Заговор Древних - читать онлайн бесплатно полную версию книги . Страница 3

Часть вторая

Глава одиннадцатая

На опушке леса бились два брата. В воздухе свистели деревянные мечи, часто и громко стучали, а младший представлял, как лязгают тяжелые булатные клинки. Он горячился, кусал губы, яростно выкрикивал что-то. Он уже почти не помнил, что сражается с братом, перед ним был враг, смертельно-опасный враг, подлежащий безжалостному истреблению.

А на лице старшего блуждала грустная улыбка. Несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте младший был заметно крупнее и сильнее его. И хотя до сих пор ему никогда не удавалось победить, старший чувствовал, что рано или поздно это произойдет. Потому что брат был рожден для боя, потому что он умел жить в нем, как рыба в воде. Он умел погружаться, растворяться в стихии боя без остатка, не опасаясь за свою жизнь. Последнее время старший с трудом сдерживал его натиск, его неукротимое желание победить, и только значительно больший опыт позволял ему пока брать вверх. В его пользу было и то, что брат нередко терял голову, впадая в безудержную ярость. Он еще не грыз край щита, не брызгал пеной изо рта, но старший был уверен, что когда-нибудь священная ярость захлестнет его, и он превратится в берсерка. И это пугало его. Он хорошо знал, что берсерки долго не живут. Временная нечувствительность к ранам и боли делала их столь же страшными противниками на поле брани, сколь и уязвимыми. Сокрушив целую армию, они нередко умирали от потери крови. Поэтому главное, что ему хотелось передать брату, это умение держать себя в руках, не терять контроля ни при каких обстоятельствах.

Старший вообще не любил сражаться. Как сын князя он с раннего детства обучался искусству боя и очень неплохо владел всеми видами оружия. Но везде, где можно, он старался избегать открытой схватки, предпочитая решать проблемы иными способами. То упоение боя, свойственное младшему, ему было совершенно незнакомо.

Младший яростно пыхтел, пытаясь пробиться сквозь плотную защиту брата. Особенно его бесила застывшая на лице старшего улыбка, заставляя с удвоенной силой бросаться на брата. Ему казалось, что брат смеется над ним, над его слабостью, над его неловкостью, над его неумением сражаться.

Заметив, что ярость брата готова вот-вот обратиться в горькие слезы обиды, старший недовольно поморщился. Поддаваться было нельзя, ведь он будущий воин. Хватит и того, что старший почти не атаковал его, а только защищался. Но ярость брата уже перешла все мыслимые границы, и было понятно, что схватку пора прекращать.

Однако это оказалось не так-то просто. Ослепленный гневом младший брат совершенно не слышал его, он вообще мало что замечал вокруг. Его мощные и быстрые удары, как ему казалось, вот-вот сокрушат защиту противника, стоит чуть-чуть усилить натиск… И в этот миг будто молния ударила ему в голову! Подбородочный ремень лопнул, шлем полетел в траву, а следом, разбрызгивая из разбитого носа кровь, отправился и младший.

Рядом с ним в землю вонзился меч старшего.

— Ты уже труп, братец! — он с тяжелым вздохом опустился на корточки возле брата. — И опять по той же причине — ты напрочь забыл про защиту! Надеюсь, ты не собираешься плакать?

— Не-е-ет!

Младший взвыл от боли, не столько физической, сколь душевной — ну, как же, пропустил такой позорный удар в лицо! А его непокорные слезы все-таки вырвались на свободу. Старший поморщился, решил отвлечь его внимание.

— Ты глянь! Глянь какой волчара бежит!

Младший подпрыгнул на месте, подхватил свою деревяшку и завертелся, осматриваясь, мигом забыв про слезы, обиду, про упущенную победу над братом, которая была столь близка.

— Где? Где он?

— Ушел, брат! — разочарованно махнул рукой старший. — Вот так вот хныкать почем зря, упустил такого здоровенного волчару!

— Очень здоровый был? — младший шмыгнул напоследок носом, нахмурился.

— А то!

— Я не хныкал, между прочим! — заметил младший, вытирая слезы. — Они сами потекли, ты ж мне весь нос расквасил!

— Ладно-ладно! Идем на речку, а потом домой обедать… Там нас, наверное, обыскались уже…

Старший усмехнулся. Они постоянно сбегали в лес, их постоянно наказывали, но разве это могло их остановить?

— Нет! — возразил младший. — Давай сначала пообедаем, а потом на речку!

— Ну, хорошо, — согласился старший. — Давай. Только если мы вернемся домой, обратно нас точно не выпустят! Конечно, если бы ты тайно пробрался на кухню, взял еду и вернулся сюда — это было бы здорово!

Старший мечтательно закатил глаза.

— Но ведь ты не справишься… — он вздохнул. — Ты ж никак не выучишься незаметно двигаться, ломишься всегда как медведь сквозь чащу!

— Я? Я ломлюсь? Спорим, что я сейчас мигом обернусь, и принесу кучу всякой еды? Спорим?

Они поспорили на красивый деревянный меч старшего. Собственно, на него можно было бы и не спорить, он бы и так достался младшему — этой осенью старший отправлялся с отцом в самый настоящий военный поход. Но ведь главное — поспорить!

Младший стремглав бросился домой, а старший улегся в тень, решив подремать. Он был уверен, что младшего поймают, а значит, он останется без обеда. Ну, зато поспит здесь в тишине и покое.

Он проснулся, заслышав конский топот. В один миг он перепрыгнул кусты, затаился, всматриваясь в заклубившуюся на дороге пыль. Большой отряд всадников приближался к его родному граду. Тяжеловооруженные воины с грохотом промчались мимо, а он потерялся в догадках. Почему они во всеоружии, почему к его дому, ведь пока отец ни с кем не воюет? Он еще размышлял, когда из града потянулись дымные столбы, и тогда ему стало страшно.

Он побежал вперед, стараясь не высовываться из высокой травы. Врагов не было видно, и он побежал к дому, уже не скрываясь. Вбежав во двор, он застыл от ужаса. Идти дальше было невозможно, залитая кровью земля скользила под его ногами, повсюду валялись мертвые дружинники, челядь. Сам князь, его жены, дети лежали рядком, все с отрезанными головами. Старший попятился, но тут что-то тяжелое опустилось на его плечо, и он с жутким воплем отскочил в сторону.

Прямо перед ним стоял и улыбался высокий черноволосый человек, с резкими чертами лица, волевым подбородком, в каждой руке по окровавленному мечу. Его черный чуб, спускавшийся с бритого черепа, казался змеей, затаившейся перед броском. Человек оскалился, в его левом ухе победно сверкнула золотая серьга с рубином:

— А вот еще один княжий выкормыш! Надеюсь, что последний!

Один из мечей взметнулся вверх, а старший все стоял, не в силах шевельнуться, не в силах оторвать взгляд от завораживающего мерцания рубина. И только когда холодный блеск опускающегося меча заполнил собой весь мир, он пронзительно закричал. Он кричал отчаянно долго, чувствуя, что каждое мгновение крика замедляет время и оттягивает неминуемую смерть. Он кричал, а мир вокруг вдруг задрожал, задергался, будто лопались связывающие его воедино нити. А когда лопнула последняя нить, мир раскололся на мириады мельчайших частичек, серебряной россыпью заполнивших навалившуюся тьму…

Тайкес проснулся весь в поту. Резко поднялся, вылил на себя ведро холодной воды, разгоняя остатки сна, и зло выругался. Опять этот проклятый сон! Не прошло и двух недель после его возвращения сюда и вот, пожалуйста, вернулся старый ночной кошмар. А он было поверил, что десяти лет вполне достаточно, чтобы избавиться от него!

Иногда эти десять лет представлялись ему веками. Настолько сильно изменился он с того, самого ужасного дня в своей жизни, с того самого дня, когда он потерял свою семью. Но, в отличие от событий в этом кошмарном сне, в тот роковой день он не смог рассмотреть и запомнить убийц, он прятался слишком далеко, чтобы разглядеть их лица. Но своих родных он не мог не узнать даже на расстоянии.

Тогда еще он не знал, кто были эти люди. Конечно, он увидел знаки киевской дружины, дружины князя Владимира, но тогда он просто не поверил своим глазам. Но, как оказалось, зря. В ближайшем же селении он узнал, что князь Кречет Белое Перо, храбрый и доблестный витязь, был убит по приказу князя Владимира, как разбойник и вор, разоривший мирные села!

Видимо после этого в его кошмарном сне появился Владимир. Лишь боги знают, как он ненавидел его тогда, как мечтал отомстить! Но, слава богам, слепая месть не замутила его рассудок, и он не бросился сломя голову в Киев. Так поступил бы его несчастный младший брат, но только не он! Сначала следовало выяснить, кто же в действительности выжег те самые села, послужившие основанием для расправы. В версию об измене отца он не поверил сразу, но месть, месть святая и праведная должна быть полностью очищена от всех сомнений и неясностей. Пусть даже только в его сердце! И вот тогда его не остановит уже никто, даже если боги станут на сторону врага!

Несколько лет он скитался по городам и весям Руси, иногда примыкая к разбойничьим шайкам, иногда нанимаясь в охрану к купцам. И, в конце концов, он докопался до истины. Это стоило немало времени и немалого количества трупов. Не один княжеский дружинник умер от его рук, прежде чем удалось отыскать первого свидетеля княжьей подлости и коварства. Но он отыскал его, далеко-далеко к югу, на дальних кордонах. Этот человек признался во всем. Не сам, конечно, правду пришлось вытягивать из него с кровью и жилами, но потом он рассказал все. Как отряд воинов, прикрываясь именем его отца, сжег и разорил несколько сел. Как потом к князю Владимиру, проходившему мимо с дружиной, был послан гонец, попросивший помощь против этого злодея и разбойника. Как потом, чтобы скрыть правду, все участники этих событий были разосланы по дальним заставам.

Тайкес убил этого человека, так же, как и всех остальных, участвовавших в той грязной истории. Остался лишь один Владимир. Однако время скитаний не прошло Тайкесу даром. Он окреп, возмужал, и самое главное, он научился убивать. Не сражаться, сражаться в честном бою он был обучен с детства. Он выучился убивать быстро и незаметно, не как воин, а как ночной тать. Только так он мог рассчитывать когда-нибудь добраться до князя. Но когда последний из убийц семьи пал от его руки и перед внутренним взором Тайкеса встало лицо Владимира, он не ощутил к нему никаких чувств. Он знал, что теперь он может убить князя. Без особых проблем, без особых трудностей. Он знал, как пробраться в княжий терем, он знал, как тайно убить князя и спокойно уйти, не оставив следов. Но он уже не хотел этого. Зачем? Что изменит его месть? Она не вернет ему отца и мать, она не вернет ему младшего брата. Ненависть ушла, оставив в душе пустоту и безразличие.

Он уехал в Царьград, а потом судьба понесла его по странам, пока он не осел на жарком юге. Там он, наконец, смог обрести покой. Наверное, за это следовало благодарить тех маленьких смешных людишек из клана наемных убийц, возле деревни которых он прожил несколько лет. Клан носил гордое название Серебристых Клинков. Вообще, в этой стране любили пышные названия, тех же наемных убийц, например, они называли не иначе, как Ночные Лезвия. Но, несмотря на любовь к таким цветастым выражениям, эти люди знали свое дело, знали неплохо, хотя кое-чему смогли подучиться и у него. Ведь к тому времени, когда его занесло в те края, он был уже искусным воином или, скорее, искусным убийцей. В свою очередь, и они оказались небесполезными для него, обучив некоторым магическим приемам. Но самое главное — они заставили исчезнуть тот проклятый сон. Именно тогда, когда впервые за много лет ночной кошмар перестал мучить его, он решил поселиться там навсегда. К его услугам прибегали редко, только в исключительных случаях, но платили щедро. Это устраивало клан, и это устраивало его.

В какой-то из дней он вдруг ощутил, что тяжелый груз детских воспоминаний больше не довлеет над ним, что он свободен. В тот день он решил даже выбросить фамильный перстень, найденный им у одного из убитых дружинников, но его удержал старейшина клана. Ты можешь, сказал он, выбросить эту вещь из жизни, но ты не сможешь выбросить из жизни свое прошлое, ты должен уметь жить с ним и не позволять ему тащить тебя за собой.

Возможно, он и прожил бы оставшуюся жизнь там, однако, в один прекрасный день в его маленькую хижину пришел глава клана и попросил (он всегда только просил!) встретиться с одним человеком. Он нехотя согласился, но стоило ему увидеть этого человека, как внутри него что-то сдвинулось. Человек еще не успел назваться и предложить работу, а Тайкес уже все понял. Это прошлое вновь ломилось в его мир, это прошлое продолжало цеплять его своими жадными пальцами, и был единственный способ покончить с ним — это вновь пройти сквозь него. Поэтому он принял предложение этого человека, или, как он называл себя, ведьмака, и вернулся на Русь.

Ведьмак оказался странной личностью. Странной и опасной. Но не потому что колдун, нет, шеи колдунов ломались в руках Тайкеса с той же легкостью, что и шеи простых людей. Нет, он был опасен по настоящему, как может быть опасен матерый хищник, который опасен всегда, и опасен вдвойне, когда ты думаешь, что уже изучил его повадки. Ради своих целей ведьмак мог пожертвовать чем угодно и кем угодно, даже своим ближайшим сподвижником, каковым стал Тайкес. Поэтому союз с ним неплохо бодрил Тайкеса, заставляя всегда быть начеку…

Еще посмотрим, кто кем пожертвует, усмехнулся Тайкес, усаживаясь за стол. Похитив душу князя, ведьмак убрался в свое логово в горах, а его оставил здесь, в лесной хибаре, ожидать гостей. Тайкес догадывался, кто может пожаловать в первую очередь. После смерти Висты, которую клан продал ведьмаку с потрохами, тот молодой витязь наверняка ринется на поиски ведьмака, мстить за нее, а заодно и князя спасать. Но вряд ли он доберется сюда живым. В прошлый раз, по приказу ведьмака, лесные жители пропускали их беспрепятственно. Но теперь все будет иначе, потому что Мстислав больше не был частью плана. Как и девка, он отыграл свою роль до конца. И если он все-таки прорвется сюда, он получит то, чего так усиленно добивается — смерть. Возможно даже — героическую.

Тайкес усмехнулся, отдал мысленный приказ домовому накрыть стол, но ничего не случилось. Стол по-прежнему сверкал чистотой.

— Ах ты, упрямая тварь, — процедил Тайкес.

Отношения с домовым у него не складывались. Хотя ведьмак и распорядился слушаться во всем Тайкеса, домовой при каждом удобном случае продолжал выказывать норов. Больше всего Тайкеса бесило то, что он никак не мог повлиять на это существо. Будь тот человеком, Тайкес быстро научил бы его вежливости. Но это был всего лишь дом, дом одушевленный, но начисто лишенный какой-либо чувствительности к физической боли.

Такая стойкая ненависть давно уже удивляла и настораживала Тайкеса. Столь сильное проявление чувств у такого ничтожного создания могло представлять опасность, и он не преминул предупредить об этом ведьмака. Тот, однако, не согласился.

— Ты ошибаешься, Тайкес, — сказал он в их последний разговор, перед самым отъездом в горы. — Я контролирую это существо, и я контролирую его чувства!

— Для того чтобы охранять дом и готовить еду, они вовсе не нужны! — возразил Тайкес. — Зачем ты вообще оставил их ему?

— Это собака, Тайкес, большая и свирепая собака. А собака должна быть предана своему хозяину, она должна любить и боготворить его, понимаешь? Мои опыты пока не завершены, я не могу по выбору лишать существа того или иного чувства… Поэтому мне пришлось оставить ему все.

— Чувства слишком зыбки и ненадежны, ведьмак, чтобы ими управлять, — покачал головой Тайкес. — Разве ты не видишь, что именно из-за этого, именно из-за чувств той парочки твой план оказался под угрозой.

— Нет, это ты не видишь очевидного, — перебил его ведьмак. — Мой план полностью оправдал себя. Я спланировал их отношения и чувства, я расписал каждый их шаг, и они строго следовали плану до стен Киева! Именно поэтому князь поверил письму и именно поэтому его душа сейчас у меня.

— А как же тот воин, которого они встретили в Быстрице? И который отправился с ними в соседнее село? Разве он был предусмотрен твоим планом? А гибель твоей верной рабы Златы?.. Я сделал все, как было задумано — выкрал письмо, договорился со Златой, но я никак не ожидал, что в дело вмешается этот человек и потащит их на ее поиски! В дело опять вмешались чувства, причем совершенно не предусмотренные тобой! Эта случайность повлекла следующую, и вскоре они очутились на Проклятом холме. А если бы они погибли там, сражаясь за артефакт? Что было бы с твоим планом? Нет, ведьмак, случилось слишком много непредвиденного, чтобы можно было и дальше утверждать, что мы можем управлять чувствами!

Ведьмак снисходительно улыбнулся.

— Какие-то отклонения от задуманного происходят всегда!.. Я предполагал, что они могут задержаться где-нибудь и, как видишь, кольцо Перемещения им пригодилось!

— А не думаешь ли ты, что эти отклонения были не случайными, ведьмак? — Тайкес заглянул ему в глаза. — И не слишком ли много их было?

— Иногда ты представляешься мне глубоким старцем, Тайкес, но в действительности ты очень молод и не знаешь даже основных законов мироздания, — снисходительно заметил ведьмак. — Абсолютно все события в этом мире, даже если они кажутся случайными, таковыми не являются. Все происходит в соответствии с теми или иными закономерностями. Но в данном случае это вовсе не то, что ты думаешь. Все отклонения от моего плана не являются результатом противодействия какой-то конкретной личности, нет, не думаю, что это возможно. Причина кроется в другом — многообразие действующих в мире лиц чересчур огромно и учесть влияние всех просто невозможно!

— Но тогда полагаться на чувства вдвойне опасно! — воскликнул Тайкес.

— Ни в коем случае! Именно на них можно опереться в этом быстро меняющемся мире! Меняется все — земли, царства, народы, только чувства людей остаются неизменными — любовь и ненависть, гнев и жалость, и все это делает их слабыми и предсказуемыми, а значит, всем этим можно управлять! Если, конечно, ты знаешь как!..

Не дождавшись завтрака, Тайкес ударил кулаком по столу и прорычал особое заклинание Повиновения, которому научил его ведьмак, и которое позволяло подчинять всех существ, находившихся под властью ведьмака. Он с удовлетворением проследил, как поспешно покрывается стол всевозможной едой, хотя уже твердо решил не пользоваться услугами домового. Еду он может и сам себе добыть, безо всякой волшбы и безо всяких безмозглых тварей. Тайкес смачно плюнул в ближайшее блюдо, подхватил арбалет и, приказав все немедленно убрать, покинул дом.

Посреди горницы стоял насупленный Мстислав. Его глаза уныло бегали по комнате, изредка останавливались на неподвижной морде волхва, иногда случайно цеплялись за свирепый взгляд воеводы Волчьего Хвоста и тогда в панике устремлялись дальше. Однако еще больше он боялся задеть взглядом Висту, стоявшую в нескольких шагах рядом, и в ее сторону старался вообще не смотреть. Он не желал больше ни видеть ее, ни слышать, ни разговаривать. Он не желал ее больше знать. И хотя он хорошо помнил, как отчаянно пытался спасти ее, это ничего не могло изменить. И дело здесь было не в его разрушенном сердце. Дело было в том, что она разрушила его мир и едва не погубила князя, но самое главное — она сделала его соучастником своих гнусных преступлений. И потому будет вполне справедливым, если ему отрубят голову. Во всяком случае, ему хотелось бы, чтобы ему отрубили голову, а не посадили на кол, как и полагалось изменникам и предателям.

Но куда в большем смятении находилась Виста. Если витязь был среди своих, и мог рассчитывать на какое-то снисхождение, то она находилась в полностью враждебном окружении, так что рассчитывать на пощаду не приходилось. И хотя волхв вырвал ее из лап смерти, это не значило, что ее не могут теперь бросить в пыточный подвал. Скорее наоборот, ибо какой смысл истязать еле живого и малочувствительного к боли человека? Вот если сначала подлечить, обнадежить, а потом кинуть в подвал, вот тогда-то и начнется настоящая пытка…

Белоян оглядел их с головы до пят, недовольно рыкнул что-то.

— Что-что? — переспросил Мстислав.

— Ничего… Вид у вас, ребята, не очень. Надо бы вам отдохнуть, подлечиться, но времени у нас совсем нет. Вам надо спешить. Как я уже сказал, ваша каша — вам ее и хлебать… Итак, вы немедля отправляетесь на поиски князя! А для этого вам придется отыскать ведьмака. Надеюсь, Мстислав, ты хорошо помнишь, где нужно его искать?

— Мы найдем его, где бы он не прятался! — горячо пообещал витязь, преданно заглядывая Белояну в лицо, или точнее, в морду. Его сердце учащенно забилось, радуясь вновь оказанному доверию и готовое на любой подвиг во имя спасения великого князя.

— Другими словами, ты не помнишь… — задумчиво произнес волхв.

— Я найду его, волхв! — прорычал витязь. — Я вытащу его даже из преисподней!

— Из преисподней, говоришь? — переспросил волхв. — Как ни странно, но я верю тебе… Только помни — у нас нет времени. Князь должен быть в порядке не позднее, чем через неделю! Да, вот еще что. Когда ты настигнешь ведьмака, не торопись вступать в бой. Я дам амулет, при помощи которого тебе надо будет вызвать меня…

Но чем больше волхв вглядывался в честные искренние глаза витязя, тем больше понимал, что говорит зря. Мстислав никогда не поступит так, как надо, то есть по уму. Даже если будет очень сильно хотеть этого. Уж слишком отчетливо в его глазах проступали следы боевого безумия. Белоян сокрушенно вздохнул.

— Ты хорошо понял меня, Мстислав? Ты должен вызвать меня! — волхв еще продолжал говорить, но с таким же результатом можно было говорить со стеной.

— Да понял я! Что я — тупой! — огрызнулся Мстислав, пряча глаза.

— Вот баран упрямый! — Белоян развернулся к девушке и протянул амулет. — Держи, отдаю это тебе! Вызывать меня будешь ты, на этого надежды никакой!..

— Белоян! — начал закипать Мстислав, но Белоян оборвал его.

— Мстислав, я вижу тебя насквозь! Ты думаешь, обзавелся Лунным мечом и тебе море по колено? Ведьмака соплей перешибить хочешь? Так ведь?

Мстислав опять спрятал глаза.

— Ты даже в глаза мне не смотришь, сукин сын!

Витязь вскинул голову, но, не выдержав горящего взгляда волхва, вновь отвернулся.

— Тьфу! И зарубите на своих носах — на Руси нужен князь, а не эта бездушная кукла!

Все дружно оглянулись в угол горницы, где лежал тот, кто еще недавно назывался великим князем. Теперь это был дурачок, животное, с вечно текущими изо рта слюнями и бессмысленными бегающими глазами. Чтобы челядь ни о чем не проведала, Белоян оповестил всех о серьезной болезни Владимира и погрузил его в глубокий сон. Пока в тереме приходили в себя после разгрома, устроенного василиском, на болезнь князя мало обращали внимание. Однако князь не мог спать вечно, а такая вещь, как слабоумие, рано или поздно откроется. И скоро, очень скоро по Киеву поползут самые невероятные слухи, и тогда… Что будет тогда — не хотелось даже предполагать.

— В ваших руках судьба всей страны!

— Да поняли мы… — Мстислав переминался с ноги на ногу, взгляд то и дело тянулся к выходу.

Волчий Хвост, до этого хмуро наблюдавший за их беседой, поднялся из-за стола и хлопнул витязя по плечу.

— Что-то я не вижу на твоем лице, сынок, никакого понимания. Белоян, наверное, плохо объясняет… Я объясню лучше! Мстислав, слушай меня внимательно, я человек простой, можно даже сказать, очень простой, поэтому буду говорить по-доброму, коротко и сильно… Или ты, парень, отыщешь этого урода ведьмака и вернешь нам князя, или я сгною тебя в подвале как преступника и пособника этой вражеской лазутчицы!

Толстый палец воеводы уткнулся в сторону Висты.

— Ты хорошо меня понял, Мстислав? — угрожающим голосом спросил воевода.

— Ладно, Волчище, хватит парня запугивать, — подал голос Белоян.

— Запугивать? Ты думаешь, эту наглую морду можно запугать? — воевода с сомнением окинул взглядом Мстислава. — Этот бугай боится только одного — как бы эта… эта… грязная шпионка и убийца от него не сбежала! Но ты не боись, Мстислав, не сбежит. Ни она, ни ты… Уж я вас везде найду! И обещаю, что на дыбе будете болтаться рядышком…

— Ну, хватит уже твоих добрых напутствий, — прервал его волхв. — Виста, отойдем-ка с тобой в сторонку, на пару слов…

Виста медленно, еще не вполне доверяя прозвучавшим словам, придвинулась к волхву. Она подозревала какую-то ловушку, и, по всему видно, весьма изощренную! Не могли же они взять и просто так ее отпустить, на поиски якобы ихнего князя! Ее взгляд в очередной раз обежал комнату, и с тоской переместился на звериную морду волхва. Не зря ихний волхв прячет свое лицо за медвежьей маской, ох, не зря! Из его пасти вывалился язык, облизал зубы, и тут ее осенило, так что она едва не шарахнулась прочь. Она все поняла! Этот волхв — людоед! А медвежья морда, и главное — страшная медвежья пасть для того, чтобы удобнее было рвать людскую плоть! Ведь обычными, человеческими зубами много не покусаешь, неудобно, а такими вот… Она зябко поежилась, представив, как эти жуткие звериные зубы вонзаются в ее тело…

— Ты слышишь меня? — донесся до нее страшный голос чудовища.

Белоян чуть встряхнул девушку, и та задрожала от ужаса, быстро-быстро закивала головой. Не надо его злить, мелькнула мысль, не надо!..

— Я знаю, что Владимир твой отец, и знаю, как он поступил с твоей матерью. Мстислав мне все рассказал… Ответь мне — ты можешь простить своего отца? — очень тихо спросил он девушку.

Несмотря на охвативший ее страх и сильное желание соглашаться с ним во всем, ответ не мог быть утвердительным. Ее ненависть к отцу оказалась сильнее страха. Но вот сказать ей ничего не удалось, потому что язык внезапно отказался повиноваться, и тогда она яростно замотала головой.

— Так я и думал… — грустно сказал волхв. — Ты не будешь спасать князя только потому, что он твой отец, и ты не отправишься за ним ради того, чтобы избавить Русь от грозящего хаоса… Но я почему-то думаю, что ты можешь сделать это из-за Мстислава, не так ли?

Медвежьи глазки волхва заглянули в нее, проникнув до самых потаенных глубин, и Виста растерялась. Она медленно вздохнула, выдохнула, затягивая время для ответа. Меньше всего она ожидала от этого чудовища таких слов. Сердце отчаянно заколотилось в груди, будто требуя от нее немедленного ответа, но она упорно молчала, глядя куда-то в пол. Молчала, уже даже не пытаясь собрать воедино разлетевшиеся мысли, молчала, пустив все на самотек… И потому не сразу заметила, что уже кивает, соглашаясь с предложением волхва.

— Ну и ладно, вот и поговорили! — в голосе волхва проскользнула ирония, а затем тон стал серьезен. — Я очень надеюсь на тебя! Ты девушка трезвомыслящая, понимаешь, что этот мордоворот ввяжется в драку, особо не раздумывая, поэтому постарайся вызвать меня вовремя, хорошо?

Виста снова кивнула, все также не поднимая глаз. Что-то там появилось в ее глазах, что-то, чего она не хотела показывать никому.

— Отлично, ступай! А теперь ты, Мстислав, подойди ко мне… А ты, Хвостище, отпусти его…

Воевода, продолжавший все это время распекать Мстислава, нехотя замолчал, и витязь, облегченно вздохнув, заторопился к волхву.

— Я знаю, ты очень умный парень! — сообщил ему волхв. — У тебя была тяжелая судьба, но ты предан князю также, как и я, также как этот вот старый сквернослов. Я уверен в тебе, Мстислав, и знаю, что ты не можешь меня подвести!

Преданно глядя в глаза Белояна, Мстислав кивал на каждое его слово.

— Я думаю, что ты верно понял мой замысел?

Витязь кивнул, лихорадочно соображая, что же именно имеет в виду волхв.

— По глазам вижу, понял. Правильно, я отдал обереги девушке только потому, что у тебя не будет времени привести их в действие, ведь тебе придется отражать атаки наших врагов. Твоя задача — дать Висте время, чтобы позвать меня, улавливаешь?.. Вот и хорошо, а то я уж думал, ты обиделся!

Белоян похлопал по плечу зардевшегося витязя.

— Ну, все, ступайте, ребята!

Виста и Мстислав двинулись к выходу.

— И помните, что я вам обещал, — крикнул им вслед воевода, злобно покосился на Белояна. Дожил до седой шерсти, медвежья башка, а не знает, как разговаривать с людьми!

Когда дверь захлопнулась, воевода яростно набросился на волхва.

— Не понимаю, я тебя, волхв, не понимаю! Иногда человек человеком, вон даже башка медвежья, а иногда учудишь что-нибудь… Откуда такое доверие к ним? Видно же, что шпионка эта вражья задурила мальцу голову, крутит им, как хочет! Едва князя не зарезали, а ты их же теперь и спасать его послал! Удивляюсь я тебе, выедут ведь за ворота, поминай, как звали!

— Не горячись почем зря! — умиротворяющим голосом сказал волхв. — Мстислав — доблестный витязь. Он человек чести, и не мне тебе объяснять, что значит для мужчины — честь…

— Может быть, ты и прав, старый медведь, — заметил воевода. — Мстислав производит впечатление честного человека, но этой девке я не верю!

— И не надо ей верить. Надо просто помнить, что она любит его, несмотря на все попытки скрыть это! И не мне тебе объяснять, что значит любовь для женщины, — сказал Белоян, с сомнением покосился на воеводу и задумчиво добавил. — Или все-таки объяснить?

Тот замахал руками на него и отодвинулся подальше.

— Мне бы твою уверенность в людях, — пробурчал Волчий Хвост. — Может, спал бы тогда спокойней.

— Не думаешь же ты, старый ворчун, что помимо этих ребят нам больше некого выставить против ведьмака?

Волчий Хвост удивленно раскрыл рот и Белоян быстрым движение вернул его челюсть на место.

— Вижу, думаешь… — удовлетворенно констатировал волхв.

Глава двенадцатая

Легкий ветерок промчался через поляну. Встрепенулись и возмущенно зашелестели потревоженные листья, но ветерок уже забыл о них, метнулся дальше, взъерошил волосы на голове девушки, а затем нырнул вниз, решив, видно, помочь ей разжечь костер. Новорожденный язычок пламени вздрогнул, резко увеличившись в размерах, а затем, будто испугавшись чего-то, съежился и погас.

Никто не хочет жить в этом мире, вздохнула Виста, вновь принимаясь высекать огонь. Неожиданно она вздрогнула, ощутив как расползаются по спине крупные мураши, предвещая приближение нечисти. И хотя до ночи, как и до охваченных безумием лесов было еще далеко, Виста пожалела, что не поторопилась начертить магический круг. Она бросила настороженный взгляд в лес. Там, в сумерках наступающего вечера, что-то двигалось в ее сторону, двигалось нарочито шумно, чтобы не было никаких сомнений — идет друг. Зашуршал раздвигаемый кустарник и на поляну шагнул Мстислав, сжимая в руке двух жирных глухарей. Он хмуро огляделся, а затем уселся недалеко от нее и одарил ее усмешкой:

— Ну что, никак? — очевидно, он намекал на ее тщетные попытки разжечь костер.

Девушка мысленно потянулась за мечом, лежавшим в двух шагах. Она уже знала, как будет действовать. Резкий бросок метательных пластин из левого рукава куртки, быстрый перекат к мечу, еще один залп пластинами из правого рукава и стремительная атака.

Но ничего этого ей делать не пришлось. Мстислав вдруг покачал укоризненно головой, погрозил пальцем, а затем его облик поплыл, теряя форму, растекаясь в полупрозрачное облачко. А затем этот клочок тумана стал вновь уплотняться и вскоре на месте Мстислава сидел совершенно незнакомый ей человек. Нет, не человек, поправила себя Виста, существо, принявшее облик человека.

Но, надо признать, мужчина из этого существа вышел хоть куда! Красивое мужественное лицо, открытый взгляд, впечатляющая фигура, а самое главное — от него исходил тот тонкий неуловимый шарм, который отличает мужчину от мужика.

— Так я и подумал! — весело воскликнул человек, широко улыбаясь.

— Что это ты подумал? — враждебным тоном спросила Виста, продолжая прокручивать в голове различные варианты атаки.

— Что ты — ведьма! — продолжал радоваться незнакомец, прямо-таки светясь от счастья.

Мало-помалу Виста ощутила, как напряжение спадает, а готовые к бою мышцы постепенно расслабляются. И чем дольше она рассматривала этого незнакомца, тем больше проникалась к нему определенной симпатией. Пожалуй, окажись на ее месте простая женщина, она бы уже давно преданно заглядывала ему в глаза, не в силах противиться его потрясающему обаянию. Впрочем, Виста особенно не противилась. Она просто видела, что он был слишком красив, слишком мужественен, слишком обаятелен. Все у него было слишком… И все-таки — это был довольно интересный субъект, усмехнулась мысленно Виста.

Человек нахмурился на мгновение, нарочито тяжело вздохнул.

— Ладно. Может оно и к лучшему. Стало быть, не придется мне тебя прельщать, очаровывать, соблазнять…

— Ты, вообще, кто, парень? — небрежно спросила Виста.

— А ты либо не знаешь ничего обо мне? — незнакомец удивился и с неким удовлетворением добавил. — Значит, все-таки придется прельщать, очаровывать и соблазнять!

— Ну уж нет! — замотала девушка головой. — Не трать свои силы! Просто ответь на мой вопрос. Я не здешняя, местную нечисть не очень хорошо знаю.

Незнакомец окинул ее изучающим взглядом.

— Нечисть, стало быть? — задумчиво произнес он, а затем махнул рукой и улыбнулся. — Ну да ладно, нечисть так нечисть. А кличут меня по-разному. Но в здешних местах отзываюсь на имя Змиулан.

— Змиулан, — повторила Виста, усиленно роясь в памяти и вспоминая все, что рассказывала об этом существе мать, а когда вспомнила, широко улыбнулась. — Прелестник, Огненный Змей, это все ты, что ли? Красавец-мужчина в полном расцвете сил?

— Какой уж есть, — Змиулан скромно потупил глаза. — Как говорится, ни отнять, ни прибавить!

— Так чего же ты хочешь от меня? — ляпнула Виста и поспешно поправилась. — Впрочем, дурацкий вопрос. И так понятно чего… Но должна тебя разочаровать, любезный друг, ничего у тебя со мной не выйдет.

И она улыбнулась ему на самом пределе своего обаяния.

— Не торопись, красавица! — Змиулан ответил ей не менее очаровательной улыбкой. — Конечно, ты не простая селянка, готовая задрать подол за пару ласковых слов. Ты — ведьма, и страсть для тебя не цель, но лишь средство, не так ли? Поэтому, помимо удовольствия, ты можешь получить от меня кое-что еще…

— Например? — сощурилась девушка.

— Разумный вопрос! Но прежде, чем я отвечу на него, ответь сначала на мой, только честно, — Змиулан взъерошил свои роскошные золотые кудри. — Разве я противен тебе?

Виста усмехнулась, отрицательно качнула головой.

— Твоя внешность безукоризненна, спору нет, впечатление произвести ты умеешь, но ведь это лишь одна из твоих форм!

— Ну и что? — горячо возразил он. — Ведь каждый видит во мне то, что хочет увидеть, то, что ожидает увидеть, наконец, то, чего заслуживает! Разве это плохо, воплощать человеческие мечты в плоть и кровь? А ты, как человек ищущий, получишь еще и знания!

— Какие именно знания ты мне предлагаешь? — взгляд Висты затвердел.

— Любые, какие пожелаешь, — Змиулан пожал плечами. — В пределах, конечно, моих возможностей. Но, заверяю тебя, они у меня немалые. Во всяком случае, заметно выше, чем у всех окрестных колдунов!

— И ведьмаков? — быстро спросила Виста.

— И ведьмаков, — спокойно подтвердил Змиулан. — А что, у тебя есть интерес к кому-либо из них?

— Может быть, — холодно ответила Виста. — Но скажи мне честно, а что ты вообще можешь сделать?

Змиулан довольно улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы.

— Для такой очаровательной ведьмочки, как ты — очень и очень многое, — доверительным голосом сообщил он ей.

— Ты можешь убить? — резко спросила Виста.

— Нет, что ты, я не убийца! — Змиулан недовольно сморщился. — Для этого тебе лучше вызвать какого-нибудь вурдалака!

— Понятное дело, — разочарованно поджала губы Виста. — Так я и думала! Как и все мужчины — одни обещания и ничего больше!

— Что еще за глупости, — воскликнул Змиулан, — Сейчас ты говоришь, как селянка. Ты должна знать, что у всех свои возможности и свои ограничения. Я не могу убивать, я не могу воскрешать мертвых…

— Ты прямо как джинн, — заметила насмешливо Виста.

— Джинн? — нахмурился Змиулан. — Это который на юге? Да, я кое-что слышал об этих существах! И, пожалуй, ты права, у нас есть нечто общее.

— Пожалуй, — согласилась Виста. — Только джинны исполняют три желания, а у тебя — только одно.

— У меня не одно, — слащаво улыбнулся Змиулан. — У меня — целых два! Первое — это твое плотское, а второе…

— Какое такое плотское? — возмущенно перебила его Виста. — Ты не будишь у меня никаких чувств!

— Ой ли, девонька?! — усмехнулся он.

— Ну, разве что чуть-чуть, самую малость… — улыбнулась девушка. — Как к любимому брату!

— Эх, тяжело с вами, ведьмами, — Змиулан неожиданно сник. — Какие вы все бесчувственные, расчетливые… Никакой романтики, то ли дело с обычными бабами!

Он мечтательно закатил глаза.

— Так чего ж ты тогда сюда заявился, дружок!

— Понравилась ты мне, дева… — Змиулан сделал такие серьезные глаза, что Виста невольно расхохоталась.

— Ну, а найти кого-нибудь и доставить к нему ты можешь? — деловито спросила девушка.

— Конечно-конечно! Это запросто! — он снова расцветал, вовсю распространяя вокруг себя нечеловеческое обаяние. — Хоть прямо сейчас!

— Нет! Сейчас не надо! Я сначала обдумаю твое предложение.

— Я и не тороплю! — он передал ей маленькое перышко. — Возьми это. Когда надумаешь, подбрось его в воздух и призови меня!

Змиулан счастливо рассмеялся и исчез, рассыпавшись искрами, от которых тотчас же вспыхнула приготовленная для костра горка хвороста.

— Вот стервец, — улыбнулась девушка. — Умеет же делать бабам приятное!

Костер взялся как нельзя кстати, потому что в следующий миг кусты вновь затрещали и на поляну ввалился Мстислав, сжимая в руке двух жирных глухарей. Он хмуро огляделся и Виста едва не расхохоталась, заметив, как точно он повторял повадки Змиулана, или точнее, как Змиулан точно повторял повадки витязя. Она даже раскашлялась, чтобы он не заметил рвущегося из нее смеха, и уткнулась взглядом в землю. И потому не видела, как округлились его глаза, когда он увидел в траве еще двух глухарей. Он бросил какой-то странный взгляд на девушку, в котором мешалось удивление пополам с уважением, но ничего не сказал.

После отъезда из Киева они вообще мало разговаривали. Виста догадывалась о чувствах, переполнявших витязя. События в той злосчастной роще, похоже, оставили неизгладимый след в его простой душе воина, привыкшей видеть мир лишь в черно-белых цветах. Она не спешила с восстановлением отношений, надеясь на Мстислава, однако со временем пришло понимание, что витязь скорее удавится, чем сделает первый шаг к примирению.

Все также молча они приготовили ужин, поели. Затем Мстислав вытащил оселок и точильный камень, достал Лунный меч, и стал внимательно разглядывать клинок. Кромка лезвия была безукоризненно ровна, без единой щербинки или зазубрины. Ни разу в жизни Мстиславу не приходилось видеть такого ровного лезвия. Но едва он решил потрогать его пальцем, как его остановил резкий крик девушки.

— Эй, ты что, хочешь отрезать себе руку? — осведомилась она. — Этот меч не нуждается в правке и заточке, и его лучше вообще не вынимать без необходимости, иначе ты рискуешь обрезать себе все выступающие части тела.

— Ты меня принимаешь за полного дурака? — хмуро отозвался витязь. — Я не настолько неуклюж, как тебе хочется думать!

— Ну, до полного дурака тебе еще полнеть и полнеть, — сообщила Виста. — Но дело не в тебе, и не в твоей неуклюжести, дело в мече. Я слышала, его лезвие настолько остро, что человечий глаз не может разглядеть его настоящую кромку. Поэтому, если ты еще собираешься пользоваться своим пальцем, не тыкай им меч.

Мстислав достал сухую ветку и медленно поднес ее к клинку. Его глаза расширились, когда он увидел, как ветка, не дойдя до меча, разделилась надвое, будто наткнувшись на невидимое лезвие.

— Убедился теперь? Лучше спрячь клинок, пока еще чего не отрезал невзначай!

Мстислав не ответил. Он подобрал еще несколько веток, с огромным интересом повторил опыт, пытаясь под разным углом зрения разглядеть эту невидимую кромку. Попытки не увенчались успехом, тогда он разочарованно вздохнул и осторожно задвинул меч в ножны.

— Даже не знаю, говорить тебе или нет, — задумчиво проговорила девушка.

Витязь качнул неопределенно головой, дескать, хочешь — говори, нет — не говори и Виста мысленно выругалась. Вот еще, заносчивый гордец!

— Хоть ты и не заслуживаешь доброго к себе отношения, — заметила девушка. — Я все-таки расскажу то, что слышала об этом клинке.

Мстислав по-прежнему хранил гордое молчание, и Виста, скрипнув зубами, продолжила.

— Этот меч ковали в такие древние времена, что все уже забыли, кто именно и для чего его изготовил. При этом сохранилось столько слухов, что понять, какие из них насколько соответствуют истине просто невозможно. Например, у нас говорили, что этот меч не имеет определенной формы, и что ему можно придать любую… Кстати, я до сих пор помню, как резко он изменился еще там в подземелье…

— Может быть, — равнодушно сказал витязь. — Но разве это имеет какое-либо значение?

— Тебе виднее, — улыбнулась Виста. — Просто я подумала, что ты можешь захотеть немного удлинить его…

— Нет, не захочу. Меня устраивает его длина!

— Ладно-ладно, пусть будет таким, — согласилась девушка, не обращая внимания на его холодный тон. — А еще у нас говорили, что этот меч дается в руки только тем, кому суждено исполнить на земле волю богов и уничтожить что-нибудь, что нарушает эту волю. Или кого-нибудь… Поэтому этот меч убивает все живое… и неживое!

— А, к примеру, Кащея Бессмертного им можно завалить? — вдруг оживился Мстислав и Виста просияла.

Все-таки она смогла заинтересовать его! И правда, лучшее средство привлечь внимание мужчины — это завести разговор об оружии. Вот только ответа на его вопрос она не знала. Впрочем, сейчас это было не главное. Главное ответить хоть как-нибудь, хоть что-нибудь, лишь бы проломить, наконец, эту стену отчуждения между ними.

Они мчались, не жалея коней, нигде не останавливаясь, пересаживаясь на заводных прямо на скаку, как заправские степняки. Ураганом проносились через веси и села, стаптывая на дороге всех, кто не успевал вовремя убраться с дороги. Начиная от кур и гусей и заканчивая замешкавшимися смердами. Проклятия и ругань, а нередко и камни неслись им вслед, а один раз Мстислав с удивлением почувствовал, как что-то больно клюнуло его в спину. Сунув туда руку он с удивлением вытащил застрявшую в кольчуге стрелу. Хорошую каленую стрелу, с острым, бронебойным наконечником. От опасной раны витязя спасла лишь их безумная скачка. Стрела ударила на излете и только слегка поцарапала кожу. Возмущенный такой наглостью витязь едва удержался от того, чтобы не развернуться и не проучить зарвавшихся селян. Впрочем, такая возможность ему представилась очень скоро.

Дорога заметалась между холмами, и вскоре из-за очередного поворота донесся тревожный гул людской толпы. Что-то знакомое послышалось в этом гуле, что-то такое до боли родное и близкое, отчего сердце витязя зашлось в сладкой истоме, а мышцы всего тела заныли, предчувствуя нечто приятное. И прежде, чем кони вынесли их за поворот, Мстислав успел понять, что вдруг пробудилось в нем — это было предчувствие боя, жаркого и страстно желанного боя. Вот только странное отсутствие характерного железного лязга немного смущало…

Когда же их глазам предстала бушующая орава смердов, напрочь перекрывшая дорогу, его разочарованию не было предела. Четыре или пять десятков мужиков бодро и с видимым удовольствием метелили друг дружку. То и дело над толпой взлетали крепкие кулаки, чтобы затем со смачным хрустом врезаться в чье-либо перекошенное яростью лицо. Но это мало кого останавливало. Люди рычали, как дикие звери, отплевывали кровь и разбитые зубы, и с удвоенной яростью бросались в драку. Иногда из толпы выбрасывали кого-либо наружу. Человек падал, оттирал окровавленное лицо рукавом рубахи, а затем с ругательствами рвался обратно.

— Ох и любят кулаки наши дураки! — Мстислав зло сплюнул.

Его взгляд с надеждой скользнул по склонам крутых холмов, подпиравших дорогу с двух сторон и разочарованно вернулся назад. В объезд, пожалуй, будет далековато… Витязь стал медленно наливаться гневом.

— Что это? — глаза девушки, разглядывавшей во все глаза драку, медленно выползали на лоб.

— Как что, не видишь разве? Кулачный бой, как его смерды называют. Хотя, какой это бой, — Мстислав скривил презрительно губы.

— Ты не любишь кулачный бой? — удивилась Виста. — Ведь ты же воин!

— Кулак — оружие смерда! — надменно уронил он, а затем поучительным тоном добавил. — Оружие воина — благородный меч! Только последний дурень будет бросаться на закованного в железо воина с голыми руками.

— Но как же быть если твое оружие сломано или у тебя выбили его из рук?

— Ты пойми, Виста, простую вещь, — стал объяснять Мстислав, удивляясь своему терпению. — Хороший воин даже умирает с оружием в руках! А если ты теряешь его, или ломаешь, это значит, ты плохой воин. Ты не умеешь владеть им, и поэтому ты обречен. Конечно, можно попытаться отобрать его у врага… Хотя если тебе противостоит опытный воин, это бесполезно, и тебе останется лишь погибнуть, как и подобает воину — в бою!.. Но никто не будет бросать меч, чтобы сойтись грудь в грудь с никчемным воином, не умеющим владеть оружием!.. Поэтому этот кулачный бой — так, забава для смердов, баловство! Отдыхают они так, в общем…

— Отдыхают? — поразилась Виста, наблюдая, как мелькают в толпе огромные с голову младенца кулаки. — А я подумала, убивают кого…

— Как же, убивают, — насмешливо сказал витязь. — Морды опухнут, зубы повыбивают, да к вечеру разойдутся…

— К вечеру?

