тьму. Кто-то или что-то ломилось через чащу прямо на них. А нечисть вокруг бесновалась пуще прежнего. Внезапно темнота невдалеке взорвалась огненными всполохами, и лес заполнило яростным ревом, визгом и прочими звуками ожесточенной борьбы.
— Никак нас выручать идут, — с надеждой произнес Мстислав, вглядываясь во мрак.
— Как же, жди, — хмыкнула Виста. — Небось, не поделили между собой чего-то, наши шкуры, например.
— Разве не видишь, огнем бьет… Колдун идет, точно говорю!
— Почему обязательно колдун? Здесь что, огнеплюющих тварей никаких не водится?
Возня в лесу продолжалась недолго. По нервам людей вдруг ударила такая волна ужаса, что они едва удержались от того, чтобы не броситься сломя голову в чащу. А вот твари не смогли противостоять потоку животного страха. Они завыли, завизжали, заревели на разные голоса и бросились наутек. Вокруг круга затрещали вытаптываемые кусты, заверещали мелкие существа, попадая под ноги своим более крупным собратьям. Невдалеке громко треснуло и с шумом обрушилось дерево, задетое какой-то здоровой зверюгой. Некоторые, сильно перепуганные, бросались даже через черту, и людям приходилось отпрыгивать в сторону, уклоняясь от самых крупных клыкасто-зубастых созданий. Более мелких они смело награждали ударами, выталкивали, выбрасывали их назад либо наоборот, пихали их в центр круга, в огонь, и те, если и не сгорали сразу, то с дикими воплями вылетали из круга, усиливая общий переполох. Наконец, отчаянная кутерьма и беготня стали быстро стихать. Ночные твари разбежались, оставив лишь крупные скопления помета и слизи.
Остатки кустарника полыхнули ярким ослепительным пламенем, сгорев в один миг, а из клубов дыма и пепла шагнула высокая рослая фигура, закутанная в плащ, так что из-под капюшона выглядывал лишь острый подбородок.
Узрев человеческий силуэт, Мстислав приободрился, с людьми воевать все-таки привычнее, чем с лесными чудищами. Он смело шагнул вперед, и как бы по привычке пригладил волосы с правой стороны — там, где из-за спины торчала рукоять меча.
— Ты кто? Колдун, нешто?
Человек рассмеялся, откинул капюшон, открыв мужское, чисто выбритое лицо. Брови Мстислава дернулись вверх — не каждый день в лесной глуши можно встретить такое холеное, ухоженное лицо. И если сам Мстислав брился по молодости, то этот человек был далеко не молод, хотя точно определить его возраст витязь затруднился. Лицо незнакомца было лишено возраста и с равным успехом могло принадлежать как сорокалетнему, так и восьмидесятилетнему мужчине. Глядя на его черные, как смоль, волосы, без единой проседи, Мстислав склонялся все же к сорокалетнему, тем более что плечи у него выглядели чересчур широкими для старика.
Оценив крепость и стать неизвестного, витязь невольно подбоченился, выпятил богатырскую грудь, выдвинул вперед нижнюю челюсть. Но стоило незнакомцу приблизиться, как Мстислав шарахнулся от него вспугнутым зайцем.
— Стой! — рявкнул Мстислав, рванув из-за плеча меч. — Стой, где стоял!
Виста удивленно перевела взгляд с одного на другого, ничего не поняла, но, на всякий случай, отступила поближе к витязю. Заметив печать недоумения на ее лице, Мстислав прошептал:
— Посмотри на его глаза!
Виста присмотрелась и ахнула. В зрачках незнакомца подземное пламя било сверху вниз! Выглядело это весьма необычно, но никак не объясняло тревоги, охватившей витязя.
— Не пугайтесь, я не враг вам, — незнакомец дружелюбно улыбнулся, показав белые, как снег, зубы.
— Щас! Так я тебе и поверил! — процедил сквозь зубы Мстислав и добавил обвиняющим тоном. — Я тебя раскусил — ты ведьмак!
— Что такое — ведьмак? — озадаченная поведением Мстислава девушка придвинулась к нему еще ближе.
— Да кто ж его, злодея, знает! — выпалил витязь. — Про таких, как он, мало что известно, потому и доверия к нему никакого! Кто знает, чего от него ждать? Про колдунов, волхвов, ведьм и прочих хоть что-то известно, а про этих… Хорошо уже, что примета верная выручила!
— Совершенно согласен с тобой, парень, — поддержал витязя ведьмак. — Бояться в первую очередь надо именно неизвестного, неведомого. Твое благоразумие похвально, особенно для человека твоего возраста и профессии. Обычно воины сначала мечом машут, а потом думают… Если, конечно, остается чем…
Последние слова прозвучали несколько зловеще, и Мстислав ощетинился.
— Ты нас не пугай! Мы уже пуганые… И на вас, ведьмаков, управа найдется. Нас тоже не лыком шили! У нашего князя в советниках не самый последний волхв ходит!.. Так что ежели что…
— Да что ты, даже в мыслях не было пугать таких достойных и отважных людей… Ладно, будем считать, что за свое спасение вы меня уже поблагодарили, — грустно заметил ведьмак. — Прошу вас быть моими гостями и навестить мое скромное жилище.
— На меня можешь не рассчитывать, ведьмак! — немедленно откликнулся Мстислав. — Или я похож на полного дурня?
— Да нет, парень, на полного — ни в коем случае… — пробормотал ведьмак, повернулся к девушке. — А ты, прекрасная воительница? Ты тоже подвержена осторожности в той же степени, что и твой отчаянно смелый спутник?
Виста с сомнением приглядывалась к ведьмаку. Обжегшись на гостеприимстве бабы-яги, следовало десять раз подумать, прежде чем сунуться в обитель этого колдуна.
— Не подумайте, что я снова пугаю вас, но вам лучше уйти отсюда. После смерти убиенной вами бабы-яги грядет ливень…
— Откуда ты это знаешь? — перебил его Мстислав.
— Про ливень-то? — удивился ведьмак. — Про то все знают! Это же обычное дело…
— Да я не про то, — поморщился Мстислав. — Все знают, что после смерти ведьмы идут дожди, ну, или, в крайнем случае, засуха… С чего ты взял, что ее убили мы?
— Как это с чего? — хмыкнул ведьмак. — А как ты думаешь, воин, чего ради именно вокруг вас резвилась половина леса? И как бы еще я заметил вас, если бы вы не собрали вокруг столько зрителей?
— Это они за бабку мстить приперлись, что ли? — пробурчал недоверчиво Мстислав.
— Не за бабку, парень, а за бабу-ягу! — возразил ведьмак. — Это старая карга ворожила уже тогда, когда твои предки еще корчили рожи с деревьев и кидались фруктами!
— Это ты на что намекаешь? — вскипел Мстислав, надменно поджал губы. — О каких это предках ты говоришь?!
— Ладно тебе, Мстислав, не время цепляться к словам, — девушка успокаивающе погладила витязя по руке. — Тем более что ведьмак и сам не больно-то жаловал ее? Так ведь?
Ведьмак усмехнулся.
— Потому-то я здесь с вами разговоры разговариваю, а не бьюсь насмерть. Потому и повторяю, ребятки, бежать вам надо. С дождем вернутся все ведьмины друзья-приятели, и тогда вам придется ох, как несладко… А на это, — он кивнул на огонь, — больше не рассчитывайте, до утра не вытянет… Так что, думайте, кого вам следует бояться больше. Если решитесь — ступайте за мной.
Ведьмак развернулся и неторопливо стал уходить прочь. Мстислав нахмурился, смерил злобным взглядом его широкую спину, сплюнул.
— Запугивает, нечисть! Думает, испугаемся, да прямо к нему в логово и прыгнем! Вот злодейская морда!
— Постой, Мстислав, не горячись. Ведь он прав, подземное пламя постепенно гаснет и вряд ли протянет до утра! Но даже если переживем ночь, как выберемся отсюда?
Баба-яга неплохо сбила с нее спесь и теперь Виста оценивала свои возможности по лесному ориентированию более скромно. Тем более что на потерявшего тропу Мстислава надежды было мало. Вполне вероятно, что из леса им самим не выбраться. Или нечисть сожрет, или сгинут в каком-нибудь болоте.
— Конечно, Мстислав, ты можешь и дальше демонстрировать чудеса храбрости, но лично я не собираюсь отбрасывать ноги в этом чертовом лесу!
— Копыта, — поправил ее Мстислав.
— Ну, ошиблась малость… Хотя какая разница? — Виста пожала плечами. — В общем, ты как хочешь, а я копыта здесь протягивать не буду!
Девушка решительно направилась вдогонку за ведьмаком.
— Виста! — заорал Мстислав. — Ты совсем сбрендила?
Он догнал ее, рывком развернул к себе, но девушка сердито стряхнула его руки и окатила витязя презрительным взглядом.
— Это ты сбрендил! Или ты действительно надеешься перебить всех упырей в округе?
Он пробуравил огненным взглядом ее спину, оглянулся на заметно уменьшившееся в размерах подземное пламя и отчаянно махнул рукой.
— Великий Перун! Ну, почему ты не послал мне отряд половцев? Или разбойников, в крайнем случае?.. Так нет же! Сначала ведьму, потом еще эту… тоже ведьму! Да еще ведьмак объявился, на сладкое!
Он продолжал возмущаться, но ноги уже несли его вслед за глупой, упрямой, зловредной, но при этом по-прежнему очаровательной девушкой Вистой, точнее, ведьмой Вистой!
Дом ведьмака появился неожиданно, словно подкравшийся зверь. Крепкий, сложенный из огромных, в два охвата, дубовых бревен, приземистый, он напоминал припавшего к земле хищника, изготовившегося к броску. Узкие окна-бойницы недобро щурились, следя за каждым шагом людей. Виста вздрогнула, вдруг поняв, что это не просто разгулявшееся воображение — дом действительно был живой! По своему, конечно, неким подобием привычной человеческой жизни, но все-таки живой. Изумленная девушка повернулась к ведьмаку.
— Там что-то живое или дом живой?
Ведьмак неопределенно пожал плечами.
— Ну, в каком-то смысле… — он внимательно пригляделся к девушке. — Однако, ты глазастая, девочка!
Виста скромно потупилась, отвела глаза, и поэтому острый, оценивающий взгляд ведьмака застал ее врасплох. Он стремительно проник внутрь сознания и прежде, чем она успела среагировать на это бесцеремонное вмешательство, ушел прочь. А затем ведьмак миролюбиво улыбнулся.
— Прости, но я не смог удержаться… Ты, оказывается, сильная ведьма, девочка… Потенциально сильная, конечно…
— Расскажи мне про дом, он действительно живой?
Виста постаралась скрыть возникшую неприязнь к ведьмаку, приняла деловитый вид. Глупо было конфликтовать с ним. Во-первых, он их спас, хотя Виста и не исключала вероятности того, что он же и наслал на них всю нечисть. Во-вторых, и в главных, в отличие от нее, он настоящий колдун, противостоять которому она не сможет.
— В какой-то степени… — кивнул ведьмак, хмурясь.
Внутри дом выглядел, как самый обычный. Лавки вдоль стен, большой тяжелый стол посреди комнаты, пара скамей. Но ни сушеных трав, ни трупиков мелкой живности, что в избытке наполняли избушку бабы-яги, здесь не было. Пока Виста оглядывала жилище, стол быстро заполнился едой, девушка успел уловить легкий отголосок волшбы, но колдовал не ведьмак. Неужели это дом встречал гостей? Девушка бросила вопросительный взгляд на хозяина, тот кивнул. Хороший домишко, мысленно похвалила Виста и сейчас же получила в ответ непонятную, но, похоже, благожелательную мысль.
Обильный стол вызвал хорошее расположение духа не только у Висты. Еще больше обрадовался витязь. По дороге сюда Мстислав клятвенно заверял себя, что ни единого кусочка, ни единой капли он не возьмет в рот в его доме. Но стоило ему увидеть этот ломившийся от яств стол, учуять сногсшибательный запах жареного мяса, как его немедленно посетила мудрая мысль. Ежели ведьмак вероломно вознамерится их погубить, Мстислав непременно вступит с ним в бой, а сражаться на сытый желудок будет куда сподручней, чем на голодный! И неважно, что этот прекрасный жареный поросенок появился на свет в результате противного честному воину чародейства. Важно, что он тает во рту, как самый натуральный жареный поросенок!.. И витязь с головой ушел в нелегкое дело насыщения своего вечно голодного желудка.
Приступила к еде и Виста, но вопросы мучили ее сильнее, чем голод. И хотя хозяин не был расположен к беседе, девушка решила быть понастойчивее. В конце концов, спас ведь, кормит даже, а значит, они нужны ему живыми…
— Этот дом — это существо из другого мира?
Ведьмак с неудовольствием оторвался от своих мыслей, поморщился, поняв, что от разговора не отвертеться.
— Пожалуй, можно и так сказать… — рассеянно ответил он, пощипывая кусок мяса.
— А из какого же он мира? — продолжала допытываться Виста.
— Видишь ли, дом есть дом. Самый натуральный дом… Просто я вселил в него… — он на мгновение замялся. — Скажем так, душу одного существа…
— Домовой, что ли? — несколько разочарованно произнесла девушка.
— Можно и так сказать… — улыбнулся ведьмак. — У людей же живет, почему бы у меня не жить? Вот я и завел себе…
Виста задумалась. Ведьмак темнил, обычных домовых она чуяла совсем иначе. Да и наколдовать обеденный стол обычному домовому не по зубам.
— Так они, домовые, вроде, сами заводятся… — в разговор встрял Мстислав, уже заморивший, похоже, первого и самого голодного червячка.
— Сами только тараканы заводятся, — буркнул ведьмак. — Разве можно такое дело пускать на самотек? Так может и пакостник какой-нибудь завестись, лучше уж я сам себе хорошую душонку отберу…
— И где же это ты такую хорошую душонку отобрал? — удивился витязь.
— Да мало ли где? Душ ведь кругом много, бери, не хочу! Среди них и хорошие попадаются! — хитро сощурился ведьмак.
— Так ты про людей, что ли говоришь? — вдруг осенило витязя, он недовольно нахмурился. — Людей — это нехорошо!
— А чьи же мне души прикажешь брать? У кого же они еще есть, кроме как у людей? — ведьмак изобразил печаль на лице, развел руками, мол, я бы и рад, но вот никак.
— А ежели у лесной нечисти? — предложил витязь.
— А у какой же это нечисти, скажи мне на милость, есть душа?
— Ну, если не душа, то хоть что-то ведь вместо души у них есть? — заупрямился витязь, не желавший видеть в людях единственный источник душ. — Вот это-то и надо пристраивать хоть в дом, хоть куда!
— Да, конечно, то, что у них есть вместо души, можно пристроить в дом, — любезно согласился ведьмак. — Только лучше — в дом своего лютого врага!
Не нашедший, что возразить, Мстислав вернулся к еде, вспомнив, что не кормлен еще второй червячок, да и третий…
— Значит, я так понимаю, здесь у тебя человечья душа томится? — спросила Виста.
Ведьмак кивнул.
— Нехорошо это! — пробурчал Мстислав, не поднимая глаз от стола.
— Да что ты заладил, нехорошо, да нехорошо! — Виста с силой ткнула его ногой под столом, дескать, не понимаешь ничего, не лезь. — Прости его невежество, ведьмак, у этих воинов в голове помещается только что-то одно — или плохо или хорошо…
Мстислав уткнулся в тарелку, скрыв короткую вспышку гнева. Они его за дурня держат! Как будто он не знает, что жизнь гораздо богаче черно-белых расцветок. Уж он об этом прекрасно осведомлен, а эта девка нарочно выставляет его дураком. Но как бы там ни было, делать из человечьих душ домовых — нехорошо, и никто не убедит его в обратном!
Виста обольстительно улыбнулась ведьмаку, выжимая из себя все обаяние, на которое была способна. Ее глаза прямо пожирали ведьмака.
— А сложно ли извлечь ее, эту душу? — спросила она.
— Все зависит от человека, — пожал плечами ведьмак. — У человека с сильной волей — процедура не из простых, но его можно предварительно лишить чувств… Но основная проблема не в этом. Вытряхнуть из человека душу дело нехитрое, на это способны многие, даже самые завалящие колдуны. А вот как удержать ее здесь, вне тела, и куда поместить ее? Это и есть проблема, которую мне пришлось решать, и которую я решил!
Голос ведьмака оставался по-прежнему холоден и невыразителен, но глаза победно сверкнули, и это не укрылось от зорких глаз Висты. Очевидно, ведьмак немало гордится своими достижениями в деле пересадки душ! Вот только вряд ли он поделится секретами, вздохнула она украдкой. А хорошо было бы вытянуть из него что-нибудь интересное. Ведь знания, говорили ее наставники, не бывают лишними, а бывают лишь временно не востребованными…
— Судя по тому, как он накрыл стол, это должно быть душа какого-нибудь чародея, которого ты победил? — спросила Виста.
— Верно, пришлось как-то поставить одного зарвавшегося колдунишку на место… — подтвердил ведьмак с довольной усмешкой. — Место домового, по моему, самое подходящее для него.
— А не может случится, что он освободится от твоих чар? Обретет свободу и отомстит?
— Вряд ли, — ведьмак презрительно скривил губы. — Я отобрал у него не только тело, но и разум, и большую часть магической силы. Оставил совсем немного, чтобы за домом следил…
— А тело, где его тело теперь?
Ведьмак недобро усмехнулся.
— Тело его уже давно сожрали лесные звери. Так что если по каким-то причинам, например, если этот дом сгорит, он сможет вырваться из этих стен, ему уже негде будет пустить корни. А маг без тела, сама понимаешь, и не маг вовсе… Да что маг, он сейчас и не человек вовсе, а так, — ведьмак пренебрежительно махнул рукой. — Что-то вроде собаки! А много ли ты видела собак, ставших людьми?
От довольной улыбки, ядовитой змеей проползшей по лицу ведьмака, девушке стало не по себе, но она заставила себя улыбнуться в ответ.
— А разум, куда ты дел его разум?
Вопрос сорвался с губ девушки и повис во внезапно сгустившемся воздухе. Резкий взгляд ведьмака полоснул ее, будто лезвием, и Виста поспешила отвернуться, чтобы не видеть, как там, в глубине его глаз ворочалось, свиваясь в кольца, нечто чужое, нечто нечеловеческое, и это самое нечто, с каким-то непонятным интересом пялилось сейчас на нее.
— Зачем тебе это знать? — ведьмак спросил очень тихо, на пределе слышимости, но по спине Висты пробежало целое племя мурашей. — Или ты хочешь освободить его?
— Ну что ты, зачем мне это надо?! — замотала головой девушка, чувствуя, что слегка переборщила с расспросами. — Просто любопытно… Интересная у вас, колдунов, жизнь, обломал врагу рога, запер его в камешек и себе на грудь! Красиво и романтично!
Девушка мило улыбнулась ведьмаку, выдавив из себя всю любезность, какую смогла наскрести.
— Можно и в камешек, — согласился ведьмак. — Это надежнее и проще. Но вот использовать потом не так удобно… И не называй меня колдуном, девочка, это слово не адекватно отражает мою сущность. Я — ведьмак!
— Прости-прости, но ведь я ничего не знаю о ведьмаках, поэтому у меня в голове все путается — ведьмы, ведьмаки, колдуны… Вот если бы ты рассказал немного о себе? Чай не каждый день ведьмаков встречаем… А потом Мстислав насытится, да поведает нам о своих подвигах. Он любит о них рассказывать!
Мстислав аж поперхнулся от такой наглости, ведьмаку пришлось крепко треснуть его по спине.
— Что ж, могу и рассказать кое-что.
— Да-да, пожалуйста, а там и молва про вас пойдет добрая, и люди к вам потянутся…
Ведьмак протестующе замахал руками.
— Вот уж чего не надо, так это внимания со стороны людей. Больно опасная это штука! Взять, к примеру, ведьму несчастную, вами убиенную. Она же сюда с севера недавно перебралась, спасаясь, так сказать, от чрезмерного людского внимания. Князь Владимир расширяет Русь, расчищает леса…
— Вот видишь, как важно создать у людей хорошее мнение о себе, — заметила Виста. — Волхвы же живут и здравствуют!
— Чую я, недолго им осталось здравствовать, — задумчиво произнес ведьмак. — Ладно, хватит о грустном. Уговорили, расскажу малость… Только дурни да дети малые делят магов на добрых и злых…
При этих словах Виста и ведьмак дружно посмотрели на Мстислава, и тот обиженно нахмурился. К кому это они относят его, уж не к детям ли?!
— Конечно, поделить нас можно как угодно, по самым разным признакам. Лично я предпочитаю делить нашего брата на две группы. В первую, самую большую, входят, как правило, волхвы всякие, жрецы и прочие маги, утверждающие на земле волю своих богов. Они устанавливают среди людей законы богов и следят за их исполнением. Во вторую же входят лишь те, кто всегда полагается лишь на себя, на собственные силы и всегда живет по собственным законам…
— Но разве боги могут допустить такое самовольство? — скептически спросил Мстислав.
— Вот потому-то нас так мало, — улыбнулся ведьмак. — Разделение, конечно, условно, многие маги всю жизнь скачут от одного к другому. Но некоторым все же удается…
— А еще люди говорят, что ведьмаки… — замялся витязь, — не мужчины и не женщины?
Ведьмак рассмеялся.
— Ну, родился-то я обычным мальчиком, — ответил он. — Но со временем, для каждого более-менее сильного мага какая-то определенная материальная форма перестает иметь прежнее определяющее значение.
Мстислав на всякий случай кивнул, но, заметив полное непонимание на его лице, ведьмак решил пояснить подробнее.
— Знание того, что лежит в основе всего живого, дает мне силу принимать любую форму… Мне все равно, в каком обличье жить. Я могу быть женщиной, а могу мужчиной. Я могу стать диким зверем или даже насекомым… Все зависит от цели, к которой я стремлюсь.
— Это я понимаю, — важно кивнул витязь. — Главное не кто ты, а к чему стремишься!
— Молодец, — похвалил его ведьмак, пряча усмешку. — Мудрые слова. Вспомни вашего Белояна. Ему понадобилось освободиться от груза некоторых человечьих проблем, и он наколдовал себе медвежью башку. Так и любой грамотный волхв, ведьмак или даже колдун может менять личины по необходимости. Тело всего лишь глина, из которой знающий может лепить все что угодно. В том числе и существо без каких-либо половых признаков, то есть и не мужчину и не женщину!
Ведьмак замолчал, похоже, исчерпав все свое красноречие. Виста бросила украдкой взгляд на Мстислава, едва сдержала смех. Судя по его виду, он так и силился представить себе это существо — не мужчину и не женщину!
— Да, я почти все понял, — вновь кивнул витязь. — Но ты так и не сказал, почему ты не хочешь, чтобы тебя называли колдуном вместо ведьмака, какая же разница между ними?
Ведьмак долго молчал, будто прислушивался к чему-то, но, наконец, ответил:
— Колдун — это самая низшая ступень на пути знания. А может даже и не ступень, а так… Ну, вот возьмем тебя, воин. У тебя хороший двуручный меч, я уверен, что ты умеешь им пользоваться, я уверен, что немало вражьей крови он уже пролил и немало еще прольет. Но знаешь ли ты, как ковался этот меч? Что кузнец добавлял в металл, чтобы придать ему необходимую прочность и гибкость? Сколько слоев металла он вогнал в это прекрасное лезвие? Как он закаливал его, в воде, на ветру, а может в крови раба? А как долго он выдерживал его в земле, дабы ржа разъела все слабое и лишнее? Ты не знаешь ничего этого?
Витязь честно помотал головой.
— Ну, вот видишь. Ты великолепно умеешь пользоваться таким мощным орудием убийства, но ничего не знаешь о том, как он был изготовлен, и никогда не сможешь сделать его еще лучше, еще смертоноснее… Таков удел колдунов. Они пользуются готовыми схемами, выученными ритуалами и церемониями, ничего не меняя, ничего не изобретая и не создавая. Слово ведьмак, а также ведьма, ведун или ведарь происходят от слова ведать. И потому все они знают, как работает то или иное заклинание, и как лучше изменить его. Конечно, не все из тех, кто называет себя ведьмой или ведьмаком достоин этого имени. Шарлатанов или, в лучшем случае, колдунов среди них хватает, впрочем, как и везде… Но обозвать истинного ведьмака колдуном, — ведьмак покачал головой. — Это нанести ему тяжкое оскорбление! Все равно, что богатыря обозвать смердом!
— Ну, откуда ж нам знать-то? — виновато пробормотал витязь.
— Да я не виню вас, — ведьмак равнодушно пожал плечами. — Мало кто знает такие подробности, да и нужно ли такое знание кому еще, кроме нас?.. Ну, что ж, я все про себя, да про себя, надо и честь знать. Давайте, гости дорогие, поведайте и вы что-нибудь о себе, да о своих делах славных, ведь не могут же они быть не славные у такого доблестного богатыря, и столь прекрасной воительницы-амазонки.
Но гладкая и правильная речь ведьмака не могла обмануть Висту. В его голосе скрывалось столько равнодушия, что девушка сразу поняла — его просьба лишь дань традиции, вежливости. Это означало, что они совершенно безразличны ему или… Или он прекрасно осведомлен о них, о цели их пути, а быть может и о ее цели?..
Мстислав же, заморив своих червяков, заметно подобрел. Вальяжно откинувшись на спинку скамьи, он охотно откликнулся на предложение хозяина.
— Это можно. Сразу скажу, от дела мы не лытаем, а наоборот — пытаем…
— В Киев, наверное, идете? — перебил его ведьмак.
— Угадал, ведьмак. Был я в Царьграде, в гостях у родича, а теперь спешу на службу, в княжескую дружину…
Мстислав готов был еще рассказать о себе, но ведьмак вновь прервал его, обратившись к девушке.
— Чую в тебе, Виста, кровь славянскую, — прищурился он. — И в то же время, вроде, чужая ты здесь… Вестимо, в далеких краях выросла?
Вопрос не застал ее врасплох, на этот случай у нее был ответ, при том не один, вот только торопиться с ним не следовало. Изобразив на лице задумчивость и печаль, она поводила немного пальцем по столу, выловила из воздуха муху…
— Не о чем мне рассказывать, — довольно резко начала она. — Но из уважения к хозяину — за спасение наше, за сытный ужин — расскажу… Ты угадал, ведьмак, здешние у меня родители были, из полян. Волей богов попала моя мать в рабство на далекий юг, за Русское море. Там я и родилась. От матери язык знаю и обычаи кое-какие здешние… Она умерла недавно, а перед смертью просила меня навестить весь ее родную, да родственников… — Виста старательно зашмыгала носом, пытаясь вызвать неловкость и отвлечь внимание мужчин от дальнейших расспросов.
В комнате воцарилось молчание.
— И ты в одиночку… — начал было Мстислав, но Виста резко оборвала его.
— Я же не клуша деревенская! Я могу за себя постоять!
Почувствовав ее нежелание вести беседу на это тему и даже неприязнь к нему, Мстислав расстроился и повернулся к ведьмаку.
— Послушай, ведьмак, ты говорил, что дождь скоро, а сколь идти будет, ведаешь ли?
— Ведьму вы сгубили сильную, так что думаю, недели две, не меньше.
— Что? Две недели? Да через две недели я в Киеве уже должен быть! Да и не здесь же…
Он замялся, но все его прекрасно поняли. Оставаться здесь, в логове ведьмака, Мстислав не собирался ни под каким предлогом. Виста и Мстислав одновременно посмотрели на хозяина, тот тяжело вздохнул.
— Вот так всегда с вами, людьми. Сначала ату его, кол ему в… одно место, а как петух жареный клюнет вас туда же, так вы тут как тут… — он сокрушенно махнул рукой. — Ладно, помогу я вам. Но и вам придется кое-что сделать для меня.
— И что же? — подозрительно спросил Мстислав.
— Ничего, что могло бы уронить воинскую честь и совесть, — успокоил его ведьмак. — Дело в том, что намедни и я в Киев собирался, но появились вы, убили бедную старушку Ягу. Теперь ее осиротевшие подручные будут безобразничать, окрестный народ стращать. Боюсь, как бы местные власти дружину не прислали… Надо бы присмотреть…
— За дружиной? — уточнил Мстислав. — Или за нечистью?
— Это важно для тебя? — ведьмак недовольно поморщился.
— Ну, в общем-то… — начал было Мстислав, но Виста наступила ему на ногу, заставив запнуться. — Так о чем ты просишь, ведьмак?
— Нужно мне вещицу одну малую в Киев доставить, ежели вы возьметесь, то я, пожалуй, помогу вам, чем смогу…
— Чем же ты нам поможешь, ковер-самолет выдашь или сапоги-скороходы?
— Ишь чего захотел! — усмехнулся ведьмак. — Своим ходом пойдете, ребятки! Я вот только дождик отведу, да короткой тропой к людям вас выведу. Ну, так как, договорились?
— Договорились, — Мстислав был доволен, что от него не потребовали ничего супротив его чести.
— Вот и ладненько! — ведьмак поднялся, подошел к окну. — Можете взглянуть. Ветер я уже сменил… Уже светлеет.
Они выглянули наружу. И действительно, брюхатые дождем тучи расползались, медленно, нехотя, отчаянно цепляясь за верхушки деревьев, норовя задержаться, освободиться от гнетущего их бремени, но все-таки постепенно небо очищалось. И очень скоро первые солнечные лучи прорезали воздух.
— Вопрос лишь в том, отчего светлеет? — пробурчал под нос Мстислав, но ведьмак услышал его, расхохотался.
— Молодец, парень. Сомнение — первая заповедь колдуна. Пойдешь ко мне в ученики?
— Нет уж! — испуганно отмахнулся витязь. — Я как-нибудь без волшбы проживу.
— Вольному воля… — снисходительно кивнул ведьмак.
Отдаленный шум послышался из леса. Ведьмак насторожился, припал к окну, ловя каждый звук. Шум приблизился и теперь уже можно было услышать, как трещали вековые дубы, выворачиваясь с корнем, как падали, увлекая за собой соседей. Что-то громадное продиралось сквозь лес и это что-то двигалось прямо к ним.
— Вот и еще один поклонник талантов бабы-яги… — пробормотал ведьмак, тревожно взглянул на небо.
А там, на почти очищенное голубое поле, вдруг снова надвинулась огромная грозовая туча. И двигалась она все с той же стороны, что и приближавшийся лесной гул.
— Да что же это такое! — удивился витязь. — Откуда у нечисти столь трепетная привязанность к ведьме? Ну, вмерла так вмерла, чего они разбушевались?
— Да есть причина поважнее привязанности… — пробормотал ведьмак, бросив пронзительный взгляд на девушку.
И та немедленно ощетинилась и подобралась.
— Ты на что это намекаешь? — прошипела она.
— А ты разве не знаешь? — удивился ведьмак.
— Нет, не знаю! — отрезала Виста. — И надеюсь, ты объяснишь все-таки!
— Магическая сила ведьмы, девочка… В этом все дело!
— А-а-а, — хлопнул себя по лбу Мстислав. — Точно! Я же слышал, что ведьма не может умереть, не передав свою волшебную силу! А если ее убить, то, как правило, сила должна перейти к убийце! Так что же это получается… — брови витязя поползли вверх, он оглянулся на девушку.
— Именно это и получается, — подтвердил ведьмак, заглянул в глаза девушке. — Сила перешла к тебе, Виста, но понадобится девять дней, прежде чем она надежно обоснуется в тебе. А до этого всякий может забрать ее!
Никто и моргнуть не успел, как Виста очутилась у стены, с обнаженным клинком и горящими глазами.
— Так ты за этим нас сюда привел, мерзавец?!
В доме воцарилось молчание, разрываемое лишь лесным шумом, ставшим уже оглушающим. За окном резко потемнело и по крыше угрожающе замолотили тяжелые капли. Ведьмак метнулся к двери, а складки плаща встрепыхнулись и опали за его спиной точно крылья.
— Ты ошибаешься, Виста. Вы мои гости и находитесь под моей защитой. В моем доме вы в безопасности, а вот выходить не рекомендую. Это планетник, но я разберусь…
Ведьмак покинул дом, вышел на середину поляны, вытянул руки и замер. Замерцал его плащ, забегали обвивая руки, голубые змейки, а ладони окутались призрачным светом. В ту же секунду из земли ударил огонь…
— Кто такой планетник? — Виста толкнула локтем Мстислава.
— Нечисть такая воздушная, погодой заправляет. Оч-чень не любит, когда вмешиваются в его дела такие вот, как этот. Биться будут! — радостно потер руки
Мстислав.
Что-то странное показалось Висте во вспыхнувшем возле ведьмака костре. Она напрягла зрение, всмотрелась, и мир вдруг подернулся дымкой, а когда та прошла, мир стал четче и резче, будто вымытый и вычищенный до блеска. И теперь Виста увидела, что не костер вовсе полыхал под ладонями ведьмака. Огромный огненный змей бесновался в его руках, пытаясь вырваться на свободу, но руки ведьмака сдавили его покрепче, и тот утих, подчиняясь.
А затем Виста увидела огромного призрачного гиганта, застывшего напротив ведьмака. В руках гиганта был молот и этот молот сейчас возносился над головой ведьмака, грозя расплющить его в лепешку. Виста почувствовала, как содрогнулся дом, и наперехват молоту ринулся еще один призрак, напоминавший витязя в латах, с огромным щитом, но без оружия. Молот ударил в подставленный щит и тотчас мир потряс громовой удар, а в небе сверкнула молния. Яростно бивший по кровле ливень затих на мгновение, а затем ударил с удвоенной силой. Только теперь это был уже не дождь — огромные, в кулак, градины лупили изо всех сил по дому.
Резкий душераздирающий вопль пронесся по округе. Это огненный змей, видимо, договорившись с ведьмаком о цене свободы, метнулся из его рук, целя в призрачного молотобойца. Они столкнулись, окутались дымом, а затем исчезли в яркой огненной вспышке. Град тут же прекратился, торопливо расползлись тучи…
Несколько секунд ведьмак наблюдал, как тает засыпавшая поляну ледяная крошка, затем вернулся в дом. Его грудь высоко вздымалась, а по лицу тянулись тяжелые капли пота.
— Сильная, но совершенно безмозглая тварь, — отдышавшись, сообщил он гостям. — Уж сколько раз обламывал ему рога, а он все не уймется никак… Хорошо, домовой подсобил… Ну что же, гости дорогие, собирайтесь, я выведу вас из леса. А вот и вещица…
Он передал Мстиславу маленький черный футляр.
— Не рекомендую открывать его…
Мстислав запротестовал, дескать, как он мог такое вообще подумать, но ведьмак прервал его излияния.
— Я знаю, что такое воинская честь. Но, откровенно говоря, я опасаюсь не за тебя, — он многозначительно посмотрел на Висту.
Девушка возмущенно фыркнула, отошла в сторону, провожаемая подозрительными взглядами мужчин. Ведьмак тяжело вздохнул.
— Этот футляр может открыть без риска для своей жизни и жизни окружающих только очень могучий маг. А твоя спутница, хотя и балуется волшбой, но все же недостаточно подготовлена, начнет распутывать заклятия — жди беды! Прошу тебя, Мстислав, смотри в оба.
— Будь спокоен, ведьмак, я прослежу. Кому же отдать эту вещицу?
— Разве я не сказал? — удивился ведьмак. — Или в Киеве есть еще один могучий маг, окромя Белояна?
Постоялый двор «Одинокий волк» встретил их теплом и одуряющими запахами, отчего желудки разом зашевелились, заурчали с такой силой, будто их не кормили целую вечность. Сглотнув слюну Мстислав заспешил к свободному месту, расталкивая народ свирепым взглядом, а где надо и плечом. За ним, еле-еле передвигая ноги, плелась Виста, демонстрируя крайнюю степень измождения.
Многочасовой переход по ведьмачьим тропам, конечно, сильно утомил ее, но главная причина ее усталого вида крылась в другом. Едва переступив порог она сразу же ощутила на себе чей-то пристальный взгляд, ровный, ничего не выражающий — ни привычной угрозы, ни мужской похоти, вообще ничего, и Виста уже догадывалась, кому он может принадлежать. Похоже, сюда прибыл кто-то из ее клана и этот кто-то жаждал с ней поговорить. Будь иначе, она бы ничего не заметила — Ночные Лезвия умели следить скрытно. В особенности — за исполнителем, выполняющим особо ответственное задание.
В обязанности такого наблюдателя вменялась только слежка, даже если исполнителю грозила смерть. Пару раз и Виста ходила в качестве наблюдателя. Но одно дело — наблюдать самому, и совсем другое — лично столкнуться с тем, кто, как ты знаешь, не шевельнет и мизинцем, даже если тебя будут резать на ремни, кто будет лишь внимательно наблюдать, а потом скрупулезно доложит обо всем старейшинам. Ночные Лезвия прекрасно понимали ценность опыта, получаемого таким путем, но самих наблюдателей, однако, не жаловали. Быть может еще и поэтому им запрещали входить в контакт с наблюдаемыми, так сказать, в целях личной безопасности.
Лишь исключительно важные причины могли заставить наблюдателя обнаружить себя, но Виста не спешила их прояснить. Чтобы не наткнуться на его взгляд, Виста уткнулась носом вниз, разглядывая грязные разводы на полу харчевни, проследовала за витязем и обессилено рухнула на лавку. Причем сделала это без особого притворства — все-таки целый день по лесу моталась. А наблюдатель пусть подождет, ежели хватило терпения добраться в такую даль, пару часов уж точно выдержит!..
Разделавшись с молодым кабанчиком, Мстислав остановился, переводя дыхание, осмотрелся, и с удивлением обнаружил, что Виста лихо уплетала за обе щеки, мало чем ему уступая. Когда, прибрав жирного гуся, она приступила ко второму, он не удержался.
— Куда в тебя столько влазит?! Вроде не толстуха, а кушаешь как… — он запнулся, напоровшись на ее внимательный взгляд, — хорошо, в общем, кушаешь… С таким аппетитом располнеешь раньше времени, кто ж тогда замуж возьмет?
— Не переживай, Мстислав, не располнею… Я вся в папочку, — сообщила девушка. — А он у меня, мать сказывала, был стройный… Как жердяй…
Только глухой не услышал бы в ее словах едва прикрытой злобы. Мстислав пожал плечами, старая как мир история — ненависть брошенной женщины перешла по наследству к дочери.
А девушке не давала покоя одна мысль. Она никак не могла понять, для чего ведьмак спас их от лап лесной нечисти? Она не верила в ведьмачий альтруизм и была убеждена, что тот должен был получить от этого какую-то выгоду. Но какую? Окончательно потерявшись в своих догадках, она решила привлечь к делу витязя.
— Мстислав, позволь отвлечь тебя от этого замечательного поросенка… Скажи, тебя не насторожила наша столь своевременная встреча с ведьмаком? — заметив недоумение на лице витязя, она пояснила. — Видишь ли, меня очень беспокоит вопрос — зачем он нас спас? Ты ведь согласишься со мной, что никакой маг без выгоды не ударит палец о палец! Так в чем же состояла выгода ведьмака?
Мстислав нахмурился. Сытный ужин не располагал к длительным размышлениям и рассуждениям. Да и не любил витязь гадать да разгадывать — пускай этим волхвы да колдуны занимаются. А у нормального человека от этого только голова болит, да еще несварение.
— Он же попросил нас перевезти кое-что в Киев, — напомнил витязь.
— Ради этого несчастного футлярчика он спас нам жизни? — девушка скептически усмехнулась. — Это невозможно, Мстислав! Мы для него пыль, прах, не более того! Если он спас нас, значит, мы были ему очень нужны, понимаешь, очень…
— Но может быть эта вещица очень важна для него, — благодушно предположил Мстислав.
На него накатывала сонливость и он совершенно не желал выходить из этого приятного состояния. В жизни воина, насыщенной всяческими лишениями и испытаниями, так мало спокойных минут, когда можно сытно покушать, выпить, подремать немного…
— Почему ты его защищаешь?! — яростно возмутилась Виста. — Не ты ли кричал — не верь ему, не верь?!
Резкий голос девушки мигом вышвырнул Мстислава из приятной дремоты, вернув его в грязную действительность харчевни и усадив напротив оглушительно визжащей девицы. Он тяжело вздохнул, смиряясь с суровой неизбежностью.
— Кричал! Я и сейчас доверяю ему ровно столько, сколько и раньше доверял. Но мы заключили с ним сделку. И, по моему мнению, он добросовестно выполнил ее условия… А вот тебе я удивляюсь, откуда столько подозрительности? — Разве непонятно? — тихо сказала Виста, потупив глаза. — Я же не богатырь, я всего лишь слабая женщина. Я в чужой стране, среди чужих людей. Как я могу выжить, если буду доверять всем подряд, тем более колдунам…
Мстислав кивнул, соглашаясь.
— Виста, обещаю тебе, пока я жив, тебе ничего не угрожает. Я не самый сильный воин в княжеской дружине, но и не самый слабый. И я обещаю тебе, что ты будешь скоро в Киеве, в целости и сохранности. Ты мне веришь?
Виста накрыла его здоровенную ладонь своей и тихо шепнула.
— Спасибо. Тебе я верю.
Отлично, отметила про себя Виста, похоже, что этот воин весьма неровно дышит к ней! А значит, безо всякой любовной ворожбы он сделает для нее если не все, то очень и очень многое.
Немного отдохнув и утолив голод, Виста решила вступить в контакт с неизвестным. Она медленно поднялась из-за стола, и также медленно двинулась к выходу, боковым зрением оглядывая соседние столы, но все напрасно — теперь человек уже ничем не выдал своего присутствия. Она пожала плечами и покинула корчму.
Приближалась полночь, время Ночных Лезвий, ее время. И время того, кто ждал разговора с ней. Она ушла в самый дальний угол двора, в самую темень, и принялась следить за входной дверью.
Люди входили и выходили, справляли нужду, некоторые смельчаки даже уезжали куда-то в ночь. Но ни один из мелькнувших людей ничем не напомнил ей коллегу из клана. А может он специально медлит, мстит за ее задержку?..
Легкое дуновение воздуха коснулось ее лица и девушка поежилась от неожиданности, обнаружив рядом человека, выросшего будто из-под земли. Она напрягла зрение, пытаясь разглядеть в темноте лицо человека, так легко подобравшегося к ней вплотную. Пожалуй, среди ее коллег из Младшего круга на такое не был способен никто. Вероятно, кто-то из старших, а значит, он — не наблюдатель.
Человек слегка придвинулся, как бы давая возможность себя разглядеть и Виста едва не ойкнула. Перед ней стоял Тайкес, живая легенда Серебристых Клинков. О нем, о его невероятных способностях, об умении выходить живым из любой критической ситуации, ходило множество слухов. Даже если их большая часть была выдуманной, оставшихся вполне хватило бы для того, чтобы считать его неординарным человеком, то есть крайне опасным!
Тайкес появился в их клане уже опытным воином и с первых же дней стал пользоваться значительным уважением и доверием старейшин. Каким образом он оказался в клане, и как ему удалось встать вровень со старейшинами, осталось неизвестным для нее, тем более что он всегда держался особняком и даже жил за пределами их деревни. Но ее это перестало интересовать сразу же после того, как они впервые столкнулись с ним.
