- Тут берега что ни день меняются, - проворчал Громов, - однако, полагаю, пройдем.
- До Канина Носа под берегом можно, - сказал Антуфьев, - а вот дале как?
- А дальше - смотря по обстановке. Если захмарит все же, тогда напрямки до Новой Земли, до Костина Шара. Этим проливом с оста обогнем остров Междушарский и пойдем под берегом Гусиной Земли. В залив Моллера, а тут уж и Малые Кармакулы.
- А если не захмарит? - спросил штурман.
- Тогда до Колгуева острова идти надо, - сказал Громов, - там глубины небольшие, так хоть подлодок бояться не будем. А наши коробки проползут.
- Там с востока сплошные мели да кошки*, - засомневался штурман.
- Риск, конечно, - согласился Замятин, - ну, да ведь на войне без риску не бывает. Авось...
- Авось? - ехидно переспросил Громов.
- Фу ты! - Замятин даже крякнул от досады. - Сам не заметил, как с губ слетело.
- Что слетело, то улетело, - сказал Громов и улыбнулся.
- Ну, шкипера, - сказал Замятин, - так и порешим: на "авось" надейся, а сам не плошай. Мне с флагмана передали: завтра поутру отходим. Айда-ка, поглядим, все ли в порядке.
Все было как надо, но Замятина беспокоила, видно, какая-то мысль. Он потер рукой свой большой широкий лоб и вспомнил:
- Вот что, Антуфьев, прикажи-ка команде вторые леера натянуть для страховки. Ребятишки резвые, шустрые, как бы в море не брякнулся кто, особливо если, скажем, в Мезенской губе качнет.
Громов одобрительно покивал головой.
- Сделаю, Павел Петрович, - сказал Антуфьев.
К борту "Зубатки" резво подбежал небольшой катерок.
- На "Зубатке"! - крикнул матрос с катера. - Покличьте кто-нибудь начальника вашего.
Громов подошел к борту. Матрос порылся в кармане засаленных штанов, достал клочок бумаги, вгляделся в него и спросил:
- Есть у вас такой... как его... ага, вот: Малыгин Борис? В Управлении велели узнать.
Ребята удивленно переглянулись, а Громов сказал:
- Сейчас проверим.
- Афанасий Григорьевич, - сказал Антон, - нет Бориса на "Зубатке". Он из нашей школы. Хотел с нами идти, да мать не пустила.
- Точно нет?
- Да, точно, вот хоть у комиссара спросите, она ж его знает.
- Нету такого, - сказал Громов матросу. - А что стряслось?
- Мать его в Управление прибегала, плакала. Сказала, пропал куда-то, - ответил матрос. - Ну, лады, раз нет - я пошел.
Катерок отвалил от борта, резко развернулся и ходко побежал к Архангельску.
Громов приказал всем идти спать. Время было уже позднее, но солнце стояло еще высоко над горизонтом, и спать никому не хотелось.
- Кто Борю-маленького последний раз видел? - спросил Антон.
- Да все видели - кажись, дня два назад, - сказал Пустошный.
- Последний раз он на причал не приходил, - сказал Морошка.
- Куда он мог деться? - задумчиво спросил Антон.
Все молчали.
- Ладно, айда спать, утро вечера мудренее.
Но сразу пойти спать не удалось. Когда ребята уже подходили к люку, Славка вдруг остановился.
- Гляньте-ка, - сказал он сквозь смех и показал на полубак.
Все обернулись. На палубаке, устремив взгляд в небо, стоял Громов. Огромная самокрутка торчала у него под усами, сизый дымок относило в сторону, а у ног капитана смирненько сидел, задрав кверху умильную морду, Шняка. Видно, ему надоело так сидеть, и он слегка тронул лапой капитанову брючину. Тот только немного отставил ногу и по-прежнему смотрел в небо. Ребята, прикрывали рты руками, тихо хихикали и ждали, что будет дальше. Шняка, обидевшись, что на него не обращают внимания, прихватил зубами самый низ капитанского клеша и дернул его. Афанасий Григорьевич удивленно посмотрел вниз. Шняка радостно тявкнул. У капитана от изумления брови поползли вверх и самокрутка вывалилась изо рта.
- Эт-та што? Эт-та как?! - спросил он.
И тут уж все чуть не попадали от хохота - такой у начальника был ошалелый вид. Он посмотрел на ребят и свирепо рявкнул:
- Кто???
- Шняка, - невинно ответил Витя Морошкин.
- Сам вижу, - гневно сказал Громов. - Кто приволок на судно?
- А мы не знаем, - сказал Саня Пустошный.
Громов разбушевался, даже ногами затопал.
- За борт! Немедленно! - закричал он и наклонился, чтобы схватить пса за загривок.
Шняка выскользнул из-под капитановой руки и, поджав хвост, бросился наутек. Он кубарем скатился по трапу и помчался вдоль борта к корме. Громов продолжал бушевать. Ребята кинулись догонять пса. И Арся тихо, но так, что все слышали, кинул:
- Спрячем?
Димка кивнул. Шняка носился по "Зубатке" сломя голову, лаял, ловко увертывался, проскальзывал между ног. Видно, он решил, что с ним играют. Афанасий Григорьевич мрачно наблюдал за этой картиной, потом сердито махнул рукой и отправился к себе в каюту.
Гонялись за Шнякой человек десять, и только Шкерт стоял у левого борта под самым полубаком и насмешливо поглядывал на эту суматоху да вахтенный матрос на мостике, смеясь, подавал команды: "Заходи слева, дуй в кильватер, хватай за хвост!"