Девушка окинула взглядом крепкие, кряжистые фигуры мужиков. Да, пожалуй, такие бугаи еще долго могут охаживать друг друга.

— А если попробовать прямо через них?

— Не стоит. Один бы я проехал. Но вот с вами…

— С кем это с нами? — удивилась девушка.

— С тобой да лошадьми. Еще изувечат вас сгоряча. А лошадей жалко, им-то за что страдать? — рассудил Мстислав.

Из толпы вылетел и врезался в лошадь Мстислава низкорослый мужичонка, растрепанный, красный, как рак, с ошалелыми глазами. Узрев пред собой лошадиную морду он, не долго думая, шарахнул по ней кулаком со всей дури. Дури в нем было много и бедное животное, возмущенное таким обращением, негодующе всхрапнуло, попыталось отодвинуться от сумасшедшего, но Мстислав стиснул его ребра стальными тисками колен, удержал на месте. Налитые кровью глаза мужика переместились, наконец, на всадника, но выразить свои чувства мужик не успел, потому что витязь с огромным удовольствием впечатал ему в лоб каблук сапога.

— В следующий раз — убью! — пообещал Мстислав, глядя, как мужик копошится в пыли, пытаясь подняться.

Тот кое-как взгромоздился на дрожащие ноги, зыркнул исподлобья на витязя и неожиданно взвизгнул тонким голосом.

— Убивают! Люди! Спасайте! Наших бьют!

Толпа задвигалась, перестраиваясь, прекращая драку, а затем из ее недр выступил вперед огромный детина. На голову возвышаясь над остальными, распираемый мышцами так, что рубаха на нем уже полопалась во многих местах, он выглядел настоящим гигантом. Даже в латах плечи витязя выглядели заметно уже, чем у него. Виста метнула озабоченный взгляд на Мстислава, но тот по-прежнему кривился в презрительной гримасе, а заметив ее тревогу, ободряюще подмигнул.

— Нам повезло. Скоро дальше поедем, — прошептал он.

— Шумило, глянь-ка на этого, — пожаловался мужичонка гиганту. — Я тут стою себе тихо-мирно, никого не трогаю, а этот как налетит! Мало что чуть не задавил своей зверюгой, что почему-то на лошадь похожа, так он еще в лобешник мне так закатал, едва башку не сорвало!

Гигант придвинулся к витязю и тот с неприятным холодком отметил, что их глаза на одном уровне. А ведь Мстислав был верхом!

— Ты чо это? — внушительно пробасил гигант, изо всех сил стараясь придать своему лицу грозное выражение. — Пошто Киселя обидел?

— Да кулаки у него видать чешутся, — вставил мужичонка. — Эй, вояка, почеши-ка ты свои кулачки вот об него, — он указал на Шумило, — али забоишься?

Толпа быстро расступалась, расчищая место, неодобрительно поглядывая в сторону заезжих. Похоже, никто не сомневался в предстоящей драке.

— Не много ли смерду чести будет? — усмехнулся Мстислав.

Люди возмущенно загалдели, послышалась ругань в адрес трусливого воина, а заодно и в адрес всей трусливой княжьей дружины. Проняло и Шумилу, его лицо, наконец, стало по-настоящему злое.

— Ты не бойся-то замараться, — посоветовал витязю словоохотливый Кисель. — Шумило у нас, считай, уже княжий воин… Не сегодня, так завтра уедет в Киев, а с его-то силушкой князья да бояре на части изорвут, да по своим дружинам и растащат!

— Изорвать-то могут, — согласился витязь. — Но разве что на портянки!

— Так ты будешь драться али как? — проревел угрожающе Шумило, сжимая свои пудовые кулаки.

— Смотри, паря, — добавил Кисель. — Не захочешь мараться, так мы люди не гордые, можем и сами замарать!

Мстислав прыгнул с лошади, медленно, вразвалку подошел к детинушке, смерил его пренебрежительным взглядом.

— Драться, парень, я с тобой не буду, а вот дурня поучить — это я завсегда!

Кулак гиганта взвился в воздух, но Мстислав быстро шагнул к нему вплотную и резко, без замаха, ударил его в лицо раскрытой ладонью. Шумило содрогнулся всем телом, однако устоял, встряхнул головой, попробовал снова ударить витязя, но тот опять увернулся и опять ударил ладонью. Из носа смерда показалась кровь, глаза мигом увлажнились, он отступил, взревел дурным голосом. Ничего не видя из-за хлынувших ручьем слез, замахал вслепую кулаками, и Мстислав вновь без труда увернулся, ударил еще раз. Парень, наконец, пошатнулся и медленно осел в дорожную пыль.

Он пришел в себя сразу же, едва его голова столкнулась с землей, но витязь не дал ему даже шевельнуться. Его колено упало на широченную, как стол, грудь, в руке сверкнул засапожный нож. Лицо Шумилы исказилось от страха, глаза зажмурились, но нож Мстислава воткнулся в землю, лишь слегка поцарапав кожу на виске.

— А теперь слушай и запоминай, дурень! — голос Мстислава напомнил перепуганному парню шипение разъяренной змеи. — Воина учат не драться, а убивать! Это только в вашей драке не бьют в спину, не бьют лежачего и прочая ерунда… А в бою убивают любыми средствами, любой ценой! Поэтому там побеждают не силой, которой ты кичишься и которая годится только для драки, в бою побеждают умением! Запомни это и лучше не суйся в Киев! Не для тебя это, такого дурня, как ты, сожрут и не поперхнутся! Паши землю, корчуй пни — вот лучшее применение твоей силы! Скучно, согласен, зато живой и здоровый!

Мстислав встал, оглянулся на недовольные рожи подступивших к нему смердов, оскалился и, хотя по возрасту многие были заметно старше витязя, они попятились, как пятятся молодые щенки, почуяв матерого волка.

Едва они тронулись, как Виста яростно прошептала ему в ухо:

— Значит теперь ты говоришь, что любой ценой, любыми средствами! Так какого же черта ты поливал меня грязью, когда я помогла тебе избавиться от того оболтуса возле Киева?!

— Окстись, Виста! — холодно ответил Мстислав, а в его голосе послышались нотки, с которыми обычно говорят с больными на голову. — Там был не бой, там был честный поединок! А в поединке нельзя бить в спину, нельзя бить лежачего, это бесчестье! Как же ты не понимаешь очевидного, впрочем, молодой девушке, тем более тебе, как… э-э-э… это простительно…

Мстислав хотел было сказать, как красивой девушке, ведь всем известно, что красивой ум только в тягость, но решил промолчать, дабы не оскорбить ее. Однако, Виста поняла по-своему и все-таки оскорбилась.

— Мне значит, простительно? Ну, так растолкуй мне, шпионке, грязной убийце, и, как ты там еще хотел меня обозвать, по каким же признакам ты отличаешь драку от поединка?

Мстислав тяжело вздохнул.

— Не надо никаких признаков, Виста, я это чую! И потом, я вовсе не хотел тебя никак обзывать… Наоборот, — он замялся, но волевым усилием заставил себя продолжить. — Я хотел сказать, как красивой девушке!

Остолбеневшая Виста растерялась и ничего не ответила. Да и Мстислав замолчал надолго, почувствовав, что сказал лишнее, и уже злясь на себя. Ведь обещал же он себе, что ничего общего, а тем более — личного, у него и этой предательницы быть не может!

Глава тринадцатая

Они готовились к ночлегу, когда по девушке скользнул чей-то внимательный взгляд и она, не сдержавшись, зло выругалась. И хотя наблюдавший действовал крайне осторожно, но его единственного взгляда оказалось достаточно, чтобы Виста обнаружила его присутствие. Опять! Опять кто-то следит за ней! Неужто снова пожаловали ее Ночные Лезвия? Быть может их послал Тайкес, дабы устранить ее, но откуда он узнал, что она выжила? Конечно, не стоило недооценивать его возможности, но все равно — это было чересчур быстро!

А может слежка связана с заданием витязя? Может быть волхв или воевода послал за ними? Виста оглянулась на витязя, укладывавшегося спать. Может быть сказать ему? И проверить реакцию — знает или нет?

— Мстислав, — тихо позвала его Виста.

Витязь повернул голову с такой надменностью, что Виста враз проглотила язык, решив ничего не говорить ему. Вот ведь заносчивая морда! Носится со своей воинской честью, как курица с торбой! Ну-ну, будет тебе завтра честь, утром, злорадно подумала девушка, когда скажу, что всю ночь проспал без задних ног, не заметив головореза под самым своим высоко задранным носом!

Наблюдавший расположился шагах в тридцати от костра. Пока Виста размышляла, как незаметно зайти ему в спину, он вдруг оставил слежку и стал быстро и бесшумно, как ему казалось, уходить в лес. Виста внимательно, на пределе своих чувств обшарила окрестности, пытаясь найти еще кого-нибудь, и не обнаружив ничего, немного расслабилась. Вероятно, удостоверившись, что они расположились ночевать, наблюдатель также отправился спать. Ну, а раз гостей больше не будет, значит, самое время сходить в гости ей самой, с ответным визитом.

Мстислав уже спал, а девушка все еще взвешивала за и против. Конечно, не очень-то хорошо оставлять спящего витязя без охраны, но до кишащих нечистью земель еще далеко, а ежели кто и проявится, то через круг не пройдет. Да и Лунный меч отпугнет в случае чего.

Приняв решение, Виста быстро оделась — маска, перчатки с когтями, сапожные шипы, перевязи с оружием, проверила легко ли вынимается оружие, попрыгала, проверяя не звенит ли чего. Подбросила в огонь побольше толстых сучьев и, бросив последний взгляд на спящего витязя, бесшумно скользнула в лес.

Преследователей было трое и они всерьез опасались превратиться из охотников в дичь. Возможно, они кое-что знали о преследуемых и потому устраивались на ночь со всеми предосторожностями. Только убедившись, что их подопечные изготовились к ночлегу, трое, наконец, позволили это и себе, предварительно удалившись на большое расстояние и вырыв глубокую яму под костер.

Виста не принадлежала к тем радикалам, которые считали возможным следить, подобравшись практически вплотную — не более, чем на десять шагов, и потому бесшумно вскарабкалась на дерево, отстоявшее на целых пятнадцать. На пару мгновений она высунулась из-за ствола, окинула рассеянным взглядом всю прогалину, постаравшись запомнить как можно больше, нырнула назад. Закрыв глаза, восстановила в памяти увиденное…

Она увидела рослых, крепких мужчин, со спокойными и уверенными лицами, мягкими, скупыми движениями. Они были одеты просто, без излишеств и вычурности, но добротно, в самый раз для леса. Лишь один из них, похоже, самый молодой, позволил себе броскую золотую серьгу в ухе, хотя Виста была уверена, что он не забывал прикрывать ее в нужных случаях, например, во время слежки. Второй был немного постарше, лицо его укрывалось надвинутым капюшоном, в нем Виста уловила нечто неуловимо знакомое, но не успела понять, что именно.

Но куда больше внимания заслуживал третий. Он был самый старший из троицы, лет пятьдесят на вид, совершенно седой, грузный, выглядел неуклюжим и неповоротливым, но наметанный глаз девушки обмануть было нельзя. Этот Седой, как она тотчас окрестила его, был наиболее опасен из трех.

Остальных, впрочем, тоже не следовало недооценивать. Виста скривила губы в усмешке, почуяв в них родственные души. Нет, это не были ее соплеменники Ночные Лезвия, это были местные, славянские умельцы.

Виста прильнула щекой к шершавой коре, разогнала ненужные мысли и вслушалась в разговор у костра. Она больше не выглядывала из-за дерева, опасаясь выдать себя неосторожным взглядом, но без труда определила принадлежность всех голосов.

— Ты уверен, что этот меч действительно дорого стоит? — этот голос принадлежал мужчине с серьгой.

— Да, — донесся сиплый голос второго и Виста вмиг признала в нем Седого. Похоже, он был старший не только по возрасту, но и по положению в группе. — Богатырский меч-кладенец всегда стоит очень дорого. Он один может обеспечить всем нам безбедную старость!

— Но ты уверен, что это именно кладенец, атаман? — слова человека с серьгой подтвердили догадку Висты, Седой — главарь банды. — Что-то я не заметил в нем ничего особенного, даже камней приличных нет!

— Кладенцы славятся не камнями, — веско уронил атаман.

— Ну что ж, тебе виднее. Но если он так дорог, то может стоить рискнуть и напасть сейчас?

— Нет… Ты ничего не понял! Стоимость этого меча измеряется не только в золоте…

Он замолчал, а человек с серьгой не выдержал.

— Ну, а еще в чем?

— Еще… Еще в жизнях тех дурней, кто позарился на легкую добычу! Но ведь ты не хочешь повысить таким образом его цену?

Чем больше Виста слушала голос Седого, тем больше он не нравился ей. Этот человек был чрезвычайно опасен!

— Но если мы не попытаемся сделать это сегодня ночью, у нас совсем не останется времени! Через день они доберутся до Быстрицы, а дальше, люди говорят, нечисть лютует вовсю! И нам придется вызывать подмогу! — в голосе владельца серьги слышалось неприкрытое возмущение. — Мы должны напасть именно сейчас!

Виста хорошо поняла его невысказанную мысль — подмога означала дележку добычи на большее число разбойников.

— Ты видишь в ночи хорошо, но так ли хорошо, как это умеет делать волк? — равнодушным голосом спросил Седой.

— Мы должны рискнуть! Этот меч стоит бешеных денег, он может обеспечить нас на всю жизнь!

— Ты умеешь красться бесшумно, но делаешь ли ты это также хорошо, как кошка? — снова спросил Седой.

— Да что ты заладил со своим поганым зверьем! — в голосе владельца серьги послышался гнев. — Я же с тобой не по бабам отправился!

— Остынь, брат! — раздался насмешливый голос третьего разбойника. — Или ты торопишься подохнуть в этом лесу?

Виста задумалась, размышляя об этом третьем. Что же она учуяла в нем?

— Пока что дохли мои враги! — прорычал человек с серьгой, судя по захрустевшим сучьям, нервно заходил взад-вперед.

— Почему вы так уверены, что мы не сможем справиться с ними? Конечно, они опытные воины, даже эта девка, но ведь и мы не впервые меч в руки взяли! Тем более, если ты колданешь чего-нибудь!

Колдун, вдруг поняла девушка. Третий из них колдун! Вот что она учуяла в нем. Ну, что ж, скоро увидим, насколько он хорош.

— Я же сказал тебе, парень, за плечами у этого воина не просто дорогой меч, это меч-кладенец! Он не достается простым воинам, понимаешь? Простым — не достается! — Седой произнес последние слова по слогам.

— Это богатырь, парень, если ты еще не понял, — пояснил колдун. — Он один, без всякой девки, сожрет нас и не подавится! Я думаю, что без помощи остальных нам все равно не управиться.

— Богатырь? — прошипел человек с серьгой. — Ну и что? Арбалетному болту все едино в чьей башке делать дырку — в обычной или богатырской!

— Давно ли ты сражался с богатырями, а? — насмешливо поинтересовался колдун.

— Ладно, хватит! — атаман повысил голос. — Пора спать. Завтра мы решим, что делать. Ложитесь, я первый на страже.

А ведь было бы неплохо вырезать всех троих, пришло Висте в голову, а затем показать утром их головы Мстиславу. Молодые были опасны, но не настолько, чтобы Виста не смогла управиться с ними одна. Человек с серьгой производил впечатление чересчур резкого и горячего, а, значит, весьма уязвимого и самого слабого из трех. Не чуяла особой силы Виста и за колдуном. Будь их только двое она справилась бы с ними без проблем.

Но вот Седой внушал серьезные опасения. Пока она не смогла реально оценить его силы и возможности, он был слишком закрытым для чувств и плохо поддавался анализу. Риск был слишком велик и она отказалась от своих планов. Пора возвращаться. Девушка осторожно спустилась с дерева и бесшумно двинулась назад.

А прямо с утра, не успел Мстислав и глаз протереть, как Виста ошарашила его ехидным вопросом:

— Как спалось-почивалось тебе? Не мешал ли тебе кто-нибудь спать?

Витязь, уже направившийся в сторону ближайших кустов, нахмурился, ожидая какую-нибудь каверзу, и дождался.

— В двухстах шагах от нас, — сообщила она, показывая как раз в ту сторону, куда спешил витязь, — сидят в засаде трое разбойников. Им настолько понравился твой меч, что они уже третьи сутки наступают нам на пятки. Похоже, ради любви к твоему мечу они пойдут на многое. Так что поосторожнее там, далеко не уходи.

Мстислав потемнел и удалился в кусты на противоположной стороне поляны.

— Ты их видела? — хмуро спросил он, вернувшись.

— Да, я гостила у них ночью… Что ты на меня так смотришь? Они, конечно же, в гости меня не приглашали и о моем присутствии ничего не ведали… А ты что подумал?

Мстислав быстро облачался в доспехи.

— Я так понимаю, ты предлагаешь напасть первыми? — спросила Виста.

— А ты предлагаешь ждать, пока они нападут?

— Они не примут бой, они будут уходить, а мы потеряем время, — заметила девушка.

— Почему ты так думаешь?

Его вопрос был глупый, ответ был очевиден, но последнее время Мстислав с трудом соображал. Чувства сильно затрудняли здравомыслие и чем больше он злился, то на себя, то на Висту, то на тех, кто послал его вместе с ней, тем глупее выглядел в собственных глазах. А уж как он выглядел в других!..

— Иначе бы они не плелись бы за нами так долго, — Виста пожала плечами. — Они боятся тебя и будут ждать подкрепления.

Мстислав внимательно посмотрел ей в глаза. Интересно, догадывается ли она, что при той сумятице, которая царит у него в голове, бояться боя надо бы ему, а не этим разбойникам. Надо прекращать ныть, вдруг осознал он. Или их куры лапами загребут. Он заставил себя улыбнуться.

Улыбка была заметно вымученной, но она была первой после отъезда из Киева, и Виста это отметила. Кажется, лед тронулся, опасность обладает невероятной объединяющей силой!

— Я так понимаю, ты предлагаешь засаду? — попробовал скопировать ее интонацию Мстислав.

Почувствовав, что Мстислав начинает вновь смотреть на нее, как на человека, а не как на говорящее дерево, девушка едва не прыгнула ему на шею от радости. Вот уже и мозги заработали, едва не ляпнула она, но сдержалась.

— Засаду! — ответила она счастливым голосом.

— Тогда отправляемся, ты готова? — он критически оглядел ее.

Она кивнула, а Мстислав вдруг нахмурился и спросил:

— А кольчугу почему не одела?

По его голосу девушка поняла, что ее ответ очень важен для него, и не стала портить наметившееся потепление.

— Сейчас одену! — улыбнулась она и решительно потянулась к своему мешку, заметив краем глаза, как витязь облегченно выдохнул воздух.

Первым из-за поворота показался Седой. Его лицо не выражало абсолютно ничего, но Виста знала, что это лишь привычная маска опытного воина. И хотя он не вертел головой, не рыскал глазами по кустам, она знала, что от его внимания не ускользнет ничего. Конечно, они организовали засаду по всем правилам, со всеми мыслимыми и немыслимыми мерами предосторожности. Густой и высокий кустарник, росший вдоль дороги, закрывал надежно, так что ни увидеть, ни услышать с дороги их было невозможно. Верховые лошади, плотно удерживаемые за ноздри твердой рукой витязя, также не могли издать ни звука, а заводные на всякий случай были отведены на достаточно удаленное расстояние.

И все-таки истинного профессионала обмануть практически невозможно. Опытный глаз Седого уже наверняка отметил их кустарник, как идеальное место для засады, а насторожившийся слух отметил некоторое затишье, вызванное затаившимся лесным зверьем. И поэтому у них было очень мало времени. Если бы не его пресловутая честь и он бы согласился взяться за лук, досадливо вздохнула Виста, прицеливаясь из арбалета.

Невероятно сложно увернуться от арбалетного болта. Девушка это знала совершенно точно. В клановой школе их учили уходить из-под обстрела лучников и арбалетчиков. Но если полет длинной, оперенной стрелы еще можно было как-то уловить краем глаза и успеть среагировать, то короткий стальной болт был практически невидим. Только единицы среди Серебристых Клинков могли похвастаться умением уходить из-под арбалетного прицела.

Поэтому когда Седой вдруг резко передернулся в седле, Виста не сразу поняла, что это он ловко увернулся от смертоносного жала. Но ее выстрел не пропал даром и все-таки нашел свою жертву. Ехавший следом за Седым колдун коротко крякнул и вывалился из седла, зажимая кровоточащую дырку в животе.

Оставшиеся противники были поделены заранее, в том числе с учетом возможного промаха. Мстислав поднял коня на дыбы и мощным оленьим прыжком перемахнул через кусты. Передние копыта его жеребца ударили в лошадь Седого с такой силой, что та грянулась оземь, а всадник вылетел из седла, кубарем покатился по земле. Витязь спешился, не желая иметь такого преимущества, как хорошо обученный боевой конь, лично отобранный им в княжьей конюшне.

— Молодец! Не подвел! — похвалил он коня, потрепал по холке и шагнул к неподвижному Седому.

Но обмануть он мог только неопытного воина. Несмотря на пожилой возраст Седой прокатился по земле весьма умело и это не укрылось от глаз витязя. Мстислав подходил медленно, не спуская с лежащего глаз. И все-таки Седой сумел застать витязя врасплох. Такой прыти, с какой атаман очутился на ногах и обрушился на Мстислава, можно было ожидать от молодого и быстрого бойца, но не от такого грузного воина, как главарь разбойников. И Мстиславу пришлось отступить…

Виста налетела на человека с серьгой, как свирепый вихрь. Но странная улыбка, проползшая по его лицу, сразу бросилась ей в глаза. Он что-то готовил!.. Впрочем, Виста и не ждала честного боя с разбойниками, поэтому когда его левое плечо чуть шевельнулось и в ее лицо метнулась стая стальных лезвий, она даже обрадовалась. Ведь именно для того, чтобы спровоцировать атаку в голову, она и не стала одевать шлем. Риск был незначительным — противник был всего один, а голова весьма подвижная часть тела!

Вот только метательных ножей оказалось несколько и ей пришлось откидываться назад, на круп лошади, чтобы пропустить смертоносные лезвия над собой. Но и ее контрудар не заставил себя долго ждать. Разбойник уже заносил меч, готовясь добить Висту, как ему показалось, беззащитно распростертую на лошади. И в этот момент маленький мешочек мелькнул прямо перед его лицом и он инстинктивно ударил по нему. Мешочек порвался и облачко ароматного острого перца заполнила воздух, забив разбойнику глаза и нос. Он судорожно чихнул, попытался отъехать в сторону, но его снова скрутил чих, и меч девушки легко оборвал его никчемную жизнь. Сверкая серьгой голова еще катилась по траве, а девушка уже спешно перезаряжала арбалет. И хотя она не собиралась вмешиваться в схватку Мстислава и Седого, дабы не задеть честь витязя, все же с заряженным арбалетом ей было гораздо спокойнее. Мало ли что, времена лихие, кругом воры да разбойники.

Легкая сабля сверкала в руках Седого, обрушиваясь на Мстислава шквалом стремительных ударов, так что витязь никак не мог выбраться из глухой обороны. Седой усилил натиск, пытаясь продавить защиту, обмануть и хотя бы ранить противника. Может быть будь атаман помоложе его замысел и удался бы, но сейчас ему не хватило дыхания. Его ритм сбился и Мстислав с такой силой отбил щитом меч Седого, что тот едва не вывернулся из рук. Понимая, что не успевает ни надежно заблокировать, ни уйти из-под страшного бокового удара двуручника, он отшатнулся и упал, с удивлением увидев, как упали рядом обломки щита и меча. С удивительной легкостью Лунный меч разрезал их на две половинки и рассек толстую булатную пластину на груди Седого.

Несколько мгновений и Седой, и Мстислав изумленно смотрели на Лунный меч. Похоже только теперь они оба смогли по достоинству оценить сей древний клинок. Первый пришел в себя Седой. Отбросив обломок меча он метнулся к лошади колдуна, оставшейся подле мертвого хозяина.

— Куда же ты? — процедила Виста вылавливая его на прицел.

— Нет! — вдруг крикнул Мстислав. — Не смей!

— Почему? — искренне удивилась Виста, не теряя из виду резво уходящего Седого. — Я еще могу его снять!

— Нет! — твердо повторил витязь. — Ты не сделаешь этого! Он сражался честно! Не то, что я…

Даже терпение славящихся этим качеством Ночных Лезвий имеет свои границы. Мало того, что она все утро безуспешно пыталась убедить его встретить разбойников залпом из стрел, так теперь еще и это!

— Почему?! Почему ты сражался нечестно, ты что, бил его в спину? Нет? А может ты забросал его стрелами из засады? Тоже нет? А-а-а, ты обратил его в бегство непотребными ругательствами и теперь тебя мучает совесть?! Опять не угадала?! Ну, я не знаю, что тогда еще? Какие еще у тебя есть дурацкие представления о воинской чести?

— О чести не бывает дурацких представлений. Она или есть, или ее нет! — веско заметил витязь. — У нас был честный поединок! И этот человек бился, как воин, поэтому его нельзя бить в спину!

— Ага, ну, конечно же, откуда мне знать! Ты уж прости меня, ведь тебе приходится общаться с таким бесчестным и беспринципным существом, как я, к тому же вражеским шпионом и убийцей!..

Висту понесло. Она чувствовала, что надо остановиться, но не могла! Это было невероятно! Она — Ночное Лезвие, она — само воплощение выдержанности, стойкости и невозмутимости, а теперь она не могла остановить какой-то дурацкий бабский треп! Эта ужасная мысль настолько поразила ее, что девушка замолчала, погрузившись во внутренние разборки.

Зачем она попусту спорит с ним? Ведь очевидно, что у них слишком разное воспитание и совершенно разное понимание действительности. Так с ним ли она спорит вообще? Она серьезно задумалась, и ответ на этот вопрос ей совсем не понравился — ведь она, пожалуй, спорила с собой! После встречи с этим витязем ее убеждения, казавшиеся ей столь верными и незыблемыми, стали трещать по всем швам. Откровенно говоря, она даже начала находить в его позиции некий смысл! Вот где первопричина ее ярых нападок! Меняясь внутренне, она вступала в эти ненужные споры, чтобы остановить и повернуть вспять этот процесс! Она боялась этих изменений, не зная, чем это все окончится…

Тем временем Мстислав, с хмурым и трагическим выражением лица, разглядывал Лунный меч так, будто видел его впервые.

— Этот меч нельзя использовать против людей! — вдруг заявил он и резким движением вогнал меч в ножны. Затем он достал притороченный к седлу сверток, вынул меч Беляя и прикрепил его к поясу.

— Ты что? — удивилась девушка. — Так и будешь ходить с двумя мечами?

Витязь серьезно кивнул, а Виста изумленно покачала головой.

— Значит, на нечисть тот, что за спиной, а на людей тот, что на поясе! А ты не боишься в пылу боя перепутать? — ехидно осведомилась она.

— Честно говоря, боюсь! — искренне признался Мстислав.

Засада отняла у них очень много времени, так что теперь они никак не поспевали до захода солнца в Быстрицу, и потому особенно не спешили.

— Конечно, два меча лучше, чем один, — рассуждала Виста. — Но боюсь, против двух десятков этого окажется маловато! Думаю, что тот гад, которого мы отпустили, уже вызвал на помощь всю свою кодлу.

— Надеюсь, что отсутствие колдуна, которого ты так метко убрала, не даст ему проделать это слишком быстро! — ответил витязь.

Виста бросила на него быстрый взгляд, решив, что он издевается над ее промахом, но лицо Мстислава было непроницаемо.

Ближе к вечеру они подыскали приличную поляну, и стали готовиться к ночлегу со всеми предосторожностями. Мстислав собрал огромную гору сушняка, стреножил лошадей, дабы не разбежались в случае чего, а Виста не преминула очертить магический круг.

Уже стемнело и они успели даже поужинать прежде, чем ощутили чье-то чужое присутствие. Чужое и враждебное. Переглянувшись они очень быстро и слаженно обнажили мечи и застыли на границе круга, всматриваясь в темноту. Заметив Лунный меч в руках витязя, Виста улыбнулась. Она уже поняла, что в лесу прятались люди, но ничего не сказала витязю. Пусть сражается с этим, так ей будет спокойнее. В конце концов, имея такое преимущество, как волшебный меч, мучаться с обыкновенным, подвергая их задание риску, не говоря уж про их жизни — этого она допустить не могла… Ну, а когда бой начнется ему будет не до смены оружия!

Однако, положение складывалось не в их пользу. Стоя на освещенном месте, они представляли собой отличную мишень для лучников, если таковые, конечно, таились в сумерках. Впрочем, если их настиг Седой с подмогой, в наличии лучников можно не сомневаться. Второй раз под меч-кладенец он подставляться не станет.

Кусты вокруг поляны зашевелились, затрещали, пропуская множество людей. Они выходили отовсюду, перекрывая пути к отходу, и очень скоро Мстислав насчитал около сорока хорошо вооруженных воинов. Конечно, не так хорошо, как княжеские дружинники, но все же гораздо лучше, чем обычные лесные братья. Но больше всего витязя встревожили взведенные арбалеты, бывшие у каждого второго разбойника… Вперед выдвинулась знакомая фигура.

— Привет, ребятки! Мы не сильно задержались? — Седой радостно улыбался, будто встретил старых знакомых. — Признайте, что застали вас врасплох, а?! Вы не поверите, но я рад, что мы снова встретились!

— Чего тебе еще? — голос Мстислава показался девушке чужим, непривычно жестким.

— Твой меч, — просто ответил Седой.

— Тогда иди и возьми! — Мстислав повысил голос.

Седой кивнул.

— Я так и сделаю, — тихо сказал он, — но прежде, я бы хотел договориться миром…

— Пустой разговор! — презрительно сказал Мстислав. — Я не договариваюсь с разбойниками, я их убиваю!

Среди разбойников возник недовольный ропот. Похоже, они тоже считали этот разговор пустым.

— Тихо парни! — приказал Седой. Дождавшись, когда шум стихнет, он продолжил.

— Я знаю, ребята, что вы идете с каким-то заданием от князя! Я не враг ему и его служивым людям, поэтому не хочу мешать вам. Меня интересует только меч, точнее деньги, которые я смогу за него выручить. Если вы отдадите его сами, мы уйдем отсюда тихо и мирно. Ни нам, ни вам не нужны лишние жертвы! Разве я не прав?

— Ты знаешь, что я дружинник князя и смеешь предлагать мне такую гнусность?!

Седой пожал плечами.

— Среди дружинников князя тоже встречаются нормальные люди… Кстати, ты уверен, что твоя подружка тоже хочет умереть здесь за твой любимый меч?

Он перевел насмешливый взгляд на Висту, но та подарила ему в ответ презрительную улыбку.

— Без этого меча наша миссия обречена, — сказала она. — Так что ты предлагаешь нам просто отсроченную смерть!

— Жаль, очень жаль… — пробормотал Седой. — Но, по-моему, отсроченная смерть лучше, чем немедленная!

Он поднял руку, заставив Мстислава вздрогнуть, однако разбойники перед ним не шевельнулись. Зато стоявшие позади спешно припали к земле.

— Стойте! — отчаянно вскрикнула Виста.

— Отбой! — скомандовал Седой, довольно ухмыльнулся, и медленно опустил руку. — Хорошая девочка, быстро соображаешь. Сдается мне, долго жить будешь!

— Мне кажется, ты не отдаешь себе отчет в своих действиях! — сердито воскликнула Виста.

— Вот как? — поднял бровь Седой. — Это еще почему?

— Ты же знаешь, что это не простой меч! И при этом ты надеешься спокойно забрать его, разделавшись с нами столь бесчестным образом?

— Так ты хочешь рассказать мне, что такое честь, малышка? — Седой рассмеялся.

— Глупец! Ты совсем тупой или притворяешься? Это же богатырский меч-кладенец! Такие мечи даются в руки лишь избранным!.. У этого меча своя судьба, свое предназначение! Неужели ты думаешь, что сможешь спокойно взять его?

Седой нахмурился, пытаясь разгадать придуманную девушкой хитрость. А Виста многозначительно посмотрела на витязя, но тот лишь недоуменно таращился, ничего не понимая.

— Мстислав, он хочет умереть! — девушка злорадно улыбнулась, заговорщицки подмигнула витязю. — Ну, что ж, разве мы против? Мы ж не лекари какие… Уважь человека, Мстислав, воткни меч сюда!

Виста указала место, но Мстислав немного помедлил, все еще пытаясь вникнуть в ее замысел. Он так ничего и не понял, но, помня о ее хитроумии, переходящем в коварство, решил ей полностью довериться. Ибо острия железных болтов, выглядывавшие из арбалетных желобов, совершенно не побуждали его к честному бою… Он вонзил меч глубоко в землю и, решив подыграть ей, изобразил на лице зловещую ухмылку.

— Меч твой, иди и возьми его! — пригласила Седого Виста.

— Это какая-то ловушка? — спокойно осведомился Седой. Его настороженный взгляд обежал Мстислава, Висту, задержался на мече, и, наконец, остановился на черте вокруг поляны.

— Это еще что? — он присел на корточки, внимательно разглядывая неровную полосу, идущую по земле. Его люди тоже взглянули себе под ноги, на всякий случай, слегка попятились назад.

— Это простая черта, — заявил Седой, поднимаясь. — Она не может мне помешать!

С этими словами он перешагнул магический круг и медленно двинулся по направлению к мечу.

— Зачем тебе этот глупый фокус? Неужели ты хотела этим остановить меня?

— Нет, — покачала она головой. — Фокус не в этой черте, фокус в мече!

Она указала на торчавший из земли Лунный меч и улыбка начала медленно сползать с лица Седого.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу взять его в руки?

— Попробуй, — Виста равнодушно пожала плечами. — И ты поймешь почему простые воины не разгуливают с богатырскими мечами!

Седой остановился, пристально вгляделся в лицо Висты, ища малейшие следы обмана, облизал внезапно пересохшие губы.

— Может, ты хочешь сказать, что он слишком велик и тяжел для меня?

Виста поморщилась.

— При чем здесь это?.. Ты знаешь, что это за меч?

Седой помолчал немного, затем выдавил из себя:

— Нет, не знаю. Это имеет какое-то значение?

— Это меч Верности. Если ты ничего не слышал о нем, я могу рассказать тебе его историю…

— Ну, давай, валяй, — Седой махнул рукой, попытался усмехнуться. — Только недолго!

— Как и положено хорошему богатырскому мечу, он был выкован давным-давно, — торопливо начала девушка, опасаясь, что Седой передумает и остановит ее. — В те времена, когда землю населяли исполины. Но уже тогда на земле процветали ложь и предательство. Именно поэтому погиб создатель этого меча, доблестный древний воин, имя которого легенда не сохранила. Его предал друг, а, точнее, тот, кто долгое время считался его другом. Узнав, что этот искусный мастер выковал новый меч, наделенный чудесными свойствами, лжедруг замыслил погубить мастера и завладеть мечом. Но этот злодей не мог победить мастера в честном бою, и потому решился на подлое убийство в спину!.. Умирая, мастер проклял предателя и его род, а еще всех тех, кто когда-либо захочет завладеть его мечом вот также — без честного поединка. Последние остатки своей жизни он потратил на могущественное заклинание, которое наложил на этот меч. Предатель погиб в страшных муках — едва коснувшись меча, он сгорел заживо!.. С того времени этот меч принадлежал только самым могучим и честным воинам!

— Забавная история, — насмешливо заметил Седой. — Вот только одна проблема — у каждого свои понятия о чести, девочка!

Виста снисходительно посмотрела на Седого, вспомнила слова Мстислава.

— Честь или есть, или ее нет! — веско уронила она. — И потом, я забыла сказать тебе, как был убит создатель меча — предатель застрелил его из лука!

— Ложь! — резко выдохнул Седой. — Все это ложь! Или ты думаешь, что я не понимаю цель твоих побасенок?! Ты хочешь запугать меня и выиграть время! Только одно непонятно — зачем тебе оно, это время? Перед тем, как придти сюда, мы тщательно обшарили всю округу — здесь нет никого, кто мы мог бы помочь вам! Твоим надеждам не суждено сбыться!

— Ты что-то слишком много болтаешь, — тихо сказала Виста, глядя прямо в глаза атамана. — Если ты не веришь мне — почему же тебе просто не подойти и не взять меч. Но помни, что только честная победа в бою может снять заклятие и только тогда меч признает нового хозяина!

После ее слов на поляне воцарилась тишина. Потрескивал костер, звенели голодные комары, где-то невдалеке сердито покрикивала сова, пугая притаившуюся добычу, но люди хранили полное молчание.

Седой размышлял, не торопясь принимать решение. Он никогда не причислял себя к категории легковерных. Именно поэтому, по его мнению, он и дожил до своих седин целый и невредимый. Но вот проверять искренность ее слов ему почему-то не хотелось. Не то, чтобы он поверил этой девке, нет… Однако, за свою жизнь ему приходилось сталкиваться с разными, порой и чудесными вещами, а порой и откровенным обманом. Но вот лично убеждаться в том, обман это или правда, было не в его правилах. Он оглядел цепь своих людей и по их лицам понял, что слова девушки произвели более сильное впечатление, чем он надеялся. Не стоило ей рассказывать здесь сказки, Седой досадливо поморщился, ох, не стоило. Разбойники — это не княжеские дружинники, самоубийственного приказа не выполнит никто!..

Седой занервничал. Если это проклятая девка и лгала, то делала это очень натурально! Во всяком случае его людей она крепко сбила с толку. А отчасти и его самого… Ситуация явно выходила из-под контроля и становилась опасной, нужно было что-то срочно предпринимать!

— В таком случае, придется накинуть что-нибудь на этот волшебный меч, — он натянуто улыбнулся. — Например, плащ…

В ответ девушка звонко расхохоталась, мысленно похвалив себя за очень естественный смех.

— Глупец, магический огонь прожигает сталь, что ему твой плащ! Но ты можешь проверить, иди и попробуй, — на ее лице плясала победная улыбка и она даже не пыталась ее скрыть.

Виста ликовала. Седой поверил и испугался! Поверил вопреки здравому смыслу и житейской логике! Все-таки не зря ее учили в клане, ох, не зря… Но вместе с тем, их положение отнюдь не улучшилось. В таком состоянии Седой мог поступить совершенно непредсказуемо, например, отдать стрелкам приказ об атаке!

Крупные мураши поползли по ее спине и никогда еще она так не радовалась этому, как сейчас. Она с надеждой всмотрелась в сумерки, и, будто откликнувшись на ее призыв, там зашевелилось, затрещало, зарычало, и, наконец, ударил по нервам первый человеческий душераздирающий вопль. И только для Висты он прозвучал, как музыка. Ведь в когтях нечисти гибли арбалетчики — их главная опасность на этот момент! Не сводившие глаз со своих жертв, они, видимо, совершенно не заметили подобравшихся к ним тварей.

А затем очередь дошла и до остальных. Потоки самых разнообразных чудищ выплеснулись из леса и набросились на разбойников, урча и обливаясь голодной слюной. Упыри, лешие, ичетики рвались вперед, к свежему человеческому мясу, топча по пути моховиков, отталкивая аспидов, отмахиваясь от мороков, которые, впрочем, долго в долгу не оставались. Тут же завязывались междусобойные и межвидовые схватки, но все же основная масса нечисти, не обращая ни на что внимания, обрушилась на людей.

Разбойники сопротивлялись отчаянно. Бывалые воины, они сразу поняли, что вряд ли уйдут живыми из этого кровавого боя и потому изо всех сил старались подороже продать свои жизни. Хотя бы для того, чтобы твари жрали их мертвыми, а не живыми! Окруженные плотной стеной клыков, когтей и шипов они рубились, показывая отличную ловкость и сноровку. Оценив их мастерство, Виста невольно покачала головой — бой с ними вряд ли был бы легок…

Мстислав выхватил из земли Лунный меч и неожиданно шагнул вперед.

— Нет! — крикнула Виста. — Ты не сделаешь это!

Их взгляды встретились, едва не выбив искры из воздуха.

— У нас есть задание! — крикнула Виста прямо в лицо Мстиславу.

— Там гибнут люди…

— Это разбойники, которые едва не перебили нас!..

Мстислав колебался. Она была права, тысячу раз права, но почему его сердце рвется туда, где один за другим погибают люди?

— Они гибнут в когтях нечисти! — заметил он отсутствующим голосом.

Его взгляд потускнел и Виста уже знала, что это означает.

— Опомнись! — в отчаянии закричала она. — Разве мы не для этого тянули время!

Но Мстислав уже не слышал ее слов, его внимание без остатка поглотил бой, зато их хорошо расслышал Седой. Он был единственный из разбойников, кто оказался за чертой магического круга, и теперь с удивлением наблюдал за рычащей сворой нечисти, которая проносилась мимо, не обращая на него никакого внимания. Он обернулся, окинул Мстислава и Виста цепким взглядом, затем перевел его на черту недалеко от своих ног и хлопнул себя по лбу. Он все понял.

— Проклятие! Жаль, что колдун не вовремя помер… — пробормотал он и заорал изо всех сил, пытаясь перекрыть шум боя. — В круг, всем в круг! Всем к костру! Здесь они не достанут!

Даже если кто-то и услышал его, все равно сдвинуться с места он уже не мог, настолько плотно ночные твари обложили сражавшихся людей. Седой разразился ругательствами и выпрыгнул из круга, смертоносным вихрем ворвавшись в толпу нечисти.

— Глупо, — заметила ему вслед Виста. — Он им ничем не поможет.

— Да, — откликнулся Мстислав и повторил. — Он им не поможет…

— Вот видишь, ты тоже это понимаешь, — обрадовалась девушка, с надеждой заглянула ему в глаза.

— Зато я могу… — с этими словами витязь решительно двинулся вперед.

— Что ты делаешь?! — вскричала Виста. — Ты безумец! Ты даже хуже — ты полный дурень! Неужели ты хочешь перебить всю окрестную нечисть?! Остановись!..

Ее голос сорвался и она зашлась в кашле, чувствуя что ее буквально разрывает от злости. Злости на это ненормального богатыря, для которого позывы сердца важнее государственного долга. Злости на себя, за то, что в душе что-то болезненно перевернулось, вызвав слезы.

— Дурак, ну, до чего же дурак, — бормотала она, а ноги уже несли ее к границам круга. Впрочем, ее благоразумия хватило, чтобы остановиться на краю круга и совершать только короткие точные выпады за его пределы. А иногда еще и рубить залетавших внутрь в пылу боя тварей.

Распаленная человеческой кровью, близостью внушающих ужас заклятий магического круга и Лунного меча, нечисть вконец обезумела и уже мало что соображала, бросаясь на все, что двигалось поблизости. В том числе и друг на друга…

А над всем этим кровавым хаосом царил Лунный меч, производя значительное опустошение в рядах нечисти. Ибо даже маленького прикосновения к их телам было достаточно, чтобы ночные твари, с диким воем и дымящимися ранами, уносились прочь, чтобы сгореть где-нибудь в магическом огне… Мстислав прореживал целые просеки в их рядах, но вместо погибших появлялись все новые и новые твари. Однако витязь не был безумцем, как в сердцах кричала ему вслед Виста, и не собирался перебить всех лесных и болотных тварей в этих краях. Нет, он действовал расчетливо и целенаправленно, стараясь расчистить сражавшимся воинам пути в магический круг.

Его меч без промаха разил крупных тварей, однако по более мелким и более шустрым чаще всего мазал и их маленькие, но острые, как бритвы, когти и клыки частенько рвали его доспехи, иногда прорываясь до самого тела. Они были болезненны, эти укусы и порезы, в ранки зачастую попадала ядовитая слюна и вызывала сильное жжение, но витязя это не могло остановить. Потом, после боя раны будут ныть, отзываясь болью на каждое движение, на каждое усилие, но это будет потом. А сейчас его мышцы переполнялись силой, и он щедро разбрасывал ее направо и налево.

Но все же нечисти оказалось чересчур много. Воины гибли быстрее, чем Мстислав успевал расчистить им дорогу. В итоге лишь три человека смогли воспользоваться помощью Мстислава и Седого и пробраться в круг, да еще по одному они притащили на своих плечах. Но все их усилия оказались напрасными, потому что трое спасенных вскоре умерли от потери крови. Оставшиеся двое еще дышали и Виста немедленно взялась за их перевязку, начав с широкоплечего бородатого мужика, чью грудь пересекала глубокая рваная рана.

Мстислав и Седой стояли рядом, тяжело дыша, и мерили друг друга взглядами.

— Сколько вас было-то? — немного отдышавшись спросил Мстислав.

— Тридцать пять! Все… закаленные… бойцы… — прохрипел Седой, с завистью глядя на молодого богатыря, уже почти восстановившего дыхание.

— Чем стоять, лучше выкиньте трупы из круга, пока не завоняли, — посоветовала им Виста. — Там их быстренько оприходуют!

Седой нахмурился, но ничего сказать не успел.

— Виста, не надо бы тебе так говорить, — возмутился Мстислав. — Мы похороним их завтра, как воинов!

— Как угодно! — процедила девушка. — Но для меня это всего лишь трупы, когда-то бывшие разбойниками и убийцами!

— Сама-то ты кто, детка? — усмехнулся Седой. — Что-то мне подсказывает, что ты имеешь с нами куда больше общего, чем, скажем, этот молодой витязь!

— Рыбак рыбака узнает издалека, — пробормотал Мстислав. — Но не любит ни фига…

Виста вспыхнула, ни слова не говоря, подошла к витязю и залепила ему звонкую оплеуху. Мстислав только моргнул, удивленно вскинул брови.

— Какие трогательные у вас отношения, ребятки, — восхитился Седой и едва успел отшатнуться от ее сверкнувшего клинка.

— От этого гада, — она махнула рукой в сторону Седого, — я могла бы ожидать таких слов, но от тебя…

Она развернулась и продолжила перевязку. А Седой с изумлением уставился на свою кольчугу. Меч Висты разделил ее переднюю часть на две половины. Но не это удивило и напугало его. В конце концов, после ночного боя от кольчуги и так мало что осталось. Просто будучи опытным воином, он по достоинству оценил ее удар и понял, что именно кольчуга была целью девушки.

— Не хотел бы я оказаться на месте моей кольчуги, — задумчиво сообщил он Мстиславу, а затем обратился к девушке. — Извини, сестренка, не хотел тебя обидеть.

Потом он подтолкнул Мстислава в плечо и шепнул ему в ухо.

— Отличная у тебя подружка! Боевая! Только одно странно…

— Что еще? — хмуро спросил Мстислав.

— Как ты живой еще, паря, с твоей-то вежливостью?!

Затем он отбросил меч и взялся перевязывать второго раненого. Потоптавшись немного, Мстислав присел возле девушки, не глядя на нее, сказал:

— Прости, Виста, не серчай, это я по глупости сболтнул, — слова давались с огромным трудом, но кое-как выговорив их, он сразу почувствовал себя лучше. — Скажи мне… Та легенда про меч, которую ты рассказала… Это правда?

Девушка изумленно уставилась на него.

— Нет, конечно! Едва я озябла, сразу принялась тянуть время…

— Озябла? Честно говоря, я не совсем понял…

— Или, другими словами, совсем не понял? — насмешливо заметила девушка. — Дело в том, что я зябну в присутствии нечисти. Поэтому, почуяв их приближение, я быстренько сочинила ту легенду… Получилось не очень-то гладко, но, главное ведь, что сработало. Не так ли?