Она до сих пор с горечью вспоминала, какая искренняя радость охватила ее, когда она увидела его. Так приятно оказалось увидеть среди смуглых, черноволосых и малорослых товарищей Тайкеса — статного, сильного, светловолосого. Он был выходцем с севера, по слухам, именно с Руси, родины ее мамы… А она так скучала по ней, что появление этого северянина, возможно, земляка, восприняла, как появление родича! Преодолев робость и смущение, она подошла к нему, намереваясь что-то спросить, но наткнувшись на его взгляд, запнулась и, пробормотав что-то неразборчивое, поспешила прочь. В его взгляде было столько брезгливости, столько презрения, как будто он увидел жабу, вздумавшую заговорить с ним. Лишь значительно позднее она узнала, что тот оттолкнувший ее взгляд не был обращен к ней лично. Точно также он смотрел на всех женщин, видя в них лишь некую разновидность человекообразной обезьяны, способную лишь к двум полезным вещам — развлечению мужчин и деторождению. Поговаривали, что его непримиримость в этом отношении и не позволила ему вступить в клан — ведь среди старейшин были и женщины. Впрочем, это нисколько не мешало ему активно сотрудничать с кланом, выполнять его поручения, учить кое-чему молодых. Да и сам он никогда не упускал возможности перенять полезный опыт Ночных Лезвий и нередко уходил с наставниками в горы, подальше от любопытных глаз. Какие уж тайны передавались ему, осталось загадкой… Но самое обидное заключалось в том, что с самого первого момента появления Тайкеса, наставники никогда не забывали ставить его в пример молодежи. Вот это просто бесило ее!..
Теперь, после знакомства с Мстиславом, Тайкес показался ей маленьким и невзрачным. Но все же в нем чувствовалась некая дремлющая до поры до времени мощь, так что несмотря на всю свою ненависть Виста не рискнула бы встретить его таким же взглядом, каким он встретил ее тогда.
— Ты послан следить за мной? — в ее голосе явственно обозначилась плохо скрываемая враждебность.
Тайкес, конечно же, не мог быть простым наблюдателем, и вопрос был вызван лишь желанием хоть как-то досадить ему. Но он ничего не сказал в ответ. Он просто сложил руки в условный знак, и тотчас же сильная дрожь пробрала Висту с головы до пят. Знак Старейшины клана! Ему удалось это, его приняли в клан — и сразу в старейшины!.. Виста едва не застонала от отчаяния и злости — ведь помимо прочего, это означало, что его приказы подлежат беспрекословному исполнению! Вторая в жизни встреча с этим человеком и он вновь дает осознать все ее ничтожество, мерзавец!
— Ты знаешь, что твой друг везет в Киев? — без предисловий начал разговор Тайкес.
— Пока нет, — помедлив, ответила Виста, лихорадочно соображая, каким образом вплетен этот человек в ее операцию. — Но я это выясню!
Тайкес покачал головой.
— У тебя было достаточно времени.
Виста почувствовала, что закипает. Неужели их ведут с момента встречи?! Но ведь это невозможно, болотные и лесные твари должны были растерзать любого наблюдателя. Разве что Тайкес лично сидел где-нибудь в кустах! Но это вряд ли. Вероятнее всего, что он лжет! Лжет, чтобы запугать ее и заставить почувствовать себя виноватой.
— Я подскажу тебе. Он везет тайное письмо князю Владимиру. Думаю, что если он сгинет где-нибудь по дороге в Киев, это письмо может приблизить тебя к намеченной цели…
И он еще смеет давать советы! Девушка разозлилась пуще прежнего, готовясь дать ему резкую отповедь, но Тайкес вдруг поднял руку, призывая к молчанию, и обернулся. Проследив за его взглядом, Виста увидела знакомую фигуру витязя, застывшую на пороге корчмы. Постояв немного на крыльце, Мстислав двинулся в глубь двора, и Виста вдруг каким-то чутьем поняла — он ищет ее, он беспокоится за нее! На душе неожиданно потеплело, она размякла, расслабилась, и до нее не сразу дошел смысл злых слов Тайкеса.
— Ты глянь-ка, — прошептал он, — видать, с крыльца постеснялся отлить, решил кусты найти… Виста, это не ты окультурила этого дикаря?
Ей сильно захотелось врезать ему между ног. Она так четко представила себе — резкий удар в пах, коленом в лицо и завершающий — от души, от сердца — ладонью по горлу!
— Мне пора. А ты, детка, давай, продолжай насаждать культуру! — усмехнулся Тайкес. — Когда ты мне понадобишься, я тебя позову…
Он бесшумно скользнул в ночь так, как это умеют делать только они, Ночные Лезвия и Виста неприязненно посмотрела ему вслед. Вот тебе и свежий ветерок с родины!
Возвращаясь в корчму, она ступала нарочито громко, чтобы избавить Мстислава от длительных поисков. Поднявшись на крыльцо, Виста приветливо помахала ему ладошкой, но витязь или не заметил, или сделал вид, что не заметил, поэтому девушка пожала плечами и толкнула входную дверь.
И вновь наткнулась на повышенное внимание к своей персоне. Пробежав по залу глазами, она без труда обнаружила троих здоровенных головорезов, бесцеремонно пялившихся на нее. Телесной мощью они мало чем уступали Мстиславу. Широченные плечи, бочкообразная грудь, толстые руки. Кажется, она ошиблась, приняв Мстислава за самого могучего богатыря в княжьей дружине. Чтобы совладать с такими откормленными разбойничьими харями, княжеская дружина должна сплошь состоять из одних богатырей!
Она хладнокровно направилась к своему месту, одновременно чутко прислушиваясь к их беседе. Народу в корчме поубавилось, и подслушать беседу троих не составило особого труда.
— Еще не время, — донеслось до Висты.
Говорил самый высокий из троих и, похоже, старший в их компании. Второй, самый малорослый, но при этом чудовищно широкий в плечах, нехотя отвернулся от нее. А третий, самый молодой, начал выговаривать ему.
— Потерпи чуток, Зубогрыз, — подал голос молодой. — В лесу цельный месяц держался, а здесь аж на стенку лезешь!
— Так то в лесу, — откликнулся Зубогрыз, недовольно шевельнув плечищами. — Там из баб только медведицы! А тут только зашел отдохнуть и на тебе!.. Ходит, задом вертит!
— Брось, Зубогрыз, — заметил молодой. — Она не из той породы! Если бы ты не пялился на ее зад, то заметил бы меч за плечами!
— Да что ты понимаешь в бабах, Третьяк! Ты думаешь, для чего она зад свой так штанами обтянула, а? Оно же сразу видно — мужика ей надо, понял, мужика! Но, конечно, не такого молокососа, как ты!
Сзади раздался шум, похоже, мужики сцепились между собой, но затем быстро утихло. Главарь не дремлет, сообразила Виста, не дает приятелям морды бить. Однако это был нехороший признак — это означало, что трое пришли сюда для другого! Она продолжила трапезу, не переставая прислушиваться к опасной тройке. Когда неверной походкой корчму покинули предпоследние гости, а последние просто свалились под стол, воцарилась непривычная тишина. Трое перешли на шепот, но даже из обрывков их фраз девушка сумела понять, что они замыслили грабеж. Она скосилась на входную дверь, удивляясь нерасторопности Мстислава. Что же он так долго, живот прихватило, что ли?
— А девка? — услышала Виста шепот Зубогрыза. — Как же девка-то, Сом?
— Тебя пугает ее меч? — откликнулся с презрительным смешком главарь. — Забудь про нее. Ее дружка я беру на себя, а твое дело — охранник! Пора, ребята!
Зубогрыз медленно поднялся, пошатнулся и, напевая что-то под нос, заковылял в сторону местного охранника — здоровенного парня, сидевшего в дальнем углу корчмы. Сом двинулся к выходу, а Третьяк бросил на стол монеты, заставив их призывно звякнуть.
— Эй, хозяин, забирай деньги, пока я не передумал!
Владелец «Одинокого волка», высокий и толстый мужик по имени Варг, уже спешил изо всех сил, колыхая на каждом шагу своими необъятными телесами. Но, несмотря на свой рост и вес, он шел, легко лавируя между столами и скамьями. Похоже, отметила про себя Виста, когда-то он был нехилым воином. Скопил за верную службу денег, построил постоялый двор и с головой погрузился в это болото, называемое глупцами мирной жизнью. Ушли в прошлое крепкие, как сталь мышцы, вытесненные жиром, выросло огромное пузо, и все же что-то теплилось еще в этом человеке. Что-то, что позволяло ему сейчас двигаться среди столов также легко, как он когда-то двигался в бою, скользя от одного поверженного противника к другому…
Варг протянул руку, намереваясь смахнуть со стола монеты, но успел лишь коснуться их пальцами. Молодой разбойник стиснул его руку с такой силой, что тот едва не подпрыгнул.
— Опоздал, хозяин, я передумал! — улыбнулся Третьяк. — Думаю, что будет лучше, если ты заплатишь мне!
Варг беспомощно оглянулся на своего охранника. Тот рванулся было вперед, но, наткнувшись на тяжелый кулак Зубогрыза, рухнул на пол.
— Хозяин, твою охрану надо в шею гнать, он же пьян, на ногах совсем не стоит! — радостно сообщил Третьяк.
Виста напряглась, раздумывая, вмешаться ли сейчас или позже, но ее сомнения разрешились сами собой. У входа что-то с грохотом упало, взглянув туда, Виста увидела застывшего на пороге Мстислава, удивленно взирающего на растянувшегося без чувств Сома. Витязь виновато развел руками. Тишину в корчме нарушил лязгнувший меч и к Мстиславу метнулся Третьяк.
— Эй, ты чего? — удивился Мстислав. — Откуда же я знал, что твой приятель за дверью? Я ж не нарочно…
Спешивший разбойник вдруг споткнулся о выставленную Вистой ногу и кубарем подкатился к витязю.
— Что ж ты такой злобный? — Мстислав с укоризной покосился на поднимающегося разбойника.
Перекошенное злобой лицо Третьяка настолько не понравилось витязю, что он, на всякий случай, треснул по нему кулаком. Второй раз тот уже не стал подниматься, а может, просто не смог.
— Ах ты, стерва! — взревел Зубогрыз, кидаясь к девушке.
Изобразив на лице испуг, она отшатнулась назад, закрылась рукой. Распаленный кажущейся беспомощностью, разбойник протянул свои бревноподобные длани, надеясь ухватить ее за горло, но она ловко увернулась и нанесла точный удар в пах. Зубогрыз сделал еще пару шагов по инерции, а затем его скрутило от боли. Он согнулся, а Виста, представив, что перед ней Тайкес, крепко приложила его коленом в лицо. Там что-то хрустнуло и разбойник упал, обливаясь кровью.
— Я только одно не могу понять, — недоумевал Мстислав. — Чего они взъелись-то? Ну подумаешь, дверью по лбу, делов-то!..
Варг подозвал слуг, и вскоре разбойники были надежно связаны, после чего он рассыпался в благодарностях.
— Чтобы я без вас делал, добрые люди. Не иначе, как сами боги послали вас сегодня ко мне. Надеюсь, вы остановитесь у меня на ночь, и я смогу выразить вам свою признательность.
— Да-да, конечно, мы проведем у тебя ночь… — кивнул Мстислав. — Только разбуди нас пораньше и подготовь все, что нужно в дорогу.
— Лучшая комната на ночь и лучшие лошади поутру в вашем распоряжении…
— Две комнаты, — вставила Виста. — Нам нужно две комнаты!
Хозяин пожал плечами.
— Как будет угодно, две лучшие комнаты ваши… Относительно же вашего раннего отъезда, я бы хотел рекомендовать вам задержаться здесь еще на пару дней, до выхода из города торгового каравана. В одиночку нынче небезопасно в лесу…
— Нет, задержаться, к сожалению, мы не сможем, мы сильно спешим, — сказал Мстислав. — А что в лесу-то стряслось?
— Нечисть лютует, ужас как! — вздохнул хозяин. — Последний месяц никакого спасу от них нет! Видать и эти разбойнички не выдержали в лесу, в город полезли… Да вот еще…
Он замялся, подбирая слова.
— Чего еще? — буркнул Мстислав.
— Когда мы их князю сдавать будем, что ему сказать?
Мстислав всмотрелся в его хитрую физиономию, где среди толстых жировых наплывов бегали маленькие глазки, понимающе кивнул.
— Я попрошу тебя умолчать о нашем скромном участии, ибо прием у местного князя задержит наш выезд…
Глаза хозяина вспыхнули радостью и преданностью, и витязь добавил.
— А ежели будет какая награда за их поимку, оставь ее себе. Договорились, хозяин?..
Тем временем разбойники пришли в себя и злобно уставились на виновников своей неудачи. А когда их потащили во двор, чтобы запереть в погребе, Зубогрыз яростно рванулся к ним.
— Вы уже трупы! И скоро вы узнаете об этом! А ты, су…
Он хотел добавить что-то лично девушке, но не успел. Тяжелый кулак охранника ткнулся ему в спину и разбойник вылетел из дома, открыв головой дверь.
— Что он хотел тебе сказать? — Мстислав подозрительно посмотрел на Висту. — И вообще, о чем это ты с ними болтала, пока я отсутствовал?
Но Виста лишь улыбнулась витязю в ответ, кокетливо взмахнула ресницами и скромно потупила взор.
Покончив с затянувшимся ужином, они разошлись по комнатам, надеясь, наконец, отоспаться. Однако боги рассудили иначе. Едва Виста успела растянуться в своей постели, устало смежить веки, как стены дома содрогнулись от тяжелого удара, заставив ее подскочить, как ужаленную.
— Хозяин, открывай! — донесся со двора чей-то знакомый мерзкий голос. — Открывай, гад, а то хуже будет! Пожжем все начисто! Открывай!
Виста привычно быстро собралась, мигом скатилась вниз, но Мстислав был уже здесь, в полной боевой готовности. А рядом, сгорбившись и поминутно вздыхая, уныло бродил хозяин, зажигал светильники, хотя светлее почему-то не становилось.
— Сколько там людей? — с ходу спросила девушка.
— Ты бы лучше спросила, сколько здесь, — пробурчал витязь.
— А что, постояльцев больше нет? — удивилась девушка.
— Есть-то они есть, но ты попробуй их подыми! Сгорят, да не почешутся, — грустно сообщил Варг.
— Хозяин! — проревел голос со двора. — Считаю до десяти, или ты откроешь, или пускай эти двое уродов выйдут сюда! Если нет, считай все!!! Кранты тебе!
Виста узнала говорившего. Это был Зубогрыз, который вообще-то должен был находиться в погребе, а не ломиться в двери.
— Очевидно, мы повязали не всю шайку, — жизнерадостно поделился своей догадкой витязь. — Наверно, остальные ждали неподалеку. А когда трое не вернулись, пробрались во двор, и вытащили из погреба этих дурней… Кстати, Варг, если ты подзабыл, как держать оружие, самое время вспомнить…
Хозяин только тяжело вздохнул в ответ и торопливо поднялся наверх.
— Судя по шуму, там человек двадцать, не меньше… — прислушался витязь, и неожиданно добавил. — Хорошо бы и мне туда, здесь же и размахнуться негде!
— Спятил, никак? — покрутила у виска девушка. — Кто ж тебя выпустит на ровное место! Тебя же стрелами забьют, как куропатку!
— В такой-то темноте, да стрелами? — усомнился витязь. — Не думаю, что промеж них хорошие лучники водятся.
— Десять! — радостно завопили со двора.
И тотчас дверь содрогнулась от тяжкого удара. Засов затрещал и, вторя ему, со второго поверха донесся отчаянный вопль хозяина. Затем, сломав деревянное ограждение, оттуда вылетела его тяжелая туша и звучно шмякнулась на пол.
— Молодцы, ребята, — похвалил разбойников Мстислав. — Время зря не теряют!
А сверху к ним уже спешили двое. Пока Зубогрыз заговаривал зубы, эти, похоже, успели протиснуться через чердачное окошко.
— Держи дверь! — напомнил девушке Мстислав.
Виста осторожно отступила к двери, неотрывно следя за приближающимся к ней разбойником. Второй, легко перепрыгивая через столы, мчался прямо на витязя.
— Какой прыгучий, — процедил Мстислав. — Прямо кузнечик какой-то!
Он лениво взмахнул мечом, но разбойник ловко увернулся и быстро отступил, окружив себя стальным вихрем.
— Ты глянь-ка, что творит… — витязь восхищенно зацокал языком, глядя на сложные фигуры, выписываемые мечом. — Это ж сколько упражняться надо!
— Кончай его, Мстислав, — процедила сквозь зубы Виста, не спуская глаз со своего противника. — Нашел время…
— Грубая ты, — осудил девушку Мстислав. — Человек вон какую красоту кажет, а ей бы все убивать. Кровожадная ты, Виста…
Он ударил быстро и мощно. Сверкающая завеса вокруг разбойника жалобно звякнула, разлетевшись стальными обломками, а следом на пол обрушилось его разваленное пополам тело.
— Красиво крутил, однако, — признался Мстислав. — Но совсем глупый был. Кто ж с таким ножичком на двуручник кидается?
Атаковавший девушку разбойник неожиданно отскочил в сторону, его клинок мелькнул в воздухе маленькой молнией, но витязь был начеку. Отбитый меч отправился в дальний угол, а разбойнику оставалось лишь с грустью проследить за его полетом.
— Чем теперь будешь драться? — поинтересовался витязь. — Голыми руками?
— Да, я могу и руками, и зубами глотки рвать! А вот ты-то, небось, голыми руками забоишься, привык своей оглоблей крутить… — злобно прошипел разбойник, отступая.
— Ты правда думаешь, что без меча я с тобой не справлюсь? — искренне удивился витязь, медленно надвигаясь на противника.
— Мстислав, если ты не хочешь резать безоружного, я сама сделаю это! — вмешалась в разговор девушка, одарила Мстислава сердитым взглядом и двинулась вперед.
— Эй-эй! — насупился Мстислав, хватая ее за плечо. — Не трожь его! У тебя было время разобраться с ним! Теперь он мой!
С этими словами он отложил меч и, показав пустые руки, шагнул к разбойнику.
— Держись, кудрявый!
Мальчишка, вздохнула Виста, с рождения до смерти все мужчины всегда остаются драчливыми мальчишками! Она опасливо покосилась на трещавшую от ударов дверь. Дверь тяжелая, хорошая, такую скоро не разобьют. Ну что ж, пока время есть, пусть забавляется!
Дальнейшее произошло очень быстро. Витязь без труда зацепил противника, с видимым удовольствием поднял его над собой и с силой обрушил на ближайший стол. Не выдержав такого потрясения, толстый дубовый стол с возмущенным треском развалился, но разбойник оказался заметно крепче. С видимым усилием он поднялся, покачнулся, метнул исподлобья взгляд на витязя, и неожиданно отпрыгнул назад, к двери. Виста рванулась к этому хитрецу, ударила мечом, но было уже поздно. Зарубленный хитрец и сбитый засов пали почти одновременно, и тотчас в дверь снова ударили. Дубовые створки резко надвинулись и отшвырнули замешкавшуюся Висту, лишив чувств…
Мстислав метнулся к мечу, и первые трое ворвавшихся покатились по полу, обливаясь кровью. Еще один взмах и еще двое страшно закричали, зажимая выпадающие внутренности. Но удержать этот визжащий и вопящий поток разбойников витязь уже не мог.
— Эй, ты, чурбан железный, оглянись, — довольный голос Зубогрыза заставил витязя похолодеть.
Он медленно повернулся, уже зная, что увидит. Увлекшись боем, он оставил Висту без присмотра, и разбойники не замедлили этим воспользоваться. И теперь Зубогрыз радостно щерился, придерживая ее одной рукой, а другой тыча ножом в шею. Мстислав свирепо шагнул вперед.
— Если тебе наплевать на эту девку, давай продолжай, — посоветовал разбойник.
Витязь хорошо понимал, что живыми их не выпустят. Но вот обречь ее на смерть прямо сейчас… Он опустил меч.
— Вижу-вижу, не наплевать! — осклабился Зубогрыз. — Ну, тогда отдай ребятам меч, и я тебя умоляю — не дергайся, у твоей подружки такая нежная кожа…
К Мстиславу подскочил один, ухватился за руку с мечом. Витязь повернул к нему налитые кровью глаза, и тот испуганно шарахнулся прочь.
— Но-но! Не шали, парень! — пригрозил Зубогрыз. — Этот бой ты все равно проиграл! Отдавай меч и не дури!
Разбойник снова приблизился, злобно вырвал меч. Тяжелый двуручник своенравно выскользнул из его рук и ударил по стопе, заставив разбойника разразиться ругательствами. А когда разбойник с заметным усилием стал утаскивать меч, витязь презрительно скривил губы.
— Ты губы-то не расшиперивай! — зло выкрикнул Зубогрыз. — Ты свое отулыбался!
Он кивнул кому-то за спиной витязя, и тотчас сильный удар в подколенный сгиб заставил его упасть на колени, затем на затылок обрушилось что-то тяжелое и он рухнул на пол. В голове зазвенело, зашумело, в глазах закружился хоровод звезд, но он заставил себя упереться руками в пол, и стал медленно подниматься.
— Не зря их называют меднолобыми, ох, не зря, — раздался над ним чей-то голос. — От такого удара я бы уж давно дуба дал…
— Значит, не врут люди, видать, и впрямь у этих героев черепа литые.
На плечи ему надавили, удерживая на коленях, и он не стал упрямиться, остался, решив перевести дух. В глазах постепенно прояснилось и прямо перед собой он разглядел ухмыляющееся лицо Зубогрыза. Взгляд витязя метнулся ему за спину, но, наткнувшись на двух разбойников, удерживавших девушку с ножом у горла, вернулся к Зубогрызу. Губы разбойника, разбитые ударом Висты, сильно опухли, но и они не могли скрыть зияющих провалов в передних зубах.
— Зубогрыз, — прохрипел витязь. — Как тебе твои зубы, дышать больше не мешают?
Разбойник ударил коротко, без замаха, витязь не успел убрать голову и удар буквально потряс его. Он пошатнулся, но устоял.
— Здоровый бугай, — сообщил Зубогрыз. — Я уж ребра собрался ему пересчитать, а он все стоит и стоит. Ага, я понял, братцы, он же хочет, чтобы я руки об него отбил!..
Он снова неожиданно ударил, но витязь был уже начеку. Успел подставить плечо, так что костяшки пальцев разбойника проехались по кольчуге, сдирая кожу в кровь. Он заскрежетал зубами, но больше ударить не рискнул. Даже повисшие на плечах у витязя разбойники отнюдь не прибавили ему уверенности.
— Нет, братец! Ты не умрешь легкой смертью! И ты не умрешь первый! Я тебе обещаю! — прошипел Зубогрыз.
В бока витязя уперлись разбойничьи мечи, но он даже не заметил этого. Он внимательно осматривал разбойников, оценивал их силы. Среди них он приметил и лучников, но вряд ли они рискнут стрелять в царившей толчее. А кое-кто уж и тетиву торопился снять… Быстро они уверовали в свою победу! Витязь едва не сплюнул. Обычные лихие людишки, опасные для крестьян, но не для опытного воина. Он мог разметать их в один момент, если бы не нож у горла Висты…
— Ты пока поживи, я не хочу, чтобы ты пропустил наш праздник… — продолжал болтать Зубогрыз. — Какой праздник спрашиваешь? Отвечаю, встреча с твоей очаровательной подружкой — это и есть праздник!.. Знаешь, сколько мы без баб в лесу просидели?
Он вернулся к девушке, встряхнул ее, приводя в чувство, а затем толкнул на ближайший стол.
— Держите крепче, братцы, девка шкодливая!
Висту плотно прижали к столешнице, а Зубогрыз неторопливо убрал нож, погладил ее оттопыренные ягодицы.
— Ты, девонька, расслабься и получи удовольствие. Перед смертью… — он оглянулся к дверям. — Атаман?!
У входа, в окружении пары дюжих молодцов, с перевязанной головой сидел Сом. Судя по его нездоровому виду, удар дверью не пошел ему на пользу, отметил про себя витязь… Атаман отрицательно качнул головой и Зубогрыз, плотоядно ухмыльнувшись, распустил пояс. Мстислав напрягся, готовясь к прыжку, но его опередили.
Истекающий слюной разбойник шагнул к девушке, но она вдруг с силой согнула ноги, и одна из пяток вошла Зубогрызу точно в причинное место. Тот скрючился от боли, завопил диким голосом, а разбойники вокруг дружно загоготали. Но очень скоро им стало не до смеха.
Забытый всеми хозяин, досель неподвижно лежавший на полу, вдруг зашевелился. По телу поползли судороги, затем оно забилось мелкой дрожью. Заметив это, подошел Третьяк, ухватил за шкирку и заботливо поинтересовался:
— Ты не приболел случаем, толстяк? Так ты скажи, мы подлечим! Мы ж от всего лечим — от лихорадки, от сглаза, от…
Варг поднял голову и разбойник, налетев на взгляд удивительно желтых глаз, на оскаленную звериную пасть, с торчащими наружу клыками, шарахнулся назад. А хозяин продолжал стремительно меняться. Поросшее шерстью лицо стало удлиняться, теряя последние следы человеческого облика. Тело разбухало, растягивая одежду, и она вскоре лопнула, обнажив косматое туловище огромного волка. Точнее — оборотня, ибо никакой волк не достигнет таких размеров, но главное не сможет так быстро двигаться. Его черный силуэт мелькнул в воздухе и тотчас ошарашенную тишину корчмы разорвал предсмертный хрип Третьяка, не успевшего даже поднять меча.
— Оборотень!.. — истошный вопль вылетел сразу из нескольких глоток, и разбойники бросились врассыпную, кто куда, но большая их часть кинулась к выходу. Но там, утробно рыча и готовясь к новому прыжку, их уже ждал Варг.
Почувствовав ослабевшую хватку разбойников, Виста вывернулась из их рук, и мигом юркнула под стол, туда, где сиротливо покоился ее меч. Озверевший от боли и ярости Зубогрыз нырнул было следом, но сразу же вывалился наружу, безуспешно зажимая фонтанирующую кровью рану на шее. А затем на разбойников обрушилась многорукая смерть. Подобно быстрому потоку горной речки неслась среди них Виста, кружась и вспениваясь смертоносными бурунами возле очередного препятствия. Она струилась, лавировала между людьми, столами, скамьями, нигде не останавливаясь, не задерживаясь ни на мгновение, меняя направление и темп движения. А вокруг нее падали, ругаясь и булькая, хрипя и зажимая хлещущую кровь разбойники. В полумраке корчмы вороненый клинок Висты был почти незаметен, и иногда, ее изящные повороты, красивые движения рук казались необычным танцем. Но каждый ее взмах, каждый ее шаг нес смерть, и люди падали один за другим, и далеко не каждый из них успевал понять, откуда пришла смерть.
А неподалеку бился Мстислав. Едва оборотень ринулся в толпу, сея смерть и панику, витязь прыгнул на своего охранника. Рука разбойника хрустнула, Мстислав выловил из воздуха падающий меч, и его второй сторож рухнул с раскроенным черепом. Привыкший к своему тяжелому двуручнику Мстислав почти не ощущал веса захваченного меча. Иногда ему даже чудилось, что он машет пустой рукой, а части разбойничьих тел разлетались во все стороны под воздействием какой-то магии.
Мстислав двигался быстрее, а главное, гораздо умнее противника. Разбойники суетились, совершали массу ненужных движений, и создавалось впечатление, что они просто путаются в своих руках и ногах. Ни один из них не оказал ему достойного сопротивления. Бой превратился в бойню, размеренную рубку пока еще живого мяса. Шаг вперед, уход, встречный удар — труп. Шаг в сторону, легкий уклон, удар — еще один труп. Еще шаг — еще труп. Шаг — труп. Шаг-труп. Становилось неизмеримо скучно. Под конец Мстислав отбросил ненужный меч, поскольку его тяжелый кулак убивал ничуть не хуже отточенной стали…
Когда все было кончено, Виста присела на лавку, тяжело дыша, а Мстислав с удивлением покосился на нее.
— Чего это ты запыхалась, камни таскала что ли? — осведомился он.
Но девушка даже не посмотрела в его сторону. Ее взгляд не отрывался от косматой и окровавленной звериной фигуры, застывшей у порога корчмы, среди изуродованных тел разбойников. Один из них, с разорванной глоткой, еще дергался у его ног, и Мстислав признал в нем Сома.
— Чего он опять к дверям полез? — заметил он задумчиво. — Я ж ему, считай, знамение указал, когда дверью-то по башке… Не зря люди говорят — от судьбы не уйдешь…
Оборотень покосился на людей, коротко рыкнул, и принялся рвать еще живого Сома. Девушка испуганно шарахнулась прочь, налетела на витязя, и он успокаивающе погладил ее по плечу.
— Мстислав, ты видишь?! — ей палец тыкал в сторону насыщающегося зверя.
Мстислав отмахнулся.
— Ну и что?
— Так он же…
— Оборотень тоже человек! — успокаивающе заявил Мстислав.
— Да? — с сомнением спросила она, не сводя встревоженных глаз с оборотня.
— Конечно! — кивнул витязь. — Ему тоже жратушки хочется!
— А за нас эта зверюга потом не примется?
— Какая же это зверюга? — удивился витязь и укоризненно добавил. — Нехорошо так о хозяине говорить, тем более что он тебя от бесчестья спас.
Виста отстранилась от него и выдавила из себя усмешку.
— Да уж, от тебя бы я помощи точно не дождалась… Удивляюсь, как ты им не помогал меня держать!
Мстислав пожал плечами, дескать, все в порядке, на благодарность он даже и не надеялся. Тем временем оборотень, похоже, насытился и стал превращаться назад, в человека, и вскоре, перед ними стоял хорошо знакомый, хотя и совершенно голый толстяк.
— Ну, чего уставились… — хмуро пробурчал бывший оборотень.
Оглядев разбойников, он выбрал наиболее подходящего по размерам и наименее пострадавшего от его клыков покойника, и торопливо стянул с него одежду.
— Да так, завидую я вам, оборотням, — вздохнул Мстислав. — Бился, бился, а на теле ни единой царапинки…
— Ладно, вы как хотите, а я падаю от усталости… — Виста чуть ли не бегом поднялась наверх и скрылась в своей комнате.
Мстислав проследил за ней и доверительно сообщил хозяину.
— Вот так всегда, бьешься, бьешься за ее жизнь и честь, а никакой тебе благодарности!..
— Ты тоже можешь идти дрыхнуть, — доброжелательно сказал Варг. — Как я понимаю, в город вы не поедете?
— Какой там город? Будь он по пути, а так… Я спешу в Киев! — важно сказал Мстислав. — Так что сдавай эту шайку властям, получай деньги и радуйся жизни, оборотень! Только не забудь нас поутру покормить хорошенько, да пару лошадок в дорогу, да запас еды, то да се, по рукам?
Оборотень согласно кивнул.
— И еще, Варг, — Мстислав несколько замялся, но затем продолжил. — Я ведь знаю, что означает твое имя. Кажется, на севере варгами называют оборотней…
— И что это меняет? — усмехнулся хозяин.
— Да ничего. Просто очень странное имя… Для оборотня…
Варг тяжело вздохнул.
— Тебе не понять этого, витязь… От старости это все, да от усталости… Слишком стар я уже для таких вот дел, — он мрачно кивнул в сторону трупов.
— Значит твое имя и название постоялого двора… И давно ты ищешь смерти, оборотень? — очень тихо спросил Мстислав.
— Не знаю я, ищу я чего или нет, — проворчал Варг. — Я просто устал… Пять лет назад, когда хозяин этой хибары хотел узнать, кому он ее продает, я в шутку назвал себя варгом. С тех пор и повелось… И только когда я сменил старое название постоялого двора на нынешнее, я вдруг понял, что мое новое имя не было шуткой. Но, оказалось, — грустная улыбка прорезала лицо оборотня, — что никому нет дела до корчмы «Одинокий волк» и до его хозяина со странным именем Варг!
Он замолчал и принялся вытаскивать мертвые тела во двор.
— Так или иначе, но я должен поблагодарить тебя за помощь… — начал витязь, но Варг оборвал его.
— Не нужно меня благодарить! — он внимательно посмотрел в глаза Мстиславу. — Мне приказали позаботиться о вас, и я выполнил приказ! Но в следующий раз мы можем встретиться врагами!
— Приказ? Чей приказ?.. — ошеломленно спросил Мстислав.
Но Варг лишь оскалил в усмешке зубы, толкнул входную дверь и поволок наружу очередной труп. А ошеломленный Мстислав отправился к себе, пытаясь понять услышанное. Добравшись до комнаты, он первым делом заложил дверь засовом — на всякий случай, мало ли что, оборотень, все-таки…
Ему показалось, что он только что опустил на подушку голову, но в комнате стало заметно светлее, а в дверь уже кто-то ломился. Мощные удары следовали один за другим, и у него возникло стойкое ощущение, что лупят по его голове. Он зарычал, попытался укрыться под одеялом от этого ужасного стука, но к нему вдруг добавился чей-то противный голос.
— Это я! — из-за двери донесся счастливый голос хозяина. — Все уже готово!
Мстислав с трудом продрал глаза, вспомнил ночной бой. Неужто не добили кого? Да нет, голос вроде хозяйский, так какого же рожна ему надо!..
— Ты чего это, хозяин, совсем там озверел от своей волчьей жизни? — возмущенно заорал витязь. — Мы, понимаешь, всю ночь его жизнь спасаем, а он даже заснуть не дает!
— Так утро уже! — удивился хозяин. — Впрочем, как будет угодно доблестному витязю, но завтрак уже на столе… И твоя боевая подруга уже внизу.
Услышав последние слова, Мстислав мигом очутился на ногах, быстро оделся, и чуть ли не бегом бросился к лестнице, где и столкнулся нос с носом с Вистой. Она тоже спешила вниз, зевала, терла кулачками глаза и одновременно пыталась на ходу надеть куртку.
— Ах, ты, за ногу твою волчью сыть! — ругнулся Мстислав, раскусив хитрость хозяина. — Вот хитрозадая волчара! Тебе он тоже сказал, что я уже в трапезной?! — спросил Мстислав, вовсю пялясь на не запахнутую грудь девушки.
Она кивнула, спросонья еще не вполне понимая, чего это он с таким интересом разглядывает, наконец, поняла, сдвинула брови, быстро застегнулась и заторопилась вниз, всем своим видом показывая крайнее возмущение.
— Вот ведь наглая морда… — пробурчала Виста.
— Так я и говорю! — обрадовался Мстислав, следуя за ней. — Мне его морда еще вчера не понравилась, ну такая наглая!
После плотного, если не обильного, завтрака, сияющий, как начищенный клинок, хозяин проводил их во двор, вывел оседланных лошадей, с притороченными к седлам мешками с едой.
— Вы уж не обессудьте, доблестные витязи, боевых коняшек у меня нету! Только эти вот лошадушки! Хоть и выглядят неказисто, но выносливые… жуть просто!
— А где эти?.. — Мстислав оглянулся, ища глазами трупы разбойников.
— Все уже… — развел руками корчмарь.
— Что, уже сдал, и деньги получил? — удивился Мстислав.
Хозяин снова кивнул, расплываясь в милейшей улыбке. Мстислав тяжело, преодолевая сопротивление сытого желудка, поднялся в седло.
— Ой, не верю я тебе, волчья твоя морда, не верю! Но, по правде говоря, мне все равно, куда ты их дел, сам съел или с друзьями лесными…
— Будьте осторожны в лесу! — напутствовал их Варг с кривой ухмылкой. — Нечисть совсем очумела — днем шныряет, как ночью. Вон ведь, две дюжины разбойничков было, и то из лесу сбежали, не сдюжили, а вас всего ничего, на один кус… Дождались бы лучше обоза купеческого…
— Да ладно тебе стращать нас, — оборвал его Мстислав. — Сам видел, чего они стоят, эти твои разбойнички. С одной девкой да волком старым не справились… Бывай!
Они двинулись со двора, а Варг еще долго стоял у ворот, смотрел им вслед и что-то странное туманилось в его глазах. Не сразу и разберешь, что там — зависть, ненависть али еще чего?
Несмотря на грозные предупреждения Варга, лесные чудища на дороге упорно не попадались. Их не оказалось ни за первым поворотом, ни за вторым, ни даже за третьим. Обитатели леса жили своей обычной жизнью и не выказывали никакого нездорового интереса к двум путникам. Очень скоро они расслабились, перестали замедлять ход перед каждым дорожным изгибом, оглядываться на каждый подозрительный шорох. Да и шорохи почему-то быстро перешли из разряда подозрительных — в самые обычные, лесные…
Мстислав беспечно задремал, добирая остатки сна, прерванного ночным боем, а Виста погрузилась в бесконечные и мучительные размышления, пытаясь разобраться в последних событиях и главное — своем отношении к витязю.
Не далее, как вчера вечером она строила разнообразные планы по использованию витязя в своих интересах. Когда Тайкес сообщил ей о письме, с которым Мстислав направлялся в Киев, она поначалу обрадовалась — это действительно могло серьезно облегчить ее задачу. В тот момент она, не колеблясь, пожертвовала бы витязем, если бы это потребовалось. Но именно в тот момент…
Потому что потом был встревоженный взгляд Мстислава, рыскавший по двору в поисках ее. А потом — короткая, но яростная схватка с разбойниками, и сузившие глаза Мстислава, готового ради нее порвать всех голыми руками, даже ценой собственной жизни… Поэтому теперь, на вопрос — сможет ли она бросить на алтарь своей цели Мстислава — она не знала ответа…
Сильный запах корицы ударил в ноздри, и Виста инстинктивно натянула поводья, еще не осознав, что, или точнее, кто может стоять за этим запахом и за очередным поворотом дороги. А когда осознала, по спине уже вовсю бегали мурашки.
— Мстислав! — зашипела она прямо в ухо витязю, отчего тот спросонья аж подпрыгнул в седле. — Одевай кольчугу!
— Что случилось? — прошептал витязь, настороженно оглядываясь.
— Чуешь?
Мстислав принюхался.
— Да, что-то знакомое… Пряность какая-то… Может, купцы какие проехали, да рассыпали?
— Конечно, купцы! Кто же еще! — подтвердила девушка. — Из тех, что по кладбищам могилы роют и мертвечину жрут!
Руки Мстислава уже тянули из мешка кольчугу, когда из-за поворота стремительно и бесшумно выметнулась крупная мохнатая тварь.
— Гуль — людоед! — воскликнула Виста. — Его нельзя убить простой сталью! Попробуй отвлечь!..
Но витязь уже не слышал девушки, все его внимание поглотило неведомое чудище. Мстислав торопливо спешился, не отрывая взгляда от приближающегося гуля, оценивая его силу, скорость, вероятную манеру боя.
В три огромных прыжка гуль достиг людей и прыгнул. Уже в воздухе его передние лапы ощетинились веером кривых когтей, приоткрылась пасть, обнажив желтый ряд острых зубов. Витязь провернулся на задней ноге, пропустил чудище мимо себя, и с размаха полоснул его по спине. Он явственно ощутил, как меч погружается в упругую плоть, разрывает тугие мышцы и сухожилия.
Гуль зарычал, но вместо того, чтобы замертво упасть или хотя бы замедлить движение, в один миг развернулся и стремительно атаковал. Не ожидавший такой прыти Мстислав замешкался, успел только шагнуть вперед, избегнув смертоносных когтей гуля, но подставившись под удар его предплечья.
Но и этого оказалось достаточно. Удар был столь силен, что витязь перекувырнулся пару раз в воздухе и грянулся оземь. Превозмогая боль он закопошился, собирая себя по частям, попытался подняться, но, наткнувшись на мощный аромат корицы, замер. В глазах немного прояснилось, и Мстислав с тоскою обнаружил возвышающуюся над ним тушу людоеда. Плотоядно заурчав, гуль распахнул пасть и, роняя густую слюну, потянулся к витязю…
А затем страшный рев гибнущего зверя ударил по ушам Мстислава. Судорога потрясла тело людоеда, он вытянулся во весь свой немалый рост, и обрушился вниз, так что Мстислав едва успел выкатиться из-под него.
— Ну, разве ж так бьют! — укоризненно сообщил витязь девушке. — Он же чуть не придавил меня!
— В следующий раз буду аккуратней, — пообещала ему Виста. — Только не жалуйся, если тебе оттяпают чего-нибудь лишнее… Голову, например, или еще чего!
Мстислав с интересом наблюдал, как тело гуля быстро теряет очертания и постепенно растворяется в воздухе. Спустя несколько мгновений лишь сильный пряный запах напоминал людям о прошедшей схватке.
— Никогда не видел таких уродов, — Мстислав посмотрел на Висту так, как будто подозревал, что это она притащила с собой гуля.
Девушка усмехнулась.
— Надеюсь, больше и не увидишь. Если, конечно, она не оставила здесь потомства.
— Она? Это чудо-юдо была она?
— Да, это была самка. Самцы, конечно, крупнее, но они чересчур тупые и медлительные, — Виста особенно подчеркнула последние слова, и Мстислав начал подозревать, что она имела в виду не только самцов гулей. — Гули, как правило, питаются мертвечиной, поэтому чаще всего попадаются на кладбищах. По случаю, конечно, не побрезгуют и свежатиной. И хотя сами они редко нападают на человека, из-за устрашающей внешности и кровожадности их активно используют маги. Уверена, что кому-то из них ты перешел дорожку…
— А может быть, это ты перешла кому-то дорожку? — улыбнулся Мстислав. — Ведь это существо не из наших краев, оно ведь с юга, не так ли?
— Так, — улыбнулась в ответ девушка. — Но ведь и ты возвращаешься с юга, из Царьграда… И потом, перед тем, как подослать наемного убийцу или такое вот чудище, обычно тщательно изучают жертву, ее привычки, ее слабые места. Поэтому тот, кто послал этого людоеда, знал, что у тебя нет оружия против него. Он лишь не учел, что такое оружие есть у меня!
— Можно на него взглянуть?
Витязь с любопытством осмотрел меч Висты. Прямой однолезвийный клинок, не превышавший в длину полутора локтей, был сделан из отличного булата. Мстислав уже видел мечи из такой стали, вот только они представляли собой обычные двуручные мечи, правда, слегка изогнутые для усиления рубящего удара. Такими двуручниками можно было развалить пополам всадника, вместе с конем и булатными доспехами. Но вот зачем такая же двуручная рукоять этому коротышке? Все равно ведь хорошего богатырского удара таким мечом не нанесешь! Бесспорно, с гулем он управился хорошо, да еще и с разбойниками, вспомнил витязь. Но вот что можно сделать таким малышом супротив настоящего воина, закованного с ног до головы в железо?
— Хороший ножик, — не удержался он от усмешки, возвращая оружие хозяйке.
— Ножик?! Да что же тебе одни ножики мерещатся! Или ты мечом называешь только ту оглоблю, что висит у тебя за спиной?
Она не дала ему времени возразить, свирепо ткнула пальцем в вороненое лезвие, по которому бежала тонкая, едва заметная серебряная вязь орнамента.
— Смотри! Это высеченные серебром магические символы, наложенные опытным магом. Именно благодаря им и этому ножику ты сейчас здесь, а не в желудке людоеда!
— Зачарованный меч? — переспросил витязь.
— Да, зачарованный. На нем особые заклятия против всякой нечисти, известной людям.
— Всем людям? — уточнил Мстислав.
