Алекс кивнул снова неподнимая глаз.
Генри вручил ему бумажную тарелку с бутербродом из цельного зерна на ней и пластмассовым стаканом апельсинового напитка из телеги. “Поговорим позже.”
Алекс снова кивнул, не поднимая глаз. Он наблюдал за уходящим Генри, он сделал глоток апельсинового сока, держа прохладную жидкость во рту под своим языком, как его ум лихорадочно призывал его к действию. Это было похоже на попытку сдвинуть гору.
Он несколько раз откусил безвкусный бутерброд под звук какого-то интеллектуального шоу. Часто телевизионная аудитория разражалась смехом. Люди смотрящие шоу никак не реагировали.
Алексу нуждался в ответах.
Будучи не слишком голодным, он поставил тарелку с бутербродом. Он просидел некоторое время уставившись в никуда, его разум был безнадежно пуст, он чувствовал себя разочарованным из-за своей неспособности мыслить.
Единственное, что он оказалась бы в состоянии держать в центре внимания был образ Джикс. Эмоции, связанные с её образом были похоронены где-то глубоко внутри него.
Наконец, он встал и стал пробираться обратно к себе в комнату, по дороге пытаясь продумать, что он мог предпринять. Но под давлением Торазина, его мысли небыли четкими. Шаркая по коридору, он понимал, что наркотики мешали думать о способе дать отпор.
Откуда-то, к нему пришла мысль, что состояние в котором нельзя нормально думать и немедленно принимать решения, это и есть проблема. И всё это время он был сосредоточен на проблеме, а не на решении. Реальным решением было устранение того, что мешало ему думать: Наркотики.
В своей комнате, он сел в кресло. Свет в окне, за матовым медленно исчезал в темноте. Через некоторое время он почувствовал запах еды и услышал тележку с обедом катящуюся по коридору к солнечной комнате, где они кормили больных. Когда женщина из столовой всунула голову, чтобы напомнить ему о времени обеда, Алекс только кивнул головой. Он не был голоден.
Когда, сидя и слушая гул верхнего освещения, он пытался вникнуть в суть решения, того как избавиться от наркотиков, чтобы вернуть ясность рассудка. Он сделал заметку в своем уме, как будто он высек её на камне. Он понял, что, чтобы что-либо предпринять, сначала он должен избавиться от наркотиков которые ему давали. После этого, его разум будет работать.
Онг незнал, как ему справиться с этой задачей. Они давали ему лекарство и ждали когда он примет их. Если он откажется, они заставят его сделать это. И отбиваться от них он не мог.
И потом, ответ был прост.
Он должен был как-то заставить их думать, что он принял свои лекарства. Он должен обмануть их. Но как же это сделать?
Он сидел в течении нескольких часов пока вечер не превратился в ночь, стараясь придумать способ. Если он как-нибудь не сделает это, то Джакс будет страдать.
новые идеи не приходили к нему. Но он понимал какой-то частью себя, каким-то внутренним желанием держался за свое первое решение, которое должно было спасти дорогую ему жизнь, так, что нельзя упускать эту идею.
Он знал, что, если бы он мог бы осуществить это, то без наркотиков, его ум начал бы работать, и затем возможно он был бы в состоянии начать свое собственное спасение.
Он встал и повернулся к небольшой лампе для чтения, а затем отключил большие потолочные светильники. Лампа для чтения давал приглушенное освещение, но достаточное, чтобы видеть, одновременно делая комнату темнее чем зал. Приглушенное освещение поможет ему скрыть то, что он собирался сделать.
Измучанный от усилий по подготовке и корректировке света, он опустился назад на его стул, чтобы ждать медсестру, которая должна прибыть с его вечерними лекарствами.
Он задремал дважды прежде, чем она пришла.
Он вздрогнул, когда она постучала и объявила -"Время приёма лекарств" своим мелодичным голосом. Она была одной из хороших медсестёр, весьма упитанной женщиной с по крайней мере с дюжиной родинок на лице и еще большим количеством на её пухлых руках. И этот человек всегда готов был улыбнуться.
"У меня лекарства для тебя, Алекс."