Внимательно слушавший Седой хмыкнул.

— А ведь я чуял, что ты врешь, — признался он. — А все равно купился!..

Перевязав раненых, они легли спать. Ночное дежурство несли по очереди Мстислав и Виста, предусмотрительно собрав все оружие разбойников.

— Где еще можно хорошо выспаться, как не в плену, — улыбнулся Седой, укладываясь спать. — На своих оболтусов ведь никакой надежды, все сам да сам…

— Нам пленники не нужны, — улыбнулась в ответ девушка. — Можешь идти на все четыре стороны.

Она немного лукавила. В принципе, лишние воины в теперешних условиях не повредят, хотя бы в качестве живого щита.

— Спасибо, но, если вы не возражаете, я бы провел ночку с вами. Моего колдуна вы порешили, кто мне теперь начертит такой же хороший круг? А вот завтра я бы воспользовался вашей любезностью, если, конечно, завтра вы не передумаете.

— Это к нему, — махнула девушка в сторону Мстислава. — Он у нас главный человеколюб. Будь моя воля…

Она не стала договаривать, но ее прекрасно поняли.

— Ну, я бы все-таки хотел надеяться, что доживу до рассвета, и не проснусь с перерезанным горлом.

Седой говорил с улыбочкой, хотя в его голосе ощущалось напряжение. Он и раньше опасался этой парочки, а уж теперь для опасений появились дополнительные причины.

— С перерезанным горлом ты уж точно не проснешься, — заметил ему Мстислав и добавил, подражая Висте. — Но с такими просьбами это к ней, она у нас главная по этим делам…

Он посмотрел на девушку, заметил ее сузившиеся глаза, и не стал продолжать. Не хватало ему еще раз по морде получить в присутствии постороннего!

— Послушай, сестренка, — обратился Седой к ней. — Когда решишь перерезать нам шеи, подумай вот над чем. Вы все-таки спасли нам жизни, а долги мы привыкли возвращать!

— Ладно, дорогуша, — хищно улыбнулась ему девушка. — Думаю, что до Быстрицы вы доживете. А вот там вам будет лучше исчезнуть и больше не попадаться нам на глаза!

Ночь прошла спокойно. Твари толпились вокруг, горя голодными глазами и источая жуткую вонь. Но людям уже не было до этого никакого дела. Они смертельно устали и спали без задних ног. Лишь у дежурившей первой Висты сна не было ни в одном глазу.

Ее беспокоил Седой. Не нравился он ей ни с какого бока. Ни в качестве врага, ни в качестве пленного, ни в качестве должника. Она была уверена, что он прирежет их при первой же возможности! Во всяком случае, она бы на его месте поступила именно так. Для Ночного Лезвия не существовало морально-этических норм. Для них существовала только цель, для достижения которой годились любые средства. В случае необходимости она перебила бы своих спасителей без какого-либо смущения. Так было бы раньше… Но вот поступила бы она так теперь? После двух недель, проведенных с Мстиславом? После того, как почувствовала, как в ней что-то меняется? Вот только к чему приведут ее эти изменения и во что она превратится? Кто бы ответил на этот вопрос?..

Глава четырнадцатая

Город был мертв и это было заметно издалека. Ни единой струйки дыма не подымалось над городскими крышами, а беспечно распахнутые ворота выглядели неприлично голыми, настолько им не хватало мнущихся с ноги на ногу дружинников. Но от них остались лишь разбросанное в беспорядке оружие — копья, мечи, топоры, луки, щиты.

Для города, несколько дней назад осаждаемого нечистью, это могло означать только одно, и все же, подъехав ближе, они внимательно осматривались в надежде обнаружить хотя бы одну живую душу. Но горожане бесследно исчезли. Остались улицы, остались дома, по-прежнему незыблемо возвышались городские стены. Но жизнь ушла из города, ушла вместе с жителями, составлявшими его кровь и плоть, оставив после себя лишь голый остов, труп. Город еще не успел стать руинами, а быть может и никогда ими не станет, если сюда придут новые люди и вновь заселят его. Может быть. Но сейчас город был безобразно мертв и находиться здесь, среди еще помнящих человеческое тепло стен было тяжело.

Услышь они скрип натягиваемых луков, встретивший их в прошлый раз, он бы показался им самой великолепной музыкой и просто верхом городского гостеприимства. Но людей встретила полная тишина, укутавшая город погребальным саваном, и лишь щебетанье беззаботных птах, радующихся теплому и солнечному дню, нарушало городской покой…

— А может это мор? — неуверенно предположила девушка.

— А где трупы, где погребальные костры? — скептически сказал Мстислав, бросил подозрительный взгляд на Седого. — Скорее это похоже на другую напасть.

— Ну а нам-то зачем такое делать? — возмущенно откликнулся Седой. — Если мы будем вырезать подчистую города и веси, где же нам тогда сбывать добычу?.. Опять же, здесь стояло не меньше пятидесяти воинов, куда мне против них?

— Очень странно, — задумчиво сказала девушка. — Но ведь не видно никаких следов насилия или смерти… Такое впечатление, что люди просто ушли! И никаких признаков волшбы!

— Они не просто ушли, — Мстислав указал на валяющееся оружие. — Они бежали в панике! Должно было произойти что-то действительно ужасное, чтобы стража бросила оружие и стала спасаться бегством…

— Ты что-то подозреваешь? — спросила Виста.

— Пока ничего, надо зайти в город, осмотреться.

— А стоит ли… — неуверенно проговорил Седой. Хотя он был единственный из всех, кто добирался сюда пешком и был наиболее заинтересован в том, чтобы обзавестись лошадью, желания войти в мертвый город у него не возникло.

Виста неприязненно оглянулась на него.

— Во-первых, у нас закончились припасы, которые твоя недобитая банда сожрала сегодня утром, а во-вторых, твои люди занимают наших заводных… С другой стороны, можете освободить их и идти на все четыре стороны…

— Думаю, что нам пока надлежит держаться вместе, — улыбнулся Седой. — И было бы неплохо, если бы мы вошли в город при оружии…

Виста фыркнула, посмотрела вопросительно на витязя. Тот молча кинул атаману сверток с отобранным оружием, и Седой быстро распределил его между своими, а затем первый пересек городскую черту.

Они входили в город медленно, настороженно приглядываясь, готовые в любой момент отразить чье-либо нападение. Замыкала маленький отряд Виста, старавшаяся не выпускать разбойников из виду. Никаких предчувствий у нее не было, и опасности скорее можно было ожидать со стороны разбойников, чем от затаившейся нечисти. Тем более, что днем, под палящими лучами солнца, редко какая тварь рискнет высунуться из своего убежища.

Открытые двери и окна домов напоминали ей удивленно распахнутые человечьи глаза. Казалось, город застыл в немом изумлении, пораженный столь внезапным и поспешным бегством своих жителей. Отсутствие каких-либо зримых следов бедствия рождало странное ощущение остановленного времени. Как будто жители прервали свою обычную житейскую суету и где-то попрятались, надеясь внезапным появлением напугать приезжих. Виста замотала головой, отгоняя безумные мысли.

Мстислав оглянулся и ободряюще улыбнулся ей.

— Да, мне в голову тоже всякая ерунда лезет… Пошли, надо осмотреть дома.

Они спешились, осмотрели несколько наиболее крупных домов и обнаружили в них накрытые столы. Похоже, несчастье случилось вечером, когда большая часть горожан ужинала. Что-то или кто-то настолько встревожило их, что заставило сломя голову покинуть город. Помимо нетронутого ужина, в домах осталось много верхней одежды и оружия. А Седой и его люди, пройдясь по тайным схронам, легко обнаружили немало золотых монет.

— Что добру-то зря пропадать… — откликнулся Седой на неприятный взгляд Мстислава, и, распихивая по карманам очередные залежи золота и драгоценных камней, на всякий случай поинтересовался. — Ты же не будешь возражать, Мстислав? Вряд ли кто вернется сюда… Живым…

По лицу Седого блуждала довольная ухмылка, совершенно не понравившаяся витязю. Однако, возражать он не стал. Каждому свое. Сейчас им действительно может пригодится меч даже этого отъявленного душегуба и грабителя. Все одно — рано или поздно его злодействам придет конец. Всем им уготована одна участь — кол да виселица, если, конечно, раньше свои не зарежут. Такие долго не живут. Уже странно и то, что дожил до седин…

Пока разбойники ломали скрыни и сундуки, лазили в подполы и подвалы, набивали свои мешки, Мстислав и Виста искали верховых лошадей. Но от дома к дому они находили лишь разломанные, окровавленные стойла, разбитые ясли и коновязи. Судя по всему, кони рвались отсюда с не меньшей силой, чем люди, как будто город был охвачен пламенем пожара. Помимо лошадей ушли и другие домашние животные, начиная от коров и заканчивая собаками и кошками. И только стаи ворон и голубей рыскали по открытым домам, пожирая остатки человеческой пищи.

И только в конюшне местного посадника они с огромным облегчением обнаружили несколько хороших жеребцов со спутанными ногами. Возможно они и отличались некогда буйным нравом, но теперь, проведя без человека пару беспокойных ночей, они буквально льнули к людям.

Запасшись провизией из запасов все того же посадника путники поторопились покинуть столь негостеприимные стены.

— Ну что ж, как не жаль мне расставаться с такими замечательными людьми, как вы, ребята, а придется, — обратилась к разбойникам девушка. — Думаю, долго прощаться не будем, чтобы ненароком не расплакаться…

— Подожди немного, — перебил ее Седой и, повернувшись к витязю, сказал. — Мне кажется, нам по-прежнему нужно держаться вместе. За один дневной переход мы не выберемся отсюда, а без Лунного меча мы не переживем и ночи в лесу.

— Я не собираюсь ехать в компании с шайкой головорезов! — воскликнула Виста. — Они прибьют нас при первом же удобном случае и смоются с твоим же, Мстислав, мечом!

— Окстись, сестренка, — возразил атаман. — Куда я попрусь с вашим мечом? Я и так из-за него потерял почти всех своих, да еще и попал в самый центр ваших разборок с нечистью! Да, я разбойник и убийца, но ведь не самоубийца!

— Я не верю тебе, — просто ответила Виста. — Только последний дурень может доверять такому отпетому разбойнику, как ты! Мстислав, мы и так озираемся каждый шаг в этих краях, а с этими нам придется постоянно заглядывать за спину!

Мстислав молчал, покусывая губы.

— История повторяется, — неожиданно улыбнулся Седой. — Теперь вы предлагаете нам отсроченную смерть!

— Око за око! — твердо сказала девушка.

Седой горько усмехнулся.

— Может тогда не стоило нас вообще спасать…

— Виста, — тихо сказал Мстислав. — Мне кажется, нам не помешает пара-тройка острых клинков в умелых руках.

Девушка бросила на него свирепый взгляд.

— Конечно, не помешает. Когда я лечила их, я тоже думала, что в этих лесах лишних клинков не бывает… Но я не уверена, что они, — она кивнула в сторону разбойников, — думают также!.. Во всяком случае, их помощь будет не настолько важна, чтобы рисковать нашей миссией, не говоря уже о наших шкурах! Эти, как ты говоришь, лишние клинки и умелые руки могут обратиться против нас в любой момент!

— Ты, как всегда, права, — улыбнулся ей витязь и повернулся к Седому. — Ну что же, думаю, вы можете остаться с нами, но при одном условии. Оружие ваше будет хранится на наших заводных и без разрешения вы не сможете его взять! Если вы согласны, мы едем дальше вместе, до ближайшего города. Населенного людьми.

Атаман кивнул.

— Мы согласны.

— Хорошо, — Мстислав вопросительно посмотрел на Висту, но та нахмурилась и с независимым видом пожала плечами.

— Отлично, — сказал Мстислав. — Вы приняты в наш маленький отряд. Теперь было бы неплохо познакомиться поближе. Мы представляться не будем, я уверен, что вы знает про нас больше, чем мы сами, так что дело за вами!

Седой согласно кивнул, указал на одного из своих людей, крупного, с тяжелым взглядом исподлобья, заросшего до самых глаз бородой, в общем, на взгляд девушки, с характерно разбойничьей мордой. Именно его она перевязывала вчера. Тогда она не верила, что ему удастся пережить ночь, однако, звериная жажда жизни вытащила его почти из самой могилы. И теперь, глядя на него, никак нельзя было сказать, что этот бугай вчера едва не загнулся.

— Это Корней. Он со мной уже пять лет. Бьется аки лютый зверь, но никогда не теряет голову, поэтому и живой до сих пор.

Затем его палец ткнулся во второго, высокого худощавого парня, с постоянно бегающими глазами и навечно приклеенной улыбкой. Парень выглядел слишком бесшабашно, так что Виста затруднилась с оценкой его возможностей. От такого дурня можно было ожидать чего угодно и когда угодно.

— А это Шатун. Парень хороший, но с головой не все в порядке. Боец, правда, неплохой, но вот почему живой до сих пор — ума не приложу! — Седой осклабился, а Шатун растянул в довольной усмешке рот.

— А меня когда-то звали Лютобором…

— Ну, а теперь, — перебила Седого Виста, — надо полагать, тебя называют просто Лютым, не так ли?

Атаман развел руками.

— Как в воду зришь, сестренка, — улыбнулся он. — Ты прямо провидица!

— У меня нет братьев, Лютый, так что, пожалуйста, называй меня по имени! — резко отозвалась девушка, окинув его хищным, пронизывающим до костей взглядом. Такой же взгляд, как помнил атаман, он увидел за мгновение до того, как ее меч раскроил его кольчугу. Он хорошо понял ее и в знак примирения поднял ладони.

— Так, ладно, будем считать, что познакомились, хотя не буду говорить, что я рад этому знакомству. Теперь слушайте меня внимательно, — стальным голосом сказал Мстислав. — Лютый, Корней и Шатун! Вы все трое — члены моего отряда. Это значит, что вы беспрекословно выполняете все мои и… ее приказы. В случае невыполнения, буду карать смертью немедленно! Вопросы есть?

— Только один, — задумчиво произнес Лютый. — Не знаю, правда, как бы это спросить…

В его глазах пряталась усмешка.

— Говори уже, коли начал, — разрешил Мстислав.

— Так вот… Если твой и ее приказ будут… э-э-э… отличаться, чей приказ нам выполнять?

Если Лютый ставил себе целью озадачить Мстислава, он этого добился. Витязь замялся было с ответом, но его выручила девушка.

— Дурацкий вопрос, Лютый, — процедила Виста. — Конечно, его!

Девушка бросила украдкой взгляд на Мстислава. Конечно, тот изо всех сил старался казаться невозмутимым, но девушка почувствовала, как его буквально распирает от гордости. Вот что мне нравится в мужчинах, подумала девушка, так это их предсказуемость. Чуть-чуть масла в огонь тщеславия и вот, пожалуйста, полыхает вовсю! Может и не стоило мне вот так, засомневалась она, возомнит еще невесть что?

Едва они покинули город, как Мстислав свернул в сторону знакомого девушке берега реки.

— Ты никак купаться задумал? — удивилась Виста.

— А ты никак опять от воды будешь шарахаться? — проворчал Мстислав, но, поймав ее сердитый взгляд, добавил. — Ладно, ладно, шучу я… Хочу расспросить нашего старого приятеля. Может он знает, что за беда обрушилась на Быстрицу.

Добравшись до нужного места, Мстислав спешился, снял с себя перевязи с оружием, и, вооружившись коротким боевым ножом, присел возле реки.

— Кажется, прошлый раз он прятался где-то здесь…

Витязь захлопал по воде ладонями, заорал что-то неразборчивое, то ли заклинания, то ли ругательства. К берегу подошел Лютый, заглянул в чернеющий провал омута.

— Осторожней, Мстислав, глубокое место. Ежели кто зацепит, не вытащим…

— Ничего, пускай цепляет, я и сам его вытащу. Эй, ты, пупырыш зеленый, наверняка, слышишь меня! Вылазь давай, твоя подружка заждалась уже! Поспеши, а то ведь долго купаться она не будет, поплещется и назад, — Мстислав покосился на Висту и та молча показала ему кулак. — Кончай дрыхнуть там, морда бородавчатая!..

В глубине мелькнул темный силуэт, а затем оттуда стремительно вынырнул омутник. Он выметнулся из воды на целую сажень, показавшись во всей своей красе, его зеленые лапы с треском сомкнулись на витязе, и прежде, чем Виста успела что-либо предпринять, омутник утащил его в воду.

Вода забурлила, вспенилась, скрывая от людей развернувшуюся под водой схватку. На поверхности изредка появлялось лицо Мстислава, красное, с выпученными, как у самого омутника глазами. Витязь едва успевал с совершенно жутким всхлипом втягивать воздух, как его тут же влекли назад.

Девушка всерьез обеспокоилась, думая, не ударить ли по сцепившимся какой-нибудь шокирующей или парализующей магией, но от этого пришлось отказаться — в состоянии шока Мстислав мог и захлебнуться. Оставалось только наблюдать, бессильно сжимая меч.

Наконец, с диким звуком над водой выметнулся витязь и вышвырнул на берег неподвижную тушу противника. Ругаясь, кашляя и отплевываясь, Мстислав вскарабкался на берег.

— Проклятье! Пришлось ведь ножом его пырнуть! До того скользкий был, гад! И цепкий, едва не утащил к себе, в гости, так сказать!

Он присел возле еще шевелящегося обитателя реки.

— Ты что же это, приятель, озверел? На своих друзей стал бросаться! Так ведь я и утопнуть мог!

— Мог… — слабеющим голосом забормотал омутник. — Жаль не смог…

— Тебе вроде прошлый раз запретили нас трогать?

— Скоро вы все умрете! Вас раздавят как букашек! — омутник забулькал, то ли смеясь, то ли в предсмертной агонии, пока, наконец, не издох.

— Вот и заводи дружбу с такими, — заметила девушка, бросив взгляд на Лютого.

— Сдох, гад… Сдох и ничего не сказал… — расстроился Мстислав, зло сплюнул. — Столько возни и все впустую!

— Мстислав, можно я шкуру с него сниму? — спросил Лютый. — Я знаю места, где за нее неплохие деньги дадут…

— Я ж продырявил ее…

— Это не беда. Конечно, цену сбавят, но все равно деньжат отвалят неплохих!

Мстислав покачал отрицательно головой.

— Нет, Лютый… Не зверь все-таки, хоть и гадина, но с мозгами вроде.

Витязь ухватил омутника за хвост и раскрутив как следует, закинул его едва ли не на середину речки.

— Пусть свои хоронят.

Будто в ответ на его слова, в тени огромной ивы, нависшей над омутом, показалась огромная жабоподобная морда. Хотя кроме этой здоровенной головы и ее круглых выпуклых глаз рассмотреть больше ничего было нельзя, Виста сразу поняла, что это существо куда мощнее и опаснее омутника. А ведь она и омутника в свое время недооценила! Пока существо не выказывало признаков агрессивности, хотя кто его знает, какие они, эти признаки, и когда оно будет их выказывать!

Она убрала руку с меча, он здесь не помощник, постаралась расслабиться, дабы закрепощенные мышцы не мешали течению магической силы…

— Это еще что за чудо-юдо… — пробормотал Лютый.

— Сам водяной, похоже, пожаловал, — спокойно заметил Мстислав.

В голове водяного захлюпало, забулькало, зажурчало и, наконец, из ее недр полилась вполне человеческая речь. Конечно, исковерканная, но все же понятная.

— Ты вернул тело моего глупого сына, — сказал водяной, сверля глазами Мстислава.

— Да, ты прав, и в том, что я сделал, и в том, что он не отличался умом! — насмешливо ответил Мстислав.

— Да, жаль, что он не дождался своих братьев, иначе мы бы беседовали с тобой на речном дне… Но он всегда был нетерпелив… Впрочем, я поднялся не для того, чтобы обсуждать моих детей, я хотел бы…

Он замолк, похоже, подбирая нужные слова.

— Твой поступок необычен для человека и потому я здесь… Чтобы не чувствовать себя хоть в чем-то обязанным тебе, я скажу тебе то, ради чего ты убил моего сына… Город погубила горгония… — с большой неохотой выдавил из себя водяной. — А теперь прощай, человек, но помни, что в следующий раз мои дети позаботятся о тебе наилучшим образом!

Водяной ушел под воду, всколыхнув всю поверхность омута.

— Главное — правильно поставить вопрос, — пробормотал Лютый. — А там или ты сам ответ найдешь или он найдет тебя!

— Что еще за тварь такая — горгония? — осведомилась девушка, все еще с тревогой вглядываясь в речные воды.

— Да разное про нее говорят, — задумчиво проговорил Мстислав.

— Если верить всему, что говорят, — откликнулся Лютый, — лучше сидеть дома, на печи. По мне, так нет на свете твари ужаснее и опаснее, чем человек.

— Вот это точно, — глядя ему в глаза сказала Виста. — Человек может выследить и обмануть любого!

Их взгляды столкнулись. Первым отвернулся Лютый, уж очень хорошо в его памяти отпечатался образ рассеченной надвое кольчуги. А Виста довольно усмехнулась.

— Ты права, — согласился Мстислав. — Но горгонии нет нужды выслеживать. Никто из людей и животных не в силах противиться ее Зову!

— Ты хочешь сказать, что это Зов горгонии вытащил всех людей из города? И она затем пожрала всех? — глаза девушки заметно округлились.

— Думаю, что до нее дошло не так уж много. Большая их часть наверняка погибла по дороге, в лесу… Там всегда много голодных!

— Тогда нам нужно торопиться, — забеспокоилась Виста. — Я не хочу оказаться поблизости от этой твари!.. Тем более, что та толстая жаба, которую ты назвал водяным, открыто объявила нам войну!

Витязь кивнул.

— Объявила, ничего не скажешь. Однако, сама война началась еще вчера ночью… Нам надо спешить, — он прищурился на полуденное солнце. — Но в любом случае мы уже не успеем добраться до города, так или иначе нам придется ночевать в лесу.

— Мы должны успеть, Мстислав, — тихо сказала девушка. — Второй ночи в лесу мы можем не пережить!

— Почему? — удивился Мстислав. — А как же магический круг? Или ты опять израсходовала запас магической силы?

Во взгляде витязя появилась обеспокоенность, но Виста отрицательно покачала головой.

— Нет, дело не во мне. Дело в них… Магический круг останавливает нечисть, но вряд ли он остановит нас, если мы услышим зов горгонии! — Виста ощутимо заволновалась. — Но даже если не эта тварь, то могут прийти и другие, такие же опасные, которых круг не остановит! Первая ночь — это всегда разведка. А теперь, зная наши силы, наши возможности, нагрянут основные силы! И тогда нас не спасет даже твой Лунный меч. Нас могут просто забросать телами!

— Даже если мы загоним лошадей, мы не успеем до закрытия ворот… — нахмурился витязь. — Единственный шанс — это добраться до «Одинокого волка». Ты, Виста, что про хозяина думаешь?

— Как обычно, только плохое, — она грустно улыбнулась. — Но есть ли у нас выбор?

— «Одинокий волк»? — встрял в разговор Лютый. — Хорошее место, отличная корчма, ничего не скажешь. Хозяин — мужик смелый, не боится ни людей, ни зверей… Думаю, у него можно было бы пересидеть ночку!

— Да, пожалуй, мы можем успеть, — задумчиво сказал Мстислав, окинул взглядом тяжелые сумки своих новых попутчиков, набитые награбленным в городе золотом, и добавил. — Только вам придется расстаться с этим ценным грузом!

Лишь на одно мгновение лоб Лютого изрезали складки. Появились и поспешно разгладились.

— Вы плохо слышали? — проревел он на своих замешкавшихся людей. — Я сам отрублю вам ваши дурьи головы, если вы и дальше будете так медлить!

Уже смеркалось, когда почуяв невесть что лошади рванули вперед, будто у них выросли крылья. Оглянувшись, Мстислав не увидел ничего, хотя на одно мгновение показалось, что среди темнеющих зарослей мелькнули желтые глаза. Он повернулся и едва успел пригнуться, уклоняясь от огромной тяжелой ветви, нависшей над дорогой, а та лишь гневно хлестнула по лицу тонкими веточками. Витязь удивленно качнул головой — он готов был поклясться, что никогда не видел этого дерева, так близкого подобравшегося к дороге.

А может, то было не дерево, может то был нетерпеливый леший, поспешивший с наступлением сумерек выпростать над дорогой свои костистые длани?.. А ночь уже надвигалась, надвигалась стремительно, будто спешила застать людей в пути, настигнуть их здесь, в лесу, и растворить в своих прохладных объятиях без следа.

До «Одинокого волка» оставалось уже совсем недолго, верст десять, не больше, но и силы были на исходе. Уже давно пали заводные лошади, не выдержав бешеной скачки. И сейчас Мстислав уже чуял, как хрипит под ним верный боевой конь, захлебываясь пеной…

Жеребец всхрапнул напоследок и резко пошел вниз, так что Мстислав едва успел вытащить из стремян ноги, тут же перешел на бег. Скакавшая впереди Виста что-то услышала, обернулась, но витязь лишь зло махнул ей рукой, вперед, мол, смотри. Мечи больно лупили его, один по спине, второй по бедрам, но, несмотря на это, он нагнал ее и дальше уже бежал рядом, изредка придерживаясь за ее стремя. А его чуткое ухо уже слышало, как хрипит лошадь под Лютым, вот-вот падет, и неудивительно, ведь он почти такой же тяжелый как витязь.

Лютый еле-еле успел соскочить с седла, чтобы не очутиться под лошадью, но вот ловкости, да и просто возраста Мстислава, ему уже не хватило. Сделав несколько неуклюжих шагов он споткнулся и тяжело плюхнулся на землю.

Трое оставшихся всадников начали останавливаться, поворачивать и витязь тогда рявкнул во всю мощь:

— Назад, дурачье! То есть, наоборот, вперед! Я сам вытащу его!

Никто не посмел ослушаться. Виста и разбойники дружно рванули вперед, а витязь повернулся к упавшему. Сильно оглушенный падением Седой все еще копошился в дорожной пыли, пытаясь подняться, но Мстислав не торопился к нему на помощь, коли уцелел, значит, поднимется. Его внимание привлекли шевельнувшиеся придорожные кусты. Витязь дернул плечом, хотел было скинуть на левую руку щит, но затем передумал, если нападут волки, пусть лучше прикрывает тыл. Достал из-за спины свой гигантский меч, коротким взмахом отшвырнул прочь ножны и завертел им над собой, чувствуя как приятное тепло растекается по всему телу, разогревая мышцы, подготавливая тело к бою.

В кустах тотчас затрещало, зарычало, кто-то отчаянно ломился назад, не разбирая пути, и витязь довольно улыбнулся. Представил, как прекрасно и мужественно сейчас выглядит, как красиво тяжелый двуручный меч рассекает вечерний воздух, прислушался к этому приятному, бодрящему звуку…

— Красота — страшная сила, Мстислав, — донесся хриплый голос Лютого.

Витязь улыбнулся еще шире, нехотя остановил стальной вихрь, подобрал ножны.

— Ты так думаешь, Лютый?

— Нет, я так не думаю, — вздохнул атаман, кивнул в сторону кустов. — Зато вот они разбежались…

— Ты как, в порядке? Кости целы?

— Да, давай-ка поторопимся… — Лютый уже стоял на ногах. — У меня же никакого оружия нет… Пугнуть — и то нечем!

Они бросились бежать, краем глаза заметив, как мелькнули позади черные тени. Они резко прибавили ходу, тени отстали, но за ближайшим поворотом их уже ждали. Огромный матерый волк стоял посреди дороги, расставив ноги и низко наклонив голову. Он коротко, предупреждающе рыкнул, дескать, не рыпайтесь, но люди не сбавили ходу.

— Да, такой от одного вида меча не побежит, — выкрикнул на ходу Лютый.

— Сейчас проверим, — пробормотал Мстислав и добавил. — Пропусти меня вперед…

Витязь наклонил голову также низко, как волк, и его взгляд исподлобья ударил в волка с такой силой, будто хотел сдвинуть одним только взглядом. Правая рука поползла к поясу, и волк зарычал, заметив блеснувшее лезвие. Увидев, что люди продолжают бежать прямо на него, волк припал к земле, оскалился, но не сдвинулся с места. Лютому показалось, будто его глаза заметались между ножом и глазами Мстислава, заметались, будто не зная, на чем остановиться. И только когда до зверя оставалось всего несколько шагов волк с недовольным рычанием уступил дорогу.

— Вот тварь, — выдохнул Лютый, догоняя Мстислава. — Я уж думал не уйдет…

— А куда ему торопиться? — ответил витязь, пояснил. — Он чересчур далеко оторвался от своих, сейчас дождется, а там уж разговор другой будет!

Лютый оглянулся и с ужасом обнаружил, что на дороге маячит уже не один темный силуэт, а два. А еще через мгновение появился третий, затем четвертый… Больше Лютый смотреть не стал, сосредоточившись на беге.

Глава пятнадцатая

Стемнело, когда ворота «Одинокого волка» сотряслись от мощных ударов, а воздух огласился угрожающими криками.

— Хозяин! — ревел низкий мужской голос, перекрывая все остальные. — Открывай ворота своим спасителям-благодетелям! А то вышибу их к такой-то матери!

Трещавшие створки ворот весомо подтверждали правдивость его слов, и Варг поспешил к воротам, на ходу прикидывая, спустить ли собак сейчас или еще подождать, пока, наконец, не вспомнил владельца этого голоса. В промежутках между сильными ударами Мстислава чуткое ухо хозяина расслышало дробь более слабых. Похоже, кроме доблестного витязя в корчму спешило попасть еще несколько человек и все они старательно, не жалея кулаков, лупили в ворота.

— Иду, иду! — крикнул он. — Только оставьте ворота в покое!

Он хотел было добавить еще пару слов, да покрепче, в адрес буйных гостей, но передумал, услышав знакомые звуки, доносившиеся из леса. И не смог сдержать довольной усмешки. Эти люди не зря торопились попасть за крепкие стены корчмы, ох, не зря!

Единственный, кто не ломился в ворота был Лютый. Обессилено привалившись к стенам корчмы он медленно сползал на землю, силясь понять каким чудом он вообще добрался сюда живой. Дыхание восстанавливаться не торопилось и Лютый с завистью посмотрел на витязя, похоже, вовсе не запыхавшегося, и сейчас с энтузиазмом проверявшего створки ворот на прочность. А затем из темноты вынырнула цепочка желтых глаз.

— Мстислав! — прошипел Лютый неожиданно севшим голосом.

— Виста, оружие! — тихо скомандовал витязь, не сводя глаз с приближающихся зверей.

Он выдвинулся вперед, готовясь принять на себя первый удар и прикрыть безоружных, а Виста торопливо сорвала с лошади сверток с разбойничьими мечами, кинула его ближайшему — Шатуну, и шагнула следом за витязем.

Сзади загремел засов, скрипнула калитка в воротах, и тотчас в воздух взвилась огромная черная тень. Мстислав ударил, но волк невероятным образом извернулся, будто налетев на невидимое препятствие, и меч рассек пустоту. Волк рухнул на все четыре лапы, но, вместо того, чтобы наброситься на витязя, припал брюхом к земле и жалобно заскулил. Мстислав изумленно уставился на него, медленно опустил руку с мечом. А матерый, черный как смоль волчище, тихо повизгивая, как провинившийся щенок, обогнул Мстислава и пополз куда-то в сторону. Ошеломленный происходящим, Мстислав нервно обернулся, увидел знакомую фигуру хозяина и все понял.

Варг присел на корточки, потрепал загривок волка, а затем из его горла вырвалось приглушенное рычание. Мстислав поразился, заметив странным образом изменившееся лицо хозяина. Показалось, что не теряя человеческой формы, оно на какие-то доли мгновения потеряло человеческую сущность, будто изнутри попыталось выглянуть нечто нечеловеческое… А может, это была только игра причудливых теней от светильника?

Словно получив приказ волк подскочил на месте и бесшумно растворился в темноте, уведя за собой и всю стаю.

— Ну что? Так и будете на пороге стоять? — пробурчал Варг. — Сначала двери ломают, а потом стоят, глазами хлопают… Чего, спрашивается, тогда ломали?

Корчма встретила их уютным теплом и запахами, заставившими желудки откликнуться радостным урчанием.

— А где народ? — Мстислав обвел подозрительным взглядом все помещение.

— Известно где, — спокойно ответил хозяин. — В городе, за каменными стенами. Времена, сами знаете, какие… А у меня только опоздавшие ночуют.

— Ну и где же твои опоздавшие? — продолжил допытываться Мстислав.

— Так ведь спят давно! — вскинул мохнатые брови Варг. — Полночь ведь на дворе!

Он успевал не только говорить, но и накрывать на стол, отлично понимая, что сытный ужин — лучшее средство от излишней подозрительности. И действительно, едва перед носом витязя оказалось источающее одуряющий аромат жаркое, как вертевшиеся на языке вопросы куда-то сразу подевались, и он яростно набросился на еду.

Но стоило хозяину удалиться от их стола, как Лютый оторвался от еды и принялся шептать витязю на ухо:

— Никогда не замечал раньше, что у хозяина такие тесные взаимоотношения с волками. Ты что-нибудь слышал об этом?

— Кое-что слышал, — усмехнулся витязь. — Вот только сомневаюсь, что это тебя успокоит.

— Вот как! — Лютый нахмурился. — Тогда можешь не отвечать, я догадываюсь… С волками дружбу водить может или колдун, или оборотень. Однако, колдуна в роли хозяина корчмы я себе представить не могу. А вот оборотня…

Мстислав кивнул, подтверждая догадку Лютого, и невозмутимо продолжил ужин. А разбойники продолжали обеспокоено ерзать и переглядываться.

— А ведь я три года хаживал сюда, ночевал, и ни одного подозрения! Хитер, вражина!.. Так вы, ребятки, получается, знали, но все равно рвались сюда? Из огня да в полымя?

— Я полагаю, — откликнулась девушка, — что лучше иметь дело с одним оборотнем, чем с полчищами лесной нечисти!

— Верно, — согласился Лютый. — Но скажи честно… Ты когда-нибудь схватывалась с оборотнем? Нет? Я так и думал. Будь иначе, вы предпочли бы ночевать в лесу!

— Лютый, не надо нас пугать, — резко сказала девушка. — Мы не на прогулку вышли! И навидались уже всякой нечисти!.. А кроме того, этот оборотень у нас в долгу — мы спасли его от смерти!

Глаза Лютого распахнулись от удивления, а затем он расхохотался.

— От смерти? Оборотня?.. Но даже если так, вы думаете, что это остановит его? Весь лес хочет сожрать вас с потрохами, а вы думаете, что оборотень останется в стороне?

— Нет, мы не такие дурни, чтобы доверяться нечисти! Но повторю, один оборотень это меньше, чем два или три, или четыре упыря!

— Да-да, конечно, столь доблестных воинов нельзя напугать каким-то оборотнем, — в голосе Лютого не было ни тени иронии. — Но я хотел бы предупредить вашу излишнюю э-э-э… самоуверенность. Шатун, ты помнишь Кривого?

— Кривого?! Ну, так кто же его не помнит, — Шатун ухмыльнулся. — Крутой атаман был. Люди сказывали, погиб он, лет пять назад, где-то в лесах муромских. А еще сказывали, что вроде как его оборотень задрал… Но это врут, поди!

— Да нет, брат. Люди верно сказывали, — мрачно сказал Лютый и быстрым движением опрокинул в себя кубок с вином. — Я сам видел это!

Шатун и Корней удивленно воззрились на атамана так, будто видели впервые.

— Что? Видел? Что ж ты не разу даже не заикнулся об этом?!

— А что тут рассказывать, я остался жив только потому, что вовремя струсил! — Лютый горько усмехнулся. — Но интересно в той давней истории другое — Кривого разорвал оборотень, который несколько лет был известен, как хозяин корчмы «Волчья голова»!

— Да, это действительно интересно, — откликнулся Мстислав. — Если, конечно, ты не придумал эту историю сейчас.

Лютый покачал головой.

— Зачем мне придумывать? Я просто хочу жить, и мне не нравится ваше благодушие!.. В тот день, в корчме «Волчья голова» было три десятка вооруженных мужчин. Это были отъявленные головорезы, много лет не расстававшиеся с оружием. Среди них был я и несколько моих воинов. Мы спокойно отдыхали, когда в корчму ворвался Кривой. Не знаю, что он там не поделил с корчмарем, но они сцепились прямо в харчевне. А когда на глазах у всех хозяин оборотился матерым волчищем и порвал Кривого в клочья… — Лютый замолчал, покачивая головой. — На него набросились все. Но наши клинки не причиняли ему вреда! Раны на его теле заживали стремительно, прямо на глазах! А он метался по корчме и с каждым его прыжком одним человеком становилось меньше. Когда людей осталось меньше дюжины, я в страхе бежал оттуда… Утром я и оставшиеся в живых люди Кривого, которым посчастливилось провести ту ночь в других местах, подожгли корчму. Хозяина, понятное дело, уже и след простыл… С тех пор я не слышал о нем ничего.

— Так ты подозреваешь, что это тот самый… — начал было Шатун, но Лютый оборвал его.

— Не знаю я! Человеком тот был другим, более крупным, более мощным. Но если он умеет менять личину человека на волчью, почему бы не сменить одну человечью на другую?

— Даже, если ты рассказал правду, ты забыл, что мы находимся несколько в более выигрышном положении. У нас ведь есть чем встретить его! — витязь хлопнул по ножнам с Лунным клинком.

— У вас — есть! — Лютый подчеркнул слово «вас». — Но ведь мы будем ночевать раздельно, не так ли?

— Это понятно! — сказала Виста. — Мне-то жизнь еще не надоела!

— Ну вот, — вздохнул Лютый. — А у нас даже простых мечей нет!

— Ну, положим, мечи ваши я вам оставляю, — сказал Мстислав. — Конечно, оборотня они не остановят, но хоть задержат на какое-то время, а там и мы подоспеем!

Лютый вымученно улыбнулся, а Мстислав виновато отвел глаза. И вдруг он вспомнил кое о чем, вспомнил и быстро повернулся к девушке, однако сказать ничего не успел. Виста, сосредоточенно ковырявшаяся в своей тарелке, поняла его без слов.

— И нечего на меня так смотреть! — прошипела она. — Ты что, серьезно думаешь, что я отдам свой волшебный нож? И кому? Каким-то головорезам с большой дороги?

Мстислав, не ожидавший такого резкого отпора, виновато развел руками.

— А я? А обо мне ты подумал? — резко сказала девушка. — Ты же видел, что мой меч плохо подготовлен к местной живности, а этот, так кстати подвернувшийся нож, уже не раз выручил нас! А теперь ты предлагаешь отдать его? С чем же останусь я? С тобой и твоим Лунным мечом? Теперь, значит, без тебя я и шагу ступить не смогу? В кусты — тоже под твоей охраной?!

Виста подскочила и неожиданно, как для себя, так и для других, выхватила этот злосчастный нож и со всей силы воткнула его в столешницу. Затем она махнула рукой хозяину.

— Идем, я хочу выбрать нам комнаты получше!

Она гордо удалилась, всем своим видом выказывая крайнее возмущение.

Острое предчувствие беды больно кольнуло в сердце и Виста проснулась. Рука привычно легла на меч, хотя надобности в нем не было — враг отсутствовал. Ее обострившиеся чувства, раскинувшиеся в ночи, подобно рыбачьей сети, пока не принесли улова. Обычная летняя ночь. Жаркая, по обыкновению.

Так может, это у нее от жары закололо? Ведь они с Мстиславом легли в одежде, да еще и ставни затворили. Виста скосила глаза — вон и витязь ворочается, мокрый весь… Но откуда взялся этот липкий, удушающий и пока необъяснимый страх?

Впрочем, так ли уж необъяснимый? Ведь нечто похожее она испытала совсем недавно. Поднявшись с корчмарем на второй поверх, она пыталась выбрать комнаты, но оказалось, что выбирать было не из чего. Виновато улыбаясь, хозяин убедительно объяснил, почему лишь эта пара комнат осталась свободной, но заглянув ему в глаза, она увидела иное. Она увидела белесый оскал клыков, блеск голодных глаз, она увидела обезумевших от страха жертв, пытающихся спастись от ночного ужаса, и не замечающих приготовленной западни…

Комнаты ей не понравились. Одна из них была попросторнее, и в ней размещалось три кровати, а во второй стояла лишь одна, но рассчитанная на двух человек, очевидно, на супругов. Все это произвело на девушку гнетущее впечатление. Но ее тревожило отнюдь не перспектива ночевать в одной постели с витязем, нет, ее напугало странное совпадение требуемых и оказавшихся в наличии мест. Это выглядело подозрительно и она не поленилась облазить обе комнаты в поисках скрытых лазов или ловушек, но ничего не нашла…

Взволнованный ночлегом в одной комнате с Вистой, Мстислав долго не мог заснуть. Он ворочался на своей половине, старательно избегая любого случайного прикосновения, и девушка была вынуждена сдвинуться к самому краю, чтобы витязю проще было вертеться. Когда же она поделилась с ним подозрениями насчет корчмаря, измученный жарой и бессонницей витязь лишь недовольно отмахнулся, оставив ее наедине со всеми опасениями и страхами. И вот теперь так больно щемило сердце…

Лязг прогремел в ночи подобно грому, но она даже не дрогнула, готовая ко всему. Рука лишь крепче сжала меч.

— Где это? — прошептал мигом проснувшийся Мстислав.

— Внизу!

Лязг ушел, оставив взамен легкий и равномерный скрип.

— Что происходит?

Мстислав начал приподниматься, и в этот самый момент их кровать раскололась надвое, распахиваясь, словно двустворчатая дверь. Свободная левая рука Висты тотчас же впилась мертвой хваткой в край кровати. А вот витязю уже не повезло. Его правая рука первым делом сомкнулась на оружии, а левой оставалось лишь безуспешно хватать воздух. Уже падая он вдруг наткнулся на что-то, вцепился в это, и только услышав сдавленный крик девушки понял, что ухватил ее лодыжку. Мстислав вздрогнул, представив, что мог увлечь ее вместе с собой, стиснул зубы и разжал пальцы.

— Мстислав! — отчаянно закричала девушка, тщетно пытаясь разглядеть что-нибудь внизу.

Она могла еще выбраться. Более того, она должна была это сделать. Ведь от них зависит судьба князя, а значит — всей страны!.. В памяти всплыл Белоян, его тяжелый, медвежий взгляд, вспомнился огромный волосатый кулак Волчьего Хвоста, которым он потрясал у нее перед глазами… Виста скривилась в злой усмешке. Ну уж нет! Это не ее страна, это не ее князь, и она никому ничего не должна!

Кроме Мстислава… Чихать она хотела на князя и всех его служителей, что ждали их в Киеве! Если кто и мог заставить ее спасать Владимира, то только Мстислав. А если он сейчас уже там, внизу, и, может быть, уже мертв, то ее место — рядом!

Тертые калачи, да к тому же напуганные рассказом атамана, разбойники спали в одежде, в обнимку с оружием. Услышав неясный шум они проснулись разом, как по команде. Тут же поднялись и некоторое время напряженно вслушивались, пытаясь определить, откуда ждать нападения.

— Кажется, начинается, — процедил Лютый, нервно ощупывая чародейский нож.

— Оборотень? — дрогнувшим голосом спросил Шатун.

— Не бойся, за ним не пропадет! — откликнулся Корней.

— Даже не пытайтесь его убить! — распорядился Лютый. — Будем пробиваться к Мстиславу!

— А если он придет оттуда?

— Сомневаюсь! Богатыря одолеть, это не пару разбойников завалить.

Мощный удар вышиб дверь, сломав засов и вырвав с корнем дверные петли. На пороге показалась огромная, косматая фигура оборотня. Пара горевших свечей безуспешно пыталась разогнать мрак и потому бродившие по комнате тени превращали его в какое-то жуткое сказочное чудовище, с невероятно длинными клыками и когтями.

— Спокойно, ребята, — сказал Лютый, заметив, как перекосились лица его людей. — Это всего лишь оборотень. Самый обыкновенный оборотень. Волк — переросток!

Уверенный голос атамана несколько успокоил воинов, хотя они прекрасно понимали, что волк и оборотень далеко не одно и то же. Зверь, стоявший сейчас перед ними, лишь отдаленно напоминал волка, ибо не бывает волков величиной с теленка. Выставив мечи, люди медленно отступили к стене.

— А засов-то гнилой оказался, — заметил тихо Шатун.

— Ну так! Предусмотрительный, гад! — с готовностью откликнулся Корней.

— Хорошо, — улыбнулся Лютый. — Вижу, вы в порядке, парни. Значит, действуем так. Я отвлекаю его, а вы — бегом к Мстиславу!

Воины на мгновение замялись и Лютый рявкнул.

— Бегом!

Он быстро шагнул к оборотню, готовясь к выпаду. Зверь по-прежнему стоял у входа, видимо, еще не выбрав себе жертву по вкусу.

— Ну что, парень, так и будешь мяться у входа, — обратился Лютый к оборотню, мелкими шажками подбираясь к нему поближе. — Давай уж, коли пришел, покажи, на что способен! Или за пятнадцать лет, что мы не виделись, ты успел зарасти жирком? Судя по твоей толстой морде, у тебя было время отъесться! Небось теперь, с таким-то брюхом, не попрыгаешь, как в прошлый раз! Ну, давай-давай, не томи душу!

Зверь опустил голову, исподлобья следя за медленным приближением Лютого. Или он следил за отведенной назад и мерно покачивающейся рукой человека, в которой тускло поблескивал нож?

— Не боись, теперь я не убегу! — продолжал говорить со зверем атаман. — Теперь мы доведем наш спор до конца…

Шатун и Корней, стоявшие наготове в углу, так и не поняли, кто начал атаку первым. Показалось, что оборотень и Лютый одновременно прыгнули навстречу друг другу, а затем прянули в разные стороны. Зверь страшно взвыл и бросившиеся к выходу разбойники поняли, почувствовали, что первая стычка осталась за человеком.

Глядя, как расползается по морде оборотня рваная, дымящаяся рана, Лютый удовлетворенно хмыкнул и вытер со лба пот. Уход от смертоносных когтей зверя и стремительная встречная атака — этот кратчайший миг потребовал огромного напряжения всех его сил. Весь его опыт, все его воинское умение слились в один-единственный точный удар. Но Лютый устал так, будто полдня махал мечом! Пот ручьем заливал его лицо, а ноги дрожали так, что он едва удержался от того, чтобы не присесть на край кровати. Атакуй сейчас оборотень и атаман не успел бы даже отскочить в сторону!

Но оборотню тоже пришлось несладко. Зачарованное лезвие нанесло ему страшную рану, которая непрерывно увеличивалась, причиняя страшную боль и грозя сжечь зверя дотла. Лютый хорошо запомнил, как быстро сгорали и обугливались даже легко раненые мечом Мстислава твари. Если этот нож обладает схожей магией, то оборотень сейчас умрет. Конечно, следовало бы добить его, но Лютый не мог двинуться с места. Усталость навалилась на него с такой силой, что сделай он шаг — рухнет без чувств.