— Я понимаю, к чему ты клонишь, — кивнула Виста. — Ты прав, наш маг не может знать заклятий против местных тварей… Но ведь остается серебро, а насколько я знаю, оно действуют одинаково эффективно на всех древних существ, во всех странах. Думаю, что если меч и не убьет кого-то из местных, то, во всяком случае, хотя бы немного ослабит… Кстати, было бы нелишне, если бы ты одел кольчугу…
— Ты думаешь, поблизости может быть еще одна такая тварь? — Мстислав обеспокоено оглянулся.
— Может быть… Я ж не знаю, кому ты насолил в Царьграде, — задумчиво заметила Виста. — А может, задолжал кому?
Мстислав широко улыбнулся.
— Может и задолжал, но вряд ли они смогли бы прислать такое чудище!
— Ну, не хочешь говорить — твое право, — пробормотала девушка. — Подожди пока здесь, а я посмотрю откуда ведут следы гуля.
Девушка углубилась в лес, и вскоре следы гуля вывели ее на небольшую прогалину. Отпечатки лап гуля здесь исчезли, но зато обнаружились человечьи! Она склонилась, чтобы внимательно их рассмотреть, но в этот момент на плечо легла чья-то рука.
Ее сердце ухнуло вниз, но она даже не вздрогнула. В клановой школе умели вырабатывать нужные рефлексы, но главное, там учили думать головой. Тот, кто смог бесшумно подкрасться к ней, мог также без шума и прикончить ее. А если он этого не сделал, значит, она ему нужна живой. Поэтому Виста не стала шарахаться, хвататься за меч, она просто медленно повернула голову. И, конечно же, увидела ненавистное лицо Тайкеса!
— Это ты послал гуля? — вырвалось у нее раньше, чем он успела прикусить язык.
В клане не любили глупых и бессмысленных вопросов. Но Тайкес, похоже, счел вопрос уместным и молча кивнул в ответ.
— Демон раздери тебя, чего ты добиваешься? — прошипела девушка. Неписаные законы клана запрещали младшим расспрашивать старших попусту. Будет необходимо, старший сам все объяснит. Поэтому ей пришлось изображать гнев, ибо только сильный всплеск эмоций мог оправдать ее поведение.
Тайкес вгляделся в ее перекошенное от ярости лицо.
— У меня были причины, — веско уронил он.
— Какие еще причины! — продолжала кипятиться Виста. — Я выполняю порученное мне задание, а ты мешаешь мне, и при этом твердишь о каких-то причинах!
— Мне очень жаль, Виста, если ты не видишь очевидного. Более того, мне начинает казаться, что старейшины клана поторопились, доверив тебе выполнение столь сложной задачи.
И тут ее прорвало. Она выхватила меч с такой скоростью, что ни один воин не успел бы даже шевельнуться. Но Тайкес не был воином, он был Ночным Лезвием, и не уступал Висте в быстроте реакции. Он перехватил ее руку, сжал с такой силой, что она едва не вскрикнула от боли, но его вторая рука уже зажимала ей рот, заглушая крик.
— Тихо! — его глаза нависли над ней, подавляя волю, и ей стало по-настоящему страшно. Их учили не бояться никого, ни человеческих противников, ни демонических существ. Только одного должны были бояться Ночные Лезвия — нарушить законы клана. А поднять руку на старшего…
— Девчонка! Ты хочешь, чтобы сюда заявился этот дикарь? — он говорил шепотом, но его слова с такой силой впечатывались ей в голову, будто их вбивали молотом.
Затем он вогнал ее меч в ножны и разжал свои руки-клещи. Виста обессилено прислонилась к ближайшему дереву, кожей ощущая презрительный взгляд Тайкеса.
— Гуль должен был убить Мстислава и дать тебе возможность самой довезти его письмо, — объяснил Тайкес. — По своей глупости ты спасла его, но это тоже идет на пользу, потому что укрепит его доверие к тебе. Гуль был беспроигрышной идеей!
— И все-таки я предпочла бы самостоятельно выбирать способы выполнения моего задания!
— Я не мешаю тебе выбирать, — сказал раздраженно Тайкес. — И хватит об этом! Тебе пора возвращаться, пока он ничего не заподозрил. И помни, что у тебя своя задача, у меня своя, и мы оба будем поступать так, как сочтем нужным.
Дрожь в коленях несколько улеглась, и Виста заставила себя оторваться от дерева.
— Ответь мне на один вопрос, и я уйду… — девушка выжидающе посмотрела на Тайкеса.
Тот промолчал и Виста решила выяснить давно мучивший ее вопрос.
— Ведь ты же славянин, Тайкес, я знаю. Скажи, из какого ты племени, быть может ты жил рядом с моими родителями…
— Ты думаешь, это имеет какое-то значение? — резко отозвался Тайкес. — В клане Серебристых Клинков нет славян! Там нет также ни русов, ни полян и ни древлян. Там есть только Ночные Лезвия! Очень плохо, что ты до сих пор не поняла этого!.. А теперь поторопись, тебя ждут!
Виста резко повернулась и пошла прочь. Встреча с ведьмаком и целых две встречи с Тайкесом призывали серьезно задуматься о своем задании. Вполне вероятно, что ее участие было лишь небольшим элементом какого-то глобального плана. Иначе они не стали бы присылать сюда этого сукина сына, Тайкеса!
— Как я и говорила, — как можно равнодушнее сообщила она Мстиславу, поднимаясь в седло. — Какой-то колдун вызвал гуля, указал цель и вовремя смылся.
Она испытующе посмотрела на Мстислава, но тот возмущенно отмахнулся.
— Да нет у меня врагов среди магов, нет! — отрезал он.
Помня о предупреждении Варга, они устраивались на ночь со всевозможными предосторожностями. Распределили дежурство, собрали огромную кучу сушняка на костер, Виста вновь расчертила волшебный круг. Но в этот раз ночь прошла на удивление спокойно. Нечисть никак не напомнила о своем существовании.
Ранним утром, возвращаясь из кустов, Мстислав вдруг застыл над границей магического круга. Постоял немного, поковырял черту сапогом, а затем повернулся к Висте.
— Если уж посчастливилось мне ехать вместе с ведьмой, может, раскроешь мне секрет этого волшебного круга. Вот я никак не могу взять в толк, почему через эту черту не может перешагнуть какой-нибудь упыреныш? Я же спокойно хожу туда-сюда и ничего не чувствую!
Виста улыбнулась.
— Дело не в черте, которую я провела на земле. Черта — только видимая часть моего действия, сама по себе она никакой силы не имеет.
Увидев полнейшее недоумение на лице витязя, Виста принялась объяснять ему более обстоятельно.
— Ты же знаешь, что вся нечисть, наша и ваша, появились на земле задолго до человека. Эти древние существа отличаются от человека не только внешне, но и внутренне, прежде всего — своими чувствами. Каждый из них умеет видеть невидимое, у магов это называется магическим зрением. Ты наверняка слышал об этом, не так ли?
— Да, — кивнул Мстислав. — Еще я слышал, что когда-то все люди обладали таким зрением…
— Так говорят наши мудрецы, — подтвердила Виста. — Но человек изменился, он вообще легко меняется, потому и легче выживает… Но сейчас такое зрение редкость. Если человек рождается с ним, ему прямая дорога в колдуны, волхвы, и в прочие волшебники. А эти твари по-прежнему рождаются такие же, как и раньше. Конечно же, оно развито у них не так сильно, как у колдунов, но зато оно есть у всех особей… Так вот, начертание волшебного круга есть действие, видимое именно магическим зрением. Заключается же это действие в том, что … — Виста замялась, пытаясь подобрать слова попроще.
— Ты уж говори-говори, — насупился Мстислав. — Что-нибудь пойму, я же не дурень последний…
Виста посмотрела на него так, будто сильно сомневалась в его словах, но все-таки продолжила рассказ.
— Грубо говоря, я как бы повесила знак, предупреждающий нечисть об опасности. Увидев знак, они испугаются пересечь его границу.
— Этот знак может их убить? — спросил Мстислав.
— Нет, убить он их не может. Для убийства существуют специальные охранные заклятия, но они отнимают много сил, ведь я не колдунья. Поэтому для меня легче поставить такой вот знак… Представь себе, ты увидел человека с мечом, и ты уже поневоле относишься к нему с опаской. Неважно, умеет ли он обращаться с оружием или нет, но ты уже держишься от него подальше…
— Глупости! — возмутился Мстислав. — Чего это я буду подальше держаться, у меня тоже меч есть. И потом, я с одного взгляда увижу — умеет он сражаться или нет! Это ж видно и по глазам, и по манере двигаться, да по всему видно!..
— Ну, хорошо, — согласилась она. — Конечно, ты должен видеть, ты воин. Но представь тогда крестьянина, смерда обычного. Если он увидит другого, пусть такого же смерда, но с оружием, ножом там или топором, он же испугается, верно?
— Верно, — лицо Мстислава посветлело. — Я понял! Эти тупые твари боятся знака, думая, что его оставил могучий чародей, правильно?
Виста изобразила удивление, дескать, хоть и витязь, но иногда может и головой работать. Но, увлеченный ходом своих мыслей, Мстислав не обратил на нее внимания.
— Но ежели среди них окажется какой-то умник, или просто более опытный, он сможет распознать обман и тогда…
— Нет уж, — перебила его Виста. — Такие умные не бегают по лесу в поисках пропитания, таким все на блюдечке приносят! С голубой каемочкой!
К полудню дорога вынырнула из леса и вывела их к небольшой веси. Здесь они пополнили запасы еды и попутно выслушали массу ужасающих историй о злодеяниях нечисти и нежити. При этом действие большинства историй происходило почему-то в соседних селах и деревнях. Особенно яро нечисть свирепствовала несколько севернее, именно там, куда сейчас направлялись путники. Пытаясь их предостеречь, а может даже напугать, местные жители так живо и с таким видимым удовольствием описывали душераздирающие подробности бесчинств нечисти, что Мстислав совершенно точно уверился — здесь, в окрестностях этой веси, уже очень давно не случалось ничего примечательного, если не считать, конечно, мелких и безобидных стычек с русалками да лешими. Именно поэтому местный люд с таким жаром и чуть ли не с радостью откликался на все известия о злоключениях их дальних соседей.
Поэтому, едва выехав за околицу, Мстислав поспешно стянул с себя кольчугу и запихнул ее поглубже в мешок.
— Не рано ли? — усмехнулась Виста.
— Сама, небось, кольчугу не спешишь одеть.
Виста пожала плечами.
— Моя сила не в мышцах, а в хитрости и ловкости. А в бою с нечистью это важнее, чем грубая сила, ведь они чрезвычайно быстрые существа…
— Ну, понятное дело. Мы, простые воины — народ тупой и неуклюжий. Нас только броня и спасает. Удивительно, как я еще жив до сих пор, при таком-то раскладе…
Виста бросила на витязя испытывающий взгляд, пытаясь понять, обиделся он или нет, но, не прочитав ничего на его каменном лице, вздохнула.
— Ничего такого я не говорила… Но если ты, оказывается, способен читать мои мысли, то надо думать, ты уже далеко не простой воин!
Девушка подарила витязю такой очаровательно-лукавый взгляд, что Мстислав невольно улыбнулся ей, вдруг поняв, что не в его силах обижаться на это чудесное существо.
— Ты не ошиблась! — улыбка витязя сделалась еще шире. — Более того, я читаю еще одну твою мысль — тебя сейчас крайне беспокоит безмятежность местных жителей, не так ли?
Девушка рассмеялась.
— Неплохо, очень даже неплохо! Но ты переоценил силу моего беспокойства. Конечно, после рассказов корчмаря их спокойная жизнь представляется несколько странной…
— Ты что-то подозреваешь?
— Нет, еще нет. Пока мы недостаточно осведомлены, чтобы что-то подозревать.
Дорога пошла через широкое пшеничное поле, и путники изрядно прожарились под палящим солнцем, прежде чем лес, наконец, распахнул перед ними свои прохладные объятия. Но уже на самой опушке Виста внезапно натянула поводья лошади.
— Что? — рука витязя медленно поползла к мечу.
— Ты ничего не слышал?
Мстислав отрицательно покачал головой.
— По-моему, кто-то звал на помощь… — неуверенно сказала Виста.
Она сосредоточилась, пытаясь понять, откуда донесся тот жалобный вскрик, а когда поняла, ее брови поползли вверх. Она спрыгнула с лошади, осмотрелась вокруг, а затем решительно направилась к небольшому свеженасыпанному холмику недалеко от дороги.
— Здесь, под землей, кто-то живой! — она пристально посмотрела на Мстислава. — Что за варварский обычай закапывать живьем?!
— Какой еще обычай! — возмутился витязь. — Никого мы не закапываем живьем! — он немного подумал и добавил. — Но если уж закопали, значит за дело!
— За дело? Да вы же хуже зверей!
Порывшись в своем мешке, Виста извлекла на свет маленькую лопатку.
— Теперь-то я понимаю, почему это село нечисть стороной обходит! — пробурчала она, принимаясь за раскопки.
Мстислав немного понаблюдал за ее работой и, убедившись в серьезности ее намерений, раздраженно сплюнул.
— Не было заботы, да плохо без работы… Хотя, я понимаю, конечно, целый день в седле… — он пожал плечами. — А может и мне малость размяться?
— Давай копать по очереди, — предложила обрадовавшаяся девушка.
— Чур меня! — отмахнулся витязь. — Не воинское это дело — землю рыть! Схожу-ка лучше в лес, выловлю свежатинки какой…
Виста возмущенно фыркнула.
— Вот так всегда — бабы за работу, мужики в кусты…
— Мужики, Виста, в селе живут, а я воин! — надменно заметил ей Мстислав.
Тяжело вздохнув, посетовав на нелегкий и неблагодарный воинский труд, витязь влез в кольчугу и, захватив с собой лук, быстро растворился в лесу.
Пожалуй, что сейчас Виста не смогла бы объяснить, что заставило ее так рьяно броситься на раскопки. Быть может, ей хотелось бросить любопытный взгляд на неведомое существо, так сказать, в порядке ознакомления с местными обычаями? Быть может… Но уж во всяком случае, причиной ее порыва была не примитивная жалость к страдающему живому существу, ибо Ночные Лезвия не поступают из жалости и сострадания!
К счастью, долго копать не пришлось. Очень скоро она наткнулась на деревянную крышку, а затем показался весь ящичек. Для домовины он был мелковат, разве что под грудного ребенка… Неужто его, изверги, закопали, содрогнулась девушка, сорвала заколоченную крышку и остолбенела. На дне ящичка неподвижно лежало с дюжину маленьких человекоподобных существ, с непропорционально крупными головами. Из каждого из них торчал длинный деревянный колышек, но, несмотря на это, они были еще живы — их глазки смотрели на Висту с такой надеждой, с такой горечью, что ее сердце дрогнуло.
— Вот она — варварская сущность! — возмутилась девушка. — Непохож обличьем, все — замучат до смерти! Ни жалости не знают, ни сострадания…
Она выдернула колышки из них и о, чудо, малютки зашевелились, на их маленьких сморщенных личиках появилась счастливая улыбка. А когда они на радостях взялись за руки и весело пустились в пляс, Виста едва не прослезилась от умиления — и страшно удивилась своим чувствам. Она ли это сидит у разрытой ямы и глупо улыбается, наблюдая за резвящимися малышами? Безжалостный ночной убийца из клана Серебристых Клинков не может сидеть вот так и млеть от радости, наблюдая за весельем этих маленьких уродцев! Но она смогла… Непреложная истина клана — не делай людям добра, и они не причинят тебе зла — робко маячила где-то на краю сознания, стараясь не приближаться к бушующим в душе девушки чувствам. Десять лет, проведенных в клане, десять лет изнурительных занятий и смертельно-опасных заданий толпились сейчас вокруг, с молчаливой укоризной наблюдали за ней, но ничего не могли изменить…
Она родилась рабой, но неукротимый дух свободы кипел в ее жилах, выплескиваясь на окружающих обжигающей яростью. И в первую очередь на хозяйских детей. Хозяин имел несколько жен и наложниц, и по двору бегало никак не меньше двух десятков детишек самого разнообразного возраста. Будучи более крупной и крепкой Виста била их всех без разбора и без особых причин, если, конечно, не считать причиной различные оскорбления и нападки. После каждой такой драки ее нещадно пороли, но это никогда не останавливало ее больше, чем на неделю — этого бывало достаточно, чтобы зажили раны. Хозяин уже не раз грозился прибить ее, но, по причине своей рачительности и бережливости никак не мог позволить себе уничтожить свою собственность. Пусть даже такую непокорную и бесполезную, как Виста. Поэтому, едва подвернулся случай, как он с радостью и, надо думать, недешево продал ее в один из кланов Ночных Лезвий.
Что привлекло в ней старейшин клана? Воинственность? Славянская кровь и кое-какое знание своей прародины? А может серебряный отлив ее пепельных волос — цвет клана? Скорее всего, старейшины учли все. Ведь они всегда учитывали все и потому редко ошибались. Не прогадали они и в тот раз. Виста оказалась способной и упорной ученицей, выдержавшей все тяготы нелегкого обучения в клане. Даже сейчас она с содроганием вспоминала те унижения и страдания, которые ей пришлось пройти. Но, как бы там ни было, она закончила обучение, с успехом выполнила с десяток заданий, и стала одной из первых в Младшем кругу клана, кто реально претендовал на переход в Старший. Это задание должно было стать контрольным…
Воспоминания нахлынули грязной волной и ушли, оставив неприятный осадок. Добро есть миф, несущий людям страдание, всплыли из памяти слова наставника, не делать его — вот высшая добродетель человека разумного. Но вид этих смешных пляшущих человечков вытеснял ее разум, вытеснял мудрость наставников, оставляя взамен только чувства. Но как же приятно оказалось сделать что-то доброе!..
Что-то происходило сейчас в душе девушки, что-то шевелилось, ворочалось, пытаясь прорваться к свету, и расчетливый убийца Виста был вынужден потесниться, с удивлением и недоумением наблюдая рождение новой, незнакомой Висты…
Когда один из малышей прыгнул ей в руки, она решила, что он хочет как-то поблагодарить ее, и поднесла его поближе к лицу. Широченный, в половину лица, рот малютки растянулся в улыбке, показав длинный ряд крепких зубов.
— Что скажешь, маленький? — ласково спросила Виста, рассматривая это удивительное создание.
Удивительное создание, поблескивая глазками, присело на ее ладони, а затем резко оттолкнулось. Челюсти малыша раздвинулись, и его мелкие, но острые зубки едва не впились в ее лицо. В последний момент Виста отдернула голову и это удивительное существо пролетело мимо и рухнуло в траву. Там оно отчаянно забарахталось, пытаясь выпутаться из стеблей.
— Эй, ты чего?
Виста отказывалась принимать такой поворот событий, так зримо подтвердивший истину ее клана! Не делай людям добра, и они не причинят тебе зла — неужели это основа миропорядка, неужели наставники правы? В ее голове все смешалось, но тренированное тело не нуждалось в дополнительных командах, и ее руки уже тянули из ножен меч. Но и малыши времени даром не теряли. Заглядевшись на упавшего, она упустила из вида остальных. И они тотчас напомнили о своем существовании, дружно прыгнув на спину.
И все-таки Виста упредила их атаку. Повышенное чутье на опасность, следствие изнурительных упражнений в клановой школе, не могли отбить ни расстроенные чувства, ни полная сумятица в мыслях. Она ловко ушла в сторону, и только один из них, или самый ловкий, или самый умный, сумел извернуться и вцепиться в ее куртку. Его острые как бритва зубы легко пробили и кожу куртки, и ее кожу. Хотя одежда и ослабила укус, Виста взвыла. Но больше всего она кричала не от боли, а от обиды, от жестокой обиды на свою глупость, на чрезмерную мудрость наставников клана, да на весь этот проклятый мир! Мир не нуждается в доброй девушке Висте, ему нужна Виста — убийца? Ну, что же, он это получит!
Она махнула за спиной лезвием и вниз посыпались половинки разрезанного малыша. Воздух огласился дружным и противным визгом этих созданий, и они снова прыгнули. Виста ударила, но, странное дело, ее клинок разрезал воздух! Она, конечно, увернулась от их броска, но и они, ловко перекувырнувшись, ушли из-под лезвия и целехонькие попадали вниз. Что-то пропищав, они быстро рассредоточились вокруг. Грамотное решение, отметила Виста, ее взгляд остановился на самом первом, рассеченном надвое, и глаза разом округлились — его половинки медленно, но верно сползались друг к другу…
Тем временем в воздух взвился один малыш, с другой стороны еще один и Виста завертелась между ними, как вихрь. Но противник ничуть не уступал ей в скорости, а в ловкости даже заметно превосходил. Ни один из ее ударов больше не достиг цели. Зубастые малютки изворачивались, падали, снова прыгали. Все чаще и чаще они висли на ней, цепляясь коготками за одежду, и прежде, чем она стряхивала их, успевали вонзить в нее острые зубы. Они успели основательно искусать ее, превратив одежду в окровавленные лохмотья, пока девушка не поняла, что ей не справиться с ними. Когда же один из них с силой вцепился в лодыжку и попытался прокусить жилу, ее обуял животный ужас. Еще немного и они перегрызут сухожилия, обездвижив ее, и вот тогда они всласть попируют на ее теле! Она попятилась прочь, готовая сорваться в паническое бегство, а когда в ее плечо что-то вцепилось, она взвизгнула от страха.
— Чертово отродье! — рявкнул над ее ухом знакомый голос и в гуще схватки появился разъяренный Мстислав.
Она попыталась ему все объяснить, сказать, что хотела как лучше, но жестоко ошиблась, но из горла вырвался только нечленораздельный всхлип. Впрочем, витязь не нуждался ни в каких объяснениях. Первым делом он ухватил девушку, довольно грубо отбросил ее в близлежащие заросли боярышника, а затем кинулся к ящичку. Существа взвились в воздух, градом обрушились на витязя, но, налетев на булатные кольца, с недовольным писком посыпались на землю. Тем временем Мстислав подобрал колышки, с поразительной ловкостью поймал и проткнул одного малыша, затем второго, третьего… Почуяв, что витязь им не по зубам, малыши бросились врассыпную.
— Держи их! Уйдут, гады!
Заметив легкость, с какой витязь ловил разбегающихся малюток, Виста осмелела, с силой пнула одного, пытавшегося прошмыгнуть мимо нее. Удар подбросил его и он с пронзительным визгом врезался в грудь Мстислава, где его и накрыла могучая длань витязя…
Очень скоро Мстислав выловил их всех, водворил назад, в общую домовину, и снова захоронил. А покончив с ними, он обратил свое внимание на девушку. Ему многое хотелось сказать ей. Ну, во-первых, что она редкостная дура. Во-вторых, что ничего не смыслит в этой жизни, ну, а в-третьих, впрочем, дальше шли одни ругательства. Но стоило ему заглянуть в ее потухшее лицо, посмотреть на ее жалкую, залитую кровью фигуру…
— Это злыдни! — буркнул он. — Домашняя нечисть… Крестьяне закопали, а ты сдуру… то есть от большого ума выкопала!
— А почему бы их просто не сжечь? — напустив на себя деловитый вид, девушка пыталась говорить спокойно, однако голос ее предательски дрогнул.
— Их невозможно уничтожить, — покачал головой Мстислав. — Их питает человеческая злоба и ненависть, царящие в доме. Правда, пока они живут в доме, на людей не нападают, да и вообще на глаза не попадаются. Но когда люди ищут примирения и согласия меж собой, то первым делом стараются изловить злыдней и захоронить их вот так. И тогда горе тому, кто их откопает…
Виста молчала, разглядывая свои многочисленные порезы и укусы. Хотя раны были неглубокие и неопасные, выглядела девушка просто ужасно. Заметив ее растерянность и почти полуобморочное состояние, Мстислав решил помочь.
— Раны чем смазать найдется? — спросил он.
Виста кивнула, дрожащими руками достала и отдала ему склянку с мазью. Витязь отодвинул полуоторванный лоскут куртки на ее спине и принялся тщательно смазывать раны.
— Ну, вот, а ты говорила ловкость, ловкость, вот тебе и ловкость! — проворчал он добродушно. — А об меня-то зубы они мигом обломали! Неплохо было бы и тебе кольчужку одевать, как думаешь? Тяжеловато, конечно, в ней целый день ездить, да еще в жару, но что делать. Видишь, что в лесах творится… Слушай, куртку может снимешь? Неудобно мазать…
Виста резко развернулась, едва не выбив из рук витязя склянку, и неожиданно, даже для самой себя, взорвалась.
— Куртку снять? А может быть и порты следом? А потом и ноги раздвинуть?!
Она вырвала мазь из его рук.
— Думаешь, избавил от этих уродцев и все, можно веревки из меня вить? Да в постель тащить? Ты же об этом мечтаешь всю дорогу?! Ты поэтому ведь согласился сопровождать меня? В расчете на мою признательность и благодарность? Не так ли? Можешь не отвечать, на твоей похотливой морде все это написано крупными буквами! Как же вы все меня достали!..
Он не хотел с ней ругаться. Он вообще не любил ни с кем ругаться. Но после таких обидных слов он все-таки не выдержал и выложил все, что намеревался сказать ей ранее. О ее мерзком характере, о ее черной неблагодарности, о неумеренной самоуверенности, о бабской глупости, наконец… В общем, о многом! Выговорившись, он возмущенно отошел от нее подальше. В пределах видимости, конечно, мало ли что. Да, ему следовало бы бросить эту вздорную девку здесь, но это оказалось выше его сил. К тому же он обещал ее охранять!
Ошарашенная услышанным Виста растерялась. Больше всего хотелось плакать. Но как раз этого делать она не стала. Не дождется! Она не просто баба, как он воображает себе! Она в состоянии сама справиться со своими проблемами! Без этих тупоумных, звероподобных, похотливых мужиков! Стиснув зубы, она молча обработала раны, залатала дыры в одежде, и стала седлать лошадь.
Вскоре они отправились в путь. Молча, один за другим. Впереди ехал витязь, нахмурившись, надменно выпятив подбородок, свирепо поглядывая по сторонам. Как назло не было ни разбойников, ни нечисти, в общем, никого, на ком можно было выместить свое плохое настроение.
Следом ехала девушка. Она уже заметно успокоилась и поняла, что сделала глупость, дав волю чувствам. Меньше всего во всех ее бедах был виноват Мстислав, однако, под горячую руку попал именно он… Своей вспышкой она ведь и задание поставила под угрозу — а вдруг бы он настолько обиделся, что бросил бы ее?.. С другой стороны, не бросил же… Может и на пользу пойдет, а то, понимаешь, нашел себе боевую подругу!.. Хотя, повиниться все же стоило, до Киева еще ох, как далеко. Она нагнала витязя, пустила свою лошадь рядом.
— Мстислав, — она позвала его тихим-тихим голосом.
Он даже не повернул голову в ее сторону, но она прекрасно знала, что он сейчас навострил уши и ловит каждое ее слово.
— Ты уж прости меня, ты прав, конечно, дурочка я, как есть дурочка! Наговорила тебе почем зря всякую ерунду… Кругом столько мерзавцев, поневоле разучишься разговаривать с нормальными людьми! На самом деле я же вижу, что ты очень хороший парень. Не серчай на меня, пожалуйста!
Она сказала это таким жалобным голоском, что сердце витязя дрогнуло. Вот ведьма какая! Говорит, что он веревки из нее вить хочет? Не-е-ет, скорее она из него канат совьет, а он ей только спасибо скажет!
— Ладно, я тоже хорош был! — буркнул он в ответ.
Заметив, что черты его лица смягчились, Виста пустила свою кобылу поперек дороги, заставив витязя остановиться, подъехала к нему вплотную. А затем быстрым движением она потянулась к нему и поцеловала в губы.
— Ты — чудо! Спасибо тебе!
Он едва не растаял на месте. Копыта ее лошади уже стучали где-то впереди, а он все стоял, ощущая себе если уж не в вирыи, то уж точно где-то поблизости!
Смеркалось, когда впереди показалась очередная весь, по первому взгляду — совершенно вымершая. Дома, правда, стояли целые и невредимые, с ближайших дворов уже несся привычный лай, но вот людей что-то не было видно. Ни на завалинках, ни на огородах, вообще нигде.
— Нечисть тут что ли побывала? — предположила Виста. — Или мор какой случился?
Мстислав пожал плечами, стукнул в ближайшую избу.
— Эй, хозяева, на ночлег пустите?
Не дождавшись ответа, витязь вошел в дом. В полумраке что-то шевельнулось и Мстислав испуганно шарахнулся прочь, прежде чем успел разглядеть поднявшуюся с лавки пожилую женщину. Живую и здоровую.
— Тьфу, черт! Ты чего это, мать, людей добрых пугаешь?! Почему лучину не зажгла? И вообще куда люди все делись?
Старушка тяжело вздохнула.
— Ехал бы своей дорогой, добрый молодец, если жизнь тебе еще не опостылела.
Мстислав удивился.
— Странно ты гостей встречаешь, хозяйка. Разве принято у вас гнать их в ночь? Накрывай на стол, мать, да рассказывай, что стряслось, может подсобим чем.
Засуетилась старушка под грозным взглядом богатыря, захлопотала по хозяйству. И поведала она о страшной вештице, что повадилась в их село ходить, людям сердце грызть. К князю местному людей было послали, но уже три дня от них ни слуху, ни духу. А мужа ее вештица ночью уже прибрала, сегодня, стало быть, ей черед пришел. Вот и сидит она здесь, смерть свою поджидает…
— Кто такая вештица? — шепотом спросила Виста, чтобы не перебивать бабкины причитания.
— В здешних краях кличут так ведьму одну зловредную, которой человечье сердце полюбилось кушать, — ответил Мстислав. — Нормальная Яга слопает одного путника с потрохами, да сидит себе на болоте, других ждет. Вроде гуля вашего. А эта, вишь, брезгует, ей только сердце по вкусу. А много ли с него мяса будет? Немного. Вот и злобствует такая тварь люто, дабы набить брюхо свое ненасытное. Иной раз объявится такая, село за селом под чистую выводит, пока ее не прибьют.
— Ты, хозяйка, не переживай. Истребим мы эту нечисть позорную, — попытался успокоить бабку Мстислав, и, принюхавшись к готовящемуся ужину, добавил. — Если, конечно, накормишь хорошенько!
— Ты что, совсем спятил? — зашипела ему в ухо Виста. — Какое тебе дело до этих селян, заплатим за ужин, да поедем себе. Чай, вештица, не дура искать нас в дороге, когда здесь народ по домам прячется, ее к ужину ждет.
— Ты, конечно, Виста, вольна в своем выборе, — ответил Мстислав. — Хоть и славянская кровь в тебе, хоть и говоришь по нашему как на родном, да видать все равно, чужая ты здесь! Нет тебе дела до бед наших. Да и правильно, своих забот, как говорится… А я, если ты забыла, еще и дружинник княжий. У меня служба такая, защищать князя и народ наш от врагов всяческих.
— Разве не ждет тебя князь к сроку?
— Ждет, — согласился Мстислав. — Только где он княжить будет, если такие вот твари народ наш под корень изведут?
Виста замолчала надолго, и ужин прошел в полном молчании. После ужина Мстислав выгнал бабку ночевать к соседям, отворил дверь в избу, и сел ждать ведьму. А чтобы не терять время зазря разложил рядом вооружение свое — чинить да чистить.
С Вистой он больше не разговаривал. Взрослый человек, пусть сама думает! Хотя внутренне радовался, наблюдая, как она укладывается спать, что-то недовольно бурча под нос. Все-таки воин, хоть и женщина! А если вспомнить, как она в прошлый раз, нет, в позапрошлый, с нечистью обошлась, так и вовсе незаменимый боец!
Впрочем, вздохнул он, зачем себе врать? Какой там незаменимый воин, какой боец, ему просто было приятно видеть ее возле себя! Неужто угораздило его влюбиться? В эту мелкую, языкастую, вздорную бабу? Нееет, не может быть…
Виста легла в самый дальний угол так, чтобы проснувшись, можно было сразу охватить взглядом избу. Положила рядом обнаженный меч и спокойно заснула, уверенная, что успеет вовремя проснуться. Ведь первое, чему учили в клане, так это умению просыпаться строго в определенное время, а самое главное — просыпаться в случае опасности.
Поэтому, проснувшись глубоко заполночь, она знала — враг рядом. Привычные к мраку глаза тут же наткнулись на маленькую сгорбленную фигурку, неслышно приближавшуюся к храпевшему во всю мощь своих легких витязю. Рубашка его была распахнута, обнажая тяжелые плиты грудных мышц, казавшиеся высеченными из камня, могучими и несокрушимыми…
Рука вештицы неожиданно резко вытянулась, острый коготь ее пальца ткнулся витязю в грудь. Девушка метнулась вперед, с ужасом осознавая, что не успевает! Длинный коготь вештицы уже полз по левой груди витязя, уже расступалась его плоть, обнажая беззащитное сердце.
Меч девушки пробил ведьму насквозь, та взвыла страшным голосом, заставив волосы Висты шевельнуться. Но ни магические символы, ни серебряная насечка не остановили вештицу. Она рванулась прочь, так что меч вывернулся из рук девушки, и она была вынуждена повиснуть на ведьме, обхватив ее за плечи мертвой хваткой. И будто угодила в чудовищный силы смерч — хилая с виду старушонка завертелась, закружилась с такой силой, что в глазах мигом потемнело, а к горлу подкатила тошнота и воспоминания о недавнем ужине. Виста зажмурилась, поплотнее прижалась к ведьме, стараясь не обращать внимания на ударивший в нос смрад полуразложившейся плоти.
Плотный захват Висты не давал ведьме воспользоваться острыми когтями, но и Виста не могла ничего сделать. Наконец, вештица подпрыгнула, с невероятной ловкостью оттолкнулась от стены и попыталась упасть на спину и придавить собой девушку. Уже падая, Виста исхитрилась выхватить из сапога нож, тот самый, позаимствованный у бабы-яги с болота, и воткнуть его в спину вештицы. И лишь затем пол больно ударил Висту по затылку, выбив из нее сознание…
Очнулась Виста от ужасного воя. Открыв глаза, она наткнулась на перекошенное от ненависти и боли лицо вештицы. Ведьма неподвижно стояла рядом, а из нее, будто вязальная спица из клубка, торчал меч Висты. А недалеко от него из тела ведьмы выглядывала рукоять ножа, из-под которого струился небольшой дымок. И, похоже, что именно этот нож причинял ей наибольшую боль, заставляя оставаться на месте и оглушительно вопить. Кажется, она бросила все свои силы на борьбу с разрушающим воздействием волшебного ножа.
Виста метнула тревожный взгляд на Мстислава. Витязь по-прежнему спал, а на его груди по-прежнему зияла ужасающая рана.
— Если ты закроешь ему рану, я вытащу нож и отпущу тебя. Ты слышишь меня? — Виста осторожно приблизилась к ведьме.
Вештица приоткрыла глаза, шевельнула рукой в сторону торчащего из нее ножа.
— Вытащи! — голос был низкий, хрипящий.
— Хрен тебе! Сначала закрой рану!
— Я не могу двинуться, пока это здесь! — взвыла вештица.
— А жить ты хочешь?! — прорычала свирепо Виста.
Ведьма вывела ее из себя. Кто знает, сколько Мстислав еще проживет с разрезанной грудью, а эта тварь еще условия ставит! Виста выдернула меч из ведьмы и приставила лезвие к ее горлу.
— Быстро, тварь! Или я отрежу твою гнилую башку!!!
Вештица затряслась всем телом, сделала пару неловких шагов к Мстиславу.
— Ну же! — рявкнула Виста.
Коготь вештицы вновь прошел по груди витязи и края раны немедленно срослись, не оставив ни единого следа!
— Нож!!! — прохрипела вештица.
Дым из-под рукояти неожиданно усилился, похоже, вештица сгорала изнутри.
— Подожди, я должна убедиться, что он живой… Мстислав! — громко крикнула Виста, но богатырь продолжал спать.
— Твое колдовство? — Виста зашипела так яростно, что вештица шарахнулась от нее в сторону.
— Нет!!! Богатыри всегда спят богатырским сном!
Не на шутку встревоженная Виста со всей силы треснула кулаком по лицу Мстислава. Голова его дернулась, глаза открылись и, наткнувшись на ведьму, буквально вытаращились. В одно мгновение он подхватил меч, и голова вештицы покатилась по полу, сверкнув округлившимися от ужаса глазами.
— Вот тварь подлая!.. — пробормотал воин и облегченно вздохнул. — Слава Перуну — не проспал!
От радости, что он живой и здоровый, Виста едва не кинулась ему на шею, однако сумела обуздать порыв. Самоконтроль есть сущность Ночного Лезвия, напомнила она себе. Однако бушевавшие в ней чувства требовали выхода, и она нашла его, обрушив на Мстислава потоки брани.
Терпеливо выслушав ее, Мстислав растерянно развел руками, пробормотал:
— А я было опять подумал, что спас тебя, ан нет… Не везет мне на подвиги последнее время… Беда прямо!
Воин выглядел расстроенным, будто ребенок, которого лишили любимой игры. Смилостивившись над ним, Виста напомнила ему о том, как он героически спас ее от зубов кровожадных злыдней. Но от этого витязь сделался еще печальнее — ведь что такое злыдни для настоящего богатыря? Так, мелочь пузатая… Он сокрушенно махнул рукой и уволок останки ведьмы во двор.
— Пойду, созову народ. Пусть добьют ее…
— Добьют? — удивилась Виста. — Она разве живая?
— А то! — оживился Мстислав. — Это тебе не ваша гуля, которую полоснул ножиком и все, один дым остался. Нашу, исконно славянскую ведьму, так легко не порешишь! Сначала надо кол осиновый в сердце вбить, а потом еще морду ее лица в землю ткнуть. Только тогда успокоится навеки, проклятая!..
Он подумал немного и с нескрываемой гордостью добавил:
— У нас вся нечисть такая… — он замялся, подыскивая слово, и, наконец, выпалил, — могучая!
Виста фыркнула, дескать, нашел чем гордиться. Однако, его радостное сообщение наводило на невеселые мысли и она осторожно поинтересовалась:
— А как же та ведьма, баба-яга, которая на болоте осталась?
Заметив напряжение на ее лице, Мстислав едва удержался от усмешки.
— Как-как, точно также, — ответил он. — Ходит теперь где-нибудь ночами, тебя высматривает…
Оставив девушку в невеселых размышлениях о ведьмином посмертии, Мстислав предпринял попытку собрать жителей веси для надлежащего захоронения вештицы, однако успехом его попытка не увенчалась. Перепуганные люди наотрез отказались покидать жилища и Мстислав, разругавшись с ними в пух и прах, вернулся в дом.
— Не понимаю я их, — возмущался он. — Сидеть, сложа руки, ждать собственной смерти у них смелости хватает, а выйти добить гадину они боятся! Похоже, всех смельчаков вештица сожрала в первую очередь… Придется ждать утра, не ковыряться же самому в земле! А ты, Виста, можешь вздремнуть пока, я посторожу.
Девушка смерила витязя выразительным взглядом, и Мстислав смущенно отвел глаза, развел руками, мол, хотел моргнуть только, да задремал ненароком! Впрочем, будет он сторожить или нет, значения не имело, надеяться следовало только на себя, поэтому Виста легла как обычно, в обнимку с обнаженным клинком.
Проснулась она от ощущения постороннего присутствия. И хотя опасности это не предвещало, Виста привычно нащупала меч… точнее, попыталась нащупать, потому что меча не было! Девушка обмерла, предчувствуя недоброе, открыла глаза, наткнулась на улыбающееся лицо витязя.
— Вот и отлично, — сообщил он ей. — А я как раз собирался тебя будить. Ты пропустила много интересного…
— Где мой меч? — перебила его Виста.
— Меч? — искренне удивился Мстислав. — А-а, ножик твой, да убрал я его, ты ж едва не напоролась на него во сне.
Подарив витязю свирепый взгляд, девушка поднялась, подобрала меч и буквально впилась глазами в Мстислава, а потом, четко разделяя слова, сказала:
— Никогда! Больше! Не трогай! Мой меч!
Глаза Висты полыхали такой уверенностью, такой силой, что витязь невольно поежился. Больше всего девушка походила на дикую лесную кошку, быструю и беспощадную. Сладить-то можно, да стоит ли связываться — загрызть-то не загрызет, а вот шкуру подпортит изрядно… И Мстислав согласно закивал, не желая ссориться.
— Ну, вот и хорошо! — лицо Висты смягчилось, приняв дружелюбный вид. — Так что же я пропустила, неужели твой очередной подвиг?
— Да какое-то там, последнее время все подвиги к тебе липнут… — сокрушенно вздохнул витязь. — Селяне-то наши набрались таки храбрости, раскопали могилу, забили кол в сердце, все как положено… Вот она выла! Думал — оглохну. Удивительно, как тебя не разбудила, но ты, молодец, даже ухом не повела!
— А вы что же, прямо здесь, во дворе хоронили? — осведомилась Виста.
Но Мстислав уже посерьезнел.
— Послушай, Виста. Как я понимаю, у тебя есть некоторый опыт в области чародейства и прочего… — он недоговорил, состряпав брезгливую гримасу. — Так вот, перед тем как окончательно заткнуться, вештица ляпнула кое-что… Кое-что странное — якобы сгинет скоро князь наш. А ты, говорит она и на меня смотрит, и привезешь смерть ему!.. Что думаешь про это?
Самоконтроль, напомнила себе Виста, витязь хоть и молод, да не дурак, вон как глазами зыркает!
— Мстислав, во-первых, она могла просто пугать тебя, чтобы замутить твою душу и снизить боевой дух. Во-вторых, пророчества не всегда сбываются. И, в-третьих, вспомни, я ведь не зря спрашивала тебя, что ты везешь в Киев? Быть может, нападение гуля и слова вештицы как-то связаны?
Озадаченный Мстислав крепко задумался, да так, что ни праздничный обед, устроенный довольными крестьянами, ни шумные проводы всем селом так и не смогли вывести его из этого, довольно-таки непривычного для него состояния.
Словно спасаясь от жары дорога резко повернула, и вскоре путники ехали вдоль небольшой лесной речушки, искоса поглядывая на ее прохладные воды. А там, словно насмехаясь над изнывающими от жары людьми, вовсю резвились мелкие рыбешки. И каждый их всплеск заставлял витязя болезненно морщиться, пока он, наконец, не выдержал и остановил лошадь.
— Не-е-ет, Виста, я так больше не могу. Я уже совсем спекся в этой проклятой кольчуге! Мне нужно срочно остыть! Надеюсь, ты ничего против не имеешь?.. Вот тут и место подходящее…
Мстислав махнул рукой в сторону реки.
— А нечисть? Ты забыл про нее? — напомнила ему девушка.
— Да какая нечисть! — воскликнул витязь. — Ты видела хоть кого-нибудь?
— А вештица?
— Причем здесь вештица?! То было ночью, а сейчас день все-таки! Да и город рядом, а так близко обычно ни одна тварь не рискует подходить!
— Так-то обычно, — она скептически усмехнулась. — Обычно разбойников из леса палкой не выгонишь, а тут сами повылазили.
Виста возражала больше по привычке, ведь витязь, пожалуй, был прав. Несмотря на предупреждения Варга, дорога оказалась на редкость спокойной. А ту же вештицу они сами решили извести… Так что предложение витязя выглядело весьма заманчивым, однако, купаться именно сейчас, в обществе малознакомого мужчины? Пока она раздумывала, Мстислав, не дождавшись ответа, спрыгнул с лошади и принялся поспешно ее расседлывать.