Алекс кивнул и потянулась за чашкой с Торазином на подносе, прежде чем она надумала ему помоч.
Он слегка наклонил голову назад и влил густое лекарство в рот, затем возвратил голову вниз делая глоток и гримасничая. Он раздавил бумажный стаканчик рукой и бросил его в корзине для бумаг около стула
На самом деле глотка он не сделал, а держал сироп Торазина под языком.
Она продолжала держать поднос. Он свалил вторую чашку с таблетками и отправил их в рот немедленно спрятав их под языком и швырнул стакан в ту же корзину.
Медсестра зевнула пока ждала когда он запьёт таблетки. Алекс еле подавил желание зевнуть вместе с ней и тут же схватил с подноса третий стакан с водой. Он влил содержимое в рот и наклонил голову делая вид, что глотает таблетки с водой, а затем пока он возвращал голову вниз после глотания воды, он использовал язык, чтобы выплюнуть сироп и таблетки и в чашку.
Алекс сразу смял бумажный стаканчик с Торазином и таблетками в нем бросив как и предыдущие в мусорную корзину
"Доброй ночи, Алекс" - сказала сестра и поспешно ушла.
Алекс сидел в слабо освещенной комнате, неспособной вызвать радость, взволнованность, или триумф.
Но он знал, что, когда наркотики начнут покидать его организм, он будет чувствовать все те восхитительные вещи и намного больше.
Глава 33.
На следующее утро Алекс был заметно более встревожен. Он пока ещё не полностью вышел из под под влияния наркотиков, которые вызвали онемение, он себя чувствовал так, как будто выходил из длинного, темного сна. Он знал, что потребуется больше времени, чтобы наркотики полностью вышли из его организма. Кроме того, даже при том, что он выплюнул последнюю дозу Торазина часть лекарства он всё же проглотил. По крайней мере он полностью избавился от пилюль.
Проснувшись, он в первую очередь достал из мусорной корзины стаканчик, в котором с ночи оставались лекарства, и смял его ещё сильнее, чтобы быть уверенным, что работники, выбрасывающие мусор, ничего не заметят и не объявят тревогу.
Если бы кто-нибудь узнал, что он не под действием наркотиков, то они связали бы его . В конце концов, эти люди только изображали из себя медицинских работников. Они едва-ли интересовались его самочуствием. Он не знал, сколько из штата было вовлечено в сговор, таким образом он не мог доверять не одному из них. Он знал что всё это место могло быть замешано в этом.
Когда медсестра пришла с утренней дозой лекарств, Алекс вел себя так же, как он действовал в течение нескольких дней-вяло, безразлично, сонно - и повторил свой трюк с выплевыванием Торазина и таблеток в чашку воды и выбрасыванием её.
Почти сразу после того, как медсестра ушла, доктор Хоффманн с хорошим настроением зашел в комнату. Алекс сосредоточился на том, чтобы сидеть не двигаясь и пристально смотреть в одну точку. Наконец он поднял глаза, медленно моргая, пока не встретил пристальный взгляд доктора.
- Как дела этим утром, Алекс?
- Прекрасно.
"Это приятно слышать" - сказал он, достав аппарат для измерения давления.
Он обернул манжетой руку Алекса и начал сжимать грушу, а потом смотря на шкалу, медленно сбрасывать воздух. Закончив измерение он убрал стетоскоп.
"Как я и обещал, ты начинаешь привыкать к лекарствам." Он делал пометки в карточке, пока говорил. "Твоё кровяное давление приходит в норму. Это немного удивляет, но все реагируют по-разному. Ты молодой и сильный, поэтому твоё тело реагирует лучше."
Алекс смотрел безответно.
- Чувствуешь какую-нибудь возрастающую тревогу?
- Немного, - сказал Алекс, пытаясь казаться неэмоциональным.
Лицо доктора приняло серьезное выражение.
- Хорошо, потому что пора вам начать отвечать на вопросы. Кое-какие люди собираются прибыть в скором времени с визитом, и они хотят поговорить с вами.
- Хорошо, - сказал Алекс, как будто он не беспокоился.
- Эти люди думают, что настало время для ответов. Они не собираются быть столь же снисходительными, как мы были в прошлом.