Вот так они и застыли напротив друг друга — шатающийся атаман и раненый оборотень, напрягший все свои силы в попытке остановить расползание по его телу смертельно опасной магии…

Лютому показалось, что прошло столетие, прежде чем на пороге выросли Шатун и Корней. Они быстро оценили расстановку сил.

— Атаман, надо бы добить его, — заметил Шатун и стал осторожно подбираться к оборотню сзади.

— Где Мстислав? — спросил Лютый, наблюдая, как Шатун осторожно подбирается к оборотню, готовясь отрубить ему голову.

Лютый не стал останавливать Шатуна. Убить не убьет, но хотя бы покалечит, а значит отнимет часть сил, которые оборотень бросил сейчас на борьбу с волшебным ножом.

— У него тихо, — сообщил Корней. — По-моему там никого нет!

Неожиданно Лютый заметил, что нанесенная оборотню рана больше не дымится. Да и размеры ее, вроде, не меняются…

— Назад, Шатун! — вместо крика из горла атамана раздался лишь хрип.

Шатун бросил на Лютого тревожный взгляд, и в тот же миг оборотень прыгнул. Застигнутый врасплох Шатун не успел ничего сделать. Ни увернуться, ни ударить. Клыки зверя сжались, из горла брызнула кровь… Корней с ревом бросился на выручку товарища, но налетевший атаман буквально вышвырнул его в коридор.

— Ему уже не поможешь! К Мстиславу, быстро! Ломай дверь!

А сам Лютый застыл на пороге, неотрывно следя за оборотнем. Зверь повернул к человеку окровавленную морду, оскалил зубы.

— Смеешься, скотина?! Ну, ничего-ничего, посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я исполосую тебя этим ножом вдоль и поперек!

За спиной атамана раздался грохот выламываемой двери, а затем проклятия Корнея.

— Атаман!

В голосе Корнея слышался неприкрытый страх и Лютый стремглав метнулся в комнату Мстислава, где обнаружил разверзнувшуюся в полу дыру и болтающиеся половинки кровати-ловушки. Противный холодок змеей пробежал по нутру, свернулся в один большой ледяной клубок.

— Куда же это они? — растерянно спросил Корней, застывший на краю. — А как же мы? Что же теперь делать?

Он перевел взгляд на Лютого. Тот зло усмехнулся.

— Выбирать! Тебе что больше нравится — смерть на кольях или на зубах?

— А если там нет кольев?

— Хочешь проверить? Давай!

Из коридора послышались шаги и Лютый обернулся, чувствуя неожиданный прилив сил.

— А вот и наш друг! — Лютый кинул Корнею нож. — Держи! Я постараюсь отвлечь, а ты бей! И сразу же уходи в сторону!

Корней еще что-то бормотал в ответ, а Лютый уже крался навстречу зверю, вынимая меч. Оборотень прыгнул молча, без единого звука. И вновь его целью оказался не Лютый! Мощное тело оборотня пронеслось над головой атамана, Лютому пришлось даже подпрыгнуть, чтобы полоснуть клинком по его брюху. Но оборотень даже не дернулся. Он уже падал прямо на Корнея. Тот успел выставить волшебный нож, лезвие глубоко погрузилось в оборотня, но это не остановило его. Подмяв под себя человека, он потянулся к горлу, и Корней едва-едва успел вскинуть руку, задержав чудовищный напор. Вторая, с волшебным ножом, оказалась плотно зажатой меж их тел.

Лютый зарычал, метнулся к ним, нанес несколько ударов мечом по шее зверя, но клинок лишь бессильно скользил по жесткой шкуре. Заметив, как медленно сгибается рука Корнея, уступая давлению оборотня, Лютый вцепился в его морду, страшно взревел, попытавшись сбросить зверюгу с товарища, но тяжелая, будто выкованная из железа туша едва шелохнулась. Корней застонал от напряжения, чувствуя, как немеющая рука постепенно уступает, а через миг челюсти сомкнулись на его шее.

Но Варг ненадолго пережил человека. Чародейский нож сделал свое дело, и оборотень быстро обуглился, заполнив комнату густым, вонючим дымом. От него осталась только приличная куча пепла и маленький оплавленный кусок стали, в котором Лютый с трудом опознал то, что некогда было волшебным ножом.

Внизу их ждала вода. Холодная, можно даже сказать ледяная, но — всего лишь вода. Самая обыкновенная. Стремительный полет по подземному тоннелю закончился не менее стремительным нырком под воду. Выбравшись на поверхность, они обнаружили себя в темном подземном гроте. Когда глаза привыкли к темноте, они разглядели берег и поплыли туда.

— Мне не нравится такое бережное отношение ко мне, — заявил Мстислав выбираясь на землю. — Кто знает, что ждет нас здесь. Быть может, мы еще пожалеем, что не погибли сразу.

— Может быть ты и прав, смерть на кольях, конечно же, быстрее, чем смерть от холода, — сказала Виста, выбивая дрожь зубами.

Надо было срочно развести костер, но их окружали лишь камни. Вздохнув, Виста решила использовать магию. Было у нее в запасе заклятие и на этот случай. Вот только пользоваться им было рискованно, мало ли кто заглянет на волшебный огонек.

Огненный шар вспыхнул между рук Висты. Затем девушка опустила его вниз и медленно развела руки. Слегка колыхнувшись, шар остался висеть в воздухе над самой землей.

— С тобой не пропадешь, — восхищенно заметил витязь. — И долго он сможет гореть?

— Не волнуйся, на просушку хватит. Ты будешь сушиться? — девушка повернулась к Мстиславу.

— Нет. На мне и так уже почти все высохло.

Девушка пожала плечами, а затем, не обращая внимания на витязя, разделась, разложила на валуне одежду и уселась вплотную к огню, чуть не заключив его в объятия.

Смущенный таким оборотом дел Мстислав потоптался некоторое время, пытаясь заставить себя глядеть куда угодно, только не в сторону обнаженной девушки. Но потом, полностью признав свое безволие, отправился прочь, решив разведать окрестности.

Это оказалось не так-то легко осуществить. Все подземелье было сплошь завалено валунами и чтобы не сломать ногу, приходилось прилагать серьезные усилия. Когда же под ногами хрустнуло, Мстислав сразу сообразил, что могло так хрустеть. Человеческие кости. Больше тут нечему хрустеть. Вопрос только — умер ли несчастный от голода или что-то убило его?

Мстислав внимательно осмотрел останки, но нащупал лишь фрагменты костей, лежавшие в куче то ли песка, то ли какого-то порошка, может быть, пепла… По таким частям и не определишь, человек ли это был или нет. И все-таки его не покидала уверенность, что он нашел останки именно человека.

Он внимательно осмотрелся в поисках дополнительных следов, но больше ничего не обнаружил. Ни одежды, ни оружия, ни доспехов. Да и откуда им здесь взяться? В отличие от таких пуганых зайцев, как они с Вистой, народ ложится спать без них. Витязь захватил горсточку порошка и вернулся назад.

Виста уже одевалась, чему Мстислав несказанно обрадовался. В свете затухающего шара порошок оказался однородного светло-серого цвета, мало напоминая пепел. Да и на ощупь он был слишком твердым. Поломав немного голову над сущностью этого вещества, они решили искать выход. Но если Мстислав предлагал искать выход в подземном озерце, надеясь найти подводный ход, то Виста предлагала сначала поискать на берегу.

— Здесь совершенно невозможно ходить, — убеждал ее Мстислав. — Мы переломаем себе все ноги. А эта вода обязательно должна соединяться с речкой!

— Почему ты так уверен?

Мстислав пожал плечами.

— Я уверен, что надо проверить наиболее доступный путь, а потом перейти к более сложному.

В принципе Виста давно уже могла согласиться с ним, но уж очень ей не хотелось снова лезть в эту холодную воду. Но согласиться с Мстиславом ей не дали. Среди валунов раздались чьи-то шаги, и они резко отпрыгнули, вмиг ощетинившись острыми клинками.

Но из-за камней вышло отнюдь не чудище. Вышла девушка, маленького росту, с копной густых и длинных, до колен, волос. Догоравший шар все еще давал немного света и Мстислав сразу же увидел, что незнакомка была чудовищно красива! Именно чудовищно, потому что какое-нибудь местное чудовище сейчас могло спокойно позавтракать витязем, а он, поглощенный созерцанием ее неземной красоты, даже не заметил бы этого!

Девушка робко приблизилась, испуганно и одновременно с надеждой приглядываясь к ним. Почувствовав неуместность обнаженного клинка, Мстислав смущенно задвинул его в ножны, собрался было что-то сказать, но неожиданно пересохшее горло издало лишь хрип. Девушка приветливо помахала рукой и улыбнулась, вызвав у витязя ответную улыбку.

Виста спрятала свой меч значительно позже. Не нравилась ей эта красотка, ох, как не нравилась!

— Вы не представляете, я так рада, что нашла здесь людей! — продолжила незнакомка. — Особенно такого могучего богатыря!

Она посмотрела на Мстислава таким восхищенным взглядом, что он невольно выпятил грудь, подбоченился.

— А ты сама давно здесь? — холодно спросила Виста, пристально изучая незнакомку.

— Я не знаю, — погрустнела девушка. — Здесь так темно! Если бы вы не зажгли огонь, я бы никогда вас не нашла… У вас есть что-нибудь из еды, я страшно проголодалась!

— К сожалению, нет, — Мстислав, наконец, прокашлялся и смог вступить в разговор. — Должен признать — коварство корчмаря застало нас врасплох. Мы едва смогли прихватить оружие, какая уж там еда… Но я обещаю тебе, что мы обязательно выберемся отсюда! А ежели какая нечисть сунется, будь спокойна, мы тебя защитим!

— А здесь водится нечисть? — глаза девушки расширились от страха.

— Ну, не знаю, — признался Мстислав. — Кстати, ты ничего подозрительного не заметила?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Ну и хорошо. Теперь все твои неприятности позади. Мой меч-кладенец управится с любой нечистью!

Девушка неожиданно бросилась на грудь Мстислава, заливаясь слезами, и тот невольно погладил ее по роскошным волосам, успокаивая.

— Мстислав, — злым голосом позвала Виста витязя. — Кто-то собирался лезть в воду, искать проход!

— Да? Ах, да, конечно, но, видишь ли… — Мстислав замялся. — Ведь она останется одна?

— Я присмотрю за ней, — насмешливо ответила Виста.

— Но ведь у тебя нет Лунного меча!

Его голос был преисполнен такой искренностью, такой заботой, что Виста сразу же поняла — в воду придется лезть ей. Ладно, может оно и к лучшему. Тем более что видеть, как эта парочка пожирает друг друга глазами, было выше ее сил. Даже разговаривая с ней, Мстислав не отрывал от незнакомки глаз!.. Виста махнула на них рукой и прыгнула в воду.

Подводный ход она обнаружила почти у самого дна. Мысль всплыть наверх и сообщить об этом она отогнала сразу. Наверняка, эта сладкая парочка уже перешла к активным действиям. Зачем же им мешать?.. И вообще, что она так переживает? Вот выберутся наружу и все, хватит ей за ним бегать. Она по своим делам, а он по своим, пусть идет, спасает своего умалишенного князя!

Все Ночные Лезвия умели подолгу находиться под водой. А Серебристые клинки, к тому же, владели особым тайным заклятием, который позволял увеличить пребывание под водой еще на некоторое время. Поэтому Виста совершенно спокойно нырнула в подводный тоннель.

Она продвигалась очень осторожно, опасаясь наткнуться на какую-нибудь тварь вроде омутника или, того хуже, самого водяного. Она хорошо запомнила недавнюю яростную схватку омутника с Мстиславом. Девушка пристально вглядывалась в темноту тоннеля, не решаясь использовать магию для освещения пути. Хватит, пожалуй, на сегодня магии, решила она, наколдовала уже на свою голову. Хотела просушиться и вот, набежала всякая дрянь, уж лучше бы нечисть какая напала!

Стоп, заметила себе девушка, а почему же эта бесстыдная девка не может быть нечистью? Но ведь она вроде как не заметила никакой волшбы?.. А могла ли она в тот момент вообще что-нибудь заметить? Ведь в ней бушевал гнев и кроме своих оскорбленных чувств она, кажется, ничего не замечала! Великие боги, неужели из-за Мстислава она окончательно утратила ясность рассудка?!

Только сейчас она вдруг поняла, что насторожило ее в незнакомке. Чересчур красивое лицо, чересчур сладкий голос, все в ней было чересчур! Ее красота была нечеловеческой, потому что люди не бывают столь красивыми и столь совершенными! В памяти всплыло нечеловеческое обаяние Змиулана. Неужто незнакомка чудовище? Или Виста просто завидует ей, ее красоте, ее успеху у витязя?

Тоннель закончился и Виста быстро устремилась вверх, туда, где сквозь толщу воды смутно белела луна. Удивительное дело, подумала она, вынырнув на поверхность, в этот раз она находилась в воде значительно дольше, однако, совсем не замерзла. Или вода потеплела, или тогда она дрожала не от холода…

Великие боги! Ее сердце екнуло от страшной мысли, взорвавшей последние сомнения, и она рванулась изо всех сил назад. Конечно же, в тот раз ее бил озноб не от холода, а от близости какой-то жуткой твари! Какая же она дура, неужели рядом с витязем она растеряла все навыки, всю свою хватку? Ну, и бес с ней, с хваткой, пришла вдруг отрезвляющая мысль, главное сейчас — успеть к Мстиславу!

Девушка потрясла его своей неземной красотой. Оборотень и подземный грот, князь Владимир и Виста, события и образы последних дней быстро отступили куда-то на задворки мыслей. Осталась только нечеловеческая красота незнакомки. Вот ведь оно, счастье — видеть ее, находиться рядом, дышать тем же воздухом! Вот она, истинная любовь. А он, глупец, полагал, что любит Висту, как же он был слеп! Но теперь он прозрел, ибо вот оно, вот существо, единственное в целом мире, достойное Любви! Вот за кого он бы мог отдать всю свою жизнь без остатка и без сожаления.

Лицо незнакомки приблизилось к нему, ее руки коснулись его тела, и Мстислав будто вспыхнул изнутри. Его охватила дрожь и предвкушение невероятного счастья, какое должно было сейчас произойти. Он мягко обнял девушку, боясь помять ее нежное тело своими жесткими, мозолистыми руками. Когда их губы сомкнулись, волна неземного наслаждения ударила в голову, перехватив дыхание, и его сердце замерло в ожидании чуда.

А затем мир будто обрушился на него, неимоверной тяжестью сдавив грудь. Он попытался вздохнуть, но не смог, и его грудь взорвалась, погасив сознание…

Виста выметнулась из воды, бормоча боевое заклинание, и сразу приметила цель — огромную черную змею, плотно обвившую витязя. Молния вырвалась из рук, но в последний момент, испугавшись зацепить Мстислава, она отвела ее чуть в сторону, и огромный валун лопнул, разбрызгивая осколки.

Они уставились друг на друга, гигантская змея и девушка, может быть и, не видя в темноте друг друга, но чуя, ощущая своего врага всеми прочими чувствами, и счет дальше пошел на мгновения. Мгновение — смертоносные кольца разжались, выронив бесчувственное тело. Еще мгновение — змея сжалась в пружину, готовясь к броску. Еще миг и в воздухе сшиблись две молнии — ослепительно-белая и черная.

А затем на землю рухнуло два тела, обугленное змеиное и человеческое, дрожащее от слабости.

Разбитое тело едва слушалось и Мстислав с большим трудом разлепил непослушные веки, увидел склонившуюся Висту.

— Где мы? — он был настолько слаб, что не услышал собственного голоса. Но Виста, однако, услышала.

— Там же, где и раньше, в подземелье.

— А почему свет?

— Это я зажгла, — терпеливо объяснила девушка, — чтобы осмотреть тебя. Должна сказать, что тебе опять повезло. Откуда вы богатыри такие здоровые беретесь?..

— Что со мной было? — Мстислав помнил лишь, как тонул в море блаженства, и как резко все оборвалось.

— А где… э-э… — он запнулся, вспомнив, что не успел узнать имени прекрасной незнакомки.

Виста прекрасно его поняла.

— Змея подколодная? Да вон она, — Виста махнула рукой себе за спину.

Мстислав напрягся, заставил истерзанное тело приподняться, надеясь увидеть девушку живой и невредимой, но увидел только обугленные кольца гигантской змеи.

— Что это? Местное чудище? Ты сама справилась с ним? Но где же она, с ней что-нибудь случилось? — он недоуменно посмотрел на Висту.

Виста злорадно усмехнулась и посмотрела на витязя столь выразительно, что он понял — случилось страшное.

— Эта тварь напала на нас, да? Я ничего не помню… Мы сидели здесь, потом мы обнялись…

— Да, я заметила. Причем ее объятия были настолько крепки, что не подоспей я вовремя, ты бы уже задохнулся. Впрочем, любой нормальный человек на твоем месте уже давно бы задохнулся, и не один раз…

— О чем ты говоришь, я не понимаю! Где она, та девушка?

— Сдохла! — резко бросила Виста.

Мстислав помолчал немного.

— Но почему в твоем голосе столько ненависти к ней? — тихо спросил витязь. — Мне даже кажется, что ты радуешься ее смерти.

— Еще бы, — усмехнулась Виста. — Уверена, что, и ты скоро обрадуешься!

— Что?! Не надо так говорить, Виста, прошу тебя! Покажи мне тело, я хочу увидеть ее!

— Ты ее уже видел, — жестко ответила Виста.

Непонимающий взгляд Мстислава разбился, налетев на окаменевшее лицо Висты. Страшная правда о прекрасной незнакомке, наконец, достучалась до него, и он перевел взгляд на останки змеи. Как же он был слеп! Злобная ламия едва не выпила из него кровь!

— Да, я все понял, Виста, — тихо сказал витязь, обхватив голову руками. — Прости меня, пожалуйста.

— Да ладно, чего уж там. Это тварь даже мне поначалу отвела глаза. А ведь мне следовало сразу догадаться, едва мы вылезли из воды… Ведь мерзла я не из-за ледяной воды, а из-за нее. Так что мы оба с тобой хороши.

И она дружелюбно улыбнулась витязю.

Глава шестнадцатая

Когда они выбрались из подземелья, постоялый двор «Одинокий волк» уже прекратил свое существование. Вместо него их встретило огромное, еще дымящееся пепелище. Последние языки пламени жадно шныряли среди обугленных балок, выискивая остатки вкусной древесины, и ничего не найдя, разочарованно таяли, уходя в дым.

А недалеко от пепелища, привалившись к сваленным в кучу дорожным мешкам, сидел Лютый. Измазанный кровью и сажей, посыпанный оседающим повсюду пеплом, он походил на демона, выбравшегося из преисподней. Он сидел недвижимо, будто окаменевший, и лишь прыгавшая в углу рта травинка подсказывала, что он был все еще жив. Заслышав шаги, он приоткрыл глаза.

— Где твои? — Мстислав присел рядом, встретил его взгляд и поразился — настолько он был пустой, мертвый.

Лютый молча кивнул в направлении пепелища.

— Оборотень?

Лютый снова кивнул.

— Ты сам-то в порядке? — спросил Мстислав, обеспокоено заглядывая в полуприкрытые глаза атамана.

— Ирония судьбы, — откликнулся Лютый, все также не поднимая век. — Пятнадцать лет назад я уже сжег одну корчму. Но тогда там не было оборотня, и это была только месть… Но теперь он здесь. Вместе с моими ребятами…

— И куда ты теперь? — спросил Мстислав. — В город?

— Нет, я пойду с вами.

Лютый переместил взгляд на Мстислава, и тот едва не отшатнулся. В одно мгновение пустота в глазах атамана сменилась своей противоположностью. Сейчас там бурлил котел, в котором смешалось все — боль, ярость, некая смутная надежда. Безумная взрывоопасная смесь, к такой только поднеси спичку…

— Но ведь ты даже не знаешь, в какое осиное гнездо мы сунулись… — на всякий случай напомнил ему витязь.

— Мне все равно, — пожал плечами Лютый, огонь в его глазах медленно стал угасать. — Я знаю лишь, что ваш враг — это та тварь, которая травит нас нечистью! Из-за нее я потерял всех своих людей… Мне нужна кровь этой твари, так же, как и вам. У вас, как я полагаю, свои причины, а у меня теперь свои.

— Но это верная смерть, — предостерег Мстислав.

— Все когда-то умрем… — Лютый поднялся на ноги. — И потом, мне некуда идти! Моей шайки больше нет. Чтобы собрать новую, чтобы подобрать хороших, верных людей нужны годы, а у меня их уже нет. Я слишком стар!.. И еще…

Лютый замолчал, надолго уставившись в догорающие останки корчмы.

— Я должен отомстить за них! Ведь это они остановили оборотня, спасая меня. А я ничего не смог сделать, чтобы спасти их!..

Он протянул девушке оплавленный кусок лезвия.

— Спасибо за нож.

Виста взяла в руки еще теплый обломок железа, потрогала оплавленные письмена. Удивительно, но в этом жалком кусочке еще теплилась какая-то сила. Древние умели плести поразительно мощные заклятия. Как жаль, что она так и не удосужилась разобраться в них. Виста со вздохом спрятала обломок.

— Что ж, хоть одной тварью стало меньше.

— Вы знаете, где искать этого колдуна? — спросил Лютый.

— Мы не знаем, пока не знаем… Но почему ты так уверен, что это колдун?

— Я не первый день живу на этом свете…

— Ты недалек от истины, Лютый, — сказал Мстислав. — Этот колдун, правда, предпочитает называть себя ведьмаком, но это мало что меняет в его подлой сущности!

— Я никогда не слышал о таком, — задумался атаман. — Но я знаю, кто нам может помочь… Тут рядом живет знакомый волхв. Надо бы навестить его, уж он-то точно знает всех окрестных колдунов…

— Рядом это сколько? — уточнила Виста.

Лютый покосился на робко выглянувшее из-за леса солнце.

— Ну, до полудня должны поспеть.

— А где же лошади? — Виста оглянулась в поисках хотя бы одной. — Ты вытащил наши вещи, но ты забыл про лошадей?!

— Нет, я ничего не забыл, просто лошади нам не понадобятся, — возразил Лютый. — Бежать придется через чащу…

Вопреки заверениям атамана, к волхву они добрались только к вечеру. Или Лютый основательно успел подзабыть дорогу, или лесная тропа испытывала путников на стойкость, но она нередко пропадала куда-то и ему приходилось подолгу обшаривать окрестности.

Когда стало темнеть, а тропа упорно не выводила их к неведомому волхву, Виста потеряла терпение. Она принялась ругаться, грозя Лютому содрать с него шкуру, если он сейчас же не выведет их отсюда. Потом к ней присоединился Мстислав. А затем и сам Лютый, уставший оправдываться, начал рьяно поносить и угрожать всевозможными карами своему приятелю-волхву. То ли угрозы подействовали, то ли еще что, но тропа смилостивилась и вывела их на просторную поляну, посреди которой стояла небольшая избушка.

А в избе, к их немалому удивлению, во главе щедро накрытого стола их уже поджидал радушный хозяин. Невысокий, но широкий в плечах старик, с длинной белой бородой, заросшими бровями, с острым пронизывающим взглядом, словом, самый обычный волхв, с самым обычным именем — Страшный Лес.

Забыв об усталости, об обещаниях жестоко покарать волхва, мужчины налетели на еду, как стая отощавших псов. Затрещали на зубах размалываемые кости молодого кабанчика, потек по губам и рукам обжигающий мясной сок, но им было не до приличий и манер. Забыв про ножи, они рвали мясо прямо руками, торопливо бросали большие куски в рот, будто опасаясь, что волхв сейчас испарится вместе со всеми яствами, оставив им один одуряющий запах.

И лишь одна Виста смогла противостоять голодной ярости и не преминула обратиться к волхву с вопросом.

— Благодарствуем за столь радушный прием, хозяин, — выпалила она, с ужасом замечая как ее руки, повинуясь оголодавшему желудку, уже тянутся к истекающему ароматом жареному поросенку, простонала. — Но зачем же было нас по лесу целый день гонять?!

Волхв замахал руками.

— Да разве же я гонял вас? — и столько неподдельной искренности было в его глазах, что Виста не могла не поверить ему.

— То не я, то лесная тропка пытала вас, — сообщил волхв с радостью в голосе. — Она изучала вас, приглядывалась, мало ли кто по лесу ходит-бродит…

Волхв заразительно улыбнулся, и девушка невольно улыбнулась в ответ.

— Кушай, милая, тебе сил надо набираться… Дорога у вас неблизкая, да дело непростое, много сил понадобится…

— Неужто ведаешь, кого ищем? — недоверчиво спросила Виста.

— А как же? — удивился волхв. — Волхв я, али хвост собачий? Все про вас ведаю, кого ищете, зачем ищите, кто послал вас… Все ведомо мне…

— Говорил я вам, ребятки, — оторвался от еды Лютый, — к могучему волхву идем! Он все про всех ведает!

— Как же мне не ведать-то, — продолжил волхв. — Пока плутали вы по лесу, вокруг да около избушки моей, беседовал я с Белояном, волхвом княжеским… Все он мне про вас рассказал. Одно только не пойму — что среди вас Лютобор делает? А, Лютоборушко? Лютик ты наш синеглазый… Как затесался ты в компанию этим достойным людям? Когда виделись с тобой в последний раз, разбойничал ты ведь, али что путаю я?

Лютый хмуро кивнул, пустился в путаные объяснения, но волхв оборвал его.

— Ладно, понял я давно уже… Это совесть в тебе проснулась на старости лет, хочешь кровью искупить дела свои разбойничьи!

Лютый лишь насупился, еще ниже склонившись над тарелкой с едой.

— Предупреждая вопросы, скажу сразу, гости дорогие, что не знаю я, где искать того ведьмака. Но я попробую узнать…

— У нас нет времени, волхв, — устало вздохнул Мстислав.

Перебив звериный голод, он решил дать отдых челюстям и прислонился к стене.

— Я знаю, но ведь не отправитесь же вы ночью, друзья мои? Ложитесь-ка пока спать, а там, глядишь, к утру может и разузнаю что. Но, заклинаю вас, ночью из дома ни ногой! Здесь вы в полной безопасности, никакая нежить и нечисть вас здесь не найдет, только заклинаю, за порог — ни в коем случае!

Проснувшись среди ночи, Виста первым делом навострила уши, нащупала меч, и только затем обежала избу глазами. Вроде спокойно, но не просто же так она проснулась! Она поднялась, осторожно выглянула в окно и тотчас брови стремительно полетели вверх.

Возле калитки стоял волхв и мирно беседовал с той самой бабой-ягой, что едва не сварила из нее суп! Ошибки быть не могло — светильник в руках волхва давал достаточно света, чтобы можно было ее разглядеть. Смерть, конечно, не пошла ей на пользу, лицо еще больше почернело, сморщилось, по нему поползли трупные пятна, но не узнать ее омерзительный длиннющий нос было невозможно! И шрам, горло старухи пересекал длинный, от уха до уха, шрам, оставленный ее твердой рукой!

Виста похолодела, поняв, что Мстислав не солгал, она действительно искала ее, и вот теперь она нашла ее! Она пришла за ней! Содрогнувшись от ужаса, она кинулась будить витязя.

— Мстислав, вставай! — Виста с такой силой тряхнула его, что он едва не свалился с лавки. — Ведьма пришла!

— Какая еще ведьма, — пробормотал полусонный витязь

Виста помогла ему подняться, подтащила к окну.

— Видишь, с кем он разговаривает? Узнал?

— Узнал-узнал, — Мстислав сладко зевнул, попробовал развернуться, но Виста удержала его на месте. — А теперь давай спать…

— Спать!!! — едва не сорвалась на крик девушка. — Это же та самая ведьма!

— Ну и что? — раздраженно откликнулся витязь. — В доме волхва мы в безопасности… А он сейчас попытает ее немного, вызнает про ведьмака… И она пойдет себе восвояси…

— Так ты думаешь, что она пришла не за мной? — с надеждой спросила девушка.

— Да какая разница, за тобой или нет? — пробурчал Мстислав. — Главное, чтобы она нас к ведьмаку отвела или дорогу указала!

— А если она запросит что-нибудь взамен? — страшная мысль вдруг пришла в голову девушке.

— Запросит, значит, дадим! Мне не жалко… — Мстислав постепенно засыпал прямо возле окна. — Антиресы государства… И не того требуют…

— А если она запросит мою жизнь, — тихо спросила Виста, уже и не надеясь, что витязь услышит ее.

Но витязь услышал. Почуяв что-то неладное в ее голосе, он встрепенулся, покрутил головой, разгоняя сон, бросил внимательный взгляд на Висту, вздохнул.

— Да, вижу дело серьезное… У тебя есть какие-то предложения?

— Еще бы! — обрадовалась Виста. — Еще неизвестно, узнает ли что-нибудь у этой бабы-яги волхв, но если подойти к этому делу, точнее, к ведьме, с умом… Да твой меч прихватить!.. Давай-ка разбудим Лютого, его помощь нам понадобится!

— Я не сплю, — Лютый поднялся, едва они приблизились к нему. — С вами разве поспишь, бубнят что-то всю ночь… Так кто там, говорите, пожаловал в гости?

— Баба-яга, Лютый, — ответила Виста.

— Это которая костяная нога? — улыбнувшись, уточнил атаман.

— Если это важно для тебя, мы и это можем выяснить, — серьезно сказала девушка. — Но вообще-то сейчас меня больше интересует ведьмак…

Лютый обменялся с витязем непонятными улыбками, но девушка решила не обращать на это внимания.

— Ты, Лютый, выходишь сейчас во двор, и провоцируешь ее нападение. Мы с витязем прячемся, а затем, когда она набросится на тебя, появляется витязь и с помощью Лунного меча принуждает ее к честному разговору… А я… Я буду в резерве!

— Баба-яга опасный противник, — покачал головой Лютый. — А у меня нет ничего супротив нее!

— А тебе и не нужно оружие! — поморщилась Виста. — Ты не будешь сражаться с ней, ты только отвлечешь ее внимание, а тут и Мстислав подоспеет!

Мстислав вытащил из дорожного мешка серебряную кольчугу, оставшуюся от Беляя.

— Одень вот это, — он кинул ее атаману. — Это защитит тебя. И накинь сверху рубаху, чтобы не заметила раньше времени.

— Ну, это совсем другое дело, — довольно сообщил Лютый, облачаясь в кольчугу. — Теперь я готов сразиться хоть с целой сотней ведьм!

Дверь тихонько скрипнула, и на пороге избы показался Лютый, позевывая и протирая глаза. Сделал удивленное лицо, будто только заметил волхва.

— Страшный Лес, — кликнул он, — с кем это ты болтаешь во дворе, звал бы уж гостя в дом…

— Назад! — рявкнул жутким голосом волхв непонятно кому. То ли Лютому, то ли метнувшейся к нему ведьме.

— Свежее мясо! — зашипела баба-яга, стремительно приближаясь к Лютому.

И хотя ведьма не могла причинить вреда, увидев ее багровые угли глаз, вытянутые руки с огромными когтями, он испуганно шарахнулся от нее и выставил меч. Ведьма с хрустом налетела на лезвие до самой рукояти, ее скрюченные пальцы чиркнули по широкой груди Лютого, разорвав рубаху и коснувшись ненароком кольчуги. И тотчас душераздирающий крик разорвал ночную тишину, ведьма завертелась волчком, размахивая вспыхнувшими огнем пальцами, а меч рвануло из рук Лютого с такой силой, что он едва не упал прямо в ее объятия. Подскочил Мстислав, сильным ударом сбил ведьму на землю и навис над ней, нацелив в сердце Лунный меч. Горящий ненавистью взгляд ведьмы обрушился на витязя, и тут же отступил, наткнувшись на его ледяную усмешку.

— Остановитесь! — вскричал волхв, приближаясь к ним. — Вы не должны этого делать! Она и так бы все сказала!

— Остановись сам, волхв! — жестко ответил Мстислав, не отрывая взгляда от ведьмы. — Эта ведьма состоит в заговоре с ведьмаком, а значит — виновна в государственной измене!

— Нет! Постой! Но ведь я сам вызвал ее, она мой гость…

— Мне очень жаль, волхв! — перебил его витязь. — Но она или откроет дорогу к ведьмаку или умрет!

Лютый, широко улыбаясь, медленно сместился к волхву и тот, заметив его движение, сокрушенно махнул рукой.

— Клянитесь! Поклянитесь, что оставите мне жизнь, если я укажу дорогу! — выкрикнула баба-яга.

— Разве ж это жизнь? — удивился Лютый.

— Клянитесь оба! — завизжала баба-яга.

— Надо уважить женщину, — заметил Мстислав. — Ты первый, Лютый.

Выслушав слова клятвы, ведьма принялась верещать и требовать, чтобы ее отпустили. С видимой неохотой Мстислав и Лютый отступили на пару шагов, при этом старательно, но как бы случайно, перекрывая ведьме возможные направления бегства.

Баба-яга встала, недоверчиво оглядела всех, погрозила им кулаком.

— Дурачье! — прокаркала она. — Вы мне еще попадетесь на сковородку! Я еще сожру вас всех с вашими вонючими потрохами! И тебя, волхв, тоже, за предательство!

Волхв только огорченно вздохнул, виновато развел руками.

— Вы все умрете, вы все очень скоро умрете!.. — брызгая слюной, прокричала старуха, но, заметив угрожающее движение Лунного меча, поспешила добавить. — Да, да, я укажу вам путь… Но я доберусь до ведьмака быстрее вас! И мы будем ждать вас там, мы вас очень будем ждать!

Она гадко захихикала. А ее нос вдруг резко задергался, глаза стали расширяться.

— Я чую! Я чую еще одного человека! — она покрутилась на месте, активно шевеля длинным носом. — Вы хотели обмануть меня! Это молодая девушка, это знакомая мне девушка!!!

Из-за угла дома медленно вышла Виста, пряча за спиной руку.

— Ты! — глаза ведьмы округлились. — Ты!!! Тварь!

Она прыгнула с такой скоростью, что воины не успели даже шевельнуться. И только Виста успела мгновенно присесть и выставить перед собой осиновый кол, к концу которого она заботливо примотала обломок ножа, принадлежавшего когда-то самой бабе-яге. Налетев на него ведьма взвизгнула с такой силой, что где-то совсем рядом посыпались сучья.

— Сама ты тварь! — Виста гордо выпрямилась, отряхнула колени, а ее лицо озарила счастливейшая улыбка.

От страшного воя погибающей ведьмы закладывало уши, но Виста не уходила, с удовольствием наблюдая за корчащейся в муках ведьмой. Она не могла уйти — горела не просто ведьма, горел тот самый страх, тот ужас, что преследовал ее с самого начала пути на Руси. Она так и стояла до самого конца, жадно пожирая глазами агонию бабки, пока ее последние останки не рассыпались в пепел.

В лесу что-то взвыло, будто прощаясь с ведьмой, но на него никто не обратил внимания. Один волхв недовольно сморщился, метнул в темноту внимательный взгляд.

— Зря ты так, Виста, — сообщил Мстислав. — Как же мы теперь ведьмака найдем?

Виста пожала плечами.

— Она бы все равно ничего не сказала…

Волхв окинул всех тяжелым взглядом исподлобья, тяжело вздохнул.

— Наделали вы делов, ребята, ох, наделали… Теперь уходить вам надо и поскорее, да и мне не помешает кое-что предпринять…

— Волхв, мы не можем вот так уйти, — тихо сказал Лютый. — Нам нужен ведьмак…

— Да знаю я, — волхв махнул рукой. — Идемте в дом. Надо покушать чего-нибудь.

Они уже повернулись, готовясь войти в дом, когда, перемахнув невысокую изгородь волхва, во двор переметнулось нечто. В темноте никто толком не смог его рассмотреть. Что-то крупное, с множеством блеснувших глаз и длинных мохнатых лап.

Существо целило в спину девушки. Виста успела почуять нападение, успела развернуться, но тварь уже падала на нее и девушка вдруг с ужасом осознала, что не успевает выхватить меч. А кол, ее верный осиновый кол сгорел в огне вместе ведьмой!

Что-то гневно рявкнул волхв, и прямо из-под ног девушки в чудище ударили стрелы, как ей показалось. Только присмотревшись, она поняла, что это были не стрелы. Это были мощные стебли некоего растения, которые с непостижимой скоростью проросли из земли, перехватили и мгновенно оплели лесную тварь, подвесив ей едва ли не над головой девушки. Чудище что-то шипело, перебирало многочисленными лапами, пытаясь дотянуться до Висты, но прорваться сквозь плотную сеть этих стеблей уже не могло.

Страшный Лес медленно приблизился к существу.

— Как ты посмел, ничтожный!

Чудище что-то проскрипело в ответ, и, к удивлению людей, они смогли разобрать нечто, похожее на человеческую речь.

— Это ты посмел нарушить закон! — скрипела тварь. — Ты погубил хозяйку!

— Это не твоего жалкого ума дело, решать — нарушил я закон или нет! Убирайся отсюда и не смей попадаться мне на глаза!

Голос волхва был наполнен такой силой, такой мощью, что люди невольно попятились к дому. В эти мгновения волхв показался куда страшнее и опаснее, чем эта несчастная тварь, попавшаяся в ловушку.

— Я не решаю! Я действую! — продолжало скрипеть существо.

— Тогда умри! — яростно прошипел волхв.

Он вскинул вверх руку и стал медленно сжимать пальцы в кулак. Стебли, оплетавшие тварь, зашевелились, задвигались вокруг ее тела. Существо отчаянно заверещало, хрустнул лопнувший панцирь, и во все стороны полетели брызги.

Затем волхв развернулся к гостям, перехватил их озабоченные взгляды.

— Чего ждете-то? Все, больше гостей не будет… — проворчал он. — Пойдемте в дом, перекусим чего-нибудь, все равно уж утро скоро…

Страшный Лес быстро наколдовал завтрак, и некоторое время с удовольствием наблюдал, как они быстро очищают стол. Мужчины ели с такой жадностью, будто не они вчера вечером кушали за десятерых. Время от времени они поглядывали на хозяина, но в нем больше не ощущалось той грозной силы, так удивившей и насторожившей их во дворе.

— Все-таки не надо было ее убивать в моем доме, — печально признался волхв.

— Почему в доме? — удивился Лютый. — Она даже во двор не зашла?

— Это неважно! — воскликнул волхв. — Она откликнулась на мой призыв и находилась под моей защитой…

— Так ведь она первая кинулась на меня! И на Висту набросилась, как бешеная! — горячо возразил Лютый.

— Да неважно это! — вновь повторил Страшный Лес. — На это всем начихать, кто первый, кто второй! В лесу теперь знают, что она пришла ко мне, и ее подло убили!

— Кто именно это знает? — уточнил Лютый.

— Все! — отрезал волхв.

— Так ты хочешь жить в мире со всеми? — неожиданно спросил Мстислав.

— Я не просто хочу, — веско заметил волхв. — Я живу в мире со всеми. Точнее, жил, до вашего прихода…

— Так не бывает, Страшный Лес, — жестко сказал Мстислав. — Нельзя угодить всем!

— Ты не понимаешь, витязь, потому что ты воин. А предназначение воина искать, находить и уничтожать врага! Поэтому воин не может жить в мире со всеми. Но я не воин, я не ищу врагов, я ищу истину, я ищу знания! Мне все равно с кем общаться, с тобой, с князем, или вон с разбойниками, — он кивнул в сторону Лютого. — Я живу в мире со всякими тварями — с людьми, с упырями, с лешими, с ведьмами, со всеми. Все они создания Рода, и все имеют равное право на жизнь.

Слушая волхва, Мстислав хмурился все больше и больше, и наконец, заметил:

— Значит, мы для тебя вроде этих вот мертвяков, что по ночам людям кровь сосут?

— А какая между вами разница, парень? — искренне удивился волхв. — Также жрякаете за обе щеки, только они кровушку человечью любят, а ты вон зверушек бедных…

— Я человек, волхв, — ответил Мстислав. — А человеку самим Родом завещано править над всеми тварями земными, а не этим гадам всяким!

— Это Род тебе сам сказал? — поинтересовался волхв. — Нет? Так ты сразу и поверил?

— Так ведь ваш брат и поведал, — нахмурился Мстислав. — Нешто придумали?

— А почему нет? Вся история пишется победителями, а значит, вся власть от Рода. Если человек сейчас одержал верх над всеми, стало быть, Род ему и завещал. А завтра победят упыри, скажем, и вскорости пойдет легенда, что это им досталось перо Рода на власть, и кто поспорит?

— Мудришь ты чего-то, волхв… Человек построил города, создал культуру… А твои упыри чего создали?

— А ты действительно хочешь узнать, что они создали? Какую культуру сотворили?

Мстислав подумал немного и отрицательно покачал головой.

— Нет уж! Зачем мне это? А ежели упыри на меня навалятся, а я вдруг вспомню их великую культуру, да рука у меня дрогнет?

— Вот она, сермяжная правда! — волхв довольно улыбнулся. — А то заладил что-то про культуру! Значит, дело все в том, у кого рука не дрогнет?

— А то! Человек всегда был и будет сильнее! Вот поэтому ему и суждено повелевать миром! — поучительным тоном заметил витязь.

— Говоришь, суждено повелевать? — волхв недобро усмехнулся. — Так чего же вы не ходите ночью по лесу? Чего же вы тогда попрятались в доме, повелители?

Мстислав возмущенно вскочил, но его с двух сторон подхватили Лютый и Виста, вынудив вернуться на место. А волхв миролюбиво приподнял руки.

— Ладно тебе, шучу я. Не обижайся на брюзжание старика, — попросил Страшный Лес. — Просто взбаламутили вы мое мирное болото, придется мне теперь суетиться, мириться как-то…

— Так ты нам поможешь, али как? — напомнил волхву Лютый.

Страшный Лес вытянул над столом руку, что-то пробормотал, и через мгновение на ладони очутился самый обыкновенный клубок пряжи.

— Что это? — спросил Лютый.

— Ваша дорога к ведьмаку. Держи, — волхв бросил клубок Мстиславу.

— Он знает, куда вести? — удивился витязь, изумленно разглядывая клубок.

— Нет, клубок это всего лишь клубок, он ничего не знает! Но, зато знаешь ты, ведь ты же был у него в гостях, — пояснил Страшный Лес. — А клубок только поможет размотать твою память.

Глава семнадцатая

Клубок стремительно несся вперед, лавируя меж деревьев, перепрыгивая валежины и выворотни, протискиваясь средь густых зарослей. За ним также ловко и бесшумно следовала девушка, а по пятам, будто стадо обезумевших вепрей, сквозь лес продирались ее спутники. За спиной вовсю трещали кусты, хрустели ветви и молодые деревца, случайно задетые крепкими плечами. Иногда ей даже хотелось оглянуться, проверить, может действительно, вепри?

Они бежали все утро. Пару раз останавливались, переводили дух и снова неслись вперед. Виста лихорадочно напрягала память, пытаясь не пропустить знакомые окрестности и надеясь подобраться к ведьмаку незамеченным. Но ее планам не суждено было сбыться. Вырвавшись из густых зарослей на очередную поляну, она замерла, оказавшись прямо перед логовом ведьмака. Сзади, тяжело дыша, из кустарника вывалились ее спутники.

Клубок подкатился к дому и остановился возле ног Тайкеса, мирно сидевшего на завалинке. Он с любопытством подхватил клубок, покрутил в руках, осматривая.

— Кто это для вас расстарался? — он задумчиво потер переносицу, брезгливо отбросил клубок, и, наконец, обратил внимание на людей.

— Что-то вы долго… — улыбнулся он. — Я уже заждался, подремать успел… Так-так, в ваших рядах пополнение.

Он с интересом изучал Лютобора. Атаман же, пробуравив Тайкеса тяжелым взглядом, наморщил лоб, пытаясь что-то вспомнить, пробормотал:

— А ведь где-то я уже видел этого мерзавца!

Мстислав хмурился, чувствуя, как учащается пульс. Он хорошо запомнил, с какой легкостью Тайкес вырезал охрану князя и едва не прикончил самого витязя. Несомненно, перед ним находился самый опасный противник из всех, кого он успел повстречать в течение своей короткой, но достаточно бурной жизни. Страх заворочался внутри, змеей обвился вокруг сердца, слегка сжал, пробуя на прочность. Мстислав стиснул зубы. Бессмысленно обманывать себя — он боялся этого человека, несмотря на его бездоспешность, несмотря на его невысокий рост и совершенно не богатырское сложение! Да, он боялся его, но теперь это не имело никакого значения. Он будет биться с ним, и он должен победить, потому что путь к ведьмаку лежит через него. И пусть на стороне Тайкеса хитрость и воинское умение, но он всего лишь убийца, обыкновенный наемный убийца! Не то, что он, Мстислав, лучший воин в княжьей дружине! Правда, в младшей дружине, но это уже не столь важно. Важно другое — в руках витязя судьба самого князя, да что князя — судьба всей Руси и… судьба девушки по имени Виста! Он просто не может не победить!

Мстислав расправил плечи, выдавил из себя снисходительную усмешку.

— Нам не нужна твоя жизнь, — сказал он. — Нам нужен ведьмак!

— Ишь ты, какой шустрый, — удивился Тайкес. — Да я вроде свою жизнь тебе и не предлагал…

— Где ведьмак? — угрожающе спросил Мстислав.

— Где ж тебя, парень, научили так грубить? — по-прежнему спокойно поинтересовался Тайкес. — Неужто в княжьих палатах? Впрочем, чему я удивляюсь, там всякого отребья навалом!

Мстислав молча снял с себя перевязь с Лунным мечом, передал ее девушке, обнажил второй меч.

— Готовься к бою, тварь.

Тайкес лениво поднялся, потянулся, хрустнув суставами.

— Да мне не нужно готовиться, парень, я же не обвешиваю себя мечами, как гирляндами! Кстати, ты не хочешь выбрать тот, что длиннее? Мне кажется, немного чародейства тебе не помешает!

Но Мстислав мотнул головой.

— Я не хочу, чтобы тебя убил мой меч! Я хочу убить тебя сам!

— Постой, Мстислав, — неожиданно вперед витязя заступил Лютый. — Дозволь мне сначала! У меня к нему старый должок.

— Опять твой знакомец? — повернулся к нему удивленный Мстислав.

— Я сам удивляюсь, — развел руками Лютый. — Похоже, Мстислав, наши дороги не зря пересеклись. С тобой куда не сунусь — все лица знакомые, сначала оборотень, теперь вот этот ублюдок!

— Эй, парни, — окликнул их Тайкес. — Сколько можно болтать, давайте быстрее, я еще не обедал… Ежели дрожь в поджилках, так можете все сразу, что время-то зря терять.

— Много чести будет, ежели все сразу! — процедил Мстислав. — Будь осторожен, Лютый.

К Лютому подскочила Виста, что-то зашептала на ухо, но тот отмахнулся, отодвинул ее в сторону. Затем торопливо застегнул шлем, и, прикрывшись щитом, решительно шагнул навстречу Тайкесу.

— Ты помнишь Муромский лес? — ярость бурлила в голосе атамана, готовясь выплеснуться на врага.

— Избавь меня от воспоминаний! — скривился Тайкес. — Я не запоминаю всех букашек, что угодили под мой сапог!

Он встретил Лютого презрительным взглядом, но уже в следующее мгновение ему пришлось змеей извиваться под обрушившимся на него градом ударов, а его улыбка быстро сползала, сменяясь неким подобием озабоченности. Очевидно, он не ожидал от пожилого воина такой прыти.