— Тебе-то, конечно, хорошо, ты человек привычный к этому делу, — неожиданно заявил он.
— Ты о чем это? — Виста бросила на него подозрительный взгляд.
— Ну, как же, вы же там, на юге без воды обходиться приучены, вам все нипочем — и жара, и грязь…
И прежде чем она успела что-либо возразить, он торопливо скрылся в густом кустарнике, подступавшем к берегу. Спустя пару минут он выметнулся оттуда уже раздетый, в два длинных прыжка преодолел расстояние до берега и, подняв тучи брызг, бухнулся в речку, сопровождаемый завистливым взглядом девушки.
Чтобы избавить себя от излишнего расстройства, Виста вытряхнула из сумки щетку и скребницу и взялась за лошадей. Проще было, конечно, подождать до города, там, на постоялом дворе всегда найдется, кому их почистить, разобрать хвосты и гривы, расчистить копыта. Но сидеть здесь, наблюдать за резвящимся в речке Мстиславом было выше ее сил.
Закончив со своей парой, девушка приступила к лошадям витязя, а Мстислав все еще купался, издавая при этом столько шума, как будто в речке бултыхалась вся киевская дружина, причем вместе с лошадьми, включая заводных. Было очевидно, что шумел он умышленно, пытаясь соблазнить девушку сначала купанием, а потом и еще чем… Ну уж нет, возмутилась мысленно девушка, этого он не дождется! Искупаться она, конечно, искупается, ибо его отчаянное плескание все-таки достигло цели, заставив ее кожей ощутить свою неумытость, но не более того! Осталось только подумать над тем, как обезопасить себя от его возможных притязаний…
— Должен признаться, ты очень смелая девушка, — сообщил ей Мстислав, подплыв ближе к берегу.
Виста недоуменно вскинула брови, подозревая какой-то подвох в его комплименте.
— Да, ты сильно рискуешь… — продолжил витязь.
— Почему это?
— Потому что не хочешь искупаться!
Она смерила его враждебным взглядом:
— Ты на что это намекаешь?
— Ты разве забыла про бабу-ягу, которой ты с таким удовольствием голову отрезала? Ты забыла, что она ищет тебя?
— Ну и что с того? — Виста все еще не понимала хода мыслей Мстислава.
— Великие боги! Мне как-то даже неловко объяснять это девушке… — пробормотал он.
— Ничего, объясни — я как-нибудь переживу! — Виста начала злиться.
— Ладно, попробую… Ты помнишь, какой у ведьмы был мощный нос?
— При чем здесь ее нос! — воскликнула она, теряя терпение. — Ты можешь объясниться понятней?
— Куда уж понятней, — Мстислав тяжело вздохнул. — Удивляюсь я тебе, такая э-э-э, несообразительная, и до сих пор живая… Нос у нее не просто так длинный, а со смыслом. Он же у нее как у собаки! Соображаешь? Мы как выбрались с ее болота, так еще ни разу не мылись! Представляешь, как легко ей будет нас найти!.. Точнее, тебя! Я ж теперь вымытый, да и башку не я ей отчекрыжил…
— Ты меня ведьмой не пугай, — нахмурилась девушка. — А лучше отплывай-ка подальше и не вздумай пялиться!
— Да, ладно-ладно! Было бы на что пялиться, кожа да кости.
И хотя последние слова он пробурчал под нос, не услышать его было невозможно и Виста внутренне закипела. Вот наглая рожа! Как пить дать, будет пялиться и на толстую, и на худую! А мужику только покажи голую бабу, он ведь мигом звереет… Она вспомнила своих однокашников по клановой школе. Они тоже одно время любили подглядывать за ней, но их она отвадила быстро, без особых хлопот, ведь самый высокий среди них едва доставал ей до подбородка. То ли дело этот громила. Виста придирчиво оглядела его оплетенное мускулами тело. С такими битюгами ей еще сражаться не приходилось, так что особенности боя с ними она знала только теоретически. И хотя она была совершенно уверена в добропорядочности этого богатыря, береженого, как говорят сами славяне, и демоны берегут! Она перевела взгляд на противоположный берег — саженей тридцать. Оттуда много не разглядишь, да быстро не переплывешь.
— А плыви-ка ты, дружок, вот на тот на бережок, — улыбнулась витязю Виста. — И поплавай-ка там, пока я искупаюсь.
Мстислав насмешливо фыркнул, но послушно повернул в указанном направлении. Он плыл с виду неспешно, как бы с некоторой ленцой, но каждый гребок был настолько мощен, что выносил его вперед на целую сажень.
— Только смотри осторожней, — донеслось до нее. — Здесь водяные могут баловаться… Если вдруг потащит под воду, ты вырывайся, но ни в коем случае не оборачивайся! Иначе умрешь лютой смертью! Поняла?..
Тем временем девушка обнажила меч, зарядила арбалет и разложила все это на берегу так, чтобы удобно было схватить, выйдя из воды. А когда Мстислав переплыл речку, она разделась и с огромным удовольствием погрузилась в воду. Она быстро искупалась, не забывая поглядывать на тот берег, но витязь вел себя вполне достойно, и тогда Виста решилась немного поплавать.
В такой жаркий летний день из воды вообще не хотелось выходить. Хотелось спокойно понежиться в речной прохладе, не думая ни о недобитой ведьме, рыскающей где-то поблизости, ни о водяных, подстерегающих неосторожную купальщицу, вообще ни о чем. Хотелось всплыть на поверхность, подставить тело ласковым лучам заходящего солнца и забыть обо всем. Забыть о своем прошлом, о своем настоящем, о своем будущем. Забыть о своем ремесле, о своем проклятом ремесле, превратившем ее жизнь в тень, в жалкое, уродливое подобие жизни, заполненное лишь смертью и ожиданием смерти.
Жизнь Ночного Лезвия заключена в смерти — так учили наставники. Мы первыми встречаем смерть, говорили они, и первыми провожаем ее, поэтому она являет нам свою благосклонность и уважение. В этом и заключается истинное искусство Ночного Лезвия… Но нужно всегда помнить, что смерть еще очень ревнива и требует к себе постоянного внимания, а потому жизнь превращается в вечный поединок с самим собой, со своими мыслями и желаниями, когда нельзя отвлечься и расслабиться, когда нет ничего личного, когда нет привязанности и нет любви…
Смутная тревога коснулась ее чувств, и Виста встрепенулась, оглянулась на берег, затем на другой, и обомлела. Мстислава нигде не было! Вот так боги карают забывших о своем деле смертных!
Мир изменился в один миг — тревожно побагровел закат, подозрительно зашелестели листья в лесу, что-то темное мелькнуло в глубине реки и девушка в страхе поспешила к берегу. В голову полезли страшные образы бабы-яги, вештицы, водяного, о котором она сразу вспомнила ряд душераздирающих историй, рассказанных матерью еще в раннем детстве.
Она была уже почти рядом с берегом, когда что-то вцепилось в ее ногу, рвануло вглубь. Она закричала, срываясь на противный визг, которым она отродясь не визжала, в панике заметалась, поднимая тучи брызг, изо всех сил ударила ногами и почувствовала, что угодила во что-то твердое. Тут же хватка на ноге ослабла и девушка, наконец, вырвалась. Что-то тяжелое громко плюхнулось позади нее, но Виста, вспомнив предупреждение Мстислава, не решилась обернуться. Она стрелой вылетела из воды, схватила меч, и с замершим сердцем, ожидая увидеть чудовищную морду какой-нибудь твари, резко обернулась. Никого. Берег был пуст.
Сердце рвалось из груди, норовя выскочить и найти место понадежнее, дрожали ноги, но девушка продолжала настороженно обшаривать глазами речку, готовая в любой момент отразить нападение. Но по поверхности реки лишь мирно расходились последние круги.
Из середины реки вдруг что-то шумно вынырнуло, заставив ее буквально подпрыгнуть на месте, но это был Мстислав. Живой и невредимый.
— Что с тобой, пошто кричала? — крикнул он.
— Там… что-то… водяной… — от волнения и усилий по спасению от водяной твари ее дыхание сбилось, и ответ получился крайне невнятным.
— Кстати, теперь я вижу, что ты в самом деле из славян, — сообщил он ей.
— Ты это о чем?
— Да так… Я ведь поначалу думал, что ты посмуглее будешь… А ты, оказывается, отмылась!
Поймав его счастливый взгляд, Виста вдруг вспомнила, в каком виде красуется перед ним! И что-то вдруг сложилось в голове — это был не водяной, это был он, это была шутка этого придурка!!! Но Виста не стала визжать, как на ее месте поступила бы обычная женщина, нет, она хладнокровно вогнала меч в ножны, подняла с земли заряженный арбалет, и хладнокровно навела его на витязя.
— Ты, кажется, должен быть на том берегу! — ледяным тоном сказала девушка.
Ее взгляд сверкнул стальным блеском, располосовав витязя на мелкие кусочки-тряпочки, ошеломленный Мстислав шарахнулся прочь. Губы Висты скривились в довольной усмешке.
— Стреляю на счет три! Раз…
Мстислав плыл, пораженный не столько яростью девушки, сколько своей мальчишеской выходкой. Что с ним происходит? В пятнадцать лет он вел себя с девушками куда серьезнее и солиднее, чем сейчас! Но в присутствие этой девушки он совершенно терял голову! Она вызывала в нем настоящую бурю противоречивых чувств и мыслей… А вдруг она приворожила его? Не мог же он, в самом деле, просто взять и влюбиться в нее? С чего бы это? Что он мог в ней найти? Всего лишь склочная и неблагодарная девица. Но, отчаянно распихивая во все стороны благоразумные мысли, в голову упрямо проталкивался прекрасный образ разъяренной амазонки!
Те чудесные мгновения, в кои он имел счастье видеть ее восхитительную наготу, навеки запечатлели в его памяти ее божественную красоту. Он запомнил все, вплоть до мельчайших подробностей, вплоть до маленькой татуировки под левой грудью, изображавшей три скрещенных клинка…
Проводив витязя горящим взглядом, она, наконец, отбросила арбалет, торопливо оделась. Какая же все-таки он неблагодарная скотина! Она старалась, чистила его коней, а этот мерзавец!.. Такая дрянь! Впрочем, как и вся их мужская порода, тупая и примитивная!
Эх, зря она не всадила ему в башку стальной болт, злобно подумала Виста, и торопливо одернула себя. Великие боги, откуда в ней столько эмоций? Она попробовала отстраниться от них, взглянуть на себя со стороны и ужаснулась. С чего же это она так взъелась на парня? Ведь он и пальцем ее не тронул! Подумаешь, увидел ее голой, а с каких это пор она стала стыдиться своего тела? И вообще, что на нее нашло?..
Ответ на этот вопрос уже давно плыл по поверхности ее мыслей, ожидая, когда на него обратят внимание. В конце концов, стиснув чувства в кулак, Виста буквально заставила признаться самой себе — да, несмотря ни на что, этот парень ей симпатичен. Но это всего лишь небольшая, ни к чему не обязывающая симпатия! Все-таки она с ним уже не первый день, и уже успела убедиться, что он порядочный человек, смелый воин и вообще…
Бушевавшие чувства постепенно улеглись, и она сейчас же почуяла чей-то пристальный взгляд. Виста нахмурилась, глянула в сторону витязя — все в порядке, вежливо плавает у противоположного берега. Тогда она пробежала глазами по всем лесным уголкам, откуда могли бы следить за ними, и невольно вздрогнула, наткнувшись на два крупных выпученных глаза, выглядывавших из-под массивной коряги, застрявшей на повороте реки.
— Мстислав!
Ее голос дрогнул, сорвавшись на визг, и она покраснела. Проклятие, выругалась она про себя, еще окажется, что я испугалась какой-нибудь безобидной зверюги! Но, похоже, в воде таилась не зверюга. Уж слишком осмысленными были эти глаза. Это водяной — вдруг с ужасом осознала девушка. Может быть, Мстислав и не хватал ее за ноги, а она так с ним обошлась! Она бросила украдкой взгляд на выходящего из воды витязя, но он заметил ее.
— Ну, чего глазами зыркаешь! Отвернись сейчас же! — пробурчал он, ныряя за кусты. — На нее разок глянул, так чуть не убила, а сама пялится во все глаза… Да чуть что — визжит, как порося недорезанная…
Виста настороженно следила за водяным и почти не слышала ворчания Мстислава. Да, собственно, и не хотела слышать. Все-таки это он ее за ногу цапнул — она хорошо разглядела мощный синяк под его глазом!
— Ну, чего шумим?
Он подошел, встал рядом с ней и Виста, ощутив его плечо, вдруг разом почувствовала себя гораздо спокойнее. Мстислав проследил за ее взглядом, удивился.
— Ты глянь-ка, наглый какой! Пошли поближе, покалякаем…
— Это водяной? — тревожно спросила девушка.
— Вряд ли, мелковат больно, омутник, скорее всего… Ты его не боись, коли в воде не напал, на берег уже не выскочит, задних ножек у него нема…
Мстислав шагнул к самому краю берега.
— Эй, пучеглазик, чего ты тут делаешь? Небось, за ней подглядывал? — он кивнул на Висту. — Слаб ты, видать, на наших баб…
Существо что-то забулькало в ответ, а затем приподнялось над водой, показав крупную башку бледно-серого цвета, с двумя крохотными рожками.
— Еще чего, нужны мне ваши страшные, уродливые девки… — сказало существо тонким голоском и вновь погрузилось в воду, оставив снаружи только пупырчатую макушку и глаза.
— Во как он про тебя, — Мстислав оглянулся на девушку и та не сдержалась:
— Что ты на меня все смотришь, ты на чудо это речное смотри!..
Мстислав погрустнел и перевел взгляд на чудо речное.
— Это не чудо, это омутник, — проворчал он и обратился к существу. — Ну, давай, парень, сказывай нам, зачем здесь?
— Какой глупый человек, — сообщил омутник, высунувшись на мгновение.
— Ты прекращай обзываться. Не хочешь говорить — не надо. Только скажи хотя бы что ж не напал на нас, пока мы купались? Верно, меня испугался, вижу, ты парнишка хиловатый… — Мстислав хитро подмигнул Висте.
Он рассчитывая, что омутник, как любая другая природная нечисть, будучи обидчивой и невыдержанной личностью, клюнет на его издевку… И тот, конечно же, клюнул.
— Еще чего, видали мы таких, едали мы таких!.. — взвился омутник. — А ты вот сунься сейчас в воду, и я не посмотрю ни на какие запреты водяного, враз на дно утащу! Вот попробуй — сунься!
— Ладно хорохориться-то, раньше нужно было храбрость свою выказывать, а то водяной, водяной… А с чего это водяной так полюбил нас?
— Глупый человек, водяной не может вас любить, потому что вы — люди! Просто ему такой приказ вышел!
— Ничего себе, — прошептал пораженный витязь, повернулся к Висте. — А ведь и Варг тоже… По приказу…
Девушка кивнула, лихорадочно соображая. Оказывается, вовсе не случайно их дорога оказалась столь спокойной! Скорее всего, это было дело рук ведьмака, но вот что же такого ценного вез Мстислав в том футляре, если ради этого пришлось приструнить окрестную нечисть?
— Это ведьмак, я уверена, — зашептала Виста в ухо Мстиславу. — Но попробуй выяснить это у него! Только помягче, подобрее!
Мстислав согласно закивал, подсел чуть ближе к воде, но омутник опасливо отплыл подальше. Витязь недовольно скривился и плеснул в омутника водой.
— Эй, чудо ты пупырчатое, кто же это стал вашим водяным заправлять, небось колдун какой-нибудь местный?
— Это уже не твое дело, человечишко! Радуйся, что живым ушел из моих лап!
— Ах ты тварь неумытая, это ты радуйся, что я тебя за хвост не выловил да башкой об дерево не приложил! — рассердился витязь. — Смотрю, я, ты только болтать мастер, а сам водяного до смерти боишься, и даже не знаешь, кто теперь командует в вашей речке!
— Это я боюсь? — пронзительно взвизгнул омутник, но неожиданно умолк и согласился. — Да, боюсь. Он у нас знаешь какой, иной раз как треснет…
Омутник опечаленно погрузился в воду.
— Так значит это водяной запретил тебе трепаться о вашем новом главном? — продолжил гнуть свое Мстислав.
— Нет, ничего он не запрещал. Потому что он вообще не говорил про него. Но я и так знаю. И вся река знает. Да что река, весь лес знает про него…
— Верно это колдун какой-то, так?
— Это великий маг и великий воин! Скоро и вы, жалкие людишки, узнаете про него… Когда смерть придет в ваши дома, вы узнаете про него! Тогда вы все узнаете, но будет уже поздно ибо сгинет род человеческий под нашим натиском!..
— Вот сказанул-то, — удивился витязь. — Ты либо спятил, парень, либо болтовни колдунишки своего наслушался? Он что, собирается войну объявить всему человечеству? И кто, хотел бы я знать, вступит в бой с дружиной, уж не твоя ли братия? — скривил губы в усмешке Мстислав. — Эх, рыбья твоя башка, охмурил он вас всех, а вы и уши развесили!
— Сам ты рыбья башка! — яростно вскрикнул омутник. — Он мессия!.. Скоро, очень скоро придет конец вашему проклятому роду…
— Утомил ты меня своими ругательствами. Ладно бы за себя, да за нее — я бы еще стерпел, но за род людской ты у меня сполна ответишь, жабья морда! — рявкнул на омутника витязь. — Виста, тащи свой арбалет, я ему щас, да промеж глаз!..
Круглые глаза омутника еще больше округлились и он резво ушел под воду. Мстислав расхохотался.
— Ладно, пошли седлать коней. Этот балабол больше не появится!
Витязь зашагал прочь от берега. И в этот момент тяжелый, покрытый тиной, камень мелькнул в воздухе. Услышав всплеск воды, Мстислав развернулся, и это спасло его — камень лишь чиркнул по его затылку. Виста не удержалась и прыснула в кулак.
— Ты чего ржешь! Он чуть не убил меня! — разозлился витязь, метнул злобный взгляд на омутника, показавшегося над водой, прорычал. — Ах ты, помет лягушачий, не боишься, что водяной тебе башку открутит?
— Ты первый начал! — закричал в ответ омутник. — Я защищался!
— Пойдем, Мстислав, — улыбающаяся Виста обхватила витязя за плечи и с трудом развернула его. — Хватит, а то я со смеху помру!
— Да, очень смешно, — Мстислав недовольно сбросил ее руку. — Меня какой-то бородавчатый урод едва не прибил, а ей видите ли смешно!
Уже смеркалось, когда они приблизились к стенам Быстрицы. Подъезжая к воротам, Мстислав сразу обратил внимание на удвоенное число стражников, а также мощнейший чесночный запах. Нет, скорее не запах, а чесночный перегар, разивший за версту. Конечно, было бы странно, если бы его вообще не было, но такой силы… Складывалось впечатление, что люди не только употребляли его в пищу, но еще и обмазались им с ног до головы. Впрочем, о причине такой жгучей любви к чесноку Мстислав без труда догадался.
А вот девушка, похоже, не сообразила, что к чему, и потому рискнула остановить лошадь прямо в паре десятков саженей от ворот. И сразу же среди стражников наметилось некоторое оживление. Особенно среди лучников на башне.
— Ты что, спятила? Не останавливайся! — зашептал он, сделав страшное лицо.
— Я, конечно, знаю о полезных свойствах чеснока, — прошептала в ответ девушка, — но мне нужно время, чтобы привыкнуть к этому аромату. Похоже, блюда из чеснока составляют основу местного рациона?
— Пожалуйста, трогай живее, если не хочешь получить дырку в башке!
Виста пожала плечами и послала лошадь вперед.
— Неужели они так болезненно переносят насмешки над их вкусами? — пробурчала девушка, наблюдая, как стражники перегораживают дорогу.
Четверо дюжих гридней стояли перед ними, недоброжелательно поглядывая из-под нахмуренных бровей. А за их спинами уже маячили наготове несколько лучников с наложенными на луки стрелами. Мстислав обежал стражей пытливым взглядом, пока не наткнулся на знакомое лицо.
— Эй, Звяга, ты разве не признал меня?.. Это ж я, Мстислав! Разве мы не славно провели с тобой время, в последнюю нашу встречу? А если я спьяну треснул тебя почем зря, так ты скажи прямо, а?..
Гридень ответил ему подозрительным взглядом и осторожно сказал:
— Может я и признал, да только времена ныне такие, что и глаза могут обмануть!
— Понимаю-понимаю, — кивнул Мстислав. — Мы уже слышали, что в лесу неспокойно, но разве мы похожи на упырей? Или на леших? И, вообще, вы нас внутрь пустите, али нам здесь ночевать?
— Стой покуда здесь. Придет волхв — рассудит, человек ты, или тварь ночная!
— Видать дела у вас совсем плохи, — сочувствующим голосом сказал Мстислав. — А мы ведь старались, пыль дорожную смывали! Думали все ж сойдем за людей, ан нет! Времена ныне действительно другие — человека от нечисти теперь только волхв отличить может… Кто же это вас так напугал?
Но ему больше никто не ответил. По всей видимости, Звяга исчерпал весь запас доверия к человеку, похожему на Мстислава. Однако им долго ждать не пришлось. За шеренгой воинов мелькнула белая фигура и стражники расступились, пропуская волхва вперед. Волхв внимательно оглядел приезжих, задержал взгляд на Висте, и та, почувствовав давление на мозг, немедленно поставила мысленный заслон. Волхв чуть улыбнулся краешком губ.
— Выглядят, конечно, подозрительно, но это люди! — с усмешкой сказал он. — Можете пропускать!
Дружинники заметно расслабились, освободили дорогу, пропуская всадников. Проезжая мимо волхва, Мстислав состряпал обиженное лицо:
— Уважаемый, нехорошо княжьих дружинников подозрительными обзывать!
Волхв промолчал, даже не оглянувшись на него, зато откликнулся повеселевший Звяга.
— Да ты не обижайся, Мстислав. Положение у нас такое, что… — он сокрушенно махнул рукой. — Хреновей не бывает…
В голосе дружинника послышались заискивающие нотки. Ему, конечно, было неудобно перед приятелем, да и повторить прошлую гулянку он явно был не прочь. Мстислав, однако, смотрел на это дело по-другому. Во-первых, он с важным поручением, во-вторых, с девушкой, какая уж тут гулянка!
— Неудивительно, если учесть, что в прошлый раз, помнится, вы все дрыхли на посту, — резко ответил витязь и мстительно добавил. — Пьяные в доску!
Он не стал оглядываться на Звягу. Он и так знал, что тот сейчас стоит красный и злой. Ну ничего, будет в следующий раз знать, как друзей встречать! Не можешь признать, ладно, военное положение — тоже можно понять, но поговорить он мог с ним, как с человеком. А то стоял, как будто воды в рот набрал, да глазами вращал!
Городок был скорее большой весью, чем городом. Однако, ежели стены есть, корчма имеется — что еще надо, чтобы называться городом? Мстислав считал, что этого вполне достаточно.
Несмотря на вечернее время, корчма их встретила непривычно пустующими и потому совершенно чистыми столами. Только здоровенные тараканы метались туда-сюда в поисках еды, и не найдя, возмущенно шевелили длинными усами.
Мстислав застыл на пороге, посмотрел с подозрением на печального видом хозяина, и сурово спросил его:
— Это корчма?
Корчмарь грустно кивнул, подтверждая смелую догадку воина, и Мстислав заметно повеселел. Раз в корчму попал, значит, голова в порядке!
— А где все? — он обвел рукой зал.
— А нет их больше… — вздохнул сокрушенно хозяин.
Сердце Мстислава екнуло.
— Неужто нечисть?.. — спросил он, подозревая, что твари сожрали уже полгорода.
— Она, проклятая! — ответил хозяин, становясь еще печальнее.
Путники уселись за стол, переваривая услышанное. Похоже, ситуация складывалась чрезвычайная.
— Надеюсь, они уже пируют в вирыи! — заметил Мстислав, имея в виду погибших горожан и одновременно намекая корчмарю на то, что хорошо бы и им чего-нибудь перекусить.
Но хозяин намека не понял. Более того, он неожиданно разозлился.
— В вирыи, говоришь? — сдвинул брови корчмарь. — Этих-то жадюг в вирый? Этих сквалыг?.. Этих… Этих…
Он запнулся, подбирая ругательство покрепче. Ошеломленный его яростью Мстислав попробовал мягко возразить ему.
— Ну, хозяин, зачем же так-то, о покойниках?
Хозяин посмотрел на него так, будто он сморозил несусветную глупость.
— О каких еще покойниках ты говоришь? — вкрадчиво спросил он.
— Как о каких? Ты же сам только что сказал, что нечисть извела народ!
— Да уж лучше бы она их извела! В желудках нечисти им самое место! — взвился корчмарь.
— Э-э-э, постой шуметь, — решительно прервал его Мстислав. — Ты хочешь сказать, что все горожане живые и здоровые?..
— Да живые, живые! Такие сами кого хочешь изведут! Скупердяи, Ящер их побери! Они думают, что у меня еда на дереве во дворе растет!.. А до того, что цены на базаре подскочили им, видите ли, дела нет! Да и как им не подскочить, когда крестьяне боятся из весей нос высунуть. Посадник, конечно, организовал обозы, выделил дружинников, но так за охрану приходится доплачивать, вот цены и растут! Так и мне не в убыток же работать!
Корчмарь выговорился и замолчал, переводя дух.
— Ну, местные, понятно, могут дома чем-нибудь перебиться, а куда же приезжие делись? — спросил вполголоса Мстислав, впрочем, не особенно рассчитывая получить ответ.
— Да вы, в общем-то, первые за неделю, — корчмарь как-то странно взглянул на них, — кто вот так, в одиночку, из леса вышел, да еще живыми!
— Живыми, говоришь?
Корчмарь кивнул.
— До вас только мертвяки разные шастали. Иногда выйдет такой из леса, по всему видать, свеженький, так его от живого и не отличишь вовсе! Поэтому без волхва никого и не пускают… Ну так что, вы будете ужинать, али как?
В его голосе послышалась нескрываемая надежда и Мстислав усмехнулся.
— Куда же нам деваться!
Корчмарь просветлел лицом и кинулся подымать заснувшее хозяйство. Очаг в харчевне запылал, а на вертеле вскоре очутился хорошенький поросенок.
Ужин был в самом разгаре, когда от сильного удара входная дверь резко распахнулась и на пороге показался закованный в сверкающую броню воин. Прибывший был могучего телосложения, ничем не уступая в стати Мстиславу. Та же косая сажень в плечах, та же грудь колесом. Он, правда, был постарше и потому его талия выглядела потолще, чем у витязя, но Виста была уверена, что лишнего жира там нет и не может быть в принципе.
Вошедший воин громко поприветствовал присутствующих, не спуская пристального взгляда с Мстислава. Да и Мстислав не сводил с него глаз. И чем больше он осматривал его, тем больше хмурился. Первым делом в глаза бросались яркие позолоченные доспехи. К тому же все — шлем, зерцало, наручи и поножи — было покрыто изящной чеканкой. Но больше всего Мстислава поразил меч воина. Он был небольшой, под одну руку, но какой у него был крыж! Блеск усеивавших его самоцветов буквально резал витязю глаза. Огромный алмаз в набалдашнике, щедрая россыпь рубинов, изумрудов и топазов по черену, и пара алмазов поменьше в основании огнива. Мстислав с превеликим трудом оторвал взгляд от этой царской роскоши, ощущая, как в глубине души пробуждаются нехорошие чувства.
Он украдкой, и как-то виновато глянул на свой скромный двуручник — уж сколько раз он собирался украсить его каким-нибудь камешком!.. Ну и пусть, разозлился он, зато у него меч, как меч, такой, какой и положен могучему витязю! Не какой-нибудь жалкий цветастый коротышка, которым и махнуть-то боязно, а хороший, богатырский двуручник, которым можно легко вскрыть ощетиненный длинными копьями строй тяжеловооруженных ратников! Впрочем, умом Мстислав прекрасно понимал, что носить вот такой, переливающийся всеми цветами радуги меч, это ведь тоже признак доблести, это даже своего рода вызов! Далеко не каждый витязь осмелился бы с таким роскошным мечом отправиться в дорогу в одиночку!
Закончив взаимный осмотр, витязи широко улыбнулись и Виста могла бы поклясться, что они едва-едва сдержали вздох облегчения, не обнаружив друг у друга слишком уж серьезных преимуществ. А затем они распахнули объятия и крепко обнялись.
— Рад тебя видеть, Беляй! Никак опять в Беляевку собрался?
— Давненько не виделись, Мстислав! Все еще в княжеских шпионах ходишь? — громогласно откликнулся витязь.
Мстислав недовольно скривился. Вот что он никак не мог простить своему приятелю, так это его манеру при каждой встрече называть его во всеуслышанье шпионом! Причем он хорошо знал, насколько это не соответствует истинной работе Мстислава. Но ему, видите ли, это казалось смешным!
Они уселись за стол и Мстислав познакомил своего друга с Вистой. Беляй сразу понравился девушке, в особенности тем, что его облик точно соответствовал имени. Он был светловолос, носил такие же светлые усы и небольшую курчавую бородку. Все это — и позолоченная кольчуга, и светлые волосы, и самое главное — добродушная улыбка, сиявшая на его лице, оставляли ощущение света и тепла. Наверное, из таких вот воинов должна состоять дружина солнечного бога Хорса.
— Ты все так же охраняешь этого скупердяя из Овруча? — поинтересовался Мстислав.
Беляй хитро сощурился, кивнул на тусклую кольчугу Мстислава, потом на свою, заставив друга смутиться.
— Однако, я слышал, что твой князь тоже не очень-то щедр…
— Мы служим не князю, а Руси! И не за награду, а за совесть и честь! — напыщенно заявил Мстислав, насупился и добавил. — И не рядимся, как какая-нибудь…
Он не подобрал нужного сравнения и еще больше насупился. Беляй загородился ладонями.
— И в мыслях не было обидеть князя, или его доблестного дружинника! А по поводу доспехов, честно скажу, это не моя затея. В прошлую нашу встречу, когда же это было, — он почесал затылок, — кажется, полгода назад, ты тогда еще в нашем Овруче шпионил…
— Что за чушь ты несешь? — очень тихо, но предельно внятно заметил Мстислав.
— Да что с тобой, шутки перестал понимать, что ли… Видишь ли, заделал я себе поначалу посеребренную кольчугу, приехал к Злате, хотел, сам понимаешь, как человек… Так она меня аж на порог не пустила! Говорит, иди отсюда, Беляй, не позорь меня своей безвкусицей! Пришлось снять… Потом уже заказал себе эту, позолоченную, вроде понравилась… Кстати, ту, серебряную, я тебе дарю! А то, понимаешь, надулся весь…
— Да не надулся я! Просто шутки у тебя… Язык, как помело. Сразу видно, что не на княжьей службе.
— Не знаю, что уж тебя угораздило туда попасть! — сочувственно сказал Беляй. — Там же богатырей, как собак нерезаных, плюнуть некуда! А по мне, понимаешь, так лучше быть первым парнем на селе, чем одним из многих в городе. Так, кажется, говорил один очень умный полководец еще тыщу лет назад!
Мстислав неопределенно пожал плечами. С момента, когда он поступил в дружину князя, все воины стали делиться у него на две части — княжьих дружинников и всех остальных. При этом, наличие во второй категории искусных и могучих витязей Мстислав ставил под большое сомнение. К Беляю это, понятное дело, не относилось.
— Кстати, видишь ли, последний раз я в Беляевку еду! — сообщил Беляй.
— Что, надоела тебе твоя Злата?
— Ну что ты! — возмутился Беляй. — Наоборот, она, наконец, согласилась выйти за меня замуж, и вот, позвала. Я сразу отпросился у своего, как ты говоришь, скупердяя, хотя он совсем не так скуп, и вот я уже здесь. Вывезу ее из этой глухомани, хватит тут в глуши пропадать, да сыграем свадьбу… В Овруче у меня уже дом стоит, мой купчина постарался. Он так обрадовался, когда узнал, что я женюсь, ты даже представить себе не можешь! Как будто это он женится!.. Говорит, что ему всегда обидно было, когда я выбрасывал деньги, которые он мне платит, на ветер… Это он так, понимаешь, называет наши дружеские посиделки с друзьями и ба… — Беляй скосил глаза на Висту, но девушка сделала вид, что не слушает его, и он продолжил, — и другими друзьями! Ничего, понимаешь, не понимает он в этих делах!.. Старый ужо!
— Не вовремя ты свадьбу затеял, Беляй, — заметил ему Мстислав.
— Это ты про лесных-то? — небрежно спросил Беляй. — Так это все враки! Не знаю, как там в других местах, но лично я не встретил в лесу ни одного урода! И, как видишь, добрался живой — здоровый! А вот эти уроды, — Беляй вдруг насупился, гневно сдвинув брови, — которые на воротах толпятся, едва не утыкали меня стрелами! Как будто я, понимаешь, леший какой… Но я кое-что понял, Мстислав…
Он поманил пальцем Мстислава и громко заговорил ему на ухо.
— Они все сумасшедшие, веришь ли… Ты чего улыбаешься, точно тебе говорю! Ты видел, как у них глаза горят? Видел? У них же повальные бредни! Им везде нечисть мерещится! Я им говорю, мужики, я же с вами месяц назад полгорода спьяну вынес, помните? Как же меня можно с нечистью путать? А они мне знаешь, что ответили? Говорят, лучше бы ты был нечистью, мы бы тебя тут и пристрелили, и не стали бы ждать, пока ты нам вторую половину развалишь! Каковы наглецы, представляешь? Пришлось их маленько вежеству поучить!
Беляй задумчиво потер огромный синяк под глазом.
— А-а, так вот где ты этот свежачок заработал, — улыбнулся Мстислав, — а я-то подумал, что ты ее в честном бою с каким-нибудь болотником…
Беляй покосился на приятеля, ткнул пальцем в синяк на его лице и заметил:
— Только не говори, что эту блямбу ты получил, спасая Висту от лешего!
Мстислав оглянулся на девушку, но та невозмутимо ужинала, никак не отреагировав на слова Беляя.
— Во всяком случае я со дружинниками не воюю! У князя дел и без того хватает! Но вот насчет тварей, ты зря не веришь, Беляй, нынче в лесу небезопасно. Так что советую поосторожней, целее будешь!
— Вот тебе раз! — Беляй внимательно всмотрелся в приятеля. — По твоей ехидной морде лица вижу, что не врешь?!
Мстислав очень серьезно кивнул.
— Очень опасные дороги! Тебе просто повезло, Беляй, но боюсь, дальше будет хуже!
Виста почти не принимала участия в беседе. Она никак не могла отделаться от тревожного предчувствия, возникшего после въезда в город. Поэтому, наскоро поужинав, она поспешила в свою комнату, где первым делом заложила засовом дверь, затворила ставни, и, легла спать, как обычно, в обнимку с обнаженным клинком.
Никакой человек не может двигаться совершенно бесшумно. Даже самый искусный вор создает шум — дыхание, шаги, движение воздуха, особенно при открытии дверей или окон. Но далеко не каждый умеет услышать это и, тем более, вовремя проснуться. Виста умела. Поэтому, едва проснувшись, она уже знала, что в комнате посторонний.
Это не могла быть ведьма. Виста мысленно усмехнулась, вспомнив сколько шума издавала вештица. Не проснуться в тот момент мог только совершенно бесчувственный витязь… Но сейчас в темноте крался человек. Причем человек, столь же искусный в умении незаметно подкрадываться, как и она сама. Она нащупала меч, собралась, готовясь в любой момент броситься в бой. Ее зрение и слух привычно обострились, выискивая в ночи малейшее движение, малейший звук. Но неизвестный ничем не выдал себя, и потому человеческий шепот, раздавшийся прямо над ней, едва не оглушил ее.
— Виста!
Проклятый Тайкес! Он вновь унизил ее!
— Тайкес!? — прошипела Виста, едва сдерживая гнев. — Как ты попал сюда?
Вопрос был дурацкий, но ей нужно было время, чтобы прийти в себя после его внезапного появления.
— Мне нужно письмо, которое везет твой друг, — без предисловий сказал Тайкес.
— Письмо? Прямо сейчас? Каким образом? — изобразила недоумение Виста, хотя она прекрасно поняла, что имеет в виду Тайкес.
— Очень просто, — Тайкес был само терпение. — Ты пойдешь к нему, доставишь ему несколько приятных минут, а потом заберешь предмет. Обещаю, что верну его до того, как он проснется.
— Я не могу этого сделать! — твердо заявила девушка.
— Почему это? Тебя разве не учили, как нужно работать с мужчинами?
Вспыхнувшая ярость едва не разорвала девушку, но она лишь крепче стиснула рукоять меча.
— Объясняю! — резко откликнулась девушка. — Потому что, подобные действия преждевременны. И могут нарушить все мои планы на этого витязя!
— Вот как? Ну что же, у тебя своя цель, у меня своя… Прощай, я достану письмо без твоей помощи…
Тайкес бесшумно двинулся к дверям.
— Эй, постой, — остановила его Виста. — Надеюсь, ты не собираешься прикончить его? Его смерть осложнит мою задачу!
— Возможно, — усмехнулся Тайкес. — Но ведь не сделает его невыполнимым, не так ли? И потом, доставив письмо лично, ты окажешься в непосредственной близости к цели…
Мысль о смерти Мстислава оказалась последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, и Виста сорвалась.
— Проклятье! Я же сказала, мне он нужен живым! — в ее голосе оказалось столько ненависти, что она удивилась себе.
Темный силуэт метнулся к ней, и прежде, чем она успела шевельнуться, сильные руки стиснули ее голову и вывернули так, что шейные позвонки жалобно затрещали. Виста обмерла. На миг, только на один миг, но она поверила, что он может убить ее прямо сейчас! Ощутив ее страх, Тайкес ослабил захват, позволив ей высвободиться.
— Тебя бы следовало убить за твою непочтительность к старшим. Но я не буду этого делать, потому что тебя все равно убьют, после того, как ты провалишь задание… А в том, что ты провалишь, думаю, не сомневается никто, даже ты сама!
Раздался короткий смешок и Тайкес ушел, сопровождаемый странным взглядом Висты. Взглядом, в котором мешались ненависть и зависть, страх и восхищение… Он ушел через дверь, не скрипнув ни половицами, не петлями, ни дверным засовом, а ведь она отлично помнила их нещадный скрип!
Девушка покрутила головой, убеждаясь в целостности шеи, а затем стремглав метнулась в соседнюю комнату. Дверь к Мстиславу была не заперта, и она с ужасом подумала, что Тайкес уже внутри. Она ворвалась внутрь, выхватывая меч, и — застыла посреди комнаты. Мстислав сидел на постели, правил лезвие меча. Он был живой и здоровый, но самое возмутительное — он был совершенно голый!
— Какого демона! — рявкнула она сгоряча прежде, чем сообразила, что чересчур бесстыдно разглядывает его. С другой стороны, напомнила она себе, на речке он вел себя не самым лучшим образом. И она неторопливо повернулась к нему спиной.
— Может ты оденешься? — осведомилась Виста.
— Если бы я знал, что ты всегда вламываешься к мужчинам без стука, я бы, конечно, не стал раздеваться… — пробурчал Мстислав, зашуршав одеждой. — Ладно, можешь вертаться, все равно все уже разглядела…
Она обернулась, наткнулась на заинтересованный взгляд витязя.
— Что с тобой? К тебе упыри что ли залезли? — спросил он голосом, полным сочувствия. — Всклокоченная ты какая-то…
Она окинула его испепеляющим взглядом, собираясь сказать что-нибудь резкое, но тут ее глаза наткнулись на распахнутое окно.
— Ты почему окно не закрыл? Вокруг такое творится, а он с открытым окном спит! — обрушилась она на него.
— Ну, положим, я еще не сплю! Да и сплю я чутко, не то что некоторые, кого даже вопли вештицы не смогли разбудить… — ляпнул он и сейчас же пожалел о сказанном, вспомнив, как сам проспал ведьму. Вспомнила об этом и Виста.
— Ну, конечно, как же я забыла, — Виста хлопнула себя по лбу. — Только благодаря твоему чуткому сну мы спаслись от когтей этой сердцеедки…
Виста решительно подошла к окну, захлопнула ставни.
— Я понимаю, сила — уму могила, но если тебе не жаль свою пропащую жизнь, я тебя умоляю, пожалей мою. Если ты сложишь здесь голову, как я доберусь до Киева?
В голосе Висты прозвучала такая печаль, что набычившийся было от ее бесцеремонности Мстислав опять растаял. Заметив его состояние, Виста пододвинулась к нему вплотную, взяла за руку.
— У меня нехорошие предчувствия, Мстислав, — прошептала она. — Будет очень кстати, если ты наденешь кольчугу!..
Наполненный страхом голос девушки, легкое, как бы случайное прикосновение ее тела, и Мстислав уже кивал, соглашаясь с ней во всем. Она шагнула к выходу, обернулась.
— И дверь запри!
— Хорошо-хорошо! — он продолжал кивать, как заколдованный, не отрывая от девушки взгляда.
Покинув его покои, Виста позволила себе улыбнуться, а затем, дождавшись громыхнувшего за дверью засова, отправилась к себе.
Что заставило его проснуться — посторонний звук или упавший на лицо яркий лунный свет — Мстислав не знал. Но зато он тотчас же вспомнил о том, что ставни окна были надежно закрыты Вистой.
Он чуть-чуть повернул голову, осматривая комнату, и похолодел, заметив склонившуюся над его вещами человеческую фигуру. Там лежало письмо! Затаив дыхание, Мстислав осторожно опустил ноги на пол, дотянулся до ножа — мечом здесь не размахнуться, слишком тесно — и двинулся к незваному гостю.
Незнакомец обернулся, когда Мстислав был уже в двух шагах. Его движение было быстрым и, в то же время каким-то спокойным, будничным, будто он уже давно ждал витязя. Впрочем, витязь и не рассчитывал, что удастся подобраться вплотную. Все-таки он воин, а не лазутчик!
Мстислав прыгнул вперед, но, напоровшись на сверкнувшие сквозь прорезь маски глаза, замешкался. Это не был взгляд воина, исполненный воли и ярости, что Мстиславу приходилось не раз видеть. В глазах ночного гостя витязь увидел неведомую мощь, рядом с которой он ощутил себя слабым ребенком. Это ощущение длилось всего лишь один миг, не больше — Мстислав быстро взял себя в руки, но атака оказалась сорвана и незнакомец не преминул воспользоваться возникшей заминкой. В два невероятно длинных прыжка он преодолел расстояние до окна, Мстислав крякнул от злости, махнул отчаянно рукой. В воздухе блеснуло лунным светом лезвие летящего ножа, но вор с ленцой и, как Мстиславу показалось, еще и с усмешкой, слегка склонил голову, пропуская нож. В следующую секунду вор бесследно растворился в ночи. Витязь выпрыгнул в окно, замер в нерешительности, пытаясь понять, в какую сторону бежать. Но вокруг стояла мертвая тишина, ни звука, ни движения.
