– Ну, подруга моя э-э-э, боевая, что скажешь? – осведомился металлист, едва за Танькой, поведшей Димку в секцию дзюдо, закрылась дверь. – И, ответь мне, наконец, на вопрос, как тебе это удается?
– Что именно? – непонимающе воззрилась на металлиста я. – Ты о чем?
– О твоей потрясающей, ни с чем не сравнимой способности влипать в неприятности, – с каким-то даже удовольствием в голосе ответил металлист.
– Можно подумать, это я была смертником в той машине, что вылетела ночью на встречку при глухом повороте, из-за которой погибли Танькины предки! – вмиг разозлилась я. – Да что ты вообще о себе возомнил? То врешь нагло, и я не знаю, куда себя со стыда девать. То теперь обвиняешь не пойми в чем?
Все же я не до конца потеряла над собой контроль, потому что, во-первых, не стала швыряться фаерболами в квартире пострадавшей подруги. А во-вторых, в процессе ответа у меня подспудно зрела уверенность, что Илюха сейчас встанет, повернется спиной, и уйдет, куда глаза глядят. Навсегда. И это будет к лучшему, потому что после подобного безобразия уже мне будет стыдно смотреть в его наглые, карие, подчас практически черные, …
– Ой! Ты чего делаешь? – опешила я. – А ну-ка, отпусти меня немедленно! И нечего тут цирк бесплатный устраивать, все равно зрителей нет!
– Не-а! – прямо глядя мне в глаза, ответил металлист. – Не отпущу, пока не пойму, что ты, наконец, успокоилась.
– А ты разве не уйдешь? – брякнула я, опуская взгляд.
– Куда? – пришел черед изумляться металлисту.
– Ну, это… – покраснела я, – э-э-э…
– А, совесть замучила! – радостно сказал хвостатый нахал. – Ну вот, теперь тебя можно и выпустить! Впрочем, нет, я передумал! Мне и так хорошо, и роль подучу получше… Тише ты, не пихайся, драгоценная моя, все ведь равно бесполезно!
Я прекратила тщетные попытки вырваться из железных объятий – потому, что вовремя вспомнила о совместных тренировках под руководством волхва Терентия. А то, может быть, и рискнула бы побороться, уж больно злая была. Вместо этого вдохнула глубоко, успокоилась, подняла на металлиста опущенные все это время глаза.
– Ой! – съежилась я, насколько позволяла ситуация.
Илюха смотрел на меня так, как…
«Как любой нормальный мужик смотрит на понравившуюся ему женщину», – не дала убежать себе я от истины, – «и к которой он испытывает нечто большее, чем банальное влечение», – на автомате закончила я анализ.
Ничего не могу с собой поделать, всегда «препарирую» мужские взгляды, и не тороплюсь отвечать взаимностью. Привычка эта появилась у меня после первого любовного облома, когда мне пришлось из Хибин одной выбираться. Я тогда подвернула ногу (слава богу, не сломала), и мой парень, с которым мы вдвоем отправились в так сказать, романтическое путешествие, ушел за подмогой на базу КСС – она всего в пяти километрах была. И не вернулся – напился «за знакомство», как потом выяснилось, вдребадан, встретив у спасателей группу туристов. И забыл, зачем пошел. А там и девица бойкая подвернулась, и… Короче, поняла я, отмахиваясь от комаров белую заполярную ночь, что ко мне никто не придет. Сунула я тогда лодыжку в муравейник, доскакала метров сто до ручья, и, роняя слезы, смотрела, как вода уносит ни в чем не повинных жителей леса. Через час я поняла, что придется идти одной. А отек у меня прошел – спасибо муравьям.