С любопытством подался вперед Мстислав, заметив несколько интересных и эффективных приемов, от которых Тайкес увернулся лишь в самый последний момент. Лютый действовал столь быстро и ловко для своего возраста, что витязь едва не поверил в его победу.

— Тайкес играет с ним, — прошептала Виста.

К несчастью, она была права. Увлекшись отличной техникой боя в исполнении Лютого, Мстислав не сразу обратил внимание на чрезмерную пассивность Тайкеса, практически не отвечавшего на атаки противника. Он ловко уклонялся, иногда придерживал меч Лютого, но чаще просто уходил в сторону, несмотря на благоприятные моменты для встречной атаки. Лишь изредка он делал быстрые атакующие движения, но всякий раз резко обрывал их, не доводя до удара.

— Чего он добивается? — тихо спросил Мстислав. — Почему не убьет сразу?

Девушка пожала плечами.

— Может быть, разогревается перед боем с тобой…

Лютый выдыхался. С каждой минутой его движения замедлялись, он все чаще проваливался вслед за ударом. В один из таких моментов Тайкес не стал сдвигаться в сторону, лишь чуть-чуть повернулся, пропустил клинок Лютого вплотную к себе и резко ударил носком сапога в запястье противника. Рука атамана разжалась, но раньше, чем его меч коснулся травы, он успел ударить с другой руки, пытаясь зацепить голову противника окованным железом краем щита.

Тайкес ловко поднырнул под щит, кувырком ушел в сторону. А Лютый вдруг зашатался, бросил удивленный взгляд на свой левый бок, где сквозь разрезанную кольчугу стала просачиваться кровь, упал на колени, навалился на щит, удерживаясь от падения.

— Ну что, старик, вижу, ты не хочешь умереть в постели, ждешь славной смерти в бою? — усмехнулся Тайкес.

Он медленно подходил к Лютому, поигрывая мечом.

— Оставь его! — крикнула Виста.

Тайкес удивленно посмотрел на нее.

— Если наемный убийца проявляет гуманность — жди беды, — заметил он насмешливо. — Помнишь такую мудрость, детка?

— Я помню другую, если можешь убить — не медли! — ее глаза вспыхнули торжеством.

Тайкес дернулся назад, еще не понимая, откуда ждать опасности, но уже чувствуя, что где-то ошибся, что-то не учел. Услышал знакомый щелчок, хорошо знакомый ему щелчок, производимый маленьким, размером с ладонь, самострелом, но уклониться уже не успел. Маленькая стальная стрела, сорвавшаяся с руки Лютого вонзилась точно в шею. Тайкес отлично знал, как эффективно это оружие на близкой дистанции, он знал, что Ночные Лезвия широко используют его. Щелкни оно в руках Висты — он успел бы увернуться. Но Лютый находился слишком близко, да и появление самострела в его руках оказалось слишком неожиданным.

Тайкес тут же вспомнил, как перед боем Виста шепталась с Лютым — тогда же она и передала ему самострел!.. Зажав кровоточащую рану, Тайкес бросился назад, в дом. Или его хорошая, хоть и запоздалая реакция, или неверная рука Лютого, но рана оказалась не смертельная! Главная артерия не задета, трахея цела — он будет жить! Конечно, если они не добьют его.

Словно уловив его мысль, лицо девушки прорезала хищная усмешка. Она рванулась вперед, но ее остановила железная рука Мстислава. Она попробовала освободиться, но, наткнувшись на его суровый взгляд, прекратила трепыхание.

— Это бесчестно!

— Это жизнь, а не ваш дурацкий поединок! — отчаянно вскрикнула она. — Сейчас ты рискуешь не только своей жизнью и честью! От тебя зависит судьба князя, и ты не можешь погибнуть просто от переизбытка дурости, что зовешь честью!..

— Лучше помоги Лютому! — тихо, но четко сказал витязь.

Его глаза вспыхнули таким гневом, что она не посмела ослушаться. Поспешно склонилась над раненым, стараясь не глядеть в сторону Мстислава, страшась снова увидеть то, что, кажется, только что мелькнуло на его лице — презрение к ней.

— Тайкес! — громыхнул голос Мстислава. — Укажи дорогу к ведьмаку, и мы оставим тебе жизнь.

Мстислав стоял перед входом в дом, раздумывая, не войти ли ему туда, когда Тайкес появился вновь. Лицо Тайкеса осунулось, побледнело, на шее алел свежий шрам, но глаза по-прежнему пылали неугасимым огнем.

Они сшиблись в полном молчании. Мстислав знал, что нельзя вступать в бой, полыхая гневом, как змей пламенем. Он прекрасно знал, что чистое сердце и холодный ум есть слагаемые победы, но поделать с собою уже ничего не мог. Гнев разрывал его на части. Гнев на Висту и Лютого, за их бесчестные приемы, на себя, за то, что эти люди — его друзья, на Тайкеса, за то, что тот, хоть и наемный убийца, но сражается честно, а значит, нет оправдания его друзьям.

А еще он злился, потому что ему пришлось биться не с демоном в человечьем обличье, вырезавшим в прошлый раз княжьих дружинников, как цыплят, и опозорившим его, обезоружив и оставив в живых. Увы, но раненый Тайкес был не похож на того демона, в лучшем случае на его бледную тень. Да, он оставался по-прежнему опасен, даже смертельно опасен, но демоном он уже не был!.. И винить за это надо было Висту, эту настоящую подколодную змею, умело свившую в его сердце гнездо и беспрестанно травившую его ядом…

И все-таки, несмотря на бушующую ярость, несмотря на раненого противника, это был, пожалуй, лучший бой в его жизни. Он сражался, используя столь разнообразную технику боя, что временами удивлялся себе. Когда же и где он успел изучить ее?

И вдруг, самым краем глаз, он заметил длинные ряды могучих воинов, обступавших поляну. Они стояли в полном боевом облачении и лишь шлемы мирно покоились в руках, обнажая суровые мужественные лица. Судя по доспехам и оружию воины принадлежали разнообразным народам. Но самые могучие стояли вовсе без доспехов, их мощные развитые фигуры были небрежно прикрыты лишь звериными шкурами, а в толстых, перевитых чудовищными мышцами руках лежали огромные каменные топоры. Все воины стояли в одном плотном строю, плечом к плечу, стояли молча, хмуро наблюдая за боем и не выказывая никаких чувств. Витязь не знал кто они, не знал откуда они здесь взялись, но почему-то твердо ощущал, что не должен ударить лицом в грязь, не должен их подвести. Иногда кто-то из воинов недовольно качал головой, одним прыжком приближался к витязю и будто сливался с ним в единое целое, а на Тайкеса тотчас же обрушивался ураган сильных и неожиданных ударов…

Мстислав постепенно теснил Тайкеса, заставляя его защищаться и отступать, а тот никак не мог понять, откуда молодой витязь владеет столь изощренным арсеналом боя. Манера боя витязя менялась столь быстро, что Тайкес едва успевал приспосабливаться к нему, едва успевал защищаться, так что о контратаке не могло быть и речи. Он ждал лишь ошибки витязя, одной единственной ошибки, потому что ни один человек не может вести бой без ошибок.

Испарина выступила на лбу Тайкеса, в глазах проступил и быстро спрятался страх, но Мстислав успел заметить, успел ощутить его растерянность и постарался усилить натиск. Еще чуть-чуть дожать и все — Тайкес сломается! И пусть победа над раненым противником не принесет ему славы, пусть, ведь не будешь же объяснять, что иной раненый опаснее десятка здоровых бугаев. Главное, что он на один шаг приблизится к проклятому ведьмаку, а значит приблизит освобождение князя!

Глаза Мстислава зажглись победным торжеством. Он больше не видел витязей, окружавших поляну, он видел только свой завершающий удар, он даже наметил место, куда должен был упасть поверженный враг. Оставалось совсем немного, когда с ясного безоблачного неба сорвалась и ударила в него молния. Подбородочные ремни лопнули, шлем покатился по траве, а прямо перед витязем показалось хищное, оскаленное в жуткой гримасе лицо Тайкеса. Его глаз неожиданно подмигнул Мстиславу, а затем рукоять его меча обрушилась на витязя, погрузив в беспамятство.

Он очнулся быстро. Голова разрывалась от боли, но самая жуткая боль жгла изнутри — Тайкес перехитрил его! Мстислав заскрипел зубами, попробовал разлепить глаза. Мир закружил вокруг него в безумном хороводе и витязь поспешно зажмурился.

— Ты плохой боец, — тихий голос Тайкеса раздался совсем рядом, заставив витязя вздрогнуть. — Много силы, мало ума. Удивительно, как тебя раньше не прибили. Еще удивительнее — что меня остановило. Что ж в тебе такое… Странное…

Тайкес замялся, подыскивая слова, но витязь уже не слушал его. Он вдруг понял, что все это уже было с ним. Похожий бой, похожие слова, все, как в тот роковой день, когда он потерял старшего брата…

Также падал в траву шлем, падал он сам, обливаясь кровью из разбитого носа, а рядом высилась фигура старшего. Ты опять проиграл, говорили его глаза, ты опять увлекся, значит, ты труп, а его меч возносился вверх, будто он намеревался пригвоздить младшего к земле. В тот день Мстислав почему-то испугался. Меч брата был учебный, из дерева, и никак не мог пробить тонкой, но прочной кольчуги на теле младшего. Да и не бывало такого, чтобы старший тыкал его в грудь, обычно он вонзал меч в землю, рядом с младшим, что и означало конец боя. Но Мстислав отчего-то испуганно вскрикнул, остановив движение старшего…

Будто ледяные пальцы коснулись сердца витязя и Мстислав почуял приближение смерти. Он приоткрыл глаза, намереваясь встретить ее, как полагается воину, лицом к лицу. В глазах еще прыгал в сумасшедшей пляске лес, но сквозь него вдруг отчетливо проступил силуэт Тайкеса, вознесшего клинок таким до боли знакомым движением, что губы Мстислава шевельнулись сами собой, сложившись в полузабытое имя.

— Ладомир!

Мстислав не понял, что остановило завершающий удар, то ли имя брата, неведомым путем обретшее волшебную силу, то ли мелькнувшая за спиной Тайкеса Виста, злая и сосредоточенная. Но удар не последовал. Тайкес вздрогнул всем телом, не оглядываясь, отмахнулся от девушки, та полетела прочь с почему — то довольной улыбкой, а глаза его впились в лицо Мстислава с такой силой, будто хотел убить взглядом.

— Что??? Что ты сказал?

Сильные руки рывком подняли Мстислава, встряхнули, а глаза по-прежнему сверлили витязя, будто надеялись вытащить наружу нечто очень-очень ценное. Почувствовав себя немного лучше витязь попытался высвободиться из рук противника, но тот держал крепко. Мстислав покосился на его меч, лежавший в траве. Сейчас бы кулаком промеж глаз, мелькнула мысль, но воплотить ее в дело он не успел. Ноги Тайкеса неожиданно подогнулись и он стал сползать вниз, цепляясь за витязя, так что опешивший Мстислав невольно придержал обмякшее тело. Укладывая его на землю, витязь нащупал нечто твердое на его спине — это торчал нож, вбитый по самую рукоять. Витязь оглянулся на девушку, поймал ее счастливый взгляд. Значит, это ее удар в спину остановил Тайкеса!

Странно, но Мстислав не почувствовал радости. Даже наоборот, почему-то болело сердце, будто пронзив врага, лезвие дотянулось и до него. Повинуясь смутному, непонятному чувству вины перед умирающим, Мстислав уложил его голову на колени, прислушался к его бормотанию.

— Имя… Назови имя отца… — шептал Тайкес.

— Моего отца? — удивился Мстислав, пожал плечами, почему не сказать. — Его звали Кречет Белое Перо. Он был великим воином… Никто не мог победить его в открытом бою! Потому его подло убили разбойники, захватив врасплох, безоружного…

Мстиславу было больно говорить об этом. Он был единственным, кто уцелел во время той резни, какую учинили разбойники в его доме. Когда они ворвались во двор, мать сунула ему в руки деньги и велела бежать к брату, то есть к его дяде, в Царьград. Обратно, на Русь, он вернулся спустя несколько лет. Выросший и заметно окрепший, он вернулся, лелея две заветные мечты — вступить в легендарную дружину князя Владимира и найти убийц отца. И если первая сбылась на удивление легко — Владимир крайне радушно и благожелательно принял его, сделав доверенным дружинником по особым поручениям, то вторая так и осталась мечтой. Поди, попробуй, отыщи на Руси среди тысяч и тысяч разбойничьего люда тех самых убийц…

Глаза Тайкеса закрылись, а когда открылись вновь, на витязя смотрел будто другой человек. Жестокость ушла из его лица, глаза осветились непонятной радостью, даже некоей умиротворенностью.

— Не разбойники, нет, — прошептал Тайкес. — Это были не разбойники, Мстислав…

— Откуда ты знаешь? — голос Мстислава дрогнул.

Что-то происходило у него внутри, что-то перекручивало душу, вытаскивая на свет нечто давно забытое… Он вгляделся в лицо Тайкеса. Неужели этот наемник что-то знает про его отца?

Губы умирающего скривились.

— А ты ведь первый… назвал меня… Мстислав… Твое сердце признало. Разум — нет. Доверься сердцу, Мстислав. Оно всегда думало у тебя быстрее…

Сердце забилось с такой силой, будто готовилось выпрыгнуть из груди и убежать в лес, подальше от этой глупой, тупой головы, ничего не видящей и не замечающей. Ум Мстислава еще пыжился, искал какие-то объяснения, оправдания, но язык, повинуясь внезапному порыву, вновь повторил заветное имя:

— Ладомир?

Губы Тайкеса — или Ладомира? — расплылись в счастливой улыбке.

— Ты — живой? — глупый вопрос сорвался с языка Мстислава.

Разум наотрез отказывался признавать в этом человеке, едва не убившем его, родного брата, но чувства, чувства били через край, сжимая в стальные тиски сердце, перехватывая дыхание. Всматриваясь в лицо умирающего, витязь вдруг с ужасом понял, что не может узнать в нем брата. Юный отрок, какого он помнил, совсем не походил на этого закаленного жизнью мужчину.

Ну что ж, пусть так, пусть он не может узнать лица брата, но он не может не узнать его удара! Ведь Тайкес ударил плашмя, хотя мог запросто отрубить башку! Мог, но не сделал этого. Он ударил так, как всегда бил его старший брат, пытаясь остановить разъяренного младшего…

— Ладомир, брат!

Мстислав бережно, чтобы не задеть рану, обнял его. Подобие усмешки плясало на непослушных губах Тайкеса, нет, теперь уже Ладомира, но глаза его подозрительно блестели.

— Брат, ты сказал, что знаешь, кто убил отца? Если не разбойники, то кто? Скажи, я найду их!

— Все они мертвы, Мстислав. Я убил их. Остался тот, кто послал. Я не смог. Или не захотел. Не знаю. Слишком долго я искал…

— Кто? Назови мне его имя, брат? — голос Мстислава стал хриплым.

Ответ на этот вопрос показался ему сейчас важнее всего на свете, важнее поисков ведьмака, даже важнее нашедшегося брата!

— Ты не поверишь. Но я не хочу унести это с собой…

Глаза Ладомира устало закрылись, похоже, его силы были на исходе.

— Это тот, кому ты служишь. Тот, кого ты хочешь спасти. Князь Владимир…

— Нет! — прошептал недоверчиво витязь. — Не может быть!

— Будешь… мстить, — губы умирающего еле-еле шевельнулись, — подучись… убивать… у этой… Висты…

Ладомир умер, умер уже во второй раз в жизни Мстислава, но теперь — в последний. Смерть смягчила черты его лица, разгладила морщины, и только теперь витязь смог уловить сходство между тем серьезным подростком, которого он помнил, и этим суровым воином.

— Ты поверил ему, Мстислав? — в голову Мстислава ворвался злой голос девушки. — Ты поверил? Это ложь! Если бы он был твоим братом, разве ты не узнал бы его раньше, еще тогда, в той злополучной роще? Неужели не понятно, что это еще одна ловушка! Им не удалось остановить тебя силой, теперь они пробуют хитростью, возненавидишь князя — сам остановишься! Такие подставы нередко практиковали в моем клане и всегда с неизменным успехом! Опомнись Мстислав, не вздумай верить ему!

Она кричала еще что-то, но Мстислав уже не слышал ее, полностью погрузившись в свои мысли. Откликнулся Лютый.

— Обожди, Виста. Быть может, он сказал правду… Я кое-что знаю о нем! Несколько лет назад, под Муромом, я встретил его в первый раз… Он пришел в нашу шайку, чтобы убить одного из нас, но по ходу дела едва не перебил всех… Так вот, тот человек, которого он убил, бахвалился на пьяную голову, что служил раньше в дружине Владимира. Служил до тех пор, пока не принял участие в каком-то тайном деле, после чего ему и еще целому отряду дружинников пришлось покинуть Киев и разбрестись по дальним заставам. А уж оттудова, от безделья и скуки, он ушел к нам…

— Это совпадение! — воскликнула девушка. — Он наемный убийца, который за деньги будет убивать кого угодно и где угодно, даже в лесу среди разбойников!

— А это — тоже совпадение? — тихо спросил Мстислав, указывая на перстень на пальце покойного. На нем отчетливо серебрился рельефный силуэт хищной птицы — кречета. — Это перстень отца…

Дом встретил девушку как старую, добрую знакомую. Она живо представила огромного, мощного, но добродушного пса, который повизгивая от удовольствия вертелся возле нее, норовя лизнуть. По каким причинам дом столь радушно отнесся к ней, можно было только догадываться, но Виста сильно подозревала, что оказалась единственной, кто пожалел это несчастное существо. Не зря в их первую встречу ведьмак остерегал ее от проявления чувств, предпочитая, видимо, более суровое обращение.

Уловив желание девушки пообедать, дом быстро накрыл на стол, однако, еду мужчинам ей пришлось выносить наружу. При их приближении к порогу дом принимался нервничать — двери и ставни начинали хлопать, а домашняя утварь дрожать и подпрыгивать…

Мстислав механически жевал, не глядя бросая в рот всю пищу, что подсовывала ему девушка, время от времени поглядывал на фамильный перстень. Если у витязя и оставались какие-либо сомнения, то этот перстень развеял их окончательно и бесповоротно.

Совершенно противоположное действие перстень произвел на девушку. Теперь она была абсолютно уверена, что Тайкес не был братом Мстислава, что его предсмертное признание лишь очередная ловушка хитроумного ведьмака и старейшин клана. Ночные Лезвия всегда готовили свои операции скрупулезно, не упуская из внимания не одной детали. Неудивительно, что они раскопали подноготную витязя, раздобыли фамильный перстень и подготовили подобный вариант на случай гибели Тайкеса. Но, понимая состояние витязя, она больше не стала делиться своими соображениями. Да это сейчас и не было столь важно — брат он или не брат. Важнее было, поверил ли он в убийцу отца…

Наконец, витязь поднялся, поднял тело Тайкеса и, не обратив внимания на предостерегающие слова Висты, отнес его в дом. Тот заходил ходуном, в витязя полетела посуда, сверху посыпались какие-то склянки, но Мстислав и бровью не повел. Утварь билась об его кольчугу, усыпая пол осколками, хрустела под ногами, но витязь продолжал неумолимо двигаться. Он уложил Ладомира на стол, поцеловал его, и неторопливо удалился. Разжег небольшой костер, подпалил несколько сухих веток и забросил их вовнутрь и на крышу.

Дом занялся не сразу. Казалось будто он отчаянно сопротивлялся какое-то время, мелькавшие то тут, то там языки пламени то и дело гасли, но ветер неожиданно усилился и предрешил его участь. Вскоре огромный ревущий столб пламени охватил дом и людям пришлось отойти на край поляны.

— Нам надо идти, — неожиданно сказал Мстислав.

Виста пристально поглядела на витязя. Именно сейчас решалась судьба великого князя. Лицо витязя было злое, собранное.

— Мы должны спешить! Русь ждет князя!

— Куда? — недоуменно спросил Лютый. — Мы по-прежнему не знаем, где его искать!

— Я понимаю, но мы должны искать…

В горящем доме что-то с шумом лопнуло и людей оглушил раскатистый хохот.

— Ведьмак! — первым узнал голос Мстислав. — Где ты спрятался, проклятый?

Пламя над домом неожиданно изменило форму, причудливо изогнулось и сложилось в гигантское лицо.

— Он самый! — огненные губы изогнулись в усмешке. — Только не предлагайте мне честный бой, ребятки! Развлекайтесь уж как-нибудь без меня!

— Я найду тебя, грязный урод! — пообещал витязь.

— Зачем тебе я? — прикинулся удивленным ведьмака. — А может тебе все-таки нужен не я, а, скажем, душа князя?

— Где ты спрятал ее, ведьмак? Наверняка, в каком-нибудь кристалле, алмазе, скорее всего, не так ли? — спросила Виста.

— О-о-о, это наша маленькая девочка-убийца? — ведьмак удивленно приподнял бровь, словно только разглядел ее. — Белоян все-таки спас тебя… Впрочем, я так и предполагал. Он любит кичиться своим гуманизмом!

— Зачем ты здесь, ведьмак? Если ты не хочешь сразиться, зачем ты здесь? — спросил Мстислав, сжимая кулаки.

— Ну, как же, должен же я вкусить этот сладкий миг торжества, взглянуть на ваше бессилие… Приятно все-таки!.. — он довольно рассмеялся. — Но на самом деле я принес вам радостную весть!

Они молча смотрели на него, а ведьмак, похоже, радовался, глядя на их явное недоумение.

— Я скоро верну душу вашего князя! Вы же этого добиваетесь или нет?

— Ты лжешь! — одновременно вскричали Мстислав и Виста.

— Что за молодежь пошла! — ведьмак осуждающе покачал головой. — Можете передать вашему медведеглавому, что не далее, как завтра, князь придет в себя и будет чувствовать себя гораздо лучше!

— Это какая-то подлая хитрость, — заметил Лютый.

Огненная голова вдруг накренилась, вытянулась в сторону людей и они были вынуждены отшатнуться, спасаясь от страшного жара.

— Хитрость? — переспросил ведьмак. — Нет, Лютобор, я не душегуб какой-нибудь вроде тебя, который только и ждет удобного случая ударить в спину!

Сотканное из языков пламени лицо ведьмака повернулось к витязю.

— Кстати, Мстислав, у тебя опасная компания! Этот разбойник зарежет вас при первой же возможности! А эта девка… Слишком привыкла убивать, слишком привыкла распоряжаться телом, как полезной вещью… Из нее не выйдет порядочной жены, если ты вдруг что думал на этот счет!

Ведьмак неприятно расхохотался, а его огненная голова стала медленно уползать назад, растворяясь в бушующем пламени.

— Прощайте! Но имейте ввиду, я не лгал вам! Князь скоро восстанет! И будет умнее и краше прежнего, — раздался короткий смешок и голова окончательно исчезла.

— Что означают его слова? — немедленно спросил Мстислав, но заметив хмурое лицо Лютого и прикусившую губу Висту, уточнил вопрос. — Он действительно хочет вернуть князя?

— Это ложь! — воскликнул Лютый. — Я не знаю, что он задумал, но колдуны не отступают от задуманного, если им не прижечь хвост! Мы должны во чтобы то ни стало разыскать его!

— Лютый прав, у нас теперь вообще нет времени! — согласилась Виста. — Он обещал завтра вернуть князя, поэтому мы должны достать его раньше!

— Что он хочет сделать с князем? — нахмурился Мстислав. — Что он замыслил?

— Я могу только гадать. Возможно, он хочет поселить в князя чужую душу, но это опасно, обман легко заметят, — принялась рассуждать девушка. — А быть может, он нашел способ подчинить князя своей воле?

— Так или иначе, но нам надо спешить. Вот только где искать этого гада? — Мстислав в сердцах ударил кулаком в дерево.

Они надолго замолчали, пока Виста не решилась заговорить.

— Мстислав! У меня есть вариант!

Порывшись в карманах, она достала на свет небольшое перышко.

— Что это? — изумился Лютый.

— Это самый быстрый путь к ведьмаку! — Виста улыбнулась, но улыбка вышла вымученной. — Если ты не передумал спасать князя, Мстислав, я найду его для тебя!

Девушка говорила непонятно, но сейчас было не время доискиваться до скрытого смысла ее слов.

— Что значит — передумал?! Как бы там ни было, Владимир мой князь, я присягал ему и буду спасать любой ценой! — он с силой сжал челюсти, заставив желваки шевельнуться. — Если ты можешь помочь — действуй без промедления!

Виста подбросила перышко высоко вверх, что-то пробормотала. Тотчас воздух заискрился, затем искры обозначили контуры человечьего тела и вскоре на поляне стоял рослый мужчина с обаятельной улыбкой.

— Я рад снова видеть тебя, красавица! Вижу, ты решилась?

— Решилась, Змиулан, решилась… Нам необходима твоя помощь!

— Ты готова платить?

— Готова! — решительно сказала девушка, встретив взгляд Змиулана.

— Замечательно! Чего же ты хочешь от меня, прекрасная дева?

— Нам нужно найти ведьмака, точнее его жилище! И как можно быстрее!

— Что за ведьмак? — вскинул Змиулан брови.

Виста махнул рукой в сторону горящего дома.

— Совсем недавно он жил здесь! Нам нужно найти, где он прячется теперь!

Змиулан пригляделся к пламени, зачем-то принюхался, а затем молнией метнулся прямо в огонь.

— Где ж ты нашла такого шустрого приятеля? — витязь изумленно смотрел ему вслед, вопросительно посмотрел на Висту.

— Это долгая история, расскажу как-нибудь в другой раз! — она отвернулась, стараясь не встретиться с ним взглядом.

Какие-то смутные подозрения заворочались в глубине его памяти, но он не успел их разгрести, как из огня выскочил довольный Змиулан.

— Все отлично! Я знаю, где он! Этот дурень имел глупость воспользоваться огненной стихией для своей проекции! — Змиулан просто лучился счастьем. — Эх, чего только не сделаешь ради прекрасного!

Он попытался обнять девушку, но та отстранилась, заметила, как нахмурился витязь.

— Потерпи!

Змиулан пожал плечами, щелкнул пальцами и обратился в столб пламени, откуда тотчас донесся его голос.

— Прыгайте сюда и побыстрее!

— Прямо в огонь? — с опаской поинтересовался Лютый.

— Быстрее, я сказал! Я не могу удерживать проход вечно!

Первой решительно прыгнула девушка, затем витязь и, наконец, Лютый.

Они очутились на пологом склоне невысокой горы, сплошь покрытой густым лесом. Лишь самая вершина горы высилась обнаженной, словно грозя небу острым каменным клыком.

— Ваш ведьмак глубоко внутри. Туда мне не проникнуть, там сильная защита… — сообщил им Змиулан, плотоядно поглядывая на девушку. — Вход в его логово вот там.

Он не глядя махнул рукой себе за спину, а другой уже снова обнимал девушку, и в этот раз она уже не противилась. Глаза витязя грозно сверкнули, а рука легла на меч.

— Я скоро вернусь, ребята. Дождитесь меня здесь, — сказала Виста.

Она протянула обереги витязю.

— Возьми, может понадобится срочно волхва позвать…

Мстислав не шевельнулся.

— Ты куда это собралась? — процедил он, с ненавистью глядя в похотливую морду Змиулана. Он уже все понял, он вспомнил, кто такой Змиулан, и теперь чуял, как в нем нарастает буря.

— Мне надо расплачиваться, — просто сказала она. — У меня уговор с ним.

Она кивнула в сторону Змиулана и тот радостно ощерился.

— Расплачиваться? — прорычал витязь. — Но почему ты не сказала об этом раньше?

— А что бы это изменило? Нам надо было быть здесь!

— Это изменило бы все! — с яростью крикнул витязь, его глаза медленно наливались кровью. — Это моя миссия, это я спасаю князя, а не ты! И я не позволю!

Он прыгнул, готовый голыми руками рвать и душить это гадкое создание по имени Змиулан, начисто забыв о Лунном мече, забыв о князе, забыв обо всем на свете, кроме одного — эта нечисть претендует на Висту! На его Висту!

Глаза Змиулана полыхнули огнем. Не привычным, человеческим огнем гнева, а самым натуральным пламенем, Мстислава отбросило с такой силой, что он полетел далеко в кустарник.

— Мстислав! — испуганно крикнула Виста.

— Не волнуйся, — поспешил успокоить ее Змиулан. — С ним все в порядке! Отлежится малость, будет как новенький!.. Нам пора, девочка моя…

Он приподнял руки, готовясь произнести какое-то заклинание, но сделать это не успел. Лютый обрушился на него сзади, обхватил, сцепив руки в замок. Куда я полез, подумал Лютый, когда его уши заложило от рева Змиулана, ведь все честно, уговор есть уговор… Но вот беда — он не мог не влезть! Мстислав и Виста уже несколько дней сражаются с ним бок о бок, у них общий враг и общая цель, и вдруг какая-то нечисть посягает на его боевых товарищей! Бросается витязями направо и налево, гребет под себя красивых девок… Мразь какая-то! Он стиснул изо всех сил руки…

Сотней раненых медведей взревел Змиулан, ощутив через рубаху смертельный жар серебра. Серебряная кольчуга, та самая, что уже выручила атамана при встрече с покойной ведьмой, выручила его и в этот раз.

— Отпусти! — прокричал Змиулан. От него уже повалил дым. — Проси, что хочешь!

— Все выполнишь? — деловито уточнил Лютый.

— Все!!!

— Хорошо. Тогда, во-первых, освободи Висту от ее опрометчивого обещания…

— Освобождаю Висту от нашего уговора! Она больше ничего не должна мне! — проревел он. — Отпусти!

— Во-вторых, обещай не преследовать всех нас из мести…

— Обещаю не преследовать всех вас из мести! — с готовностью откликнулся Змиулан. — Отпусти же!!!

Атаман разжал руки. Еле живой, дымящийся Змиулан бросил на людей полный ненависти взгляд и исчез, не проронив ни слова. Тем временем из кустарника выполз встревоженный Мстислав, и, заметив невредимую девушку, поспешил к ней, хромая и спотыкаясь.

А девушка задумчиво стояла, уставившись в землю и вычерчивая там что-то носком сапога. Мстислав подскочил к ней и, ничего не говоря, заграбастал в свои объятия, сжал с такой силой, что у нее внутри что-то хрустнуло. Но ни звука не вырвалось из ее уст…

— Ничего себе! — ахнул атаман, глядя на целующуюся пару. — Он, значит, в кустах отлеживается, пока я ее спасаю, рискую жизнью, а вся благодарность — ему!.. Уйду я от вас, злые вы!

Глава восемнадцатая

Овал магического портала призывно замерцал голубым светом и Кащей Бессмертный решительно шагнул вперед. Жилище ведьмака встретило его прохладой и сыростью подземной пещеры, а хозяин — радушной улыбкой. Кащей изобразил на лице самое благостное выражение, на которое был только способен, в то время как его чувства распустились букетом любопытных щупалец, осматриваясь, оглядываясь, ощупывая.

Стены пещеры были удивительно ровные и в этом, несомненно, была заслуга не ведьмака, как понял Кащей. Пещера, по всей видимости, была выплавлена в недрах горы еще в незапамятные времена. Оттуда же, из тех допотопных времен, были и огромные каменные изваяния, что стояли вдоль стен. Они изображали каких-то чрезвычайно древних существ, которых не встречал за всю свою долгую жизнь и Кащей. Похоже, что они стали историей еще до его появления на свет.

Едва Кащей появился в пещере, портал мигнул в последний раз и погас. Заметив поспешность, с которой ведьмак закрыл портал, Кащей презрительно скривил губы. Ведьмак по-прежнему боялся его, боялся, несмотря на пенившийся от обилия подвластных ему сил воздух, несмотря на смиренно застывшее под его ладонью Яйцо — смерть Кащеева. О его страхе свидетельствовал и мягкий рассеянный свет, равномерно освещавший подземелье, и являвшийся результатом невероятно сложного заклинания. Таких причудливых заклятий Кащей никогда не умел плести, да и не старался научиться. Его мощь и сила были известны всем и он никогда не испытывал необходимости произвести на кого-то впечатление, как это делал сейчас ведьмак.

Бессмертный приблизился, неторопливо уселся за небольшой, инкрустированный крупными самоцветами столик, напротив надменно восседающего ведьмака. Заметив с каким трудом Кащей оторвал взгляд от заветного Яйца ведьмак усмехнулся, и Кащею пришлось приложить некоторое усилие, чтобы подавить вспышку гнева. Разговор предстоял нелегкий, и хотя ведьмак заметно боялся его, следовало проявлять крайнюю осмотрительность. С испуга ведь можно было и Яйцо раздавить! А уж потом посмотрим, кто будет усмехаться последним!

Ведьмак сразу почуял колебания магических сил возле гостя, но никак не воспрепятствовал этому. Любой колдун на его месте, оказавшись в незнакомом месте, поступил бы точно также. Это было предсказуемо и потому неопасно. Да и вряд ли Кащей рискнет напасть на него здесь, в его жилище, насквозь пропитанном защитной магией.

— Должен признаться, — начал ведьмак, — что наш план успешно работает! Все южные земли Руси уже охвачены праведным гневом Древних! Дороги опустели, торговый люд без охраны и носа не кажет из города, а хваленые княжьи дружины бесследно исчезают в лесах!

Глаза ведьмака разгорелись, а голос был исполнен торжества.

— Во многих городах начинается голод!.. А когда Древние подымут голову на севере — хаос заполнит Русь! Хаос, который захлестнет все земли и поставит людей на грань жизни и смерти!.. И только от меня будет зависеть — в какую сторону они шагнут!

Как заметил Кащей, об истреблении человечества ведьмак больше не говорил.

— Так значит, немедленного истребления человечества ожидать не стоит?

— Нет, пока нет! — усмехнулся ведьмак. — Сейчас мне нужна лишь власть, власть над этой дикой страной Русью, над ее людьми!..

— Но зачем она тебе, если конченой целью ты видишь уничтожение всех людей!

— И это спрашиваешь ты? Тот, кто создавал и разрушал королевства по своей прихоти?

Кащей деланно пожал плечами.

— Я развлекался!

— Нет! — вскрикнул ведьмак. — Ты лжешь! Ты не просто развлекался! Ты искал! Ты искал знания! Ты экспериментировал!.. Мне тоже нужны знания, мне тоже нужны опыты, а значит мне нужен материал для них, мне нужны средства! Мне нужны люди и мне нужна власть! Только тогда я смогу завершить мои исследования, и смогу создать, наконец, оружие, которое повергнет мир к моим ногам! Вот тогда и пробьет последний час человечества!

Кащей одобрительно кивнул, хотя изнутри его раздирал смех. Он уже понял, что нужно этому колдуну — то же, что и всем — власть. А что может укрепить власть над человечеством лучше, как не оружие, способное его уничтожить! А увлекшийся ведьмак все продолжал и продолжал говорить. После того, как он раструбил всем о спасении Древних от засилья людей, ему, похоже, захотелось поделиться своими истинными целями. Только почему он выбрал именно его? Неужели он действительно решил, что навечно приструнил Кащея Бессмертного?.. Или наоборот, вдруг похолодел Кащей, он собрался в ближайшее время покончить с ним, как с отработанным материалом?

— Люди будут боготворить меня, и приносить мне жертвы, — усмехнулся ведьмак. — Ведь мне понадобится много жертв, не так ли!.. Поэтому мне нужна не княжеская власть, мне нужно совсем другое… Мне нужно, чтобы люди вставали и ложились с моим именем на устах, чтобы они трепетали услышав его, и рыдали от счастья, когда я пройду мимо!

— Так ты хочешь стать богом, — спокойно констатировал Кащей.

— Да, да! — ведьмак метнул на него горящий взгляд. — Ты тысячу раз прав! Я стану богом, перед которым содрогнутся все — и боги, и герои! Сначала здесь, в этой лесной стране! А потом везде! И построю храмы, и мне понадобятся жрецы! Думаю, что роль верховного жреца отлично подошла бы тебе…

Ведьмак щелкнул пальцами и на столике появились два бокала с вином, один из которых он тут же опрокинул в себя.

— Но это нужно заслужить! — его глаза впились в окостеневшее лицо Кащея. — Скажи мне, Кащей, все ли богатырские заставы ты облетел?

— Все, — Кащей с некоторым трудом выдержал его взгляд, чувствуя как закипает гневом, заставил себя усмехнуться.

— А могут ли княжьи волхвы снять твои заклятия?

— Конечно, — утвердительно кивнул Кащей. — Лет за десять, пожалуй, снимут!

— А если вмешаются старые волхвы, такие как Белоян, к примеру?

Глаза ведьмака вновь попытались высверлить дыру в голове Кащея, но тот невозмутимо пожал плечами.

— А где их найти, этих волхвов? Один Белоян на виду, да ему тоже повозиться придется… Остальные прячутся невесть где, и вряд ли они откликнутся на призыв князя! Когда волхву стукнет пара сотен лет, он перестает интересоваться мирскими бедами…

— Князь не сможет никого призвать! — торжествующая улыбка вновь прорезала лицо ведьмака. — Потому что нет больше в Киеве князя!

— Ты уничтожил его? — удивился Кащей.

— Нет, я похитил его душу! Превратив богатырей в камень ты связал руки Руси, а похитив душу я обезглавил ее! Теперь уже никто не сможет остановить хаос! Кроме меня, конечно…

Рука ведьмака принялась поглаживать Яйцо, вызвав легкое волнение Кащея.

— Кстати, а ведь ты так и не посвятил меня в свои дальнейшие планы… Что ты собираешься теперь делать?

Кащей медленно потянулся к бокалу в вином, что стоял рядом с Яйцом. Гладившие его пальцы ведьмака дрогнули, застыли неподвижно, готовые в любой момент сжаться смертельной хваткой.

— Я еще не решил, — ведьмак напрягся, боковым зрением отметив чересчур близкое соседство с Яйцом костлявой руки Кащея. — У меня в запасе есть несколько вариантов, которые зависят от разных причин, в том числе и от твоей позиции… В прошлый раз, кажется, ты отказался присоединиться к моим планам? Может быть сейчас ты передумал? Твоя позиция сейчас — это залог моего отношения к тебе в ближайшем будущем!

Это была откровенная угроза, Кащей постарался ответить как можно равнодушнее:

— Нет, ведьмак, не передумал… Я пришел за обещанным, — его взгляд неудержимо тянулся к Яйцу и ему стоило некоторых усилий оторваться от него, и заставить смотреть себя в глаза собеседнику.

— Жаль, мне очень жаль! — вздохнул ведьмак. — Я так рассчитывал на твое благоразумие. Я даже был готов отдать тебе это яйцо прямо сейчас…

Кащей ждал этих слов, он даже готовился к чему-то подобному, хотя где-то в глубине души еще надеялся на иной исход этой встречи. Но ведьмак развеял последние сомнения… Теперь он ждет гнева? Что ж, будет и гнев!

— Что?!! — жуткая гримаса исказила и без того уродливое лицо Кащея.

Пространство вокруг заискрилось, подернулось дымом от защитных заклятий, рука ведьмака угрожающе нависла над яйцом, а великаны, стоявшие у стен пещеры и успешно притворявшиеся каменными истуканами, шевельнулись. Их огромные головы разом повернулись в сторону Кащея и он вздрогнул от неожиданности. А он ведь принял их за изваяния! Неужели у них какая-то невосприимчивость к магии? Или только к его магии?.. Похоже, ведьмак вновь сумел неприятно удивить его!

Кащей натянуто улыбнулся, показывая, что он уже успокоился. Ведьмак расслабился, улыбнулся в ответ, тотчас послушно окаменели великаны.

— Только не надо говорить, что я нарушил обещание, — заявил ведьмак. — Я обещал, что верну яйцо после успешного завершения наших планов. Но ведь ты сам отказался от дальнейшего участия, не так ли? Значит, тебе придется немного подождать.

Кащей промолчал. В возникшей тишине громко хрустнули суставы пальцев Кащея, сжатые в кулак. Ведьмак слегка улыбнулся, сделал знак рукой и за спиной Бессмертного замигал голубой свет.

— Увидимся, Кащей. Я еще свяжусь с тобой, — в голосе ведьмака прорезались стальные нотки и Кащей вдруг четко понял, что ведьмак никогда не отдаст Яйцо. Он попал в настоящее рабство к этому колдуну, позорное и беспросветное.

Кащей шагнул к порталу, обернулся, поймал вопросительный взгляд ведьмака.

— Где ж ты отыскал таких вот? — Кащей кивнул в сторону великанов. — Что-то мне они не попадались…

— Пришлось поискать, сам понимаешь, — ведьмак довольно улыбнулся. — Хотелось доставить тебе маленькую радость!..

Он еще продолжал говорить, когда из портала шагнул высокий и статный витязь, сжимая в руках тяжелый составной лук с уже наложенной стрелой и глаза ведьмака медленно поползли из орбит. Его застигли врасплох, опередив лишь на несколько мгновений, но они растянулись для него, словно время замедлилось, давая ему возможность разглядеть все ужасающие подробности. Он увидел, как руки витязя медленно, но неумолимо, как в кошмарном сне, натягивали этот огромный лук, как ползла по большому пальцу двухшипная стрела, словно змея, готовая к броску, готовая вцепиться в его плоть. А затем тетива вытолкнула ее, вытолкнула с такой силой, будто сама боялась быть укушенной и ведьмак увидел как стрела начинает бешено вращаться, он еще успел увидеть, как ложится на тетиву вторая стрела, теперь уже с другим наконечником — с широким срезнем, способным перерезать ему шею…

Страх пронзил ведьмака с головы до пят, страх подстегнул его, и время вернулось к своему обычному ходу. Но ничего не происходит сразу. Даже на самые быстрые заклятия приходится тратить время. Именно поэтому первая стрела Алеши Поповича пробила его правую руку, пригвоздив ее к столику. Зрачки ведьмака расширились и первое заклятие он потратил на снятие боли. Мгновение радости от того, что стрела попала не в голову, быстро сменилась гневом. Проклятый Попович был не глуп, ведь попасть в голову трудно, а уклониться легко — инстинкты тела берегут ее в первую очередь. Но самое главное — ведьмак не простой человек, и перед смертью мог задействовать наиболее разрушительное заклинание. Например, обрушить своды пещеры! А теперь, заставив его бороться с ослепляющей болью, с застрявшими в руке шипами они выиграли время!

Срезень второй стрелы ударил вовсе не в ведьмака, дав ему время освободиться от первой, а в ножку деревянного стола. Яйцо полетело вниз, упруго подпрыгнуло и покатилось прочь от ведьмака, а на его наперехват сейчас же устремился Кащей. Пещеру потряс яростный вопль ведьмака, осознавшего, наконец, все глубину коварства врагов, но ему опять не дали перейти в атаку. Воздух в пещере гудел от напряжения магических сил, но ведьмак не успевал, он никак не успевал пустить их в ход! Стрелы треклятого Алеши летели с невероятной скоростью, одна за другой, заставляя ведьмака все время уклоняться, защищаться быстрыми, но простейшими заклятиями, не давая времени пустить в ход что-нибудь более мощное. Ведьмак лишь злобно рычал, уповая на то, что тул этого поповского отродья не безразмерен. Вот тогда он настигнет их всех, если раньше их не настигнут его верные великаны.

Стены пещеры уже сотрясались от тяжкой поступи каменных гигантов, спешивших к Поповичу, готовясь втоптать его в землю, когда им наперерез из портала вынырнули две до боли знакомые ведьмаку рослые фигуры. Это богатыри Илья Муромец и Добрыня Никитич торопились на помощь товарищу.

Ведьмак заскрежетал зубами. Великие боги! Ну, разве он мог предусмотреть подобный поворот дел! Разве он мог представить себе, что извечные противники сумеют объединиться против него?!

Великаны заставили Поповича отвлечься, и тотчас же с легким шипением развернулся вокруг ведьмака защитный кокон. Последняя стрела Алеша бессильно ткнулась в магическую преграду и разлетелась в щепки. А затем ему пришлось взяться за меч.

Однако мечи богатырей были не в силах причинить великанам вред. Лучшие мечи-кладенцы на Руси оказались бессильны против этих исполинов. Они проходили сквозь них, как нож сквозь масло, не причиняя ровно никакого ущерба. А гиганты продолжали яростно притоптывать, пытаясь раздавить эту безвредную, но такую шуструю мелюзгу.

Ведьмак довольно рассмеялся, воздел руки, приготовившись произнести заклинание, которое должно было растереть в порошок этих легендарных героев, но вдруг, за мельтешащим хаосом боя явственно проступила фигура Кащея, застывшая возле портала. Одна из его рук прижимала к телу драгоценное Яйцо, а вторая уже тянулась в его сторону!

Гигантский язык ослепительно белого пламени вырвался из руки Кащея и обрушился на ведьмака. Конечно, тот успел окружить себя тройным слоем защиты, укрывшим его от огня, но не от мощной ударной волны, которая отшвырнула его в другой конец пещеры. Ошеломленный ведьмак промедлил совсем немного, но его враги не потеряли этого времени даром. Уклоняясь от мощных и неуязвимых, но очень неповоротливых великанов, они поспешили к спасительному порталу. И вместо ответного удара по Кащею ведьмак был вынужден произнести запирающие заклятие, чтобы никто не ушел из пещеры безнаказанным! Несмотря на сохраняющуюся мощь Кащея, ведьмак был уверен в своей победе. Здесь все было пропитано его магией, а размещенные в пещере особые артефакты и заклинания должны были затруднить использование магии любому другому колдуну. Удивительно, что Кащей вообще смог ею воспользоваться.

Но к немалому ужасу ведьмака портал не закрылся! Неведомая сила по ту сторону удержала этот проход и ведьмак едва не взвыл, увидев, как богатыри беспрепятственно, один за другим, уходят от его возмездия. Последним нырнул в портал Кащей и его прощальный взгляд не предвещал ведьмаку ничего хорошего.

В страшном гневе ведьмак обрушил всю свою мощь в портал, надеясь уничтожить, развеять в прах неведомого мага, посмевшего противиться ему. Но неведомый выдержал, ударил в свою очередь, так что ведьмак затрясся от ярости. От ярости, в которой было больше страха, чем гнева. Потому что он узнал мага, стоявшего по другую сторону портала. Там находился Белоян, проклятый и вездесущий Белоян! Ведьмак узнал его и поспешил захлопнуть портал, и в этот раз ему уже никто не помешал.

— Ну, хорошо, Белоян, этот ход остался за тобой, — прошептал ведьмак. — Я признаю ничью. Но следующий — будет за мной! И именно он решит исход этой игры!

Похищение Яйца объединенными силами когда-то заклятых врагов всерьез обеспокоило ведьмака. Он тщательно проверил все охранные заклинания, усилил наиболее слабые места и попытался оценить возникшее изменение сил.

Следовало признать, что им удалось нарушить его планы. Они вывели из игры столь мощного союзника, как Кащей. Но было крайне сомнительно, что этот всегда державшийся особняком маг будет и дальше помогать людям. Скорее всего, его союзничество не пойдет дальше освобождения Яйца. В крайнем случае, он поможет расколдовать камни на заставах, но даже если отправится туда прямо сейчас, пройдет немало времени. Больше он никак не сможет навредить, ведь он ничего не знает о дальнейших планах, а высказанные идеи мирового господства не вынашивает только ленивый!