Мстислав метнулся назад, к вещам, запустил в мешок руку — письма не было! Он вновь вылетел из дома, а затем пустынные улицы города огласил его яростный крик…
Мощный удар потряс входную дверь. Разломав засов, она рухнула, а на пороге показался Беляй, в одной длинной рубахе, но уже с мечом и воинственным взором. Рядом, настороженно оглядываясь, возникла Виста.
Ни слова не говоря, Мстислав вернулся в комнату и стал одеваться. Первым молчание нарушил Беляй.
— Стряслось что?
Мстислав хмуро оглядел их и буркнул:
— Обокрали меня.
— Только-то, — разочарованно вздохнул Беляй. — Однако, орал ты так, будто тебя уже порезали на мелкие кусочки! Насчет денег не беспокойся, я одолжу без проблем.
— Спасибо, да только не в деньгах дело, — Мстислав помялся некоторое время, но потом решился. — Письмо у меня украли, очень важное!
— Письмо, говоришь? — Беляй посерьезнел. — Значит, это был не просто вор. Донесение князю, небось, вез? Все, молчу-молчу… Ух, как глазищи-то сверкают, можно ночью без светильника ходить… Значит, так — бьюсь об заклад, здесь это письмо никому не нужно. Вор постарается покинуть город, но сейчас он не рискнет выходить — осадное положение.
— А если через стену пойдет? — спросил Мстислав.
— Вряд ли — караулы утроены. Горожане сильно напуганы, а страх лучший сторож. Думаю, по стене и мышь не проскользнет незамеченной.
Беляй выглянул в окно.
— Скоро светает. Давайте собираться, нужно перехватить его у ворот…
Утром на город опустился густой туман. Очертания домов оплыли, сгладившись в одинаковые серые пятна, смутно проглядывающие сквозь пелену тумана, так что путники легко пропустили нужный поворот и к открытию ворот уже не успели.
Расспросив полусонных стражников они узнали, что первым город покинул некий приезжий воин, прибывший вчера с обозом, и что на выезде он свернул на западную дорогу. Услышав это Беляй довольно улыбнулся.
— Оказывается нам по дороге, Мстислав. Наконец-то я покажу тебе Беляевку, познакомлю со Златой! И вот тогда ты фиг отвертишься от нашей свадьбы!
Туман все сгущался и сгущался, и вскоре, подъезжая к селу они едва могли разглядеть уши своих коней. Но помимо густой завесы тумана село окутывала мертвая тишина. Настороженные, они въехали в село постоянно оглядываясь и прислушиваясь, вздрагивая от каждого шороха и скрипа, так что внезапно грянувшее невдалеке конское ржание заставило их буквально подскочить над седлами. Из тумана выметнулся огромный черный жеребец, они отпрянули, и только Мстислав успел изловчиться и подхватить его под уздцы. Жеребец попробовал взбрыкнуть, но, почуяв железную руку витязя, присмирел, а Мстислав уже вовсю оглаживал его, бормотал что-то успокаивающее в ухо.
— Если караул ничего не попутал спросонья, то это тот самый, что был под нужным нам всадником. Между прочим, отличный боевой конь, — пробормотал витязь, заглядывая тому в зубы, оценивая стати. — Не то, что клячи под нами… Даже странно, что он так легко дался мне в руки…
— Есть только одна причина для этого, — тихо сказала девушка.
Мстислав нахмурился, бросил косой взгляд на Беляя.
— Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, Виста.
— Я тоже, — пожала плечами девушка, направляя коня в ту сторону, откуда пришел жеребец.
Мстислав двинулся следом, когда Беляй ухватил его за плечо.
— О чем это вы?
— Подожди, Беляй, сейчас мы найдем хозяина этого отличного коня, и все выясним, — спокойно ответил витязь, мягко разжав руку друга.
Из тумана проступил длинный высокий забор, раскрытые ворота.
— Это дом старосты, — сообщил Беляй. — Но он никогда не оставлял ворота открытыми…
Они въехали во двор, у крыльца Мстислав спешился, вынул боевой нож — хоть и староста, но и в его доме мечом не размахнуться. Толкнул дверь, тут же отшатнулся назад. Сзади лязгнули вынимаемые клинки, но Мстислав успокаивающе помахал рукой, скрылся на мгновение в доме, а затем выволок оттуда человечий труп. Тело принадлежал мужчине, и это было, пожалуй, все, что можно было сказать о нем с уверенностью. Его совершенно белое лицо казалось маской. Сколько не вглядывался в него Мстислав, но опознать не смог. Он хорошо помнил живые, полные странной силы глаза ночного гостя, но могли ли они принадлежать этому? Он тщательно обыскал тело и радостно вскрикнул.
— Вот оно! — он замахал в воздухе свернутой трубочкой письма, едва не подпрыгивая от счастья.
Виста подошла к трупу, внимательно пригляделась.
— Смотрите! — она показала на маленькие капельки крови, застывшие на шее покойника. — У него высосали всю кровь! Это работа вампира!
— Почему именно вампира? — удивился Мстислав. — Почти вся нечисть кровососущая! Те же ведьмы, к примеру.
Виста отрицательно покачала головой.
— Все прочие, конечно, тоже кровососущие, но при этом они еще и жрут человечину! А этого очень аккуратно высосали.
— Может его и хотели сожрать, — продолжал спорить Мстислав, — да мы помешали.
— Хватит спорить! Его высосал вампир! — горячо воскликнула Виста, примиряюще добавила. — Ну, мне просто хочется, что бы это был вампир. Я так хотела бы увидеть живого вампира!
Виста мечтательно улыбнулась, а Мстислав изумленно воззрился на нее.
— Ты в своем уме? — спокойным тоном осведомился витязь. — Сначала тебя баба-яга едва не сожрала, потом злыдни чуть не загрызли, вештица… э-э-э, тоже хлопот доставила! Так теперь тебе вампира подавай?!
— Ты ничего не понимаешь, Мстислав, — вздохнула девушка. — Вампиры — это же одни из самых древних существ на земле. У нас их практически полностью истребили. Если где и остались, то живут себе спокойно, как обычные люди, стараясь устроиться лекарями, попивают потихоньку кровушку, но так, чтобы никто не умер, иначе все — облава и смерть! Ведь им даже и спрятаться негде, лесов у нас мало, да и люди там не живут, а им, в отличие от прочих существ, без человека не прожить… А у вас тут раздолье, глухие леса, вокруг села, люди!
— Ничего себе! — Мстислав всплеснул руками. — Да она совсем спятила!
Он оглянулся, ища поддержку у Беляя, но того, похоже, больше волновали собственные проблемы, и Мстислав только сокрушенно покачал головой.
— Да шучу я, — буркнула Виста. — Уж и пошутить нельзя!
Витязь вытаращил на нее глаза, но лишь махнул рукой в ответ.
— Ладно, вампиры это или нет, а сматываться отсюда надо побыстрее! — он легко запрыгнул в седло, посмотрел на Беляя. — Ты еще не передумал жениться?
— Нет, — серьезно ответил воин, хмурясь все больше и больше. — Я приехал за Златой… И я должен увидеть ее, живой или мертвой!
— Тогда едем скорее, — решительно сказала Виста. — Может ей удалось где-нибудь схорониться!
Они развернули коней к выходу, но тронуться не успели. Из-за ворот показалось множество человеческих силуэтов.
— Люди? — неожиданно пересохшими от волнения губами прошептал Беляй.
— Нет! — ответил Мстислав и зло добавил. — Уже нет!
Фигуры медленно выплыли из тумана и двинулись к ним. Это были мертвяки. Они были совсем свежие, еще не порченные гниением и разложением, и потому шли хотя и несколько неестественно, как и положено восставшим из мертвых, но достаточно быстро. Они надвигались молча, широкой шеренгой, отрезая все пути к бегству. За первой шеренгой показалась другая, за ней еще, и вскоре выход со двора оказался полностью перекрыт приближающейся толпой.
— Это ж все деревенские, — Беляй облизал губы. — Я же их всех знаю, этот вот здоровый впереди — кузнец местный, а вот и староста…
— Ты лучше глянь за ними, там идут доспешные, — мрачно посоветовал ему Мстислав. — Похоже, то городская дружина из охраны обоза. Если они еще помнят, как держать меч…
Он не договорил, но всем было понятно и без слов, что дело — дрянь. Покойник не человек, его не остановишь, пока руки-ноги не поотрубаешь! А в ворота подтягивались все новые и новые мертвяки, а некоторые, особо нетерпеливые, даже полезли через забор. Одним махом не вырваться, а завязнув в толпе, они наверняка потеряют лошадей, а тогда им точно не уйти!
— Влипли, мать вашу за ногу! — яростно прошипел Мстислав, хватаясь за меч. — Делать нечего, будем прорываться!
— Стойте! — остановила спутников Виста. — Мы не сможем прорваться, их слишком много!
— Есть еще варианты? — зло осведомился Мстислав.
— Есть! — в тон ему ответила Виста. — У меня есть мощное заклинание!
— Ну, так давай, не медли! — крикнул Мстислав, следя за подступающими все ближе и ближе мертвяками.
— Только одна проблема — я не ведьма, — тихо сказала Виста. — После заклинания я не смогу… двигаться… некоторое время…
— Великий Перун, всего-то? Я тебя на руках вынесу, вместе с лошадью, только расчисть дорогу! — нетерпеливо выкрикнул Мстислав.
Рядом раздался голодный звериный рык и витязь небрежно махнул мечом по подобравшемуся ближе всех покойнику. Черепушка того треснула, разбрызгав мозги, мертвяк отлетел в сторону, но почти сразу же закопошился, пытаясь подняться.
— Я надеюсь на тебя, — Виста на миг поймала глаза Мстислава.
— Давай! — крикнул воин. — Не медли!
Ослепительная вспышка ударила по глазам, заставив зажмуриться. А открыв глаза они с удивлением огляделись. Будто огненный шторм прошел по двору. От ближайших мертвяков остались только обугленные кости, дальние еще двигались, объятые пламенем, утробно рычали, но магический огонь быстро пожирал их, и они падали один за другим. Вовсю заполыхал и деревянный дом с забором.
— Ничего себе, не ведьма! — восхитился Мстислав, но посмотрев на Висту, похолодел.
Девушка неподвижно лежала на шее лошади. Витязь аккуратно поднял ее и пристроил возле себя. Висту била крупная дрожь, а лицо побелело, как у покойника. Тем временем они беспрепятственно выехали на улицу. Заклинание Висты оказалось чрезвычайно мощным и здесь царило такое же опустошение. Большая часть мертвяков уже лежала, мирно догорая и обугливаясь, а те немногие, кому удалось избегнуть пламени, бежали в панике.
— Могучая у тебя подруга, — с уважением сказал Беляй, проследив за спешащими прочь мертвяками.
— Она еще не такое может, — гордо ответил Мстислав. — Ты бы видел, как она на болоте бабу-ягу прикончила! А с вештицой как разобралась — вот это было дело!.. Да, она у меня такая!
Он нежно поглядел на нее. Лицо девушки медленно розовело, вскоре она открыла глаза и попробовала оглядеться.
— Лежи-лежи! Мы подъезжаем к дому Златы, — сообщил ей Мстислав. — Проверим сейчас и обратно, в город, а там тебя лекари живо на ноги поставят.
Она покачала головой.
— Мне не нужны лекари. На ноги я встану и без них. Или ты надеешься, что я всю дорогу просижу у тебя в седле?
Заметив, как краска заливает его лицо, она спрыгнула на ходу с коня, пошатнулась, но таки взобралась на свою лошадку и насмешливо добавила:
— Даже не надейся!
Возле дома невесты Беляй спешился, стремглав бросился в дверь.
— Осторожней там! — крикнул ему вслед Мстислав.
Беляй вышел на крыльцо темнее тучи.
— Там никого нет! — в его голосе слышалась неприкрытая горечь и боль.
Он двинулся к своему коню, когда из тумана вдруг донесся женский голос.
— Беляй! Я здесь!
Красивая девушка вынырнула из тумана, бросилась к Беляю и, прежде чем его спутники успели чтобы то ни было сообразить, потонула в объятиях жениха.
— Не может быть! — недоверчиво сказала Виста, глядя на обнимающуюся пару. — Она не могла уцелеть!
— Ты же сама обнадежила его, — заметил Мстислав.
— Должна же была я как-то приободрить его, — Виста буквально сверлила глазами девушку и, наконец, сделала неутешительный вывод. — Ты не подумай, что я завидую их счастью, Мстислав, но она не нравится мне!
— Завидуешь! — спокойно заявил Мстислав. — Вы, бабы, всегда завидуете друг другу!
— Ничего себе заявление! — возмутилась Виста. — Ты разуй глаза! Это же не человек!
— Да тише ты! Шучу я…
Виста наградила его свирепым взглядом.
— Это мертвяк? — деловито осведомился витязь, поглаживая черен меча.
— Хуже, по-моему, это и есть вампир!
Мстислав кивнул. У него уже были случаи убедиться, что чутье на нечисть у девушки превосходное. Даже если это не вампир, а просто ведьма!
— Беляй! — крикнул Мстислав. — Берегись! Это ведьма!
Беляй, осыпавший лицо Златы поцелуями, похоже, не услышал его, и тогда Мстислав послал лошадь вперед.
— Подожди, Мстислав! Надо обдумать! — попыталась остановить его девушка.
— Пока мы будем думать, она угробит его!
Он подъехал ближе, пристально вглядываясь в лицо Златы и все больше убеждаясь в правоте Висты. Вблизи он отчетливо разглядел бледное, обескровленное лицо Златы, ее звериные глаза, отливающие кровавым светом. И длинные когти, скользившие сейчас в опасной близости от яремной жилы Беляя.
— Беляй, опомнись! Это ведьма!
Беляй, наконец, услышал его, повернул голову.
— Что ты несешь, Мстислав?! Это моя невеста, Злата! — в его голосе прозвучал гнев.
— Открой глаза, витязь! Посмотри на нее внимательно! Это же ведьма!
В голове Мстислава вдруг всплыло — кольчуга! Та самая серебряная кольчуга, которую Беляй подарил ему из-за нее! Но это значит, что Беляй уже бес знает, сколько времени встречается с вампиром.
— Беляй, вспомни серебряную кольчугу!
Резкий и встревоженный голос Мстислава все-таки несколько остудили пыл Беляя, заставив его отстраниться от Златы. Он требовательно заглянул ей в глаза.
— Скажи, что он лжет, Злата! Скажи это сейчас! Я знаю, ты не обманешь меня! Скажи мне правду!
Она молчала, и это молчание было красноречивее любых слов. Неужели он был так слеп? Его мир, его будущее рушились прямо на глазах.
— Злата! — отчаянно воскликнул он. — Скажи что-нибудь!
Но Злата не ответила ему. Она вырвалась из его рук, обернулась к Мстиславу, ее лицо исказилось в гримасе. Страшный животный рык вырвался из ее горла, заставив лошадь Мстислава встать на дыбы и отпрянуть в сторону. Лишь после этого она вновь повернулась к Беляю.
— Но разве это имеет значение для нашей любви? — в голосе Златы прозвучала неподдельная тоска.
— Это правда?! — выдавил он, чувствуя, как сжимается его грудь, как перехватывается дыхание.
— Беляй, ты любишь меня? — голос Златы буквально разрывал ему сердце.
— Я любил тебя!.. Я люблю тебя! — выкрикнул он. — Но… я не могу…
— Что? Что ты не можешь? Ты не можешь меня любить? Только потому, что я не похожа на других, ты не можешь меня любить?!
— Злата! — заметив слезы на ее лице, Беляй вдруг шагнул вперед, с силой обнял ее.
Мстислав и Виста ахнули.
— Беляй! Что ты делаешь? — воскликнул витязь.
Мстислав рванулся к ним, но Виста успела перехватить поводья его лошади.
— Не мешай! Беляй все решит сам!
— Хотел бы я надеяться на это, — тихо сказал Мстислав.
Злата неожиданно склонила голову и ее губы прикоснулись к шее Беляя.
— Беляй! — Мстислав спрыгнул с лошади и кинулся к нему, но тот уже отшатнулся от Златы, зажимая хлестнувшую из раны кровь.
Беляй остановил рвущегося в бой Мстислава и оттолкнул его.
— Это мое дело! — его лицо было искажено, а голос страшен.
Он приблизился к своей невесте.
— Зачем ты сделала это?
— Прости, но я не хочу тебя потерять! Я бы не смогла жить без тебя! Но теперь мы всегда будем вместе! Всегда — означает вечно!
— Вечно?! Вечно быть таким, как эти! — Беляй махнул рукой в сторону обгоревших мертвяков.
— Нет! Такой как я! Ты станешь существом куда более высшего порядка, чем человек! Но самое главное — мы будем вместе всегда!
Беляй стал отступать, отрицательно качая головой.
— Нет, Злата, нет, я не хочу стать таким! — в его голосе послышалось презрение.
— Так вот чего стоит твоя любовь! — с горечью сказала Злата, а затем добавила, повысив голос. — Ты такой же, как и все! Любовь лишь красивое слово, которым можно прикрыть свою похоть!
— Нет, Злата, — голос Беляя был едва слышный. — Я по-прежнему люблю тебя, даже такой! Но в жизни человека есть не только любовь! Есть и многое другое…
— Другое?! Вот она, мужская правда! — вскричала Злата. — Но все равно — ты скоро изменишь свое мнение! Твое изменение уже приближается!
— Я никогда не стану таким! — крикнул Беляй.
— У тебя нет иного выхода! — четко разделяя слова, произнесла Злата.
— Нет!
— Ты уже становишься! Поверь мне, осталось недолго! — в ее голосе слышалось торжество.
Злата поднялась в воздух, оглянулась на подступавших к ней людей, растянула в злобной усмешке губы, и нырнула в туман.
Мстислав быстро перевязал рану Беляя, но кровь это не остановило. Даже после прижигания кровь упрямо пробивала себе дорогу через все тряпицы. Беляй потерял уже достаточно много крови и находился в полуобморочном состоянии.
— Кровь не может свернуться, — тихо сказала Виста. — Злата что-то впрыснула ему в кровь…
— Я не хочу стать таким, как она, — прошептал Беляй. — Убейте меня сейчас, может это поможет! А потом сожгите мой труп!
Мстислав с надеждой посмотрел на Висту. Но та только сокрушенно развела руками.
— Я не могу ему помочь!
— Убейте… — прошептал снова Беляй. — Прошу вас! Мстислав, мы сражались с тобой бок о бок! Сделай это для меня!
Мстислав медленно потянул из-за голенища нож.
— Мстислав, забери моего коня, не хочу, чтобы его сожрали эти… И все остальное тоже — меч, доспехи, я хочу, чтобы они попали в достойные руки… И давай быстрее, что-то нехорошо мне…
— Прости меня, Беляй, и прощай! Ты был хорошим воином и другом!
Нож вошел точно в сердце. Могучее тело судорожно вздрогнуло несколько раз, отчаянно сопротивляясь смерти, но вскоре обмякло, и Беляй успокоился навеки.
— Виста, ты можешь колдануть огнем? — Мстислав с тревогой пригляделся к мертвому лицу друга.
Виста ответила не сразу.
— Пожалуй, еще один раз смогу. Только, прошу тебя, влей мне потом в рот вот это, — Виста вынула из кармана маленький стеклянный пузырек.
— Что это? — Мстислав всмотрелся в черное снадобье, заполнявшее сосуд.
— Это поможет мне… Не протянуть копыта или ноги… — Виста попробовала улыбнуться.
— Постой-постой, ты хочешь сказать… Я не знал, что это опасно для тебя! Не нужно! Мы разожжем обычный костер!
— Мстислав, нам надо убираться отсюда как можно быстрее и времени на костер — нет!.. Просто влей мне в рот полпузырька, и все будет нормально!
Она была тысячу раз права, но… Мстислав с тоской посмотрел на Висту. Та ободряюще улыбнулась в ответ, и он, скрепя сердце, отступил в сторону.
Виста воздела руки, готовясь прочитать заклинание, и тотчас по ушам людей ударил пронзительный визг. Белая фигура вынырнула из тумана, метнулась к девушке. В последний момент Виста увернулась, ответила стремительным ударом меча, и замерла, округлив глаза. Лезвие прошло сквозь мертвую плоть легко, как сквозь масло, но Злата не обратила на меч никакого внимания. Впрочем, в схватку она не торопилась вступать. Злата пала на колени возле тела Беляя и угрожающе зашипела.
Виста остановила рванувшегося в бой Мстислава.
— Бесполезно, Мстислав! Если уж мой заговоренный клинок не причинил ей вреда, то твой и подавно…
— Тогда давай огнем! Пока они рядом — одним ударом!
— Подожди. Пока она сторожит тело Беляя, у нас есть преимущество, которым нужно воспользоваться! Мне хотелось бы порасспросить эту вампиршу о некоторых вещах… Например, о том, кто заварил всю эту кашу!
— Мысль, конечно, хорошая, — похвалил ее Мстислав. — Но как ты заставишь ее разговориться? Хотя, если подвесить ее над огнем…
— Помимо огня у нас есть еще кое-что, например, ведьмин нож. Ты помнишь, как он остановил вештицу? Впрочем, откуда тебе помнить, ты же дрыхнул без передних ног!
— Без задних, — поправил ее Мстислав.
— Неважно! Отвлеки ее, а я подберусь к ней сзади!
Виста отступила за спину богатыря и под этим широким прикрытием стала отходить в туман. Мстислав обнажил клинок и шумно затопал к ведьме. Завидев приближающегося воина, Злата зарычала, приподняв верхнюю губу и обнажив длинные клыки.
— Иди, иди сюда, человечишко! Я выпью твою жизнь досуха!
Мстислав молча приблизился на расстояние удара, взмахнул мечом, целя в голову. Но Злата быстро пригнулась, ее ладони вдруг резко хлопнули над головой, зажав лезвие меча, как в клещи! Она кровожадно ухмыльнулась и дернула меч к себе. Рывок был столь силен, что Мстислав едва-едва не рухнул ей под ноги, лишь в самый последний миг успев выпустить оружие.
Все также улыбаясь, Злата перехватила меч с двух концов и стала медленно его сгибать. Легкость, с которой она сгибала в кольцо харалужный меч, заставила Мстислава поежиться, наконец, клинок треснул, болью отозвавшись в сердце витязя. Его любимый меч!
— Ах, твою… — Мстислав витиевато выругался. — Зачем же меч ломать? Разве ж убыло б от тебя?
Злата нехорошо скривилась, обломки меча вдруг один за другим пропали из ее рук. Раньше, чем витязь сообразил, что она метнула их, среагировало его тело, заученным движением увернувшись от одного, затем от другого. Кольчуга жалобно звякнула, и Мстислав с удивлением обнаружил ее разорванный край. Запущенный с такой силой обломок мог запросто пробить его тело насквозь вместе с доспехами!..
Боковым зрением Мстислав уловил движение позади Златы, и, преодолев страх, шагнул вперед. Злата зашипела, вытянула руки с когтями, но тут, что-то почуяв, вдруг резко обернулась. Мстислав похолодел, бросился вперед, уже не думая об опасности, но было уже поздно. Ни он, ни Злата ничего не успели сделать. Виста опередила их всех и ударила первой. Волшебный нож вошел в грудь вампира как в масло. На всякий случай девушка отпрыгнула в сторону, но нож не подвел ее — рана задымилась. Резкий душераздирающий вопль пойманного зверя огласил окрестности.
— Молодец! — от избытка чувств Мстислав не удержался и заключил Висту в объятия, но, наткнувшись на ее возмущенный взгляд, отпустил, попробовал оправдаться. — Я же испугался все-таки за тебя!
— За меня ли? — ехидно спросила его девушка.
Ее тоже переполняли чувства, и они были ничуть не слабее, чем у воина. Только думала она о другом, а именно о том, какое уникальное оружие попало ей в руки! Отлично режет доспехи, но главное — уничтожает нечисть, сначала едва не сожгло вештицу, теперь вот вампиршу! В общем, этот клинок был достойной заменой ее меча, чародейские качества которого ее разочаровали… Жаль только, что там, на болоте, она не догадалась сжечь этим ножом ту гадкую ведьму, бабу-ягу!..
Но ее радостные чувства прервали судороги, потрясшие тело Беляя. Искаженное болью лицо Златы вдруг осветилось радостью.
— Он мой! — проревела она. — И скоро мы будем вместе! А вы, жалкие людишки, скоро утолите нашу жажду!
Огненный шар вырвался из рук Висты, ударил в поднимающееся существо, объяв его пламенем и за считанные секунды на выжженной земле остался только пепел, да оплавленные в страшном жаре доспехи Беляя.
Девушка пошатнулась и упала прямо в заботливые руки витязя. Он аккуратно уложил ее в траву, разжал ножом стиснутые зубы, влил лечебное снадобье. Казалось, прошла вечность, прежде чем Виста стала приходить в себя. Глаза ее прояснились, она что-то прошептала, но за криками беснующейся Златы Мстислав ничего не услышал.
— Молчать! — во всю мощь своих богатырских легких рявкнул витязь.
От неожиданности Злата примолкла, вытаращив на витязя глаза. Виста задумчиво окинула ее взглядом.
— У меня в мешке осиновый кол, может, принесешь? — слабым голосом попросила Виста.
Мстислав метнулся к лошади, залез в дорожный мешок девушки, некоторое время там рылся, натыкаясь на странные металлические приспособления, даже порезался об один острый крюк, пока, наконец, не нашел небольшой, но остро отточенный колышек.
— Когда это ты успела его заготовить? — удивился Мстислав.
— Тебя послушаешь, так у вас без осиновых кольев и шагу ступить нельзя, — улыбнулась Виста, медленно поднялась на ноги.
Мстислав поразился мощи лечебного снадобья. Вот только что она лежала бледная, как труп, с безвольно болтающимися руками и ногами, и вот уже на ногах, порозовевшая, в глазах огонь. Заметив удивление витязя, Виста лишь грустно улыбнулась. Ничто не дается даром, если бы он знал, сколько лет жизни забирает такой резкий подъем сил!..
— Я почти в порядке, — Виста кивнула в сторону Златы. — Пора приступать к беседе, а то уж девушка заждалась!
Увидев приближающийся к груди кол, Злата оскалилась. Интересно проверить, подумала Виста, а сможет ли она справиться одновременно с магией ножа и осиновым колом? Судя по ужасу в глазах — вряд ли…
— Я ничего тебе не скажу, жалкий человечишко! Можешь убить меня!
— Какие громкие слова! Я не верю своим ушам! Неужто мы ошиблись, Виста? — насмешливо заявил Мстислав. — Может она и не вампир вовсе?.. А скажи мне, Златочка, сколько лет ты уже живешь на белом свете?
Злата презрительно скривила губы.
— Я живу восемь сотен лет, смертный! Мы — бессмертные существа и живем тысячи лет! Многие из нас помнят то время, когда вы еще прыгали по деревьям!
— Восемьсот лет? — скорчил страшно изумленную рожу Мстислав. — Не может того быть!.. Ну, ладно, допустим… Но если ты прожила восемьсот лет, неужели ты думаешь, я поверю тому, что ты готова умереть прямо сейчас, в самом расцвете своих темных сил? От рук жалких людишек?
Последние слова он буквально проревел ей в ухо, одновременно ткнув ее колом в грудь, отчего Злата взвизгнула, оглушив Мстислава.
— Нееет!!!
— Ну, вот теперь я вижу перед собой нормальную нечисть! — удовлетворенно сказал Мстислав, одновременно прочищая ухо. — Только больше так не верещи, не приведи боги, рука дрогнет… Давай-ка, детка, начистоту. Расскажи нам, какая тварь завелась в этих лесах и умудрилась поднять всю нечисть на уши, так что честному человеку ступить негде!
— Я не могу вам сказать этого! — Злата облизнула свои ярко-пунцовые губы, и, предваряя очередной всплеск гнева витязя, поторопилась добавить. — Но я могу выкупить свою жизнь!
— Что??? — изумился Мстислав. — И что ты хочешь нам предложить? Бессмертие, которое ты хотела подарить Беляю?!
— Нет, воин, я уверена, что таким, как ты, не нужно бессмертие! Но я уверена, что тебе нужен меч! Причем хороший меч, меч-кладенец!
Не ожидавший такого поворота, Мстислав немного растерялся, обернулся к Висте, внимательно слушавшей разговор. В ответ на его молчаливый вопрос она пожала плечами.
— Что еще за меч? — грозно спросил витязь.
— Великолепный меч! Зачарованный в древние время и совсем рядом отсюда! Только пообещай мне, что отпустишь меня!
— Ишь ты, какая шустрая! — задумчиво проговорил Мстислав.
После того, как эта тварь сломала его двуручник, меч ему, конечно же, не помешал бы. Меч Беляя хоть и сделан из отличной стали, и весьма красив, но слишком легок для него. Для охраны купца такой еще сгодился бы, ну, а для настоящего витязя нужен приличный двуручный меч.
Заметив колебания на лице Мстислава, Злата торопливо продолжила.
— Меч этот ковался в очень древнее время, на него нанесены волшебные знаки такой силы, что смогли бы легко остановить и меня, и таких, как я!
— И все-таки нам было бы полезней узнать имя зачинщика ваших безобразий! — решительно произнес витязь, замахнулся колом.
— Стой! — завизжала Злата. — Но я не могу произнести его имя, он наложил на меня заклятия! Пойми, воин, меч, который ты можешь получить, куда важнее для тебя, чем моя смерть! Завладев мечом, ты сможешь с легкостью убить любого, даже того, чье имя я не могу тебе открыть!
— Вот как! — Мстислав заинтересовано посмотрел на Злату. — Ну, это уже лучше! Хорошо, я обещаю отпустить тебя живой! Выкладывай все про меч!
— Здесь, за этим селом есть холм, на котором стоит огромный валун…
— Проклятый холм, что ли? — уточнил Мстислав, кое-что слышавший об этих местах.
— Да-да, так его называют смерды… В самом низу валуна есть выступ, нажав на который ты сдвинешь его и откроешь тайный ход! Меч глубоко внизу!
— Если бы она была человеком, я бы сказала, что она не лжет, — прошептала на ухо Мстиславу Виста.
— А теперь вытаскивай этот проклятый нож! — потребовала Злата. — Ведь ты обещал!
— Хорошо-хорошо! Виста, возьми колышек на всякий случай и держи наготове, пока я буду вынимать нож, — Мстислав передал девушке осиновый кол. — Опасное это дело — оставлять в живых такую тварь!
Он задумался, размышляя, с какой стороны безопаснее подойти к Злате.
— Пожалуй, ты прав, Мстислав, — неожиданно кивнула Виста. — Я тоже думаю, что в живых ее оставлять нельзя!
Она ударила быстро и точно, так что Мстислав не успел и пальцем шевельнуть. Злата оглушительно взревела, так что люди были вынуждены зажать уши, а затем ее тело стало быстро чернеть, обугливаться, и через несколько мгновений на земле остался лишь пепел, в груде которого ярко блестел чародейский нож.
— Как ты могла?! — взвился Мстислав, придя в себя от потрясения, вызванного вероломством Висты.
— Так ведь ты же сам сказал, что опасно… — девушка деловито стряхнула пепел с ножа, почистила и вложила за голенище сапога.
— Но я не говорил, что ее надо убить! — перебил ее воин. — И потом, как ты могла нарушить слово?
— Слово, говоришь? А какое слово? — удивилась Виста. — Ты что-то путаешь! Может быть, ты и раздавал какие-то обещания, но лично я — никому ничего не обещала!
Со смертью Златы туман быстро рассеялся, но солнце так и не явило людям своего благословения. Небо хмурилось, недобро таращась на двух смельчаков о четырех конях, упорно взбиравшихся на Проклятый холм. Высокий и крутой, он был покрыт густым лесом, и только его вершина, увенчанная огромным валуном, оставалась совершенно голой. Лес будто боялся подступиться к этому камню-гиганту и почтительно держался поодаль.
Проклятый холм пользовался у окрестных жителей дурной славой, хотя, по мнению Мстислава, совершенно незаслуженно. Ведь любой человек, оказавшийся поблизости и не успевший до наступления сумерек добраться до села, мог спокойно заночевать на холме, не опасаясь за свою жизнь. Ни лесная, ни болотная тварь не осмеливалась подняться сюда. А то, что у подножия холма вскоре собиралась изрядная кодла упырей, мертвяков или ичетиков каких-нибудь, витязь считал вполне нормальным. Для богатыря это же милое дело — размяться с утреца, покрушить маленько вражью силу… Местные же смерды почему-то придерживались иного мнения и старались обходить это место стороной. Они считали, что лучше уж парочку упырей в лесу встретить, там от них хоть убежать можно. А то забежишь с испугу на холм этот проклятый, дыхание перевести, и все, считай, что оповестил всю окрестную нечисть — скоро обступят, обложат, и ежели солнышко на следующий день не пригреет, как следует, да не разгонит вражью толпу, то считай все…
— Это подтверждает, что вампирша не солгала, — заметила Виста, выслушав рассказ Мстислава. — Там действительно что-то лежит!
— Может и не солгала! Вот только она, скорее всего, рассчитывала, что с холма мы живыми не выберемся, — усмехнулся витязь.
— Вряд ли она рассчитывала именно на этих уродцев, — засомневалась Виста. — Скорее, она надеялась на какую-то ловушку в самом холме, в месте, где покоится меч. Ведь артефакты всегда хорошо охраняются.
— Ничего, прорвемся, — отмахнулся витязь. — Главное, чтобы она не обманула насчет волшебного меча! Будет волшебный меч — с нечистью вообще хлопот не будет!
Огромный, в полтора человеческих роста камень венчал вершину холма. Они подступили к нему, тщательно ощупали его нижнюю часть, нажимая на все выступающие части, пока одна из них, наконец, не утонула вовнутрь. Валун вздрогнул, со страшным скрежетом пополз в сторону, открыв в земле железный люк. И будто волна пробежала по его поверхности — это сотни букашек бросились врассыпную, спасаясь от света. Несколько ядовитых змей прошмыгнули меж ног людей, но они даже не заметили их. Будто зачарованные они стояли и смотрели, как люк очищается от живого покрывала насекомых, и на нем проступают какие-то древние письмена.
Виста прильнула к поверхности, пытаясь расшифровать надпись, но очень скоро поняла, что кроме отдельных знакомых символов она ничего понять не в состоянии. Она недовольно поднялась, отряхнула от земли колени, пробурчала:
— Плохо наше дело. Там наверняка что-то важное!
— Да ладно, — откликнулся Мстислав, поудобнее берясь за рукоятку люка. — Пишут всегда для дураков! Умные и без надписей должны сообразить!
Он резко выдохнул, страшно напрягся, и Виста увидела как расправляются, раздуваются его мышцы, наливаясь кровью, как медленно разбухает его мощное тело. Лицо витязя побагровело, по нему уже вовсю хлестал ручьем пот, а ноги быстро погружались в землю. Люк заскрипел, приподнимаясь, ноги Мстислава уже по колено ушли в землю, когда он с резким вскриком, наконец, распахнул его, а сам рухнул обессилено на спину.
Девушка присела возле витязя, заботливо вытерла пот с лица.
— Ты молодец! Это впечатляет! Такую толстую плиту поднял!
Мстислав поднялся с земли, тяжело дыша.
— Я еще не такие поднимал! — заявил он. — Как-то раз я даже по пояс успел погрузиться, прежде чем управился!
— Герой! — вновь похвалила его Виста. — Теперь я понимаю, зачем богатырям такая сила дается. Раньше-то я по глупости думала, чтобы драконов побивать, но теперь-то я понимаю! Что там драконы! Вот плиту неподъемную — это да, это настоящий подвиг для богатыря!
Мстислав нахмурился.
— Ничего смешного, между прочим, — огрызнулся он. — Как бы мы его открыли без моей силы?
— Ну, обычные люди используют лошадей, — невинно сообщила девушка, махнула рукой за спину. — Вон там, кстати, четыре штуки пасутся, если ты забыл… Только не обижайся, Мстислав.
— Я не обижаюсь, Виста, — в тон ей ответил Мстислав. — Я же понимаю, это все от зависти! Удел женщин — дом, дети, хозяйство, где уж ей понять…
Витязь подошел к открытому проходу.
— Идем что ли? — в его голосе слышалось нетерпение.
— Подожди немного, — девушка развязала свою дорожную сумку, вытащила доспехи.
— Ты меня пугаешь, однако, — заметил витязь. — Всю дорогу не мог заставить тебя одеть их, а тут…
— Боги не отдают артефакты просто так! Они дорого берут за каждый из них! — Виста спешно надевала кольчугу, наручи, поножи, латные перчатки, шлем, все были вороненые, под стать ее клинку. — Это тебе не нечисть дурная, это будет магия древняя, и пренебрегать хоть какой-никакой защитой я не стану.
Мстислав с удовольствием оглядел ее красивую, теперь еще с матово-черным отливом фигуру. Похоже, доспехи она подбирала с большим тщанием, и хорошая защищенность была не единственным критерием отбора. Заметив его чересчур пристальный взгляд, Виста показала ему кулак.
— Хватит пялиться, лучше зажег бы пока факелы…
— Да я ж разве на тебя? — сделал удивленное лицо витязь. — Я на доспехи… Красивые они! Только откуда, скажи на милость, у тебя такое пристрастие к черному цвету?
Виста не ответила, быстро высекла огонь, подпалила факелы и вручила один из них Мстиславу, а затем осторожно ступила на первую ступеньку винтовой лестницы.
— Надеюсь, эта лестница не рассыплется в прах от старости! Не хотелось бы мне упасть с вершины холма!
— Это же камень! — успокоил ее Мстислав. — Камень в прах сразу не рассыпается, сначала он долго крошится…
Они спускались очень долго. Вход уже давно превратился в маленькую светлую точку наверху, а они все спускались и спускались. По всей видимости, хранилище с мечом располагалось у самого подножия холма, так что им предстояло еще долгий путь, и Мстислав решил прервать гнетущую тишину.
— Послушай, Виста, меня давно интересует одна вещь… Может ты знаешь, зачем ведьмы и вампиры пьют нашу человеческую кровь?
В ответ девушка неожиданно рассмеялась.
— Не понимаю я, Мстислав, откуда у людей такой нездоровый интерес к этим кровососущим?.. Разве знание причин заставит тебя относится к ним с любовью и нежностью, а? И ты добровольно станешь их прикармливать?
— Глупости говоришь! Просто интересно.
— Вот я и говорю, нездоровый какой-то интерес… Бессмысленный… Хотя, может быть благодаря такому, необоснованному, праздному любопытству человек и выделился изо всех прочих… Ну, если уж тебя распирает от любопытства, расскажу, что знаю. Как мне рассказывали наст… э-э-э, в смысле старики наши, вампиры очень древние существа. Человеческая раса еще не появилась на свет, а они уже во множестве населяли землю…
— Если не было людей, у кого же они тогда пили кровь? — удивился Мстислав.
— Если не будешь перебивать, скоро все узнаешь! — огрызнулась Виста, а затем продолжила рассказ. — В то время они вообще не пили кровь. Первые вампиры были совсем иными и по форме, и по сути. Эта была просто одна из множества дочеловеческих рас, существовавших на земле. Но, в конце концов, их время прошло, и наступила пора уходить в Нижний мир, как ушли раньше их предшественники…
— Что означает — пришло время? Они стали вымирать от болезни? — снова перебил ее Мстислав.
— Нет, боги поступили проще, их женщины перестали рожать…
— Ничего себе! — поразился Мстислав. — Что же они натворили такого, если боги решили их так наказать…
— Может быть и ничего, просто их раса выполнила какие-то задачи, которые боги ставят перед каждой расой. А может быть и наоборот, не выполнила. Кто может сейчас знать наверняка, ведь минули тысячелетия. Они и сами уже не знают, какими были их далекие предки… Так вот, многие из них не смирились с этой участью и решили найти выход и продлить свое существование и существование своей расы. Они были очень мудрые, эти вампиры и они нашли выход! Оказалось, что кровь новой расы, людей, обладала свойством давать им жизнь практически без ограничения… Теперь они знали, как жить вечно, но это была только одна проблема. Другая — как сохранить расу, то есть, каким образом размножаться, минуя женщин, и они снова нашли выход! Воистину, это были очень мудрые существа! Они научились обращать любого человека в себе подобного, причем по желанию. Наверное, тогда им казалось, что они обманули богов… Но они жестоко ошиблись! Очень скоро первые вампиры погибли, ведь среди них было не так много желающих продлить свою жизнь за счет иного разумного существа, пусть и другой расы. Но им на смену пришли другие — те, обращенные из людей. Как я понимаю, именно они и положили начало особой, живущей за счет чужой жизни, расе, но эта раса уже не имела ничего общего со своими предками. И их тела, и их сущность — все это было от людей!
— Да, представляю я, как чувствовали себя те, первые вампиры, когда поняли, что ошиблись… — покачал головой Мстислав, потрясенный рассказом.
— Поэтому, Мстислав, я думаю, что глубоко заблуждается наш знакомый ведьмак, когда говорит, что хочет жить по своим законам. Те, первые, тоже хотели этого!
В конце бесконечно долгого спуска лестница вывела их к огромной стальной плите, служившей, похоже, здесь дверью. Как и люк вверху, эта также была покрыта причудливым узором древних знаков.
— Что же они пытаются нам сообщить, о чем предупредить? — закусила губу Виста.
— Не ломай голову! Что они могут нам сказать? Разве что не влезай — убьет! Что бы они там не написали нам все равно нужно идти! Во всяком случае, мне меч нужен дозарезу!
Витязь слегка толкнул дверь и едва не ввалился вовнутрь, настолько легко она отворилась. Стоило перешагнуть порог, как мрак подземелья отступил прочь, оттесняемый зажигаемыми один за другим факелами, закрепленными вдоль стен. Перед людьми открылся огромный и длинный зал. Его стены украшали искусные барельефы, изображавшие могучих, статных воинов, зачастую в странных, совершенно незнакомых, но все же по-своему красивых доспехах. Лица воинов скрывались за шлемами, и Мстиславу не удалось даже определить их принадлежность к человечеству. Возможно, что стальные забрала шлемов скрывали лица воинов давно исчезнувших рас, прославившихся своей доблестью. А в торце зала высилась громадная фигура велета, опиравшегося на гигантский меч, отливавший всеми цветами радуги.
— Это он? — почему-то шепотом спросил Мстислав.
— Ты видишь здесь еще один меч? — осведомилась Виста, тревожно осматриваясь.
— Как он сверкает-то, а? Аж глазам больно! — восхищенно заметил витязь. — А вот велет, вроде, каменный…
— Похоже на то, — кивнула Виста. — Но именно это меня и пугает! Если не с велетом драться, то с кем же? Где ловушка?
Они продолжали стоять у порога, прислушивались, приглядывались, принюхивались. Сосредоточившись на своих ощущениях, девушка пыталась засечь хоть какие-то следы волшбы, но все было безуспешно. Даже светильники, кажется, зажглись не от магии, а от какого-то хитрого механизма. Все это напугало ее до дрожи в коленках. Не оставить никаких следов волшбы мог только искусный из искуснейших магов!
— Ну что? — нетерпеливо оглянулся на нее витязь.
— Ничего! — неожиданно резко ответила Виста.
Мстислав пожал плечами.
— Тогда я пошел за мечом, — он смело шагнул вперед.
Виста тоже сделала несколько шагов следом, но, услышав громкий стук сзади, вздрогнула, подпрыгнув на месте, и, заледенев от ужаса, повернулась, чтобы увидеть именно то, чего боялась — захлопнувшуюся дверь.