Так или иначе, но у него остается время ввести в игру свое главное преимущество — князя! Белоян, несомненно, пошел на сделку с Кащеем именно ради князя. Но что реально он выиграл? Разве только потерю ведьмаком неплохого союзника. Но князь по-прежнему в руках ведьмака, а установить местонахождение пещеры за то короткое время, что был открыт переход, было невозможно! Разве что, очень приблизительно. Так что, как минимум несколько дней у него есть в запасе. И этого времени ведьмаку хватит с лихвой.

А пока есть время, следовало кое-что сделать. Не такое уж важное, но весьма полезное на будущее. Ведьмак проговорил нужные слова заклинания и вскоре под его тяжелым взглядом съежился старик-полевик, не зная в какую щель забиться. Да здесь и не было щелей. Здесь не было его любимого родного поля, здесь был лишь ровный, каменный пол, холод которого пробирал полевика насквозь.

— Как ты посмел не выполнить мой приказ?

Полевик затрясся от страха.

— Да я же не по злому умыслу, повелитель. Я же по скудоумию своему… Я же целыми днями на солнце, — забормотал в оправдание полевик. — Оно же печет и печет, печет и печет. Вот уже и все волосы выгорели!

Все также не глядя ведьмаку в глаза он приподнял копну своих волос. Ведьмак промолчал, он еще не придумал, что ему сделать с этим жалким существом, не предупредившим его вовремя о предательстве Кащея.

— Я же поначалу все сделал, как ты велел, хозяин! Я же сам видел, как прилетел Кащей, как обратил богатырей в камень… Он и меня хотел в камень, я сразу почуял, он как зыркнул своими глазищами, я едва живой остался, а страху натерпелся-то!

Ведьмак слушал это ничтожное существо, в очередной раз убеждаясь сколь глупы эти Древние, сколь неорганизованны и беспечны. У них не было и не могло быть никакого будущего. Люди уничтожат их рано или поздно и никто не спасет их, да и не сможет спасти.

— Ну, камень, так камень, куда он денется? — продолжал разглагольствовать полевик. — Ну, я и пошел брательника проведать. Я отлучился-то всего ничего, а когда возвернулся глядь, а каменюк этих нет! Вот я и испужался!

— Почему ты, жалкий червяк, сразу же не сообщил мне об этом? — рявкнул ведьмак.

— Я хотел, я очень хотел!.. Я даже пошел к брательнику, и говорю ему, так и так, мол, были камни и нет камней! Я же не виноват, что заставу построили на моем поле! Вот у брательника моего поле как поле, деревня рядом, люди нормальные!

— Ты забыл, тварь, кто является твоим злейшим врагом? Ты забыл, что люди скоро смахнут вас с земли, как пыль дорожную?

— Нет-нет! — заорал полевик. — Я все помню! Так я о том и говорю! Они же хуже зверей, люди эти. Я ж просто ненавижу их! А мои-то, мои, это вообще!.. Вот взять последний случай. Прилег как-то в поле здоровяк ихний, Ильей которого все кличут. Прилег прямо в полдень, ну, я тут как тут. Как принялся я душить его! Уж душил я его, душил, уж так душил… Так он, злодей, чихать вздумал!

Полевик едва не разрыдался, видимо, вспомнив душераздирающие подробности этой истории. Он шмыгнул пару раз носом и продолжил.

— Подняло меня в воздух, закрутило и бросило прямиком под копыта его зверюке злобной… У меня до сих пор голова болит! Особливо, если вспомню про то! И рази можно же так вот жить, возле чудовищ этих! Мне бы в обычную деревню, такую как у брательника, к хорошим людям! А я тут горе мыкаю, эх! — полевик всхлипнул.

— Ладно, пойдем… — ведьмак двинулся вперед, не оглядываясь, уверенный, что полевик проследует за ним.

— А куда это мы? — полевик засеменил следом, испуганно тараща глаза.

— Ты вроде жаловался на скудоумие?

Ведьмак прошел в соседнюю пещеру, приспособленную для проведения опытов.

— Да-да, — подтвердил полевик. — И голова у меня еще болит!

— Ничего, скоро все пройдет, залезай сюда, — ведьмак указал на один из алтарей, стоявших в пещере.

Полевик легко заскочил на указанное место, огляделся, потыкал лежавшие рядом ремни.

— А это что?

— Это что бы ты не трепыхался.

Ремни шевельнулись, заскользили к завизжавшему полевику, быстро оплели его по рукам и ногам. Один из ремней захлестнул рот, оборвав вопли. А ведьмак уже деловито суетился, готовясь к очередному эксперименту.

Глава девятнадцатая

Вход отыскался там, куда и указывал Змиулан. Огромная дыра под корнями мощного, столетнего дуба привела их в пещеру, пол которой усеивали кости самых разнообразных существ. Преобладали человеческие, но было немало и костей домашних животных, в основном крупных — коров и лошадей. Попадались и останки диких животных — медведей, кабанов, оленей. Все кости сверкали белизной, даже совсем свежие из них были уже тщательно обглоданы. А в дальнем углу пещеры зиял черный провал, похожий на раскрытую пасть чудовища.

— Неприятное местечко, — заметил Лютый.

— Это и есть и логово горгонии? — голос Висты дрогнул.

— Нет, по-моему, тут не так уж много останков, — немного подумав, ответил Мстислав. — Мне кажется, что их накидали здесь для того, чтобы пугать случайных прохожих.

Девушка присела возле одного человеческого черепа, огромного, толстого, не иначе как принадлежавшего какому-то могучему витязю.

— Но это она их съела?

— Виста, я не знаю, — честно признался Мстислав. — О горгониях уже давно ничего не было слышно. Поэтому слухи ходят самые разнообразные, порой совершенно невероятные!

Виста ощупала гладкую поверхность черепа.

— Этот совсем свежий! Но его так тщательно обглодали… Неужто это горгония? Но как же у нее так получается? — страх неожиданно ушел из ее голоса, вытесненный любопытством.

— Говорят, что горгония впрыскивает в тело своих жертв особый яд, из-за которого мясо само отстает от костей!.. Правда, другие говорят, что это змеи, живущие на ее голове вместо волос, так объедают… — встретив испуганный взгляд девушки витязь виновато развел руками. — Я ж говорю, что только не болтают! Разве можно такому верить?

— Черт побери тебя с твоими баснями! — ругнулся Лютый. — Зачем ты это рассказываешь? У меня и так поджилки трясутся, без твоих сказок!

— Теперь я припоминаю, — Виста задумалась. — Я что-то слышала про этих тварей… Вроде как они превращают людей в камень одним взглядом, как василиск?!

— Ну это точно сказки, — уверенно ответил Мстислав. — Зачем им это? Жрать они тогда что будут? Камни, что ли? А василиск животное мирное, травоядное, в общем-то… Когда мяса налопается…

Он подошел к провалу, посветил факелом, и смело шагнул вовнутрь, всем своим видом внушая уверенность и решительность. Повертел головой, осматриваясь. Проход был на удивление просторный, так что по нему вполне свободно могли проехать два всадника.

— Вот уж чего никогда не любил, так это подземелий всяких! — сообщил он. — То ли дело наверху, под солнышком, на свежем воздухе…

— Да уж, твоей оглоблей здесь не помашешь, — усмехнулась девушка.

— Да не только в этом дело, — поморщился Мстислав. — Но если уж сражаться — то лучше провести десяток боев там, на земле, чем один здесь, в таком вот темном, душном подземелье!

Мрак заполнял подземелье вязкой массой, в которой тонуло все — звуки шагов, разговоров, свет факелов. Стоило кому-то замолчать, как людей тотчас обволакивала плотная пелена тишины, заставляя их ощущать себя погребенными заживо.

— А ведь какой ровненький ход прорубил, вражья морда, — заметил Лютый, пощупав гладкие стены.

— Ошибаешься, Лютый, — возразила девушка, — это сделал не ведьмак, это сделали задолго до его рождения…

— Откуда ты знаешь? — спросил Лютый.

— Догадываюсь! — фыркнула Виста. — Кишка у вашего ведьмака тонковата будет на такое!.. Тоннель никто не прорубал, его выжгли магическим огнем, а это было под силу только величайшим магам древности!

— Ты хочешь сказать, что скальную породу выжгли, как какое-нибудь дерево? — усомнился Лютый.

— Мощь древней магии поражает не только твое воображение, — довольно усмехнулась Виста. — Нынешние колдуны, такие как ведьмак, отдали бы очень и очень многое ради того, чтобы иметь возможность прикоснуться к тайнам древних… Стойте!

Подземный ход свернул в сторону, но Виста задержалась у поворота и, подсвечивая себе факелом, принялась с интересом разглядывать стену тоннеля. Подошедший витязь быстро обежал стену глазами и, не найдя ничего примечательного, пожал плечами.

— Виста, прости, что отвлекаю. Спору нет — стена выглядит замечательно, но мы вообще-то спешим…

— Да, ты дважды прав, — согласилась Виста. — Она сделана почти идеально, и нам действительно надо спешить!

Девушка вздохнула и шагнула вперед, целиком погрузившись в каменную стену, будто в воду. Мстислав вздрогнул, с трудом удержался от желания отскочить и напомнил себе, что это лишь очередной магический фокус и ничего более.

— Вы долго тут будете стоять, в стену пялиться? — донесся голос девушки. — Никогда иллюзий не видели?

— Ты уверена, что нам сюда? — поинтересовался витязь, с опаской проходя сквозь иллюзорную стену.

— Уверена. Эта иллюзия — простая обманка для случайных прохожих и дураков, а второй ход ведет или наружу, или в какую-нибудь ловушку.

— Это-то понятно, но откуда ты знаешь, что именно этот ход ведет к ведьмаку? Разве он не мог сотворить иллюзию на пути к ловушке?

— Мог, конечно, — пожала плечами Виста. — Но я же чую, что нам сюда…

— Чуешь? — удивился Мстислав. — Ну, ежели чуешь, тогда конечно, тогда я спокоен. Чуйства — они не обманут, они завсегда правду говорят! Вот недавно иду я мимо корчмы, чую — нельзя мне туда! Обдерут до последней нитки! И что ты думаешь?..

— Зря издеваешься, — перебила его девушка и пояснила. — Нас учили этому — находить выход быстро и не задумываясь, полагаясь только на чутье! Поэтому я всегда могу выйти из любого дома, лабиринта или подземелья. Только не спрашивай, как это получается — не знаю! Но до сегодняшнего дня получалось!

— До сегодняшнего получалось? — улыбнулся витязь. — Хочешь сказать, что сегодня может не получиться?

— Все в руках богов!

Тоннель вывел к развилке. В ноздри ударил резкий запах и они остановились, встревоженные.

— Что-то мне не нравится этот запах… — Мстислав с шумом втянул воздух. — Надеюсь ничего крупного здесь не сдохло.

— А я надеюсь, что тут нет логова какого-нибудь чудища, — попытался улыбнуться Лютый, но улыбка вышла жалкая и неуверенная.

Виста настороженно заглянула в один из проходов.

— Что там? — прошептал Мстислав, заметив как она напряглась.

— Сюрприз от нашего друга, — процедила девушка.

— Тогда может нам туда? — спросил Лютый, махнув в сторону второго прохода.

— Нет! Там — смерть! — отрезала девушка. — Кстати, именно оттуда идет эта вонь. Но ты можешь сходить проверить, пока я буду разбираться с заклятием…

— А ты уверена, что справишься? — недоверчиво спросил витязь. — Ты же говорила, что не можешь тягаться с настоящими колдунами?

— Я и не собираюсь с ними тягаться, я собираюсь всего лишь снять заклятие. Чтобы войти в запертый дом не обязательно вышибать дверь, если можно подобрать отмычку!

— И сколько же тебе понадобится времени, чтобы подобрать отмычку?

— Откровенно говоря, не знаю, — честно призналась девушка.

— Плохо, Виста, — нахмурился Мстислав. — У нас нет времени — ведьмак может уйти в любой момент!.. Может быть я попробую прорваться?..

Виста покачала головой.

— Даже не думай, Мстислав, человек не сможет здесь пройти. Ведьмак наложил заклятие огненного вала или шторма! Дойдешь до середины прохода — поднимется пламя и все, ты не успеешь ни вернуться, ни пробежать вперед…

— Проклятие! — кулак витязя обрушился на выступающий из стены камень, раскрошив его в песок. — Почему он не мог поселить тут Змея Горыныча или еще какое-нибудь чудовище!

— Не беспокойся, чудовище еще будут… — успокоила Виста. — А теперь помолчите оба, мне надо поработать!

Виста опустилась на колени возле прохода, закрыла глаза, но ничего сделать она не успела. Воздух вдруг пронзил странный звук, а затем на головы людей обрушился мощный кулак чужой воли. Будто чья-то невидимая рука стиснула мозги, выдавливая остатки их собственной воли и подчиняя своей. Мгновенно покрывшись испариной, девушка рухнула на землю, обхватив голову. Она пыталась отчаянно защищаться, возводя мысленные барьеры, но чудовищно длинные пальцы или скорее щупальца некоего кошмарного существа продолжали тянуться к ней. Девушка отворачивалась, возводила магические щиты, стараясь спрятаться, укрыться от этой твари, от ее несущего смерть взгляда. Но чудовище уже взяло след, его щупальца уже взламывали защиту, сметали заслоны один за другим. И вот уже под их натиском лопнул последний, и они тотчас настигли ее, сдавили голову и стали медленно поворачивать, принуждая взглянуть в его мертвые глаза. И тогда она закричала…

Боль ушла также внезапно, как пришла. Девушка поднялась, покрутила головой, разгоняя какие-то остатки привидевшихся кошмаров. И вдруг ее осенило — она поняла, что ошиблась, выбирая дорогу. В действительности ведьмак находился в другой стороне, а путь к нему лежал через тот проход, откуда доносился резкий и неприятный запах. Впрочем, к запаху она уже привыкла, и он не казался больше таким неприятным. Даже наоборот…

Оглядевшись, Виста не увидела Лютого, похоже, он тоже догадался об ошибке и уже отправился к ведьмаку. И лишь Мстислав продолжал стоять на прежнем месте, незыблемо, как горный утес. Пот ручьем струился по его лицу, но он стоял твердо и непоколебимо, тупо глядя перед собой.

— Мстислав, — позвала его девушка. — Нам надо туда…

Она вцепилась в его руку, попыталась увлечь за собой, но это было все равно, что пытаться сдвинуть скалу. Мстислав медленно, словно совершая титанический труд, повернул голову.

— Ты бросила меч, — едва слышно сказал он, пристально всматриваясь в ее лицо.

— Что ты такое говоришь?

Девушка нахмурилась, будто пыталась о чем-то вспомнить, проследила за взглядом витязя и наткнулась на сиротливо лежавшие на полу подземелья меч и дорожную сумку. Мысли ворочались в голове непривычно ленивые, неповоротливые. Виста крепко задумалась, пытаясь понять, что это за вещи и что значат слова витязя, и потому не увидела как странно блеснули глаза у Мстислава, а затем на нее обрушилась его тяжелая ладонь, погрузив в беспамятство.

— Что со мной случилось? — Виста с усилием разлепила веки, поежилась, ощутив под спиной холодный камень, поспешила подняться. Рядом стоял витязь, сжимая в руке факел, и с тревогой наблюдал за ней.

— Ты в порядке? — он заглянул ей в глаза. — У тебя был такой странный взгляд…

— Я ничего не помню… Я распутывала заклятие, а потом вдруг здесь… И голова раскалывается, — пожаловалась она, сжала виски ладонями.

Мысли ворочались в голове медленно, словно отмороженные.

— И мне почему-то кажется, что ты ударил меня… — она с подозрением посмотрела на витязя, но, встретив его твердый взгляд, смутилась. — Хотя мало ли что привидится…

Виста поискала глазами Лютого, и вдруг вспомнила, вспомнила то жуткое чудовище, что преследовало ее… Подхватив меч, она испуганно огляделась.

— Какая-то тварь напала на нас? Какое-то ужасное чудовище! Где же оно?

— Чудовища не было, — пояснил витязь. — Во всяком случае наяву. Чудовище было здесь.

Он постучал себя по лбу.

— И кажется я понял, что это…

— Я вспомнила! — вскрикнула Виста. — Я все вспомнила! Оно пыталось меня заставить идти туда, в тот проход, но я справилась! Ведь я справилась, Мстислав?

— Конечно! — подтвердил витязь. — Ты держалась молодцом! Но вот Лютый… Я должен спасти его!

— А как же ведьмак?

— Ты останешься здесь и попробуешь обезвредить ловушку! А мы скоро вернемся! — витязь направился к проходу.

— Нет! — Виста прыгнула следом. — Я с тобой! Чихать я хотела на этого ведьмака!

— Виста, но мы должны…

— Побежали, Мстислав! — она подтолкнула его. — Мы вырвем Лютого из лап этой твари и вернемся за ведьмаком!

Она выхватила факел из его рук и побежала вперед. Витязь оглянулся на другой проход, на тот, что должен был вывести их к ведьмаку, и с тяжелым сердцем бросился догонять девушку.

Они бежали легко и быстро. Гораздо быстрее, чем в лесу. Никаких ям, никаких завалов, знай, беги себе спокойно и беги… Если бы не запах! Гадкий запах постепенно сгущался, превращаясь в тяжелый нестерпимый смрад, так что в конце концов они стали задыхаться и перешли на шаг. Но долго идти им уже не пришлось.

Очень скоро они застыли на пороге огромной пещеры, пораженные увиденным. Перед ними расстилалось озеро, самое настоящее озеро, только вместо воды его заполняли кости. Огромная масса костей. Гигантские и совсем маленькие, уже пожелтевшие и ослепительно белые они усеивали все видимое пространство.

— Прожорливая тварь! — покачал головой витязь, застыв на краю костяного озера.

— Горгония? — по спине Висты уже бежали противные мурашки и она зябко передернула плечами.

— Она, гадина! Из какой только преисподней ведьмак вытащил ее…

Витязь попытался шагнуть вперед и сразу же провалился по колено.

— Проклятие! За сколько же лет она сожрала столько?

Впереди затрещало, захрустело и из груды костей выкарабкался Лютый. Опустив голову, он медленно двинулся в другой конец пещеры. Он брел по колено в костях, иногда спотыкался, проваливался по пояс, но вновь и вновь подымался и продолжал упорно идти вперед.

— Лютый! — рявкнул Мстислав, попытался идти, снова провалился, едва не пробив руку острой костью и вновь заорал. — Лютый!!!

Атаман не услышал его, продолжая уныло продвигаться вперед. Но его услышала горгония. Из дальнего угла пещеры донесся протяжный вздох, затем там зашуршало, затрещало, заскрежетало, будто кто-то огромный и тяжелый полз через костяное болото. А через пару мгновений в дальнем углу пещеры выросла гигантская тень.

Она находилась слишком далеко, чтобы люди могли ее рассмотреть, и тогда Виста изо всех сил швырнула вперед факел. Описав широкую дугу, тот упал прямо перед горгонией и люди увидели ее во всей красе. Мощный, в два человеческих роста, женский торс вырастал из толстого, как столетний дуб, змеиного тела. Лица горгонии отсюда разглядеть было нельзя, но черные, шевелящиеся вокруг ее головы щупальца тотчас напомнили девушке недавнее видение. Наткнувшись на огонь горгония издала странный протяжный стон, ударом мощного хвоста отшвырнула факел прочь, и люди пригнулись, уклоняясь от волны разлетевшихся костей.

Мстислав прикинул расстояние до атамана и понял, что не успевает. Лютый был гораздо ближе к горгонии, чем к ним. Витязь едва не взвыл от бессилия, рванулся вперед в отчаянном прыжке и с головой зарылся в кости. Рядом захрустела приближающаяся Виста.

— Осторожней! — встревожено крикнула она. — Тут можно сломать ногу!

— Где твой арбалет? — прорычал Мстислав. — Я должен остановить ее!

Виста покачала головой.

— Ты видел ее шкуру? Никаким арбалетом не пробьешь!

Рука Мстислава нырнула на пояс, а в следующее мгновение в полумраке мелькнул нож.

— Тогда я остановлю его!

Рукоять ножа ударила атамана в голову, он рухнул, безвольно раскинув руки.

— Поспешим! — витязь прыгнул далеко вперед.

Горгония издала свистящий звук, в котором девушка услышала недоумение, и неспешно поползла вперед. Ее могучее змеиное тело извивалось, скользило среди костей, мерно поскрипывая и шурша. Изредка оглушительно лопались крупные кости, не выдержав ее веса. Но даже с такой скоростью она двигалась быстрее людей.

— Великий Перун! — воскликнул Мстислав, выхватив Лунный меч и готовясь метнуть его, как копье. — Направь мою руку!

— Нет, Мстислав! — вскрикнула девушка. — Если ты промахнешься, мы погибнем без этого меча! Это всего лишь лесной разбойник!

— Да, Виста, он разбойник! Но не сейчас! Только не сейчас! — свирепо оглянулся на нее Мстислав. — Сейчас это мой боевой товарищ! Даже если завтра Владимир посадит его на кол, сейчас я должен спасти его!

— Перун! — вновь призвал бога витязь. — Я никогда не просил тебя, потому что просят лишь слабые! Но теперь прошу! Вложи силу в мою руку! Я всегда служил тебе верой и правдой на поле брани и клянусь, что и дальше не посрамлю твоего славного имени! А если когда-либо мой меч покроется ржой, пусть я погибну в тот же день!

Ей показалось или лезвие Лунного меча действительно замерцало перед тем, как стремительно взмыть вверх?..

Горгония уже склонилась над упавшим атаманом, протянула руки, готовясь подхватить свежую добычу. И хотя совсем недавно, во время ее вылазки в лес, она едва не сдохла, обожравшись целой уймой народа, охотничьи инстинкты требовали выхода. Сейчас она перекусит этим, пришедшим на ее Зов, а потом займется теми двумя, которые почему-то устояли. Ее руки уже сомкнулись на теле человека, когда ее тело пронзила острейшая боль. Еще никогда в жизни она не испытывала такой нестерпимой боли. Она сразу догадалась, что это дело рук тех двоих! Они чем-то проткнули ее. Она встала на дыбы, готовясь закричать от ярости и обрушиться на врагов всей своей мощью, но из нее выполз лишь жалкий хрип, и она вдруг поняла, что ей нечем кричать. Тот страшный предмет, который люди исхитрились вонзить в нее, полностью растворил ее легкие! Более того, жгучая волна продолжала распространяться по телу, сжигая внутренности…

В следующий момент горгония рухнула наземь и забилась в агонии. Верхняя, женская, половина туловища уже бессильно повисла бесформенным мешком, но змеиный хвост продолжал сжиматься и разжиматься. Взбиваемые волны костей разлетались во все стороны со страшным свистом, и Мстислав был вынужден упасть, прикрыв собой девушку. Пару раз в кольчугу что-то больно ударило, но очень скоро шум затих, и они смогли выбраться из костяной кучи.

От горгонии осталась лишь огромная куча пепла, среди которой гордо блистал Лунный меч. Витязь заботливо отряхнул с него пепел, осторожно вытер и вскинул вверх.

— Благодарю тебя, Перун!

Виста тем временем привела атамана в чувство, и тот принялся с удивлением оглядываться.

— Эй, в какую чертову преисподнюю мы меня затащили? А вонь-то! — он закашлялся. — Меня щас вывернет!

— Пора возвращаться! — поторопил их Мстислав. — Нас ждет ведьмак.

— Стойте!

Виста пробралась в угол пещеры и застыла возле неширокого прохода.

— Нам сюда!

— Ты уверена? — Мстислав поспешил к ней.

— Да, я снова взяла след! — Виста улыбнулась и скрылась в проходе

Тоннель оказался не слишком длинным и вскоре вывел людей в небольшой закуток, в глубине которого тускло отсвечивала железная дверь.

— Не может быть! — Мстислав пощупал дверь, убеждаясь, что глаза не обманывают. — Неужели там ведьмак!

— Там не там, но то, что дверь ведет в его хоромы, я уверена! Он рассчитал верно, один проход прикрыл мощным заклятием, а второй — этой гадкой тварью!

— А какой тварью, ребята? — неожиданно спросил Лютый. — Я пропустил что-то любопытное?

— Потом, Лютый, потом я расскажу тебе, как мы вытаскивали тебя из ее жуткой пасти, — рассеяно пообещала девушка, вынимая отмычки.

— Меня вынимали из пасти? — поразился Лютый. — Нет уж, лучше не надо! Мне лишние кошмары не нужны!

Замок несколько раз щелкнул и Виста с довольным видом упрятала отмычки в свою сумку.

— Ну вот и все! — Виста счастливо улыбнулась.

Мстислав шагнул вперед, но девушка остановила его.

— Подожди. Не нужно спешить. А если он там, если он услышал и ждет нас? Послушай меня, я знаю, что на поле брани ты стоишь сотни таких как я, но здесь не поле брани, а там, за дверью, не сотня обыкновенных воинов. Там колдун, и весьма мощный колдун. Поэтому мы должны действовать внезапно и быстро!

— Что ты предлагаешь? Вижу, ты что-то уже придумала.

Виста кивнула.

— Придумала. Сделаем так. Вы с Лютым резко открываете дверь, прячетесь по обе стороны от двери и жмуритесь, пока я бросаю туда вот этих милашек, — девушка показала парочку маленьких черных шариков.

— Что это? — витязь с интересом разглядывая невзрачные комочки.

— Эти шарики вспыхивают очень ярким светом и на какое-то время ослепляют врага, после чего людей можно брать голыми руками!

— Какая замечательная вещь, — восхитился Лютый. — Жаль их не было у нас, когда мы грабили одного боярина…

— Не знаю, насколько они смогут ослепить ведьмака, — продолжала Виста. — Но сразу после вспышки вы должны прыгнуть туда и, если он там, постарайтесь его прикончить быстро! Никаких разговоров, никаких договоров, ничего! Просто войдите и убейте!

— А как же душа князя? — обеспокоено спросил Мстислав. — Сможем ли потом отыскать?

— Уверена, что найду ее без ведьмака! После встречи с тем несчастным домовым я знаю, что надо искать! Договорились? Вот и хорошо, тушите факел и готовьте мечи!

Виста хорошо помнила наказ Белояна, но выполнить его сейчас было невозможно. Вызови она волхва прямо здесь, в этом подземелье, битком набитом защитными заклятиями, ведьмак запросто мог их учуять. И если уж не нападет, то наверняка успеет скрыться. Их сила только в неожиданности…

Первое, что увидела Виста, когда тяжелая дверь отворилась, было недоумевающее лицо ведьмака. Уже швырнув шарики и отшатнувшись назад, она восстановила по памяти всю увиденную картину. Большое подземелье, освещенное неярким рассеянным светом, с расставленными повсюду алтарями. Алтари были разной формы, из разного материала — дерева, камня, железа, стекла. Некоторые имели чрезвычайно причудливую форму, некоторые напоминали собой огромные, красиво ограненные драгоценные камни — алмазы, рубины, изумруды. А может это были и не алтари… Главное, что за ними можно было укрыться, а то, что им придется сейчас активно прятаться от гнева ведьмака Виста не сомневалась.

Ослепляющая вспышка лишь ненадолго задержала ведьмака. Да и то, заминку вызвала скорее неожиданность… Потому что, когда воины прыгнули вовнутрь, их встретили пылающие гневом глаза ведьмака и они поняли, что никак не успевают. И стремительно нырнули за алтари.

А ведьмака захлестнула волна ярости. Второй раз за день в его жилище врываются чужаки, причем именно те, кто давно уже, согласно его планам, должны были быть мертвы! Из его рук ударили молнии и оба алтаря, за которыми скрывались воины, растаяли, превратившись в пар. Вместе с ними ушел в пар и злосчастный полевик, и несколько важных кристаллов, являвшихся результатом многодневных экспериментов, но это его сейчас не трогало. Главное было — уничтожить врагов!

Мстислав чертыхнулся, и неуклюже — щит и Лунный меч как никогда сильно мешали — перекатился за соседний алтарь, кажется, каменный. Сзади шарахнуло и приятно ледяной камень вдруг в один миг раскалился и потек, как вода. Обоженный витязь взревел и покатился дальше, за следующий. А ведьмак все бил и бил молниями, швырялся огненными и ледяными шарами, разрушая, распыляя и разбивая укрытия один за другим.

Виста по-прежнему пряталась за порогом подземелья. Затаившись в темноте она осталась незамеченной и теперь торопливо заряжала арбалет.

Прислонившись к очередному алтарю Мстислав крикнул:

— Лютый! Ты жив?

За спиной полыхнула вспышка и многострадальную спину витязя обожгло ледяным холодом, затем укрытие треснуло, рассыпавшись на тысячи льдинок. Мстислав откатился в сторону, явственно услышал ответный крик Лютого. Там что-то взорвалось, видно, ведьмак ударил на голос, но чуткий слух витязя уловил как звякнул по полу меч атамана.

— На счет два! Понял? — выкрикнул витязь, тут же перепрыгнул за следущий алтарь, позади грохнуло и в спину больно ударили осколки.

— Понял! — донесся ответ.

Теперь полыхнуло там, но Лютый, насколько слышал Мстислав, уже прятался в другом месте. А еще он услышал, как поблизости что-то хрустнуло. Ведьмак проходил совсем близко и витязь понял, что у них есть шанс.

— Раз! Два!

Они выпрыгнули, ориентируясь на слух шагов ведьмака. Они почти не ошиблись, и хотя ведьмак не стоял на месте, далеко он не успел уйти. На доли мгновения он замер, оценивая расстояние до врагов и выбирая, кто из них должен умереть первым. Он мог ударить чуть раньше, но он сдержался, понимая, что еще рано, что они могут увернуться. И лишь когда в несколько стремительных прыжков воины сократили расстояние до него, вот тогда из его вытянутых рук ударили молнии. Они ударили почти одновременно. Сначала в Лютого, оказавшегося чуть ближе, затем в Мстислава. Ведьмак все рассчитал правильно — расстояние, скорость движения, и ударил точно в цель. И лишь одного он не мог предвидеть — железного арбалетного болта, пущенного недрогнувшей рукой Висты. Болт пробил ему грудь как раз в промежуток меж двух молний. И потому вторая дрогнула и чуть отклонилась.

Ослепительно белый заряд сжег щит Мстислава, опалил левую руку и расплавил половину кольчуги. Но даже страшная боль от ожога не смогла остановить витязя. Его правая рука уже взметнулась в воздух и Лунный меч грозно сверкнул над головой ведьмака. Но и ведьмак сумел превозмочь боль и успел привести в действие заклятие перемещения. Его фигура поплыла, растворяясь, и меч Мстислава разрезал лишь воздух на месте, где только что стоял ведьмак.

Сил ведьмака хватило ненамного. Он перенесся всего на десяток шагов, окутался голубым светом магического щита, так что следующий болт Висты лишь глухо лязгнул и бессильно скользнул прочь.

— Проклятие! — Мстислав с криком бросился на ведьмака, тут же его скрутила свирепая больот ожога. Она скрутила его как тряпку и швырнула на пол. Он взвыл, но взвыл больше от бессилия, чем от боли, и неимоверным усилием воли заставил себя прыгнуть вперед…

А тем временем закусившая губу девушка лихорадочно шарила в сумке, вытаскивая особый, волшебный болт. Где-то с год назад клан послал ее за головой мага, для чего выдал пару особых болтов, зачарованных могучим заклятием, позволявшим уничтожать магические щиты. Один из них она использовала, а вот второй приберегла для себя. Тогда она еще не знала, зачем он может ей понадобиться, просто вещь была весьма редкая и ценная. И вот теперь его час пробил.

Ведьмак медленно отступал к выходу, все еще не веря в происходящее. Он смог отбить совместную атаку Белояна и Кащея, их проклятых приспешников — лучших богатырей Руси, а тут какие-то юнцы исхитрились его ранить и поставили под сомнение его величайший план! Наложив лечащее и обезболивающее заклятия, ведьмак медленно вытаскивал из себя железный болт. Он видел, как к нему изо всех сил спешил раненый витязь. Он подымался, падал, вновь подымался, иногда полз, а в его здоровой руке жутко отсвечивал странный клинок, в котором ведьмак чуял огромную древнюю мощь. Мощные нечеловеческие заклятия были наложены на этот меч, или сам меч был огромной силы заклятием, ведьмак уже не успевал разобраться. Он только четко понял, что даже малейшая рана, полученная этим мечом может отправить его в могилу.

Но сейчас, в эту минуту, его пугал даже не этот жуткий меч. В конце концов полуживому витязю еще предстояло добраться до него. Нет, куда больше его сейчас пугала затаившаяся в темноте девка. Что она задумала еще? Какие неожиданности следовало ждать от нее? Ох, как он ошибся в ее оценке и как жестоко просчитался Тайкес. Но Тайкес уже сполна рассчитался за свою излишнюю самонадеянность, а теперь эта мерзкая девка подбирается к нему!.. Наконец, болт был извлечен, и ведьмак с облегчением вдохнул воздух, расправил плечи, чуя, как в него могучими потоками вливаются магические силы.

Мстислав был уже рядом, когда сквозь голубое мерцание щита он увидел кривую усмешку, прорезавшую лицо ведьмака, и тогда он отчаянным рывком бросился вперед. Его меч уже описывал широкую дугу, когда он вдруг четко увидел, что не успевает, что его меч не дотягивается до ведьмака. В этот краткий миг он успел вспомнить слова Висты о чародейской безразмерности меча, вспомнить и возжелать…

Рядом сверкнул арбалетный болт, но витязь ничего не видел вокруг. Он уже весь был там, на самом кончике чудесно удлинившегося клинка и страстно жаждал напиться сладкой крови врага.

Яркая вспышка полыхнула прямо в лицо, ослепив, оглушив и отбросив его прочь. Последнее, что он успел ощутить перед тем, чувства покинули его, было недоумение, граничащее с обидой — хотел ведь собственными глазами увидеть гибель врага, да собственными руками помочь…

— Где ведьмак? — прохрипел Мстислав, едва придя в себя и не успев даже открыть глаз.

— Исчез… — коротко ответила Виста.

Ее холодные пальцы едва коснулись его обожженного бока, но он весь содрогнулся от дикой боли.

— Не дергайся так! — строго заметила девушка. — Я не собираюсь пытать тебя! Я лишь смажу твою кожу!

Легкими, мягкими движениями она быстро покрывала его красную, покрытую крупными волдырями кожу лечебной мазью.

— Потерпи, это снимет резкую боль и ускорит заживление…

— Он сдох? — нетерпеливо спросил витязь, выкручивая шею в попытке оглядеться.

— Не знаю, Мстислав. Когда я выстрелила в него, его щит разрушился, но что случилось с ним дальше, я не знаю… Меня ослепила яркая вспышка света, а когда в глазах прояснилось, ведьмака уже не было…

— А ведь я не почувствовал удара меча, — Мстислав устало прикрыл глаза. — Неужели он успел уйти?

— Не обязательно, — возразила Виста. — Думаю, что твой меч может разрезать камень, и ты даже не заметишь этого!

— Так-то оно так… — вздохнул витязь. — А где Лютый?

Она замялась с ответом, но Мстислав понял ее без слов. Нахмурился, скрипнув зубами кое-как поднялся. Искать Лютого долго не пришлось. От бывшего разбойника осталось два обугленных обрубка, в которых с большим трудом можно было опознать человека.

— Он был хорошим воином. И умер, как воин! — витязь помолчал немного, обвел взглядом учиненный разгром. — Но нам надо спешить, Виста. Если ведьмак жив, он может вернуться. И тогда наши усилия пропадут зря, и смерть Лютого тоже… Скажи, здесь не может быть князя?

— Не думаю. Здесь он проводил опыты.

Они прошли в следующую пещеру, где их внимание сразу же привлекли гигантские каменные исполины, выстроившиеся вдоль стен.

— Кто это? — спросил витязь, с интересом разглядывая великанов. — Что-то они мало похожи на людей… Сплошные шипы, наросты какие-то…

Виста не ответила. Ее внимание привлек было яркий отблеск в глубине пещеры. Там, в неглубокой нише, на небольшой, похожей на кубок, золотой подставке покоился, переливаясь всеми цветами радуги, крупный граненый алмаз.

— Это он, Мстислав. Здесь то, что ты ищешь! — сообщила Виста.

— Ты уверена? — недоверчиво спросил витязь, с удивлением рассматривая алмаз. — А почему он лежит вот так, на виду у всех, без охраны?

— А почему твой меч стоял на виду у всех?

Рука витязя, нависшая на алмазом, мигом отдернулась.

— Правильное решение, — похвалила Виста, задумчиво огляделась. — Вот только понять бы, где ловушка…

Мстислав покачал головой.

— Я уверен, ты не ошиблась, Виста, и здесь точно западня, но у нас нет времени… Лучшее, что мы можем сделать, это вызвать Белояна.

— Но если чужое заклятие приведет в действие ловушку?

— А если вернется ведьмак?.. У нас нет времени и нет выбора, Виста. Вызывай волхва!

Виста согласно кивнула, ее рука легла на амулет, а витязь медленно-медленно, будто боялся спугнуть, снял с подставки алмаз. Тотчас на другой стороне пещеры тяжко грохнуло, это огромный валун вывалился из стены и плотно закупорил вход в соседнюю пещеру, откуда они пришли. А затем пещеру вновь заполнила тишина. Но это была уже другая тишина, хрупкая, ненадежная, казалось шевельни пальцем и произойдет нечто ужасное, и люди застыли недвижимо, затаив дыхание. Время шло, но в пещере по-прежнему ничего не происходило, и Мстислав решился нарушить эту опасную, давящую тишину. Пусть уж лучше появится враг, чем вот так.

— Как волхв? — неожиданно хриплым голосом спросил Мстислав.

Девушка не ответила. Она стояла с закрытыми глазами, пытаясь прорваться через магическую защиту пещеры и достучаться до Белояна, но амулет разогревался мучительно медленно.

Глаза Мстислава бегали по пещере в поисках хоть какого-нибудь движения, но все было напрасно. Пещера по-прежнему напряженно молчала, не торопясь показывать свои зубы. А то, что она вот-вот покажет их, Мстислав не сомневался. Он вновь внимательно осмотрел каменных истуканов, с головы до пят, его взгляд постепенно переместился на почти ровный пол, прополз несколько саженей. Он еще не знал, что именно его там заинтересовало, но что-то там было неправильно.

— Там, Виста, — он указал под ноги исполинам. — Там что-то не так… Не могу понять…

Виста бросила туда тревожный взгляд, недоуменно пожала плечами и вновь сосредоточилась на амулете. А Мстислав шагнул вперед, решив поближе осмотреть подозрительное место. Но стоило ему сделать несколько шагов, как по пещере пронесся странный скрежет и Мстислав с ужасом обнаружил, что каменные головы исполинов медленно поворачиваются в его сторону. И теперь он понял, что его смущало.

— Пыль, — прошептал он. — Там были отпечатки их ног!

Он повернулся к девушке, встретил ее наполненный страхом взгляд, ободряюще улыбнулся.

— Виста, возьми алмаз! Не знаю, угадал ли я, но они зашевелились, едва я сдвинулся с места! Вызывай Белояна! И ради всех богов, не двигайся с места!

Он хотел еще что-то добавить, что-то очень личное, но такое необходимое сейчас и ему, и ей, но сзади раздались тяжелые удары, от которых стены подземелья содрогнулись, и он обернулся, как ужаленный. Великаны шагали к нему, и Мстислав бросился навстречу, надеясь увести их подальше от Висты. Он ловко увернулся от стопы одного, забежал за спину, увидел, как великан разворачивается, и радостно заорал:

— Я угадал, Виста! Я угадал! Они не видят тебя!

В воздухе замелькали огромные конечности, каждая из них могла с легкостью раздавить его как букашку, но они были слишком медлительны. Даже с ноющей болью в обожженном теле Мстислав легко уклонялся от них, и вскоре без особого труда пробрался на другой конец подземелья.

— Ко мне, парни, и поживее! — закричал Мстислав. — Сколько можно ждать! Я скоро засну от скуки!

Он взмахнул несколько раз мечом, чувствуя, как отступает боль, как наполняются силой мышцы, и тело будто само рвется в бой. Он прокричал невесть откуда пришедший в голову боевой клич и ринулся в атаку…

Контакт установился с огромным трудом, но, в конце концов, портал развернулся и она увидела волхва. Белоян выглядел не самым лучшим образом. Половина шерсти на его морде выгорело, обнажив красную обожженную кожу, оставшаяся часть торчала в разные стороны грязными лохмами.

— Ну что? — его красные, слезящиеся глаза полыхнули нездоровым огнем и впились в нее, будто пытались пронзить насквозь.

— Вот он! — она открыла ладонь с алмазом.

— Бросай сюда и быстро! — страшным голосом приказал Белоян.

От его голоса мурашки на ее спине бросились врассыпную, ища укрытия, да и самой Висте захотелось забиться в какую-нибудь щель. Но она справилась с собой, надменно вскинула голову.

— Там Мстислав и ему требуется твоя помощь! — она махнула рукой в глубь подземелья, где кипела яростная битва. — У него Лунный меч, но ни один из великанов еще не сгорел! Я не понимаю в чем дело…

— Алмаз!!!

Он рявкнул с такой мощью, что Виста содрогнулась, а ее рука сама собой дернулась и алмаз полетел прямиком в портал. А в следующее мгновение Белоян уже жадно разглядывал кристалл. Наконец, он оторвал от него глаза, удовлетворенно рыкнул.

— Где ведьмак? — его тяжелый взгляд вновь упал на девушку с такой силой, будто хотел вбить ее в землю.

— Я не знаю! — отчаянно вскрикнула девушка, чувствуя, что готова сорваться в плач. — Мстислав ударил его мечом и он исчез! Я не знаю, куда он делся!.. Помоги Мстиславу! Я прошу тебя!

Белоян молчал, всматриваясь в ее повлажневшие глаза, дрожащие губы, затем виновато отвел глаза.

— Я не могу ему помочь! Эти гиганты, похоже, неподвластны магии Лунного меча! Возможно, они родились задолго до его создания, когда живые существа жили по другим законам! А может быть и под другим солнцем!.. Все, что я могу делать, это удержать этот проход! Но поторопись! Мои силы не безграничны!

Одарив напоследок волхва испепеляющим взглядом, Виста метнулась в гущу схватки.

Мстислав ловко лавировал между противниками, уклоняясь от их тяжелых дланей, и рубил, рубил, не задумываясь, и особо не выбирая цели. Имея дело с такими крупными ребятами очень трудно промахнуться! Но в какой-то момент он вдруг понял, что количество великанов не уменьшается, и что его меч не причиняет им никакого вреда! Лунный меч легко рассекал их плоть, но затем она вновь смыкалась, так что на коже не оставалось и следа! Это было невозможно, это было невероятно, но эти медлительные уродливые существа не замечали его ударов. Он похолодел. Рано или поздно усталость скует его руки и ноги, и тогда эти твари раздавят его в лепешку.

— Мстислав! — донеслось до него.

— Назад! — рявкнул он страшным голосом, увидев бегущую девушку.

Но было поздно — к ней уже поворачивались ближайшие гиганты.

— Алмаз у Белояна! Нам нужно уходить, пока не закрылся портал! — она увернулась от опускавшейся лапы гиганта, отбежала назад. — Мстислав, быстрее!

Витязь прошмыгнул между ног великана, перескочил через стопу другого и в несколько длинных прыжков настиг Висту.

— Все в порядке? — бросил он ей на бегу.

— К порталу, Мстислав, он вот-вот закроется!

Портал был уже совсем близко, когда сзади что-то загрохотало и, обернувшись, они увидели настигающую их каменную глыбу, в которой с удивлением опознали кулачище одного из гигантов, брошенный вдогонку. Витязь оттолкнул Висту, попытался отпрыгнуть сам, но в этот миг глыба ударила в него. Даже не ударила, а лишь зацепила краешком, но показалось, будто обрушились своды пещеры. Подземелье бешено завертелось вокруг, ударило раз, другой, третий, внутри него что-то затрещало, захрустело, и его сознание, подгоняемое острой болью, устремилось прочь, спеша покинуть это нещадно терзаемое тело…

А когда сознание вернулось, и он смог расклеить неподъемные веки, над ним уже нависала знакомая, хотя и несколько подпаленная медвежья голова.

— Белоян! — воздух с трудом протиснулся через раздавленную грудь, так что он едва услышал себя. — Как князь?

— Все в порядке! Уже пришел в себя! — успокоил его волхв, прочел по губам следующий вопрос и ответил. — Ведьмак не объявлялся, похоже, что ты все-таки прикончил его!

— Это хорошо! — губы Мстислава попробовали изобразить усмешку. — Где Виста, Белоян, позови ее, она меня живо на ноги поставит!

— Вот как? Ты полагаешь, что я плохой лекарь?

— Конечно, ты вон даже башку свою не можешь в порядок привести! — Мстислав попытался улыбнуться. — Где Виста?

Белоян молчал и Мстислав с ужасом почувствовал, как его внутренности сжимаются, стягиваясь в ледяной ком.

— Где она??? — прорычал он, хотя на самом деле из горла вырвалось лишь едва слышное сипение.

— Она не успела, Мстислав… Портал закрылся сразу, как только она втолкнула тебя. Там было мощное противодействие, и я не смог удержать его…

Слова Белояна оглушили витязя. Волхв продолжал еще что-то объяснять, но Мстислав уже ничего не слышал. Он попытался встать, но стоило шевельнуться, как тело пронзила раздирающая боль, будто его рвали на части, но лишь сдавленный стон вырвался из-за плотно сжатых зубов. Волхв покачал головой и пробормотал слова заклятия, погрузив Мстислав в глубокое забытье.

Глава двадцатая

Виста не могла погибнуть. С этой мыслью витязь засыпал и просыпался каждый день, пока искусные волхвы-лекари штопали его истерзанное тело. Целую неделю они скрепляли переломанные кости, восстанавливали разорванные мышцы и сухожилия, выращивали новую кожу в обгоревших местах. Измученные беспрестанными попытками витязя вырваться из их цепких рук, лекари наложили на него особые заклятия, и всю неделю Мстислав не мог даже шевельнуться. Не помогли ни проклятия, ни угрозы — на него просто не обращали внимания, в конце концов, витязь выдохся, и все оставшееся время молчаливо сносил лечебные процедуры.

А спустя неделю, в одно прекрасное солнечное утро он проснулся и с радостью ощутил, что удерживавших заклятий больше нет. Все его конечности двигались совершенно свободно, и при том без каких-либо болезненных ощущений. Он откинул одеяло, дабы воочию убедиться в искусстве княжьих лекарей и обомлел. Вся левая часть тела была покрыта тонкой и нежной, как у младенца, кожей. Мстислав недовольно скривился, представив, сколько будет смеха, если ему придется показаться на людях в таком виде. Наполовину загорелый, отмеченный печатями воинской доблести — многочисленными шрамами, и наполовину гладенький, розовенький, точно поросенок! Когда еще кожа загрубеет, покроется новыми отметинами. А пока — ни в баню, ни на речку! Разве что ночью… Давить надо таких лекарей-извергов, ох, давить, злобно подумал Мстислав, кровожадно оглянулся, но, не найдя вокруг ни одного изверга, разочарованно вздохнул.