— Мстислав!
Виста бросилась к выходу и замерла, налетев на взгляд чудовищного зверя, изображенного на двери. Огромная, в ее рост, звериная морда была щедро усеяна острыми рогами, шипами и прочими наростами, а в ее выпученных буркалах тлела затаенная ненависть. Там, в глубине этих буркал еще теплилась некая странная жизнь, и эта жизнь сейчас почуяла ее, Висту, почуяла, и жадно потянулась к ней… Девушка встряхнулась, отбросив бредовые домыслы, приблизилась к дверям. Тотчас морду зверю прорезала досель искусно скрытая щель, и дверные створки, к ее немалому облегчению, послушно раскрылись. И все же ей было по-прежнему страшно. Дверь будто заботливо предупреждала их, не передумали, мол, ребята, еще не поздно вернуться?!
— Все в порядке? — голос витязя, стоявшего уже рядом с велетом, гулким эхом разнесся по всему помещению.
Заметив его движение к мечу, Виста оглушительно взвизгнула.
— Не трогай! Не трогай ничего!
— Да я и не собирался… пока…
Витязь озадаченно разглядывал меч, по которому скользила странная дымка, постоянно менявшая его очертания и цвет. Мстислав помотал головой, отгоняя наваждение, повнимательней всмотрелся в меч и, наконец, с облегчением увидел вполне знакомые черты.
Он увидел огромный двуручный меч, достигавший велету до пояса, а ему до макушки. Мощное, крепкое основание его клинка длиной в локоть отлично подходило и для удобных перехватов своих же размашистых ударов, и для отражения вражьих. Далее шли отличные ушки, позволявшие выловить и вырвать вражеский клинок легким поворотом меча. Затем начиналось прямое и обоюдоострое лезвие, по которому сейчас вовсю струились странные разноцветные искры. Но это нисколько не смущало Мстислава — меч был великолепен и просто просился в руки!.. Вот только каменный истукан, очевидно, придерживался иного мнения — его громадные лапищи по хозяйски крепко и надежно охватывали черен меча.
— Однако нам придется потрудиться… — пробормотал витязь, раздумывая, как бы половчее извлечь этот замечательный клинок.
— Не трогай его ни в коем случае! Ты разве не видел? — в голосе девушки послышался страх, пополам с удивлением и Мстислав недоуменно оторвался от созерцания вожделенного оружия.
А Виста медленно, с опаской, подходила к мечу, одновременно пытаясь осмыслить только что увиденное. Прямо на ее глазах этот огромный, нестерпимо сверкавший меч вдруг резко поубавил яркость, так что теперь можно было спокойно смотреть на него, но самое странное — меч ощутимо уменьшился в размерах. Он хорошо помнила, что когда Мстислав только двинулся к мечу, тот заметно превышал его рост. Однако стоило приблизиться, как меч уже едва доставал до подбородка. Сомнений быть не могло — вон и велет был вынужден руки опустить!..
Она тщательно осмотрела странные символы, вившиеся вдоль клинка, но единственный знак, который хоть что-то ей напоминал, был знак полумесяца, выбитый у самого основания.
— Великие боги, — ее глаза округлились. — Я кое-что слышала об этом мече. Это же Лунный меч!
— Лунный меч… — повторил Мстислав, пробуя слово на вкус. — А что, нормальное имя для меча!
Виста облизнула пересохшие губы. Ничего себе артефактик! В такой-то глуши! Но ведь какие силы должны стеречь такое сокровище?..
— Нет! — ее резкий крик заставил витязя испуганно отдернуть руки.
— Чего ты пугаешь меня? — взорвался тот в ответ. — Заладила одно, нет, да нет! Мы зачем сюда вообще пришли?
Виста не ответила. Она подбежала к выходу, вновь проверила дверь — работает, зараза, вернулась к велету.
— Надо его расшатать, как следует, может, вытащу… — пробурчал Мстислав, протягивая к мечу дрожащие от нетерпения руки.
— Не смей! — рявкнула Виста.
— Да что с тобой! — взвился витязь. — Мы же меч пришли забрать или посмотреть только?! Мне меч нужен или кто?!
Мстислав решительно ухватил рукоять Лунного меча и попытался вывернуть его из рук каменного гиганта, но тот держал цепко. От усердия богатыря тяжелая статуя возмущенно шевельнулась, словно протестуя против такого неуважительного обращения.
— Эй, осторожней, герой чертов! — крикнула Виста. — Смотри, не урони статую на свою дубовую голову! Впрочем, твоя-то выдержит…
Виста чувствовала себя просто отвратительно. Ее окружала полная тишина на всех уровнях сознания. На ментальном, астральном, генитальном и прочих. Это было поистине ужасно! Она с неудовольствием покосилась на Мстислава — этот бесчувственный железноголовый невозмутимо пыхтел и кряхтел, вытаскивая злосчастный меч. А Висту вдруг окатило таким мощным предчувствием беды, что перехватило дыхание. Где же ловушка?!
Позади раздался непонятный скрежет, девушка резко повернулась и обомлела от ужаса. Настенные барельефы медленно вспучивались один за другим, будто кто-то продавливал их с другой стороны! Из стены медленно высунулась одна нога, затем другая, вот уже показалось туловище воина, вот он вытащил одну руку, вторую…
— Вот она — ловушка!
Самая настоящая паника захлестнула ее, она ринулась к выходу, ударила всем телом и бессильно сползла на пол. Нет, теперь дверь даже не шевельнулась. Висте даже показалось, будто кто-то довольно хихикал, глядя на ее тщетные попытки вырваться. И тогда она кинулась назад, к витязю, который уже с удвоенной силой вытаскивал двуручник.
Между тем воины, сошедшие с барельефа, никуда не торопились. Они не спеша выходили в зал, притоптывали, встряхивались, в общем, вели себя как вполне обычные воины, которые длительное время находились в неподвижности.
— Что ты наделал! — отчаянно вскрикнула Виста. — Это стражи меча!
— Не паникуй! — прорычал витязь, красный от усилий. — Мы знали, на что идем, или ты ожидала здесь торжественную встречу? Щас я выковыряю этот проклятый меч и — всех в капусту! Сколько их там уже собралось, стражей этих?
— Десятка два, не меньше! — простонала девушка, чувствуя как немеют ноги.
Ей было, отчего запаниковать. Ведь ее не учили сражаться в открытом бою, ее учили убивать быстро и тайно. Ведь истинным оружием Ночного Лезвия были внезапность и скрытность, но никак не меч или магия! Бой даже с одним из этих тяжеловооруженных ратников — чистое самоубийство, а тут их целых две дюжины!
Единственный шанс, который у нее оставался, это напасть первой, пока они еще не пришли окончательно в себя. Девушка медленно втянула в себя воздух, выдохнула, успокаивая чувства, наметила цель — ближайшего воина, делавшего первые, еще неуверенные шаги, и атаковала.
Стайка метательных пластин метнулась в лицо воину. Тот не стал поднимать руку — шлема им не пробить, разве что в смотровую щель попадут, он лишь отвернулся на мгновение, но Висте этого было вполне достаточно. Стремительный выпад и ее клинок пробил латы противника. Кем бы не было это существо, но приняв форму человека, оно теперь существовало по законам этой формы — Виста хорошо помнила один из главных принципов волшбы — а прямого удара не выдержат даже лучшие в мире доспехи! Воин пошатнулся и рухнул, уронив меч.
А Виста уже летела к следующему стражу. Этот легко отвел ее первый удар, но Виста стремительно развернулась на носке и очутилась вплотную к противнику. Теперь клинки были бесполезны, и они оба ударили рукоятями мечей. Страж запоздал чуть-чуть, но ведь ему нечего было опасаться, даже если он ударит вторым, его обернутый латной рукавицей кулак сомнет ее лицо в кровавую лепешку, а удара слабой девушки он даже не почувствует! Но из рукояти Висты вдруг выскочил длинный стальной шип и вонзился точно в прорезь для глаз. Кулак воина застыл возле девушки, слегка царапнув кожу, а затем он загремел Висте под ноги.
К ней спешили новые стражи, так что времени вправить шип назад не оставалось, и тогда она резким движением обломала его и шагнула навстречу противнику. Ничего, у нее найдется еще, чем встретить врага!
Мстислав так и не смог вытащить Лунный меч. Поэтому, когда поблизости раздались тревожные шаги, он недовольно обернулся, раздосадованный, что его отрывают от такого важного дела. Его брали в кольцо. Первая тройка окружала, вторая подстраховывала. Все стражи огромные, некоторые даже выше Мстислава, с гигантским размахом плеч. Такие и в поединке смертельно опасны, а когда их собирается больше дюжины… А у него лишь легкий, оставшийся от Беляя меч. Витязь с тоской покосился на Лунный меч, вмурованный в каменные и такие жадные руки велета, и с яростным криком обрушился на стражей.
Он ничуть не сомневался в своей победе. Когда воины равны по силе, по вооружению, по умению, побеждает тот, чей дух сильнее, чьи мотивы чище, а цели благородней! Это простое правило он впитал в кровь еще с малолетства. Честь воина, долг перед князем, любовь… да, да, чего тут скрывать, любовь к Висте, ну, и желание завладеть мечом, конечно же — что может быть благороднее?! А что могли противопоставить эти, не поймешь живые, али нет, стражи меча?.. Разве что численный перевес! Хотя, надо признать, аргумент этот был серьезный!
Заполнившись тяжеловооруженными воинами, просторный зал вдруг оказался довольно тесным помещением. Это было хорошо, в такой тесноте враги будут мешать друг другу, но и ему придется хорошенько подвигаться, если, конечно, он еще не раздумал возвращаться в Киев. Мстислав перекинул щит на спину, пожалуй, в такой тесноте от него будет мало толку, а спину лишний раз прикроет, и бросился в бой, не давая врагам обложить себя как лесного зверя. Он заметался от одного к другому, завертелся в стремительном и смертоносном движении. Как всегда в бою необычайно обострились все его чувства. Теперь он замечал и реагировал на малейшее изменение вражеской позиции. Он видел малозаметный разворот стопы противника, готовящего удар, легкий поворот бедра. Каждое движение выдавало замыслы врага, Мстислав читал их, как открытую книгу, зачастую его ответные действия начинались даже раньше вражеских! Для него уже не существовало смертельно опасных врагов, смертоносной сверкающей стали, он будто растворился во всем этом. Его душа пела и ликовала, упиваясь каждым движением тела, каждым взмахом меча. Бой становился его истинной сущностью, сущностью воина, сущностью мужчины!..
— Мстислав! — откуда-то донесся до него чей-то крик.
Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что зовут именно его. Когда же он вспомнил, кто кричит, и почему, он резко отпрыгнул в сторону, обежал глазами зал, оценивая обстановку. Он стоял рядом с каменным истуканом, рядом прерывисто дышала Виста, а на них медленно надвигалось еще не меньше дюжины врагов. Они двигались по-прежнему беззвучно. Железо, конечно, громыхало, как положено, но сами воины не издали за время боя ни единого возгласа. Они молча сражались и так же молча падали, и у Мстислава возникло подозрение, что они сражаются с пустыми доспехами. А вдруг так и есть — кто знает пределы враждебного колдовства?!
— Я не могу больше! — простонала Виста. — Я сейчас упаду!
Мстислав даже не оглянулся, и по голосу слышно, что девушка в крайнем изнеможении. Он быстро присел.
— Прыгай на велета! Там выступ со светильником! Передохни пока!
Виста оттолкнулась от его выставленного колена, запрыгнула на руки великану. Но этого святотатства каменный исполин уже не вынес. Он заходил ходуном, и, несмотря на отчаянные попытки Висты уравновесить его, с грохотом обрушился, расколовшись на части.
Мстислав ловко увернулся, а вот стражам повезло меньше. Один из них замешкался в толчее и каменная громада пала прямо на него.
— Отлично, Виста! Еще одного зашибла!
Он обернулся и довольно оскалился, увидев, что девушка благополучно взобралась на каменный козырек. Затем он шагнул вперед, поудобнее перехватывая меч.
— Подожди! — крикнула Виста. — Посмотри вниз!
— Что еще? — рявкнул он недовольно, но все же проследил за ее взглядом и посветлел.
Каменные длани велета раскрошились, и Лунный меч теперь лежал почти свободно, придавленный лишь одним куском камня. Мстислав крякнул от натуги, но все-таки поднял этот увесистый камень и с ревом швырнул его во врага.
— Ага! — заорал он радостно, подхватив Лунный меч. — Щас мы увидим, парни, кто из нас не прав!
Завидев в руках врага заветный меч, стражи резко усилили натиск, решив, похоже, смять Мстислава массой. Первые ряды даже не стали защищаться, дав ему возможность свободно перерубить одним махом парочку нападавших, но уже в следующее мгновение они плотно обступили его, так что преимущество Лунного меча в длине сошло на нет. Град ударов обрушился на витязя со всех сторон, он отчаянно завертелся, принимая удары на меч, на тело, сбивая их, превращая прямые удары в скользящие… Уловив момент, витязь попытался выпрыгнуть из толпы, сбил одного воина с ног, другого, уже почти вырвался из кольца, когда цепкие пальцы упавшего сомкнулись на лодыжке, и он рухнул на пол.
Виста вскрикнула, увидев подскочивших к Мстиславу воинов, и ее отчаянный крик буквально подбросил витязя вверх. Стражей оставалось совсем мало для того, чтобы устоять против двуручника, но достаточно, чтобы не дать им воспользоваться. Витязь бешено крутился, уклоняясь от ударов, пытался вырваться из этой толчеи ближнего боя. За спиной трещало — это сыпался разбиваемый в щепки щит, кольчуга повисла бесполезными лохмотьями, а кровь из многочисленных ран уже струилась по всему телу. И хотя раны были не опасны, но скоро он начнет уставать…
Виста забормотала слова заклятия, уже не думая о том, что еще одно заклинание на этот день может свести ее в могилу. Но об этом успел подумать витязь, услышав или скорее почувствовав, что она готовит магический удар. А еще он вдруг понял, что ее жертва будет напрасной. Шестым, седьмым или десятым чувством, но он четко осознал, что эта ловушка на самом деле не ловушка, а своего рода испытание на право владеть Лунным мечом! И победить их можно только в честном бою, а значит, против магии они наверняка защищены!
— Не смей! — заорал он, опасным кувырком уходя от опускающегося клинка. Меч ударил почти вплотную, высекая из пола сноп искр.
Виста выкрикнула последнее слово заклятия, и яркая вспышка ослепила витязя. Но даже сквозь поплывшие в глазах пятна он разглядел, что огненный шар, ударивший в ряды воинов, рассеялся, не причинив им вреда. Он угадал — магия оказалась бессильна против стражей!
И все же небольшая польза от магии была — вспышка света ослепила не только его. Маленькой заминки в стане врагов оказалось достаточно, чтобы он вскочил на ноги, а его меч нашел первую жертву. Световые пятна еще продолжали плыть перед ним, но он уже вовсю ревел медведем, сокрушая врагов направо и налево. Он рубил не глядя, на шум шагов, на звон доспехов. Когда же его глаза полностью прочистились, он увидел, что на ногах остался только он. А зал вокруг был сплошь усеян бесформенными, искореженными грудами доспехов, среди которых он едва разглядел знакомую маленькую фигурку…
За спиной хрустнуло раз, другой, Мстислав резко обернулся, ожидая встретить недобитого противника, но зал был пуст. Хрустели панцири павших, хрустели, как яичная скорлупа, продавливаясь, распадаясь на куски, рассыпаясь в прах, а изнутри вырывались тоненькие, полупрозрачные струйки не то дыма, не то пара. Вырывались и, будто подхваченные резким порывом ветра, неслись к дверям, втягиваясь в раздувающиеся ноздри звериного изображения. И с каждым мгновением, с каждой дымной струйкой, оно все меньше и меньше напоминало изображение, и все больше — зверя. Мстислав похолодел — Ящер! Это чудовище походило на Ящера, каменное изваяние которого он увидел в одном тайном святилище. Перед тем, как разнес его по бревнышкам…
Чудовище росло, разбухая прямо на глазах, стягивая на себя и поглощая окружающее пространство — железные двери, каменные стены, все это вливалось в него широким потоком, будто вода. Когда же чудище обрело законченные формы и сделало первый шаг, за его спиной осталась зиять в стене громадная ниша.
Низкий утробный рык пронесся по подземелью, заставив шевельнуться волосы на голове витязя. Чудовище было огромно, его рост в холке заметно превышал рост витязя, а каждая из его четырех лап была толщиной с доброе бревно. Оно было огромно и неповоротливо, попадись такое на поверхности, Мстислав без труда смог бы увернуться, смог бы вовремя напасть и вовремя отступить. Но — на поверхности!.. Здесь же грузная туша твари перегораживала значительную часть подземелья, а растопыренные во все стороны шипы и вовсе сводили на нет преимущество витязя в ловкости. А если учесть, что громадная башка чудовища была надежно защищена толстыми костяными пластинами…
Чудовище приближалось медленно, не спеша, будто на прогулке, его боковые шипы скребли по стене, выворачивали и дробили камни, создавая столь невыносимый скрежет, что взгляд витязя невольно метнулся в сторону развороченного выхода. Метнулся было и замер на полпути, пойманный за этим постыдным деянием. Коря себя за слабость, Мстислав взглянул на сияющий нестерпимым блеском Лунный меч, надеясь получить хоть какую-то поддержку, но его постигло разочарование. Сейчас, рядом с надвигающимся чудищем, этот клинок уже не казался таким всемогущим, каким он был несколько минут назад.
Витязь зарычал от злости, отступил в сторону, пытаясь увести зверя от Висты, но тот даже не взглянул на него, продолжив двигаться прямо к лежавшей девушке. И тогда Мстислава накрыла волна слепой ярости, и он прыгнул вперед, готовый рвать зверя голыми руками. Но тот оказался быстрее. Удар его передней лапы отшвырнул витязя и он, пролетев несколько саженей, грохнулся об стену. Дыхание вышибло, в глазах сгустились сумерки, но витязь заставил себя подняться и шагнуть туда, где по его расчетам находился противник.
Когда же в глазах прояснилось, витязь увидел ужасную картину — чудовище нависло над распростертой Вистой, а его вытянутая морда клонилась все ниже и ниже. Огромные ноздри затрепетали, с шумом втягивая воздух, и витязю представилось, что они сейчас втянут Висту, как втянули недавно души павших стражей…
Мстислав метнулся к зверю, увернулся от ударившего навстречу чешуйчатого бревна, взмахнул мечом, но ударить не успел. Звериная морда резко приблизилась, и витязь едва успел перехватить нацеленные ему в грудь рога. Зверюга надвинулась, заставив витязя отступить под чудовищным напором, а через несколько шагов его спина наткнулась на стену.
Зверь усилил натиск, вздернул морду и витязь, вжикнув кольчугой по камням, полетел на другую сторону подземелья. Поднялся едва живой, ничего не видя, помотал головой, разгоняя кровавый туман в глазах. Услышав топот, повернулся и скорее угадал, чем разглядел направление нового удара. Слабеющие руки скользнули вдоль острых рогов, витязь напрягся, обливаясь потом, и, когда кончики рогов уже уперлись ему в живот, все-таки остановил скольжение.
Чудище недовольно зарычало, будто удивляясь настырности человека, тряхнуло головой, и витязь закувыркался по полу. Шевельнувшись, он едва сдержал стон. Его тело кричало от боли, требуя от хозяина немедленно прекратить всяческое движение, требуя лечь и передохнуть. Но витязь отмахнулся от призывов предательского тела, воздел себя на ноги. Ведь там, где-то за его спиной, лежала беззащитная Виста, и только он стоял сейчас между ней и этой проклятой тварью, злобным порождением враждебной человеку магии.
Послышался приближающийся топот и Мстислав с яростным воплем рванулся навстречу, вознеся над собой Лунный клинок. Рванулся, даже не заметив, что мгновением раньше его руки были совершенно пустые, а Лунный меч сиротливо лежал в дальнем углу подземелья…
Раскроенный волшебным мечом череп чудовища развалился надвое, забрызгав витязя с головы до ног какой-то вонючей гадостью, то ли кровью, то ли мозгами. Огромная туша еще долго сопротивлялась смерти, сотрясаясь в судорогах, а Мстислав уже бежал, спотыкаясь и падая, к девушке.
— Виста! Потерпи! Я сейчас! — дрожащими руками он залез в заплечный мешок, выискивая снадобье.
И только когда остатки целебной черной жидкости влились ей в рот, он решился пощупать пульс, и тотчас страшный крик разорвал тишину подземелья. Главная жила на шее не билась! Проклятый меч! Мстислав с ненавистью посмотрел на свое новое оружие. Сначала Беляй, а теперь Виста — неужели это все плата за меч?!
В приступе гнева он едва не отшвырнул меч, но рассудок все же победил и Мстислав брезгливо задвинул его в ножны из-под старого двуручника, где он и разместился без труда, как будто ножны делались под его размеры. Но Мстислав не обратил внимания на такую странность — ему было не до этого. Взвалив тело девушки на плечо, он поспешил к выходу. Дверь послушно открылась, и Мстислав беспрепятственно ступил на лестницу.
Он поднимался в полной темноте, даже не подумав разжечь факел. Он шел, перебирая в памяти минуты, проведенные рядом с ней. Оказывается, он в мельчайших подробностях помнил весь их совместный путь, все их разговоры, бесконечные и ненужные споры, какие-то дурацкие ссоры…
Небо встретило его все так же хмуро и враждебно, и Мстислав ответил ему таким же неприязненным взглядом. Не слишком ли обильную жертву запросили боги за этот меч?
— Великие боги! — вскричал он, погрозив небу кулаком. — Это и есть плата за меч?
Небо промолчало, и тогда Мстислав злобно огляделся, в поисках хоть какого-нибудь врага, на котором можно было выместить скопившийся гнев. Заметив волнение пасшихся лошадей, он с надеждой всмотрелся в заросли кустарника. Там что-то завозилось, мелькнула коричнево-зеленая шкура — упыри!.. Похоже, магический барьер вокруг Лунного меча отодвинулся на вершину холма вслед за мечом. Ну, что ж, оскалился Мстислав, это даже к лучшему, пора пустить в ход новоприобретенное оружие…
Однако боя не вышло. Едва он обнажил меч, как в кустарнике кто-то зарычал жутким голосом, забулькал, и вскоре Мстислав увидел только зеленые пятки улепетывающих изо всех сил упырей.
Витязь пожал плечами, опустился на землю рядом с Вистой и долго смотрел в ее лицо, стараясь запомнить каждую черточку. Когда же ее веки внезапно дрогнули, его сердце едва не выскочило из груди. Его рука вновь нащупала пульс, но теперь он ждал дольше, намного дольше и он таки дождался! Ее сердце билось! Билось медленно, очень медленно, но оно билось!!!
Остаток дня, всю ночь и утро следующего дня он выхаживал ее, не смыкая ни на минуту глаз. Ее снадобье закончилось, а чем колдуны лечат перерасход магической силы, он не знал, поэтому лечил так, как лечат воинов, обессилевших и потерявших много крови. Его ли усилия сыграли роль, либо молодой организм справился сам, но к вечеру Виста пришла в сознание и даже смогла немного поесть. Окрыленный Мстислав отлучился на охоту, оставив меч-кладенец рядом с ней, на случай, если вдруг какой-нибудь придурковатый упырь рискнет забежать на холм. Весь следующий день он усиленно откармливал девушку, и вскоре она сумела самостоятельно подняться на ноги.
Вот только в Киев к условленному сроку Мстислав уже никак не успевал, и потому радость от выздоровления девушки очень быстро сменилась унынием, так что Виста не могла не заметить столь резкой смены настроения.
— Когда ты должен быть в Киеве? — спросила девушка, догадавшись о причине его состояния.
— Завтра утром, — честно признался витязь.
Девушка удержала усмешку, готовую сорваться с губ. Витязю не было нужды волноваться — этой ночью она должна устранить князя. Именно этой ночью, не раньше и не позже. Ну, что ж, ей придется взять его с собой.
— У меня есть заклинание перемещения, — тихо сказала она.
Но витязь отмахнулся от нее.
— Хватит! Или тебе помереть неймется? — буркнул он. — Так надо было об этом сразу сказать, чего я тут суетился…
— Нет, Мстислав, это не совсем заклинание… Это артефакт… Помнишь, в лесу я вызвала подземный огонь? Вот точно также и с перемещением! Я только пробужу его магическую силу, и мы тотчас окажемся под Киевом!
Старейшины клана выдали маленькое, невзрачное колечко, с дешевеньким камнем. Таким колечком погнушался бы и последний воришка. Но этот камень обладал весьма важным для ее профессии свойством — он умел мгновенно перемещать своего хозяина в место, где был установлен такой же артефакт. Один из них был установлен недалеко от Киева. Оставалось только надеяться, что Мстислав не будет задавать ненужные вопросы.
— А далеко ли от Киева мы попадем? — уточнил Мстислав.
— Честно говоря, не знаю! Это кольцо досталось мне от матери, — Виста достала колечко, показала витязю. — Я не знаю, где именно мы окажемся, но мама говорила, что где-то поблизости.
— А оно точно не повредит тебе? — Мстислав обеспокоено заглянул ей в глаза.
— Совершенно точно! Я не хочу помереть… так и не увидав могилы отца! — последние слова буквально вырвались из нее, и она бросила испытующий взгляд на витязя, но тот не обратил внимания на ее излишнюю горячность.
Они собрали лошадей в тесный круг, Виста повернула волшебный камешек на кольце, и свет тотчас померк. Дыхание перехватило, а когда свет вспыхнул вновь, они зажмурились с непривычки. Потому что из темных, прохладных лесов они угодили прямо под ослепительный солнечный свет.
Кольцо перенесло их на большую поляну в светлой березовой роще. Успокоив перепуганных резким переходом лошадей, они отправились в путь, и вскоре застыли на опушке леса, всматриваясь в подступившее к ногам безбрежное море ковыля. Мстислав легко сориентировался и с довольным видом уже прикидывал расстояние до Киева.
— К вечеру, думаю, доберемся. Заночуем на постоялом дворе, а с утра к князю! — Мстислав широко улыбнулся.
Все складывалось как нельзя лучше — Виста жива-здорова, за плечами волшебный меч-кладенец, а впереди — Киев. Глядя на счастливо щурящегося навстречу солнечным лучам богатыря, не удержалась от улыбки и Виста.
— Люблю я степь! — вздохнув полной грудью, заявил Мстислав. — Не кочевник, вроде, а люблю я это раздолье. Вот где самое место ратным подвигам. В лесу ведь нормальному богатырю развернуться негде, мечу замаха не достает. Зато здесь! Эх, подраться бы с кем, застоялся я что-то, заплесневел!
— Застоялся? — изумилась девушка.
— Ну так двое суток уже минуло, шутка ли, — отозвался Мстислав. — Как-то не по себе мне, мышцы ноют…
Долго ли, коротко ли, но разглядел Мстислав, как заклубилась пыль на горизонте. Разглядел да обрадовался.
— Услышал Перун мою просьбу, послал таки поединщика потешить мою силушку! — радостно сообщил Мстислав, спешно облачаясь в доспехи.
— Эй-эй, парень, что это ты удумал? — забеспокоилась Виста. — Ты никак драться собрался с первым встречным?
— Конечно, — подтвердил Мстислав. — Что же еще?
— Так-так. Я видела, что у тебя проблемы с наследственностью, но не думала, что все так плохо! — Виста ошеломленно наблюдала за его приготовлениями. — Может тебе солнышко голову припекло?
— Ничего ты не понимаешь, женщина, — гордо произнес Мстислав. — Не спорю, нечисть ты ловко извела. Но не постичь тебе никогда поединка честного, богатырского!
Несокрушимой стальной глыбой застыл в седле Мстислав. Виста невольно засмотрелась, как красиво играет солнце, скользя по блестящим булатным пластинам лат, а затем выразительно сплюнула. Но воин даже не повернул головы в ее сторону. Он уже весь был там, в грядущей схватке. Его меч уже звенел вовсю, высекал искры из вражеского меча, разбивал в клочья щит, рассекал вражью плоть. Нет большего счастья для мужчины, чем честный бой! Только бой, только война придает жизни истинного мужчины смысл!
— Ладно, я понимаю, — вторглась в высокие мысли витязя девушка. — Защищать смердов есть долг княжеского дружинника, но теперь… Ты подумал, что скажет князь, если ты погибнешь здесь?..
— Да, ты права, — неожиданно легко согласился Мстислав. — Хорошо, что ты напомнила мне…
— Ты не будешь сражаться? — поспешила обрадоваться Виста.
Мстислав не ответил. Он молча пошарил в своем мешке, вытащил черный футляр ведьмака и завернутое в непромокаемый кусок кожи письмо, из-за которого они угодили в гости к Злате.
— На всякий случай — оставляю это тебе. Если что со мной — спеши в Киев! Не забудь, футляр этот — в руки Белояна, письмо — князю! И прошу тебя, не подведи, не пытайся открыть ни тот, ни другой, обещай мне это? — строгим голосом потребовал витязь.
Виста молчала.
— Прошу тебя, обещай мне доставить их в нужные руки? — голос богатыря немного смягчился.
Девушка тяжело вздохнула и кивнула.
— Ладно. Обещаю доставить их в целости и сохранности!
— Спасибо! — Мстислав торопливо надел шлем, застегнул ремешок и устремился навстречу приближающемуся воину.
Это был огромный и могучий витязь. Саженный размах плеч, огромный двуручный меч, притороченный к седлу. Виста невольно перевела взгляд на Мстислава, и ей стало несколько спокойней. Ее спутник, пожалуй, мало чем уступал незнакомцу. Разве что в талии потоньше, но это по молодости. И все-таки рисковать она не хотела. Ставить свои планы в зависимость от исхода поединка было бы глупо. Поэтому она медленно, стараясь не привлекать излишнего внимания, стала отодвигаться в сторону от Мстислава и немного вперед, по широкой дуге заходя незнакомцу в спину.
А богатыри уже мерили друг друга свирепыми взглядами. Глаза придирчиво бежали по фигуре противника, оценивая оружие и доспехи, прикидывая силу и ловкость. Но, оценив как следует друг друга, первым делом они скрестили языки. Некоторое время они яростно изощрялись в насмешках, все больше и больше распаляясь перед боем и лишь затем в дело вступили главные аргументы мужчин — обнаженные клинки.
Но не успел незнакомый воин нанести и пары ударов, как в воздухе мелькнул аркан и он вылетел из седла, с грохотом покатившись по земле.
— Как ты могла?! — Мстислав захлебнулся гневом. — Невероятная подлость! Ты опозорила мою честь и мое имя!
Девушка ловко свернула аркан, деловито уложила в сумку.
— Ты разве успел назвать свое имя? — спросила она.
— Нет, но как ты посмела…
Виста резко перебила его.
— Как ты посмел забыть о деле? Ты княжий воин, гонец, везущий важное письмо своему князю, как ты посмел забыть о деле, ради которого ты едешь в Киев? Когда я спрашивала тебя, что ты везешь в Киев, ты не ответил мне и поступил совершенно правильно — ты помнил о деле! А теперь, стоило показаться первому встречному, у которого плечи чуть пошире, а меч побольше, как ты сразу забыл обо всем на свете? Отдал письмо мне, человеку, которого едва знаешь, который может быть вражеским лазутчиком! — не стоило, конечно, бросать на себя даже тени намека, но в данном случае Виста сочла возможным усилить эффект своих слов.
Мстислав молчал, сдвинув брови.
— А он? — она кивнула на лежавшего. — Ты не подумал, что он, так же, как и гуль, может быть послан, чтобы перехватить твое письмо?
— Но если нет, — тихо возразил Мстислав. — Моя честь…
— Великие боги! — Виста всплеснула руками. — Какому дурню доверили важное государственное дело! Пока ты на задании — для тебя не должно быть таких понятий, как честь и совесть, для тебя существует только задание, только цель!
Она бросила ему футляр и письмо.
— Нам пора ехать, с минуты на минуту он придет в себя, и мне почему-то кажется, что он будет не слишком рад увидеть нас…
Мстислав прыгнул в седло, стараясь не глядеть в сторону девушки. Коварство девушки настолько потрясло его, что он просто не знал, как себя вести. Его воинская честь, его воинский опыт подсказывали ему немедленно убить ее на месте, как гнусного татя, и будь она мужчиной — он бы не медлил ни секунды! Но ведь она женщина, более того, совсем недавно он был вынужден признаться себе в некоем к ней чувстве…
— Если он едет в Киев, а он ехал в том направлении, он найдет меня и без имени.
— Вот тогда и будешь доказывать свою силу и удаль.
Некоторое время они ехали молча, а потом Мстислав пробурчал:
— А плечи у него ничего не шире… Да и меч мой будет поболее!
Тайкес с уважением смотрел на ровную и гладкую черную скалу, уходящую далеко ввысь. Все ловушки, преграждавшие ему дорогу по пути сюда, начиная от простейших ям с кольями и заканчивая хитроумными магическими западнями, выглядели теперь детскими игрушками. Заклятие полета, конечно же, могло значительно облегчить подъем на столь неприступную вершину, но именно сейчас магией пользоваться было нельзя. Жилище Кащея располагалось слишком близко, и он наверняка почуял бы волшбу.
Он обвязал лоб платком, чтобы пот не заливал глаза и прильнул к холодному утесу. Он знал, что скала только кажется такой монолитной. Но стоит приблизиться или, еще лучше, прикоснуться — сразу замечаешь и чувствуешь его изъяны. Мельчайшие неровности, выступы и ямки, шероховатости и царапины — все это в изобилии покрывает любую гору, любой утес, каким бы неприступным он не казался вначале. Это банальная истина, которую знают все. Или почти все. Но почти никто не умеет пользоваться этим. Люди умеют лишь корежить камень, кто во что горазд. Вбивают клинья, царапают стальными крючьями и шипами, превращая восхождение в самую настоящую войну! Они не хотят знать, что с горой нельзя поступать, как заблагорассудиться. Особенно, если она крута и опасна, как эта скала.
Тайкес никогда не забывал об уроках, полученных в клане Серебристых Клинков. Он хорошо помнил, что к горам, особенно к тем, на которые хочешь взобраться, нужно относится как к живому существу, все чувствующему и все понимающему. Горы живут своей жизнью, иначе, чем человек, по-своему, но, тем не менее, живут! И потому всегда сопротивляются разрушению, которое им несут люди, всегда борются с тем, кто нещадно раскалывает их твердые, но такие хрупкие тела… Таких глупцов не спасают ни клинья, ни крючья, ни веревки. Они срываются и гибнут. Только единицы из них умеют быть сильнее и умнее, умеют перехитрить горы. Но и то лишь до поры, до времени.
Только голые руки, немного опыта и никаких инструментов — этому учили его. И самое главное — нежность и любовь!.. Когда он впервые услышал это, он смеялся до слез. Но когда клановый наставник, уже весьма пожилой человек, взобрался, как паук, на отвесную стену Тайкес замолчал и замолчал надолго. Уж что-что, а учиться он умел… А потом и он иногда слышал этот смех, смех недалекого и тупого человека, уверенного в том, что мир прост, как выеденное яйцо. Он слышал его в какой-нибудь придорожной корчме, когда спьяну пытался поделиться этим знанием. Этот смех так напоминал его собственный, что Тайкес никогда не позволял ему продолжаться слишком долго.
Искусство восхождения сродни искусству любви. Если скала примет тебя, если поймет, что ты не желаешь причинить ей боль, то нет на свете высоты, которую нельзя было бы взять!.. На первом этапе важно было подготовить ее. Здесь противопоказаны торопливость и небрежность. Только аккуратность, точность и предельное внимание. Затем, когда она привыкает к человеку, а человек привыкает к ней, можно увеличить скорость. В такие минуты человек как бы растворялся в этом скольжении по камню, не замечая, как стремительно преодолеваются значительные расстояния. В таком состоянии ему не приходилось искать зацепки в скале. Скала раскрывалась, она сама подставляла под его нежные пальцы свои выемки и выпуклости, она льнула к нему, не давая оторваться от ее прохладного тела. Восхождение превращалось в полет!..
Вот и в этот раз он уже почти достиг вершины. Здесь наступал последний этап, самый опасный. Потому что скала удовлетворенно отстранялась от человека, а его мышцы уже стонали от перегрузок. Потому что мокрая повязка уже не спасала от пота его глаза, а мел — его пальцы…
Последним усилием он перевалился через край и испытал величайшее наслаждение. Скала полностью оправдала его ожидания. Он чуял, как внутри него разливалось море разнообразных ощущений, там было и ликование уставшего тела, получившее, наконец, отдых, и благодарность скале, подарившей ему незабываемое чувство, и радость от очередной покоренной вершины, там было еще много чего… Но когда все это схлынуло, осталось самое главное — удовлетворение от выполненной задачи.
Осталось немногое, осталось только отыскать предмет, ради которого он сюда забрался. Вершина скалы была совершенно ровной. Ночные сумерки не мешали ему видеть в темноте, но здесь было пусто. Он внимательно осмотрел пядь за пядью всю площадку, но ничего не нашел! Неужели его обманули и здесь ничего нет, пришла паническая мысль, но он ее немедленно отогнал. Надо искать, Кащей должен был постараться как следует укрыть свою смерть. Надежно, и в то же время, доступно, так, чтобы иметь возможность быстро достать ее в случае необходимости.
Значит, ему нужно быстро появиться здесь, быстро включить некое устройство. Скорее всего механическое, потому что волшба привлечет внимание… Быстро — означает одним простым движением… Что же это может быть?
Тайкес постарался представить себе появление Кащея здесь. Вот он появляется из волшебного портала или, с чего-то летающего, змея там, или ковра-самолета, спрыгивает на скалу… Спрыгивает? То есть прыгает! Тайкес подпрыгнул и с силой ударил подошвами о каменную площадку… Пятки пронзила острая боль, но это ерунда, главное — он угадал и механизм сработал!
Площадку рассекла трещина и человек ловким движением выхватил из нее небольшой, залитый зеленоватым светом предмет яйцевидной формы. Вот оно — искомое Яйцо! Тайкес ощутил упругую поверхность, все правильно, оно не должно разбиться при случайном падении. Он довольно улыбнулся, положил его в сумку и нащупал на шее амулет для вызова ведьмака.
Когда из тумана проступили первые валуны, ведьмак резко остановился. Все, дальше без разрешения идти было нельзя. Перед ним расстилалось «кладбище неизвестных героев», как он окрестил это место. Вокруг него из серой стены тумана проступали контуры гигантских камней. Ведьмак с интересом пощупал ближайший из них, сосредоточился, пытаясь нащупать следы магии, но попытка не удалась. Камни выглядели самыми обыкновенными, но ведьмак отлично знал, что они не были обычными валунами. Каждый из них был своеобразным надгробием какому-нибудь герою, осмелившемуся пробраться сюда, во владения Кащея Бессмертного. Вот только могил под этими валунами не было ибо каждый из них и был когда-то героем, до того, как его превратили в камень.
Ведьмак мысленно позвал Кащея, но тот откликнулся далеко не сразу. Вероятно, удивился, заметив не очередного героя-самоубийцу, а приличного мага. Коллегу, в общем-то. Хотя это еще вопрос, считает ли он коллегами нынешних магов. Ведь за сто тысяч лет, прожитых им, многое изменилось в этом мире. Изменились обитатели мира, изменилась магия мира, изменились сами маги…
Ответ, наконец, пришел — ведьмаку дозволялось войти в его владения, и он переступил границу кладбища. Предстоящая встреча обещала быть малоприятной, и даже опасной, но выбора у него не было. От этой встречи зависело очень многое.
Кащей был неприветлив и хмур, но ведьмак и не ждал иного приема.
— Кого еще принесло сюда? — недовольный голос встретил ведьмака у самого порога пещеры, служившей жилищем Кащею.
— Последнее время меня называют ведьмак. Я пришел с предложением о сотрудничестве, — мягко начал ведьмак, но Кащей перебил его.
— Ты пришел за помощью, — жестко заметил Кащей. — Давай впредь называть вещи своими именами, иначе разговора не получится.
— Хорошо, — согласился ведьмак. — Мне нужна твоя помощь.
— Дурацкая затея, — усмехнулся Кащей, — обращаться ко мне за помощью!
— И тем не менее, — ведьмак как можно равнодушнее пожал плечами, — у меня нет иного выхода. Сложилась критическая ситуация и я вынужден задействовать все наши резервы.
— Все ваши резервы? — Кащей подчеркнул слово «ваши». — Какое же отношение имею я к вашим резервам?
— Прямое, — ответил ведьмак, с интересом вглядываясь в иссохшее, мумифицированное лицо Кащея. — Ведь ты тоже Древний!
Кащей пристально всмотрелся в гостя, и ведьмак поежился под его взглядом.
— Древний… Как кто древний? Уж не себя ли ты имеешь в виду, колдун?
— Ни в коем случае. Я прожил совсем мало, лет триста-четыреста… А Древние, Древние это истинные хозяева земли, хозяева рек и лесов, болот и степей, это те, кто существовал до человека и, надеюсь, будут существовать после него… Те, кто веками жил в мире и согласии, соблюдая порядок, установленный Родом, а затем богами… Я не знаю, зачем Род сотворил людей, мне трудно понять его замысел. Но я убежден, что это было его роковой ошибкой! Потому что люди принялись активно разрушать все, сотворенное Родом! Они истребляют Древних, они истребляют даже себе подобных, они уничтожают леса и поля, реки и болота, они нарушают мировое равновесие и потому они должны исчезнуть!
Кащей демонстративно зевнул, утомленный пустословием гостя. Он не верил ни единому его слову. Не один раз ему приходилось встречать таких людей, которых распирала ненависть к своим же сородичам, и которые также желали гибели человечеству. Вот только всегда за спиной этой ненависти стояла обычная жажда власти…
— Это решил ты, или этот сброд, от имени которого ты говоришь? — презрительно спросил Кащей.
— Это не сброд. Это твои ровесники, а многие из них гораздо старше тебя. Это наши братья и сестры.
Кащей расхохотался, обнажив беззубый рот.
— Нашел мне родственников! Я не считаю своими родичами этих безмозглых тварей, даже если они прожили больше меня!
— Так может ты считаешь своими родичами людей? — заметил ведьмак. Его уже начала раздражать упрямство этого старикана, не видящего дальше собственного носа! Неудивительно, что его племя почти все истребили!
— Людей? Как я понимаю, тебе не нравятся люди, это против них ты пришел просить помощи, не так ли?
— Да, именно люди представляют сейчас угрозу для нашего мира. Они способны уничтожить его, если их не остановить.
— А как же перо Рода? — сощурился Кащей.
— Вот-вот! — мрачно подтвердил ведьмак. — Так говорят многие. Но если хорошенько вспомнить эту легенду? Ведь перо досталось им незаслуженно, ведь они взяли его силой! А на любую силу всегда можно найти большую силу!
— Так нет же ее, — заметил Кащей, — силы этой!
— Да потому, что никто не ищет ее! Я предлагаю всем действовать, я предлагаю искать эту силу, собирать ее, создавать, а мне рассказывают эту глупую басню про перо!
— Как я понимаю, ты решил объявить войну всему человечеству? Но ведь и ты из их рода!
Ведьмак недовольно поморщился, будто ему наступили на больную мозоль.
— Да, я родился человеком. Но это было очень давно… Сейчас я больше, чем человек! — в его голосе прозвучало что-то похожее на гордость.