Рывком поднявшись, витязь ощутил накатившее головокружение, но лишь отмахнулся — не достойно воина обращать внимание на такие мелочи. На лавке его ждали аккуратно разложенные одежда и амуниция, все новенькое, с иголочки. Свежие порты и рубаха, новая кольчуга мелкого плетения, с толстыми булатными пластинами на груди и спине, новые наручи и поножи. Витязь удовлетворенно сощурился, глядя, как ослепительно блистают доспехи, купаясь в солнечных лучах, как сверкают девственной, без единой царапины, чистотой. И только мечи были старые — огромный Лунный меч и яркий, изящный меч Беляя, выглядевший совсем маленьким возле своего соседа-гиганта. Они лежали рядом, напоминая мирно спящих братьев, старшего и младшего.

Неожиданное сравнение заставило витязя ощутить легкую заминку в сердце, но он взял себя в руки и принялся спешно облачаться в приготовленные доспехи. На плечи легла привычная и приятная тяжесть, внушающая уверенность и надежность, а затем тело внезапно охватила слабость, в глазах потемнело, так что пришлось невольно присесть, унимая дрожь в конечностях, собираясь с силами. Он недовольно поморщился — все-таки неделя неподвижности даром не прошла, а что, если бы он пролежал еще месяц? Тогда и меча, наверное, не смог бы поднять.

Он выскочил во двор и поспешил в каморку Белояна, чувствуя, как разгоняется по жилам застоявшаяся кровь, как возвращаются силы. Ощутил, что страшно, просто зверски голоден, но тотчас отбросил эти мысли. Сначала Виста, потом все остальное.

От учиненного василиском погрома не осталось и следа. Жилище волхва было уже отстроено заново, и лишь окружавшая его свежепритоптанная земля еще напоминала людям о происшедшем. Мстислав попытался вежливо постучаться, но попытка не удалась. Дверь вдруг резко распахнулась, и витязь, не ожидавший этого, неуклюже ввалился внутрь. И сразу же наткнулся на широкую, бугристую от распираемых рубаху мышц, спину Белояна.

— Заходи, Мстислав, — пригласил его волхв, не оборачиваясь.

— Откуда знаешь, что это я? — буркнул витязь, запоздало сообразив, что задал глупый вопрос — к волхву же пришел.

Скромная землянка волхва изнутри выглядела значительно просторнее, чем снаружи, и Мстислав озадаченно застыл, пытаясь понять, колдовство ли это или обман зрения.

— Так кто же еще, окромя тебя будет вламываться сюда, аки зверь дикий? — удивился волхв, повернулся к витязю. — Владимира в Киеве нет сейчас, а остальные сюда носа не кажут без моего разрешения!

— Так я ж постучаться хотел, — попытался оправдаться Мстислав, но волхв лишь махнул рукой.

— Ничего себе, постучался! Чуть дубовую дверь с петель не снес!

В голосе волхва не было и тени иронии, но витязь кожей ощутил, что волхв шутит. Ощутил, да крепче стиснул зубы. Пусть смеется, решил витязь, что с волхвов взять, они уже и не люди, считай, вовсе… Не зря ведьмак не хотел себя человеком звать. Все они нелюди — волхвы эти, колдуны, маги! Им человечьи чувства вовсе нипочем! Не зря же этот себе медвежью голову вырастил… Но ничего, он все вытерпит, лишь бы волхв помог Висту сыскать! Он открыл рот, собираясь об этом и попросить, но Белоян жестом остановил его.

— Не трать слов, витязь! Мы все в долгу перед тобой, — тихо сказал волхв. — Признаться, я не слишком верил в твои силы. Я ведь пытался штурмовать логово ведьмака и своими силами, но попытка не удалась… А вот ты совершил почти невозможное. Ты смог одолеть ведьмака окаянного и вернуть великого князя!

— Я не мог поступить иначе! — нахмурившись, заявил Мстислав. — Я присягал ему…

— Да-да, я знаю, — перебил его волхв. — В любом случае, я сделаю для тебя все, что в моих силах, чтобы помочь отыскать эту девушку. Живой или мертвой…

Последнее слово заставило витязя вздрогнуть и бросить сердитый взгляд на волхва, но тот или не заметил этого, или сделал вид, что не замечает. Поди разбери, что на этой зверячьей морде лица написано!.. Волхв отошел в угол комнаты, где над огнем висел крупный котел, в котором бурлило некое варево непонятного цвета и с резким неприятным запахом.

— Ты помнишь ту гору, где вы обнаружили пещеру ведьмака? — спросил волхв, поманив витязя пальцем.

— В общем-то помню, — пожал плечами Мстислава.

— Тогда смотри сюда… Узнаешь? — палец Белояна ткнул в мутную жидкость в котле.

Сначала Мстислав не увидел ничего, кроме булькающих пузырей. Но затем, под кипящей поверхностью воды явственно проступили знакомые очертания старых, лесистых гор. Вот только самой главной горы, той самой, где прятался ведьмак, он не смог увидеть. Вместо нее он разглядел огромную воронку, зиявшую в земле. На самом ее дне что-то блестело, не иначе, как подземные воды приглядели место под очередное озерцо.

— А где она? — Мстислав не смог сдержать удивления, граничащего со страшным разочарованием. — Где гора?

— Вскоре после того, как ты вернулся в Киев, — мягко начал волхв, — я сотворил заклятие перемещения, но вместо пещеры очутился в этой вот дыре… По всей видимости, кто-то привел в действие очень могучее заклятие, которое и обрушило гору. И если Виста все еще жива, искать ее следует в плену у этого самого колдуна…

— Это ведьмак! — прорычал Мстислав, сжав кулаки до треска в суставах. — Я знал, я чуял, что он вывернулся! Но теперь он не уйдет от меня! Ты только подскажи, волхв, где я могу найти его?

— Увы, Мстислав, я не могу этого знать, — Белоян развел руками. — Единственное, что я могу сейчас сделать, это переместить тебя на север, в земли дрягвы, точнее, болота… С незапамятных времен там живет один чародей, по имени Ковак, кажется. В свое время он был учеником другого древнего мага, по имени… Уж не помню какому… Ну, это и неважно! Всю свою жизнь этот чародей провел в болоте и выучился так искусно владеть магией воды, как никто другой в мире! Я

думаю, он может помочь тебе в поисках.

— Всю жизнь в болоте? И сможет помочь найти ведьмака? — усомнился Мстислав.

— Не спеши, витязь, с выводами, — заметил Белоян. — Изучение магии требует не беспрестанных хождений по свету, а, скорее наоборот, усидчивости и терпения… А что касаемо ведьмака, то мы не можем быть уверены, что именно он побывал в пещере. Поэтому Коваку лучше искать Висту, а не ведьмака, ведь тебе в первую очередь нужна девушка, не так ли?

— Так, — подтвердил Мстислав. — Но что-то мне подсказывает, что ведьмак окажется где-то рядом!.. Вот только… — витязь замялся. — Я не понимаю, Белоян, неужто этот болотный колдун могущественнее тебя?

Волхв рассмеялся.

— Мстислав, ну, разве можно сравнивать силу мечника и лучника?.. Так и здесь, витязь. Нельзя владеть всеми видами магии одинаково искусно! Каждый из магов обязательно силен в чем-то одном… Вот я, например, смог бы провалить ту гору не хуже твоего ведьмака, но вот отыскать человека, увы, мне это не под силу… — Белоян вздохнул. — Сейчас я открою портал на болото, в то место, где я встречался с этим чародеем много лет назад. Хотя, боюсь, что он давно уже сменил место своего обитания и тебе придется немного поискать.

Волхв прошептал слова заклинания и вскоре комнату залил мягкий голубой свет портала.

— Возьми вот это, — волхв кинул Мстиславу тяжелую сумку. — Здесь самое необходимое, на первое время хватит. К сожалению, я не могу сопровождать тебя, я расстался с чародеем отнюдь не в теплых чувствах.

Из теплого солнечного Киева витязь угодил прямо в сырые и промозглые объятия северных болот. Он стоял на небольшом островке, а перед ним и вокруг него, на всю длину взгляда, расстилалось огромное зеленое поле. Местами оно прорывалось кочками, похожими на бородавки, высыпавшие на гладкой, зеленой коже. От болота веяло такой неприкрытой ненавистью и враждебностью, что витязь невольно оглянулся назад, где истаивали в воздухе последние голубые искорки.

И где же мне искать этого чародея, с тоской подумал витязь, вглядываясь в стелющийся над болотом туман. Баба-яга хоть на краю болота поселилась, а где этого носит, один бес ведает! А коли так, значит, ему и следует искать беса или кого другого на замену.

Мстислав уселся на краю островка, возле наиболее широкого окна, вгляделся в мутную зеленую воду. Он был уверен, что болотная нечисть уже давно обнаружила его и теперь, пользуясь отсутствием жгучего солнечного света, только и ждет случая наброситься на него.

— Ну, где вы там, — пробормотал витязь, похлопал ладонью по воде. — Сколько ждать-то…

Долго ждать не пришлось. Словно откликнувшись на его слова, в глубине замелькали темные силуэты, они быстро множились, увеличивались в размерах, чуть ли не наперегонки приближаясь к тому месту, где он сидел. А затем из воды взметнулась пара зеленых и перепончатых лап, готовых вцепиться в человека мертвой хваткой и утащить на дно, к своим многочисленным сородичам. Но витязь оказался быстрее. Перехватив скользкие лапы упыря, он выдернул его из воды и швырнул на берег, постаравшись уронить как можно крепче. Но сейчас перед ним был не жалкий омутник, столь опасный в воде и столь беспомощный на берегу. Упырь достаточно сносно ощущал себя и на суше, и потому, едва шмякнувшись на землю, тотчас попытался вскочить и броситься на человека. Мстислав увернулся, подсечкой сбил противника с ног, а затем его железные руки глубоко вжали морду упыря в мягкую, сырую почву, а колено с хрустом вонзилось в спинной хребет.

— Тпру, дурилка! — проревел витязь. — Не рыпайся, пока спину не сломал!

Почуяв превосходящую силу, упырь затих, пуская в грязь пузыри, и витязь, наконец, смог оглянуться. А оглянувшись, присвистнул от удивления. Вся поверхность болота вокруг была густо усеяна голыми черепами упырей, словно бахча спелыми арбузами.

— Эк, сколько вас высыпало… — пробормотал витязь. — Серьезно, видать, оголодали тут!

Упыри все всплывали и всплывали, а самые шустрые уже карабкались со всех сторон на островок. Нож витязя немедленно опустился на склизкую шею захваченного упыря.

— Эй вы, орлы болотные! — крикнул Мстислав. — Если это вот чучело, — он сдавил упыря сильнее, заставив того захрипеть, забулькать, — хоть чуть-чуть вам дорого, вам придется проводить меня к Коваку!

Ему никто не ответил. Выбравшиеся на берег упыри неумолимо надвигались, их мертвые, безжизненные лица лоснились от слизи, а когтистые лапы уже нетерпеливо вытягивались к вкусному и теплому человеку, осмелившемуся забрести в их владения. Мстислав разочарованно вздохнул, склонился над поверженным упырем.

— Не повезло тебе, паря, с родичами, кинули они тебя ворогу на поругание!

С этими словами он деловито перерезал упырю горло, не спеша обнажил Лунный меч и с удовольствием увидел, как отшатнулись первые ряды нападавших.

— Правильное решение, слизняки, — кивнул витязь. — Думаю, мы все-таки сможем договориться!

Но он ошибся. Задние ряды упырей надавили, выталкивая передних, и те, хоть и вынужденно, без видимого желания, но все же набросились на него. Напуганные смертоносным мечом, многие из них пытались прорваться и убежать, но сзади продолжали упорно напирать, выдавливая своих соплеменников на верную смерть.

Воздух наполнился зловещим шипением. Это шипел клинок, разделяя упырей на части. Меч легко разрезал их тела, почти не встречая сопротивления, будто внутри они состояли из одной воды. Раны дымились, упыри жутко хрипели, разваливаясь на куски, разбрызгивая кровь и внутренности. Очень скоро ноги витязя скользили в зеленовато-желтой слизи, спотыкались о тела павших, путались в выпавших кишках. Мокрые ладони стали проскальзывать и чтобы не выронить меч, Мстиславу пришлось крепче стиснуть черен.

Время шло, а волны упырей все продолжали накатываться на берег, с каким-то непостижимым упорством идя на смерть целыми сотнями. Они гибли, усеивая землю телами, так что Мстиславу приходилось время от времени спихивать их в болото, расчищая остров…

День сменился вечером, когда витязь с неприятным холодком ощутил, что силы его на исходе. В тело вползала усталость — извечный и, пожалуй, наиболее опасный враг воинов, даже самых могучих. Внутри него что-то рушилось, что-то рвалось, будто распадались незримые узы, которыми лекари скрепили его израненное тело, и Мстислав вдруг с ужасом понял, что этот бой близится к завершению. Меч тяжелел с каждой секундой, а когда под его неподъемным весом ослабевшие пальцы разожмутся… Эта страшная мысль подстегнула его, и он бросился в атаку. Его отчаянный натиск был стремителен и смертоносен, так что на короткое время удалось даже расчистить островок. Но этот всплеск ярости без остатка сожрал весь оставшийся запас сил, и он обессилено рухнул на землю, а точнее, привалился к большой груде мертвых тел, потому что земли на островке давно уже не было видно. Гудевшие от страшного напряжения руки и ноги отказывались повиноваться, и ему оставалось лишь с тоской и ненавистью глядеть, как из болота лезут все новые и новые упыри.

Свежая волна упырей уже взобралась на берег, уже спешила к обессилевшему витязю, когда из болотных недр донесся низкий приглушенный рев. И даже в сгустившихся сумерках было видно, как подернулись дрожью силуэты упырей и как они застыли на месте, будто от гневного окрика хозяина. А затем из болота стала подниматься огромная туша какого-то существа. Оно приблизилось к острову, подняв перед собой большую волну, захлестнувшую берег и окатившую витязя с головы до ног. Он поморщился, стер с лица холодную, вонючую жижу и негнущимися пальцами потянулся к мечу. Некоторое время тот упрямо выскальзывал, пока витязь не разозлился и, перекосившись от усилий, все-таки сумел его подхватить. Кое-как поднялся на дрожащих ногах, бросил взгляд на нового врага.

По острову топал гигант в два человеческих роста. Островок содрогался от его тяжкой поступи и норовил уйти из-под витязя. Но витязь упрямо стоял, стоял, стиснув зубы, и вызывающе мерил противника взглядом.

Упыри бросились врассыпную, один из них замешкался, и длинные лапы чудища тотчас сомкнулись на нем. Звучно хрястнуло, треснуло, и разорванные части упыря полетели в разные стороны. Остальные торопливо попрыгали в воду и на болото опустилась мертвая тишина.

Существо приблизилось, остановилось рядом с Мстиславом. Несмотря на царивший сумрак, витязь разглядел крупное, бугристое тело, все в каких-то наплывах и наростах, покрытое то ли шерстью, то ли тиной, по которой медленно стекала грязная жижа, словно существо только что поднялось с болотного дна.

Болотник — Мстислав вспомнил название существа. Уже давно люди не встречали этих созданий, уже давно никто не помнил, что они собой представляли. Но во многих селениях, расположенных вблизи больших болот, люди продолжали считать их истинными хозяевами болот и продолжали приносить им кровавые жертвы. Говорили, что в стародавние времена, когда на земле еще не было людей, когда и самой земли еще не было, а было лишь Великое болото, болотники были богами упырей. Другие, правда, утверждали, что болотников создала могучая магия упырей, якобы для защиты от врагов, но потом те вырвались из-под власти своих творцов и сами стали главными врагами упырей. В общем, слухов ходило много, но все они, так или иначе, сходились в одном — тварь была сильной, хитрой и смертельно опасной!

Под натиском его холодного изучающего взгляда Мстислав неожиданно почувствовал себя заметно лучше. Словно враждебная мощь болотника поглотилась им без вреда и наполнила тело прежней силой. И теперь они стояли, оценивая друг друга, как два могучих поединщика перед схваткой.

И чем дольше Мстислав буравил соперника глазами, тем больше понимал, что бой с болотником может оказаться последним в его жизни. И дело было не в гигантской силе чудища, нет, чрезмерной силы витязь никогда не боялся. Он знал, что великая сила, как правило, соседствует с великой же неповоротливостью и убогими мозгами. В этой истине он вновь убедился совсем недавно, на примере каменных великанов из пещеры ведьмака.

Однако болотник внушал куда больше опасений. Мстислав вспомнил, с какой быстротой он поймал оказавшегося у него на пути упыря, вспомнил и невольно поежился. Болотник был слишком ловок для своих размеров и, значит, слишком опасен. Стоит ему только выбить из рук Мстислава Лунный меч…

— Человек, — зарычал болотник, прервав затянувшееся молчание. — Зачем. Ты. Здесь.

Он говорил медленно, делая большие паузы между словами, будто вспоминая их правильное произношение.

— Мне нужен Ковак, — спокойно ответил витязь, следя за каждым движением чудища. — Ты можешь указать дорогу к нему?

— Зачем…

— А тебе какое дело? — резко откликнулся Мстислав, и сам удивился своей грубости. Хотя, чему тут удивляться. Уж очень ему не понравилось, что эта нависшая над ним туша выспрашивает его так, будто имеет на это право!

Рука-лапа болотника метнулась к витязю, но тот резво отпрыгнул, ударил мечом. На землю упал длинный, с локоть, коготь чудища.

— Ты. Быстр. Человек, — в голосе болотника послышалось странное удовлетворение. — Твоя. Кровь. Мне. Понравилась бы.

— Подойти поближе, и я проверю, понравится ли мне твоя! — выкрикнул Мстислав, готовясь к бою.

— Нет. Я. Пришел. Не биться, — ответил болотник. — Меня. Послал. Ковак…

— Ковак? — изумился Мстислав. — Так веди меня скорей к нему!

— Зачем…

— Да что ты заладил, зачем-зачем, — буркнул витязь. — Я не враг Коваку. Я пришел просить помощи!

Голова болотника, огромная, как пивной котел, качнулась, будто он согласно кивнул.

— Вижу. Не врешь. Идем…

Болотник развернулся, в несколько длинных шагов пересек островок и вступил в воду.

— Эй, постой, — крикнул ему вслед Мстислав. — У меня же ноги не такие длинные… А по воде ходить я не умею!

— Иди. Следом, — не оборачиваясь, ответил болотник. — Я. Иду. Мелководьем…

Мелководье болотника достигало витязю до самого подбородка, а временами ему приходилось даже плыть. В наступившей ночи он с трудом мог рассмотреть маячившую впереди спину болотника, и временами шел, ориентируясь только на плеск воды. К тому времени, когда под ногами очутилась твердая почва, он уже изрядно замерз, и едва-едва смог выкарабкаться на берег, где и растянулся без сил.

Очнулся витязь уже под теплой меховой шкурой, возле большого и жаркого костра. Наступил новый день, но небо по-прежнему было надежно укрыто хмурыми тучами, а болото все также куталось в белое одеяло тумана. В двух шагах от витязя, прогибая ветви хлипкой березы до самой земли, висело его снаряжение и одежда, кем-то заботливо выстиранная и высушенная. Да и сам он пришел в себя заметно посвежевшим, набравшимся новых сил, будто и не бился вчера из последних сил, умирая от усталости.

Витязь быстро оделся, оглянулся в поисках неведомого хозяина, столь гостеприимно приютившего его этой ночью, и тот не заставил себя долго ждать. Недалеко от берега взбурлила вода и над поверхностью поднялась голова странного существа. Голый зеленоватый череп, толстые губы, слишком крупные для человека уши, но все-таки не такие крупные, как у упыря. Да и слизи, обычной для кожи упырей, у него не было. В общем, существо представляло собой странную помесь человека и упыря. Похоже, это и есть пресловутый Ковак, догадался Мстислав.

— Да, ты прав, человек, — существо раздвинуло губы, показав желтые, но крупные и крепкие зубы. — Я действительно Ковак, и я действительно помесь человека и упыря.

— Как такое возможно? — удивился Мстислав.

— Тебя интересуют подробности?

Мстислав пожал плечами.

— Да, нет, если не хочешь, не говори…

— Да уж, — усмехнулся чародей. — Почему-то, вас, людей, всегда больше волнуют вопросы формы, а не содержания!.. Но я отвечу тебе — мой отец был упырем, а мать человеком… Надеюсь, я удовлетворил твое праздное любопытство?

— Ну, в общем-то… — замялся витязь.

— Сюда очень редко заходят люди. Тем более, с таким странным э-э-э… мечом, как у тебя… Так что я весь в нетерпении — рассказывай, что же привело тебя сюда, человек.

Понимая, что от этого неприятного вида чародея может зависеть жизнь Висты, Мстислав не стал ничего скрывать. Он рассказал ему почти все о заговоре против князя, о ведьмаке, о пропавшей девушке, опустив лишь ненужные подробности об их личных взаимоотношениях и чувствах. Только один-единственный раз он запнулся — когда пришлось назвать имя Белояна — запнулся, и, не заметив никаких признаков гнева у чародея, продолжил рассказ.

— Ты зря опасался упоминать Белояна, — сказал Ковак, когда рассказ витязя подошел к концу. — И хотя он не может быть моим другом, да и какие друзья могут быть у чародеев, он не стал и моим врагом… Нужно, конечно, признать, что наша последняя встреча оказалась чересчур бурной, но таков уж нрав у твоего волхва! Своим неуемным энтузиазмом он может вывести из терпения кого угодно, хоть и каменного истукана! А все потому, что он до сих пор не ведает простой истины, что открылась мне в моих многолетних размышлениях в тиши этого болота… Мир един и неизменен! Ничего не меняется в нем, и никто не в силах изменить что-либо! Все — что было, есть и будет — сосуществуют одновременно! Поэтому наше жалкое сознание, способное охватить лишь данный момент времени, рисует нам неверную картину. Именно поэтому такие наивные простаки, как волхв Белоян, всю жизнь тщатся изменить все вокруг себя, надеясь изменить мир к лучшему!

Чародей продолжал говорить что-то еще, но Мстислав уже не слышал его слов. Он медленно, но верно засыпал. Нельзя сказать, что слова мудрости были ему вовсе чужды. Нет, еще в Царьграде, по настоятельному совету нанятых дядей учителей, он провел немало времени над трудами древних мыслителей. Некоторые из них он даже читал. Конечно, до тех пор, пока сон не прерывал его ученые занятия. Вот и теперь, слушая мудреные речи чародея, он быстро потерял нить его рассуждений, и стал постепенно засыпать…

— Эй, витязь, ты никак, заснул?

Голос чародея едва-едва смог прорваться сквозь сон, но витязь все-таки услышал. Услышал, и волевым усилием заставил себя проснуться, чтобы сразу же ощутить свежую ссадину на лице. Он потер ушибленное место, сообразив, что успел заснуть и шмякнуться прямо об землю. И то хорошо, что не в костер!

— Ладно, витязь, это я увлекся немного… — пробормотал Ковак, сникнув. — Сам понимаешь, говорить тут не с кем, а лягушкам все равно, что слушать.

— Да ничего-ничего, было очень интересно, — жизнерадостно заверил его витязь. — Просто лежа удобнее слушать…

— Правда? — с сомнением спросил Ковак, и, получив утвердительный кивок, заметно воодушевился. — Ну, тогда, я поделюсь с тобой результатами моих самых последних размышлений!

— Постой-постой, — поспешил остановить его витязь. — Мне чрезвычайно интересно выслушать тебя, но сейчас мне нужно спешить, я должен спасти Висту!

— Да-да, ты прав, юноша, — усиленно закивал Ковак. — Я совсем забыл об этой девушке… Волхв рассказал тебе правду — я действительно неплохо овладел магией воды. Не выходя из этого болота, я могу определить местонахождение любого живого существа! Ведь ты, конечно, знаешь, что все живые существа состоят большей частью из воды, и потому всю жизнь на земле можно назвать большим круговоротом воды в природе… Оставайся здесь, витязь, скоро я вернусь, и расскажу тебе, находится ли твоя девушка среди живых или ее следует искать у Ящера!

Не ожидавший такого быстрого согласия Мстислав опешил. Он не успел даже и рта раскрыть, не то, чтобы поблагодарить, а Ковак уже устремился в глубину. Чародей отсутствовал довольно долго. Витязь успел даже два раза покушать, опустошив содержимое заплечного мешка. Стало темнеть и витязь начал подумывать о том, что неплохо бы выловить какую-нибудь живность на ужин. Только вот снастей у него не было. Не долго думая, витязь застыл с обнаженным мечом у берега, готовясь использовать его в качестве острога.

Он стоял довольно долго. Пару раз что-то мелькало поблизости, но он всякий раз промахивался, ругался, но продолжал стоять. Оставленный без присмотра костер погас, дым перестал сдерживать натиск голодных комаров, и они тотчас набросились на него. Но витязь стоял упорно, еще более голодный, чем комары, злой, пока в глубине мутной воды не метнулось вверх нечто крупное. Хищная усмешка исказила его красное, искусанное лицо, и он ударил изо всех сил…

Мощная волна выплеснулась из болота, ударила в витязя и швырнула его на берег, прямо в тлеющий костер. Душераздирающе взвыв, он выскочил оттуда, бросился к воде, чтобы остудить обожженное тело и только тут наткнулся на круглые глаза чародея.

— Ты, парень, что — белены объелся? — спокойно осведомился чародей. — Или бешеный комар покусал? Отвечай, зачем на меня с мечом бросился?

— Так я рыбу хотел… — растерянно и немного смущенно ответил витязь.

Особой вины он не чувствовал. Ковак сам виноват, что не оставил ему никакой еды, а он ведь не чародей какой-нибудь болотный, ему есть надо хорошо и регулярно, организм ведь у него молодой, растущий. Похоже, все это было ясно написано у него на лбу, потому что Ковак лишь рукой махнул. Махнул, и на траву возле витязя стала тотчас падать всяческая снедь. Жареные поросята, гуси, куры, под конец шлепнулась и рыба — большой балык из осетра.

— Ладно, юноша, узнал я кое-что для тебя, — медленно уронил чародей, с нескрываемым любопытством следя за спешно насыщающимся витязем.

Витязь промычал что-то с набитым ртом, но чародей его понял.

— Что, говоришь? — переспросил задумчиво Ковак. — Хотел бы я и сам знать, что…

Мстислав, наконец, проглотил застрявший было кусок мяса, и забросал чародея вопросами.

— Она жива? Где она? Ее украл ведьмак? Где я могу его найти?

Чародей замахал на него руками.

— Откуда я могу знать столько подробностей? Я же не Род!.. Я пытался узнать, жива ли она вообще, но должен признаться, узрел странное, — чародей надолго замолчал.

— Что? Что ты узнал? — не вытерпел Мстислав.

— Если бы не торопил меня, и дал немного времени на размышления, я бы смог ответить тебе более точно… — недовольным голосом откликнулся чародей.

— Сколько времени тебе нужно, чародей?

— Ну, скажем, недельки две, не меньше…

— Две недели??? — витязь едва не взвыл. — У меня нет столько времени! Ответь хоть что-нибудь!

— Как хочешь, — холодно заявил чародей. — Вот она — человеческая природа! Ему не нужны точные сведения, ему подавай хоть что-нибудь! А потом, на основе этих куцых знаний, они берутся изменять мир!

— Так ты скажешь или нет? — нахмурился витязь, чувствуя, как медленно наливается гневом. — Она жива?

— Я увидел очень странное зрелище, Мстислав, она выглядела живой и в то же время не живой…

— Что это значит? — Мстислав приблизился к чародею, и тот, заметив нехороший блеск в глазах человека, невольно отодвинулся подальше от берега.

— Не знаю. Ты же не дал мне времени на размышление, — пожал плечами Ковак. — Все, что я понял, это то, что она находится в мире живых, но при этом что-то в ней было неправильно, не так, как должно быть у людей… Возможно, ты не ошибся, и ее действительно удерживает некий колдун.

— Где ее искать?

— А вот на этот вопрос я, пожалуй, не смогу тебе ответить, человек. Ведь я живу здесь безвылазно, и мои названия мест могут не совпасть с твоими. Думаю, что будет гораздо лучше, если я дам тебе проводника.

— Что еще за проводник? — подозрительно сощурился Мстислав.

— Это магическое существо, мой друг, мой гость, посетивший недавно мою обитель. Его природу я и сам толком не успел понять, но главное, что оно уже изъявило желание сопровождать тебя.

— Ну, что ж, мне все равно, кто будет вести меня, главное — добраться… — равнодушно сказал витязь. — А теперь назови мне плату за свою помощь?

— Какую плату? — удивился чародей, делая вид, что совсем забыл о ней. — А, плату, ну, конечно… Но что же потребовать от тебя, витязь… Я плохо знаю тебя. Да, я вижу, что ты молод и силен, у тебя есть великолепный меч, который, надо думать, не достается просто так. И все-таки этого недостаточно, чтобы понять, на что ты способен. Давай поступим так. Ты пока ищи свою подругу, а я буду приглядывать за твоими поисками. Проводник будет не только указывать тебе дорогу, он будет также моими глазами и ушами. И если вдруг я замечу, что ты вышел на что-то любопытное, что-то, что может представлять для меня интерес, я дам тебе знак. Договорились?

— А если ничего такого не попадется?

— Ну, это вряд ли, такой доблестный витязь, как ты, обязательно вляпается… то есть, я хотел сказать, обязательно наткнется на что-нибудь интересное для меня… А если уж нет, значит, и не надо, обойдусь, как-нибудь, — чародей снисходительно отмахнулся.

— Ну, что же, давай сюда это существо, и мы пойдем отсюда, — поторопил чародея Мстислав.

Витязь не скрывал своего разочарования. Все-таки он ожидал большего от этого чародея. Хотя, с другой стороны, он и так теперь знает значительно больше. Главное — он теперь точно знает, что девушка жива… Вот только эти странности, о которых болтал Ковак, пугали витязя. Неужто ведьмак выжил и продолжает свои нездоровые опыты над Вистой? Если это так, ему следовало торопиться! Как бы Висту не постигла участь страшнее, чем смерть!

— Не спеши, витязь, ему нужно подобрать для дороги наиболее подходящую форму, а ты пока поспи… Утром вы отправитесь в путь!

— Что? — взвился Мстислав. — Каким утром? Проклятый ведьмак плетет новые козни, может, пытает Висту, а ты мне предлагаешь спать?!

Ковак протянул в сторону Мстислава руку и того неудержимо потянуло в сон. Куда сильнее, чем во время мудрых речей чародея. Сильнее, пожалуй, были только труды древних мыслителей.

А проснувшись, Мстислав с удивлением обнаружил, что местность вокруг разительно изменилась. Вместо тоскливых болотных просторов его окружал лес, близкий и родной, и он с удовольствием вдохнул полной грудью его свежий и чистый воздух. Столь резкая смена его местоположения вызвала у него противоречивые чувства. С одной стороны, он был рад, что ему не пришлось, увязая по уши, топать через бескрайние унылые болота. Но вот с другой стороны… Ведь его перенесли спящим, перенесли помимо его воли и желания, как какого-нибудь жалкого беспомощного котенка, не способного перебраться через улицу. Он так зримо представил себе этого маленького беззащитного звереныша, что почти не удивился, увидев его подле себя.

Котенок сидел на его туго набитой дорожной сумке и мирно умывался. Некоторое время Мстислав наблюдал за столь правдоподобным плодом своего воображения, пока до него не дошло, что воображением здесь и не пахнет. Перед ним сидел самый настоящий живой котенок.

— Это еще что? — нахмурился витязь. — Откуда ты здесь?

Мстислав оглянулся, надеясь увидеть хозяина или, скорее, хозяйку животины, но вместо этого наткнулся на оседланного коня и не удержался от восхищенного свиста. Перед ним стоял черный, как смоль, жеребец, крупный, с широкой грудью, с роскошной гривой, в общем, самый, что ни есть богатырский, самому Муромцу на зависть! Так, значит, и конем обеспечили! А судя по толщине сумке — еще и провизией! Он недоверчиво покачал головой. Все это ему совершенно не понравилось. Он слишком хорошо помнил, чем обернулась заботливость ведьмака…

Однако когда в животе требовательно заурчало, витязь был вынужден признать, что отказываться сейчас от приготовленной еды, а потом носиться по лесу за каким-нибудь глупым зайцем, было бы непредусмотрительно. Ругая себя и свою ненасытную утробу последними словами, он залез в сумку и с мрачным выражением лица приступил к завтраку. А когда голод перестал туманить сознание, Мстислава вдруг осенило.

— Проводник?! — воскликнул он, ткнув обглоданной костью в сторону котенка. — Неужто ты и есть тот самый проводник, которого обещал мне Ковак?

Это было больше шуткой, чем догадкой, но когда котенок согласно кивнул, витязь остолбенел, забыв закрыть рот. Его охватило чувство, что коварный чародей жестоко обманул и посмеялся над ним, подсунув в проводники жалкого котенка! Ему — витязю и богатырю!..

Ему приходилось слышать о разных спутниках богатырей. Витязь и пес, например, всегда казались ему очень неплохим вариантом. Витязь и ловчий сокол или ястреб — тоже сгодилось бы. Вполне солидно выглядел витязь и дракон. На худой конец, подошла бы и лягушка — каждый поймет, что это не лягушка, а царевна заколдованная… Но это!!!

— Эй, послушай, — дрожащим от гнева голосом обратился витязь к проводнику. — Я помню, Ковак говорил, что ты можешь менять форму… Ты не мог бы, поменять эту, а? Ты подумай, что люди-то скажут? Ну, в какое-нибудь благородное животное, собаку там, или волка? В коня, наконец?

Котенок молчал и лишь взгляд его, как показалось витязю, наполнился укоризной.

— Вот так ты, значит, да? — расстроился Мстислав. — Ну, коли так, будешь сидеть у меня в мешке!.. Хотя, стоп, какой мешок, а дорогу-то ты как будешь указывать?

В ответ котенок ткнул лапой куда-то в сторону.

— Отлично. Просто замечательно. Я уверен, что кощунники сложат о нашем путешествии песню, — пробурчал Мстислав, поднимаясь в седло. — А на плече его сидел кот и грозно топорщил усы, приводя противника в парализующий хохот!

Следуя направлению, указываемому котенком, витязь быстро выбрался из леса на большак. Они скакали весь день, а к вечеру, Мстислав издалека приметил широкое и приземистое здание корчмы, привольно раскинувшееся на перекрестке. Жилье, а значит — скорый отдых и кормежку приметила и лошадь, безо всякого понукания прибавившая ходу.

Корчма, как много в этом слове для сердца русского слилось… Очень скоро витязь уже находился в этом благословенном богами месте, а перед ним быстро росла груда костей. Рядом, возле горки рыбьих останков, с раздутым животом развалился котенок.

Под ногами Мстислава что-то закопошилось, и над лавкой показалась крупная собачья морда, требовательно заглядывая человеку в лицо. Витязь бросил кость, и пес довольно захрумкал, скрывшись из виду. Но вскоре его морда вновь появилась на свет. Правда, теперь он больше не смотрел на витязя. Старательно вытягивая шею пес принюхивался, и, спустя мгновение, приметил своего извечного врага.

Сытый и немного сонный Мстислав не успел даже испугаться. Оскаленная пасть пса нависла над котенком, и в ту же секунду тот круто изогнулся, зашипел с такой силой, что сон вмиг вылетел из головы витязя. Но спасать проводника от жутких челюстей пса ему не пришлось. К его немалому удивлению пес позорно бежал, а витязю оставалось лишь смерить котенка подозрительным взглядом. Только сейчас он вдруг осознал, что перед ним вовсе не беззащитный детеныш, как показалось вначале. В его облике скрывалось неведомое существо, возможно, опасное, и об этом не стоило забывать ни на минуту.

Послеобеденную дремоту как рукой сняло, и витязь невольно прислушался к громыхавшему за соседним столом басу. Голос принадлежал дюжему, поперек себя шире мужику, заросшему длинными черными волосами. Хотя он старательно приглушал свою речь, все же его голос был столь низок и могуч, что заставлял дрожать тяжелую дубовую столешницу под ладонями витязя. Так что не услышать его было просто невозможно.

— Вот с того времени наш князь заметно изменился, — рассказывал мужик. — То ли обет какой дал, то ли еще чего…

— Ну, обет вряд ли, — усомнился его собеседник, по виду обычный крестьянин. — Князья они, известное дело, полные хозяева свому слову — хошь дал, хошь взял…

— Не скажи, брат, не скажи, — покачал своей черной гривой мужик. — Всяко бывает… Да и как иначе объяснить? Сидел себе в тереме человек спокойно, никого шибко не трогал, никому не мешал, в общем занимался обычным княжеским делом — греб под себя баб, жрал да пил в три горла… И на тебе! И недели не прошло, а на колу уж дюжины две лиходеев всяких побывало! Когда такое было? Остальные душегубцы мигом присмирели, так что сейчас по городу ночью ходить можно, ничего не боясь! А князь за соседний лес уже принялся. Поверишь ли, каждый день лихоимцев приводят, да не по одному! И в подвал всех сразу, в подвал… В общем наладилась жизнь-то у нас. Одна беда, повадился князь сам злодеев пытать…

— Что ж здесь плохого-то? Будь я князем, я бы тоже руку приложил к татю какому-нибудь! — мечтательно закатил глаза крестьянин.

— Может, ты и приложил бы руку, — согласился чернявый. — Но не каждый же день! А князь, что ни вечер — в пыточной! А что заплечных дел мастерам прикажешь делать?

— А чтой-то ты за них распереживался, родич там никак служит?

— Если бы родич… — вздохнул мужик и разом опрокинул в себя кружку вина. — Сам я там работал, старшим заплечником…

— Вот тебе и раз! То-то я смотрю, здоровый ты какой! — с уважением заметил смерд.

— А то! Там без силы, а еще больше без умения никак нельзя, — веско заметил заплечник. — Но ведь выгнал он нас всех, сказал — плохо работаете, ребята! Это я-то плохо? Да я ж двадцать лет при князе состоял! Уж я так умел руки выкручивать… Эх, что там говорить!

— Неужто князь получше вас оказался?

— Не знаю. Пока я на службе был, князь завсегда нас выгонял, а теперь уж и подавно не знаю, но… — он поманил пальцем собеседника, и тот послушно пододвинулся. — Теперь-то поутру на кол их не выводят, теперь выносят их! Да каких!.. Разве ж такое при мне было? Разве ж так можно? Они же на колу еще помучиться должны, и подольше. Они должны хорошо прочувствовать, как кол впивается в их тело, как проходит насквозь… А теперь что?

— Что?

— Что-что! Еле живые они на кол садятся, уже ни боли, ни страха, ничего не чувствуют! А вид у них какой? Как будто месяц на хлебе и воде просидели! Краше только в гроб!

— Видать совсем зверем стал?

— Да, может и зверем, — равнодушно заметил бывший заплечник. — Да мне теперь все едино. Мое дело — работу новую сыскать.

Мстислав далее не слушал. Он еще вовсю размышлял, пытаясь понять, что же привлекло его внимание к этому разговору, а ноги уже несли его за соседний стол, да и руки не забыли прихватить кувшин с вином. Ничего не говоря, он сначала наполнил до краев кружки мужиков, и лишь затем спросил:

— Послушай-ка, парень. А отчего, ты говоришь, с князем все это приключилось?

— Отчего-отчего, — пробурчал заплечник, одним махом осушил кружку. — Я же говорю, обет дал…

Мстислав подозвал корчмаря, бросил ему монету и велел накрыть стол. Очень скоро стол заполнился разнообразными блюдами, в основном, мясными. Посветлевший заплечник сурово улыбнулся, принялся не спеша насыщаться, не забывая при этом и рассказывать.

— Был у нас князь как князь! Запустил, правда, маленько дела, но, в остальном, орел орлом! А потом возьми да захворай. Да так серьезно, что все уже решили — помрет… Ан нет! Явился с неделю назад в княжий терем калика перехожий. Уж, не знаю, как его гридни пропустили наверх, уж больно грязный был да плюгавый, но предстал он пред светлы очи князя… А князь возьми да и выгони всех из горницы! Уж, как его калика лечил, одним богам известно. Но только вышел вскоре князь живой и здоровый. Свежий, бодрый и даже как-бы помолодевший враз! И так рьяно взялся за дела княжеские… Очистил город от ворья всякого, на дорогах лесных порядок враз навел, так что нечисть теперь и носа не кажет! Приструнил боярина одного, что успел раньше силу приобрести. В смысле — в измене обвинил да на кол посадил, а земли его себе, понятное дело. Иначе, зачем, они вообще, изменники эти нужны?.. И все бы хорошо, да вишь, без работы я остался…

— Ладно-ладно, это я понял уже, — перебил его витязь. — А скажи мне, куда калика-то делся?

— Калика? Какой-такой калика? — глаза мужика заметно осоловели. — А, калика, да помер он давно… Как князь-то вылечился, тот сразу и гикнулся. Старый больно был, да немощный…

Мстислав чуял, как внутри него сжимается стальной кулак. Он бы не смог объяснить, почему, но последние сомнения покинули его. Теперь он был твердо убежден — ведьмака надо искать там, в том княжестве, откуда пришел заплечник. Витязь вскочил и едва сдержался, чтобы не броситься сейчас же в дорогу. Нет, сегодня он и так едва не загнал и себя, и коня. Если он хочет прибыть на встречу с ведьмаком в боеспособном состоянии, ему не следовало забывать об отдыхе.

Он отправился спать, и не увидел, какой взгляд бросил ему вслед заплечник. Его расслабленное, расплывающееся лицо внезапно, на один краткий миг, обрело необычную для пьяного твердость и холодность, а его губы изогнулись в презрительной усмешке. Но уже в следующее мгновение за столом вновь очутился обычный пьяный мужик, не способный даже собрать в кучку свои разбегающиеся глаза.

Глава двадцать первая

Горизонт расцветал алым цветом, первые лучи солнца робко ощупывали небосклон, а витязь уже мчался во весь опор. Мчался, не задумываясь о том, что он скажет князю, как объяснит свое появление. Все это даже не пришло ему в голову. Он мчался, подгоняемый одним-единственным желанием — увидеть князя, заглянуть в его глаза. Мстислав был уверен, что какой бы облик не принял ведьмак, он узнает его. Узнает и довершит, наконец, то дело, которое не довершил тогда, в пещере… Но сначала, сначала он вырвет из его грязных лап Висту!

Достигнув города, витязь, не сбавляя ходу, сразу же ринулся на княжий двор. Ослепленный жаждой мести, он ворвался туда, ничего не замечая вокруг. Ни рухнувших ворот, выбитых могучим ударом поднятого на дыбы жеребца, ни стоптанных дружинников, рискнувших преградить ему путь. Опомнился он уже возле крыльца, когда слетев с лошади, попытался вломиться в терем. Только здесь он с некоторым удивлением обнаружил, что окружен плотным кольцом непонятно почему озлобленных гридней, тыкавших его копьями. Их острые наконечники давили, оттесняя витязя от терема, и тогда его ладони плотно обхватили пару копий, а глаза стали наливаться дурной кровью. Несколько малодушных дружинников испуганно попятились, но большая часть лишь усилила натиск. Разозленный Мстислав зарычал, как дикий зверь, готовый взорваться убийственным вихрем и разметать эту толпу безумцев, посмевших задержать его…

— Стоять!!! — зычный голос ударил по нему, подобно оплеухе.

Подняв глаза, Мстислав увидел на крыльце грузного пожилого воина, в котором немедленно признал местного воеводу. Багровый от гнева, тот стоял, сложив руки на поясе, а его взгляд метал молнии. Почуяв, что сбил первый приступ ярости незнакомого, но выглядевшего весьма опасным пришельца, воевода усилил натиск.

— Ты что это тут устроил?! Ты пошто ворота сломал? Разве для того их ставили, чтобы ты их ломал! — заорал он, брызгая слюной, и для вящей убедительности затопал ногами. — Ты к князю приехал или хвост чесать?.. Иль на копья восхотел, сопляк-мальчишка?.. Стой где стоишь, и даже не думай двигаться! И только попробуй меч лапнуть!..

Гневный крик воеводы подействовал на витязя так, как надо, то есть как хороший ушат холодной воды. Мстислав загнанно огляделся. Уже не меньше двух дюжин ратников угрожали поднять его на копья, а за их спинами подтягивалось еще столько же. Но куда большее впечатление на него произвели сорванные с петель ворота. Тут же вспомнилось, что сорвал их именно он, а еще вспомнилось, как расшвыривал попавшихся под горячую руку гридней. Вспомнилось, и краска стыда немедленно заполнила лицо… Ведьмак ведьмаком, но зачем же ворота ломать? Да людей калечить?

— Что тебе здесь надо? Отвечай быстро, и, может быть, князь смилостивится и оставит тебе твою никчемную жизнь! Отвечай, если жизнь тебе еще дорога! — воевода подкрутил свои топорщившиеся седые усы.

Он чувствовал себя полным хозяином положения. Неведомый витязь не успеет даже прикоснуться к мечу, а если и успеет, то ненадолго. На стенах, на крыше терема уже залегли меткие лучники, готовые по команде превратить витязя в ежа.

Мстислав молчал. Он не знал, что ответить. Если человек врывается, как бешеный, на княжий двор, то вряд ли только затем, чтобы взглянуть на князя. Скажи он правду, его сразу заколют, как кабана. Он с надеждой бросил взгляд на седло своего взмыленного жеребца, где должен был сидеть его проводник, но того и след давно простыл.

— Ты будешь говорить, али нет! — взревел воевода, резко взмахнул рукой и гридни тотчас усилили напор, их копья угрожающе проскрежетали по доспехам, готовые вонзиться в плоть.

— Остановись, воевода, — тихий голос, раздавшийся невдалеке, привел Мстислава в трепет.

Только один голос в этом мире мог заставить его сердце взбрыкнуть, словно необъезженного жеребца. И сейчас он услышал именно этот голос. Голос Висты. Она выступила из-за спины воеводы, медленно спустилась во двор, воины поспешно расступались перед ней, пропуская к витязю.

— Вели своим людям разойтись, — не оборачиваясь, приказала Виста.

Воевода недовольно скривился, но послушно проревел команду, и вскоре пространство вокруг витязя очистилось. Остались только двое — Мстислав и Виста. Да еще воевода продолжал маячить на крыльце, что-то возмущенно бурча себе под нос.

— Ступай к князю, скажи, что человек, которого он ждал, уже прибыл и скоро будет, — распорядилась Виста.

Воевода нахмурился, чуть ли не заскрипел зубами, но все-таки пересилил себя и скрылся в тереме. А Виста широко улыбнулась витязю, но так, что витязя бросило в пот. Лучше бы она этого не делала! Потому что секунду назад Мстислав готов был заключить ее в объятия, но теперь лишь буравил ее расширенными от удивления глазами, пытаясь понять, что с девушкой не так. Потому что Виста не могла так улыбаться. Ее улыбка могла быть приветливой, могла быть насмешливой, могла быть даже злорадной… Но такой, какая сейчас стыла на ее надменном лице, она быть никак не могла!

Так и не дождавшись никаких слов от витязя, озадаченная девушка пожала плечами, повернулась, бросила коротко:

— Следуй за мной! — и направилась в дом.