Кащей не стал ничего говорить. Почему-то все эти нынешние маги, выучив основы магического искусства, научившись менять по своему желанию форму, считают, что перестали быть людьми. Наивные!..
— Я не безумец, — продолжал тем временем ведьмак. — Я ни собираюсь воевать со всем человечеством сразу. Пока я хочу заняться его частью, небольшой, но чрезвычайно быстро растущей, и поэтому наиболее опасной! Меня интересует Русь! Она расширяется день ото дня, усиливается, и скоро, я чую, она займет очень высокое место среди человечьих государств… Если ее не остановить!
— Можешь не продолжать! — оборвал его Кащей. — Меня совершенно не интересует ни человечество, ни тем более твои Древние! Я — сам по себе!
— Вот поэтому люди вас всех, кащеев, и вырезали, и никакое бессмертие не помогло! — не выдержал Ведьмак. — Если ты не хочешь заинтересоваться человечеством, то скоро оно заинтересуется тобой, и интерес этот обернется твоей смертью! Сила в единстве, это понятно даже тупым людишкам, а умудренным годами магам — нет! Ты — просто слепец!
— Ступай! — повысил голос Кащей. — Я больше не хочу тебя слушать!
— Ты отказываешься помогать мне? — спросил ведьмак. — Ты надеешься выжить в одиночку? Да ты значительно глупее, чем я думал!
Ведьмак ждал этого отказа. Ждал и заранее подготовился. Он ткнул пальцем в свой перстень, где мягко мигал крупный рубин. Наполнявшийся гневом Кащей замер, с подозрением перевел взгляд на руку ведьмака.
— Тебе нравится мой перстень? — поинтересовался ведьмак.
— Что это?
Кащей никогда не был дураком, особенно в вопросах собственной безопасности. Он сразу же почуял некую невысказанную угрозу, скрытую в голосе ведьмака. Тот был слишком спокоен, он сохранял просто поразительное спокойствие, и это в присутствии разгневавшегося Кащея, да еще в его же жилище! Поэтому удивительная выдержка ведьмака не предвещала ему ничего хорошего.
— Почему он мигает? — Кащей встретился с глазами ведьмака и увидел там смех, колючий, ледяной смех.
— Это вызов моего друга. Моего хорошего, надежного друга. Он сообщает мне, что готов переместиться сюда… — ведьмак старался говорить равнодушно, но это давалось с трудом. — С твоего разрешения, конечно же…
— Зачем? — прохрипел Кащей.
Он чуял, всеми своими кащеевскими фибрами он чуял радость ведьмака и для него, Бессмертного, это могло означать только одно.
— Чтобы ты мог увидеть кое-что сам и убедиться, что я не обманываю… — пожал плечами ведьмак.
— Что я должен увидеть? — прогремел Кащей, заставив вздрогнуть стены.
Но слова были излишними, Кащей все уже понял, понял и вздрогнул. В его глазах сверкнули молнии, которые едва не ударили в ведьмака. И хотя тот давно ожидал этой минуты, гневный напор Кащея был столь велик, что ведьмака прошиб пот.
— Ты! — рявкнул Бессмертный. — Посмел!
— А ты как думал? — заорал в ответ ведьмак, снимая напряжение. — Твое бессмысленное затворничество гонит тебя прямиком к Ящеру, а ты сидишь и по-прежнему плюешь на всех!
Несколько секунд они молча сверлили друг друга глазами, пока Кащей не отвел глаза.
— Ну что ж, давай, — тихо сказал он. — Я снимаю защиту.
В пещере взвихрился воздух, поднимая многолетнюю пыль столбом, а затем из этого пыльного столба шагнул человек. Он расчихался, раскашлялся, и лишь когда пыль немного осела, он, наконец, оглядел магов и грубо выругался.
— Пыль же можно убирать хоть иногда! — он с укоризной посмотрел на Кащея. — А еще великий маг!
Человек покачал осуждающе головой, но Кащей не слушал и даже не смотрел на него. Его взгляд был прикован к мешку, который человек надежно прижимал к себе. Он хорошо чуял, что лежало в мешке, да и форма мешка не оставляла никаких сомнений в его содержимом. И все-таки не мешало бы увидеть это своими глазами.
— Покажи! — его голос был все еще страшен, но это был голос загнанного зверя.
Тайкес пожал плечами и на мгновение приоткрыл мешок, продемонстрировав Яйцо. Только теперь Кащей перевел взгляд на человека. Он увидел невысокого, небогатырского сложения человека, самого обыкновенного, и это было тем более неприятно.
— Как тебе удалось это, смертный? — спросил его Кащей, чуя как напрягся рядом ведьмак.
Тайкес развел руками, но улыбка, прорезавшая его лицо, была куда красноречивей. Несмотря на внешность, это был далеко не простой человек. И возможно, он мало чем уступал обычным противникам Кащея — богатырям самых разных мастей.
— Его имя Тайкес, — заметил ведьмак. — И он обладает множеством полезнейших способностей, в одной из которых ты теперь убедился сам.
— И долго ты искал этого умельца? — обратился Кащей к ведьмаку.
— Долго, — честно признался ведьмак. — Пришлось поискать…
Он понял, что опасность миновала. Кащей успокоился, и ведьмак вытер пот с лица. Шутка ли, пережить гнев Бессмертного! Мог ведь прихлопнуть сгоряча, перед собственной смертью! Кто их знает, кащеев этих, их так мало осталось…
— Значит, в борьбе против человечества ты используешь самих людей, — сказал Кащей. — Тем самым ты признаешь, что твоих сил недостаточно, что твои пресловутые Древние не могут тягаться с людьми на равных?.. Это ли не залог твоего поражения?
Ведьмак отрицательно покачал головой.
— Во-первых, сейчас я тягался не с людьми, а с тобой, а во-вторых, каждый знает, что клин вышибают клином!
Бессмертный насмешливо хмыкнул. Его ненависть таяла, превращаясь в нечто, похожее на жалость.
— Ты не слышишь меня! Ты не видишь очевидного! Ты — слепец, а не я! Но, Вий тебе судья! Я признаю свое поражение, ты перехитрил меня!.. Что я должен делать? — последние слова Кащей буквально выдавил из себя.
— Вот это — правильный вопрос! — ведьмак почувствовал, как его начинает распирать от гордости. Как же, запрячь в работу самого Кащея Бессмертного!
Весь обед Алеша Попович морщился и кривился, показывая, как ему плохо от солонины. Вскоре его терпение лопнуло, и он принялся громко возмущаться.
— Сколько же можно питаться этой… Я же богатырь земли русской! А не воды морской. А я пропитался насквозь солью, как какой-нибудь варяг!
— Сходи косого подстрели, будет тебе и свеженькое, — посоветовал Илья Муромец, усмехаясь в бороду. Он уже понял, к чему клонит Попович, но не собирался облегчить ему разговор. Тем более что повторялось это с завидной регулярностью. А теперь, после отъезда княжеского гонца, Лешак, конечно же, усилит натиск.
— Зайца?! Да он надоел мне пуще пареной репы! Мяса на один укус, а беготни… — Алеша махнул рукой. — Не поверишь, я же худеть стал! Да-да, меня скоро девки узнавать перестанут!..
Он сокрушенно вздохнул.
— В Киев бы, хоть на пару деньков, отъесться малость, — он с надеждой заглянул в нахмуренное лицо Ильи. — Правильно князь гонцов шлет! Сколько можно на заставах стражу нести? А стольный град кто будет бдить? Надо почаще его проведывать, проверять все ли там тихо-спокойно… Вот в прошлый раз, я ж не зря наведался, князя от Тугарина спас!
— Может ты и прав, Алеша. Пожалуй, пора и проведать. Кажется, дольше всех в Киеве Добрыня не был… — вспомнил Илья.
Богатыри дружно посмотрели на Добрыню, застывшего на дозорной вышке.
— Добрыня, слышишь что, Илья говорит, в Киев пора ехать! — прокричал ему Попович.
— Отчего же не съездить. Ежели надо, значит, съезжу.
— И охота тебе, Добрыня, по жаре такой тащиться! — крикнул Алеша. — Это же не степь, это же сковородка раскаленная…
Добрыня внимательно пригляделся к Поповичу.
— Ты никак, Алеша, в Киев рвешься? Так ты бы так прямо и сказал, а то ходишь вокруг да около, обхаживаешь меня словно красну девицу!
— Так ведь он больше с ними общается, Добрыня, а не с нами, — заметил Илья. — Он же только из Киева вернулся, и месяца не прошло, а мы его назад гоним. Где уж тут научиться с мужчинами разговаривать.
Алеша вспыхнул и насупился.
— Сами, небось, в мои годы нагулялись вволю, — выпалил он и тут же пожалел. Добрыня, может, и нагулялся, а вот Муромец, на печи-то сидючи…
Муромец хлопнул легонько Алешу по плечу.
— Ладно тебе, не обижайся на шутки стариковские, езжай.
Алеша расцвел и, потирая ушибленное плечо, пошел собираться. Он и не думал обижаться. Все насмешки уже наперед их может говорить! Но надо же уважить стариков, подыграть им, разжалобить.
Внезапно с вышки раздался встревоженный голос Добрыни.
— Гляньте-ка, не иначе змей летит!
Муромец пригляделся к еле заметной точке в небе и хмыкнул.
— Добрынь, после Путятишны тебе везде змеи мерещатся! Хлеба не надо, дай Змея удавить. Так ведь скоро все выведутся, что тогда делать будешь?
— Да, точно говорю, змей летит!
— Да ты совсем плохой стал. Змея от горного орла не отличишь!
— Откуда же в степи горный орел возьмется? — удивился Добрыня.
— Сейчас поближе подлетит, вот тогда и спросим его, откуда он…
Гигантский орел завис над заставой и стал нарезать один круг за другим. Попович поспешно достал лук.
— Сейчас мы ее поспрашиваем… Птичку эту… — он быстро прицелился, и стрела взметнулась ввысь.
В последний момент орел подался в сторону и стрела ушла в небо.
— Ты не заболел часом, Алеша? — поинтересовался Муромец. — Это же не заяц, как в такого крупного промазать можно?
Попович сжал зубы. Для него из лука промахнуться и без чужих насмешек оскорбительно! Он послал семь стрел, плотно, одну за другой. Не вырваться птичке, никто еще не уходил из-под его стрел!
Однако, птица, похоже, не догадывалась о непревзойденном искусстве Алеши. Легко, без резких движений он ушел один раз, другой… Последнюю, седьмую стрелу орел выловил клювом, щелкнул и ее обломки посыпались вниз. Тут уже богатыри опешили не на шутку.
— Да это же колдун! — крикнул Добрыня.
— Какую проницательность дают людям книги, — съехидничал Алеша. — Нам бы вовек не догадаться!
Будто поняв, что его раскрыли, орел ринулся вниз, прямо во двор заставы, и, ударившись оземь, тотчас обернулся высоким, высушенным стариком. Старик щелкнул пальцами, его скелетообразное тело вмиг укрылось одеждой, из-под капюшона которой выглянула только костистая нижняя челюсть.
— Кащей… — одновременно выдохнули Добрыня и Алеша, хватаясь за оружие.
Муромец молча ухватил меч, и в воздухе грозно зазвенели, покидая ножны, три богатырских клинка. Но боя не получилось. Да и какой может быть бой с магом, способным обращать живых существ в камень?..
Кащей не спеша обошел три каменных монумента, застывших во дворе заставы. Три здоровенных валуна, некогда бывшие славными русскими богатырями. Он криво усмехнулся. Сейчас опознать в них богатырей смог бы только очень могучий маг. Такой, как он. Но где они, такие маги!
Кащей медленно обходил валуны, но его внимание занимали не окаменевшие витязи. Там, у деревянного тына таился полевик, следивший за каждым его шагом. Жалкая, степная тварь, он мог бы убить его одним движением мизинца, да что там, одной мыслью! Но он знал, что не сделает этого, потому что эта мысль будет означать смерть не только этого жалкого создания, но и его! Он снова усмехнулся, но теперь в его усмешке стыла горечь и, пожалуй, затаенный гнев.
Мог ли он думать, что ему, Бессмертному, величайшему из ныне живущих магов, будет угрожать гибелью какой-то смертный, какой-то жалкий колдунишко!.. Как быстро летит время, как быстро меняются люди.
Еще совсем недавно они прыгали с ветки на ветку и не смели даже подумать о том, чтобы попасться ему на глаза, а теперь вот, пожалуйста. Сначала неисчислимыми ратями двинулись к нему герои, обуреваемые маниакальным желанием его смерти. Они все шли, шли и шли, каждый час, каждый день окружая его жилище все новыми и новыми валунами. Но теперь, похоже, за него возьмутся и маги… Во всяком случае, один из них уже взялся. И взялся довольно крепко, исхитрившись завладеть его смертью и заставить его, Кащея Бессмертного, действовать по его указке!
Кащей аккуратно прощупал мысли полевика, припавшего к земле в тщетной попытке укрыться. Его маленькое тельце сотрясали волны страха. Он так боялся, что Кащей заметит его и сотворит с ним что-нибудь ужасное! Ему было и невдомек, что Кащей уже давно наблюдает за ним, изучает содержимое его не слишком вместительной головки.
Да, полевик увидел то, что должен был увидеть, а именно превращение могучих воинов в камни. Но Кащея интересовали его дальнейшие планы… Он сорвал пленку страха, заполнившую все его мысли, проник поглубже, и, наконец, нащупал нужное — полевик собирался отлучиться отсюда, кажется, в гости к родичам! Что ж, Кащей улыбнулся, никто и не ждал от него, что он будет сторожить здесь эти камни. А это значит, что Кащей очень скоро вернется сюда.
Надо было признать, что замысел ведьмака оказался весьма неплох. Быть может, веков двадцать назад Кащей бы и сам заинтересовался им. Но никак не сейчас!
Вечер они встретили в Киеве, на постоялом дворе. Но торжественного ужина по случаю своевременного прибытия, на что рассчитывал Мстислав, не получилось. Виста пожаловалась на головную боль и торопливо удалилась в свою комнату. Оставшись в одиночестве, витязь загрустил, и вскорости тоже ушел к себе.
Наученный горьким опытом, он тщательно заперся, придирчиво осмотрел свое оружие и бронь, разложил все рядом с постелью и лег спать в одежде, не сняв даже сапог. Прохлопать письмо здесь, у самого княжьего порога было бы верхом глупости! Незваные гости должны получить достойный отпор!..
Звук хлопнувших ставень заставил его подпрыгнуть с постели и схватиться за оружие прежде, чем он увидел противника. И только перегородив дорогу к открытому окну, он окончательно проснулся, разглядел застывшую посреди комнаты темную фигуру.
— Опять ты! — прорычал Мстислав.
Спросонья ему померещилось, что он снова видит того самого вора, который стянул у него письмо в первый раз. Далеко не сразу он вспомнил, что тот вроде как погиб в деревне мертвяков. Если, конечно, это был он…
Однако их молчаливое противостояние затягивалось. Вор по-прежнему стоял на месте, не пытаясь ни нападать, ни бежать. В затылок витязя дунул прохладный ночной ветерок, и ему стало зябко. Но не от сквозняка — Мстислав вдруг понял, что этот человек не мог хлопнуть ставнями. Витязь поднялся так быстро, что тот не успел бы спрыгнуть с подоконника, не то, что пробраться вглубь комнаты. Спина Мстислава взмокла. Он медленно повернул голову, стараясь не упустить из виду ночного гостя, и одновременно заглянуть себе за спину. Как и следовало ожидать, смотреть сразу в двух противоположных направлениях у него не вышло. На одно мгновение Мстислав оторвал глаза от ночного гостя, а когда вернул их назад, кровь в его жилах вскипела — гостя не было…
Совсем рядом мелькнул смазанный человеческий силуэт, острый сгусток мрака метнулся к витязю. Руки Мстислава привычно вскинулись вверх, и он с каким-то отстраненным интересом вдруг обнаружил, что сжимает запястье вора, в котором темнело — витязь скорее догадался, чем увидел — черненое лезвие ножа. Витязь не хотел убивать этого человека, у него накопилось слишком много вопросов. Сильный удар ладонью в лоб должен быть оглушить его, таким ударом Мстислав останавливал и более рослых, крепких воинов. Однако, этот худенький, маленький мужичок, каким выглядел воришка, остался на ногах, и витязю пришлось залепить еще одну затрещину, прежде чем тот, наконец, упал.
Мстислав не спеша закрыл окно, проверил, заперта ли дверь, зажег светильник, и только затем вернулся к неподвижно лежавшему гостю. Тот лежал в крайне неудобной позе, и ни движением тела, ни дрожанием ресниц никак не выдал себя, но обостренные схваткой чувства Мстислава он провести не смог. Вор был уже в сознании и ждал, когда воин приблизится к нему на расстояние удара.
— Врешь, меня не проведешь! — усмехнулся богатырь. — Надо признать, ты первый, кто смог выдержать мою затрещину, за это хвалю, молодец! Ладно, поиграли немного, и будет. Выпусти ножик и я подарю тебе жизнь!
Человек молчал и Мстислав нахмурился.
— Ну, ежели не хочешь, я и сам могу, я не гордый!
Мстислав быстро шагнул к нему, ухватил за грудки, вор немедленно ударил, но оплеуха витязя оказалась быстрее. Голова вора дернулась, и его нож мазнул по воздуху. Но либо Мстислав не рассчитал силы, либо вор оказался мастер держать удары, но едва витязь сомкнул ладонь на его руке, как тот исхитрился перекинуть нож в другую и попытался снова ударить. Витязь беззлобно выругался и без особого труда перехватил вторую руку.
— Угомонишься ты или нет?
Незнакомец ударил вновь. Мстислав прочно удерживал его запястье, но он ожидал удара в свою сторону, и потому не смог удержать удара в противоположную. Вор захрипел.
— Проклятье! Нешто ушел?
Незнакомец еще дышал, Мстислав рванул рубаху на его груди, осмотрел рану — безнадежно, удар точно в сердце.
— Эй, ты еще слышишь меня? Скажи хоть перед смертью, кто послал тебя… Тебе все едино, а мне пригодится!
Человек что-то зашептал, Мстислав пригнулся к нему.
— Князь… уже… мертв… — с этими словами вор испустил дух.
О каком князе говорил этот человек? Неужто о Владимире? Мстислав почувствовал себя неуютно. Его глаза забегали, зацепились за странно знакомый символ на груди мертвого. Лезвие ножа наполовину закрыло эту небольшую татуировку, но Мстиславу хватило и части, чтобы узнать ее. Его глаза поползли на лоб, а дыхание враз остановилось. Он пристально вгляделся в рисунок, надеясь, что ошибся, обознался, но нет — это была та самая татуировка, которую он видел совсем недавно, там, на речке, на груди у Висты!
С каким-то звериным рычанием витязь выскочил в коридор, ударился в соседнюю дверь.
— Виста! — проревел он, явственно ощущая, как течет время, отсчитывая последние минуты жизни Владимира.
Виста не отзывалась, и тогда витязь выбил дверь. Комната была пуста, не было ни девушки, ни вещей. Волосы зашевелились на голове Мстислава, а внутри вдруг сложились в единое целое многие события, которые поначалу казались ему странными и непонятными. Так удачно оказавшееся у Висты кольцо перемещения — не мать же, в самом деле, установила волшебный маяк в роще под Киевом?! Всплыло зловещее предупреждение вештицы… Вспомнились многочисленные железные приспособления, на которые он натыкался в ее сумке там, в деревне мертвяков, а потом на Проклятом холме. Тогда ему было не до размышлений над их назначением, но теперь, теперь-то он понимал, что стальная кошка и специальные крючья на перчатках, особые сапоги с шипами больше подходили лазутчику или, скорее всего, наемному убийце! И сегодня ночью в его комнате — если не тот несчастный, то ведь кто-то же хлопнул ставнями? Кто это сделал, и зачем? Его хотели убить? Или наоборот, спасти?!
Мысли метались в голове витязя, как ошпаренные, некоторые из них легко укладывались по полочкам, но многие, очень многие продолжали свою безумную пляску. А Мстислав уже несся, не жалея сил, в сторону княжьего терема.
Перчатки с когтями и шипы на сапогах позволяли взбираться даже по каменным стенам, а на деревянный тын, окружавший княжеский двор Виста взлетела в один миг. Когда-то, еще во время обучения в клановой школе, все это казалось ей ужасно скучным и занудным делом. Иной раз, чтобы преодолеть несколько саженей в каком-нибудь охраняемом месте, приходилось часами просиживать в неудобной позе, ожидая момента, когда стража отвернется или отойдет подальше. Затем следовал короткий бросок вперед, и вновь начинались томительные минуты ожидания.
Виста улыбнулась, вспомнив с какой горячностью доказывала наставникам, что не сможет так долго пребывать в неподвижности, что ее натура не выдержит… Как давно это было! Уже с десяток крепостей лежало за плечами, сквозь которые она прошла незримой, смертоносной тенью. За ее плечами осталось две дюжины успешно выполненных заданий, и примерно раза в два больше трупов. Точно она просто не помнила, потому что кроме заказанных людей приходилось убивать и стражников, а их она не считала… И вот теперь через двор князя Владимира крался опасный хищник. Пока она не убивала, потому что трупы — дело хлопотное и слишком заметное. Убивать она начнет после, когда задание будет выполнено, а князь будет мертв. Вот тогда уходить придется очень быстро, и выжидать подолгу благоприятного времени она уже не сможет.
Шаги людей, возня дворовой живности рисовали четкую картину ночной жизни. Ей не нужно было видеть, чтобы понять, кто именно приближается к ней — вооруженный гридень или просто княжий холоп.
Виста пересекла двор, прильнула всем телом к прохладным бревнам княжьего терема, а затем медленно поползла вверх. Там, на третьем поверхе, располагался кабинет князя, и туда следовало заглянуть в первую очередь. Если же его там нет, ей придется посетить еще несколько мест, где, по сведениям клана, можно было застать князя. Результаты многолетних наблюдений лазутчиков, рассказы послов, купцов и прочих, побывавших при дворе Владимира, все это было тщательно собрано и предоставлено Висте. И теперь она в подробностях знала план княжеского двора, внутренних помещений терема, она точно знала расположение всех светлиц и горниц, где князь обычно привык проводить ночь.
Бесшумно перебирая стальными когтями девушка достигла нужного окна, прислушалась к голосам. Князь находился там, но, к сожалению, не один…
Время шло, Виста висела над окном, внимательно отслеживая все перемещения во дворе, на сторожевых вышках, в самой горнице. До нее дотянулся знакомый приятный аромат, это любимый напиток князя, кава! Среди вариантов устранения князя было и отравление с помощью этого напитка, но Виста не собиралась его использовать. Слишком ненадежно! Только холодная сталь могла гарантировать безусловную смерть и… удовлетворить жажду мести! Но как бы не хотелось ей заглянуть в глаза князю перед его смертью, она не сделает этого. Никакие личные чувства не могут испортить ее выучку и заставить встретиться с ним лицом к лицу. Нет, этого не будет. Владимир сильный и отважный воин. Честный бой с ним — это верная смерть, а посему личные чувства не должны замутить ее холодного рассудка, наоборот, они должны придать уверенности в неизбежности справедливого возмездия…
Разговор в комнате затих, хлопнула дверь и Виста осторожно, на одно мгновение, заглянула вовнутрь. Князь стоял посреди горницы, склонившись над огромной картой страны, занимавшей весь стол. А еще Виста увидела, что в комнате больше никого нет, и что князь без кольчуги и без оружия, если, конечно, не считать ножа на поясе.
Сейчас девушка рассматривала два варианта дальнейших действий. Либо она быстро и незаметно проникает внутрь, либо остается здесь и пробует подманить его к окну. Оба способа были давно разработаны, взвешены, оставалось только выбрать наиболее подходящий в сложившихся обстоятельствах. Но она не успела ничего выбрать — за нее это сделал князь.
Заслышав приближающиеся шаги, она приготовилась к нападению. Стоит ему только выглянуть, как сразу же увидит ее, но это будет последнее, что он увидит в жизни. Девушка вынула когти правой руки из стены, конечно, можно ударить и ими, они оставляют глубокие и опасные раны, но гарантий мгновенной смерти все же не дают, и потому она достала нож и опустила руку, готовясь к быстрому выпаду. До Висты донеслось дыхание князя — пора! Немного свеситься и нанести резкий удар в горло, князь не успеет даже пикнуть!
Внезапный шум со стороны ворот заставил ее замереть на месте и прислушаться. Зазвенело оружие, раздалась отборная ругань, но все перекрыл знакомый мощный рев Мстислава. Она еще не слышала слов, но его голос, один только голос остановил смертоносное движение ее ножа. Кровь вскипела в ее жилах, ударила в голову, исступленно забилась в висках, а горло высохло в один миг. Привлеченный шумом князь высунулся из окна. Самое время ударить, мелькнуло в голове. Вот же, совсем рядом, прямо под лезвием ножа, тянулась из окна беззащитная шея Владимира, пытавшегося что-то разглядеть в темноте. Но Виста лишь беспомощно стиснула зубы, чувствуя, что не может двинуть и пальцем. Она перевела непонимающий взгляд на нож. Это же так просто…
Владимир что-то крикнул и шум внизу разом утих. Пока он разговаривал с людьми во дворе, Виста тщетно пыталась унять сумятицу в своей голове. Огромным усилием воли она загнала свои чувства глубоко вовнутрь и попыталась разобраться. Что с ней происходит? Почему одного лишь голоса Мстислава хватило, чтобы остановить ее годами взлелеянное возмездие? Откуда у него такая власть над ней? Вопросы отчаянно забились в голове, как пойманная в силки дичь бьется в поисках спасения, но ответов не было. Был лишь выбор. На одной чаше весов маячил Мстислав, столь неожиданно ворвавшийся в ее жизнь, а на другой — все остальное. Застарелая жажда мщения и родной клан, в общем, все то, что составляло ее жизнь последние годы… Но судьба вновь распорядилась по своему.
Двор быстро заполнялся людьми, так что стоило кому-нибудь присмотреться к чересчур темному пятну, нависшему над князем, или тем паче уловить легкое движение либо всхлип умирающего… Безусловно, она еще могла разменять жизнь Владимира на свою. Но ведь она не готовилась к смерти! Конечно, в особых случаях в клане готовили убийц-смертников, но это было исключение из правил. Ведь на подготовку опытных убийц уходило много лет и много сил, чтобы вот так разбрасываться ими. Нет, она не собиралась умирать. Она должна убить князя и уйти живой.
И хотя ей пока везло, это обстоятельство больше пугало, чем радовало. Судьба никогда не делает таких подарков просто так. Того, что посылает не холодный расчет, а счастливый случай, следует опасаться — таков был постулат Ночных Лезвий. Боясь шевельнуться и привлечь внимание, она продолжала висеть в полной неподвижности.
Тем временем по распоряжению Владимира Мстислав был допущен в терем и князь отступил вглубь горницы, так и не заметив притаившегося у окна убийцы. Несколько раз Виста глубоко и бесшумно вздохнула-выдохнула. Напряжение последних минут не прошло даром — сильная дрожь сотрясала ее тело, прошло несколько минут, прежде чем она восстановила нормальную работу организма и обратилась в слух.
— Надеюсь, случилось нечто весьма важное, если ты решил ворваться сюда среди ночи! — голос князя прозвучал очень резко.
— Так оно и есть, княже! У меня письмо из Царьграда…
— Письмо? И с каких пор это дает тебе право вламываться в такое время? — повысил тон Владимир.
— Это не просто письмо, это очень важное письмо. Листоверт сказал, чтобы я отдал его тебе никак не позднее завтрашнего утра… Он сказал, что такое письмо ты будешь рад получить в любое время! Вот оно…
Виста знала, кто такой Листоверт — так звали княжеского шпиона в Царьграде. Ее готовили основательно, киевский князь — не мелкая шишка вроде какого-нибудь купчишки, могут пригодиться любые сведения. Поэтому ими снабжали в куда большем размере, чем реально использовалось. На всякий случай…
— Скажи там, чтоб Белояна позвали, — сказал князь, задумчиво изучая письмо.
Довольный смягчившимся выражением лица Владимира, Мстислав высунулся в коридор, рявкнул во всю силу своих легких, так что Владимир поморщился.
— Зачем же так орать, ночь на дворе…
За дверью послышались тяжелые шаги, а затем на пороге показалась мощная фигура волхва и в комнате загрохотал его низкий голос.
— Опять, княже, кто-то злоумышляет супротив тебя?
— Догадался? — спросил князь, не отрывая взгляда от послания. — Или в своем чане разглядел чего?
— А чего тут догадываться? — удивился волхв. — Небось на попойку какую среди ночи не разбудишь…
— Ты же волхв, какую тебе еще попойку? — сделал удивленное лицо князь, но быстро посерьезнел. — Видишь ли, у меня кое-что странное… Мстислав вот из Царьграда приехал…
Князь говорил, но продолжал есть письмо глазами. Похоже, он перечитывал его в очередной раз. Медвежья морда волхва внимательно осмотрела витязя и тот поежился под его тяжелым взглядом.
— Похож ведь, однако, — заметил волхв.
— Кто похож? — удивился князь, оторвавшись, наконец, от письма.
— Да Мстислав, кто же еще?! Ты ж сам сказал, что он странный какой-то!
Князь помолчал некоторое время, изучая медвежью морду, но та надежно скрывала истинные чувства волхва. Не поймешь, шутит или впрямь не понял…
— Не про него речь… Письмо от нее!
— От нее? — изумился Белоян.
Владимир кивнул.
— Так чего же ты не радуешься? Меня зачем-то с постели поднял, куда я собирался спать лечь, али вести плохие?
Князь снова кивнул.
— Она пишет… Ну, много чего пишет… Вот что странно — про некий заговор сообщает против меня. Причем заговор затеял не боярин какой или там князь удельный, что в общем-то вполне понятно и привычно, а какой-то колдун. Ты, Белоян, ничего там, в магических сферах, не узрел случаем?
Белоян озадачился, обдумывая ответ, а князь продолжил:
— А еще пишет, что этот колдун ко мне убийцу подослал, и что убийство намечено именно на сегодня — завтра… Как я понимаю, отсюда и спешка с доставкой…
При этих словах Виста вздрогнула. Если волхв надумает сейчас прощупать окрестности волшебным чутьем… Она прошептала слова заклинания, очень древнего, как уверяли клановые учителя, но по-прежнему очень действенного. Такое заклинание способно на некоторое время прикрыть человека от магического зрения. Правда, только лишь от случайного, скользящего внимания…
— Что скажешь хорошего? — князь посмотрел на волхва.
— Хммм, откровенно говоря, узреть такое в магических сферах затруднительно… Но, ежели ты хочешь, то можно и поискать кое-какие следы… Может, и нащупаю чего.
— Меня смущает вот что, — продолжил князь и вздохнул. — Ведь она раньше не писала писем… Но это ее почерк, я уверен!
Строгий взгляд князя придирчиво обежал Мстислава.
— Я не могу не доверять Мстиславу и Листоверту! Люди проверенные… Но ведь и их могли обмануть!
— Не сумневайся, князь, — встрял неожиданно Мстислав. — Два раза это письмо пытались украсть у меня, последний раз вот только что, в корчме… Поначалу я хотел до утра подождать. Но перед смертью этот вор сказал, что князь, мол, ваш скоро сгинет и вот поэтому я здесь, среди ночи…
Замершая на стене Виста с тревогой вслушивалась в рассказ, нервно покусывая губы. В любой момент она ожидала, что он расскажет, наконец, про нее, и от этой мысли почему-то становилось страшно. Но не оттого, что предупрежденные воины князя начнут тотчас же обыскивать терем. Нет, это не особенно пугало ее. А вот именно — скажет или нет?.. Ее сердце забилось с такой силой, будто пыталось вырваться и спрятаться где-нибудь подальше, чтобы не услышать роковых слов витязя. Но к ее огромному облегчению и удивлению, Мстислав даже не упомянул о ее существовании. Слегка смущаясь от повышенного к себе внимания, Мстислав подробно рассказал о попытках выкрасть письмо, ухитрившись ни словом не обмолвиться о том, что дорогу до Киева он преодолел не один. В заключении он детально описал татуировку, которую разглядел на груди погибшего вора.
— Никогда ни видел такой! — покачал головой князь.
— А вот, я, князь, не могу сказать того же… — сообщил задумчиво волхв.
— Что тебе известно?
— Известно немного. В поисках высшей истины мне пришлось обойти немало стран и повидать немало разного люда. Попадались мне и такие. Так вот, это клеймо говорит о принадлежности человека к одному из кланов наемных убийц…
— И такие важные новости нам приходится буквально клещами вытягивать из него! — изумился князь и хмуро взглянул на витязя. — Это называется дружинник по особым поручениям! С этими богатырями вечно, как с детьми, — князь обернулся к волхву за поддержкой. — То они подвигами хвастают направо и налево, то вовремя два слова связать не могут, ну, дети малые, право слово!
— Ничего, княже, искусство бахвалиться своими подвигами еще придет к нему, с возрастом, — усмехнулся волхв, повернулся к витязю. — До нас докатились вести, что на границах уличей и тиверцев едва ли не война разразилась с лесной нечистью? А ведь ты должен был проезжать через их земли?
Под требовательными взглядами князя и волхва Мстислав честно поведал обо всех своих встречах с нечистью, тщательно исключив из своей истории все события, связанные с девушкой. Виста даже немного удивилась тому, как гладко у него вышло.
Рассказывая о встрече с ведьмаком, Мстислав неожиданно запнулся, хлопнул себя по лбу и, пошарив в карманах, извлек подарок ведьмака. Удивленный волхв смолчал, и лишь когда витязь закончил рассказ, ехидно заметил князю:
— Отличный парень, этот Мстислав! Главное — не забывай его расспрашивать поподробнее, глядишь, еще чего перепадет…
Мстислав смутился, открыл рот, намереваясь возразить, но князь остановил его.
— Не обращай внимания, Мстислав, это он шутит. Ты принес важные вести, витязь, и я благодарю тебя за верную службу! Жаль, конечно, что омутник не рассказал тебе, что у них за колдун объявился. Ну да ладно, еще проведаем, — князь хлопнул его по плечу. — Завтра жду тебя на пир! А пока, ступай, отдохни, пир тоже требует сил, и при том немалых! — Владимир усмехнулся краем губ. Мстислав повернулся, чтобы уйти, но на выходе его придержал Белоян.
— Утро уже скоро, так что спускайся ко мне и располагайся там, а с утра я тебя еще расспрошу об этом ведьмаке, хорошо?
Мстислав молча кивнул и плотно затворил за собой дверь.
— Не нравится мне этот ведьмак, ох как не нравится, — пробормотал волхв. — Смущает меня вот что… Вести о буйстве нечисти пришли еще до появления там Мстислава, и ведьмак не мог не знать этого, однако он убеждал витязя в обратном — что все началось именно с него, то есть, с момента, когда он зарезал эту полоумную бабку…
— Может быть, он не знал, сколь широко расползлось это безумие…
— Даже не надейся на это! — строго заметил Белоян, взмахнув подарком. — Тот, кто наложил такие мощные заклятия на эту вещь, не мог не знать о происходящем вокруг.
Князь задумчиво растер мочку уха, подергал за серьгу.
— Мстислав не простой воин… — сказал он. — Конечно, он молод, но уже очевидно, что растет богатырь. А ведь ты сам как-то рассказывал мне, что богатыри для того и рождаются, чтобы сражаться с нечистью… Они вроде, как и не могут погибнуть в лапах какого-нибудь чудища, так?
— Не совсем так, — возразил волхв. — Богатыри обладают незаурядной, нечеловеческой силой. Причем главное отличие даже не их физическая сила, а в первую очередь сила их воли, сила их духа! Именно это ставит их вровень с волхвами! Многие волхвы, колдуны или маги тратят годы на приобретение той силы, которой богатыри наделены от рождения.
— Ты хочешь сказать, что в каждом из них спит зародыш могучего мага и если он все-таки проснется? — князь вопросительно взглянул на волхва.
— Он не может проснуться, княже, — тихо сказал волхв. — Они рождаются для других дел, но лишь единицы способны изменить свою судьбу… А что касается гибели в лапах чудища, я могу сказать только, что такой исход маловероятен, но не невозможен!
Белоян задумчиво разглядывал подарок от незнакомого ведьмака. Черный футляр был настолько плотно окутан мощным слоем охранных заклятий, что, похоже, спать ему сегодня уже не придется. Остаток ночи уж точно провозиться с ним. Интересно, на кой ляд понадобилось так закрывать его? Волхв посмотрел на князя и, заметив его совершенно отрешенный вид, заторопился уйти, но Владимир движением руки остановил его.
— Подожди еще… — князь замолчал, и волхв терпеливо застыл в ожидании.
Виста вздрогнула, почувствовав некое изменение вокруг себя, оглянулась. Небо — еще ночное для обычного человека, для нее уже заметно посветлело. Пора уходить! Завтра она повторит попытку. И будет повторять это снова и снова, пока не достигнет своей цели! Однако, кажется, князь собирается сказать еще что-то важное. Виста решила рискнуть и послушать еще немного.
— Она назначила мне встречу… — тихо сказал князь.
— Она? — изумился Белоян. — Встречу? А-а-а, какая-то магия, наверное…
Князь кивнул.
— Да, какой-то колдун за большие деньги берется мгновенно перенести ее сюда. Конечно, не именно сюда… Недалеко от Киева есть небольшая рощица, где установлен волшебный камень, я должен быть там к полудню…
Они еще продолжали о чем-то говорить, но Виста слушала вполуха. Ее мысли забегали с огромной скоростью. Она вдруг поняла, кто прислал письмо — Анна, царьградская принцесса и тайная страсть Владимира! Не зря потрудились старейшины клана, немало сведений удалось им собрать о князе…
Вот он — ее шанс! Ее учили не верить в случайные совпадения, и потому, без сомнений, письмо Мстислава так или иначе связано с ее заданием. Возможно, что письмо это есть часть плана по устранению князя. Ничего удивительного здесь не было, старейшины клана умели разрабатывать планы и посложней. Поэтому она была твердо уверена, что князь имеет в виду именно ту рощу, на которую настроено ее магическое кольцо.
Виста быстро стала спускаться. Было бы неплохо сразу воспользоваться кольцом, но мало ли — все-таки рядом волхв…
Когда Белоян спустился в свою комнату, Мстислав уже храпел вовсю. Волхв подошел к его двуручнику, медленно потянул меч из ножен. Мощные волны волшбы он учуял еще там, наверху. Потому и предложил витязю заночевать здесь, чтобы иметь возможность поближе познакомиться с этим мечом.
Это был не просто меч-кладенец. Хотя любой меч-кладенец не просто меч, но этот действительно был особенный. Взгляд волхва пробежал по широкому лезвию, испещренному древними символами, остановился на небольшом, но четко отчеканенном полумесяце у самого основания клинка — знак Луны, солнца мертвых! Лунный меч — так кажется, называется это оружие. Но это имя он получил позднее, когда люди уже забыли откуда и для чего появились на земле такие мечи. Белояну же как-то посчастливилось наткнуться в одной ветхой книге на древнюю легенду, связанную с этим мечом…
С древнейших времен люди, а до них иные разумные существа, стремились стать вровень с богами. И первое препятствие, стоявшее на этом пути, заключалось в слишком коротком сроке жизни. Сколько бы лет не отпускали им боги, этого всегда было недостаточно. Во все эпохи колдуны всех рас и народов пытались обрести бессмертие и тем самым обмануть установленный богами миропорядок. И некоторым из них это удавалось! Их магическая мощь настолько возрастала, что они исхитрялись искривлять и искажать вокруг себя существующие законы мироздания.
Но это было еще полбеды. Как и любая другая сила, сила магов не может находиться в равновесии — она либо растет либо падает. И чтобы избежать этого падения необходимо постоянно использовать эту мощь, упражняться в искусстве волшбы. Хорошо, если маг направлял обретаемую силу на поддержание и укрепление существующих законов мира. Но многие из них набирали мощь для прямо противоположных целей. Преследуя свои личные цели они непрестанно вмешивались в мировые дела, преступая и людские, и божественные законы, нарушая ткань миропорядка, и, соответственно, вызывая сильное противодействие. Повинуясь судьбе, толпы героев устремлялись на битву с этими преступниками и терпели поражение. Ибо могущество магов со временем становилось просто чудовищным!
Боги не могли вмешаться в земные дела без того, чтобы не нарушить свои же законы. И вот тогда они и решили создать особое оружие для смертных, которое позволило бы героям исполнять предначертанное и предавать смерти зарвавшихся магов. Владыка подземного мира, далекий предшественник современного Ящера, выразил общую волю богов и вдохнул свою силу в это оружие, наделив его свойством убивать любое существо, живущее под солнцем.
Как понял Белоян, в действительности боги создали не оружие, а особый закон безусловной смерти, а уже на земле он обрел форму привычного смертным оружия. В эпоху людей такой формой стал меч, получивший имя — Меч Судьбы. Такой меч мог попасть в руки только избранному судьбой смертному. И если Белоян имеет возможность лицезреть его — значит где-то совсем близко обитает тот, кто должен пасть от этого меча.
Надеюсь, что это буду не я, усмехнулся мысленно Белоян. У него вроде бы неплохие связи там, наверху. Если уж не спасли бы, то хоть вовремя предупредили бы. Однако, на всякий случай, Белоян отметил себе в памяти, надо бы завтра, нет, уже светает, значит, послезавтра, обязательно лично провести какой-нибудь ритуал, посвященный богам. Давненько он уже не проводил священных обрядов, все на помощников спихнул, а боги — они народ обидчивый!
Волхв задвинул клинок в ножны, направился к выходу. Теперь дело за подарочком, но здесь, в княжеских хоромах, его вскрывать никак нельзя, слишком опасно. Для подобных экспериментов у Белояна была приспособлена особая, очень глубокая землянка на заднем дворе, надежно защищенная могучими заклятиями, наложенными волхвом во избежание разного рода неприятностей. Ведь вызов какого-нибудь, даже самого завалящего, демона сопровождается буйством могучих колдовских сил. Потому маги, как правило, и селятся в безлюдных местах. Там особо изощряться не надо, отвел колдовство в сторону, спалил лесочек там или построил какое-никакое сооружение, и ладно. Но этот вариант не для него. Каждый день не будешь мотаться из Киева, да обратно. Конечно, можно было бы устроиться и в тереме, в конце концов, если его защитные заклятия окажутся бесполезны, Киев все равно сгорит. Так что землянка главным образом служила для того, чтобы не мешали заниматься волшбой и не отрывали по пустякам.
Золотая чара приятной тяжестью легла в ладонь Мстислава. Он перевел взгляд на другой край Золотой Палаты, туда, где сидел князь в окружении старшей дружины, воевод и бояр. Владимир чествовал некоего иноземного посла, но из-за царившего в палате шума Мстислав мало что расслышал. Если бы чествовали кого-либо из знатных, сильномогучих богатырей, усмехнулся про себя витязь, тишина бы стояла мертвая. Даже всегда шумная младшая дружина, к коей относился и Мстислав, враз бы присмирела. А так, подумаешь, посол… Послы здесь каждый день под ногами толкутся, особенно с утра — перепьют вечером и под столами отлеживаются! Иной раз тронешь их, передвинуть допустим, так они сразу — не сметь трогать, я посол тырпырляндии, я есть неприкосновенность!
Сильномогучие же редко бывают на княжьем пиру, они все больше на заставах дальних. Привыкшие к степным просторам, им тут душно и тесно, так что нечасто их здесь увидишь. Вот и в этот раз ни Муромца, ни Добрыни, ни даже Поповича. А как хотелось бы Мстиславу увидеть их, эти живые легенды… Ему бы подольше в Киеве пожить, хотя бы с месяц-другой, может и повезло бы, но где уж там. Разве князь даст столько рассиживаться? Иной раз Мстислав и дня в Киеве не проведет, а князь уже к себе зовет, собираться велит в дорогу.
Мстислав осушил чару и стал аккуратно отрезать себе кусок жареного поросенка. Сосед по столу, рвавший мясо руками, странно посмотрел на него, и Мстиславу стало стыдно. Вот так, люди скоро пальцем будут показывать! Из-за этого Царьграда, где приходится проводить больше времени, чем в Киеве, уже и есть по человечески разучился! Мстислав разволновался и быстро прикончил поросенка.
— Ну вот, съел же целиком, чего, спрашивается, резал-то… — пробурчал сосед.
— Дурень! — откликнулся другой дружинник. — Это ж культура! Понимать надо!
— А я по-твоему, что, некультурный? — грозно насупился первый дружинник.
— Понятное дело, ты ж вот даже грамоту не знаешь! — усмехнулся второй.
— А зачем мне грамота? — спросил недоуменно первый. — Грамота — это для волхвов, это их культура. А моя культура — это врага умеючи посечь!
— Однако, вона Добрыня-то наш и врага умеет надвое размножить, да и читать обучен…
— И что с того, дурень? Славу-то ему меч принес, а не грамота…
Владимир вдруг поднялся со своего места, бросил несколько слов соседям и заторопился к выходу. Тревожное предчувствие зашевелилось в душе Мстислава и он, повинуясь внезапному импульсу, последовал за ним. Но только уже выходя во двор он понял причину своей тревоги — Виста! Где-то на задворках мыслей Мстислава еще теснились оправдания, надежды, что все на самом деле обстоит иначе, что она ни при чем, но все было напрасно. Мрачная уверенность, что Виста и есть тот самый убийца, о котором предупреждало письмо, не покидала его. И ведь это он привез этого убийцу в Киев! Вот о чем предупреждала его перед смертью вештица, а он, дурак, не понял! Ну, ничего, с холодной решимостью сказал он себе, он искупит свою вину. Когда Виста попробует убить князя, он должен быть рядом, ведь никто кроме него не сможет защитить Владимира!
Во дворе уже стояла готовая к отъезду дюжина тельников князя во главе с их старшиной, матерым воином Круком. Владимир куда-то уезжает, понял Мстислав, волнуясь все больше. Он должен следовать с ним!
Исполнившись решимости Мстислав шагнул вперед и будто налетел на невидимую стену. Колючий взгляд старшины буквально пригвоздил его к месту. Едва заглянув в его холодные глаза, Мстислав сразу же понял — Крук не возьмет его. Он плохо знал этого старого воина, но и того, что знал было достаточно, чтобы сделать такой вывод.
Старшина тельников был довольно крупный и дородный мужчина, что, впрочем, не мешало ему двигаться с грацией молодой лани. Никто из киевский богатырей не мог бы похвастаться, что встречался в поединке с Круком и никто не мог бы сказать, что хотя бы видел его в бою. Но при этом, удивительное дело, никто не сомневался в том, что старый Крук — великий воин. Умелый и смертельно опасный противник.
Он появился в Киеве после очередного покушения на князя, когда вся его охрана полегла под мечами заговорщиков и князь набирал себе новых тельников. Славившийся умением подбирать верных и знающих людей, князь не ошибся и в этот раз. В короткие сроки Крук подобрал и подготовил к службе две дюжины отменных воинов. Причем все они были люди семейные, имевшиеся к тому же и не одного ребенка. Только нянчившие и оберегавшие собственного ребенка, объяснял старшина, могут вертеть головой вокруг своей оси, и только таким людям можно доверить охрану князя. Многие дружинники князя были жестоко обижены на него за то, что он отказал им, таким опытным, сильным и в высшей степени достойным воинам. Жалобы дошли до князя и тот вызвал к себе Крука. Знающие люди рассказывали потом, что на этой встрече Крук долго расписывал достоинства этих воинов и доказывал, что они действительно знающие и умелые, и что на полях брани их ждет великая слава. Князь поначалу удивился, но затем смекнул что к чему и отпустил его восвояси, довольный, что Крук оказался к тому же неплохим политиком. Не задев чести воинов, ему удалось дать понять, что к работе тельников они совершенно не годятся. Ведь здесь не поле брани и славы не добудешь…
Пока Мстислав раздумывал, что ему предпринять, во двор спустился Владимир и витязь немедленно кинулся к нему.
— Княже!
Владимир обернулся.
— Что тебе?
— Княже… Я после вчерашней ночи боюсь сильно… Вдруг тот убийца объявится… А у тебя охраны всего ничего! — Мстислав внимательно подбирал слова, чтобы не выдать своего знания. — Позволь с тобой!
Заметив колебания в лице князя, Мстислав поспешно выпалил.
— Я же привез его сюда… Письмо это проклятое, значит мне и отвечать! Позволь, княже, пока ты меня из Киева никуда не выслал, я подле тебя буду?
Оценивающим взглядом князь пробежал по фигуре витязя, заглянул ему в глаза, пожал плечами. К князю подвели коня, и он легко запрыгнул в седло, не коснувшись стремени.
— Ну, что ж, не хочешь отдохнуть, дело твое! Тогда догоняй!
Он развернулся, с места послал коня в галоп. Дружина тронулась следом, а Мстислав, подмигнув хмурому Круку, бросился седлать коня.
Белоян тщательно запер дверь в свое убежище, проверил наложенные вокруг заклятия и только затем обратил внимание на загадочный подарок. Могучие заклинания, опутавшие черный футляр, выглядели чрезмерными для такой простой вещи. Даже если даритель намеревался продемонстрировать свою мощь, можно было бы обойтись куда меньшими затратами магических сил. Из этого следовал единственный вывод — вещь, скрывавшаяся внутри, была чрезвычайно опасной для окружающих, поэтому заклятия защищали не ее, они защищали от нее!
Белоян задумался, вновь и вновь оценивая силу волшбы, окружавшую подарок.
Стоило ли вскрывать его здесь и сейчас? Очевидно, что ведьмак, если, конечно, это он подготовил вещь, могучий колдун. Но Белояну приходилось встречать и помощнее. Ничего особо опасного в подарке, похоже, не было. А магические ритуалы, работа с артефактами всегда в той или иной степени опасны… В конце концов, любопытство исследователя победило все сомнения, и волхв решил вскрыть футляр.
Очень медленно, слой за слоем, он принялся снимать заклятия. Работа была долгой и утомительной, прошло несколько часов, прежде чем волхв почуял магию самой вещи. Она не производила впечатления опасной, и он решительно снял последние остатки защитных заклинаний.
Так и есть! Увидев вещь, волхв, готовый ко всем неожиданностям, расслабился. Он держал в руках маленький перстень с крупным алмазом. Конечно, это не простой перстень. Это весьма древний и весьма ценный артефакт. В коллекции любого волхва или колдуна таких вещей никогда не бывает много. Судя по некоторым признакам, данный артефакт заключал в себе заклятие перемещения. Вещь безусловно ценная и необходимая, одно непонятно, зачем стоило плести вокруг столь мощную защиту?
А еще неплохо бы выяснить, куда именно можно попасть, используя этот перстень. Может быть, в одном из этих мест находится жилище дарителя? Может быть таким образом этот некто желает встретиться с ним? Белоян вдруг почувствовал волнение, какого не испытывал уже давно. Ему показалось, только на одно мгновение показалось, что он знает, кто хочет встретиться с ним. Он сразу отверг эту безумную мысль, но надежда уже пустила прочные корни в сердце, заставив Белояна взяться за камень и повернуть его, инициируя перемещение.
Но произошло неожиданное. Вместо того чтобы переместить волхва, магия артефакта произвела обратный переход. Что-то огромное, насыщенное смертельно опасной магией, стало проявляться в землянке.
Чья-то могучая воля обрушилась на волхва, выдавливая из него сознание. Очень сложно победить мага в его же жилище, неведомый колдун знал это и не стремился убить Белояна. Он делал ставку на существо, которое медленно продолжало уплотняться в воздухе, и хотел только помешать волхву воспрепятствовать перемещению. Вся магия Белояна, все источники силы, находившиеся в землянке, все его защитные заклятия обрушились на перстень. Перстень не выдержал потоков магической силы и сгорел, обратившись в дым. Но было уже поздно. Переход существа уже завершился. Концентрация волшбы перешла все мыслимые пределы, защитные барьеры Белояна стали лопаться один за другим, а затем она вырвалась наружу. Киев ведь сгорит к чертовой матери, мелькнуло где-то на краю сознания Белояна, и он бросил все свои силы на то, чтобы остановить выброс.
Огромный огненный пузырь вздулся над землянкой волхва, а затем со страшным грохотом лопнул, разметав собравшихся поблизости людей, их окровавленные ошметки по всему заднему двору. Стоявшим поодаль повезло значительно больше — мощный удар воздушной волны лишь разбросал их в разные стороны. Но все это оказалось еще не самым ужасным, что ждало людей.
Посреди двора зияла огромная яма, саженей пять в глубину и не меньше десяти в длину. Несколько оставшихся в живых человек рискнули приблизиться к ней и увидели огромного, чешуйчатого зверя, ошалело топтавшегося на дне ямы. А рядом, возле его толстых бревноподобных лап неподвижно лежала хорошо знакомая получеловеческая фигура. Обычно внушающая челяди страх и почтение медвежья морда Белояна, залитая кровью, теперь выглядела жалкой и беспомощной. Волхв шевельнулся, кое-как поднялся, и тотчас зверь оборотился к нему.
Люди отпрянули прочь, едва увидев глаза зверя. Черные, не отражающие света, они зияли бездонными провалами на его тяжелой морде, покрытой роговой броней. Они внушали ужас куда больший, чем огромные, с локоть, клыки чудища, чем его зубчатый гребень, топорщившийся на спине и могучий ошипованный хвост. Все атрибуты змея были так или иначе привычны людям. Они либо видели змеев, иногда залетавших в окрестности Киева, и нещадно истреблявшихся богатырями, либо слышали рассказы о них от этих же богатырей или кощунников. Но глаза его не были обычными буркалами змея. Нет, словно огромные воронки они притягивали взгляды людей, притягивали, грозя всосать их в свою черную, ненасытную утробу. Парализующий волю ужас пополз среди людей, и многие из них, подхлестнутые животной паникой, бежали, сломя голову. И лишь несколько самых отчаянных смельчаков оказались очевидцами странной, безмолвной битвы, развернувшейся между чудищем и волхвом. Казалось, они просто стояли, ломая друг друга взглядами. Но даже их случайные свидетели, не искушенные в волшбе, смогли почувствовать столкновение двух могучих сил.
Шерсть на медвежьей морде волхва обвисла грязными клочьями, намокшими от пота и крови. Его белые одежды быстро меняли цвет на грязно-багровый. Будто превозмогая огромную тяжесть рука Белояна медленно поднялась, его палец вытянулся в сторону противника, но зрители, ожидавшие сокрушительного магического удара, молнией или еще чем, который должен был повергнуть страшную тварь в пыль, жестоко просчитались. Фигура волхва вдруг стала быстро сереть, разбухать, будто какая-то короста побежала по его телу, а еще через мгновение на его месте высился огромный бесформенный валун, который лишь отдаленно напоминал человеческую фигуру.
— Василиск…
Жуткие слова прошелестели меж последних зрителей, заставив их попятиться. Но убежать они уже не успели. Чудовище поднимало голову, и его взгляд настиг людей. Их запас прочности оказался значительно ниже, чем у волхва, и на краю ямы тотчас выросло несколько свежих каменных изваяний. А затем василиск выпрыгнул во двор.
Тяжелые багровые тучи, похожие на выплеснувшуюся из жерла вулкана лаву, уже застывающую, но все еще смертельно опасную, медленно теснили заходящее солнце к горизонту. На взгляд князя слишком медленно. В ожидании грядущей встречи Владимир истомился, он бродил по разбитому возле рощицы лагерю, раздавал приказы, порой совершенно ненужные, злился, когда воины не спешили их выполнять, понимал, что не прав и злился еще больше.
Наконец, его терпение лопнуло и он решил, что может подождать до условленного часа и возле камня. Тем более, что она может прибыть раньше — а там же лес, дикие звери!.. Он подозвал Крука.
Старшина подошел насупленный и злой не меньше, чем князь. А то и больше, ведь он знал, что прикажет ему Владимир, и знал также, что спорить бесполезно.
— Крук, мне пора уходить. Даже не вздумай посылать за мной своих людей…
Глаза Крука скользнули по лицу князя и поползли куда-то в сторону. Совсем недавно, пользуясь рассеянностью князя, он уже отослал в рощу нескольких своих людей, но этого все равно было мало.
— Смотри мне в глаза, Крук! Ты понял меня? Я вижу, что понял. Увижу кого… — угрожающе заметил князь. — В общем, ты меня знаешь!
Скрипнув зубами, Крук кивнул, а князь уже спешил прочь. Но едва его фигура растворилась среди деревьев, как Крук тотчас созвал всех воинов.
— Я не могу отменить распоряжение князя, но я не могу оставить его без охраны. Что скажете, ребята?
Ребята молча пожали плечами, мол, чего зря спрашивать, и так все ясно. Нарушить указ князя — потерять работу, это неприятно, но поправимо, а вот не нарушить, но потерять князя — это несмываемый позор! Это было понятно всем.
— Рощица небольшая, но прочесать ее, как следует, и оцепить мы не можем. Не хватит ни времени, ни людей, — деловито продолжил Крук. — Поэтому сейчас быстро, попарно, идете вперед, берете князя в кольцо, но — предельно осторожно! Чтобы князь даже заподозрить не мог… Вопросы?
Вопросов не было, Крук выбрал наиболее опытных воинов, прекрасно знавших, что надо делать. Они беззвучно углубились в лес, и как Мстислав не старался, ни единого шороха он услышать не смог.
В лагере остались лишь Крук, трое его людей, да Мстислав, не перестававший ощущать на себе подозрительный взгляд старшины. Витязь не обижался, понимая, что тот его почти не знает, поэтому и оставил здесь, под присмотром… Но вот как же ему теперь быть, как незаметно прошмыгнуть в лес? Он долго маялся, измышляя один план за другим, но ничего путного в голову не приходило. А Крука, он знал, на мякине не проведешь, и на испуг не возьмешь…
Вспомнился случай, когда витязь в первый и последний раз встретился с Муромцем. Илья вернулся после долгого отсутствия, сильно поиздержался, платье поистерлось, бородой хорошей оброс и так случилось, что не признал его князь на свою беду. Пошумел малость Илья, и бросились богатыри по приказу князя мужика лапотного в шею гнать. До сих пор Мстислав не мог простить себе, что в числе тех рьяных молодых дружинников, что пытались сдвинуть Илью, оказался и он. Что его сдернуло тогда с места? Молодая кровь? Вино? Или упоение оттого, что поступил на службу княжескую?
Побил их Илья тогда сильно, хотя вроде и не бил, вроде только стряхнул с себя, как щенков глупых, вцепившихся в матерого волка, но мало им не показалось. Мстислав, к примеру, башкой сразу треснулся и вырубился напрочь. Только рассказывали потом, что шагнул Илья в великом гневе к князю. И единственный, кто осмелился преградить ему дорогу был Крук… Когда спросили его после, неужто и вправду надеялся он остановить Илью, Крук только плечами пожал. Дескать, какая разница, остановил бы или нет, работа у него такая, должен он был ему дорогу заступить… Однако Илья остановился. На одно мгновение, но и его хватило умному Добрыне, чтобы обхватить Илью сзади и успокоить слегка. Князь был спасен, хотя и ценой некоторых разрушений в городе. Ну, это понятно, надо же было куда-то гнев излить…
Время текло мучительно медленно. Привычные к ожиданию тельники сидели молча и недвижимо, похожие на каменные изваяния, и лишь Мстислав ходил взад-вперед по лагерю, считая шаги. Ужасающие сцены княжеской гибели рисовались ему одна за другой, так что на пятом десятке шагов он не выдержал, и подскочил к старшине.
— Мы не можем ждать, Крук! — Мстислав навис на Круком, сжав кулаки. — На князя готовится покушение!..
— Какое покушение? — прошипел Крук с такой яростью, что витязь отшатнулся назад, но крепкая рука старшины удержала его рядом.
— Я не должен этого говорить, но все-таки скажу! Вчера я привез письмо князю, не знаю, от кого, но князь при мне сказал — в письме предупреждали о готовящемся покушении!
— И ты молчал! — осуждающе уронил посеревший Крук.
Одного из своих он тотчас отослал в Киев, созвал остальных. Его нахмуренный взгляд уперся в Мстислава.
— Я не знаю тебя и не могу доверять, даже если тебе доверяет князь! Но я обязан упреждать любую опасность, какой бы невероятной она не казалась! Мы идем за князем, а ты, — его палец ткнулся в грудь витязя. — Ты пойдешь первый!
В руках у Крука и его воинов появились мощные составные луки. Мстислав знал, эти воины — великолепные лучники, одинаково хорошо стреляющие и с лошади, и на бегу. И это тоже была заслуга Крука. Его тельники отлично владели любым видом оружия. Конечно, все дружинники князя умели обращаться со всеми разновидностями орудий смертоубийства, но, как правило, у большинства из них складывались определенные предпочтения. Каждый воин со временем подбирал себе оружие, наиболее соответствующее ему по телосложению, по характеру, и уже на нем оттачивал свое воинское умение. Однако, Круку, похоже, удалось невозможное — его воины умели все. Они великолепно владели копьем, превосходно орудовали мечом и отлично стреляли из лука. И поэтому каждый из них стоил десятка обычных ратников. Мстислав внутренне поежился, все же неприятно иметь таких воинов за спиной, особенно если они подозревают тебя в чем-то.
Через несколько минут бега они наткнулись на первую пару тел. Видимых ран не было и Мстислав задержался было над ними, чтобы выяснить причину смерти, но сзади его больно подтолкнули.
— Вперед, быстро! — от сдавленного голоса Крука волосы на загривке витязя приподнялись.
Витязь рванул вперед, чувствуя как заныло сердце. Он все еще пробовал убедить себя, что Виста здесь ни при чем, но получалось плохо. Уверенность в том, что это ее рук дело росла с каждой новой парой трупов, и вместе с ними росла боль. Раздираемый противоречивыми чувствами он стрелой вылетел на поляну, где его последние надежды рухнули, едва он увидел Висту и князя.
Боль, всесокрушающая и всепобеждающая боль уходила, недовольно скаля зубы. Хотя, лучше бы она осталась, подумалось Белояну. Потому что с ее уходом пришло куда более болезненное осознание собственной глупости и безответственности. Волхв застонал, пытаясь шевельнуться, но тело активно воспротивилось. Надо еще подождать и силы вернутся. А вот кто вернет разрушенный город? Осталось ли там хоть что-нибудь? Он невольно дернулся, снова попытался подняться…
— Спокойно, Киев на месте, — донесся до Белояна чей-то скрипучий, странно знакомый голос. — Ты успел прикрыть его…
На волхва повеяло Силой, очень древней, очень странной, но, несомненно, могучей и он вздрогнул, почуяв, что с ним говорит не человек. С огромным трудом, будто поднимал тягу земную, Белоян заставил себя разлепить веки…
Рядом с волхвом, на самом дне воронки, оставшейся от землянки, стоял Кащей Бессмертный. А этот-то что здесь делает?..
— Это не ты… учудил?.. — зашевелил губами волхв.
— Да вот вы мне все упали! — резко ответил Кащей. — Заняться что ли больше нечем, как лезть в людские свары!
— Однако, до наших девок ты… — начал было волхв, но Кащей прервал его.
— Хватит болтать, волхв, я здесь не для дурацких споров!
Силы быстро возвращались и вскоре боль окончательно отступила, так что волхв, наконец, смог подняться на ноги.
— Зачем же ты здесь, Кащеюшка? — почти ласково спросил он, внимательно заглядывая в его костистое лицо. — Может хочешь помощь предложить?
— Не зря люди прозвали тебя когда-то вещим! — скривился Кащей. — Зришь прямо в корень!
Белоян изумленно распахнул глаза.
— Великий Род! Чудны дела твои…
— Я буду краток, — проскрипел Кащей. — У нас объявился общий враг, волхв, поэтому я здесь!
— Откуда у тебя враг, Кащей? Разве ты вмешиваешься в дела людей? — насмешливо спросил волхв.
— Я — нет! А они, то есть вы — постоянно! Сначала герои заполнили своими памятниками все окрестности моего дома, а теперь ко мне и колдун пожаловал, — в голосе Кащей послышался сдержанный гнев.
— Колдун? Разве колдун может быть для тебя проблемой?
— Но ведь ты же знаешь, Белоян, мою маленькую слабость, — тихо сказал Кащей.
— Неужели? Неужели он нашел твою смерть? — поразился Белоян.
— К сожалению… Именно поэтому вам не стоит ждать помощь с казачьих застав!
— Что? — Белоян облизал сухие губы. — Но гонцы вернулись с вестью, что богатыри вот-вот будут!
— Ты мне не веришь? — приподнял совершенно безволосую бровь Кащей. — После гонцов на заставах побывал я…
— Вот как! — Белоян смерил свирепым взглядом фигуру Кащея. — Так значит, ты теперь в услужении у этого колдуна?
Кащея аж передернуло от этих слов.
— Похоже, что василиск ударил тебя по голове. Ты совсем плохо соображаешь!
— Да нет, я понимаю, теперь ты затеял свою игру… — задумчиво произнес волхв. — Тебе нужно то самое яйцо, куда ты прячешь свою смерть, ведь так? И ты утверждаешь, что это, — Белоян обвел рукой яму, — дело рук того же колдуна? И не он ли взбаламутил лесную нечисть на юге?
— Да, полагаю, что он.
— Вот оно что! Какова же его цель? Тебе что-нибудь известно?
— Он говорил что-то о том, что хотел бы вернуть власть Древним существам, — усмехнулся Кащей. — Таким, как я, или там лешим, да упырям. И собирался объявить войну человечеству!
— Он хочет уничтожить все человечество? — поразился волхв.
— Во всяком случае, он так говорит, — заметил Кащей. — Но я не верю ему. Скорее это лишь слова, дабы заручиться поддержкой древних существ, обиженных тем, что первенство в мире захватил человек…
— Ну, понятно. Значит, очередной претендент на власть! Ну, что же, вполне нормальное желание для мага… Кстати, как там наверху, живые есть?
Кащей отрицательно покачал головой:
— Тебе предстоит изрядная работа по возвращению этим каменюкам человеческого облика, если, конечно, ты будешь этим заниматься, но тут я тебе не помощник… Но вот что касаемо того колдуна, или ведьмака, как он называет себя сам, хотя я не вижу большой разницы, можешь рассчитывать на меня…
— Да нет, разница небольшая есть, — задумчиво сказал волхв. — Ты знаешь где найти этого ведьмака?
— Нет.
— Так какую же помощь ты мне хочешь предложить, Кащей? — несколько разочарованно спросил волхв.
— Прежде всего, я думаю, тебе стоит поторопиться на выручку своего князя, коего этот колдун заманил в лес недалеко отсюда и что-то там собирается с ним делать…
— Что?! — рявкнул волхв. В памяти вдруг всплыл рассказ Мстислава об экспериментах ведьмака с расчленением души.
— Не знаю. Поспеши к нему, а потом мы обсудим вопросы нашего сотрудничества более подробно, — Кащей опять скривил свои ороговевшие губы, но волхв уже не увидел этого.
Белоян погрузился в себя, ощупывая мир вокруг в поисках Владимира. Уже давно Белоян позаботился о том, чтобы среди драгоценных камней, украшавших оружие и одежду князя, были и такие, что могли бы заметно облегчить его поиск. Вот и сейчас волхву хватило совсем немного времени, чтобы определить местонахождение Владимира. А уже в следующее мгновение мощный вихрь закружился вокруг Белояна и буквально зашвырнул его ввысь.
Некоторое время Кащей пристально следил за стремительно удалявшейся в небе точкой, а затем выбрался из ямы. Весь огромный княжий двор был заставлен каменными глыбами. Кащей придирчиво осмотрел ближайшую, издал звук, похожий на довольное хмыканье. Грубоватая работа, ну, а что с дикой твари взять! Кащей ткнул пальцем глыбу и пошел, не оглядываясь, дальше, к выходу. А валун сзади него протаял, превратившись в испуганного, трясущегося человека. Кащей прошел весь двор, таким же образом расчищая себе дорогу, остановился возле векового дуба, стоявшего у ворот, оглянулся. Вернувшиеся к жизни люди со страхом и ненавистью смотрели ему вслед. А несколько очнувшихся воинов уже спешили к нему, размахивая мечами. Кащей бросил на них презрительный взгляд и шагнул прямо в ствол дуба.
Камень располагался посреди поляны, мощный, в рост человека, в точности такой, как был описан в письме. Немного осмотревшись и, не обнаружив ничего подозрительного вокруг, князь уселся в траву, положил подле себя обнаженный меч.
Виста, следившая за ним с дерева, скривила презрительно губы. Этот полоумный так и не привел с собой охрану, как можно было ожидать. Она тихонько спустилась, укрылась в окружавших поляну кустах и прикинула варианты своих действий. Добраться незаметно до центра поляны вряд ли получится. Выстрел из арбалета был бы надежнее, но и тут существовал хоть и малейший, но все ж таки шанс на промах. А второго выстрела он ей точно не даст. Но и ждать дальше было нельзя, пожалуй, более благоприятных обстоятельств уже не дождаться… И тогда ее осенило — волшебное кольцо! Виста улыбнулась, чувствуя, как ускоряется пульс, обнажила меч и повернула камешек.
Воздух возле камня задрожал, скрутился вихрем и медленно стал принимать человеческие черты. Владимир поначалу насторожился, обнажил клинок, но, заметив еще полупрозрачный, но уже уплотняющийся девичий силуэт, отбросил меч и подскочил к нему вплотную, готовясь заключить в объятия единственное существо в мире, которое могло заставить учащенно биться его сердце. Это его и спасло! Он подошел слишком близко и Виста не смогла ударить его лезвием. Чертыхнувшись, она ударила рукоятью в лицо, и Владимир рухнул, обливаясь кровью, так и не успев ничего понять. Вынув засапожный нож, Виста торопливо склонилась над князем, собираясь его добить, когда на поляну вылетел Мстислав.
— Нет!
Его страшный крик ударил по нервам, парализуя волю. Виста мысленно выругалась — проклятый витязь опять смог остановить ее! Видят боги, как сильно ей хотелось прикончить ненавистного князя…
Сзади скрипнули натягиваемые луки и Мстислав резко обернулся.
— Стойте! Не стреляйте!
Он повернулся к девушке. Виста уже сидела на земле, приподняв тело князя и прикрывшись им, как щитом, а лезвие ножа дрожало в опасной близости от его кадыка.
— Положите луки или он умрет!
Она говорила очень тихо, в голосе звучало больше отчаяния, чем угрозы, но Мстиславу стало зябко — он вдруг вспомнил, как легко она перерезала горло бесчувственной бабе-яге.
— Крук, не стреляй! Я остановлю ее! — Мстислав умоляюще посмотрел на старшину, и тот, не глядя на него, слегка кивнул.
Мстислав шагнул вперед.
— Нет, Мстислав, не подходи, ты не остановишь меня! Я должна убить его!
— Ты не можешь убить его, Виста, — тихо, чтобы слышала только девушка, произнес витязь.
— Не могу? Почему это? — скривилась Виста.
— Потому что они убьют тебя!..
— Это их долг — убить меня, — Виста усмехнулась краем губ, а ее нож вдруг ткнулся в княжеское горло, немного порезав кожу. — А мой долг — убить этого… Эту мразь! Я слишком долго мечтала об этом, чтобы отпустить его живым!
— Разве ты хочешь умереть? — витязь как завороженный следил за сползающей по шее Владимира каплей крови.
Он медленно приближался к Висте, стараясь загородить ее от лучников. Хотелось надеяться, что Крук не прикажет стрелять в него. Хороший лук пробивал дубовую доску толщиной с ладонь с трехсот шагов и вряд ли могучие мышцы витязя, даже вместе с булатными доспехами, будут серьезным препятствием. С десяти шагов стрела пробьет и его, и девушку навылет. Меж лопатками неприятно зачесалось, едва он представил, как железный наконечник раздирает ему хребет…
Позади захрустели сучья, это стрелки спешно рассредоточились по поляне. Виста затравленно метнула взгляд налево, направо. Она не хотела и не собиралась умирать, даже ради смерти этого ублюдка, но, похоже, у нее не было выбора!
— Я должна убить его! — упрямо повторила она, будто пытаясь убедить себя. — Я ждала этого мгновения с детства! Или ты думаешь, что я обыкновенный наемный убийца?!
Эти слова вырвались из нее неожиданно, помимо воли, и она поняла, что теряет контроль. Чувства взбурлили, сорвав все заслоны, хлестнули через край.
— Да, так было раньше! Но не сейчас! Потому что настоящий убийца — он! — она кивнула на князя. — Он уничтожил мой род, он разорил мой дом и вырезал семью! Он снасильничал мою мать, а затем продал ее в рабство иудеям! Что после этого я должна испытывать к нему, какие чувства? И пусть даже его кровь течет в моих жилах, но я никогда не назову его отцом!
— Он твой отец?
Мстислав слегка растерялся, но быстро взял себя в руки. Сейчас все это было неважно! Главное — пальцы Крука и его людей не стальные, они не могут вечно удерживать тетиву.
— Заткнись! — рявкнул он на девушку. — Дура!
Это неожиданно помогло. Глаза ее округлились и витязь поспешил захватить инициативу.
— Сейчас я подойду к тебе вплотную и перехвачу твою руку, а ты отдашь мне оружие! Ты поняла меня, Виста? Ведь я вижу, что ты не хочешь умирать? — Мстислав еще приблизился к девушке.
— А зачем мне жить, Мстислав? Я ведь радовалась, когда меня продали в клан Ночных Лезвий, я поняла, что это судьба! Сама судьба направила меня туда, чтобы я могла подготовиться к этому дню! И я жила ради этого, ради этой минуты! Иначе зачем и кому нужна моя жизнь? — она почти кричала последние слова.
— Твоя жизнь нужна мне, Виста, — прошептал витязь. — Я не хочу тебя потерять.
Она едва слышала Мстислава, скорее читала по губам, но его слова буквально оглушили ее. Нет, она и раньше видела его отношение к себе, но сейчас магия этих слов вывернула ее душу наизнанку. Ее руки задрожали и нож заметно опустился.
— Не двигайся!
Мстислав быстро шагнул вперед, заступил ей за спину, обхватил руку с ножом, а затем поймал прищуренные глаза Крука.
— Прикажи опустить луки, Крук! Все в порядке, я контролирую ее!
Мгновение Крук соображал, сверля витязя глазами, затем медленно ослабил тетиву, опустил лук.
— Опустите луки! — уронил он. — Стрелы не снимать! А ты, витязь, постарайся отвести нож подальше!
— Хорошо, — согласился Мстислав, без труда разжал кулак Висты и нож упал в его ладонь.
— А теперь положите князя и отойдите в сторону!
— Виста, тебе надо бежать отсюда, я не смогу больше защитить тебя, — шепнул Мстислав девушке.
— Я… Я не могу… — Виста попробовала подняться, но ноги почему-то отказывались повиноваться.
Мстислав выругался.
— Великий Перун, что я делаю! — с этими словами он подхватил Висту на руки и быстро попятился к краю поляны. — Теперь мне придется бежать вместе с тобой!.. Ну, зачем тебе нужно было убивать его ребят?! — вырвалось из него.
— Каких ребят? — удивилась она.
Мстислав внимательно заглянул в ее лицо. Она не лгала. Наверное. А лицо Висты вдруг исказилось в страшной гримасе.
— Я поняла! Мстислав, живо отпусти меня, и вели им поднять луки!
— Что? О чем ты говоришь?
Виста буквально заставила себя вырваться из его таких крепких, надежных рук.
— К оружию, дурачье! — отчаянно крикнула она Круку, настороженно, с обнаженным клинком подступавшего к распростертому телу Владимира. — Вас перережут, как свиней!
Крук замер, крутанулся вокруг своей оси, оглядываясь. Он еще не вполне понял, что могли означать слова этой девки, он еще не был уверен, что это не новая ловушка, но единственное, в чем он был уверен, так это в том, что страх, звучавший в ее голосе, подделать было невозможно.
— Осмотреть… — рявкнул было он, но вырвавшийся из горла сноп кровавых брызг оборвал его речь, превратив в нечленораздельное булькание и хрип. Арбалетный болт прошил его насквозь, перебив позвонки, так что голова Крука нелепо упала на грудь.
Тело старшины еще не успело коснуться земли, а тельники уже крутились на месте, пытаясь взять на прицел противника. Они действовали быстро и сноровисто. Но еще быстрее действовала коричнево-зеленая тень, метнувшаяся через поляну. Нелепая фигура, обсыпанная ветками и листьями и потому похожая на лешего, выросла за спиной одного из воинов. В руках лешего щелкнул арбалет и дальний от него воин рухнул, зажимая хлынувшую из горла кровь, а его стрела бессмысленно метнулась в небо. Ближайший воин успел повернуться, успел выстрелить, но лешего уже не было на прежнем месте. А в следующее мгновение его короткий узкий клинок погрузился в грудь тельника по самый крыж.
— Тайкес! — прошептала в ужасе Виста.
Воин еще жил, молодое крепкое тело еще отчаянно сопротивлялось смерти, но Тайкес не стал дожидаться исхода этой схватки, и быстрым движением перерезал главную жилу на шее.
— Это он убил всех?
Мстислав понимал, что задает глупый вопрос, но для него было важно услышать ответ девушки. Однако ответил ему сам Тайкес.
— Да, это я убил их, — будничным тоном сообщил он, срывая с себя ветки, стряхивая листья. — Или ты думаешь, что эта баба, умеющая только вовремя задрать юбку, э-э-э, прошу прощения, в данном случае снять штаны, способна на что-то еще? — приведя в порядок свою одежду, он не спеша приблизился, приветливо улыбнулся Мстиславу. — Я бы и вас убил, но вы здесь гости незваные, поэтому пока живите…
— Я убью тебя! — прорычал Мстислав, бросаясь к Тайкесу.
— Стой! Мстислав, не надо! Он убьет тебя! — Виста попыталась задержать витязя, но тот стряхнул ее, как мошку.
Тайкес усмехнулся, хладнокровно наблюдая за надвигающимся витязем.
— Мстислав!
Отчаявшись остановить витязя, Виста кинулась следом и, не раздумывая, ударила его по голове набалдашником меча. Мстислав развернулся, в его глазах мелькнуло удивление, смешанное с презрением, затем зрачки поползли вверх, и рухнул прямо на Висту. С большим трудом девушка вылезла из-под его тяжелого тела.
— Вряд ли это надолго спасет его, — равнодушно заметил Тайкес, наблюдая, как девушка заботливо перевернула тело витязя, уложила его голову на колени.
Виста подарила Тайкесу взгляд, полный ненависти.
— Так значит, моя миссия с самого начала была обречена на провал? — выкрикнула она. — И все мои случайные встречи — с витязем, с тобой, были не случайны?.. Клан с самого начала хотел сдать меня?.. И все попытки украсть письмо тоже были подстроены, только чтобы Владимир поверил, что письмо не липа, и угодил в эту ловушку?..
— Почему это тебя волнует? Ты уже давно должна была сдохнуть на дыбе в подвале у этого, — он кивнул в сторону князя. — Ты живешь сейчас только потому, что этот глупец, которому ты вскружила голову, оказался слишком тупым и не выдал тебя князю, как было задумано. Что с тобой делать мы скоро узнаем. Но не обольщайся на свой счет!
— Неужели старейшины кланы спланировали все это?
Ее старый, надежный мир рушился прямо на глазах. Правда, очень горькая правда ломилась сейчас к ней, но девушка никак не могла принять это. Клан, тот самый клан, который она считала единственным островком спокойствия и безопасности в этом мире, предал ее!..
— Неужели от этого знания тебе будет легче умирать? — Тайкес искренне удивился.
— Ответь, я прошу тебя! Это клан подставил меня?
— Дура, — констатировал Тайкес. — А я ведь предупреждал старейшин… Глупая баба, разве ты не знаешь, что ты собственность клана, а значит, старейшины вправе послать тебя на смерть? Или это новость для тебя?
Это не было новостью. Ей было прекрасно известно, что старейшины вправе определить судьбу любого члена клана, определить кому и когда умирать. Но она все-таки надеялась… Ведь она была одной из лучших, и это давало ей надежду! Какая наивность! Незаменимых нет, вспомнилось еще одно любимое изречение наставников.
Виста молчала, пряча лицо от Тайкеса. Наружу рвались неуместные сейчас слезу, и она не хотела, чтобы этот гад издевался над ней. Последний раз она плакала, когда умерла мать. Минуло всего семь лет, а кажется — прошло тысячелетие!..
У волшебного камня заклубился вихрь и на поляну ступил человек, заставив Висту вздрогнуть от страшной догадки. Ведьмак — это именно он купил их всех — клан, Тайкеса, ее, это он заманил сюда князя!
— Это ты, мерзавец, все это придумал!!! — вырвалось у нее.
Но ведьмак даже не повернулся в ее сторону. Он приблизился к князю, быстро начертил какой-то рисунок на лбу, и, обхватив его голову, забормотал что-то непонятное. Затем в его руках мелькнуло нечто иссиня-черное, похожее на подкову, но с заостренными, будто наконечники копий концами.
Виста хлопнула Мстислава по щекам, с силой растерла его ушные раковины.
— Очнись, Мстислав, очнись же ты! — прошипела ему в ухо.
Веки витязя дрогнули, а когда он увидел склонившуюся над ним и мокрую от слез Висту, по его лицу пробежала сложная гамма чувств.
— Мстислав, я все поняла! Все подстроил ведьмак! Твое письмо было лишь приманкой, чтобы выманить князя из города! Великие боги, я боюсь даже представить, что было в том футляре, который ты отвез волхву!
Превозмогая ноющую боль в затылке и куда большую боль в сердце, Мстислав отстранил девушку и тотчас увидел ведьмака, занесшего над князем черную подкову. В следующую секунду острия подковы ударили князя в грудь, и Мстислава будто подбросило вверх.
— Нет!!! Что ты делаешь, грязный выродок?! — Мстислав рванулся вперед, но на его плечах вновь повисла девушка.
— Он извлекает душу, Мстислав! — заорала Виста ему в ухо. — Но ты не сможешь его остановить! Нам надо бежать! Они убьют нас!
Витязь непонимающе и зло посмотрел на девушку, оттолкнул с дороги и бросился к ведьмаку.
— Проклятый колдун! Надо было убить тебя еще в лесу!
Дорогу ему заступил Тайкес. Не останавливаясь, Мстислав обрушил на него меч, но Тайкес стремительно извернулся, уходя из-под удара, а в следующее мгновение его лицо вдруг резко приблизилось. Железные пальцы сомкнулись на горле Мстислава, что-то там сжали, заставив его застонать от боли, а затем витязь кубарем покатился по земле.
— Потерпи, парень, — кинул ему вслед Тайкес. — Сейчас он закончит с князем, а потом мы займемся тобой, хорошо?
— Ублюдок! — Мстиславу показалось, что прошло столетие, прежде чем он взгромоздил себя в вертикальное положение. На плечах повисла Виста, что-то бормоча, но он не слышал ее и не хотел слышать. Его внимание было приковано к врагам. Но заставить свое тело сдвинуться с места Мстислав так и не смог. Проклятый Тайкес что-то сделал с ним! Какая-то мерзкая волшба! Мстислав напрягал мышцы изо всех сил, но ноги и руки лишь бессильно дрожали, а ему оставалось только скрежетать зубами, наблюдая за ведьмаком.
Завершив магическую процедуру, ведьмак оторвался от князя, словно насытившаяся кровью пиявка. На его лице плясала довольная улыбка.
— Быстро уходим, — ведьмак направился к камню.
— Что с этими делать? — спросил Тайкес.
— Что хочешь! — равнодушно бросил ведьмак и вдруг застыл на месте, будто налетел на невидимую преграду.
— Что это? — в его голосе прорезалось удивление. Он запрокинул голову, словно пытаясь разглядеть что-то в небе. — Белоян?!! Этого не может быть, этого не должно быть!.. Проклятье! Поторопись, Тайкес!
Тайкес бросил сожалеющий взгляд на Висту, метнулся к камню и растворился в колеблющихся возле него воздушных волнах. Ведьмак же задержался, пристально оглядел с головы до пят Мстислава и Висту.
— Шустрые вы ребятки, однако. Вот только не люблю я, когда кто-то вмешивается в мои планы, — пробормотал он. — Странно, с чего бы это?
Ведьмак недобро оскалился, махнул рукой в сторону Висты, и витязю показалось, будто с его ладони сорвалась молния. Ведьмак мигом растаял в воздухе вместе с чародейским камнем, а витязь, с трудом повернув застывшую шею, обмер от ужаса. Вокруг шеи девушки затягивалась маленькая, блестящая удавка. В последний момент Виста успела протиснуть под нее пальцы, но та продолжала неумолимо сжиматься. Девушка захрипела, упала на землю, напрягая все силы в попытке сорвать удавку. Мстислав кинулся было к ней, но парализованные ноги отказали, и он грянулся оземь, рыча от бессилия…
Воздушный смерч опускался на поляну, срывая и закручивая в бешеном хороводе листья и целые ветки, но очень скоро ветер утих, а из недр смерча выступила знакомая фигура зверочеловека. Волхв подбежал к князю, проверил пульс, удовлетворенно кивнул и лишь затем обратил внимание на девушку, изнемогавшую в борьбе с колдовской удавкой.
— Это она пыталась убить князя?! — бросил Белоян, окинув Висту суровым взглядом.
— Спаси ее, волхв! — прохрипел Мстислав, пытаясь доползти к Висте. — Спаси!
Белоян покачал медвежьей башкой.
— Что творится в мире! Вот так планируешь, планируешь… Выстраиваешь грандиозные замыслы. А человек — бац, влюбился! И все! Все великие планы коту под хвост! — он сокрушенно махнул рукой. — Ну, ладно, ты, парень, простой воин! Но князь, строитель великой Руси! И едва не погиб. А из-за чего, спрашивается? Из-за бабы! Весь мир вертится вокруг них! Ну, что тут скажешь, а самое главное, что тут сделаешь!
Девушка уже багровела, и подползший к ней витязь отчаянно заорал:
— Спаси ее, волхв, мать твою за ногу!
— Сам ты дурень! — беззлобно отозвался Белоян, но все-таки распростер длань над девушкой. Волшебная ленточка тотчас ослабла, змеей скользнула в траву, а Виста зашлась в страшном кашле.
— Ну, что ж, ребята, вы заварили, вам и расхлебывать! — Белоян с сожалением и какой-то непонятной тоской посмотрел на эту странную пару, извивавшуюся на земле, и вернулся к князю.