Она шла, не оглядываясь, уверенная, что витязь идет за ней. И витязь действительно следовал за ней. Следовал, проклиная себя, ведьмака и Висту попеременно, следовал, теряясь в догадках, не зная, что и думать. И тем более, не зная, что предпринимать. А перед ним шла девушка, как две капли воды похожая на Висту. Она выглядела, как Виста, она была одета, как Виста, все в ней было как у Висты! И все-таки это была не та девушка, которую помнил Мстислав. Этот незнакомый взгляд, эта странная улыбка — они не могли принадлежать той, его Висте! К тому же он совершенно не чувствовал сейчас той близости, того внутреннего родства, что появилось между ними в последнее время. Черт знает каким чувством, но он чуял, что перед ним совершенно чужой человек!.. Правда, оставался еще здравый смысл, который упрямо подсказывал, что за ту пару недель, что они провели вместе, он не мог в тонкостях изучить ее, но здравый смысл никогда не входил в число его ближайших советников…

После нескольких длинных переходов они остановились возле двери, охраняемой парой могучих гридней, облитых сверкающим железом по самые уши. Виста смерила Мстислава оценивающим взглядом, словно проверяла, не накинется ли он голодным зверем на князя, удовлетворенно кивнула.

— Ступай, князь давно ждет тебя.

— Виста! — ее имя буквально само вырвалось из него. — Ты ли это? Я не узнаю тебя!

— Не беспокойся, Мстислав, — она лукаво подмигнула ему. — У нас еще будет время познакомиться! А пока ступай, князь Остромир ждет тебя!

Она отступила в сторону, и Мстислав, стиснув зубы, толкнул дверь. Посреди горницы стоял князь. Высокий, стройный, седовласый, с мужественным лицом, с глубоко посажеными глазами, в которых читалась мудрость, он производил самое благоприятное впечатление. И сколько ни всматривался в него витязь, узнать в нем ведьмака он так и не смог. Нахмурившись, Мстислав долго разглядывал князя во все глаза, пытаясь уловить хоть какое-то сходство. Окажись на месте Остромира кто другой, тот давно уже кликнул бы гридней, да велел бы им наказать бесцеремонного витязя. Однако князь проявил удивительное терпение, позволив разглядывать себя, как диковинку, хотя, в конце концов, и он был вынужден прервать затянувшееся молчание.

— Признайся, витязь, зачем же ты ворвался в мой дом? Переполошил всю дружину, воевода вон пыхтит от злости да искрится, того и гляди дом запалит… Из-за чего столько шума? И стоило ли вламываться аки злобный печенег? Разве отказал бы я принять дружинника великого князя? — спокойно спросил князь.

— Откуда ты знаешь, что я дружинник Владимира? — витязь окинул князя подозрительным взглядом.

— Поблагодари Висту за то. Она тебя вовремя признала, — усмехнулся князь. — А то не сносить бы тебе буйной головушки!

— И давно она здесь? — требовательно спросил Мстислав, поражаясь своей наглости.

— Ах, вот в чем дело! — суровые складки на лице князя несколько разгладились, теперь он пристально оглядел витязя с головы до ног. — Теперь я понимаю тебя… Ты приехал за ней!.. О, да, я все понимаю. Любовь легко лишает разума и мудрецов, не то что… Ну, коли так, я прощаю тебя, Мстислав! И приглашаю разделить со мной обед! Но, пока готовят стол, думаю, тебе не помешает попариться с дороги, не так ли? Ступай, Виста распорядится…

Мстислав машинально кивнул, даже направился к двери, прежде чем сообразил, что князь так и не ответил на его вопрос. Он резко обернулся и наткнулся на улыбающееся лицо Остромира.

— Я понимаю твои чувства, витязь, — князь сочувственно кивнул. — Поэтому из уважения к ним отвечу на твой дерзкий вопрос! Виста приехала сюда недавно, сразу после моего выздоровления. Так случилось, что мы встретились… А ведь тебе, наверное, как никому известно, что сердцу не прикажешь! Теперь сам видишь, какое положение она занимает в этом доме, — он виновато развел руками. — И надеюсь, что вскоре она станет моей женой!

Витязь покинул покои князя оглушенный и раздавленный. Теперь-то он понимал, что стояло за возникшей между ним и Вистой отчужденностью!.. И ни жаркая баня, ни отчаянные усилия сочных и спелых девок, разминавших его мышцы, закостеневшие после целого дня в седле, так и не вернули ему хорошее расположение духа. Уже одеваясь в свежее платье, он вдруг цепко ухватил девку за плечо, грубо привлек к себе. Та радостно заулыбалась, с надеждой прильнула к нему всем телом, но ее поджидало жестокое разочарование. Оказывается, его интересовало лишь расположение покоев Висты. Обиженным голосом девка ответила на все вопросы, и ушла, возмущенно вихляя задом…

На обед он пришел хмурый и сосредоточенный. Ел, кидая в рот все, что стояло рядом, не ощущая ни вкуса, ни запаха, и старался не смотреть в сторону Висты.

— Стольный град очень далек от нас, Мстислав, — заметил князь. — Поэтому мы всегда рады любым гостям из Киева. Надеюсь, ты поведаешь нам новости, да расскажешь о подвигах своих славных, кои, несомненно, приключились с тобой в пути!

— Я в затруднении, князь. Я скакал весь день и сейчас с трудом ворочаю языком. Ты уж прости меня, но, может быть, я завтра смогу потешить твое любопытство?

— Да, витязь, я вижу, ты действительно сильно утомился в дороге. Ну, что ж делать, ступай. Отдыхай, набирайся сил, но уж завтра не отвертишься, уж не обессудь, — князь шутливо погрозил пальцем.

— Обещаю, князь, — витязь поднялся из-за стола. — Завтра расскажу все!

На небо выкатилась луна, а Мстислав не ложился, да и не собирался ложиться вовсе. Какой уж тут сон! В груди бушевал пламя, загасить которое было невозможно. Ему следовало бежать отсюда, бежать, как можно дальше, дабы не наделать сгоряча глупостей. Но уехать, не переговорив с Вистой начистоту и без свидетелей, он никак не мог. И хотя он был уверен, что князь не обманул его, точку в их отношениях могла поставить только сама Виста.

Во избежание ненужного громыхания железом он не стал одевать ни бронь, ни перевязи с мечами. Отворив дверь, он оглядел пустынные ночные переходы, освещаемые редкими масляными светильниками, а затем бесшумно выскользнул в коридор. До покоев Висты он добрался без происшествий. Оставалось надеяться, что девушка здесь, а не в постели князя! При этой мысли его челюсти сжались, а зубы нещадно заскрипели…

Дверь была не заперта, и это вызвало у него новый всплеск гнева — небось, для князя оставила! Несмотря на жаркую летнюю ночь, ставни на окнах были плотно закрыты, и в покоях стоял непроглядный мрак. Поэтому, когда сзади раздались чьи-то шаги, он поспешно затворил дверь, лишив себя единственного источника света из коридора.

Дождавшись, когда стихнут шаги, витязь оторвался от двери и шагнул вперед. Глаза постепенно привыкали к темноте и вскоре он уже смог разглядеть очертания кровати перед собой. Он сделал несколько шагов, хотел было позвать девушку, но в этот момент шею захлестнула удавка, и из горла вырвался лишь хрип. Он рванулся назад, пытаясь сбить напавшего с ног, но тот ловко увернулся. Правда, удавка слегка ослабла и Мстислав смог заложить за нее пальцы, но это помогло ненамного. Свободной рукой он попытался зацепить противника, но тот опять вывернулся, так что кончики пальцев витязя лишь бессильно скользнули по мягкой кожаной куртке. Скользнули, ощутив характерную выпуклость и приведя витязя в трепет. Не могло быть сомнений — его душила женщина. Ловкая, быстрая, знающая и умеющая убивать. Знакомая наощупь куртка, знакомый запах… Это была Виста! Это открытие настолько потрясло Мстислава, что он замешкался, замешкался на один краткий миг, но этот миг оказался решающим. На его затылок обрушился мощный удар и витязь потерял сознание.

А вернулось оно уже в подземелье, где витязь обнаружил себя, прикованным к стене толстыми, с локоть толщиной, цепями, которые даже с его силой разорвать было невозможно. Одежду с него содрали, оставив совершенно голым, впрочем, смерти от холода здесь следовало ожидать меньше всего. Ибо посреди пыточной жарко пылал огонь, а в нем раскалялось великое множество разнообразных железных приспособлений, предназначенных исключительно для всяческого умерщвления плоти. Рядом, криво ухмыляясь, стоял князь Остромир. И хотя его облик нимало не изменился со времени трапезы, теперь уже ничто не могло обмануть витязя — перед ним стоял ведьмак, его треклятый враг!

— Вот мы и встретились, Мстислав! — оскалился он. — Я ждал этой встречи куда больше, чем ты, и куда сильнее, чем ты можешь догадываться!

— Так может снимешь цепи с меня, да выпьем вина по такому случаю? — усмехнулся в ответ Мстислав.

— Выпьем, выпьем, а то как же! Только пить я буду один, и отнюдь не вино…

Ведьмак резко приблизился, из его рта выдвинулись матово-черные жвала, которые сухо щелкнули перед самым лицом витязя. Мстислав отшатнулся, а его затылок врезался в стену с такой силой, что в глазах враз потемнело. А когда прояснилось, ведьмак вновь принял человеческий облик.

— Что это была еще за мерзость? — прохрипел ошеломленный витязь. — Зачем ты отрастил эту дрянь?

— Нет, это не я отрастил, — покачал головой ведьмак. — Это твой подарочек!

— Что за чушь!

— Да-да, ведь это ты едва не убил меня своим проклятым мечом! — внезапно озлобился ведьмак. — Это ты разрушил мое прежнее тело и вынудил воззвать к помощи Великого Мизгиря!

— Великий Мизгирь? Ты хочешь сказать, что тебя спас паучий царь? — недоверчиво спросил витязь. — Не знаю, зачем, но ты лжешь, ведьмак! С чего бы это царь-мизгирь откликнулся на просьбу жалкого колдунишки?

— Мы всегда неплохо ладили с ним, — пожал плечами ведьмак. — В свое время именно он отдал мне ядовитые жвала, что сослужили мне верную службу в моих опытах… моих душевных опытах…

— Что-то раньше я не видел у тебя этой гадости…

— Вот тут ты прав, витязь! Ибо раньше они не росли из моего тела! — злобно прошипел ведьмак. — Пока ты не уничтожил его! Владыка пауков спас меня от смерти, удержав мою душу здесь, в этом мире, и подарил мне новое тело, но взамен!..

Ведьмак едва не захлебнулся от злости.

— Взамен он приобрел власть над моей душой! Какое бы тело я не избрал своим пристанищем, он будет всегда владеть мною! Я обречен вечно служить ему, этому гадкому насекомому! — ведьмак заскрипел зубами. — Все мои способности, все мои умения и бесценный опыт я вынужден направлять на то, чтобы утолить его вечный голод! Теперь каждую ночь я принужден исторгать для него души! Прошла немного времени, но мне осточертели все эти бандитские хари, которых мне приводят каждый вечер!.. Но знай же, что скоро я впервые сделаю это с удовольствием! Скоро. Но не сейчас! Вначале мне хотелось бы удовлетворить иную жажду…

Надев толстую рукавицу, ведьмак снял с жаровни железный прут, раскаленный докрасна. Ткнул им в грудь витязя и медленно повел его вниз, до самого паха. Витязь зарычал, изо всех сил сжал челюсти, стараясь удержать рвущийся из него крик.

— Рычи-рычи! — удовлетворенно заметил ведьмак. — Не хочешь кричать, не кричи, но я-то знаю, как тебе больно! Но все это цветочки, по сравнению с той болью, что ждет тебя вскорости, когда твоя жалкая душонка попадет в цепкие тенета Великого Мизгиря!

Прут скворчал, выжигая плоть, испаряя выступающую кровь, но неумолимо вычерчивал на теле витязя причудливый рисунок. Мстислав рычал, как бешеный зверь, скрежетал зубами, его тело билось от нестерпимой боли об стену, вздымались и опадали огромные бугры мускулов, всегда такие внушительные и такие бесполезные сейчас. Наконец, завершив свое творение, ведьмак отступил на несколько шагов и придирчиво оглядел работу.

— По-моему, получилось неплохо. Прошу любить и жаловать! Портрет моего повелителя. Кстати, скоро он станет и твоим…

— Никогда! — прохрипел витязь. Его голова бессильно упала на грудь, и он невольно увидел на груди переплетение багровых линий, складывавшихся в рисунок огромного мизгиря.

— Ладненько, пока с тебя хватит, — ведьмак положил уже остывший прут назад, в огонь. — Пора подкормить хозяина, черт бы его подрал!

Ведьмак направился к выходу, на пороге обернулся.

— Только будь добр, никуда не уходи, хорошо? Я скоро! — он улыбнулся своей шутке и покинул подвал.

А вскоре на пороге появились крепкие гридни, волочившие за собой изрядно избитых бородатых мужиков разбойничьего вида. Несмотря на то, что на них не было живого места, они были еще в сознании и не забывали крыть своих мучителей благим матом. Все время, пока их втаскивали, раскладывали на пыточных ложах, в подземелье стояла отборная ругань. Дружинники никак не реагировали на оскорбления. И только когда работа была закончена, а разбойники лежали, вытянутые по струнке, один из гридней от души залепил одному затрещину. Голова мужика дернулась и его вопли разом стихли.

— Не стоило тебе упоминать мою мать, дерьмо собачье, — потирая кулак, сказал гридень.

— Осторожней! — предупредил его товарищ. — Он не должен сдохнуть здесь, им еще на колу надо покорячиться!

Когда они проходили мимо витязя, тот не удержался, крикнул:

— Вы хоть знаете, ребята, кому служите? Вы знаете, что вашего князя уже давно нет в живых! Что в вашем княжестве заправляет колдун, нацепивший личину князя! Слепцы, неужто не видите!

Одни из воинов шагнул к нему вплотную, тихо сказал:

— Ты лжешь, собака! — воин сплюнул под ноги витязю. — Но даже если ты и прав, это ничего не меняет!

— Что ты говоришь, воин? Ты же присягал князю!

— Какому князю? — взъярился гридень. — Тому, кто полгода не платил нам деньги? Не выдавал оружие, одежду, еду? Из-за которого разбежалось полдружины? Который на старости лет выжил из ума, и занимался только пьянками да гулянками? В то время как всякое ворье растаскивало казну и княжество? Ты об этом князе говоришь? Если он мертв, то я только рад этому! И сейчас мне все равно, кто разгребает то дерьмо, что осталось от того князя, будь он хоть трижды колдун! Главное, что он его разгребает!

— Как бы там ни было, я дружинник великого князя… — начал было Мстислав, но его перебили.

— Да, конечно, — глумливо согласился воин. — А я волхв Белоян!

Второй гридень хохотнул, хлопнул товарища по спине, и они ушли, оставив Мстислава беситься от ярости.

— Хорошие парни, не так ли? — на пороге появился ведьмак. — Надеюсь, теперь ты в полной мере понимаешь, как условны и относительны в этом мире понятия добра и зла, правды и кривды?!

Мстислав не ответил, погруженный в тягостные размышления.

— А теперь смотри, витязь, смотри и трепещи! Ибо скоро тебя постигнет та же участь!

Ведьмак склонился над одним из разбойников. Черные жвала вонзились в грудь человека, и тот взвыл страшным голосом. Его тело бешено затрепыхалось, как в лихорадке, заскрипели удерживавшие его ремни. Разбойник орал и визжал так, что временами витязю закладывало уши. От этих криков очнулся второй разбойник и с ужасом уставился на соседнее ложе.

— Что он делает? — заорал он. — Что он с ним делает? Ради всех богов, скажите, что он делает!

В какой-то момент разбойник не выдержал ужасного зрелища и отвернулся. И только витязь продолжал смотреть, впитывая каждый звук, каждый вопль и наливаясь черной ненавистью…

Ведьмак оторвался от жертвы, оставив на теле парочку небольших отверстий против сердца. Но человек еще жил, если, конечно, можно было назвать жизнь без души жизнью. В подземелье воцарилась зловещая тишина, которую распороли шаги ведьмака, неторопливо подходившего ко второй жертве.

— Значит, тебя интересует, что я сделал с твоим приятелем? Охотно отвечу — я вынул из него душу! Надеюсь, теперь тебе станет гораздо спокойнее, не так ли? — ведьмак нагнулся и разбойник заверещал, когда жвала пробили ему грудь.

Когда все кончилось, ведьмак вынул чистый платок, промокнул несколько капель крови, залетевших ему в лицо, и повернулся к витязю. Заметив его наполненный ненавистью взгляд, удивленно вскинул брови.

— Тебя никак взволновала судьба этого отребья? А ведь я их даже не убил! Ведь они преступники и душегубы, поэтому их ждет кол. А что касается душ, так не все ли равно, где отбывать вечные муки — у Ящера или у паучьего владыки?

— А как же Ящер? Куда же он смотрит? У него из-под носа уводят добычу, а он бездействует! Неужели он слабее какого-то паука-переростка?

— Не тебе судить об этом! — высокомерно обронил ведьмак. — Много ли мы знаем о животном царстве? А о царстве насекомых и того меньше! Между тем, паучье племя пережило не одного человеческого бога! Я вполне допускаю, что Царь-Мизгирь и сам бог, паучий бог… Кстати, у него есть интересная версия сотворения мира, в которой нашему Роду уделено весьма скромное место!.. А сейчас я покину тебя, ибо скоро утро и мне нужно немного вздремнуть! Нелегко, знаешь ли, разбирать княжеские дела, запустил Остромир тут все… Но ты не расстраивайся, завтра вечером мы снова увидимся.

Улыбнувшись на прощание, ведьмак ушел. Под утро за разбойниками пришли гридни. Отвязывая обреченных, они обсуждали разные житейские проблемы, а витязь наблюдал, наливаясь бессильным гневом. Перед ним были обычные дружинники, которые в другое время и в другом месте, быть может, стояли бы с ним плечом к плечу, отражая натиск врага. Которые, не раздумывая о собственной безопасности, могли бы броситься на его выручку… Но только не сейчас! Их разделяло лишь несколько шагов, но в действительности меж ними разверзлась настоящая пропасть. Пропасть, созданная проклятым ведьмаком!..

— Ребята, вы совершаете страшную ошибку! — не выдержал Мстислав. — Я дружинник князя Владимира! Если вы известите князя обо мне, он щедро наградит вас! Быть может, даже зачислит в свою дружину!.. Запомните — князь Остромир изменник и злоумышляет против великого князя! Если вы поможете раскрыть заговор, вы никогда не пожалеете об этом!

Воины ушли, не удостоив его и взглядом. Впрочем, другого он и не ждал. Оставалась только надежда, что кто-нибудь из них все же одумается и рано или поздно пошлет весточку в Киев. Или, скорее уж, проболтается о странном узнике спьяну, а столичных соглядатаев здесь должно быть достаточно. Вот только его кости к тому времени, когда сюда нагрянет киевская дружина, могут истлеть…

Потянулись бесконечные мучительные часы ожидания, витязь погрузился в полузабытье, но когда в подземелье раздался посторонний звук, мгновенно вскинул голову. Однако первым сюда пожаловал не ведьмак. Первыми в подземелье ворвалась целая стая крыс. Большие и жирные, они отчаянно пищали, бегали возле ног витязя, и тот всерьез стал опасаться, что они загрызут его раньше, чем ведьмак.

Следом за ними в пыточной появился маленький проводник. Он шел, гордо подняв голову, а в его зубах болталась огромная, величиной с него самого, крыса. И то, с какой легкостью он держал ее, заставило витязя содрогнуться. Такая крыса могла загрызть крупного кота и в одиночку, а тут их целый выводок и всего лишь жалкий детеныш. Но стая крыс даже не думала о нападении. Крысы метались по полу, как обезумевшие, ища спасения. Но спасения не было. Отбросив мертвую крысу, котенок кинулся на охоту. Его тщедушное тельце замелькало по подземелью с огромной скоростью. На каждую из крыс у него ушло не больше одного прыжка. И уже через пару минут перед витязем высилась целая горка бездыханных крысиных трупиков.

Затем котенок ненадолго скрылся в крысином лазе, а когда вернулся, в его зубах торжественно звенела связка ключей. Он легко запрыгнул на стену и пополз к скованным рукам Мстислава, легко перебирая лапами, словно полз по дереву. Его маленькие коготки без труда вонзались в каменную кладку, и Мстислав поймал себя на мысли, что ему хочется отодвинуться от этого маленького чудовища, и как можно дальше.

Тем временем котенок отомкнул замки на цепях, и измученное тело витязя рухнуло бесчувственной тушей. Появись сейчас ведьмак, Мстислав не смог бы оказать вообще никакого сопротивления. И тогда вновь на помощь пришел проводник.

Он взобрался витязю на грудь, заставив того вздрогнуть от мысли, что этот котенок может загрызть человека также легко, как крысу. Мысль была донельзя глупой — не для этого же, в самом деле, его освободили — и витязь тотчас отбросил ее. Однако избавиться от настороженности в отношении этого звереныша он так и не смог. Даже когда боль от выжженного клейма отступила, даже когда витязь снова почувствовал свои руки, ощутил прилив сил, даже тогда он не смог избавиться от чувства враждебности к этому существу и с превеликим трудом заставил себя погладить его. Котенок выгнул спину, изображая обыкновенного домашнего кота, но обмануть Мстислава уже было нельзя. Теперь он уже твердо знал, что личина этого маленького детеныша укрывает куда более опасное, и сильное существо. И неизвестно еще, не окажется ли оно враждебным ему!

— Благодарю тебя, котик, кто бы ты ни был! — Мстислав буквально выдавил из себя эти слова, напомнив себе, что они все-таки союзники. — Не знаю, зачем ты это делаешь, но за помощь все равно спасибо! Вот только ключи нужно вернуть князю, пока он не хватился их и не заподозрил чего!

Котенок послушно ухватил связку ключей, метнулся в крысиную нору. Мстислав же разворошил кучу пыточных инструментов, намереваясь вооружиться, но потом передумал — чересчур уж зудели кулаки от желания приложить их к ведьмаку!

Ведьмак не заставил себя долго ждать. Он был очень внимательным и очень догадливым, этот ведьмак. Стоило ему переступить порог, как его глаза уперлись в пустующую стену. Его губы зашевелились, плетя заклятие, а голова стала поворачиваться туда, где должен был прятаться узник.

Витязь позволил себе перехватить его изумленный взгляд, позволил себе даже победно улыбнуться в это ненавистное лицо, и только потом метнул туда кулак. Таким ударом Мстислав мог запросто убить крепкого воина, но ведьмак лишь пошатнулся, как бы раздумывая, упасть или не упасть, и витязю пришлось еще крепко приложить его лицом об стену, прежде чем тот закатил глаза и повалился, как куль с мукой.

Не медля ни секунды, витязь швырнул его бесчувственное тело на пыточное ложе, накинул ремни на руки и ноги, старательно раскрутил ворот, после чего привел ведьмака в чувство. Особенно не церемонясь. От его мощных оплеух ведьмак успел пару раз не только очнуться, но и вновь потерять сознание, прежде чем витязь решил остановиться.

— Вот теперь и я готов порадоваться нашей встрече, — сообщил витязь открывшему глаза ведьмаку.

— Как ты смог? — пробормотал ведьмак.

— Это уже неважно, — небрежно отмахнулся витязь, а затем его голос задрожал от сдерживаемой ярости. — Отвечай, тварь, что ты сделал с Вистой?

— Ты обещаешь сохранить мне жизнь? — осведомился ведьмак.

— Жизнь? — поразился Мстислав. — Такому гаду, как ты?

— А какой мне тогда смысл рассказывать тебе все?

Витязь крутанул ворот, вытягивая тело ведьмака в струнку.

— Стой! — простонал ведьмак. — Ты умеешь убеждать! Я все расскажу! Та девушка не Виста. Я вытащил душу твоей подружки и вселил другую в ее тело, кстати, очень неплохое тело…

Ведьмак попробовал сладострастно облизнуться, но вместо этого заорал, растягиваемый недрогнувшей рукой витязя.

— А где ее душа? — требовательно спросил витязь, чуть ослабив растяжку.

— Ясное дело, где! У моего повелителя!

— Ах ты, тварь! — Мстислав вновь растянул его тело, и ведьмак завизжал от боли.

— Зря ты не пошел в палачи! У тебя бы получилось! — прохрипел ведьмак, по его лицу градом стекал пот.

— Как мне ее вернуть?

— Ее нельзя вернуть! — крикнул ведьмак, но, заметив движение руки витязя, поспешно добавил. — Можно! Можно, но только теоретически!..

— Что сие значит?

— Это значит, что тебе нужно отправиться к мизгирю, и убедить его отдать душу! Только и всего!

— Ты можешь отправить меня туда?! — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал витязь.

— Да ты совсем спятил! Если я отправлю туда тебя, он оторвет головы нам обоим!

Мстислав налег на ворот, ведьмак завопил, и витязю пришлось немного открутить назад.

— Хорошо-хорошо! Я отправлю тебя туда! Надеюсь, что вы оба там сдохните! Но вначале ты должен освободить мне руки!

— А может мне подтянуть тебя еще? — задумался витязь. — Сдается мне, у тебя слишком маленький рост!

— Хорошо! — вскричал ведьмак. — Я сделаю это и так! Я всегда неплохо относился к тебе, витязь!

Ведьмак забормотал что-то под нос. В пыточной поднялся сильный ветер, погасил несколько светильников, погрузив подземелье в полумрак, а затем сложился в гигантскую воронку, разверзнувшуюся перед витязем.

— Прыгай и побыстрее, пока нас всех не засосало! — заорал ведьмак, перекрывая нарастающий свист ветра.

Мстислав нашел глазами котенка, мирно умывавшегося в тени ложа, кивнул ему в сторону ведьмака.

— Кстати, чтобы ты не удрал, пока я буду встречаться с твоим многоногим приятелем, тебя постережет мой маленький дружок, — усмехнулся витязь.

Котенок немедленно запрыгнул на ведьмака, и тот страшно завизжал.

— Что это за тварь? Кого ты притащил сюда, дурень! — глаза ведьмака скользнули по зверю и округлились. — Он же сожрет нас всех и не подавится!

Но витязь уже не слышал его, он решительно шагнул в воронку. Вихрь с жадным чавканьем сглотнул человека, завертел в бешеной круговерти. Словно в огромной мясорубке его тщательно прокрутили, вывернув наизнанку, пропустили сквозь мелкое сито, и выплюнули наружу, в белесый туман.

В первый момент он даже решил, что ведьмак обманул и переслал его не туда. И лишь когда перестала кружиться голова, когда в глазах прояснилось, он понял, что попал в нужное место. Мир вокруг был соткан из паучьих тенет. Они были всюду и всем, сплетаясь в стены огромного лабиринта. Мириады паучьих сетей тысячелетиями склеивались меж собой, образуя плотные слои паутины, мягкие и упругие.

Мир был молчалив и неподвижен. Витязь потоптался немного на месте, прикидывая куда идти. От того места, где он стоял, во все стороны расходились сразу несколько коридоров, но и дальше, насколько он мог увидеть, они ветвились и ветвились. А еще его смущал сам лабиринт. Если эти проходы не заросли сплошной паутиной, значит, кому-то это нужно, кто-то здесь ходит. И судя по размерам проходов этот кто-то отличался громадным ростом. Впрочем, владыка пауков и не мог быть задохликом, на то он и владыка. Представив себе этого гигантского паука, витязь невольно поежился, потянулся к мечу, а коснувшись, сразу почувствовал, как разжимаются когти страха. Лунный меч буквально источал силу, наполнявшую витязя спокойствием и уверенностью.

И только затем Мстислав отчетливо вспомнил, что он шагнул в вихревой портал безоружный! Одетый лишь в княжеское платье, снятое с ведьмака. Но сейчас его надежно укрывал полный доспех, а за спиной грозно вздымался Лунный меч. А еще он ощутил висевший сзади щит, хотя он отлично знал, что въехал в город без него! Однако ломать голову над этим и, тем более, огорчаться не стоило. Вот если бы оружие пропало разом…

В поисках владыки витязь долго бродил, сворачивая из одного прохода в другой, пока это ему не надоело, и он не присел на какое-то возвышение, похожее на бревно, обтянутое толстым коконом паутины. Вполне возможно, что ходить здесь можно было целую вечность, но так никого и не встретить. Не говоря уж о владыке, который по определению не должен шляться где попало. Но если уж нельзя найти врага, надо бы сделать так, чтобы враг сам нашел его. Вот только как выманить его из логова, чем привлечь внимание?

Неизвестно, сколько времени он бы провел в размышлениях, если бы его взгляд не привлекло вплетенное в стену утолщение, такое же, как то, на котором он сидел. Оглядевшись, он вдруг заметил, что подобные утолщения разбросаны повсюду — в стенах, в полу, в потолке… После усиленных раздумий голова слегка побаливала, и он с радостью отвлекся на изучение этого странного кокона. Витязь потыкал его пальцем, но тот лишь упруго спружинил, и тогда он вынул из-за голенища нож. Стальное лезвие без труда рассекло толстый слой паутины, витязь отодрал лоскут и с удивлением наткнулся на человеческие глаза, полные невыразимой муки.

Мстислав принялся лихорадочно сдирать с человека паутину слой за слоем. Однако это оказалось не так-то просто. Паутина буквально вросла в человеческое тело и вырвав пару кусков прямо с кожей и кровью, Мстислав оставил свои попытки. Присмотревшись, он увидел, что паутина в местах соединения с телом была кровавого цвета, и он вдруг с ужасом понял, что паутина выкачивала из человека кровь! Пораженный увиденным, витязь попробовал поймать взгляд человека, но не смог. Глаза несчастного были пусты. Лишь боль и страдание, и ничего более — ни надежды на спасение, ни просьбы о помощи. Человек, похоже, вообще не заметил витязя.

— Не знаю, поможет тебе это или нет, — пробормотал витязь, перехватывая поудобнее нож. — Но я не позволю, чтоб над людьми издевалось какое-то насекомое!

Лезвие вошло точно в сердце. Глаза человека расширились, а затем его облик поплыл, растворяясь в воздухе, но прежде, чем окончательно исчезнуть, Мстиславу показалось, что он увидел облегчение на его лице. Во всяком случае витязю хотелось так думать. Он поднялся с колен, поискал глазами другой кокон, но не обнаружил не только его, но и самой стены! Как, впрочем, и всего остального. Паучий лабиринт исчез, распахнув перед витязем просторы огромной безбрежной равнины. Слой паутины под ногами источал слабый свет, и можно было разглядеть, что он расстилается на десятки верст вокруг, уходя в непроглядную черноту.

Почувствовав легкое покачивание под ногами, Мстислав резко развернулся и увидел огромного паука, спешившего к нему изо всех сил. Его ноги мелькали, сливаясь в одно смазанное пятно, паук быстро приближался, непрерывно вырастая в размерах, пока, наконец, не загородил собой полмира.

Одна из лап тотчас метнулась вперед, намереваясь разом покончить с назойливым человеком, но витязь успел увернуться. А следующий удар он уже встретил достойным ударом меча, так что отрубленный кончик лапы бревном рухнул возле витязя. Паутина под ногами сильно закачалась, но витязь устоял, и даже смог отпрыгнуть, уйдя от нового удара. Он вскинул меч, готовый поотрубать хоть все конечности этому пауку, но тот больше не атаковал. Он просто стоял, горой нависая над человеком, а его восемь глаз тупо таращились вниз.

— Ну, что? Ножка, небось, бо-бо? — засмеялся витязь, довольный своей хоть и скромной, но все-таки победой.

А затем на витязя обрушились паучьи сети. Белые нити били со всех сторон, они падали сверху, снизу, с боков, витязь заметался, завертелся, торопливо обрубая нити. Но их было слишком много, чтобы уследить и поспеть за всеми. Сети падали, прилипали намертво, затягивали, сковывая конечности, стесняя движение. Когда они плотно спеленали ноги, он еще какое-то время продолжал отчаянно сражаться, отказываясь верить, что может проиграть этот бой. Но когда нити обмотались вокруг рук, Мстиславу оставалось только взвыть от ярости.

Сети натянулись, волоча человека вверх, прямо в разверстую пасть чудовища. Быстро-быстро сучили паучьи ногощупальца, перебирая нити, но все-таки подъем проходил довольно медленно, так что Мстислав мог в подробностях разглядеть раздвинувшиеся жвала, похожие на те, что он видел у ведьмака, но гораздо крупнее.

Сказать, что его накрыла волна гнева, это ничего не сказать. Там смешалось много всего. Ненависть ко всему паучьему племени, вызывавшего у него неприязнь и брезгливость, и потому всегда нещадно давимого им, даже вопреки уверениям волхвов об их необычайной полезности. Обида, что не удалось спасти от ужасных мук любимую девушку — о себе он сейчас не думал. Жалость, что не удалось прикончить зловредного ведьмака, виновника всех его неприятностей… Да, много еще чего взбурлило в его душе, наполнив витязя боевым безумием. Будь у него в руках щит, он уже давно бы его грыз, истекая слюной. Но щит бесполезно болтался сзади, а спереди надвигалась паучья пасть.

Мышцы взбугрились от страшного напряжения, лицо Мстислава налилось кровью, и верхняя часть кокона не выдержала напора, лопнула, разом освободив руки. Но осталась нижняя половинка, и паук продолжал тащить к себе человека. Черная пасть быстро надвинулась, так что времени не оставалось даже для замаха, и тогда Мстислав просто метнул меч вперед, как копье, и едва успел упереться в жвала, не дав им сомкнуться на себе.

Меч ухнул в пасть паука, бесследно канув во мраке. Но это не остановило мизгиря. Его жвала угрожающе сдвинулись, и витязь заорал от обрушившейся на него мощи, заорал, чувствуя, как лопаются от напряжения жилы, но ничуть не уступил. Мгновенно взмок, глаза защипало от хлынувшего потока пота с кровью, но Мстислав все еще держался. А когда внутри гигантского тела паука что-то дрогнуло, витязь сумел даже чуть раздвинуть жвала. Они затрещали, внезапно под ногами витязя образовалась пустота — это исчез кокон, и Мстислав с криком полетел вниз.

Упади он на землю с такой высоты, он непременно разбился бы, но здесь его встретила мягкая, упругая паутина. Его несколько раз подбросило, а когда, наконец, окончательно упал, то с удивлением обнаружил, что лежит под ногами паука целый и невредимый, а в руках по-прежнему сжимает паучьи жвала. Мизгирь по-прежнему угрожающе высился над ним, но уже не казался таким несокрушимым. Или Лунный меч, или вырванные жвала, или то и другое вместе, но с пауком явно что-то происходило. Он дрожал всем телом, шатался, и Мстислав на всякий случай отбежал подальше, опасаясь оказаться раздавленным.

Но, к его немалому разочарованию, паук не упал. Наоборот, он как-то справился с дрожью, Мстислав даже разглядел, как выдвинулись из пасти пара новых жвал. Однако паук не спешил нападать вновь. Возникло стойкое ощущение, что витязя разглядывают, разглядывают, как маленькую, но назойливую букашку, как насекомое.

А затем раздался голос. Могучий, подавляющий волю и вселяющий страх. Мстислав вдруг отчетливо понял, что его могут прикончить сейчас одним движением, может быть, одной мыслью, понял, но лишь упрямо набычился, готовый драться до последнего.

— Что ты хочешь от меня, человек?

— Мне нужна Виста, — прохрипел Мстислав, исподлобья глядя на паука. — Если, конечно, ты и есть Владыка пауков!

— Да, человек. Так вы, люди, называете меня. Но я плохо понимаю человеческую речь, что есть Виста? Что ты называешь этим словом — Виста?

— Что ты мне голову морочишь! Ты владыка или хвост собачий? — рассвирепел витязь, сжав кулаки. — Не прошло и недели, как ведьмак отдал тебе душу девушки, а ты уже дубом прикидываешься!

— Ведьмак? Я знаю его и мне жаль, что его план не удался…

— Жаль?! — возмутился витязь. — Так ты что, тоже состоял с ним в заговоре против князя?

— Заговор, князь — я не понимаю смысла этих слов. Ведьмак хотел истребить человечество, что же здесь плохого для нас? Соседство с людьми доставляет много хлопот, хотя я умею извлекать пользу и от людей. И от их побед, и от их поражений. Поэтому сейчас ведьмак и стал одним из моих слуг. Но я понял, о ком ты говоришь, человек. У меня действительно содержится то, что вы люди, называете душой, и что некогда принадлежало человеку по имени Виста. А теперь принадлежит мне.

— Ты проявляешь просто чудеса сообразительности! — усмехнулся Мстислав. — Осталось самое малое — вернуть ее душу!

— Скажи мне, человек. Неужели ради этого ты потревожил мой покой и покалечил моего Стража?

Мстислав уже открыл рот, чтобы спросить о каком страже идет речь, да вовремя прикусил язык. Хочешь прослыть мудрым, вспомнилась ему народная мудрость, держи язык за зубами!

— К чему этот ненужный треп? — огрызнулся витязь. — По-моему, я ясно сказал — мне нужна Виста!

— И тебе не нужны жвала?.. Многие колдуны, приходившее ранее, да тот же ведьмак, приходили за ними. Ведь в твоем мире яд, содержащийся в них, обладает могучей силой!

— Да не нужны мне твои жвала поганые! — рассвирепел Мстислав. — Великие боги, что еще за безмозглая тварь! Я же сказал тебе, я пришел за Вистой!

— Хорошо. Я обещаю сделать то, что ты просишь, но только, если ты обещаешь снять наложенное тобой на Стража заклятие!

Брови Мстислава поползли вверх. Сначала покалечил Стража, потом еще и заклял его? Когда это он успел, да так, что и сам не заметил? Его мысли забегали, заметались, пытаясь понять сказанное… Впрочем, напрашивался лишь один ответ. Учитывая, что единственное живое существо, которого он встретил здесь, стояло сейчас перед ним, очевидно, это и был Страж. Но вот о каком заклинании идет речь?..

— Ты обещаешь, человек?

Паук торопил его, не давая собраться с мыслями, и витязь махнул рукой, положившись на всемогущее авось. Будь что будет! В конце концов, он прибыл сюда спасать девушку, а не свою жизнь.

— Обещаю, что если ты вернешь душу Висты в ее тело, я сниму наложенное мной заклятие! — пробормотал он. — Значит, договорились?

— Да. Я выполнил свою часть договора. Виста возвращена. Теперь твоя очередь.

— Постой-постой. Что означают твои слова? — удивился Мстислав. — Признаться, я тоже не слишком понимаю ваше паучье племя…

— Виста уже вернулась в свое тело, человек, и теперь ты должен освободить моего Стража.

— Как вернулась назад? — опешил витязь. — А как же та, что занимала ее место?

— Она вернулась туда, откуда пришла. Ко мне.

Мстислав немедленно вспомнил несчастного, опутанного паутиной, и ему стало немного жаль незнакомку, что ненадолго вырвалась из паучьей неволи. Если, конечно, Владыка не врет… Хотя чутье подсказывало витязю, что это существо не может врать, что оно действительно выполнило то, о чем говорило. Но чутье чутьем, а поверить, что все уже сделано, что Виста спасена, Мстислав никак не мог. Впервые в жизни он пожалел, что не колдун, и что не может при помощи какого-нибудь заклятия удостовериться в правдивости паука.

— А ты не врешь, случаем? — подозрительно прищурился Мстислав.

— Я не понимаю твоих слов, человек. Я снял оковы, так что сущность Висты вернулась в свое обиталище, но теперь и ты должен сделать свою часть дела и снять заклятие.

— Снять, говоришь…

В голове витязя роилось множество противоречивых мыслей, они носились, как бешеные, сталкивались, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы навести там порядок. Он перебрал в памяти все свои действия, но не нашел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало наложение заклятий. С другой стороны, а что он знал о том, как надо их накладывать? Все, что он сделал, это рубанул пару раз паука, а потом засунул ему меч в глотку!.. Меч! Мстислав напрягся, пытаясь вспомнить, о каких волшебных качествах меча рассказывала Виста, но затем отбросил сомнения. Все равно других вариантов нет… Итак, получается, что паук хочет, чтобы из него извлекли меч!

— Да-да, я сниму заклятие.

Витязь заулыбался, довольный, что принял решение, и что не нужно более ломать голову. Правильное или неправильное, уже не суть важно. Главное хоть что-то делать, а там будет видно… Он прикинул высоту паука, почесал затылок.

— Хорошо бы, Владыка, чтобы ты опустился вниз, иначе я не смогу добраться до меча.

— Меча? Что такое меч?

— Ну, заклятие это, — несколько растерялся витязь. — Оно как бы в мече, то есть меч как бы в заклятии… В общем, ты меня понимаешь… — выпалил он, в надежде, что паук сам все поймет и объяснит себе. Так оно и случилось.

— Ты имеешь в виду материальный носитель заклятия?

— Ну так, — облегченно вздохнул Мстислав. — Чего ж еще?

— Просто я не предполагал, что этот носитель может быть тебе нужен…

Гигантские столбы-конечности согнулись, и туша паука грузно опустилась, заставив покачнуться пол.

— Открывай пасть! — скомандовал витязь.

Он подошел вплотную к пауку, с опаской покосился на недавно проросшие жвала, заглянул в непроглядную темень пищевода.

— Ничего не вижу! Ты хоть скажи, где он там застрял? — спросил витязь, поспешно поправился. — Я конечно, знаю где он, но ты бы подсветил там немного, чтобы я все сделал быстро и без лишней боли…

Во рту паука заметно посветлело, и Мстислав тотчас заметил источник света — длинный белесый сверток весьма знакомых очертаний. Несомненно, это был Лунный меч, туго обернутый несколькими слоями паутины. Судя по тому тщанию, с которым меч был оплетен и подвешен на нитях в удалении от тела, паук всерьез опасался если уж не за жизнь, то хотя бы за свое драгоценное здоровье. Или здоровье Стража? Так или иначе, но Владыка пауков нуждался в извлечении меча, и Мстислав мало чем рисковал. Пригнувшись, он смело ступил в паучью пасть и быстро добрался до меча. Обрезав все удерживавшие кокон нити, Мстислав выволок его наружу, располосовал ножом, а когда вынул Лунный меч, едва не расцеловал его от радости, но в последний момент одумался. Учитывая заточку меча, можно было запросто лишиться языка. Да и неизвестно, не оставила ли паутина на нем какую-нибудь ядовитую гадость…

— Так мы теперь квиты, мизгирь?

— Да, человек, ты можешь возвращаться.

— Слушай, тебя можно попросить об одолжении? Я, конечно, могу отправиться, но не хочу беспокоить тебя зря своими могучими заклятиями, — набрался наглости витязь. — Ты ж видел, как ненароком все вышло со Стражем, может ты сам вернешь меня туда, откуда я пришел? Во избежание ненужных разрушений! Если, конечно, ты знаешь, откуда я прибыл…

— Я вижу, человек, куда ведут следы твоего заклятия Перемещения, и я помогу тебе вернуться.

Из-под ног витязя взметнулся белесый кокон, одна половинка которого тотчас отворилась.

— Ну, бывай тогда, — витязь осторожно шагнул внутрь.

А затем паутина надвинулась на него, облепила со всех сторон, он с ужасом ощутил, как она проходит сквозь кольчугу, одежду, кожу, проникает сквозь тело. На миг показалось, что кокон никогда больше не раскроется, и он будет вечно страдать в паучьей неволе. Однако додумать эту мысль он не успел, потому что кокон все-таки исчез, а витязь очутился в хорошо знакомой ему пыточной.

— Живой?!! — выдохнул ведьмак, округлив глаза.

В его взгляде стыл то ли ужас, то ли радость, Мстислав не разобрал, да и не собирался разбираться. Он лишь кивнул на ходу, чуть ли не бегом бросился к выходу. Как-то отстранено отметил, что вновь без доспехов и меча, но сейчас было не до этого. Он спешил к Висте, так что никто и ничто не могли остановить его, поэтому, когда котенок спрыгнул на пол и перегородил ему путь, Мстислав едва сдержался оттого, чтобы не пнуть его ногой.

— Чего тебе? — враждебным голосом рявкнул витязь.

— Мне нужна плата! — писклявым голосом заявил котенок.

Мстислав опешил, услышав молчавшего дотоле звереныша. Однако в его голосе послышались знакомые нотки и витязь тотчас признал в нем искаженный голос чародея Ковака.

— Ковак? Подожди, ведь я еще не видел Висту!

— Она в полном порядке, поверь мне, — успокоил его Ковак. — Я чувствую это. Она пришла в себя и ты скоро увидишь ее, но мне нужна плата!

— Хорошо, чего же ты хочешь? — нетерпеливо согласился витязь.

— Его! — лапка котенка указала в сторону ведьмака.

— Нет! — завопил ведьмак, задергался, силясь вырваться из пут. — Не отдавай меня ему, Мстислав! Неужто ты не понял, что эта тварь куда опаснее меня!

Но витязь даже не повернулся в его сторону, равнодушно пожал плечами.

— Забирай.

— Нет!!! Мстислав, я проклинаю тебя!

Котенок убрался с дороги, и витязь метнулся к двери. И тут будто время остановилось, а в сознании витязя громко и четко прозвучали последние слова ведьмака.

— Я знаю, Мстислав, как ты гордишься своим воинским ремеслом… Знаю, и потому предрекаю тебе — настанет время, когда ты проклянешь тот день, когда впервые взял в руки меч!..

Голос умолк и время вернулось на круги своя. Котенок убрался с дороги, и витязь метнулся к двери, стараясь выкинуть из головы слова ведьмака. Уже на пороге его остановил жуткий вопль ведьмака, заставив бросить взгляд назад. Котенка больше не существовало, на его месте росло, вздуваясь крупными буграми мышц, покрываясь густыми зелеными лохмами, огромное человекоподобное существо. Оно уже превысило человеческий рост, но продолжало расти, пока не уперлось головой в потолок. Недовольно рыкнув, существо прекратило расти, а витязь, представив его истинные размеры, неожиданно признал в нем болотника. Его огромные лапы потянулись к ведьмаку, одним ударом длинного когтя разорвали тому рот, а затем потащили наружу ведьмачьи жвала. Вопли ведьмака перешли в булькающий хрип, тело забилось, выгибаясь дугой…

Дальнейшего витязь не увидел, стремглав бросившись наверх. Пока эти нелюди разбираются меж собой, следовало убедиться, что с девушкой все в порядке, и если его обманули, он порвет их всех, и начнет именно с болотника!

Он несся по коридорам и переходам терема, сшибая встречную челядь, гридней, рискнувших оказаться на пути. С разбега вломился в горницу Висты, и замер на пороге, остановленный крепким ударом в лоб. Мир вокруг затуманился, заходил ходуном, швырнул витязя о дверной косяк, но он все же устоял, удержался на дрожащих ногах, а затем неимоверным усилием воли и вовсе прекратил круговерть. И хотя в глазах еще вспыхивали и гасли звезды, клубился серый туман, но ничто не могло помешать ему увидеть Висту. Увидеть, как расцветают от удивления, а потом от радости ее глаза, как вываливается из ослабевших рук меч, и как она бросается к нему, едва не сбивая с ног, как повисает на шее, бормоча что-то неясное.

Мстислав умиротворенно молчал, ощущая, как уходит скопившееся за последнее время напряжение, как возвращается спокойная уверенность, а сердце наполняется приятной теплотой. И только глубоко в недрах его сознания сердито ворочался, не желая успокоиться, единственный и почему-то кажущийся сейчас весьма важным вопрос — если все так хорошо закончилось, за что же он получил по голове?